Текст книги "Вольный Флот 2. На дальних берегах (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

– Извени… – Чума, у которой финал был очень бурный, сползла по стене вытирая выступившие слезы, – Йа ни нарочна…

– Да не – даже прикольно было, особенно пока ты не начала всерьез прихватывать.

– Ты мине проста нравишься…

– Настолько, что сожрать готова?

– Аха… Эта, навернае, посли балезни…

– Из-за которой тебя «Чумой» прозвали? А что за болезнь?

– От нийё с ума сходиш и на фсех брасаца начинаишь. Особинно кагда крофь чувствуишь. Или кагда шум громкий слышешь.

– Жуть. Это-ж, если много заболеет…

– Песдец… Ф Аргисаиванне толька палавина народа смагла выжить. Навернае палавина… Можит меньше. Кто сбижать успели или ф верхних кварталах запирлись.

– И ты тоже заразилась?

– Аха… – Чума взяла мочалку и начала тереть Федору спину, осторожно обходя покусанные места, – Толька ни помню как…

– Ты тоже на людей кидалась?

– Ни помню… Ничиго, што была, ни помню. Йа, кагда ф сибя пришла, на цыпи сидела… На псарни... Патом сбижала.

– Тебе сколько тогда было-то?

– Йа аткуда знаю? Йа щчитать не умею!

– Серьезно? Это легко! Я тебя научу! Ты куришь?

– Не.

– Тогда сложнее…

– И ни буду…

– Почему?

– Ур сказал што снайпир должын быть низаметным. А как йа буду низаметной, эсли ат миня дым идет?

– Ну тебе же не обязательно прямо во время боя курить?

– Снайпир можыт сутками выслежывать. Йа тагда биз курива ахринею.

– Точно… – исчерпав свои скудные познания в педагогике, Федор задумчиво почесал в затылке, – Погоди! А как ты патроны считаешь?

– Пальцами! – Чума сунула ему в лицо растопыренную пятерню, – Ф абойме читыре патрона и адин ф ствале. Удобна! И вапще – йа ни савсем щитать ни умею, а сложныи вещи. Кагда больши двадцати.

– Почему двадцати?

– Пальцыв ни хватаит… Тиби легчи. У тиби на адин больши пасчитать можна…

– Чего? – Федор недоуменно осмотрелся ища у себя лишние пальцы, и только потом понял, на что Чума намекает, – Э! Не – не трогай! Ты кусаешься! Я тебе это в рот не положу!

– Ведьма тожы кусаится, а Багир ей кладет! Йа сама видила!

– Ну у него, может лишнего, а у меня – в самый раз. Мне он весь нужен. Давай, лучше, я тебя тоже потру.

– Ну и ладна… – Чума повернулась спиной упершись руками в стенку, – Тибе на вахту нада?

– Нет, меня с Марио переставили.

– Мну тожы. Пра миня забыли… Можыт ище раз? Йа ни буду кусаться…

– Да если не сильно, то можно, что уж там…

…

К обеду, Тука-ти проспался и выразил готовность познакомить с знакомыми, торгующими оружием. Покупать его у островных оружейников всегда было известной лотереей, так как качество колебалось от сносного, до «порвет вместе с тобой первым же выстрелом», однако, механики «Интернационала» произвели на всех впечатление компетентных специалистов и решено было рискнуть. Капитан же надеялся найти на тамошних развалах боеприпасы по дешевке, да и просто желал глянуть, что по чем.

Располагался квартал оружейников на отшибе, так как жить рядом было лотереей не меньшей. В ближайшем овраге разбирали ржавые глыбы, которые, на проверку, оказались спаянными коррозией и морской живностью в один монолит боеприпасами. Сперва, сросшуюся в один камень кучу снарядов скидывали со склона и разбегались. Если она, разбившись от удара о камни внизу, не детонировала, туда слезали рыжие от ржавой пыли рабочие и начинали отделять остатки зубилами, складывая снаряды в корзины. Потом, корзины утаскивали в плавильню, где из корпусов вытапливали тол. Михай поинтересовался, что будет, если в куче попадутся снаряды с мелинитом и получил в ответ все объясняющее: «Бум!!!». За оврагом чадило химпроизводство где, с помощью процессов, больше смахивающих на алхимию, извлекались инициирующие вещества, перерабатывались отсыревшие и потерявшие свойства пороха и делались новые.

Чуть дальше, располагались мастерские, занимавшиеся оружием. Там, уже, непредсказуемых моментов было поменьше поэтому, сверху имелись, даже, какие-никакие крыши. Много оружия поступало в виде таких же ржавых глыб поднятых из трюмов затонувших в войну кораблей. Все это, чумазые подростки разбивали, вымачивали в смеси керосина, машинных масел и топлива, и разбирали на составные части. Потом, мужчины постарше, начинали сортировать детали, отбирая то, что могло пригодиться, и несли мастерам.

Под огромным навесом стоял, фырча, здоровенный двигатель, вращавший длинный вал, который уже, через ремни, приводил в действие станки. Судя по их состоянию, сами станки тоже подняли с погибших судов и, как могли, восстановили. Ни о какой точности обработки речи не шло, но, с другой стороны, этого никто и не требовал. Зато, было очень интересно наблюдать творческий подход к их использованию. Например, для фрезеровки, приспособили токарный станок с отсутствующей задней бабкой и поврежденными направляющими, зажимая заготовку в стоявшую вместо резцедержки оправку, а фрезу, соответственно, ставя вместо патрона.

Венцом изобретательности местных станкостроителей была целая линейка прессов сделанных из коленвалов, шатунов и прочих деталей от старых моторов. За один оборот, такой «пресс» мог совершать от четырех до восьми операций, например, по штамповке и вырубке капсюлей из латунной ленты. Скорость работы зависела от усилий мальчишки, который, стоя на похожей на качели доске, регулировал проскальзывание приводного ремня и, одновременно, умудрялся ковшиком переливать льющееся вниз, в корыто, масло, обратно наверх. Его, по всей видимости, отец, пыхая трубкой, в этот момент ловко протягивал ленту в такт работе пресса.

Так же, механиков восхитила местная инструменталка, где сморщенный жилистый старичок сноровисто изготавливал напайки и резцы из бронебойных сердечников. Служили они вряд-ли долго, но, в местных условиях, твердосплавный инструмент взять было неоткуда, так что, выкручивались как могли.

Особняком стояла работа со стволами. Толстый и важный главный мастер, сидя под навесом, смотрел их на просвет, определяя состояние канала и, в зависимости от этого, отправлял их на разные линии. Самые поврежденные, шли на стволы для ружей малого калибра, благо винтовочный ствол калибра семь-шестьдесят два можно было безбоязненно рассверливать до четыреста десятого или, если не сильно сгнил снаружи, даже тридцать второго калибра. Стволы, пострадавшие меньше, рассверливали под девять миллиметров или сорок пятый, и делали, на самодельном станке, новые нарезы. Изредка, попадались стволы с отличной сохранностью, которые слегка чистили снаружи и проходили ручными дорнами особо опытные и приближенные работники.

Дальше, готовые стволы шли сборщикам, которые из них и кучи восстановленных разными наварками и наплавками деталей затворов и УСМ делали нечто. Иногда, это, издалека, было даже похоже на нормальное оружие. Чаще – нет, так как перезарядка, путем выбивания гильзы подходящей веткой и жгут вырезанной из покрышки резины, в качестве возвратной или боевой пружины, среди местных инженеров считался нормой. Извиняло их только то, что стоило это все весьма гуманно и за двести тысяч исладоров можно было приобрести себе однозарядное, но вполне рабочее ружьишко, а самые убогие отдавали за пятьдесят тысяч. Правда, пяток патронов к ним стоил столько же.

Рядом стояли имитации. Островитяне трепетно относились к таким вещам как «статус» и оружие было очень важной его частью. Так что, желающим продемонстрировать свою крутость и серьезность, предлагали образцы обильно покрытые воронением, хромом и даже резьбой. Внутри, правда, были все те же переточенные стволы с резинкой от рогатки, но, внешне, оружие выглядело похожим на настоящий помповый дробовик, полуавтоматическую винтовку или пистолет-пулемет.

Продавцы всего этого великолепия, завидев платежеспособную публику, наперебой начали рекламировать свои изделия, но Тука-ти отмахнувшись, повел капитанов дальше. Там, уже, у мастерских были стены и начинались серьезные стволы. Делали их, правда, на коленке, причем, часто, в буквальном смысле, так как сквозь распахнутые двери можно было видеть мастеров, напильниками вытачивающих затворы, шептала и рамки. Качество используемого металла, равно как и его термообработки в кустарных условиях, вызывало вопросы, но это уже были более-менее точные копии заводского оружия, хотя не всегда. И если переделки пистолетов под разные пистолетные калибры вопросов не вызывали, то, почти настоящий с виду, полуавтоматический «Кольт», внезапно оказывающийся однозарядным, да еще и под гладкоствольный двенадцатый калибр Михая потряс до глубины души. Равно как и монструозный револьвер под те же боеприпасы, к которому заботливые мастера прикрутили рукоятку спереди и ремень для переноски.

Багир же заинтересовался ручным пулеметом невиданной до этого системы и, после некоторого изучения, выяснил, что он представляет из себя «Винчестер» с скобой Генри, от которой был оставлен только огрызок. К нему шла тяга от закрепленной под стволом ложки, с отверстием для пролета пули. Шедшие за пулей пороховые газы толкали ложку, она, за тягу, дергала обрезок скобы, который выбрасывал стрелянную гильзу, возвращаясь назад, под действием пружины, досылал следующий патрон и, в конце, спускал курок. И так – до исчерпания патронов в магазине. Других способов остановить стрельбу конструкция не предусматривала.

Имелись, конечно и более ортодоксальные конструкции, однако, судя по всему, просто скопировать какой-нибудь «Максим» казалось, во первых скучным, а во вторых, местные мастера испытывали какое-то странное отвращение к любым видам подачи патронов, кроме коробчатых магазинов. Особенно страдали системы, заточенные под ленточное питание, которое, в глазах островитян, было ненужным усложнением конструкции. Зато, коробчатых магазинов было на любой вкус. Капитану предложили магазин для его «Маузера» ажн на сорок патронов. Тот, в ответ, предложил довести емкость до восьмидесяти – ста, и приделать рукоятку и лезвие, чтобы, после исчерпания боезапаса, можно было драться этим магазином как саблей. Продавец, судя по лицу, принял эту шутку за руководство к действию.

– Я товариш капитан, официйно в ахуе! – доверительно сообщил Михай, – Ви тильки подивиться, що вони з ситемою Шоша зробили!

– А что сделали? Люди давно жаловались что у неё магазин маловат. Вот и исправили. Только зачем вверх тормашками?

– У них, мабуть, таких пружин, щоб сто патронив, вид низу до верху подати, немае. Ось и виришили перевернути, щоб гравитация допомагала.

– Ну… Зато, вон какой флагшток – вымпел повесить и сразу видно, где у тебя пулеметчик бегает.

Остальные капитаны, обступив Багира, выслушивали его мнение о качествах представленного вооружения и родителях конструкторов этого безобразия. Багир же в выражениях не стеснялся, так что, несмотря на более чем вкусные цены, было принято решение идти дальше и смотреть заводское. Торговцы качественным фабричным оружием устроились еще шикарнее. Их склады кругом обступали небольшую площадь, на которой прямо на расстеленном по земле брезенте были выложены образцы. Все оружие делилось на новое и восстановленное. Под «восстановлением», подразумевалось изготовление недостающих деталей руками здешних умельцев и, в основном, это были винтовочные затворы, которые «славящиеся» своей выучкой бойцы колониальной гвардии умудрялись проебывать, судя по всему, в промышленных количествах. Хотя, некоторые, особо талантливые, умудрялись, как-то, терять детали УСМ. Пулеметы попадались сделанные заново почти целиком, кроме ствола, благо он у большинства пулеметов шел сменный, и массивных деталей поднятых со дна, что тоже переводило их в разряд «восстановленных». Но, иногда, проскакивали и те, в которые, были отремонтированы с минимумом вмешательства в конструкцию и критичные части. Механики посоветовали обратить внимание именно на такие, но стоили они все равно прилично, так что, с подачи Зеева пошли прицениваться к «обманкам».

«Обманки» делали из безнадежно заржавевший пулеметов и орудий. Их обдирали от лишних наростов, запаивали каверны, красили и, с некоторого расстояния, все выглядело так, как будто судно вооружено. Некоторые из «обманок» могли даже, делать бутафорские бабахи. Свой смысл в этом имелся – мало кто из местных налетчиков желал проверять, настоящая на борту пушка или фуфельная, однако, если осведомители в порту докладывали, что у жертвы «обманка», последствия могли быть плачевны. Поэтому, большинство судов имевших на борту подобное, держали «обманки» зачехленным, дабы посторонний не мог с ходу определить боеспособность артиллерии или пулеметов. Это, как объяснил Тука-ти, в свою очередь, стало своеобразным знаком для бандитов поэтому, требования к «обманкам» повысились, и они стали стоить крайне дорого.

– Пагады! – Багир впал в напряженные размышления, – Вах! Так у нас жэ всэ орудия всэгда в чэхлах!

– Ага, – кивнул Капитан с ухмылкой, – Верно подметил.

– Но это значыт, что всэ думают, что у нас нэнастоящыэ орудия!

– Думают…

– Но это жэ плохо!

– Почему?

– Вах! Как почему!!? – судя по лицу, гордый горец пребывал в некотором шоке от того, что окружающие не знают, насколько они круты, – А уважэниэ!!?

– Длинный хуй тоже, некоторые, уважают. Ты ж его все равно в штаны заправляешь.

– Да, но…

– Если какое «но» – достать и помериться недолго. Тут тот же принцип. Вот, дурачье из «Горла»… Срисовало нас когда мы конвой собирали, сделало неверные выводы и смотри как дивно получилось… И померились… И по лбу постучали... А еще и людям помогли!

– Памаглы?

– Определенно. И еще поможем. Пусть думают, что у нас «обманки». И в портах меньше проблем, и хорошие люди меньше боятся. А плохие будут сильно удивлены. Возможно – не готовы. И возможно, кому-то из нас, а то и всем, эта неготовность жизнь спасет. А другие плохие, после этого, уже не будут считать суда с «обманками» однозначно безопасными, так как в «Горле», к примеру, это их коллегам боком вышло. Большинству – насмерть. Понимаешь?

– Панымаю!

Потрясенный такой мудростью, Багир кивнул и, все еще растерянно вращая глазами, отошел. Тем временем Зеев, ознакомившись с ассортиментом поник. Все было для него очень дорого. Капитан, посмотрев на цены и покивав, неторопливо закурил.

– Ты чего сокрушаешься? Ты ж с самого начала не на новые и не на восстановленные нацеливался, а собирался взять поломанный и починить.

– Так-то да, но поломанных-то не предлагают?

– Просто не там спрашивал. Как не родной, честное слово. Тука-ти! Где тут торговля для своих? Для мастеров?

– Там, масса, пойдемте.

– Да че мне ходить? Вон – орлов моих бери, а я, пока, к снарядам приценюсь.

Снаряды тут продавали оригинально. Про то, как может рвануть большая масса боеприпасов, местные знали не понаслышке и приняли нехарактерные, для пропитанных духом разгильдяйства Островов, меры предосторожности. От лонгской базы остались многочисленные огневые позиции, которые должны были прикрывать её не только от штурма с моря, но и от десантов с тыла. В одной из таких позиций, представлявшей собой частично отлитое из бетона, частично выдолбленное в скале укрепление, и были оборудованы места для торговли опасным товаром. Продавцы выставляли напоказ только образцы, а заинтересованного покупателя уводили в капонир или старый блиндаж, где и складировалась основная часть товара. Выбор был не то чтобы очень богатый – в основном переснаряженные и через это слегка непредсказуемые снаряды для тридцати семи и сорока семи миллиметровых орудий системы Гочкиса и их аналогов, которых после войны осталось как грязи, причем в самых неожиданных местах, ибо вооружали ими всё подряд, начиная от фортов и заканчивая парусными лодками и дирижаблями. Также были представлены снаряды к семидесяти пяти миллиметровым орудиям Канэ и полевым трехдюймовкам. Отсутствие более крупных калибров, с одной стороны, немного радовало – значит, на них нет спроса, что в свою очередь означает, что кораблей, вооруженных чем-то серьезнее трехдюймовки, в этих водах почти нет, и «Интернационалу» бояться особо нечего. Разница в калибрах всего в дюйм на практике обеспечивала почти двукратное преимущество как в не особо критичной для Островов дальнобойности, так и в более существенных вещах. Например, пятикилограммовый фугас орудия системы Кане доставлял в цель полкило тротила. А «обуховка» в ответ могла послать снаряд в три с половиной раза тяжелее, который нес на борту аж в десять раз больше взрывчатки. Почувствуйте, что называется, разницу. Пять кило тротила тут не всякий форт выдержит, не говоря уж о кораблях.

Капитан мысленно похвалил себя за выбор орудия, которое с ходу, самим фактом своего наличия обеспечивало «Интернационалу» подавляющее превосходство над большинством местных угроз. Только вот где брать снаряды? Те, что есть, рано или поздно кончатся. Да, Калибр канонир опытный, но и ему нужны регулярные тренировки. И иметь орудие, но не стрелять – тоже неправильно как-то. Снова к Канату на поклон идти? Выбрав местечко подальше от взрывчатых веществ, Капитан сел и задумчиво закурил. Мимо него пробежал чумазый абориген в саронге и длинной, сшитой из разноцветных лоскутов рубахе, потом остановился и сдал назад.

– «Jop twou mat»? – произнес он с вопросительной интонацией, вглядываясь в Капитанское лицо.

– Чего? – Капитан поднял голову.

– «Jop twou mat»!!! – Абориген радостно раскинул руки: – Это же я – Сасёк!

– Сашок?

– Ну да! Сасёк! Вы, когда на «Марибэль» сюда заходили, ваши матросы у меня сигареты и алкоголь заказывали, а вы мне постоянно кричали: «Jop twou mat, Сасёк! Еще раз увижу, что ты непотребство всякое тащишь – за борт выкину!». Хотя меня Онек зовут… Но Сасёк мне тоже нравится!

– Помню-помню… Ну что? Как дела?

– Хорошо! Тут теперь торгую!

– Боеприпасами?

– Не – все тем же. Торговцу уходить плохо – покупатель может уйти, так что я заказ собираю, кому что надо, покупаю и приношу. А мне платят…

– Ну как ко мне таскал… Принцип понял.

– А вы тут откуда? «Марибэль» же нет?

– Я уже не на ней.

– Утонула!?

– Уволили.

– То-то я смотрю, вы такой задумчивый сидите.

– Да я не поэтому… Снаряды мне надо.

– Так вы как раз куда надо пришли! – Онек, простодушно улыбнувшись, обвел рукой окрестности, – Их прям тут и продают!

– Заметил уже. Нужных нет.

– Точно! Они же разные бывают… А зачем вам снаряды? У вас пушка есть?

– Есть.

– А как вы её таскаете?

– На корабле.

– Вы же сказали, что вас уволили?

– Так я свой купил.

– О! О-о-о-о…

Онек сперва отшатнулся, потом, осторожно, вытянул руку, охлопал Капитана и принялся, этой же рукой, натираться. Капитан не возражал. Некоторые островитяне считали, что таким образом, можно получить у везунчика немного его удачи. Натеревшись, Сананга воровато оглянулся, зачем-то заглянул за все кусты, после чего шепотом спросил:

– А большой?

– Корабль-то? Поменьше «Марибэль». Шестьдесят метров.

– Это откуда докуда?

– Ну как отсюда и во-он до той лавки. Которая ржавым листом крыта, а не которая с соломенной крышей.

– Ого! Большой корабль!

– Ну да – мне хватает. А че ты шепчешь-то?

– Ну вдруг кто услышит, что вы на большом корабле с пушкой? Сразу начнут предлагать всякое и денег просить за помощь. А я сам хочу.

– Помочь и заработать? – Капитан задумался, – Ну, есть вариант. Если ты тут всех знаешь, найди мне тех, кто продает нормальные, заводские боеприпасы на «обуховку» сто два мм, сорок на триста одиннадцать рантовый… И это – на двух с половиной дюймовую Барановского еще поищи, а то утомился я, что-то, по жаре ходить. Запомнил?

– Конечно! Я неграмотный – все заказы запоминаю. Ни разу не ошибся!

– Ну давай – чеши. Я, если что, вон там, под деревом, на камне ждать буду.

Вернулись механики и остальная компания, таща за собой импровизированные волокуши, набитые разным хламом. Зеев категорически не верил, что из этой кучи ржавого железа может получиться что-то стреляющее, зато Саджади, который шел сюда «просто посмотреть» инвестировал аж две голдмарки. Также согласился вложиться еще один капитан с «Зеленой Черепахи», тоже увязавшийся просто за компанию. У Тука-ти денег не было, но он обещал добыть три тонны фруктов на брагу, и его взяли в долю.

– Сматрытэ што мы нашлы! – Багир извлек пулемет с ржавым в кружево водяным кожухом, и гордо продемонстрировал Капитану, – Выккерс сэмь-сэмь!

– Думаете, сможете восстановить?

– Сможэм! Мэханызм почти новий! Кожух сварым, а стволы на замэна уже купили!

– Это как он так интересно сгнил, что ствол и кожух в труху, а сам механизм не пострадал?

– Напевно, крипосна установка була, – предположил Михай, – Ствол назовни стирчав, а механизм в каземати залишився. Ось ине згнив.

– Я нашэл! – Багир гордо ударил себя в грудь, – Оба-два взялы! И Льюысы нашлы! И Браунынг! Но их восстанавлывать надо сылно.

– А что, Зеев? Не верит, что сможете?

– Я, конечно, сильно верю в ваших механиков, но…

– Ты продолжай…

– Но это – просто куча гнилья, так шо я не готов тратить денег!

– Ты посмотри на него… – Капитан задумчиво покатал ногой «Виккерс», – А почем уж мы такой видели?

– Дванадцять голдмарок, якщо повнистю фабричний.

– А это вы почем взяли?

– Чотири за всю купу. Пан Саджади две дав. Пан Лула – ще одну. Одну мы. Ствол заводський на кулемет... Ну, вважай, голдмарку с гаком, якщо так... В середньому... Ми пану Саджади один «Виккерс» видновимо и верстат пид нього смастерим. А пану Луле – «Льюис». И в розрахунку. Так виришили.

– А остальное, значит, в свой доход?

– Так. Другий «Виккерс» зробимо точно. Що до «Браунинга» – не впевнений... Хоча, якщо пан Амяз допоможе, то думаю, впораемося. И, ще, ризних деталей набрали. На майбутне.

– И когда восстановите, почем продавать будете?

– Так, як тут. Видновлений – в пивцени. Хоча, «Виккерс» тильки почистити, та ствол зминити... Тому, апарат, вважай, повнистю фабричний. Ну скинемо чуйна за кожух. Голдмарок за десять витдадим.

– Итого… Саджади – две голдмарки, плюс... Пусть будет полторы… – Капитан принялся загибать пальцы, – Получает «Виккерс» за три с половиной голдмарки вместо десяти-двенадцати. Зеев – кто из вас эретец, я не пойму?

– Но тут нет никаких гарантий!

– Так и там нет! Кто тебе сказал, что в то, что тебе продадут, местные обезьяны не лазали? И даже если они честно говорят, что лазали, и отдают в полцены, это все равно почти в два раза дешевле!

– Ладно! Все! Убедили! Куда, таки, сдавать деньги?!

– Ребятам отдай… Если возьмут.

– Взявши. Ми сьогодни добри...

Прибежал Онек. Увидев толпу капитанов, он быстро поклонился всем, включая механиков, которые носили ботинки и, по островным понятиям тоже являлись, по всей видимости, важными людьми, и подошел к Капитану.

– Сто вторых, масса, ни у кого нет, но, если у вас остались гильзы, берутся переснарядить. Сорок мм есть только переснаряженные… Зато, нашлись на два с половиной дюйма. Тут это редкий калибр – мало кто берет. Шашу продает.

– Молодец… – Капитан сунул ему несколько исладоров, – Вот тебе еще шабашка. Найди носильщиков или телегу и помоги вот эту кучку железа до машины доставить. Тебе покажут. А мы с парнями до Безрукого прогуляемся. Остальные с нами? Нет? Ладно… Где он, говоришь, сидит?

Онек показал на дальние капониры, после чего раздобыл где-то телегу, на которую погрузили купленные под восстановление пулеметы, и, не переставая кланяться и заискивающе заглядывать в глаза всем капитанам, особенно Саджади, который был самым толстым и важным, покатил её следом за ними.

…

Шашу был человеком важным и в своем деле опытным. Вокруг него крутилось с десяток помощников и учеников. Опыт этот, правда, судя по отсутствующим глазу, пальцам и шрамам, покрывавшим грудь и лицо, дался ему дорогой ценой. Войдя, Капитан с интересом осмотрелся. Шашу, возлежавший на уложенном поверх ящиков ковре, звонко треснул по полу палкой и указал в его сторону, приказав работникам поприветствовать солидного клиента.

– Да не суетитесь вы… – Капитан отмахнулся и подошел, минуя подчиненных, сразу к главному, – День добрый. Мне тут сказали, что у вас нужные мне калибры есть…

– Сорока миллиметровые на Бофос там… На залесскую шестьдесят три и пять – тут…

Шашу отогнул край ковра, на котором сидел. Капитан кивнул механикам, чтобы они осмотрели снаряды. Багир, вытащив один ящик и вскрыв его, достал боеприпас и с умным видом покрутил, потряс, проверил обжатие и состояние капсюля.

– Вах! Просрочэнныэ! Лэт трыдцат уже лэжат!

– Дозвольте панэ… – Михай взял у Багира снаряд, покрутил, понюхал, после чего, внезапно, сочно лизнул, – Тильки двадцять висим, але гарантийний срок зберигання – двадцять пять, так що це неважливо.

Михай снова лизнул снаряд и причмокнул с видом сомелье.

– Произведенний на Ульському патронном заводи... Зимня партия... Швидше за все, пятий цех... Хоча, можу ошибатися… Може и шостий... Хоча, на смак, зовсим як пятий.

– Понятно…

Наблюдавший за этим представлением Капитан, уже понявший, что Михай, умевший читать по залесски, просто разглядел приклеенную к крышке опись и штампы военной приемки, представлявшие для островитян просто набор букв, пытался не заржать.

– Сколько хочешь?

– Голдмарка за снаряд, масса. Хорошая цена за такой калибр.

– Голдмарку за просрочку? Крутовато… Сколько там в ящике? Четыре гранаты и четыре шрапнели? Вот за ящик готов голдмарку дать.

– Простите меня, масса, но это совсем не цена… Давайте, хотя бы, пять за ящик…

– Ты, дорогой, из них тахту сложил. И, судя по пыли, давно. Так что я у тебя их не как снаряды покупаю, а как подержанную мебель, считай. Голдмарка за ящик, и я у тебя заберу все. Нет – ты на этой тахте состаришься.

– Три…

– Одну и бутылку коньяка, чтобы напиться в честь того, что нашелся дурак, который у тебя их забрал, – Капитан присел рядом, – Я ведь сам залесец. А еще – военный бывший и знаю, куда наши такие пушки поставляли, а куда нет. Будь мы в районе Кириенаки где-то, вот там у тебя был бы шанс их кому-то сбагрить. Но оттуда досюда – тридцать одна тысяча миль, если напрямки. И, главное, калибр редкий. В лонгскую семифунтовку дульнозарядную ты его не пристроишь, а больше, на два с половой дюйма, навскидку я ничего и не припомню. Ну так что? Восемь голдмарок, или сто шестьдесят кингфлоринов, если тебя так удобнее, на дороге не валяются. Или в гудзах посчитать? Восемьсот гудзов это будет. Что дохрена, так-то, за старую тахту.

– Вы, масса, прям выкручиваете мне яйца…

– Я еще даже не начинал… Сорок на триста одиннадцать у тебя по сколько фасованны?

– Двадцать четыре штуки в ящике, масса. Переснаряженные…

– Дай-ка угадаю – обойм нету и дистанционную трубку ваши кустари не осилили. Только контактный взрыватель, а то и тупо болванка. Верно? По глазам вижу, что верно… И навеску делали стаканом на глаз. Ну и сколько ты за ящик хочешь?

– Десять голдмарок, масса.

– Десять… У тебя тут пять ящиков… Давай так… Мы берем по одному снаряду из каждого ящика. Один я – один ты. Если все отрабатывают штатно, забираю все по твоей цене. Нет – ты мне их даришь. Согласен?

– Ну, масса, ну поймите…

– Понимаю. Но и ты меня пойми – ты тут только деньгами рискуешь, а я – собственной шкурой…

Капитан достал трубку, забил, но, оглядевшись, зажигать не стал, а вместо этого подозвал механиков.

– Так, парни… Я сейчас выйду – покурю, а вы тут поторгуйтесь. Справитесь?

– Вах! Сдэлаэм!

Багир, имея опыт продажи фруктов в Порто, торговаться умел и любил. Михай отвечал за техническую часть, выступая в роли эксперта. На стороне Шашу поначалу пытались выступать помощники, но вошедший в раж горец быстро дал понять, что они его даже толпой не переорут и разговаривать с баранами ему не интересно, поэтому дело он иметь будет только с пастухом.

Сам Шашу держался достойно – сказывался опыт. Он причитал, хватался за голову, сердце и остальной ливер и грозился сброситься на скалы. В ответ Багир хватался за кинжал, ревел, что его тут не уважают, и взывал к чести, совести и инстинкту самосохранения, изредка давая слова Михаю. Михай был не таким громким, зато знал много умных оружейных терминов, в которых Шашу, несмотря на род занятий, изрядно «плавал» и стеснялся этого, боясь потерять лицо перед учениками. Багир в этот момент просто поддакивал, дублируя сказанное в стиле «Э! Бризантность, да!» и «Вах, ты баллистика знаешь, да? Как нэт?!».

По итогу, снаряды к «барановке» забрали за капитанскую цену, а для зенитки – втрое дешевле. Причем Шашу не выглядел расстроенным – наоборот, выглядел так, как будто оприходовал целый бордель. Видимо, хороший торг ему был милее, чем деньги, а тут столько удовольствия сразу привалило. Капитан расплатился, Михай подогнал машину, и, загрузившись, они вернулись в порт.

…

Вечером еще с нескольких судов принесли деньги за проводку и рассчитались за алкоголь, так что после ужина Капитан сел считать кассу. Для подстраховки он взял с собой Доктора и немного выпить.

– Это… Ганс, ты, надеюсь, не в обиде, что я Флоресу соврал про корабль и то, откуда у нас деньги?

– Найн… Это есть было забавно. И лестно… Если бы мне за мой научный работа давайт такой гранты… К тому же – сильно помогайт с местные. Я, видимо, сильно загибайт цена за консультация, герр Израэль. Нихт учитывайт местный экономический ситуация. Но он есть платит без вопросы. Думайт, что перед ним – научный источник свет…

– «Светило науки»?

– Йа! Фразеологизм нихт мой сильный сторона.

– А сколько ты с него взял?

– Цвай марка. И я есть имейт ввиду штатсмарка, нихт голдмарка. Пришлось расписывайт полный курс лечений и выдавайт препараты, иначе, гроссе неудобный ситуаций.

– Он сказал, ты ему желудок приговорил?

– Нихт «приговорит», просто к мой удивлений, живя в этот богатейший край, все местный житель крайне скудно питайтся. Вы можете себе представляйт, что в место, где круглый год можно найти дикий плодоносящий растений, а море кишит рыба, кто-то может страдайт от пеллагра? А я есть наблюдайт её симптом в изобилий в эти места. Вы есть знакомы с такой термин как «витамины»?

– Что-то слышал… Недавно открыли?

– Относитейльно… То, что для наш организм нужно нечто большее чем сахар, белок, жир и углевод наука подозревайт давно. Но, только с развитий медициа и химия, это начало получайт научный обоснований. Надо, заносийт в журнал исследований пометка – проводит исследований и в данный облайсть.

– Кстати об исследованиях... Что у тебя с антеннами? Давно, чегой-то, там не ковыряешься.

– Нихт «ковыряйтся»! Настраивайт! А, теперь, собирайт статистика.

– И че статистика говорит?

– О! Гроссе интересный вещи, если вам любопытно… Я считайт количество и длительность «спонтанный перенос»… Если вы есть нихт помнийть, то пуск антенна для их изучений приводить к появлений на борт тот белый сова, который вы есть называйт «Сыч».

– Ну да, что-то такое припоминаю.