Текст книги "Вольный Флот 2. На дальних берегах (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

– Могу я выдвинуть дерзкое предложение? – поднял руку Старпом.

– Попробуйте…

– Я могу сымитировать проход внутрь через Промежуток.

– Каким образом?

– Мне понадобится метла и чуть-чуть магии.

– После того, как мы осмотримся внутри – на здоровье.

– Кстати, на счет этого. У нас было соглашение.

– Помню. Сейчас саперы закончат, и я вас приглашу.

– Чисто, – отрапортовал «Вспышка», – Кстати, насчет ловушки, вы угадали. Я вижу химические запальники с сминаемыми колпачками и огнепроводные трассы.

– Ну я, юноша, не первый день в профессии, – снисходительно кивнул специалист, – Знаю, с чем можно столкнуться.

– Заходим, – скомандовал Ладов, – Посмотрим, что они тут прятали.

Реликварий был разделен на шесть секций с широким коридором по центру. Каждая секция была отделена решетками, но они открывались одним из двух ключей от основной двери с левой стороны и вторым – с правой. Суть такого решения была не ясна, но, скорее всего, лежала в области внутренней политики Ордена.

– Такая же тюрьма, только для предметов, слишком ценных, чтобы уничтожить, и слишком опасных, чтобы кому-то показывать, – прокомментировал вошедший Старпом, – Мне, пожалуйста, пятую секцию откройте.

Ладов отпер решетку и зашел, следом за ним, в хранилище.

– Не волнуйтесь – то что вам надо, я не заберу.

– А что, вы думаете, нам надо?

– Полагаю, вас… Именно вас, а не ваших ученых, интересует содержимое вон того ящика?

Ладов подошел к железному коробу, стоявшему на стеллаже, по привычке осмотрел на предмет сюрпризов и, приподняв крышку, кивнул.

– Хорошо. А я возьму, с вашего позволения, вон ту безделушку.

– Что это?

– Мне, не так давно, пеняли, что я, фактически, бездомный. Это не так. Я, просто, ключи от дома потерял…

– Это все?

– Да.

– В таком случае – помогите переместить заключенных на корабль, чтобы не мешали погрузке. Ну и метлу, там же, возьмите.

Глава 14. Конец штормов.

Капитан поднялся на наблюдательный пункт и, закурив, выглянул в смотровую щель, после чего покивал в такт своим мыслям. Несший вахту Багир тоже выглянул, не понял, что тот увидел, но, на всякий случай, тоже покивал.

– Готовится надо… – выпустив клуб дыма, задумчиво изрек Капитан, – Со дня на день распогодится.

– Вах! Всэгда готовы!

– Это хорошо… Миледи эта свои игры играет, а мы – свои. И ручкаться с её людьми, которые сюда могут нагрянуть, желания у меня никакого. Поэтому, сразу как Шторма закончатся, машем ручкой и валим в темпе вальса. Пойду – остальных предупрежу. Пусть, потихоньку, на борт перебираются, а то обжились уже.

– У мэня вахта!

– Ну ты, само собой, после вахты. Давай – дежурь…

Снова надымив, Капитан заложил руки за спину и неторопливо утопал в сторону столовой. В щели между стеной и электрошкафом раздалось шебуршение и оттуда высунулась Ведьма, одетая в одни ботинки, помогавшая Багриру «коротать» вахту.

– Как ты эго почуяла! Прям заранээ!

– Он прав… – облокотившись на края смотровой щели, Ведьма призывно выгнулась, – Скоро двери ветров закроются. Большой человек с большим опытом видит больше чем те, кто смотрит в оба мира.

– Вай чаровныца! Как скажешь – так и будэт! – открывшаяся картина блокировала Багиру мозг, так что он не уловил всей глубокомысленности высказывания, – Сладкий пэрсик сочный…

В столовой, тем временем, Ур, на примере Тайги, объяснял остальным, что делать, если противник сильно больше по габаритам. Самой Тайге выступать в роли учебного пособия не улыбалось, однако ради Келпи, которая тоже заинтересовалась вопросом, она стоически терпела тычки, обозначавшие удары.

– Занимаетесь? – вошедший Капитан благодушно кивнул, – Хорошо… Как закончите – начинайте перебазироваться на борт. Шторма заканчиваются, так что, скоро снова в путь.

– Кофе? – ,услужливо подскочила, не особо увлекавшаяся мордобитием Барабашка.

– Да. Чашечку можно, пожалуй. Как там Ксюха?

– Хорошо… Мы, вчера, хлеб печь пробовали.

– Чего-то она все равно диковатая… Ладно – скоро уже домой доставим.

Сев за стол, Капитан огляделся. Ему самому нравилось в просторном, хоть и мрачноватом укрытии, так что нет-нет, да приходили в голову идеи поискать что-то похожее, но свое. Барабашка сварила кофе и поставив чашку, наклонилась, желая что-то сказать по секрету.

– Стоп… – подвинувшись, Капитан освободил место рядом, – Садись сюда, а то фигура у тя пышная, и, когда ты так нагинаешься, все декольте мне в кофий вываливается.

– Я просто, вчера… Сегодня точнее...

– Ночью?

– Да. Меня Алиса ночью напугала. Я просыпаюсь, а она стоит. Рубашку Антона держит.

– Ну у неё крыша подтекает. Бывает с ней.

– Да нет – я просто, тогда, сама её просила посмотреть что с ним…

– Помню. И что? Она что-то новое увидела?

– Да. Только я не поняла, что. Вы, в тот раз, все объяснили. Вот и подумала, может сейчас тоже у вас спросить. Как думаете: «Волк сожрал свет и Змей отрастил крылья.» – это хорошо? Я, просто змей боюсь, а крылатых так уж… Бр-р…

– Ха! Стикал таки, похоже, гаденыш… – Капитан отхлебнул кофе, – Не поняла? В общем, если Алиска ничего не напутала, то Антоха встал на крыло и свалил. Кто там волк и зачем лампочку хавал я, честно говоря, не в курсе, но «змей», если ты помнишь, именно про Антоху нашего. Только тс… Не забыла, что болтать нельзя?

– Нет… – Барабашка блаженно заулыбалась, – Здорово! Значит он скоро вернется?

– Ну, путь сюдаа не близкий, однако, можно уже начинать ждать.

– Хорошо! Я начну!

– Только, повторяю, тихонько. Без лишней болтовни.

– Я поняла.

Барабашка убежала радоваться, а вместо неё попросила разрешения подсесть Принцесса, у которой красовался свежий синяк в поллица.

– Это тебя кто так?

– Тайга, дура…

– Я извинилась, на… – донеслось из противоположного угла.

– Рожа от этого болеть не перестала, так что не помогло! – огрызнулась Принцесса, – Я же просила мне в голову не бить! Два раза предупредила, чтобы ты не дергалась, пока я пробую!

– Больно было, на!

–Да тебя ломом хрен убьешь! Келпи! Отомсти ей за меня!

Келпи, с садистским оскалом, закивала. Принцесса, выдохнув, повернулась обратно к с усмешкой наблюдавшему за этим Капитану.

-Ладно – я сама виновата. Знала же, что у неё тело отдельно от башки большую часть времени работает… Ур болевую точку показал, я туда ткнула, вот она мне, рефлекторно, и накернила.

–Бывает… Ниче – как у нас тренер говорил: «Сотряс – не простатит, за пол часа пролетит.» По боксу тренер. У них, боксеров юмор своеобразный.

–Нет, боевые искусства, это не мое. У меня, чего скромничать, пока, главное оружие – внешность и поставлять лицо под кулаки я не готова.

– Ты как Антоха. Он тоже не любит, когда его по роже колотят, поэтому выучился ногами махать. Бьернсона помнишь? Антуан ему так копытом зарядил, что тот всю палубу кровью закапал.

– Жду не дождусь познакомиться с вашим Старшим Помощником, – Принцесса по кошачьи улыбнулась, – Он тут почти легенда. Каких только историй не сочиняют.

–Сочиняют?

– Ну да. Например ограбление банка. Это же неправда… – Принцесса покосилась на Капитана, по чьему лицу блуждала странная улыбка, – Правда? Он реально продал банку фальшивую сигнализацию?

– Прикинь..!?

– Погодите… Вы же не хотите сказать что… То есть его реально забрала Церковь? В смысле – появляющийся корабль, схватка с Орденом Чистых. Это действительно было?

– А ты думаешь такое выдумать можно? Мы-ж при вас, вроде, пленных орденцев продавали? Хотя не… Вы потом нарисовались…

– Ого… Я думала, этот Обмылок нам наврал…

– Стоп! А с ним-то вы когда успели пересечься? Он вот, точно помню, к тому времени уже свалил.

– Мы его выследили и поспрашивали про вас, прежде чем в экипаж просится.

– Не прибили, надеюсь?

– Нет… Побрезговали… Хотя, честно говоря, я не понимаю, почему вы у себя держали что-то подобное.

– Он с Бардьей пришел… Да и вообще – не гони на парня. Ну согласен – тут он был не на своем месте. Не его это. Но все-ж, таки, какой не есть, а свой, – Капитан вздохнул, – Как он там, интересно? Деньги большие на руках – как бы глупостей не наделал…

…

А Обмылок глупостей наделал: отовравшись в кабинете Начальника Охраны, он радостный побежал заселяться, надеясь, что его оставят в покое, но не успел выяснить где тут кормят, как двое здоровых лбов, тоном не терпящим возражений, заявили, что его хочет видеть Вильям Хомстед – местный Губернатор. Тот принял его со сдержанным радушием, налил выпить, пригласил присесть, после чего, обманчиво дружелюбным голосом, поинтересовался:

– Так о каких сокровищах Конрад велел тебе не трепаться?

– Эмм…

Так Обмылок узнал, что есть слова, которые не стоит произносить даже в шутку. Жадность островных губернаторов давно стала притчей во языцах. Сбивчиво повторяя сказанное Начальнику Охраны, он понимал, что ничего, кроме слов «Сокровища», Губернатор не слышит вообще. Кое-как от него отделавшись, Обмылок в смешанных чувствах поплелся, чтобы наконец поесть, но, возле самой харчевни, его поймал и затолкал в кусты, дыша перегаром, невысокий крепыш в форме…

– Джон Олби… Будем знакомы… – представился тот и, схватив Обмылка за шкирку, чтоб не убежал, выглянул проверить не подслушивает ли их кто, – Так... Не буду долго рассусоливать. Мне нужно знать одно – есть ли у них пушка?

– У кого?

– Не строй мне тут дурачка! – Олби встряхнул Обмылка как половичок, – У дружков твоих!

– Бывших дружков…

– Срать! Есть или нет?

– Есть…

– Дерьмо! Какая!

– Точно не знаю, я в это ни разби… – встряска повторилась, – Что-то с топором связанное!

– Точнее!

– Эта… Тыльная сторона, которой не рубят! Вы меня не трясите – я мысли путаю.

– «Обуховка»?

– Ага!

– Ебаный ты по голове сраный пиздец!

– Вот прям так? – удивился Обмылок.

– Именно, – подтвердил Олби отпуская его, – Съебал отсюда…

Поев и отдышавшись, Обмылок прокрутил в голове произошедшее, и решил выяснить всё обстоятельнее. Оказалось, что мокнувшая под штормовыми ливнями Гарбарука – настоящее осиное гнездо, где на данный момент установилось троевластие.

Основными фигурами были Начальник Охраны Севионской Островной компании Конрад Маулс, Губернатор Вильям Хомстед и капитан колониального инспектора «Сэр Кевин», он же «Старый Ублюдок», Джон Олби, между которыми была сложная паутина взаимоотношений.

Несмотря на то что, по сути, торговый пост севионцев был не просто основой местной экономики, а самой этой экономикой в принципе, губернатора назначали не они, а метрополия. Этим и ограничивалась. Колониальную гвардию предполагалась набирать на добровольной основе и вооружать чем бог послал. А тот послал Гарбаруку далеко и на известное место, так что те полторы калеки, которые составляли основу местных вооруженных сил, ничего не могли противопоставить даже гребной шлюпке в которой сидит мужик с ружьем.

Нет – в случае чего можно было, конечно, собрать ополчение, но качество его было сильно так себе. В противовес Губернатору, Конрад Маулс имел под своим началом два десятка ребят охранявших склады и вооруженных винтовками, а главное – в основном бывших солдат, так что сил за ним стояло как бы не побольше. Формально, конечно, торговым постом заведовал не он, а какой-то начальник, но тот, имея меткое прозвище «Слизень», боялся Маулса до дрожи и старался лишний раз не отсвечивать, занимаясь исключительно бравурными реляциями в головной офис.

Джон Олби метался посреди двух огней. С одной стороны он, как военный моряк, подчинялся метрополии, с другой стороны – его корабль принадлежал компании. Так же было и с Хомстедом и Маулсом. Первый считал, что он на его стороне, ибо такой же как и он слуга короны. Второй был уверен, что если что, то «Старина Джон» встанет за него, так как-они оба едят с одной руки.

А повод перетягивать его туда-сюда у них был. Несмотря на общую убогость «Старого Ублюдка», на нем стояли две противоаэропланные трехдюймовки системы «Канэ», а в капитанском сейфе – «Льюис» которые, хоть вместе, хоть поодиночке, не оставляли противоположной стороне никаких шансов. В принципе, при желании, команда «Ублюдка» могла вынести вперед ногами и тех и других, и спасало мир в Гарбаруке только принципиальное желание Олби тихо досидеть до пенсии, не ввязываясь ни в какие авантюры. Поэтому он не давал ни Хомстеду ни Маулсу никаких четких обещаний, а те, в силу такой неопределенности, тоже не делали резких движений.

В качестве дополнительного приза, Обмылок узнал, почему «Старина Джон» так отреагировал на «Обуховку». В Островах, почти везде кроме крупных проливов, открытые прямые участки больше пары миль были редкостью. Поэтому, бой двух кораблей напоминал сражение линейной пехоты – взаимный расстрел с минимальной дистанции пока у кого-то не кончатся боеприпасы, люди или нервы не сдадут. Победитель, после такого, выглядел не сильно лучше побежденного и местные подобных стычек предпочитали избегать, нападая либо на заведомо более слабые цели, либо из засады, стремясь уничтожить противника до того, как тот успеет отреагировать. В данных условиях, особой ценностью являлись орудия, которые могли сделать, как это ему объяснил один из собеседников, «Ваншот» – нанести противнику критические повреждения и лишить его боеспособности одним попаданием. «Обуховка» же, как раз была способна «ваншотнуть» «Ублюдка», как минимум снеся ему надстройку с орудиями, а, при особо удачном попадании, вообще утопить нахрен единственным выстрелом.

…

Собрав всю эту информацию, Обмылок заперся у себя, чтобы обмозговать ситуацию. Дело в том, что рассказав про сокровища и припугнув местных возможным визитом «Интернационала» он, сам того не желая, подбросил дрожжей в местное варево. Маулс и Хомстед, раньше худо бедно имитировавшие нормальные взаимоотношения, разбежались по углам и готовились делить не найденное золото, слухи о котором, несмотря на попытки сохранять секретность, просочились в народ, и будоражили умы.

Губернатор рисовал перед местными красочные картины того, как Гарбарука заживет когда они выкинут отсюда севионцев и откопают сокровища. Начальник Охраны, в ответ, сулил своим людям замки и земли, которые почти у них в руках, осталось только вырвать это из грязных лап жадных туземцев и их князька.

Самое интересное, что если, по началу, к истории с пиратскими сокровищами большинство относилось скептически, то, теперь, отрицать их наличие было признаком дурного тона и, даже, симпатий к противоположному лагерю. Посреди всего этого в истерике бился капитан Олби, пытавшийся воззвать к разуму и напомнить, что карты у них нет, даже примерного местоположения искомого никто не знает, а те кто знают, явятся сюда на хорошо вооруженном корабле и устроят кровавую баню всем, кто встанет у них на пути.

Его, разумеется, никто не слушал. Не то, чтобы стороны не понимали потенциальной опасности – просто всем было легче сосредоточится не на неизвестной угрозе, а на конкурентах, которые тут, под боком. Через это Олби пил и нервничал, а в пьяном виде становился слегка буен и вскоре переругался со всеми.

Это начинало очень плохо пахнуть, так что, когда в дверь постучали, Обмылок почти не удивился тому, что открыв, немедленно получил по голове. Всё к тому шло…

…

Очнулся он в темном и пыльном подвале привязанным к стулу. Привязали его, надо сказать, из рук вон плохо так что, повозившись, удалось освободиться. Ощупав шишку на лбу, Обмылок вздохнул и начал осматриваться в поисках выхода. В одной из стен было маленькое вентиляционное окно. Подтащив стул, он осмотрел его и обнаружив, что там нет решетки, принялся прикидывать, как бы его аккуратно и без лишнего шума выдавить, как вдруг за дверью послышались шаги.

Быстро перетащив стул обратно, Обмылок накинул на себя путы надеясь, что похитители не будут к ним особо сильно приглядываться. Дверь со скрипом отворилась и на пороге, держа свечу, появился уже знакомый мордоворот Губернатора. Убедившись, что Обмылок на месте он вошел, а следом появился Хомстед.

– Включи его… – приказал он.

– Как я его включу, сэр? – не понял подручный, – Он же не торшер?

– Ну ты его как-то "выключил"? Теперь включи.

– Это не так работает, сэр… Если я его еще раз долбану, он не включится. Он может совсем выключиться.

– Ну сделай что-нибудь еще! Мне надо с ним поговорить! Я за что тебе плачу?!

Бурча что-то под нос мордоворот поставил свечу и зарядил Обмылку несколько оплеух.

– Мерде! Прекрати, урод! – замотал головой Обмылок, – Одного раза хватило!

– Вот видишь! – обрадовался Хомстед, – Включил же!

– Да сэр! Как скажете… Сэр…

– Как вы себя чувствуете, мистер Ларс?

– Охуенно! – не смог удержаться от того чтобы съязвить Обмылок, – Мне дали по голове, потом по морде… Осталось получить по яйцам для полного комплекта.

– Это можно устроить…

– Я пошутил.

– А вот я шутить не склонен… – холодно оскалился Хомстед, – Особенно с теми, кто мне врет.

– Я вам не врал!

– А это тогда что?

Хомстед продемонстрировал мешочек с монетами, при виде которого Обмылок еле подавил в себе желание кинуться на него с криком: «Это мое!»

– Мы проследили, как вы навещаете свои богатства в тайничке. Сперва я решил, что это часть клада, но потом понял, что монеты современные. Более того. Это доминские монеты. Кто вам мог заплатить столько и за что? Ответ очевиден – Маулс!

Хомстед улыбнулся гордясь своей проницательностью.

– Я давно подозревал, что Конрад с ними работает, но не думал, что зарабатывает настолько много. Так за что он вам заплатил? За местоположение клада, верно?

– Я не знаю ничего о его местоположении!

– А я думаю, что знаете. Для этого и притворились Праттом, а потом рассказали Конраду, кто вы есть. Вы понимали, что сами вы клад найдете и не увезете, поэтому взяли его в долю и вытребовали аванс. В этом ваша ошибка – в долю надо было брать меня!

– Я не брал никого в долю и Маулс ничего мне не платил! – возмущенно отверг все эти подозрения Обмылок, – Я украл это золото и сбежал с корабля!

Он не знал зачем это сказал, просто понимание того, что его золото и та счастливая, сытая, беззаботная жизнь, которую можно было на них купить, находятся в чужих руках, помутило рассудок.

– Да! Украл! Нет никакого клада – они гонятся за мной! Я приплыл сюда думая, что здесь можно спрятаться! Я думал, что тут есть солдаты и боевые корабли, но тут кучка пьяниц с ружьями и старая баржа, которую они разнесут одним плевком! Хотите забрать это золото?! Берите. Я буду хохотать, глядя как вас станут потрошить, выпытывая, куда вы его дели. Давайте – забирайте! Все равно вы тут все уже покойники. Эти парни – ебаные убийцы. У них есть пушка и куча пулеметов! Вам и десяти минут не продержаться! Тут все будет в крови и огне! Ну что ты на меня уставился!!?

Хомстед, действительно, только в холостую хлопал ртом. Описанное Обмылком было весьма правдоподобно. Слишком правдоподобно. За ту сумму, что была у него в руках, он бы сам, не задумываясь, учинил бы подобное, будь у него боевой корабль. Громила испуганно посмотрел на Губернатора.

– Сэр..? Что будем делать с ним, сэр?

Но Хомстед, ничего не ответив, на деревянных ногах вышел прочь. Его подручный, пятясь и опасливо косясь на Обмылка, покинул подвал и запер дверь. Скинув с себя путы Обмылок вскочил, подтащил стул к окошку и намотав веревку на кулак, разбил стекло. Выбравшись наружу, он убедился, что его никто не видел, прижимаясь к стене обогнул здание и выглянул.

Губернатор, видимо, раздавал указания, потому, что из дверей выбегали, направляясь в разные стороны, его люди. Один из них, проделав десяток шагов в одном направлении, воровато оглянулся и направился к офисам севионцев.

Убедившись, что все разошлись, Обмылок снял ботинки, повесил их на шею и, крадучись, нырнул внутрь особняка. В прошлый раз ему удалось запомнить дорогу к кабинету Губернатора, так что, осторожно ступая вдоль стенки, чтобы поменьше скрипеть, он подошел к дверям и заглянул в замочную скважину. Хомстед был внутри. Сидя за столом он перебирал сверкающие монеты, что-то бормоча под нос. Рядом стояла бутылка опустошенная уже наполовину.

Обмылок осторожно подергал дверь. Та была заперта. Зато, большие застекленные двери, ведущие на балкон, были приоткрыты. Вспомнив, как выглядит здание снаружи, он прокрался до конца коридора и, выйдя на маленький балкончик в торце здания, перелез на парапет и по нему добрался до балкона кабинета. Там Обмылок успокоился, чтобы не выдать себя хриплым дыханием, и огляделся. Его единственным оружием была пара связанных шнурками ботинок. Ободрав со стены кусок отваливающейся штукатурки, он утяжелил один и взвесил в руке. Получилось недурно. Еще раз глубоко вздохнув, он шагнул к двери, когда внизу послышались голоса. Присев, чтобы его не заметили, Обмылок замер. Кто-то решительно вошел в особняк и, прогрохотав по лестнице, остановился напротив дверей кабинета громко постучав.

– Хомстед! Открывай! Я знаю, что ты там!

– Иди к черту, Конрад! Мне не о чем с тобой говорить!

– А мне кажется, что есть! Мне кажется, что у тебя есть множество маленьких, блестящих, желтых причин поговорить со мной!

– Это тебя не касается! Это – награбленные деньги! И я, как представитель законной власти на этом острове, их конфисковал!

– Ты не имел права! Этот хорек находился на территории моего торгового поста. Ты выкрал его и деньги! Это вмешательство в дела компании!

– Ну подай на меня в суд!

– Я сам здесь суд и присяжные! Если ты не откроешь, я вынесу эту дверь и выбью из тебя все дерьмо, жирный тупой скряга!

– Попробуй и я пристрелю тебя как собаку! – раздался скрип выдвигаемого ящика стола и щелчок взводимого курка.

– Ты хочешь меня напугать своей пукалкой?! Ха! Да ты в дверь попасть не можешь!

Грохнул выстрел, за которым последовали громкие проклятья минимум на четырех языках.

– Как ты там, Конрад? Похоже, я все таки попал!

– Я скормлю тебе твои яйца, мудак!!!

– Погоди! Сейчас вернуться мои парни и мы посмотрим, кто чьи яйца сожрет! Беги к себе и запирайся, пока не поздно, потому, что ты нарвался и я вас всех зарою!

– Сука тупая! Ты хочешь устроить войну?! Поделись по хорошему и я все забуду!

– Делиться с тобой? За какие такие заслуги!? Это мои парни выпасли крысеныша! Ты, кстати, в курсе, что клада нет и тот корабль ищет его?

– Да плевать! Грохнем и зароем! Пусть ищут, сколько влезет! Не заговаривай мне зубы – не каждый день в этот богом забытый угол заплывает такая добыча и если ты думаешь, что я позволю тебе, куску дерьма, прибрать все к рукам, то ты ошибаешься!

В дверь ударили с ноги, в ответ грохнул еще один выстрел. К особняку начали подтягиваться местные. Люди Маулза несколько раз, для острастки, пальнули над их головами. Услышав это, Губернатор выскочил на балкон, заорал: « Все сюда! Бей севионских!» после чего, обернувшись, увидел притаившегося в углу Обмылка.

Время замерло… Обмылок несколько раз испытывал такое ощущение. Первый раз в детстве, когда, убегая от обворованного им лавочника, чуть не попал под трамвай. Второй раз – когда ребята Луи скинули его с моста за то, что он залез на их территорию. Третий – тогда, на Доминисе, когда они с Бьерном попали в засаду.

После этого настала черная полоса, ибо Ур воспринял его пленение как личное оскорбление и гонял до полусмерти. К счастью, Зампобою, быстро надоело и он переключился на тех, кто хотел и понимал. Но, как и Старпом, успел вдолбить в Обмылка несколько полезных истин. Например, что больше никто его жопу спасать не будет. И, что обмирать и застывать в критической ситуации нельзя. Делай. Хоть что-нибудь. Даже тупое действие всяко лучше промедления.

Так что Обмылок сделал. И это "сделал" было предельно тупым. Он врезал Хомстеду по роже ботинком. Но не тем который был утяжелен. Так что, вместо мощного удара, получился шлепок по губам грязной подошвой. К счастью, Хомстед, от внезапной встречи и оплеухи башмаком, растерялся не меньше и дал возможность исправить ошибку.

Перехватив связанную шнурками обувку, Обмылок крутанул набитый штукатуркой башмак и впечатал его в лоснящуюся от жира губернаторскую рожу, зачарованно глядя, как она пошла волнами словно водная гладь. Хомстед хрюкнул и осыпался на пол. Ввиду ограниченной видимости, его сторонники не поняли, что именно произошло, но поняли, что Губернатора бьют и пошли в наступление. Люди Маулса начали палить в разные стороны.

Воспользовавшись неразберихой, Обмылок нырнул в кабинет, сгреб деньги в мешок и кое как натянув ботинки, заметался думая, куда бы деться. Под ноги подвернулся револьвер, который Хомстед выронил падая и, подобрав его, Обмылок не придумал ничего лучше чем залезть в камин. На кой он был нужен в островном климате не понимал, видимо, никто. Внутри труба была не в саже, а в паутине, что говорило о том, что не топили его ни разу с момента постройки. Скорее всего, по местным меркам, это был такой же элемент роскоши, как классический костюм из сукна, в котором было жарко как в крематории, но который упорно носился всеми, кто мог его себе позволить, просто чтобы показать, что им это по карману.

Забравшись на выступ внутри, Обмылок раскорячился и замер, потому что Конрад уже выносил дверь. Он тоже подсматривал в замочную скважину и видел, что деньги уходят, но из-за скромного угла обзора, не видел куда именно. Тем временем, судя по ругани, очнулся Хомстед. Не обнаружил денег и оружия, зато, увидев, что дверь вот-вот выбьют, он избрал единственно возможный путь к отступлению – прыгнуть с балкона в кусты. Об этом решении Обмылка оповестил оглушительный шум веток и новый взрыв ругани.

Вломившийся в кабинет Маулс тоже услышал треск кустов и бросился на балкон. Укрывшиеся за забором аборигены поприветствовали его пальбой из ружей. Их собралось уже изрядно, так что севионцы решили отступить. Услышав, как Конрад командует всем собраться у дверей и приготовиться идти на прорыв, Обмылок вылез из камина, выскочил в коридор и оттуда – на уже знакомый ему балкончик в торце здания. До земли было метра четыре. Перебравшись через перила, Обмылок в нерешительности замер – сломать ногу при неудачном приземлении хотелось сейчас меньше всего.

Вдруг, с кабаньим хрустом, из кустов вылез Губернатор, который тоже стремился оказаться подальше от стрельбы и прочих вредных для здоровья мероприятий. Оглядевшись, он краем глаза увидел Обмылка и открыл рот чтобы заорать. Тому ничего не оставалось, как прыгнуть прямо на него. Толстая откормленная туша хорошо смягчила падение. Не став осведомляться о здоровье невольного помощника, Обмылок вскочил и сиганул через забор, где еще раз получил по голове, успев только подумать: "Ну еб твою мать…"

…

Судя по виду и звукам, помещение, где он очнулся находилось на корабле. Открыв глаза, в которых еще двоилось, Обмылок увидел капитана Олби, подсчитывающего монеты расставляя их на столе в ровны столбики.

– Это моё!

– Так говоришь, ты их обокрал? – не оборачиваясь осведомился Старина Джон, – И они придут за тобой?

– Ну да. Что-то вроде того… Или за тем, кто их у меня заберет. Просто предупреждаю.

– А так все хорошо было, до того как ты появился…

Олби подошел к иллюминатору и отдернул шторку. Склады горели. Казалось невозможным поджечь что-то, когда с неба падают тонны воды, но местные умудрились и, теперь, всполохи раздуваемого штормовым ветром огня, пронзавшие ливень, создавали совершенно фантасмагорическую картину. В зареве метались люди. Возле форта шла перестрелка – несмотря на древность, его каменные стены все еще были крепким орешком для плохо вооруженной толпы.

– Доволен? Смотри, что ты натворил.

– Я не специально…

– Понимаю. Тупость и жадность – страшное сочетание. И ты не виноват в том, что Маулс и Хомстед такие... Хомстеда, ты, кстати, неплохо приложил...

– Я не…

– "Не специально" – я понял…

– Ну да. Я просто хотел вернуть свои деньги. Я слишком много страдал, чтобы просто так их отдать.

– И тебе плевать, что за тобой гоняется шайка головорезов?

– Оно того стоит.

– В таком случае, ты такой же тупой и жадный, как они.

– Возможно. Но я готов рискнуть. Я слишком много говна в своей жизни хлебнул, а это – мой билет в нормальную жизнь. И я не позволю его у меня отнять. Никому...

– Как скажешь…

Олби сгреб монеты в мешок и кинул Обмылку. Потом позвал ожидавших за дверью матросов, которые выволокли его из каюты и подтащили к шлюпке привязанной с противоположной от берега стороны корабля.

– Полезай в неё и вали отсюда. Куда хочешь. Мне плевать. Главное – убирайся с Гарбаруки и забери с собой свое проклятое золото.

– Там же шторм!

– Возможно, тебе повезет. Возможно нет. Мне плевать. Но тут тебе точно конец.

– Нет! – Обмылок в ужасе посмотрел, как волны мотают крохотное суденышко, – Не надо! Давайте я останусь здесь! Никто же не знает, что я у вас! Спрячьте меня – я вам заплачу!

– В шлюпку его… – равнодушно приказал Олби, – Мне не нужны твои деньги. Я просто не хочу тут сдохнуть. А ты сам сказал, что за них убьют.

– Я соврал! Я их честно заработал!

– Ты очень много врешь. Как тебе верить?

Матросы скинули упирающегося Обмылка в шлюпку, скинули ему бочонок воды, мешок с какими-то припасами, а сверху – отобранный у Хомстеда револьвер. Последним Старина Джон кинул коробочку с патронами.

– Я чту морской закон. Я дал тебе воду, еду, оружие и лодку. Моя совесть чиста. Теперь я вверяю тебя и твою грешную душу волнам. Удачи...

Он рывком развязал канат и волны, подхватив шлюпку, понесли её прочь. У Обмылка был соблазн налечь на весла и попробовать причалить обратно к острову, но он вовремя заметил, что орудие на «Старом Ублюдке» провожает его стволом как раз на такой случай.

…

Сперва, все казалось не таким уж страшным – да волны, да ливень, но шлюпка не собиралась идти ко дну и, некоторое время, Обмылок недоумевал,почему в шторма суда отстаиваются по портам. Потом его подхватило каким-то течением и он понял... Даже с той скоростью, с которой несло небольшую верткую лодку, он едва успевал работать веслами, дабы уклоняться от скал и камней и, пару раз, чиркал по мелям, хотя осадка у него – курам на смех! Ливень и волны взбивали густой водяной туман, в котором не было видно ни зги уже метрах в десяти, так что любой моряк, рискнувший выйти из бухты в такую погоду, должен был быть либо провидцем, либо самоубийцей. Когда лодку вынесло из узких проливов на более менее большую воду, Обмылок уже настолько выбился из сил, что рухнул на дно прямо в набравшуюся воду и, некоторое время, пялился в непроглядную тьму неба, из которой лилась вода.

Из оцепенения его вывел мощный толчок. Потом еще один. Вскочив, он с ужасом увидел вокруг целый лес из корней ракаупы, втыкавшихся прямо в воду, об которые било его утлое суденышко. Схватив весло, Обмылок принялся отталкиваться, чтобы не зацепило и не перевернуло течением. Его снова внесло в тесную протоку и потащило между двух практически отвесных скал, которые неумолимо сжимались. Выгрести против течения не представлялось возможным поэтому, когда теснина расступилась, чуть-чуть не зажав шлюпку, из груди вырвался хриплый выдох облегчения. Слева показался небольшой пляжик. Руки были тяжелыми как свинцовые бруски, но, преодолевая усталость, Обмылок налег на весла и умудрился не столько пристать, сколько выброситься на него. Рыча от напряжения, он оттащил лодку подальше на песок и рухнул в изнеможении. Долго отдохнуть, правда, не вышло. Промокшее тело замерзло и его начало колотить.