Текст книги "Чистая линия (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 65 страниц)

- Не всё так просто, - отозвалась Иуана. – Не всякий день… точнее, не всякая ночь годится для обряда. Подходящая ночь случится не ранее, чем через две недели. И нам нужно быть готовыми к этой дате, ибо штурм Резиденции – это начало открытого противостояния, а сторонники у Чистильщиков найдутся. - Но мне казалось, - вздохнул Шанди, - что все ненавидят братство Чистильщиков. - Увы, - вздохнула Иуана, - не все. Есть те, кто полностью принял учение о Чистой Линии и всей душой верит в него… есть те, кто получает выгоду от существования братства, взращивая суеверия и невежество… И, наконец, есть те, кто смертельно страшится братства и никогда не выступит против, ибо Чистильщики привычное зло, а неизвестность страшит ещё больше… Так что не всё просто, малыш. И в случае победы Императору придётся немало потрудиться, дабы выкорчевать ядовитые корни, которые пустила в душах людей Чистая Линия. Но дорога начинается с первого шага, и мы его сделаем, призвав истинную Богиню этого мира. Высказавшись в таком духе, Иуана попрощалась со всеми и отправилась отдыхать, а уставшая горная кобра на сей раз забралась на плечо хозяйки, обвилась вокруг руки для надёжности и горделиво озирала окрестности, время от времени показывая тонкий раздвоенный язычок. Илики и Шанди ещё раз обняли Валрана, попрощались со всеми, и, взяв малышей за руки, пошли к порталу, который успел уже открыть Алат сар-Вир. *** Прибыв во дворец, Кархан и Яссан приступили к своим обычным обязанностям и занимались разбором бумаг до обеда. Самого Императора не было в кабинете, он находился на заседании Совета Монов, решавшего текущие вопросы, в том числе и церемониал казни Айлара Игрени. А на площади, за оградой Императорского дворца, плотники споро возводили деревянный помост, а ожидавшие своей очереди суконщики уже привезли несколько телег, гружёных чёрным и фиолетовым сукном. На площади толпились любопытные и вовсю чесали языками – до этого момента Император Лигалиран Максимус Третий не казнил никого, тем более, благородного мона и сына мона, занимавшего когда-то столь высокое положение. В собравшейся толпе шныряли торговцы прохладительными напитками – день был тёплый, свою долю норовили урвать и карманные воришки, впрочем, сегодня на площади было столько Благочестивых Стражей, что они были предельно осторожны. Неузнанные, шныряли и слушали речи, звучащие там и сям, агенты Тайного Сыска, переодетые разносчиками, нищими, продавцами сладостей, да мало ли ещё кем… Фантазия у сыскарей на этот счёт была богатая. Тушеры и небогатые моны обсуждали недавние события, которые привели к столь печальной развязке, с такими подробностями, что даже у видавших виды сыскарей уши вяли. -… точно говорю вам, мон Риан, этот юнец таскал к себе юных мальчиков, выпускал их кровь и купался в ней… - … любезная соседка, всё это неправда, бедного юношу оболгали, Император попал под влияние своего наложника, этого живого воплощения разврата, этого Госселина… -… полно брехать, старые вы курицы… Госселин стольких вылечил и стольким помог, а вы его имя треплете. Этот парень – само милосердие, вот бы кому моном родиться, лучшего супруга Императору и не надо бы… - … так вот и я говорю, руки и ноги им отрезали, рты зашивали, глаза выкалывали… А потом жарили и ели. У меня зять в Благочестивой Страже, он всё может обсказать доподлинно. - … нет, нечистое всё же дело, говорят, что супруга молодого Игрени Император захотел к себе в гарем забрать, вот и наворотили на парня всякого… -… драгоценная мона Люсия, какой гарем? У Императора ни одного наложника нет, кроме Госсе… - … неправое это дело, сам суди, кум – обычно, как казнь, так Чистильщики в первых рядах. А тут – глянь, ни одного нету… - … И правда, где они все? Уж не разгневался ли Великий Приор? А ну как большую зачистку объявит? Ой, нахлебаемся мы, люди добрые, нахлебаемся… - … да ты уж с утра нахлебался, старый пьяница… И всё в том же духе. Конечно, ни Кархан, ни Яссан не могли слышать из Императорского кабинета эти разговоры, но ощущение некоей недосказанности и ожидания чего-то нехорошего так и витало в воздухе. *** Бывший Канцлер Игрени, одетый на сей раз скромно и незаметно, прошёл в ворота главной столичной тюрьмы и, вызвав коменданта, заявил, что Император дозволил ему свидание с сыном перед казнью. - Я в курсе, мон Игрени, - слегка поклонился комендант. – Сейчас вас отведут к сыну. Бывший Канцлер только кивнул, продолжая оставаться мрачным, а один из позванных стражников спросил коменданта: - Прикажете обыскать? Комендант покачал головой и спросил бывшего Канцлера: - У вас ведь нет ничего недозволенного? - Нет, - покачал головой мон Игрени и показал на корзину, которую нёс в руках, - здесь свежие лепёшки, виноград, сыр с плесенью, копчёное мясо… Пусть мальчик поест перед смертью… - Ну, знаете, - слегка возмутился комендант, - мы его голодом не морим. - Никто и не говорит, - отозвался Игрени, - просто это домашняя вкусная еда. Комендант только вздохнул и кивнул стражникам, чтобы отвели бывшего Канцлера в камеру Айлара. Камера, вопреки опасениям, не была ни сырой, ни гнусной. Строго говоря, особе такого происхождения, как Айлар Игрени, сырой подвал не грозил ни в каком случае, так что камера Айлара скорее напоминала комнату на небольшом, но вполне приличном постоялом дворе. Удобная, хоть и узкая кровать, столик, два стула и даже коврик на полу. Айлар, лёжа на кровати, читал какую-то книгу, хотя по лицу его было видно, что от мрачных мыслей ему никак не удаётся отвлечься. Увидев отца, Айлар тут же вскочил с кровати, а бывший Канцлер обнял сына. Стражник явно намеревался остаться в комнате во время свидания отца и сына, но тут бывший Канцлер достал из кармана несколько золотых монет и тихо попросил: - Прошу вас, позвольте мне поговорить с сыном… Это наша последняя встреча. И бывший Канцлер опустил голову, делая вид, что смахивает слезу. Стражник молча забрал золотые монеты из рук мона Игрени и вышел за дверь, сказав: - У вас десять минут. Мон Игрени кивком головы поблагодарил стражника, а когда дверь камеры захлопнулась, подошёл к сыну и тихо прошептал: - Живее! У нас мало времени! Народ! Всех с наступающим праздником Победы, а автор уходит до 11 мая в леса - партизанить! ========== Глава 70. Подмена ========== Мон Игрени кивком головы поблагодарил стражника, а когда дверь камеры захлопнулась, подошёл к сыну и тихо прошептал: - Живее! У нас мало времени! Айлар послушно кивнул и начал торопливо раздеваться. То же самое стал проделывать и бывший Канцлер. Обменявшись одеждой с сыном, мон Игрени торопливо разломил ковригу хлеба из корзины и достал маленький, замысловатой формы пузырёк из тёмного стекла с хорошо притёртой пробкой. После этого он наколол себе палец серебряной фибулой, скреплявшей его плащ, и капнул каплю крови в пузырёк. Затем Айлар проделал то же самое. Когда кровь капнула в пузырёк, жидкость, находящаяся в нём, зашипела, но тут же успокоилась, и пузырёк засветился неярким тускло-рубиновым светом. Мон Игрени поднёс пузырёк к губам и сделал небольшой глоток, произнеся: - Морин эквеструм! Жидкость в пузырьке вновь вскипела, но на этот раз возникшее свечение было ярко-зелёным. Айлар взял протянутый пузырёк и решительно допил остатки, сказав: - Морин маэстум дараисса! После этого он поставил пузырёк на стол и пошатнулся, но тут же встал ровно. - Всё получилось, сын! – радостно высказался мон Игрени, показав в улыбке белые молодые зубы. - Да, - радостно отозвался Айлар немного надтреснутым голосом немолодого человека. Ибо лицо Айлара стало лицом отца, а лицо отца – лицом Айлара. - Ну, вот и всё… – прошептал мон Игрени. – Уходи. И постарайся покинуть столицу как можно скорее. Ты знаешь, как связаться с Великим Приором. Не задерживайся. Помни о том, что с моей смерью твой истинный облик вернётся к тебе. - Батюшка! – прошептал Айлар и обнял отца. – Я в неоплатном долгу перед тобой! - Не думай об этом, сын, – строго произнёс мон Игрени. – Посрами наших врагов, иначе получится, что я умру напрасно. Я люблю тебя, сын. Уходи. Прощай. Айлар порывисто обнял отца, так что вернувшийся тюремщик не заметил ничего предосудительного – просто расстроенный отец, обнимающий любимого сына. Сына, которому суждено умереть уже завтра по приговору Императора. - Пора, ваши милости… – выдавил тюремщик, и «Айлар» вновь обнял «отца», порывисто прошептав: - Ступай. Прощай. Я сумею достойно встретить смерть. «Отец» поцеловал «Айлара» в лоб, махнул рукой, развернулся и вышел, стараясь скрыть набегающие слёзы. Ещё через несколько минут он покинул тюрьму, накинул на голову капюшон плаща и быстрым шагом направился в сторону столичного особняка Игрени. Айлар намеревался доказать всему миру, что его отец не напрасно пожертвовал собой, спасая его от неминуемой казни. Император ещё пожалеет… Они все пожалеют. Его небольшие забавы не мешали ни Императору, ни Совету Монов. Да, признаться, он немного зарвался, похитив этого рыжего сына Тамира Ритейни – но уж больно паршивец был хорош, такого можно было ломать долго… Следовало не действовать второпях, а продумать всё тщательно, так, чтобы не осталось никаких следов, никаких зацепок – ведь до сих пор всё сходило с рук, сошло бы и на сей раз, не будь он, Айлар, слишком нетерпелив. Вот отец всегда понимал Айлара – он знал, что, потакая мелким демонам его души, он не даёт вырваться наружу демонам более худшим. А сейчас… Сейчас его ничто не держит. Великий Приор хочет свалить Императора – отчего бы не помочь ему в этом? А когда на троне окажется новый Император – он, Айлар, сможет получить всё, что пожелает – деньги, земли, любую живую игрушку. И он точно знал, какую игрушку захочет получить первой. *** Даже приятная ленивая истома, в которой некоторое время пребывал Валран после встречи со своими любимыми «рыбёшками», не могла заставить его отказаться от текущих дел. Иуана ушла отдыхать, но самому Валрану отдыхать было ещё рано. Он быстро прошёл по Резиденции, отправил большинство охранников на отдых, оставив на стенах самых выносливых и зорких, и велел бдить в три глаза и, если что, поднимать тревогу. Мог бы и не говорить – попытка штурма впечатлила всех и ясно показала всем обитателям Резиденции, что в случае победы Чистильщиков они – смертники, и будет большой удачей, если эта смерть окажется быстрой и лёгкой. Так что охранники бдили. А сам Валран отправился в подвал, прихватив с собой одного из охранников – немолодого бывшего гвардейца по кличке Медведь. Прозвище своё он получил за огромный рост и поистине медвежью силу, к тому же Медведь был старше большинства охранников и за свою долгую службу навидался всякого. И уж кого-кого, а его нельзя было обвинить в излишней гуманности к Чистильщикам и страхе перед не совсем гуманными методами допроса. Небольшого фригольдерского села, в котором когда-то родился Медведь, более не существовало – так случилось, что в нём было довольно много детей с отклонениями, которых родители долгие годы прятали от чисток. Но когда всё выяснилось, село было предано огню, и все его обитатели вне зависимости от наличия отклонений были уничтожены. Вся семья Медведя – родители, братья с жёнами и племянники, а так же вдовая тётка и её дочка с зятем – погибли. Медведя, схваченного из-за связей с родственниками, как многих, спасло помилование только-только взошедшего на престол Лигалирана Максимуса Третьего. И жить его – как и Валрана – заставила мысль о том, что, только будучи живым, он может отомстить Чистильщикам. Так что брат Благодать должен был провести определённо нескучный вечер. Помянутый брат Благодать обнаружился в самом сыром и гнусном закутке подвала, который в обычное время обитателями Резиденции не посещался вовсе. Охранники, которые привели его туда, не поленились и отыскали где-то цепи – хоть и ржавые, но на диво крепкие. Именно этими цепями был прикован к стене брат Благодать, правда, это не мешало ему встать, сесть, лечь и даже сделать пару шагов в направлении гадостно воняющего отхожего ведра. Из прочих удобств прилагался низенький колченогий столик со стоящим на нём кувшином воды и притулившейся сбоку краюшкой тёмного хлеба – такой обычно пекли в серверских сёлах, где пшеницу при помоле мешали с куда более неприхотливой и урожайной рожью. Правда, хлеб получался грубоватым, но только так серверы могли обеспечить себе сытую зиму, ибо чувствительные желудки монов рожь не переваривали. Естественно, и брат Благодать воротил нос от угощения и что-то бурчал себе под нос. Явно это была не благодарственная молитва кому бы то ни было, однако Валран и Медведь не обратили на этот выпад совершенно никакого внимания. Валран смерил брата Благодать презрительным взглядом и сказал Медведю: - Жаровню принеси. Похоже, наш друг не расположен говорить. Медведь понятливо кивнул, исчез и тут же приволок жаровню – железный ящик на железных же ножках, полный тлеющих красным жаром углей. - Думаю, – невозмутимо сказал Валран, - почтенный брат страдает от холода. Давай, поможем ему согреться, Медведь. Брат Благодать побледнел, но ещё пытался держать фасон: - Не прикасайтесь ко мне, гадкие твари, мерзкие служители зла, лижущие пятки правителю, погрязшему в похоти и разв… Хлёсткая пощёчина прервала это словоизлияние, из разбитого носа брата Благодать потекла кровь, глаза его на мгновение стали бессмысленными, как у животного. - Осторожнее, Медведь, – спокойно сказал Валран, - ещё убьёшь раньше времени. А вы, благочестивый брат, воздержитесь от комментариев. Не вам называть нас мерзкими тварями и позорить поганым языком Императора. Короче, пакость этакая, ещё что-нибудь вякнешь оскорбительное – яйца отрежу и проглотить заставлю! Понял? Говоря это Валран сумел незаметным движением оказаться рядом с братом Благодать, а когда тот дёрнулся, то явственно почувствовал, как ему в ногу вошло холодное острое железо. Совсем на чуть-чуть, но по ноге потекла струйка крови, и этого брату хватило. - Не надо! – выкрикнул он. - Вот и отлично, – заметил Валран. – А сейчас ты молчишь и внимательно слушаешь мои вопросы. А потом отвечаешь, и если твои ответы мне не понравятся, то Медведь поджарит тебе пятки. А потом мы отдадим тебя на потеху охране. Правда, ты уже не очень молод и страшен, как смертный грех, но ребята ради общего дела постараются и устроят тебе незабываемую ночь. Такую, какие вы любите устраивать несчастным пленникам в своих подвалах… Вот тут брата Благодать проняло. Не мог он не присутствовать, а, скорее всего, и участвовал не раз в экзекуциях несчастных «тварей». И оказаться на их месте желанием не горел. Поэтому он побледнел ещё больше, став неприятно-серым, склонил голову и прошептал: - Спрашивайте… Я скажу. Валран и Медведь переглянулись. Медведь обладал одним-единственным, но весьма ценным отклонением – он всегда чувствовал, когда ему говорили неправду. Валран знал, что подобным же отклонением обладает и Император, и ему оставалось только удивляться, как у столь разных людей проявился одинаковый Дар. Хотя, говорят, дед нынешнего Императора был большой любитель разнообразных прелестей, и ему было совершенно по барабану, кого осчастливить своим мимолётным вниманием – благородную мону или симпатичную дочку фригольдера или сервера. Да и росту он, говорят, был богатырского. Но, понятное дело, чего не знаем, за то не ручаемся. И Валран начал задавать вопросы: - Скажи-ка, почтенный брат, а почему вас понесло штурмовать неприкосновенную Императорскую Резиденцию? Это ведь открытый вызов Императору. Вы сейчас фактически начали гражданскую войну. И не факт, что она закончится в вашу пользу. Чистильщик скривился, но согласился: - Далеко не факт. Приор слишком поздно понял, для чего шляется по стране кайнар Госсе – он считал его красивой пустоголовой шлюхой, которая ищет приключения на свою задницу и украшает голову Императора развесистыми рогами, а тот, как дурак, ничего не замечает. Но Приор прозрел… И теперь он решил получить в свои руки Наследников Императора, а самого Императора устранить… Став при них регентом, конечно же… - Понятно, – задумчиво произнёс Валран. – Но при чём здесь горная Резиденция? Наследников здесь отродясь не было, они воспитываются в Яшмовой Резиденции под присмотром вернейших Императору людей и брата покойной Императрицы… - Нет их в Яшмовой Резиденции, – отрезал брат Благодать. – Великий Приор уже проверял. И в Белой нет… и в Южной… Так что остаётся только горная…