сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 65 страниц)
- Так это мы завсегда готовы, - отозвался неутомимый энтузиаст своего дела, - можно и что-нибудь позамысловатее удумать… гарроту, например.
И мэтр Тигуль продемонстрировал довольно широкий металлический обруч с винтом и продолжил:
- На руку или на ногу одеть… и крутить потихоньку. Очень это чувствительно получается… А можно испробовать «Стул раскаяния»… - и палач показал ещё в один угол пыточной, где притулился стул с высокой спинкой. Что-то в нём было странное, в этом стуле, и Яссан не сразу сообразил – что.
- А вытащите-ка его, любезнейший, - поинтересовался Император. – Это ещё что за штучка?
Палач выкатил стул, который оказался с колёсиками, на середину пыточной.
- Вот, - сказал он, - извольте видеть, Ваше Величество, всё просто. Спинка неровная, сиденье – тоже ребристое. Объект раздевают донага, помещают в кресло, а срамные места выводят вон в эту дырочку, а дырочка непростая – коли объект шевелиться начнёт, да ворочаться – так худо придётся его мужским частям. Ночку так посидит – евнухом станет, сам себе мужские части мелкими дольками нарежет…
- А если он не будет ворочаться? – слегка удивился Император.
- Ещё как будет, - заметил палач. – Я ж говорил про выступы… На этом стульчике спокойно усидеть невозможно, потому и называют его «Стул раскаяния», и никак иначе. Простите уж, что сразу не вспомнил…
- Что ж, любезный Тигуль, давайте-ка посадим нашего несговорчивого гостя на этот стульчик… А там и иголки применить можно…
- Как скажете, Ваше Величество, - поклонился палач и начал освобождать пленника от ошейника. Однако тот, вероятно, оценил перспективу грядущих пыток и прохрипел:
- Не надо стула… Я расскажу всё…
И начал рассказывать. Рассказ его во многом совпадал с рассказом Егани, знал пленник и о цели таких действий. Великий Приор хотел уничтожить Императора, но так, чтобы его смерть выглядела смертью от болезни. После этого на трон можно было посадить малолетнего сына Императора, Великий Приор рассчитывал быть при нём регентом, а впоследствии и самолично занять престол, окончательно утвердив в Империи Магна учение о Чистой Линии.
Рассказав всё, что знал, обессиленный пленник замолк, и Император, внимательно прочтя протокол допроса, велел палачу поместить бывшего Чистильщика в камеру и велел Кархану с Яссаном отправляться отдыхать.
- Уже глубокая ночь, - сказал Император, - а утром мне понадобитесь вы оба. Кархан, думаю, что у тебя найдётся место для Яссана – пусть поспит сегодня у тебя. Ты не против?
Кархан покачал головой, и Яссан с облегчением подумал, что ночных кошмаров не будет.
========== Глава 61. Ночлег во дворце ==========
Яссан пробирался вслед за Карханом по слабо освещённым переходам верхнего этажа, на котором жили слуги. Здесь всё было скромным, без той роскоши, которой отличались нижние этажи – гладкие серые стены, светлые пятна дверей, простой деревянный пол… Впрочем, здесь было чисто, и никто пока не встретился им по пути – рабочий день дворцовой прислуги начинался рано, и все уже давно спали. Все, кроме личных слуг Императора, которые по очереди дежурили перед его покоями и ночью. Яссан даже удивился, когда Император сказал, что ему лучше всего переночевать у Кархана – мало ли во дворце гостевых комнат, а Яссан всё-таки благородный мон. Или Лигалиран Максимус Третий хотел показать Яссану, каково живётся утратившему статус благородному? Яссан невольно задумался о том, что при всём большом количестве прислуги во дворце практически все они были свободными людьми, происхождением не ниже тушера. Мэтр Тигуль так и вообще сын университетского профессора, хоть по нему и не скажешь. Правда, с семьёй палач не общается, там его давно и прочно считают паршивой овцой и воротят нос. Конечно, работёнка не из приятных, непонятно, что вообще подтолкнуло к ней мэтра Тигуля, но… Без по всем правилам признанного палача ни одна казнь не считается законной, приговори суд преступника хоть десять раз. И, как правило, работу эту выполняют династиями, а вот мэтр Тигуль стал палачом, женившись на дочери предыдущего, как назло, не имевшего сыновей. К тому же он действительно не самый плохой человек, а вот второй палач… Тот самый, которого приняли по протекции Великого Приора – вот тот редкая сволочь. Именно он наказывал провинившихся слуг, мэтр Тигуль предпочитал о такое руки не пачкать… И от наказаний второй получал самое настоящее удовольствие. Именно он в своё время высек Кархана, да так сильно, что тот болел.
Именно второй палач, как же его… Тримай, кажется… должен был сегодня дежурить, однако он отпросился у мэтра Тигуля – слёзно рассказал о болезни старого дядюшки и заявил, что тот так плох, что он не может его не навестить… А может он знал о том, что должно было произойти во дворце, и опасался, чтобы и самому не попасть под действие активированных амулетов?
Неожиданно Кархан остановился, да так, что задумавшийся Яссан чуть было не впечатался носом ему в спину. Кархан обернулся, приложил палец к губам и еле слышно прошептал:
- Пришли…
И отворил одну из многих в длинном коридоре белых дверей.
Комнатушка Кархана было совсем крохотной – узкая кровать, небольшой стол, табурет и отделённый занавеской закуток для одежды. Больше в неё не вмещалось ничего. Яссан с сомнением покосился на кровать – для того, чтобы им вдвоём на ней поместиться, придётся очень тесно прижаться друг к другу. Щёки тут же предательски загорелись, и Яссан сердито подумал, что вместо пыток и прочих ужасов его будут всю ночь преследовать кошмары другого сорта. А подумав о вечной утренней проблеме любого молодого здорового мужчины, он вообще мысленно застонал. Вряд ли ледышка обрадуется его утреннему стояку.
Кархан же невозмутимо снял камзол и остался только в рубашке. Потом он поднял белоснежную салфетку, которой было накрыто что-то стоящее на столе - это оказался кувшин с каким-то питьём и тарелка с небольшими румяными пирожками - и спросил:
- Ты есть хочешь?
В ответ желудок Яссана выдал жалобную трель, и Кархан улыбнулся:
- Хорошо, что Лалана мне ужин оставляет. Я ведь частенько задерживаюсь… ну, что – давай ужинать? Или сначала в купальню?
- А здесь есть купальня? – удивился Яссан.
- Разумеется, - хмыкнул Кархан. – Слуги не должны быть грязными и раздражать благородных запахом пота. Даже две – мужская и женская. Правда, они небольшие и общие для всех слуг. Но сейчас там никого, все спят.
Как ни хотелось Яссану поесть и завалиться спать, но вбитая с детства привычка следить за собой победила, и он сказал:
- Да, пойдём в купальню.
Вода в купальне оказалась уже почти остывшей, так что долго там ни тот, ни другой не выдержали, только необходимый минимум, правда, Яссан немного задержался – ему хотелось быть чистым… везде. Просто на всякий случай. Яссан Ритейни вообще был оптимистом. Да и Кархан вёл себя… как-то увереннее, что ли… Без особого стеснения разоблачился, входя в купальню, и Яссан лишний раз убедился, что тело у ледышки выше всяких похвал. Вот если бы не шрамы на запястьях и лодыжках – почти зажившие, еле заметные… Словно его долгое время держали в цепях… и такие же, почти незаметные, параллельные рубцы на спине… и шрам на груди… Госсе явно постарался свести их все, и если не приглядываться внимательно, они были почти незаметны, но Яссан-то приглядывался. Видно, всё лекарское искусство Госсе неспособно было уничтожить следы пыток, перенесённых Карханом в подвалах Чистильщиков. Или времени прошло слишком мало. Но Кархан всё равно был красивый. Самый красивый на свете. Яссан загнал восхищённый вдох поглубже – кто знает, как отреагирует на него ледышка – и всё-таки покинул купальню.
- Ну, что, - улыбнулся Кархан, - поздний ужин?
Яссан кивнул, и они стали есть пирожки, по очереди запивая из одного стакана приятным кисловатым питьём - второго стакана у Кархана не было. Но так Яссану даже больше нравилось. Некоторое время они просто ели, переговариваясь о каких-то пустяках, а потом Кархан спросил:
- Есть одна примета, ты знаешь?
- Какая? – удивился Яссан.
- Если пить из одного стакана с человеком, то можно узнать все его мысли, - улыбнулся Кархан и прикоснулся губами к тому месту, которого только что касались губы Яссана. Яссан слегка обалдел, но всё же спросил:
- И о чём я думаю?
Кархан сделал страшные глаза и зловещим шёпотом сказал:
- Ты думаешь, что мы вдвоём на этой кровати не поместимся, и тебе придётся спать в коридоре.
Яссан поразился. Кархан… шутит? И ответил:
- Ты прав, не хочу спать в коридоре.
А потом он отобрал у Кархана стакан и отпил из него.
- Узнал мои мысли? – улыбнулся Кархан.
- Ага, - ответил Яссан, чувствуя, как вновь начинают гореть уши. А ещё тягучий медленный жар стал возникать где-то внизу, и сил бороться с ним уже не было. Поэтому он отставил стакан на стол и прошептал:
- Ты боишься поверить мне… Думаешь, что я просто с тобой играю…
- А это не так? – поинтересовался Кархан и глаза его стали грустными.
Яссан помотал головой:
- Не так. Поверь. Я… я люблю тебя…
- Я раб, - напомнил Кархан.
- И что? – ответил Яссан, чувствуя, как больно стало колотиться сердце. – Ты будешь им недолго. Я знаю это. А сейчас… Сейчас я хочу, чтобы ты стал моим господином. Возьми меня, Кархан. Прошу тебя…
И без того большие глаза Кархана стали просто огромными:
- Ты, правда, хочешь?
- Правда, - отозвался Яссан. – Хочу.
И осторожно обнял Кархана, увлекая его на себя.
***
Конечно, поутру они проспали, и их явился будить новый управитель – симпатичный мужчина лет сорока, до этого служивший на аналогичной должности в горной Резиденции. Зрелище его взору предстало весьма интересное – Кархан с Яссаном каким-то образом умудрились поместиться на узкой Кархановой кровати, при этом переплетясь всеми конечностями. А следы на их телах очень уж явно говорили о бурно проведённой ночи.
Управитель хмыкнул. Императорский секретарь казался ему хорошим мальчиком, и то, что у помянутого секретаря наконец появилась личная жизнь, его только порадовало. Но тут же он покачал головой, разглядев на руке Яссана родовой перстень с гербом. Мон… Как бы он не разбил вдребезги сердце бедному мальчику – тот, как ни крути, всего лишь раб. Разве только мон выкупит его в наложники… Но долго ли продержится любовь, если один будет собственностью другого? Хотя Император и Госсе как-то умудряются справляться с этой непростой ситуацией.
Управитель ещё раз покачал головой – не его это дело, вмешиваться в чужие любовные отношения, и осторожно потряс Кархана за плечо. Тот открыл глаза, управитель прошептал:
- Кархан, за тобой Император послал… Вставай…
И, убедившись, что юноша проснулся, быстро покинул комнату.
Кархан быстренько растолкал Яссана и заявил:
- Между прочим, мы проспали. Давай-ка, собирайся, а то не успеем выпросить на кухне что-нибудь на завтрак.
Яссан же потянулся Кархана целовать, и ему это удалось. Но потом зловредный ледышка быстренько стянул гостя с кровати и отправил приводить себя в порядок. Яссан не возражал. Ему было… хорошо, внутри словно сидело что-то тёплое и пушистое, хотелось улыбаться и любить весь мир, и даже лёгкая боль пониже спины этого ощущения никак не уменьшала.
***
Полчаса спустя оба появились на своём рабочем месте – уже приведя себя в относительно приличный вид, немного встрёпанные, немного сонные, но оба выглядели таким счастливыми, что ехидный Госсе, узрев их в приёмной, посоветовал обоим съесть лимон, ибо аудиенции у Императора попросил бывший Канцлер Игрени.
Потом в приёмной нарисовался Тамир Ритейни, который тоже просёк ситуацию с первого взгляда, но говорить ничего не стал, лишь тепло поздоровался с обоими, попутно обласкав блудного сына взглядом и добавив, что поговорит с обоими позже. Яссан был готов отважно кинуться на защиту любимого, но Тамир приложил палец к губам и подмигнул обоим. После этого Глава Совета Монов прошёл в Императорский кабинет, оставив Кархана и Яссана теряться в догадках.
Наконец в приёмную вошёл бывший Канцлер Игрени, одетый, как обычно, с почти вызывающей роскошью, но вид у него был отнюдь не радостный. Смерив Кархана и Яссана презрительным взглядом, он поинтересовался, примет ли его Император.
Кархан исчез за дверью кабинета, а Игрени уселся в кресло и погрузился в мрачные раздумья, крутя на пальце родовой перстень. Потом он приказал Яссану принести ему воды. Яссан скрипнул зубами, но принёс. Однако, подавая стакан, он заметил кое-что, отчего перестал обращать внимание на презрительный взгляд бывшего Канцлера. На тыльной стороне ладони, у основания безымянного пальца Игрени расположилась коричневая родинка, напоминавшая формой трилистник. А Яссан совершенно точно помнил, что успел разглядеть такую же, когда Егани заламывал руки, умоляя Императора казнить его. И тоже у основания безымянного пальца.
========== Глава 62. Приговор ==========
На тыльной стороне ладони, у основания безымянного пальца Игрени расположилась коричневая родинка, напоминавшая формой трилистник. А Яссан совершенно точно помнил, что успел разглядеть такую же, когда Егани заламывал руки, умоляя Императора казнить его. И тоже у основания безымянного пальца.
Яссан похолодел. Неужели Егани – сын бывшего Канцлера? Неужели благородный мон из высших может пасть так низко, чтобы насиловать девушку-крестьянку?
«Но ведь изнасиловали же. Вряд ли Егани врёт», - возникла в голове мысль. Яссан эту мысль немного покрутил, раскладывая бумаги на столе на входящие и исходящие, и всё-таки отбросил. Как бы то ни было, Канцлер Игрени немолод, он уже разменял седьмой десяток. Айлар его единственный поздний сын, появившийся во втором браке, в первом у него была только дочь. Самому Айлару… на минуточку… уже больше тридцати. Стало быть, Канцлеру было уже под сорок, в таком возрасте вряд ли будешь скитаться по лесам с бандой благородных юнцов и насиловать крестьянок. Но тогда… Тогда кто же? Айлар? Тогда это ещё гаже – Айлару было на тот момент лет пятнадцать-шестнадцать максимум… Неужели Игрени одобрял подобные забавы сына? Или он о них не догадывался? Или просто привык баловать наследника? Да, Благородные Семьи дорожат своими сыновьями – в последние лет сто редко бывает, чтобы в Семье было больше одного наследника. Вот, и у него нет братьев… И у Кархана… Нарим и Аргай – редкое исключение. Значит ли это, что Благородные Семьи вырождаются? Или причина в чём-то другом? Хотя… У фригольдеров и серверов детей всегда целый выводок и мальчишек в нём большинство, поэтому случается даже, когда братья берут одну жену на всех и детей считают общими… Даже в семьях тушеров почти всегда по два-три сына, а вот у Благородных… Порой мужчины вынуждены вступать во второй-третий брак или нанимать женщин, чтобы получить наследника. Может быть, это какое-то проклятие?
«А может, это следствие селекции, которую проводят Чистильщики? – возникла неожиданная мысль. – Отец увлекается разведением чистопородных лошадей и собак. Так вот, он всегда говорил, что чистопородные животные, разумеется, красивы, они безупречно выполняют ту функцию, ради которой созданы. Лошади на удивление резвы, собаки – обладают удивительным нюхом и исключительной понятливостью, но… Любая дворняжка способна пережить холодную зиму, если её хорошо кормить, толстоногие мохнатые фригольдерские лошадки способны добывать себе пропитание, выбивая копытами из-под снега прошлогоднюю траву, они на диво выносливы, а вот красавцы-скакуны могут зачахнуть без тёплой конюшни, заботливых конюхов и тщательно составленного рациона. И роды у породистых кобыл проходят не в пример тяжелее, и жеребята часто рождаются мёртвыми, или их приходится выхаживать со всем бережением… Это ведь тоже следствие отбора – нужна чистая кровь, совершенная порода… Совершенство, доведённое до абсурда. Вот что такое учение о Чистой Линии. Император прав, нужно уничтожить Чистильщиков, пока мы окончательно не выродились в нечто несуразное и нежизнеспособное, вроде коротколапых собачек размером с кулак, которых так любят носить в своих сумочках дочери и супруги благородных монов…»
Но тут нежданный визитёр прервал Яссанов поток сознания.
- О чём это вы столь многообещающе задумались, юноша? – холодным тоном поинтересовался бывший Канцлер. – Хотя, я вас понимаю… быть в подчинении у раба, про злоключения которого ходят самые разнообразные слухи – то ещё наказание. Неужели ваш батюшка не мог найти для сына придворную службу поприличнее? Или те, кто говорит о его грядущей отставке – правы? Смотрите, юноша, как бы и вам тогда не получить такой же ошейник, как у недостойного поведением бывшего наследника рода Дилэйни…
