Текст книги "Чистая линия (СИ)"

Автор книги: РавиШанкаР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 65 страниц)

- Точно, - обрадовался Илья, достал из своего ящика тонкий плетёный шнурок, который недавно купил в Столице, повинуясь какому-то странному порыву. Для густых волос Илики шнурок, пожалуй, был тонковат, а вот для амулета - в самый раз. Сказано – сделано. В раковину продели шнурок, полюбовались на то, что в итоге получилось, и оба юных дарования, полистав конспекты, приступили к наложению чар, предупреждающих об опасности владельца безделушки. Процесс был несложный. Шанди держал будущий амулет перед собой в раскрытых ладонях и бормотал заклятье, а Илики чертил в воздухе необходимые руны, время от времени подглядывая в раскрытый на столе конспект. Получалось красиво. Начерченная в воздухе руна некоторое время дрожала в воздухе, а потом втягивалась внутрь ракушки с мелодичным хрустальным звоном. Шанди уже почти закончил, Илья тоже, оставалось нарисовать ещё одну руну. И тут Илью ожидало неприятное открытие. Последняя руна в конспекте была написана явно в спешке, контуры её слегка размазались, и определить точно, что это такое, не представлялось возможным. Илья отчаянно напряг память и изобразил последнюю руну по наитию. Руна налилась нежно-розовым светом, в отличие от остальных, серебристых, но втянулась внутрь ракушки так же послушно. При этом прозвучал не просто хрустальный звон, а целая мелодия, хоть и коротенькая. «Мать моя, что ж сделал-то?» - на мгновение пронеслось в голове у Ильи. Однако амулет выглядел именно так, как должен был выглядеть, никакой угрозы от него не ощущалось, да и Шанди никак не отреагировал на изменение цвета руны – видно, решил, что так и должно быть. И Илья успокоился, решив для очистки совести завтра спросить у учителя Алата, всё ли в порядке с амулетом. Письма были запечатаны, и мальчики улеглись наконец-то спать с чувством исполненного долга. *** Ляма долго пробирался сквозь заросли, но, в конце концов, силы изменили ему, и он упал без сил. Хотелось пить, есть, спать, вымыться, но ничего для удовлетворения этих желаний вокруг не наблюдалось. «И что теперь делать?» - спросил он, безнадёжно глядя на браслет. «Надо идти к людям, - спокойно ответила гадская безделушка. – Ты же хотел быть богатым и жить в комфорте? Так я тебе помогу». «Интересно, как? – вопросил Ляма. – Меня ищут, между прочим. Я убийца. И денег у меня нет ни медяшки». «Ну, - хмыкнул браслетик, - с деньгами – это поправимо. Ты на них сидишь». «Чего?» - поразился Ляма. «Того, - отозвался браслет. – Нет, Ляма, всё-таки ты болван. Но ты мне нужен, поэтому я и намерен заботиться о твоей телесной оболочке. Клад здесь. Прямо под твоей задницей. Копнуть всего ничего…» Ляма моментально поверил браслету, всю усталость с него сняло, как рукой, и он, отыскав в кустах подходящую палку и парочку острых камней, принялся долбить землю по указаниям браслета. Долбить и вправду пришлось недолго, очень скоро из глинистого грунта показался уголок сундука, и браслет сжалился – счистил глину магией. Ляма же подходящим камнем сбил замок, откинул крышку… и обомлел. Немаленький сундук был полон золотых монет и драгоценной утвари. Между ними в маленьких шкатулках теснились украшения, драгоценные камни и жемчужины – всё это сияло нестерпимым переливчатым блеском, и Ляме показалось, что у него мутится в голове. Золота здесь было в несколько раз больше, чем в дядюшкином сундуке… А украшения! А золотая посуда! Что за дивная работа! Вот теперь он точно богач! Виртуальная пощёчина отрезвила его: «Эй, Ляма, не время мечтать! Бери пару шкатулок с камнями и несколько монет! За остальным вернёшься позже!» Ляма торопливо достал пару шкатулок, увязал их в снятые лохмотья, в которые превратилась его куртка, и спросил: «А чьё это?» «Тебе какая разница? Хозяин у тебя ответа точно не попросит, поверь! – хмыкнул браслетик. – Давай-ка я в тебя немного силы волью, а то не дойдёшь ведь…» «Куда?» - устало спросил Ляма. Радостное возбуждение схлынуло, и на него вновь навалилось желание хотя бы лечь и выспаться. «Иди вперёд, Ляма. Там, впереди, жильё одного старого охотника. Он один живёт, бирюк-бирюком, у него и поешь, и отоспишься, и одёжку поменяешь…» «Так он меня и принял…» - устало подумал Ляма, даже не пытаясь понять, как браслет смог узнать всё это. Он волшебный, ему видней… «А это уж моё дело, - хмыкнул браслет, и Ляма почувствовал, как усталость стала медленно отступать, - с ним справиться мне сил хватит… А там, глядишь, и к Столице поближе переберёмся… Быть тебе, Ляма, богатым тушером, не волнуйся. Или в моны метишь?» «Я б для начала поел чего-нибудь…» - тоскливо вздохнул Ляма. «Эх, Ляма, примитивное ты существо… - вздохнул браслет. – Нет у тебя фантазии. Ладно, топай вперёд, там и поешь, и отдохнёшь». *** Наутро Илья и Шанди отдали свои письма вернувшемуся из столицы Лаиру. Отдали и амулет, наказав передать его Валрану. Правда, осторожный Илья всё-таки попросил учителя Алата проверить, всё ли в порядке с амулетом. Тот проверил и, подозрительно ухмыльнувшись, спросил, для какой надобности они этот амулет создали. - В подарок, - ответил Шанди. - Это охранный амулет, - добавил Илики. – А что, что-то не так? - Да нет, - ответил Алат сар-Вир. – Всё так. Вы очень интересный амулет создали, и тому, кто осмелится покуситься на его носителя, о-очень не поздоровится. - Вот и хорошо! – сказал Илья. – Спасибо, учитель Алат. - Всё, отдадим всё Лаиру, и обратно в корпус, - поторопил Шанди Илью. – Нам ещё Алвана и Малина нужно на Испытание проводить! Амулет был отдан вместе с письмами и приветом на словах, и Илики с Шанди отправились будить новоприбывших. Они и не заметили, что склонный к чёрному юмору Алат сар-Вир едва сдерживает смех. *** Кайнар Госсе ехал по горной дороге. Смирная рыженькая лошадка тащила маленький возок, наполненный всем, что должно иметь под рукой странствующему целителю. Но кайнар ехал не исцелять, не собирать травы и даже не искать новых обитателей горной Резиденции. На сей раз цель его была другая. Получив от Илики и Шанди письмо, в котором рассказывалось о том, что есть дар, которого не может определить диск Тильпе-Те, кайнар глубоко задумался. Скорее всего, Ляма был носителем подобного Дара, но диск Тильпе-Те этого попросту не определил. И сейчас кайнар думал, как бы он поступил, зная о Даре Лямы. То, что мальчишка – дрянь-дрянью, было понятно с первого взгляда. Однако Госсе знал случаи – ещё в другой, прошлой своей жизни – когда обращались к добру и люди куда более злокозненные. Возможно, был бы жив старый Выга – тоже человек нехороший, скаредный и злобный, но всё-таки человек… Или стоило оставить всё как есть – во всяком случае, судьбу Выгиных рабов смерть Выги и бегство Лямы явно повернули в лучшую сторону. Кайнар вздохнул. Он давно уже избавился от многих своих иллюзий и детской веры в добро, но желание помогать людям это в нём не убило. Кроме того, Госсе твёрдо знал одно – то, что задумал его возлюбленный Император, есть хорошее дело, а Чистильщики должны исчезнуть с лица земли. И в этом была хороша любая помощь. Именно поэтому кайнар так заинтересовался строками письма, в которых рассказывалось о жезле Руи. Тот, кто обладал Даром чувствовать древние артефакты, определённо пригодился бы Императору. Наверняка на территории Империи после Исхода Магов осталось немало всякого-разного, но просто так это в руки не даётся, даже магу. Чистильщики же не могут обнаружить их по определению, и это в чём-то даже хорошо. Артефакты, с точки зрения Чистильщиков, есть вещи вредные и подлежащие немедленному уничтожению. А кайнар, прочтя это название – жезл Руи – долго думал о том, почему оно кажется ему таким знакомым. И прочёл о жезле не в книгах, а когда-то слышал от кого-то… Только вот когда? И от кого? Воспоминания были мучительными, но Госсе всё-таки вспомнил. А вспомнив, стал собираться в дорогу. Прибывший в Резиденцию Император выслушал его резоны и начал бушевать, не желая на сей раз отпускать любимого наложника и твердя, что у него было плохое предчувствие и странные сны насчёт Госсе. Госселин смог утихомирить Императорский гнев, но для этого ему пришлось дать клятву, что эта поездка станет последней на следующие полгода. Только тогда Лигалиран Максимус Третий согласился, ибо кто-кто, а он прекрасно знал, что задерживая Госсе силой, не добьётся ничего. Самым интересным было то, что поездка кайнара встревожила не только Императора. Начальник охраны горной Резиденции, с которым Госсе неплохо дружил, перед поездкой отозвал кайнара в сторону и тихо сказал: - Вот. Возьми. Изумлённый Госсе уставился на красивую раковину на тонком плетёном шнурке и поинтересовался: - Валран, ты что, за мной ухаживать вздумал? Так я вроде занят уже… - Дурак, - проворчал Валран, - я вроде бы как тоже занят. «С этого момента и поподробнее!» - чуть было не вопросил в нетерпении кайнар, но вовремя прикусил язык. Не время сейчас… сплетничать. А Валран продолжил: - Это вроде как охранные чары. Рыбёшки мне в подарок прислали… Ни за что бы не отдал, да чую, что тебе эта штука понадобиться может. И учти – я тебе её не отдаю. Я на время даю. Попользоваться. Вернёшься – отдашь. Кайнар разинул рот от удивления, но больше из начальника охраны невозможно было выдавить ни слова. С тем Госсе и отправился в путешествие – в удивлении и полном недоумении. И вот теперь, когда цель, к которой он ехал, была уже близка, кайнара вдруг просто пронзило чувство тревоги. Он привстал на облучке, оглянулся и увидел, что его скромную повозку нагоняют полтора десятка всадников в серых плащах Чистильщиков. ========== Глава 26. Чистильщики ========== Кайнара вдруг просто пронзило чувство тревоги. Он привстал на облучке, оглянулся и увидел, что его скромную повозку нагоняют полтора десятка всадников в серых плащах Чистильщиков. Госсе удивился – до сих пор Чистильщики, хоть и не выказывали уважения к его персоне, частенько во время встреч вне дворца именуя «шлюхой» или «подстилкой», но к активным действиям не переходили никогда, опасаясь гнева Императора. Что же им нужно теперь? Мысль о том, что Чистильщики могли просто двигаться по своим делам той же дорогой, кайнар отбросил сразу же. Во-первых, слишком уж целеустремлённо они двигались, во-вторых, завидев, что кайнар оглянулся, один из них замахал руками, делая знак остановиться. Госсе молча натянул вожжи и остановил повозку. Удрать от десятка обученных воинов – а Чистильщики, несмотря на то, что занимались в основном палачеством, всё же проходили отличную воинскую подготовку, - так вот, удрать не представлялось возможным. Госсе владел сильным Даром, это был Дар целителя, и ему практически нечего было противопоставить Чистильщикам. Оставалось надеяться, что принадлежность Императору защитит его и в этот раз. Чистильщики быстро нагнали повозку, и один из них, подняв капюшон плаща, спокойно произнёс: - Ты по-прежнему уверен, что у тебя девять жизней, а, Госсе? Ездить в одиночестве по дорогам, с твоей-то красотой… Не боишься попасться в руки разбойникам, а? - И я вас приветствую, Великий Приор, - спокойно произнёс Госсе, чувствуя, как по спине потёк ледяной пот. – Но даже разбойники с уважением относятся к целителям. - Какая выдержка, Госсе… - хмыкнул тот, кого он называл великим Приором, - ты ведь перепуган, не так ли? Как я жалею, что не успел купить тебя раньше, чем это сделал Император… Ты был бы полезен братству, очень полезен… После соответствующего воспитания, конечно. И тебе не пришлось бы вести жизнь шлюхи и слушать за спиной постоянные злобные шёпотки – ведь братья-Чистильщики чисты душой и помыслами. - Император, - тем же тоном произнёс Госсе, - не считает меня шлюхой. - Да, Госсе, да, - насмешливо продолжил Великий Приор. – Он действительно любит тебя, и ты пользуешься просто немыслимой для наложника свободой. У нашего Императора есть два слабых места – ты и его Наследники. Даже мать свою, вдовствующую императрицу Сирили, он так не любит. Только вот человек, имеющий слабые места, уязвим, не так ли, Госсе? - Я всего лишь наложник, - проронил Госсе. – Не мне понять смысл речей высокомудрого Великого Приора. Госселин изо всех сил пытался держать лицо и анализировать информацию, хотя это было нелегко. Великий Приор умел… подавлять. Но Госселин пока не сдавался. К тому же ракушка, которую отдал ему Валран, первоначально ставшая ледяной, постепенно начала теплеть… И Госселин понял, что так активируются вплетённые в амулет охранные чары. Только вот как они будут действовать? Между тем остальные Чистильщики окружили повозку лекаря кольцом, так, чтобы не дать ему никакой возможности сбежать. Они стояли неподвижно, не поднимая капюшонов, даже их кони не шевелились, время от времени только мерно обмахиваясь хвостами. И ни звука не разносилось в воздухе, кроме слов Великого Приора и ответов кайнара. - У меня есть к тебе предложение, Госселин, - сказал Великий Приор. – Это очень важное предложение. Не пора ли псу сменить хозяина и послужить более сильному? - То есть? – сыграл непонимание Госселин. - Ты ведь очень близок к Императору… - спокойно сказал Великий Приор. – И он не ограничивает тебя в передвижениях вне дворца. Ты мог бы приходить в условленное место и рассказывать знакомому человеку… об Императоре? Просто рассказывать – о том, как он проводит дни, что делает, что любит и что ненавидит, какие книги читает, какие бумаги подписывает, как навещает наследников… Всё, что ты узнаешь о его жизни. - Зачем… зачем вам это? – сыграл кайнар Госсе ещё большее непонимание. - Затем, что Император может внезапно покинуть нас… А если новый Император будет не так к тебе благосклонен, Госсе? Ты ведь не молодеешь… Тебя запрут в гареме… или продадут на рынке какому-нибудь старому сластолюбцу, как надоевшую вещь… Что тогда с тобой будет, а, Госсе? - Я хороший целитель, - отрезал Госсе. – Меня невыгодно будет использовать только таким образом. Нерационально. - Конечно, - кивнул Великий Приор, - и лично я это понимаю. Но ты немало нажил себе врагов из тех, кто завидует твоему высокому положению. Ты ведь даже не мон, Госселин, а делишь ложе с самим Императором и красуешься на приёмах, сидя у его ног. Что будет с тобой при смене власти, если некому будет замолвить словечко за тебя? А? - И вы предлагаете замолвить это словечко? – тихо спросил кайнар. - Именно. Наконец ты догадался, - отозвался Великий Приор. – Я обещаю тебе неприкосновенность, Госсе… и высокий уровень жизни… Взамен нечастых встреч с моим человеком и твоих рассказов. Не находишь ли, что это щедрое предложение? - Нахожу, что это чересчур щедрое предложение, - в голосе Госсе зазвучал лёд. – Я вынужден отклонить его, Великий Приор. Дайте мне проехать. Я должен исполнить поручение Императора. - Неужели ты думаешь, - голос Великого Приора стал истекать ядом, - что я просто так отпущу человека, которому предложил то, что предложил тебе только что? Твои девять жизней только что подошли к концу, глупый кайнар со своей абсурдной верностью… Тебя убьют разбойники и убьют прежестоко. Прощай, Госсе. И Великий Приор накинул на лицо капюшон своего серого плаща. Однако в голове Госсе зазвучала мелодия – совсем коротенькая, простенькая, но теперь он знал, что нужно делать. - Погодите! – вскинул руку кайнар. - Ты передумал? – ещё успел спросить Великий Приор, но Госсе громко приказал: - Слушайте меня, братья! Вы подавляете свои желания, а это плохо сказывается на вашем здоровье! Не подавляйте же их, покажите всю их силу! Круг Чистильщиков дрогнул, они спешились, потянулись друг к другу… и тут началось нечто невообразимое. Братья, срывая плащи, стали обнимать друг друга, тянулись друг к другу с поцелуями, падали в траву у дороги – вдвоём, втроём… Великий Приор, к которому потянулись с ласками сразу два дюжих брата, не отставал от прочих, вскоре здесь должна была начаться настоящая оргия. Следовало спешить, и Госсе произнёс ещё один приказ: - Любите друг друга! Получайте столько удовольствия, сколько сможете, а когда вы заснёте и проснётесь, то забудете, зачем ехали сюда и что делали. И встречу со мной забудете тоже. Приор скажет вам, что это было секретное дело братства, и больше вас не будет интересовать моя персона. Да будет так! Ракушка на груди потеплела ещё больше, из неё вышло розовое сияние и окутало всех Чистильщиков. Госселин усмехнулся и тронул лошадей. Он не сомневался, что погони не будет. Мысленно он возблагодарил Илики и Шанди за столь своеобразную, но действенную защиту и Валрана, который дал ему амулет. Но его ждало незаконченное дело, и кайнар Госсе подхлестнул недовольно фыркнувшую лошадку, удаляясь от места нежелательной встречи со всей возможной скоростью. *** Уже стемнело, когда лошадка притащила его повозку к развалинам старого-престарого Храма Богини. Казалось, он был древнее самого здешнего мира.