Текст книги "Искатели сокровищ (СИ)"

Автор книги: MadeInTheAM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Мануил подходит справа, устраивается у борта, закуривает свою трубку и щурится, как довольный кот.

– Как дышится воздухом свободы?

– Лучше, чем тюремным.

– Приятно знать, что мы все не просто так рисковали, – смеётся грек, выпуская дым широким потоком. – Неловко было бы, если бы ты сейчас сказал, что тебе понравилось в Порт-Ройале.

Луи фыркает, не удерживает улыбки, потому что Мануил это просто Мануил, и выражает своё беспокойство, как может.

– Спасибо.

Мануил что-то мычит в ответ, и следующие благословенные минуты они молча курят, пока волны на востоке загораются под лучами солнца. Новый день начинается, и в этот день никому из них не грозит виселица, они плывут домой, и, Господи, как Луи любит жизнь, кто бы знал.

– Кто бы знал, что ваш Барт это хорошенькая девушка Элизабет, – говорит Мануил. – Почему вам, гадам, так везёт на хороших моряков, что некоторые ещё и оказываются… Ну, вот Мидлтон?

Луи косится на друга, прикидывая, не дать ли ему по шее. Восхищение Мидлтон он более чем понимает, а вот право на поползновения признаёт только за собой.

Хорошенькая? Да она красивая, как счастье, не меньше. Джелена Мендес красива в самом правильном понимании этого слова, но взгляд Луи на ней не задерживается совершенно, скатываясь к Элизабет, лёгкой, тонкой, живой, с очаровательнейшей улыбкой, прямым взглядом зеленющих глаз. Да Луи всего тянуло к ней, коснуться, прижать к себе, целовать и клясться в своей любви до гибели мира, лишь бы слушала.

Правда прямо сейчас Мидлтон следует отдохнуть, а ему – привести мысли в относительное равновесие. Никаких поползновений.

– Я знал, – отвечает Луи. – И повезло мне, так что руки не тяни к ней, будь добр.

Мануил коротко смеётся, стряхивает с планшира упавший пепел.

– Самоубийц нет, все всё понимают, расслабься. Ты, главное, вот это всё девушке объясни, а.

– Ты это о чём? – Луи вопросительно приподнимает бровь. Приплыли, вот ещё Мануил его не поучал. Но Мануил всегда хочет, как лучше, и ему всегда есть, что сказать, так что можно и послушать.

– Неблагодарное это занятие, советовать.

– Но тебе нравится.

– Нравится, конечно, – легко соглашается грек. – Любишь её? Понятное дело, что ты недавно помирать готовился и тебе нужно с мыслями собраться, но ты поторопись, потому что Бетс тебя вечно ждать не станет. Если опять будешь слишком много и долго думать…

– Я уже обо всём подумал, отстань, – и после паузы всё-таки признаётся. – Люблю.

Рассвет как-то разом становится слишком ярким, и Луи морщится. Будто он сам не знает, что ему нужно собрать мысли, и будто он сам не знает, что собирать нужно срочно. Ну так ему же вот, всякие капитаны мешают.

– А она-то в курсе?

Луи предполагает, что в курсе. Хотелось бы на это надеяться. Бетти Мидлтон, кажется, всё о нём знает, не может не знать, что он чувствует. Но, кажется, это тот случай, когда нужно ей сказать, а не оставлять гадать самой? Как бы это сделать, интересно?

– Бетс за тобой готова была протащиться в самый ад, – не отстаёт Мануил. – Она, собственно, это и сделала. По-моему, уже этим она заслужила, чтобы ты её никак не обижал и не заставлял ждать.

Слова Мануила бьют как-то слишком ощутимо. Что угодно, только не обижать Элизабет, он правда хотел бы сделать всё правильно.

А чего, интересно, сам Мануил ждёт? Явно себе уже какие-то выводы наделал, это при том, что ничего не знает. Хоть бы спросил друга, прежде чем советовать.

– Я что, по-твоему, должен, поднять её с постели и объясняться с ней через дверь?

Луи бы мог, но в его планы не входило наслушаться всякого, кроме короткого «да». Возможно, Мидлтон к нему всё же выйдет. Возможно, он слишком хорошо о себе думает. Возможно, он уже наломал дров из-за своего нетерпения. Но, вероятно, у него есть оправдания.

Лиам, ткнувший пальцем в небо, попал Луи под рёбра – Мидлтон была для него особенной ещё будучи Бартом, и, в самом деле, у него просто рванули все эмоции разом тогда в трюме, и он был бесконечно счастлив её видеть тогда в тюрьме. Что никак не меняет того, что вместо слов Луи засыпал Бетти поцелуями, а это было хоть и приятно, но не совсем правильно.

– Хотел бы я на это поглядеть, – фыркает Мануил.

О, этот точно бы хотел. Кто бы ему ещё разрешил.

Луи точно не готов к советам со стороны, потому что ещё свои мысли не собрал и ничего толком не решил. И он благодарен Мануилу за участие и заботу о Бетти, но сейчас это некстати.

– А есть идеи по делу? Как нам быть на Тортуге, если как раз там нас и выдали англичанам?

– Ты мог заметить, что тут нет Чеза. Он болтает с Ле Вассёром, – Мануил без возражений принимает неизящную смену темы, серьёзнеет. – Он, и Саймон, и ещё с десяток наших ребят из Берегового Братства. Сидящие на острове англичане ещё куда ни шло, но когда под носом у Ле Вассёра вот так кого-то увозят, это уже дурно пахнет. Дражайшему нашему губернатору придётся объясниться.

Ле Вассёр, конечно, губернатор, но пираты это пираты. И если даже не учитывать, что от них зависит прибыль Ост-Индской компании, от них вполне буквально может зависеть жизнь Ле Вассёра и его близких. Может, договор с британцами и казался крепким прежде, но в отсутствии Мендеса и британских военных он едва ли чего-то стоит.

– То есть мы, по-твоему, можем возвращаться вполне спокойно?

– По-моему, нет оснований опасаться, что вас отправят обратно. И едва ли англичанам позволят снова провернуть тот же номер с арестом.

Дым из трубки поднимается и развеивается над волной, а все доводы кажутся лишь ненамного внушительнее этого дыма. Но другого у них ничего нет, и остаётся положиться на благоразумие губернатора Тортуги. Насколько Луи его знает, благоразумия губернатору не занимать, так что, возможно, Тортуга останется безопасной для «Леди Энн».

Конечно, можно ещё долго раздумывать, как быть и каковы гарантии, но правда в том, что Луи устал думать об опасностях. Он вспоминает, как советовал Гарри не тратить время, а провести его с Эйвери, и думает, почему не может сам воспользоваться своими прекрасными советами, ему вполне есть чем заняться и с кем время провести. Если всегда думать, что есть какие-то более важные причины для беспокойства, так можно вообще всё пропустить, он уже убедился.

– Я буду у себя, – Луи вытряхивает трубку за борт, ещё раз оглядывается на горизонт за кормой. Никакого преследования там, ясное дело, не видно. – Если повезёт, приведу себя в порядок.

В его каюте не изменилось вообще ничего. Луи касается стопки старых писем на столе, поправляет разворошённую постель, которую не заправил почти неделю назад, выливает остатки воды в таз и с наслаждением умывается. Стягивает с себя рубашку, прихваченную в тюрьме, и надеется, что где-то у него есть своя свежая. Потом достаёт бритву и проводит рукой по лицу; щетины у него больше чем достаточно, и если не лезть к разбитому виску, можно убрать её большую часть.

Ему о многом нужно подумать и решить, как всё сделать правильно. Бетти Мидлтон он любит, так, как вообще может любить. Он её полюбил, пока она была матросом на корабле, а когда увидел, как она по-настоящему выглядит – как благословение, – картинка у него сложилась полностью. Это тот же человек, с теми же движениями, той же улыбкой, тем же складом ума, только теперь Луи видит, что она прекрасна, и это выбивает из колеи. Потому что он всегда гордился своей выдержкой, которая просто рухнула перед чем-то, что, кажется, сильнее его. Как он себя чувствовал, когда не знал, что она женщина? Странно. Но теперь, зная, что она женщина, он сомневается вообще во всём. И он помнит, как она на него смотрит, как отвечает на поцелуи, но хочет точно знать, что она чувствует.

А ещё Луи чувствует себя пойманным в ловушку собственных мыслей и чувств. Сложись всё иначе, он мог бы ещё долго думать, а тут у него, вроде как, созрело решение. Созрело в тюрьме, пока он мысленно на всякий случай готовился умереть. И сейчас это кажется по-прежнему правильным, но Луи по привычке сомневается, потому что ему-то это нужно, а ей? Впрочем, единственный способ узнать – спросить.

Элизабет он встречает днём, когда спускается орлопдек: они с Джеленой Мендес идут в направлении их каюты, и, наверное, Мидлтон показывала корабль, Луи не знает. Но ловит обрывок разговора и слова Бетти о том, что она собирается заниматься шитьём на Тортуге. Луи очень надеется, что он и замужество в этот план как-нибудь впишутся.

Мисс Мендес заходит в каюту, а Элизабет продолжает путь, и Луи торопится её перехватить.

– Значит, собираешься шить?

Она чуть вздрагивает, оборачивается.

– Зря я что ли это умею? – улыбается она. – Мне даже нравится эта работа.

Луи равняется с ней, подстраивается под её шаг. Присматривается к Элизабет, отмечая, что у неё хотя бы руки больше не дрожат и вид не такой усталый. Они не сговариваясь идут в сторону кают-компании, будто она тоже хочет дать ему шанс с ней объясниться. Луи открывает дверь, пропуская девушку вперёд себя и закрывая после.

– Как ты?

Она улыбается чуть смущённо, убирает за ухо прядь волос. Волосы у неё на свету отливают золотом и, убранные наверх, открывают вид на длинную шею, разлёт ключиц и красивую грудь. Луи в очередной раз думает, как она ухитрялась вообще дышать, не то что работать, если сама себе перетянула всю грудную клетку, чтобы её не раскрыли. И как она ухитрялась водить их всех за нос, выдавая себя за мальчишку?

– Уже лучше. Кажется, такие эскапады хороши на один раз, я всё-таки слабая женщина.

– Ты? – хмыкает Луи.

– Я определённо женщина, и не самая сильная.

– Ты устроила бесшумный побег из тюрьмы Порт-Ройала и уговорила губернаторскую племянницу сбежать. Я думаю, ты посрамила большую часть Берегового Братства.

Она хрупкая и тонкая, но, Луи знает, сильная. Может, много золота не поднимет, но сделает всё, чтобы помочь тем, кто ей не безразличен. Ему хочется, до боли в груди хочется её к себе прижать и никуда не пускать, но он этого не делает, потому что ещё ему хочется, наконец, поговорить.

Элизабет чуть краснеет, но не теряет улыбки, только пожимает плечами.

– Тогда буду считать, что это подходящее завершение моей службы на «Леди Энн». Кажется, мнение о том, что женщины на борту не к добру, не подтвердились, одна женщина была даже полезна, – она отворачивается к шкафам, ведёт кончиками пальцев по корешкам книг. – Знаю, что должна уйти, но ужасно не хочется. Я буду скучать, – она чуть запинается, задумчиво стучит по полке, но всё же спрашивает. – А ты?

– Нет. – Рука у неё замирает, и плечи вздрагивают. Луи смеётся, шагает ближе, прямо ей за спину, и объясняет, пока она не успела обидеться. – Ты уйдёшь с корабля, но не от меня ведь. Даже не пытайся.

Элизабет – Бетти, – медлит, потом разворачивается, встречает его взгляд снизу вверх. Луи читает на её лице неуверенность пополам с надеждой и очень хочет верить, что сейчас не получит по лицу. Один раз она пыталась.

– Как мне это понять?

– Очень просто. Я тебя люблю, я тебя хочу, мне нужно, чтобы ты меня любила, вышла за меня замуж, ждала меня и дальше по списку.

Он выдаёт ей разом всё и сам на мгновение замирает в ожидании реакции. Мидлтон чуть приоткрывает рот, не находит, что сказать, и закрывает. И, кажется, пытается не улыбнуться. Зато Луи улыбается так, что щёки болят, касается её лица, очерчивает контур губ большим пальцем.

– Ну, мисс Мидлтон, улыбнись и благоволи составить моё счастье.

Бетти медлит ещё несколько секунд, как будто пытается осознать, что ему от неё нужно, и для Луи эти секунды проходят вечностью. Но она всё же улыбается, и её сияющее лицо, честное слово, заставляет что-то у него в груди цвести.

– Я вся ваша, мистер Томлинсон, – выдыхает она.

Он в жизни ничего лучше не слышал.

Секунда, и кто-то преодолевает расстояние между ними. У Луи в руках наконец-то оказывается её гибкое тело, на плечах – её руки, на губах – губы, и наконец-то всё правильно и хорошо. Бетти приподнимается на мысках ближе, и Луи углубляет поцелуй, скользит ладонями по её талии, по спине, касается волос, шеи… Ему хочется чувствовать её всю, покрыть поцелуями и заласкать до изнеможения. У него внутри как будто одновременно что-то цветёт и полыхает, не давая толком дышать, но он каким-то образом дышит, прижимаясь своим лбом к её, встречая шалый, откровенно счастливый взгляд. И проказливую улыбку.

– А мне не полагается время подумать?

Луи на пару секунд теряется. Это что, месть за его неуместную шутку или правда сомнения? Но Бетти по-прежнему у него в руках, мягко перебирает его волосы и, кажется, не собирается никуда деваться.

– Думай. Минут десять тебе хватит?

Бетти хихикает, проводит у него за ухом, и Луи тянется за этой лаской. Ну о чём, о чём ей думать? Но она о чём-то думает, со вздохом, наконец, озвучивает:

– Ты же знаешь, что с благородными предками мне не повезло?

– Хорошо, что я не на них жениться собрался, да? – фыркает Луи. – Тот еще я дворянин.

– Но это так, ты таким родился. Этого ничто не отнимет.

Томлинсон качает головой. Может и так, но… Но в таком случае Мидлтон тоже предстоит носить дворянскую фамилию, только и всего. Ему думается, родители одобрили бы такую невестку, а остальных предков он бы не спросил.

– Мидлтон, ты собираешься за меня замуж или нет? Прекращай выдумывать, я всё равно тебя уговорю.

Её явно не нужно уговаривать, Луи чувствует улыбку в уголках её губ, когда снова целует. Он совершенно определённо нашёл женщину, которую создали для него, и эта женщина вполне с этим согласна.

Но к ощущению почти детского восторженного счастья примешивается привычная серьёзная обеспокоенность. Чёрт бы всё побрал, что-то им действительно придётся обсудить – не чьё-то происхождение, а вполне реальный нынешний статус. В конце концов, обсуждения им всегда удавались, и уж сейчас Элизабет заслуживает предельной откровенности. Луи заглядывает ей в лицо, чуть не теряет все слова и решимость к серьёзным разговорам. На секунду закрывает глаза и чуть отодвигается, собираясь с дельными мыслями.

– А теперь серьёзно, – выдыхает он. – Бетти, ты же знаешь, что я пират. И я только что из тюрьмы Порт-Ройала, – скептический вид Мидлтон, которая его оттуда и вытаскивала, заставляет пытаться лучше сформулировать мысль. – Если нас сейчас и встретят на Тортуге без губернаторских солдат, я так и останусь пиратом с сомнительным довеском благородных родственников.

Бетти пару секунд выглядит обескураженной, но потом задумывается и серьёзнеет. Тяжело вздыхает и решительно мотает головой.

– Если ты уйдёшь с Тортуги подальше от губернатора, ты возьмёшь меня с собой.

– Это может быть опасно!

– А жену на Тортуге оставить нормально будет? – возмущается она. – Я точно знаю, что ничего с вами на Тортуге не будет, губернатор быстренько раскается в сотрудничестве с англичанами, потому что иначе ему придётся иметь дело со всеми пиратами острова разом. Угадай, кто победит? И вообще, я отлично знаю, кто ты такой, и меня это почему-то не смущает. – Луи тихо смеётся, с облегчением понимая, что она его до сих пор не судит. Кажется, если губернатор не раскается, ему придётся иметь дело с Элизабет, и тогда ему уже никто не позавидует. – Послушай, я знаю, что у тебя вся жизнь опасная, и ты умеешь эти опасности контролировать, просто… – Бетти мягко касается его скулы под длинной ссадиной, кусает губы, ища слова, и, наконец, вздыхает. – Просто пообещай, что дашь мне знать, если что-то действительно будет тебе угрожать и если тебе нужна будет помощь.

– И ты доверишь мне самому решать, что действительно опасно?

– Да.

Луи долго на неё смотрит, осмысливая всё сказанное. Она действительно рискнула собственной головой, чтобы спасти его, и теперь просит о самой малости – разумно взвешивать риски. Само собой, он всё сделает. Луи медленно качает головой и широко улыбается.

– Я тебя люблю, – он касается её губ коротким поцелуем. – Кстати, я пират, и твой отец каким-то образом должен об этом узнать.

– Я всё равно выйду за тебя замуж, прекращай выдумывать, – Бетти шутливо толкает его в плечо. – Не думаю, что расскажу ему всю правду, но могу рассказать часть; я случайно сбила тебя на улице, потом мы познакомились и… Вот. – Луи вопросительно вскидывает бровь, и Бетти чуть краснеет. – Я правда однажды тебя случайно задела. Через несколько дней мы и познакомились, правда я представилась Бартом Мидлтоном.

– Так я должен был узнать тебя по острым локтям? – смеётся Луи.

Не так часто на него из-за углов падают девушки и, едва извинившись, сбегают, и он что-то такое припоминает. И сейчас ему жаль, что Бетти тогда сбежала. Он скользит взглядом по её лицу, по шее, по платью и думает, что мог бы всегда видеть её такой, а не в огромной рубашке и штанах. Взгляд цепляет белую ткань под не до конца затянутой шнуровкой синего платья.

– Любопытная конструкция.

– Просто платье не моё и оказалось мало, – смущённо объясняет Бетти.

– Тебе всё равно идёт.

Луи не удерживается, касается шнуровки пальцами. Она его гипнотизирует, и как, скажите на милость, ему не смотреть, если Бетти в платье это просто какое-то чудо, которое хочется рассмотреть и потрогать. Это не считая того, что благодаря тому, что он полгода наблюдал за ней в мужской одежде, теперь слишком легко представить, что под этим платьем. Этого он вслух не скажет, что он за джентльмен такой? Ладонь ложится Бетти на талию, подальше от шнуровки.

– Сойдём в порту, я куплю тебе кучу платьев. Выберешь самое красивое, в нём отведу тебя в церковь и женюсь. Хороший план?

Бетти прикусывает губу, чуть краснеет.

– Так ты женишься на мне на берегу?

– Это правильно, разве нет? Нас обвенчает священник.

– Да, но я хочу тебя, а не платье и священника.

Она его до помешательства доведёт, не иначе. У Луи разом скручивает все внутренности и поджигает. Он утыкается ей в волосы, глубоко вдыхая, но пожар не унимается, потому что Мидлтон вот она. И он знает, она не имела в виду именно того, о чём он думает, но, Господи, как же это прозвучало!

– Бетти, я взрослый мужчина, со мной так нельзя, – выдыхает он.

– Даже мне?

– Как раз тебе и нельзя. А то я стану совсем буйным.

Бетти тихонько хихикает, обдавая его шею горячим дыханием, и легче Луи не становится вообще никак; её слова всё ещё рефреном отдаются в голове. Он вдыхает её запах и думает, что сам пахнет совсем не так приятно. Это немного отрезвляет, и Луи чуть отодвигается.

– Ты очень красивая, правда. И я очень тебя люблю. И очень хочу, так что не дразни меня.

Будто она и так не чувствует, будучи прижата к нему всем телом. Бетти смущённо опускает голову, и Луи приходит идиотская мысль, что он обожает её румянец, и то, что её нисколько не испортило проживание с матросами в кубрике.

– Ты заставляешь меня краснеть, – тихо говорит она.

– И всего-то? – хмыкает Луи.

– Кто ещё кого дразнит!

Луи поддевает её нос своим. Сам не знает, зачем, но Бетти это заставляет засмеяться. И, разумеется, ему нравится её дразнить, так же, как это нравится ей. Ему нравится её улыбка, её глаза, он любит её смех и её чувство юмора, и её склад ума, и то, как она его обнимает и как слушает. Он её любит, он её обожает, он её желает, и ему меньше всего на свете хочется ждать, даже если это правильно. Он знает, что глупо откладывать важное до лучших времён, он в этом убедился.

– Сердце моё, ты выйдешь за меня замуж прямо сегодня?

– Конечно, – она широко улыбается, поднимая глаза, и Луи кажется, она светится.

– Какая ты нетерпеливая, – хмыкает он. Снова, в который уже раз касается её лица, очерчивая контуры улыбки и зная, что она простит его поддразнивания.

– Просто я люблю тебя.

Элизабет мягко счастливо улыбается, и для Луи после этих слов всё сразу становится вполне возможным и логичным. У них на корабле аж три капитана, где-то у него в каюте есть кольца (а если не найдутся, он знает, с кого их можно снять), выглядит он относительно прилично, в каюте хватит места на двоих, и, всего святого ради, на кой-ему священник. Луи наклоняется ниже, чувствует, как Элизабет обвивает его шею руками, кончиками пальцев обрисовывает контур затылка.

– Всё-таки любишь?

– Будто ты не знаешь, – выдыхает она ему в губы.

Луи может поклясться, он чувствует, как её сердце стучит, ударяясь в его грудь. Он целует её верхнюю губу, нижнюю, забирает вздох, вовлекая в поцелуй, скользит языком по губам, дальше, и его с ума сводит тихий стон и ответное движение. Он чувствует ладонь Элизабет у себя на шее, на плече под рубашкой и, кажется, сам едва слышно стонет в ответ.

Элизабет отзывчивая, податливая, мягкая, как мечта. Сама, слава Богу, реальная. Он был уверен, такого не бывает, что движение начинается в одном теле и кончается в другом, что каждый вздох – как звезда на небе, и эти звёзды указывают путь в темноте. И вот Элизабет в очередной раз доказывает, что ни черта он не знает. Но на такое обучение он согласен.

Священники подождут, у них есть Гарри, который поженит их. Когда-нибудь, когда они друг от друга оторвутся. Возможно, это всё-таки случится до Тортуги, но Луи не собирается торопиться.

***

Луи коротко стучит и открывает дверь каюты Гарри. Стайлс валяется на постели, заложив руки за голову. На корабле у него всё в полном порядке, и есть время немного отдохнуть, потому что в тюрьме в соседстве с крысами никакого отдыха не было.

– Гарри, мне нужен мой капитан.

Луи, не дожидаясь приглашения, садится на стул у стола. Ему хочется широко улыбаться, и он улыбается, на что Гарри удивлённо хмыкает.

– Томмо, ты чего как укушенный, отдыхал бы, радовался, что жив остался.

– Я в процессе.

Гарри окидывает его взглядом, и Луи надеется, что он не слишком встрёпанный и расхристанный. Хватит ему Эда и Мануила, которые ввалились в кают-компанию с вопросом «а где это все?». Оценили обстановку и бодро ретировались, но своим явлением успели напомнить, что вообще-то кают-компания общее помещение и, наверное, надо было давно рассчитывать на что-то подобное.

– И зачем тебе твой капитан?

– Одно маленькое дельце, – Луи с деланным безразличием пожимает плечами, – объявишь меня и Мидлтон мужем и женой и свободен.

– Ну, объявляю, – хмыкает Гарри. Потом думает пару секунд, рассматривая друга, и резко садится на постели. – Серьёзно что ли?

Луи закатывает глаза. Нет, это шутка такая. Очень смешная.

– Разумеется, да.

– Ей вроде бы никакая опасность не угрожает. Я её простил, честно.

– Что?

– Ты чего это жениться-то собрался, герой? – Луи смотрит на Гарри, Гарри смотрит на него, и в каюте повисает тишина. Луи складывает руки на груди, а Стайлс довольно ухмыляется. – Надеюсь, она не будет с тобой несчастна. Не сказать, что прямо сейчас ты выглядишь так уж прилично, но она с этим что-нибудь сделает. И надеюсь, меня не ждёт вот эта драма про то, что ты её отпустишь.

– Господи, Гарри, не беси меня, – стонет Луи, понимая к чему всё идёт. – Это ты мне так мстишь за все мои шутки?

– Примерно.

– О, давай, продолжай, я, наверное, заслужил, раз уж вместо того, чтобы за меня порадоваться, ты решил наговорить мне гадостей.

Гарри торжествующе смеётся, но потом всё же успокаивается. Свешивает ноги с койки и подвигается чуть ближе, внимательно рассматривая друга.

– Ладно, Томмо, кроме шуток, объясни-ка мне, с чего это ты собрался жениться? Я вообще до сегодняшней ночи думал, что Барт парень, а ты на нём женишься.

Луи чешет бровь и тяжело вздыхает, откидываясь на спинку стула. Ну да, со стороны Гарри всё, возможно, выглядит не так, как с его стороны.

– Я женюсь на Элизабет Мидлтон, а не на Барте – говорит он наконец. – Я узнал о том, что она женщина, перед тем, как мы оказались на острове, и за это время успел присмотреться. Я её люблю и хочу на ней жениться, по-моему, достаточные основания?

– Да, только я как-то не представлял тебя женатым, – пожимает плечами Гарри. – Так она тебя любит?

– Слава Богу, да, – улыбается Луи.

– Богу, да, – хмыкает Гарри. – Эх, а я думал, она пришла спасать своего капитана и команду, а не только боцмана, – он хлопает в ладоши, рассматривает свои руки. – Ну так… И когда ты собираешься стать мистером Мидлтон? Кольцами поделиться?

Луи снова закатывает глаза, но злиться на шуточки друга не получится при всём желании. По лицу ползёт бесконтрольная улыбка.

– Просто объяви нас мужем и женой, и можешь дальше валяться на кровати. У меня даже кольца есть.

Он, в конце концов, пират, у него нашлось полно всякого драгоценного в каюте. В том числе маленькое колечко, которое сядет на палец Элизабет.

Гарри всё же поднимается с кровати, медленно потягивается, картинно приглаживает волосы. Видит, что у Луи на редкость благостное настроение, и всё же двигает на выход. Гарри неожиданно решил развить бурную деятельность, отправил Найла за всеми мисс, а Лиама – за Эдом с Мануилом, торжественно водрузил на стол в кают-компании судовой журнал и придирчиво рассмотрел друга. И от этого взгляда Луи вдруг занервничал, понимая, что он, Господи Боже, правда женится.

– Как твой женатый друг, считаю своим долгом сказать, что тебе предстоит разделить с Мидлтон свою каюту и свой гардероб, возможно. Будь с ней помягче и не думай о том, что ничего не знаешь о том, как выглядит правильная семья, вы договоритесь. С другими ответственными моментами ты, наверное, как-нибудь сам. Удачи.

Луи эта речь успела напрячь сильнее, чем порадовать. Да, с ответственными моментами он справится, осталось теперь забыть, что он действительно никогда себя ничьим мужем не представлял и не знает, как правильно. Хотя получается же как-то у Лиама и Гарри.

– Спасибо, – выдавливает из себя Луи.

Гарри, кажется, понял, что слов было достаточно, и, порывшись в шкафах, протягивает бутылку рома. Луи морщится, потом думает ещё раз и бутылку берёт, опрокидывая в себя пару глотков. Ну, просто горло промочить.

– На самом деле я за тебя рад, – со всей искренностью говорит Гарри и даже по-медвежьи обнимает Луи. – Правда рад. Я не знал, что она женщина, но успел за эту ночь на вас двоих насмотреться. Кажется, всё у вас будет отлично.

Дверь раскрывается, и Стайлс быстро забирает бутылку. В кают-компанию заходит улыбающаяся Джелена Мендес, а следом за ней радостная Паула, которая успевает на радостях обнять и Гарри, и Луи, шепнув, что «так и знала». Что она там знала, Луи не уточняет, замечая какую-то непонятную возню в коридоре, возглас Лиама и смех Элизабет. За девушками входит Эд с возмущённым Лиамом и смеющимся Найлом на буксире. Кажется, почти все собрались и заняли места с двух сторон от Гарри и Луи. Томлинсон оглядывает выжидающие лица собравшихся и невольно выпрямляется ещё больше. Мог бы Гарри просто сказать своё слово и не устраивать вот это всё?

Дверь наконец открывается в последний раз, и вплывает до крайности довольный Мануил, которого Луи едва замечает. Грек под руку ведёт Элизабет, которая уступает ему в росте две головы, очаровательно краснеет и светло улыбается. Луи протягивает ей руку, чувствует, как её пальцы чуть дрожат, когда он их пожимает, и его отпускает напряжение, когда Бетти становится рядом с ним.

– Рад, что мы, наконец, собрались, чтобы поженить нашего друга и женщину, которой мы все обязаны жизнями. И порядком на корабле, – Гарри широко плутовато улыбается, рассматривая их и откашливается. – Я, конечно, не сомневаюсь, что все согласны, но давайте спрошу. Луи Уильям Томлинсон, ты согласен взять в жёны Элизабет Мидлтон?

– Согласен, – Луи даже не обращает внимания на то, что говорит Гарри. Сам был на его месте и нанервничался, теперь он просто хочет на всё согласиться.

– Элизабет Мидлтон, ты согласна выйти замуж за Луи Томлинсона?

– Согласна.

Луи чуть улыбается и пожимает ладонь Элизабет в своей руке, прежде чем выпустить и надеть ей на палец кольцо. Бетти надевает кольцо на его палец со всей сосредоточенностью, а потом поднимает глаза и цветёт в улыбке, такой, что у Луи сердце удары теряет, а между ушей шумит. Томлинсон на секунду отвлекается от невесты, выжидательно смотрит на Гарри.

– Целуйтесь, – слышится запоздалый комментарий Гарри. – Объявляю вас мужем и женой, разумеется.

Луи обнимает лицо Элизабет обеими руками, приближая к себе и закрывая от остальных любопытных, целует со всей нежностью, на которую только способен. Господи Боже, Бетти вышла за него замуж согласилась разделить с ним всё, что у него было, есть и будет, это ли не повод считать себя счастливейшим мужчиной?

Где-то на пределе слышимости звучат хлопки – Паула, наверное, – к которым присоединяются остальные, и Луи разрывает поцелуй. Элизабет, крохотная, мягкая и светящаяся, смотрит на него снизу вверх, и Луи широко ей улыбается.

– Счастлива? – едва слышно спрашивает он.

– Очень.

Её хочется притянуть к себе и целовать, пока воздух не кончится, но это должно остаться для них двоих, и Луи просто берёт Бетти за руку, обводит контур кольца на её пальце. На всё остальное у них времени хватит.

Луи кажется, закатное солнце светит ярче, чем прежде, и вообще весь мир стал лучше. Это, конечно, не факт, но он точно знает, что лично для него всё изменилось. Он оглядывается на друзей, отвечает на поздравления, с ухмылкой слушает, как Лиам жалуется на Мануила, который увёл у него из-под носа невесту, и смех Гарри, напоминающего, что ему ещё есть, кого женить. Вся компания, покончив с поздравлениями, упражняется в остроумии, находя новые темы для обсуждений, и Бетти кладёт голову Луи на плечо. Он обнимает её, и она льнёт ближе, и улыбается мягко и одновременно темно, от чего Луи особенно отчётливо понимает, что она – его. В животе у него тянет, и на этот раз не болезненно, а предвкушающе.

– Что-то я не уверен, что сооружу праздничный ужин, – предупреждает Найл.

– Нам ром с лимонами, прекрасной половине сладости, – отмахивается Мануил. – Можешь на гитаре сыграть, раз такое дело.

– А ты умеешь? – оживляется Паула.

Бетти тихо смеётся, прячет лицо у Луи на груди, и он чувствует себя абсолютно счастливым с этой женщиной в руках и с этими людьми рядом. Кроме друзей он хотел бы разделить этот момент с сёстрами, которые далеко, но скоро их всё равно увидят. С родителями, чтобы услышать их одобрение, но ему думалось, они и так одобрят, где бы теперь ни были.

Теперь как-то гораздо легче верится в то, что всё будет хорошо, и проблемы растворятся, как дым над волной. В голове у Луи они уже растворились, ему в кои веки ни о чём таком не думалось.

========== Обещания. Бетти ==========

Комментарий к Обещания. Бетти

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c850036/v850036096/193e84/4qiUcC9DDMY.jpg

Порог каюты Луи – теперь и её, получается, – Бетти переступает почти с опаской. Пока Луи зажигает лампу на столе, она оглядывается, подходит к столу, замечая стопку писем, надписанных тонким женским почерком, и даже не сомневается, что они от сестёр. Почему-то это её трогает, будто она не знала, что вышла за лучшего мужчину на свете.