Текст книги "Искатели сокровищ (СИ)"

Автор книги: MadeInTheAM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Белла вспоминает их первую близость: двое подростков в одной постели, вздрагивающие от каждого шороха в коридорах, хотя дверь заперта на ключ, и ключ торчит в замке. Они доверяли друг другу безоговорочно, накрепко связанные кровью, собственным рождением и чувством, сжигающим изнутри. Анвар сплел их пальцы.

– Не бойся, – хрипло шепнул он, его глаза были широко распахнуты. – Мы ведь всю жизнь – одно целое.

И Белла думала тогда и думает сейчас: никто, кроме Анвара, потому что они принадлежат друг другу. Их отношения – клубок запутанных, будто вышивальные нити, эмоций, дернешь одну – она потянет за собой и другую. Они задевают друг друга, измываются друг над другом, насмешничают и подшучивают. Белла флиртует с офицерами лишь для того, чтобы Анвар выловил её позже в коридорах их особняка и затолкал в спальню, прихватил за горло и целовал так, как ни один её ухажер никогда не сможет, пока на первых этажах родительского дома гости кружились в танце. У них же был собственный танец, и позже, когда Анвар, как примерный брат, приглашал сестренку на вальс, он прижимал её к себе непозволительно близко, и в его глазах Белла на два такта музыки читала обещание: потом. Потерпи, сестренка, и тебе будет хорошо, так хорошо, что ты забудешь своих офицеров.

«Ты только моя».

«Ошибаешься, братец. Это ты – мой».

Кстати, эти ухажеры потом таинственным образом переключались на других молодых леди, но Белла не жалуется – они ей к черту не нужны. Они – только способ раздражать брата их существованием. У Анвара сейчас фора – он собирается жениться, и это всего лишь новый повод поддеть её. Заставить злиться и ревновать. Они не ведут счета, но каждый день доказывают, что принадлежат друг другу, и гори оно всё в Аду.

Слуги шепчутся за их спинами, но кто им поверит, слугам-то? Их молчание всегда можно купить, а если не захотят продавать – ничего, в один прекрасный момент кто-то перестанет рассказывать сказки, просто не сможет.

Они ходят по краю, и под их ногами камни осыпаются в пропасть, но тем сильнее пылают их чувства друг к другу, как к отражению самих себя – в том числе. Белла давно перестала понимать, что есть грех, а что – нет, она прыгнула во тьму, и Анвар последовал за ней, как и всегда.

И никакая британская девчонка между ними не встанет. Белла сжимает губы – посмотрим, что там за невеста, подобранная дядей. Английские цветы по ямайской жаре не растут.

========== Разговоры на квартердеке. Бетти. ==========

Комментарий к Разговоры на квартердеке. Бетти.

Aesthetics:

https://pp.userapi.com/c850228/v850228018/2cca8/YKf5skBqfDo.jpg

https://pp.userapi.com/c850228/v850228018/2ccba/ee76LHHy_nU.jpg

В темноте глухо шелестят паруса и поскрипывают натянутые ванты, пока Бетти привычно устраивается на баке, отворачиваясь от освещённой палубы. Вода, разбегающаяся от форштевня, плещется, облизывая борта, и килевая качка не даёт забыть, что они быстро движутся на юг, к Тортуге, но если сесть вот так и поднять голову к небу, то можно вообразить, что нет ни воды, ни земли, ни корабля, ни движения. Ничего нет, только чёрный бархат и белые алмазы на нём, только ночь и созвездия, которые чья-то фантазия наделила формами и смыслами. И даже ответственностью за всё происходящее под звёздным светом с людьми.

Остаться наедине с ночью в этот раз почему-то не хочется, и Бетти не старается. Ей кажется, что в голове ещё гудит от пушечной стрельбы, а на коже всё ещё остаются отпечатки копоти. На канонирской палубе, тесноватой и низкой, Бетти оказалась впервые, и, вообще говоря, за полгода впервые оказалась по-настоящему вовлечённой в сражение – в боях на чужих палубах она не участвовала. Бетти думается, что боцман вовсе её не жалеет – её тут никто не жалеет, – а скорее слишком уж хорошо видит, что она из себя представляет, и задания даёт соответствующие, парусами заниматься, например. Или, вон, на канонирской палубе тоже было неплохо. Тут, правда, не заслуга Бетти, а заслуга канонира Лиама, но и Бетти не оплошала, приказы она умела выполнять. Вот в абордажной команде она была бы не только бесполезна, но и, возможно, опасна – с неё сталось бы умереть в числе первых и упасть так, чтобы об неё все спотыкались, напарываясь на собственные же сабли. Ну, зато она пригождается после боя, когда надо латать раненых или считать добычу.

Бетти уже не угрызается совестью по поводу льющейся в море крови. Самой ей убивать не доводилось, а на пиратском корабле она поняла – бой на палубе совсем не то, что на земле, ведь с корабля некуда отступать. Здесь каждый дерётся за самое ценное – за собственную жизнь, потому что существует лишь два варианта, победа или смерть. Так что эта кровь и эти убийства, вроде как, единственный вариант.

Трусихой Бетти себя не считает, но теперь поняла, что её отвага иного сорта, не такая, как у мужчин, жаждущих крови и смерти. Бежать с саблей наперевес на палубу чужого корабля и рубить врага ей совсем не хочется, ей даже идея не нравится. Но у неё достаёт отваги лезть на мачты в шторм, потому что так надо, а она может. Или заглянуть в кровавую рану и вытащить оттуда грязь, осколки дерева и кости. Или зашить человека быстро и легко, как зашивает рубашку, потому что так правильно и это спасёт жизнь. Может, это и не отвага, но определённое мужество требуется, потому что эти действия совсем не то, что раззадорить себя криком и ринуться в бой, который продлится совсем недолго, и в котором от тебя зависит только твоя собственная жизнь.

Слышится чей-то оклик и смех, и Бетти поворачивает голову, прислушиваясь, но слов, конечно, не разобрать – это ведь компания на квартердеке, слишком далеко. Голову Бетти не отворачивает, смотрит за борт, на очертания захваченного корабля. В темноте виден лишь силуэт да громада парусов, высокий круглый борт лишь кое-где выхватывают ходовые огни, а всё-таки Бетти думает, что корабль красивый и было бы жалко его топить.

Услышав о том, как решилась их судьба, французы, которых оставалось чуть больше дюжины, громко вознесли хвалу небесам и бросились чинить свой корабль. Мачта была разбита безнадёжно, и её убрали вовсе, а вот руль успели починить до вечера, и теперь фрегат, вполне управляемый, идёт на всех парусах. Парусов, правда, теперь меньше, да и облепленное днище, которое утром позволило «Леди Энн» так легко настигнуть жертву, теперь ещё больше замедляет продвижение обоих кораблей. На «Леди Энн» даже пришлось убрать часть парусов и на некоторых забрать рифы, чтобы идти вровень. До утра корабли должны держаться вместе, а затем, когда даст разрешение капитан Стайлс, корабли разойдутся. «Леди Энн» отправится на Тортугу, сбывать награбленное, а вот фрегат отправится куда и шёл – на Ямайку, – но уже без своего груза и с требованием к губернатору выплатить выкуп за захваченных на борту заложниц.

Пленниц Бетти видела только мельком, это две молодые леди, старшая – её ровесница, наверное, – будущая жена племянника Ямайского губернатора. Их переправили на борт «Леди Энн» и заперли в каюте возле капитанской, а третья леди со служанкой осталась на фрегате, она и должна будет передать сообщение губернатору. Нейт, корабельный доктор, бурчал, что женщины на борту не к добру, а капитан посоветовал ему не напрягаться, припоминая поговорки, потому что это не женщины, а груз. Бетти могла бы добавить, что поговорка и вовсе лишена смысла, что она сама наглядное ей опровержение, но, разумеется, промолчала – за неё-то выкуп никто платить не будет и рассматривать в виде груза её не будут, зато, если узнают о ней правду, Луи устроит ей прогулку по доске.

Честно сказать, будущей племяннице губернатора и её спутнице Бетти не завидует. У них красивые платья, им отвели каюту и даже послали к ним кока Найла, чтобы выяснить, что дамы желают на ужин, только Бетти знает – девушки пленницы. И даже если им вдруг позволят выйти из каюты, что маловероятно, – они останутся пленницами, одинокими и чужими на корабле, загнанными в угол. А Бетти, хотя и прикрывается именем Барта, здесь дома.

В широкой одежде её тонкая фигура кажется тощей, а не стройной. С короткими волосами её лицо кажется юным и смазливым, но не девчачьим, к тому же Бетти потеряла немного веса, которого после болезни на Тортуге было и так не сильно много. Вот отрастающие волосы, когда Бетти случайно увидела их в отражении оконного стекла, привели её в ужас – беспорядочные кудри делали её похожим на ребёнка, но ребёнка этого было легче принять за девочку, чем за мальчика. Бетти сперва стригла волосы, но потом замучилась изворачиваться с ножницами так, чтобы никто не видел, и пошла на полумеры – нацепила на голову платок. Полегчало, так и ветер по ушам не бьёт, и солнце тёмную макушку не напекает, и лицо девчачьим не кажется. В общем, вопрос Бетти решила, и пока никто не заподозрил в ней девчонку.

Оказывается, быть на корабле дочкой шкипера среди мужчин и маленьким матросом среди мужчин – это разные вещи. Но ей нравится, у неё в конце концов начало получаться. Днём Бетти активна, как никто, потому что ей нужно убедить всех и каждого – в том числе и себя, – что она полезна. Наверное, она убедила давным-давно, и, наверное, уже миновала пора, когда её могли засыпать неудобными вопросами, но Бетти всё ещё продолжает доказывать свою полезность. Ей вообще нравится учиться и работать, так что никаких проблем нет.

Прошло около полугода с тех пор, как она подписалась под пиратским договором, и Бетти – Барт, вообще-то, – стала неотъемлемой частью команды, чем может гордиться. Когда Бетти нескромно говорила, что она умнее других, она была права. Конечно, никто на корабле особенно не умеет читать и писать, да это и не нужно, но ещё Бетти поняла, что не каждый может похвастаться подвижным умом, и беззастенчиво этим пользуется себе во благо – с ней теперь стараются не заводить долгих споров и уступают, и это служит ей некоторой защитой от любопытства. И юмор тоже. Если где и работает поговорка о том, что лучшая защита нападение, так на пиратском корабле. Бетти крошка, пяти футов, почти хрупкая в сравнении с другими, и её, конечно, первое время испытывали на прочность, задирая. Бетти пробовала уклоняться, пробовала игнорировать, но, наконец, поняла, что лучше всего у неё выходит отшучиваться. Там, где пары насмешливых фраз не хватало, Бетти без зазрений совести пускала в слова яд, отбривала любые нападки или неудобные вопросы, так что теперь пользуется славой редкой язвы и нахала. Тётка её хлопнулась бы в обморок, услышав пару особенно живописных оборотов, а моряки только прониклись уважением к наглому мальчишке. И слава Богу, потому что Бетти отчаянно нуждалась в чём-то, что сделает её своей на корабле – ей нужно было какое-то своё место, и она его нашла.

Когда Бетти уверяла, что будет полезна, тоже была права – через какое-то время, пообвыкшись, она стала затычкой в каждой бочке, занимается всем подряд и приятельствует со всеми. На корабле есть Нейт, доктор (не по образованию, а, скорее, по призванию и по опыту), и Бетти помогает ему с мелкой работой, выспрашивает всё и обо всём. Она лазит туда, куда не может пролезть кто-то крупнее, её же спускают за борт, если нужно что-то починить с внешней стороны. Иногда она помогает боцману Луи с чем-то, требующим подсчёта. Ещё она усидчива и может долго заниматься монотонной работой – она же девушка, у девушек вся жизнь монотонная, как вышивание.

И ей нравятся люди, с которыми она плавает. Они пираты, да, и не галантные кавалеры, совсем. И многие даже не умные, но на берегу тоже всяких полно. А здесь Бетти даже сдружилась кое с кем. Например, с гигантом Эрколе, тем самым верзилой, что стоял перед ней в таверне Тортуги. Бетти, прилепившаяся к нему сначала в поисках защиты, вскоре обнаружила, что Эр, как его все зовут, добрейший души человек. Ещё Бетти очень нравятся капитан и боцман. Правда, по-разному, потому что оба они совсем разные: Гарри балагур, лёгкий на подъём, полный планов и задумок – правда, скорый на расправу в случае недовольства, но Бетти уже навострилась уворачиваться, вовремя прикусывать язык и избегать капитана до тех пор, пока он не смягчится. Луи более спокойный, хотя и колкий иногда – правда, Бетти знает, если будет за что, Луи размажет её по стенке без тени пощады, так что старается поводов не давать. Ещё Бетти знает, что сочувствие всегда можно найти у Найла, а к Лиаму стоит идти за какой-нибудь историей. Но по вечерам ни к Гарри, ни к Луи, ни к Найлу, ни к Лиаму особенно-то не пристанешь, потому что они, как сейчас, сидят вместе и перешучиваются – у них своя какая-то старая компания и никого (точно не её) они к себе пускать не собираются. И ладно, если надо, Бетти найдёт другое время.

– Вот ведь!.. – доносится от квартердека, и Бетти полностью оборачивается. – Чего она добивается?

Капитан чем-то недоволен и повышает голос, судя по всему, речь об одной из пленниц. Найл пожимает плечами, пока Гарри раздражённо хмурится, их хорошо видно под фонарём. Бетти встаёт со своего места и тихонько двигается в ту сторону. Не подслушивает, но слышит – хотели бы скрыть свой разговор, заперлись бы где-нибудь.

– Ничего не добивается, утверждает, что не голодна.

– Значит, правда не голодна, – отмахивается Луи.

И всё? Бетти уже хочет скользнуть внутрь корабля. День был долгим, а чужие разговоры не стоят того, чтобы прятаться, но её окликает канонир.

– Привет, Барт.

– Привет, – отвечает Бетти и подходит к трапу на квартердек. – Военный совет держите?

Она знает, что совет не военный, и отлично видит, что мужчины играют в кости, как и каждый вечер. Это им вместо молитвы, наверное. И ром.

– Какой там, – отмахивается Найл. – Наш груз отказывается ужинать.

Так себе интрига. Бетти пожимает плечами и улыбается. Найл добрая душа и отличный кок, по его виду ясно, что поведение мисс его не то что обижает, но обескураживает.

– Ну, а я не откажусь, если предложишь.

Мужчины хохочут. Капитан милостиво взмахивает рукой в приглашающем жесте, и Бетти поднимается на квартердек. У руля стоит вахтовой, а мужчины сидят на рундуках, передавая друг другу стаканчик с костями, да двигают вперёд монетки, делая ставки.

– Куда в тебя только лезет? – делано качает головой Луи. – Ладно бы хоть подрос немного.

Места на рундуках нет, да Бетти и не собирается кого-то двигать, садится на палубу, скрещивая ноги. Так ей даже лучше видно. Проблема в том, что ещё ей хорошо видно боцмана, а это её всегда отвлекает.

– Ну, знаете, сэр, чтобы лазить по вантам да пушки тягать, мне нужны силы.

– Знаю. Как он на канонирской палубе, Лиам?

– Бегает быстро, – пожимает плечами канонир. – И заряжает на совесть.

Он выкидывает кости, на них десятка, и с довольной усмешкой передаёт стакан дальше Гарри, потом косится на Бетти.

– Эй, Барт, давай-ка к нам в команду?

– Будешь топить красивые корабли, – кивает Гарри.

– Главное, чтобы не «Леди Энн», – в тон отвечает Бетти.

Гарри щурится на неё, прикрывая зелёные кошачьи глаза ресницами, потом улыбается, демонстрируя ямочки на щеках.

– «Леди Энн» мы топить не дадим.

– Ни за что, сэр, – с готовностью отвечает Бетти. – Ваше маленькое королевство в безопасности, будьте уверены.

Гарри хохочет, выкидывая кости. Его смех подхватывают другие, и Бетти – ну дурочка же, -переводит взгляд на Луи, следит за поднимающимися тонкими губами, за движением скул, и отводит глаза прежде, чем кто-то заметит. Вот смотреть на Луи не надо, это странно.

– Тогда я спокоен, – усмехается Гарри. – Я на тебя полагаюсь.

Гарри передаёт стакан Луи. Бетти следит за его руками, чтобы не смотреть в глаза, убеждает себя, что ей интересны чернильные контуры татуировок на запястьях и выше. Интересны же.

– А сколько мы пробудем на Тортуге, сэр? – интересуется Бетти у капитана. – Выкуп же нам не туда доставят?

– Это было бы забавно, – хмыкает Стайлс. – Нет, за выкупом идём на Наветренные острова, так что на Тортугу зайдём ненадолго.

– Надо бы задержаться, – говорит Лиам.

– Не волнуйся, от Шерил тебя никто оттаскивать не будет.

– Спасибо, конечно, но я вообще-то хотел пушками заняться. Надо заменить парочку лафетов.

– Успеем, – кивает капитан. – Особенно если вы соберётесь с мозгами и подумаете, что вам надо, до прибытия на остров. Тогда всё устроим.

– Луи всё устроит, – вздыхает Луи. – Это ты хочешь сказать?

Гарри пожимает плечами, даже не скрывая ухмылки, а Найл открыто смеётся. Лиам наклоняется к Бетти и громко шепчет:

– Надеюсь, они сейчас отвлекутся, и мы с Найлом обыграем их.

– А мог бы надеяться на то, что они отвлекутся, и ты сможешь выпросить себе новые пушки и больше времени на Тортуге, – улыбается Бетти.

– Какое коварство, – качает головой Найл. – Лиам, ты просто обязан воспользоваться этой идеей.

– Чёрта с два! – хором возмущаются Гарри и Луи.

Бетти невинно пожимает плечами, видя, как Гарри грозит ей кулаком, а Луи улыбается насмешливо и смотрит при этом совсем прямо, и если бы Бетти не прикидывалась Бартом, была бы безнадёжно смущена – а так только уши краснеют. Бетти кажется, что она дура.

– Шанс упущен, – смеётся Найл.

– Видимо, в другой раз, – пожимает плечами Лиам. – Так я продолжаю рассказывать?

Дождавшись кивков, Лиам ведёт рассказ, прерванный, видимо, как раз тем самым обсуждением строптивых пленниц. Канонир коротко поясняет для Бетти, что пересказывает слова моряков, которые ходили к берегам материка и дальше, в Индийский океан. Бетти переводит взгляд на Лиама. У него есть жена Шерил, и его глаза не похожи на бериллы цвета холодной воды перед штормом. На Лиама смотреть приятно и безопасно, нет никаких глупых мыслей и восторженного смятения под рёбрами.

Бетти слушает Лиама и старается сосредоточиться на рассказе, а не на том, что она дура. Ей удаётся, она даже задаёт вопросы и поддерживает шутки. И вскоре успокаивается, представляя себе всё то, о чём слышит, и надеясь, что капитан тоже соблазнится и направит корабль к материку. У Лиама всегда складно выходят рассказы, а дальние берега Бетти манят, она ведь так мало видела, а мир такой огромный.

_____________________________________

_____________________________________

Бак – носовая часть верхней палубы корабля

Форштевень – брус, образующий переднюю оконечность судна (продолжение киля в носовой части)

Рундук – а) прилавки в корме, которые устраивались по обе стороны от руля; б) сундучки в каютах и на палубах

========== Дорога до Тортуги. Луи ==========

Комментарий к Дорога до Тортуги. Луи

Aesthetic: https://pp.userapi.com/c849028/v849028162/40c44/-Xxzt1mGJU4.jpg

Утром оба корабля ложатся в дрейф, и на борт «Леди Энн» вступает миссис Клементс. Вид у неё такой, как будто она наносит визит вежливости по собственному почину, и хотя обязанность это неприятная, всё же светская. Но все знают, женщина здесь потому, что Гарри хочет дать последние издевательские указания и позволил ей увидеть дочь и внучку.

На девиц, впрочем, миссис Клементс, когда её проводят в их каюту, смотрит лишь мельком. Поджимает губы, встречаясь взглядом с дочерью, ведь это она приняла решение согласиться с требованием капитана. Холодно обнимает обеих, едва ли задержав в своих руках бросившуюся к ней младшую, никаких наставлений не даёт.

– Через месяц ждём нашу награду на острове Юнион, – напоминает Гарри. – Надеюсь, губернатор дорожит будущим счастьем своего племянника достаточно, чтобы оторвать от сердца всего-то двадцать тысяч. Я крайне великодушен, мадам, оцените это.

Миссис Клементс гордо поднимает голову, окидывая взглядом капитана и боцмана, презрительно морщится.

– Вы ещё пожалеете, что бросили вызов мне и губернатору Мендесу.

Слова, не имеющие никакого смысла, вызов, совершенно не пугающий в этой части света. Кто такая она и как будет губернатор Ямайки карать неугодных ей пиратов, которые могут быть в любой точке Карибского моря? Миссис Клементс, кажется, никогда не видела мира за пределами английских салонов. Гарри ухмыляется и наклоняется ниже, как бы доверительно.

– Сделайте так, чтобы не пожалели, мэм. Потому как у нас на борту ваша дочь и внучка, и если мы пожалеем, они в лучшем случае окажутся за бортом.

Луи видит, что мамашка их боится, но при этом совершенно не способна удержать язык за зубами.

– К чему пререкания, – вмешивается старшая из пленниц, когда видит, что строптивая старуха собирается сказать что-то ещё. – Мы уже обо всём условились. Выполни их требования, мама, и покончим с этим поскорее.

Луи удивлённо приподнимает брови, заново оглядывая девушку. Слишком уж она спокойна для той, кого оставляют на пиратском корабле. Вот другая напугана и не скрывается.

Мадам кривит губы, мрачно смотрит на дочь, но молчит. Её дочка мнётся, просительно смотрит на капитана.

– Не могли бы вы оставить нас наедине? Чтобы попрощаться.

Гарри, чуть помедлив, пожимает плечами и разворачивается, кивает Луи на выход. Прикрывает за собой дверь – вряд ли три леди успеют составить заговор.

– Эта баба и дьявола доведёт, – морщится Гарри. – Губернатор что угодно сделает, чтобы она замолчала.

– Неплохой щелчок по носу, – соглашается Луи. – Придётся заплатить за невесту и получить такую родственницу. Анвар иного не заслужил.

Только девчонку жалко, она-то, возможно, заслужила жениха получше. Гарри мрачно кивает. Через несколько минут миссис Клементс с тем же видом оскорблённой добродетели выходит из каюты, и её ведут обратно на верхнюю палубу, чтобы выпроводить, наконец, в сторону Ямайки.

– Удачной дороги в Порт-Ройал, – насмешливо кланяется Гарри. – Надеюсь, вам удастся познакомиться с женихом дочки поближе.

– Не сомневаюсь в этом, – цедит леди. – Как и в том, что он приложит все усилия для того, чтобы освободить мою дочь и приструнить вас.

Гарри громко издевательски хохочет, и Луи тоже усмехается. Миссис Клементс ждёт много сюрпризов в Карибском море и на Ямайке. И чёрта с два они ей понравятся.

На кормовом подзоре у фрегата тускло золотится имя – Северная Звезда, – но, потрёпанный долгим плаванием и вчерашней стычкой, на звезду он похож меньше, чем прежде. Жалкие осколки команды французов ставят паруса на уцелевших мачтах, торопясь убраться подальше от страшных пиратов. Миссис Клементс на палубе не задерживается, и вряд ли потому, что у неё нет сил сдержать слёзы, глядя на то, как пиратский корабль уносит вдаль её девочек.

Гарри прищёлкивает языком.

– Анвар Мендес – укротитель пиратов, – тянет он. – Кого он может напугать, комнатную собачку?

Луи молчит. В размышлениях о племяннике губернатора Ямайки Гарри не нужны собеседники, потому что-то, о чём Гарри правда думает, он вслух не произносит. Луи кладёт другу руку на плечо и чуть сжимает на пару секунд, а потом отходит, оставляя Гарри у борта, и подгоняет команду. На «Леди Энн» тоже поднимают все паруса и берут курс на Тортугу.

Луи спускается на орлопдек, по пути цепляя Барта, и они идут в кают-компанию. Луи, конечно, всё устроит, Луи всегда всё устраивает, но Луи тоже иногда устаёт и ему нужна помощь. А ещё Луи не любит писать и беззастенчиво пользуется умениями Барта. Тот, впрочем, в восторге от того, что может быть полезен, и безропотно пишет под диктовку, составляет нужные списки и даже чинит перья с запасом. Бесценное приобретение.

– Что сегодня? – интересуется почти радостно.

– Сегодня ты считаешь.

Луи выкладывает на стол бумаги, отодвигает нужное Барту, который уже устраивается у стола так, чтобы падал свет из окна. Парнишка перебирает перья, недовольно вздыхая, обнаруживая неочинённые и сломанные. Луи угрызений совести не чувствует – ему было не до того, когда он эти перья мучил.

– А ты чем заниматься будешь?

– Думать.

– Ну да, кто-то же должен, – бормочет Барт, выбирая себе целые письменные принадлежности. – О том, как побыстрее уйти с Тортуги?

– И об этом тоже. Сам понимаешь, нам ещё до Наветренных островов добираться, да и с нашими гостьями на Тортуге лучше не задерживаться.

А лучше вообще о них не распространяться, потому что дьявол его знает, кто до чего додумается. Луи легко себе представляет идиотов, которые захотят отбить девчонок, чтобы получить за них выкуп самим – всё легче, чем выходить в море на свой страх и риск, а тут уже всё готово, только и надо, что денег дождаться.

– Вот твоя работа, – Луи двигает бумаги к Барту, это списки содержимого трюмов. – Проверь, пересчитай, запиши. Всё, как ты любишь. Мне нужна бумага для Саймона и для меня, посчитай, кому какая доля, чтобы потом этим не заниматься.

Потому что до Тортуги они, вероятно, дойдут без новых стычек. Барт демонстративно округляет глаза, показывая, что он это совсем не любит, но даже не ворчит, просто делает. Помедлив, косится на лежащие перед Луи бумаги и толкает вперёд, как бы невзначай, несколько целых перьев.

Луи садится напротив и делает вид, что думает. На самом деле, пытается найти хоть одну дельную мысль в голове, но всё толчётся вокруг ситуации с выкупом и Мендесами. Больно интересно представить, как миссис Клементс со своим великосветским возмущением начнёт требовать содействия от губернатора. И, честно говоря, вероятность того, что кроме выкупа она ухитрится выбить и содействие в виде военных кораблей, достаточно высока. Так что пол ночи Луи обсуждал с Гарри назначенную встречу и убеждал устроить всё на одном из мелких островов, а самим ждать возле другого, просто на случай незваных гостей, чтобы была возможность укрыться. Потому что «укротитель пиратов» Анвар Мендес вполне мог бы подстроить что-нибудь, даже не ради невесты, а ради того чтобы наступить на ногу Гарри Стайлсу.

Луи раскрывает судовой журнал и начинает заполнять, вчера ему было не до того. Записывает пройденное расстояние, курс, подробности встречи с фрегатом, потери, приобретения. Коротко пишет об условиях сделки и дальнейших событиях. Вчера они потеряли двоих матросов, в дополнение к тем, кто уже отправился на дно в предыдущих стычках. На Тортуге придётся ещё и этим заняться. Луи искоса смотрит на Барта, припоминая вчерашний разговор с Лиамом. Шутки шутками, а задуматься можно, решение-то всё равно за Луи.

– Хочешь на канонирскую палубу?

Барт отвлекается от бумаг и как-то вопросительно смотрит.

– Пойду, куда скажешь.

– Умница, – усмехается Луи. – А я всё-таки спрашиваю, хочешь или нет? – и видя, что Барт ещё пытается понять подоплёку вопроса, добавляет: – отпущу тебя только на время боёв, ты мне на палубе нужен.

Нехитрой похвалы от боцмана хватает, чтобы Барт расцвёл в улыбке. На самом деле, Луи думает, что Барт нужен ему в качестве личного оруженосца – он исполнительный, обучаемый и забавный, и в принципе ему нравится. Всегда пригодится.

– Тогда пойду, – ободряется Барт. – Я уж думал, ты от меня избавиться хочешь.

– Избавишься от тебя, как же, – улыбается Луи.

Барт довольно улыбается в ответ, потом вспоминает о деле и утыкается в стол. Чтобы, видимо, Луи не передумал и не избавился от него, сослав на нижние палубы чистить пушки.

Время проходит в тишине, если не считать шума воды за бортом и скрипа перьев, но это совсем привычные звуки. В помещении жарко и душно, не спасет и приоткрытое кормовое окно, а от жары только больше хочется спать после всех ночных обсуждений ближайших планов, связанных с получением выкупа от проклятущего семейства Мендесов.

Гарри молчит о большем, чем говорит, и это тоже тяжело ложится на плечи. Потому что Луи вполне понимает его желание сделать что-то по-настоящему болезненное племяннику губернатора, а не просто получить деньги. Странная гадкая история с Джеммой, на самом деле, мучила не только Гарри, но ни Гарри, ни кто-то из его друзей сделать ничего не могли. Во всяком случае, пока им способа доискаться истины или отомстить не представлялось.

– Готово, – голос Барта возвращает в реальность. – Проверяй.

Барт подаёт два листа, и Луи, тряхнув головой, всматривается в строки, даже честно проверяет, хотя точно знает, что Барт сам с маниакальной тщательностью проверил всё трижды, чтобы, не приведи Господь, не вызвать неудовольствия. Не так, что Луи особенно присматривался, но не составляет никакого труда заметить, что для Барта худшее наказание грозный взгляд и указание на то, что он не справился с делом.

Луи откладывает листы в сторону и кивает.

– Ты богат, – проказливо хмыкает Барт. – И капитан.

– Золота много не бывает. Ты тоже неплохо получишь.

Невозможно быть слишком богатым. Наверное, невозможно быть и достаточно богатым, чтобы успокоиться.

– Ну, вроде того, – пожимает плечами Барт.

Он начинает собирать бумаги по столу, раскладывая и отодвигая в сторону. Оценивающе смотрит на лицо Луи и, видимо, решает, что сразу его не погонят.

– А как ты тратишь деньги? – спрашивает вдруг Барт. – Кроме очевидного про ром и прочее? Откладываешь как-нибудь?

Луи давится воздухом, а потом смеётся над сосредоточенным и чуточку виноватым лицом Барта. Откидывается на спинку стула, потирая щёку. Вот уж нашёл вопрос.

– Я смотрю, ты основательно готовишься к сходу на Тортуге. Пытаешься прикинуть, сколько у тебя останется после рейда по кабакам и что с этим делать?

– Вот рейд я не планирую, – мотает головой Барт.

Вопрос неожиданный и, вообще говоря, странный. Но отмахнуться желания не возникает. Барт вроде как пытается спросить совета, и Луи даже готов его дать. Как и всегда, потому что Барт вызывает безотчётную симпатию.

– Ну конечно, – тянет Луи. – Можешь не стесняться, тут все планируют такие рейды. Ладно, рассказываю, часть денег я меняю на векселя французских банков и отсылаю на Монтсеррат. У меня там семья.

У Барта вытягивается лицо, и розовеют щёки, явно не от жары. Луи вопросительно вскидывает бровь. Что, слово вексель не знакомо?

– О, – многоумно выдаёт Мидлтон, – так ты женат? Я не знал.

Луи снисходительно улыбается. Барт всё-таки выдающееся создание.

– Потому что я этого не говорил. Моя семья – шестеро сестёр.

Барт моргает, и не понятно, что впечатляет его больше – мысль о том, что боцман женат, или о том, что него могут быть сёстры. Впрочем, на корабле легко забыть, что существует какой-то внешний мир.

– Шестеро сестёр это много, – бормочет Барт. – А почему они живут так далеко?

– Потому что нечего им делать на Тортуге. И потому, что старшая вышла замуж и забрала с собой остальных.

Луи понятия не имеет, почему он вообще об этом говорит маленькому любопытному матросу. Но Барт только подпирает щёку ладонью. Вспоминается, что у Барта-то никого нет, тётка и та умерла.

– Скучаешь по ним?

– Разумеется.

Барт пару секунд думает. Потом закусывает губу, как будто придерживает интерес, и начинает заниматься перьями: откладывает те, что не нужно чинить, в сторону и принимается за остальные. Так же быстро, как Барт начинает свои вопросы, он их сворачивает, как будто понимает больше, чем ему говорят. Или понимает, что может получить по шее, если будет слишком уж любопытен?