Текст книги "Искатели сокровищ (СИ)"

Автор книги: MadeInTheAM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

– Не на всё, на что хотелось бы, – Бетти душно краснеет, а Луи, наконец, поднимает на неё взгляд.

– Ах да, я и забыла, что ты давно не видел женщин в платьях.

Луи открыто смеётся и качает головой, а Бетти, как загипнотизированная, следит за оттенками эмоций на его лице, за тем, как движется его горло, как приподнимаются краешки тонких губ. И как Луи наклоняется чуть ниже к ней.

– Да и черти бы с этими женщинами. Я думал, тебя уже не увижу.

– Хорошо, что ошибся.

Бетти искренне надеется, что в этом предложении не слышится вопроса, который вертится у неё в голове. Но ответ она всё равно получает.

Луи наклоняется ещё ниже, касается губами её губ, ласково, так, что у неё дыхание перехватывает, двигается ближе, прижимает к себе, и Бетти тает. Облегчение накрывает её с головой – Луи живой и по-прежнему хочет её целовать, и что бы это для него ни значило, она только за. Она обвивает Луи руками, отвечает на поцелуй, приоткрывает рот, впуская его язык, запускает руку ему в волосы, за уши; ловит вздох Луи и ставший более настойчивым поцелуй. Он сжимает её сильнее, притискивая вплотную к себе, блуждая руками по спине, и Бетти всем телом чувствует его прикосновения. Как определённо чувствует и то, что Луи хочет её не только целовать.

И Бетти категорически не стыдно, потому что вопреки всякой логике она чувствует себя дома. Вот так, где-то в тюрьме Порт-Ройала, в руках Луи, который ей так ничего и не сказал и ничего не обещал, но целует так, что прямо сейчас всё кажется очевидным. И думать ей ни о чём не хочется, на это ещё будет время после, а пока можно ведь просто побыть счастливой.

========== Побег. Бетти ==========

Комментарий к Побег. Бетти

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c845420/v845420096/208ccb/Fh0ljriJs6k.jpg

В ночной темноте улицы Порт-Ройала кажутся лабиринтом из серого камня, серой пыли и серых булыжников мостовой, в котором ориенируется только мистер Малик.

Идти нужно очень быстро и не привлекая внимания. На улицах, правда, никого уже нет, но это значит только, что не стоит привлекать внимание из окон добропорядочных спящих граждан.

Мистер Малик писал долго и, кажется, даже привлёк к делу Найла. Или Найл сам предложил помощь? В любом случае, Бетти не в курсе, потому что была занята другим, и теперь крайне благодарна за деликатность Найла, который не поинтересовался, что, собственно, они там с Луи делали. Ещё она благодарна за окружающую темноту, в которой не видно, как она краснеет от воспоминаний каждые пять минут, хотя вообще-то ей сейчас предстоит войти в дом брата губернатора, в котором её никто не ждёт.

Они, наконец, выходят почти на край города, где на холме красуется дом Мендесов: высокий и светлый, с мавританскими арками и цветущими аллеями парка. Мистер Малик осторожно ведёт их вдоль ограды и ныряет в неприметную дыру, скрытую нависающими ветвями цветущих деревьев. Луи демонстративно закатывает глаза и отводит ветви, жестом показывает Бетти, что можно проходить. Рядом хмыкает Найл. Оказавшись в парке, они идут по теням и останавливаются возле увитого плющом павильона, примыкающего прямо к стене дома. Мужчины осматриваются вокруг, прислушиваются, а потом, как будто сговорившись, смотрят на Бетти.

– Ты готова? – спрашивает Найл.

Бетти кивает. Готовее она вряд ли будет. Ей страшно и совсем не хочется совать голову в петлю, но её план – это лучший вариант. Она надеется на успех, а в случае неуспеха… Если схватят кого-то из них, вскроется побег из тюрьмы, и все спасённые будут в опасности. Интересно, в случае неуспеха её ведь спасут? Дыру в стене пускай проделают, Лиам хоть порадуется.

– Вы очень храбрая женщина, мисс Мидлтон, – говорит вдруг Малик.

Бетти даже теряется на секунду. Смотрит на Луи и Найла в поисках подтверждения, что ей не послышалось.

– Я самая обычная женщина, это обстоятельства требуют от меня храбрости, – она качает головой и оглядывается на дом. – Просто скажите мне, что любите её действительно сильно, и она вас тоже. Я хочу знать, что рискую не напрасно.

Бетти знает, что просить таких признаний у незнакомого человека совсем невежливо, но ей действительно нужно знать, что всё не напрасно. Она действительно не обладает той храбростью, которая позволит просто ввязаться в авантюру, и она, по правде сказать, маленькая и беззащитная перед опасностями. Её план как раз в том и состоит, чтобы обойтись без храбрости и опасностей. Мистер Малик пару секунд её разглядывает с непроницаемым лицом, затем чуть наклоняет голову.

– Я люблю её больше всех на свете. Она всё, что у меня есть.

Это как-то даже более чем исчерпывающе. Бетти слабо улыбается, и благодаря, и извиняясь сразу. Видит, как оба бывших друга бывшего британского офицера кидают на него нечитаемые взгляды, но никак не комментируют признание.

– Значит, я её приведу.

– Не задерживайся, ладно, – просит Луи. – Мы будем здесь, но если через сорок минут ты не вернёшься, идём в дом.

Бетти категорически не хочет, чтобы они туда совались, но она сама согласилась на эту меру предосторожности. В конце концов, если что-то пойдёт не так, ей может понадобиться помощь. Но она надеется, что всё пойдёт по плану.

– Мы будем тут вовремя, – обещает она и нервно улыбается. – Но всё равно пожелайте мне удачи.

– Удачи, – с готовностью желают Найл и Зейн.

– Береги себя, – говорит Луи.

Бетти старается не задерживать на нём взгляд, чтобы внезапно не передумать, поворачивается к дому и тихо идёт до тёмной задней двери. Всего-то и делов, войти и выйти, она справится. Но, Господи святый, как же ей страшно.

Мидлтон тихо отодвигает дверь – ей часто пользуются, и она не скрипит. Но выходит она возле кухни, в узкий коридор, и никто почему-то никогда её не запирает, как объяснял мистер Малик. В коридоре тихо и темно, Бетти крадётся вдоль стены, ловя отзвуки жизни из помещений прислуги, но там все спят, и слышно только, как у Бетти кровь шумит. Она касается корсажа, проверяя место, где спрятаны два письма: для мисс Джелены Мендес и для её семьи. Почерк на листах, послуживших конвертами, оказался квадратным и угловатым, и Бетти с трудом удержала улыбку, его увидев, но в самих письмах было нечто серьёзное, что должно убедить мисс Мендес принять Зейна Малика обратно в своё сердце, да ещё и сбежать в ним. Ну, или хотя бы помочь Бетти отыскать Паулу и вывести из этого дома.

Бетти проходит лестницами и широкими коридорами верхних этажей, отмечает богатое убранство и отсчитывает двери. Откуда бы Зейн Малик ни знал, где находится спальня его бывшей невесты, главное, чтобы сведения были точны. Мидлтон замирает перед нужной дверью, ещё раз оглядывается; никого не видно и не слышно, хотя где-то за поворотом должны быть спальни её брата и сестры. Если Бетти сейчас поймают, ей придётся срочно придумывать, что она новенькая служанка, приставлена к мисс Пауле и заплутала. Бетти не хочется выяснять, поверят ей или нет.

Ей страшно, сердце бьётся испуганной птицей. Конечно, у неё есть план, но до того незамысловатый, что больше напоминает приступ безумия. И хотя она верит, что всё сработает, и знает, что кроме неё никто ничего сделать не сможет, от этого не меньше страшно. Бетти поднимает руку и тихонько стучит. Чем раньше она это сделает, тем лучше, верно? На стук никто не отзывается, и Бетти стучит чуть громче, молясь, чтобы в соседних комнатах этого не услышали. За дверью, наконец, слышится неясный шорох, и с той стороны девичий голос отвечает:

– Уйди, Белла, я не в настроении разговаривать.

Бетти переводит дыхание. Если обращаются к Белле, значит за дверью Джелена, хоть тут всё правильно.

– Я не Белла, – тихо говорит она. – У меня для вас сообщение.

За дверью повисает напряжённая тишина, потом тот же голос осторожно интересуется:

– От кого?

– Обещайте не кричать, – просит Бетти, выдерживает паузу, которую принимает за согласие, и всё же отвечает. – От того, кого вы оплакиваете.

Ей кажется, она слышит придушенное взволнованное восклицание и шумный вздох. Буквально через несколько секунд дверь щёлкает открытым замком и раскрывается достаточно только для того, чтобы в неё выглянуть. Девушка из комнаты огромными влажными глазами рассматривает Бетти, затем быстро смотрит в коридор позади неё.

– Вы… Вы разве? Я вас правильно поняла?

Возможно, это сбивчивая речь свидетельство того, что мисс Мендес заинтересована, а значит у Бетти есть шанс всё сделать правильно.

– Да. Впустите меня? В коридоре будет неудобно рассказывать.

Девушка больше ни секунды не колеблется, сама втягивает Бетти за собой в комнату и закрывает дверь. Прислоняется к створкам и рассматривает Бетти снова. Та отвечает тем же, не без восхищения отмечая, что мисс Мендес – это ведь она? – даже в горе выглядит красавицей. У неё кукольное лицо, длинные светлые волосы и огромные глаза. Как-то сразу становится неловко за свой рост и чужое платье, но это уж совсем лишние эмоции.

– Вы Джелена Мендес? – уточняет Бетти на всякий случай.

Мисс Мендес горячо кивает несколько раз, нервно сплетает и расплетает пальцы перед собой.

– У вас сообщение? – спрашивает она взволновано. – Какое? И откуда, расскажите? Зейн ведь… В тюрьме.

– Уже нет. – Мисс Мендес снова охает, хватается за грудь и явно не знает, уместна ли её радость. Бетти подбадривающе улыбается. – Он на свободе, и я здесь чтобы передать его письмо.

Бетти достаёт одно письмо, протягивает мисс Мендес, и та тут же его разворачивает. Затем медлит, с сомнением сморит на Бетти.

– Почему он сам не пришёл, если свободен?

– А вы бы его впустили? – чуть улыбается Бетти. – Это я настояла на том, чтобы пойти к вам, это чуть менее опасно. Вы ведь не сдадите меня охране?

– О, нет, нет, что вы, – переполошилась мисс Мендес, – нет, я так не сделаю. А, – она, смутившись, опустила глаза, потом тут же подняла, – а вы кто?

– Элизабет Мидлтон. Это я помогла пиратам сбежать, но вы уже пообещали меня не сдавать.

Мисс Мендес смотрит на неё во все глаза, потом нервно улыбается, трясёт головой.

– Простите меня, я просто слишком удивлена. Сядьте куда-нибудь, я пока прочитаю письмо.

Бетти отходит к туалетному столику, устраиваясь так, чтобы не смотреть на мисс Мендес, которая читает у окна. Она понятия не имеет, что в письме, но надеется, что квадратные буквы складываются в убедительные слова. Сердце у неё всё ещё испуганно колотится, но уже чуть меньше, ведь мисс Мендес оказалась милейшим созданием и даже если не простит Зейна, точно не станет вредить Бетти.

Чтение занимает несколько минут, а когда мисс Мендес откладывает письмо и опускается на постель, выглядит она чуть бледнее и до крайности задумчивой. В уголках глаз у неё что-то подозрительно поблёскивает. Бетти недолго её рассматривает и, понимая, что мисс Мендес всё ещё в своих мыслях, спрашивает:

– Что там?

– Правда, – тихо отвечает мисс Мендес. – Всё, что я о нём не знала, и это… Это страшно.

Бетти понимает, перед ней дворянка, дочь дворян, которая не знала ничего, кроме своей жизни на этом острове, где выше неё никого не было. Узнать неприглядную правду о человеке, которого она любит, ей едва ли было легко.

– Вас пугает то, что он был пиратом? – осторожно спрашивает Бетти. – То, что он когда-то делал?

Мисс Мендес кивает. У Бетти нет ни одного оправдания тому, что сделал мистер Малик со своими друзьями, как, наверное, нет оправдания многим человеческим поступкам вообще. И она знает, что пираты не агнцы божие, она знает, чем они занимаются и почему. Но она знает и другое.

– Он не плохой человек. Он, если хотите, то же самое, что солдат, просто служит другому государству, – Бетти пожимает плечами, подбирая слова и надеясь, что это звучит хоть сколько-то понятно. У неё нет оправдания предательству, но есть желание объяснить, что пиратство не делает из мистера Малика недостойное чудовище. Со всем остальным влюблённым придётся разбираться как-нибудь самим, она просто постарается дать им такую возможность. – Грехов за ним побольше, чем за пастором в церкви, это верно, но… Но человек он всё тот же, которого вы знали и полюбили.

Мисс Мендес поднимается с кровати, делает пару шагов в одном направлении, порывисто разворачивается в другую сторону, замирает. Бетти очень хочется её обнять и утешить, но, кажется, мисс Мендес со многим нужно разобраться. Самой.

– Но пират!.. Он пишет, что не мог мне сказать, боялся, я не пойму, но я бы постаралась, я бы… Я бы постаралась!

Бетти согласно кивает. Может, постаралась бы. Ей наверняка хотелось бы постараться. Но кто знает, как всё было бы на самом деле?

– Постарайтесь теперь, мисс Мендес, – девушка снова замирает, смотрит на Бетти так, словно надеется, что та даст ей все ответы. Но у Бетти только вопросы. – Подумайте сами, вы его любите? Вы хотите быть счастливой? Вы будете счастливы здесь? – Мисс Мендес отворачивается, прижимая руки к лицу, и тяжело вздыхает. – У вас лишь один шанс, мисс, выбирайте и больше никогда не сомневайтесь в этом выборе.

Бетти знает, что это, возможно, жестоко – ставить её перед выбором вот так, среди ночи и без предупреждения, ждать серьёзного ответа немедленно, но иначе никак. Время капает неумолимо, от сорока минут остаётся всё меньше, а дело не двигается. И если не двинется, под угрозой окажется совсем не медлящая мисс Мендес, а те, кто пойдут искать в этом доме Бетти.

– Я здесь несчастна, – едва слышно признаётся мисс Мендес. – И не буду, если не сделаю для этого что-то.

Бетти всё же встаёт и берёт её руки в свои. Мисс Мендес сжимает её ладони, несколько раз глубоко вздыхает, будто набираясь смелости. А потом кидает письмо мистера Малика в камин на тлеющие угли.

– И вы приняли решение?

– Мне нужно собрать вещи. И написать родным, объяснить, куда я делась.

Бетти не очень представляет, как это письмо будет выглядеть, но согласно кивает. И достаёт из-за корсажа письмо Зейна.

– Приложите это. Не знаю, что там, но мистер Малик просил оставить это вашей семье, чтобы они вас не искали.

В следующие десять минут они ухитряются написать записку, собрать необходимое – почти никакой одежды, только украшения и пару плащей. Бетти ещё и объясняет, кто она, откуда и как вообще оказалась виновницей побега особо опасных преступников.

Мисс Мендес приостанавливается только на пороге. Оглядывает свою комнату, разворошённую постель и письма на туалетном столике, чуть крепче прижимает к груди свои вещи. Грустно улыбается, но, кажется, не собирается жалеть о недавно принятом решении.

– Я ведь поступаю правильно?

Бетти понятия не имеет.

– Я знаю только, что вы должны поступить так, как правильно для вас, мисс Мендес.

– Джелена, – поправляет та. – Джи.

– А я Бетти, – улыбается Мидлтон. – Пойдём, времени не так много, а нам ещё Паулу собирать.

В том, что Паула согласится на побег, не сомневаются обе. Бетти – потому, что знает Паулу, а Джелена – потому, что видит их ситуации похожими и знает, сколько слёз выплакала Паула за последние дни. Они вместе спускаются на этаж, крадутся вдоль гостевых спален. Джелена долго выбирает, где нужная им комната, потому что и сама не часто выходила в последнее время, но, наконец, вспоминает и стучится. Паула подходит к двери только на третий стук, но когда её окликает Бетти, распахивает дверь мгновенно.

Мисс Рид с растрёпанной косой, побледневшая от слёз, зато вполне бодрая и явно не потерявшая воли к жизни.

– Привет, – улыбается Бетти, разводя руки в сторону. – Я не Барт, я Бетти, как видишь.

Паула пару секунд смотрит растерянно, потом хихикает, прикрывая рот руками. Вопросительно смотрит на Джелену. Та неожиданно теснит всех в сторону и закрывает двери.

– Мы, – она указывает пальцами на себя и на Паулу, – сбегаем, а она, – указывает на Бетти, – нам помогает. Ты же не хочешь остаться с моей семейкой?

– Сбегаем? А как же…

– Живы и свободны, – перебивает Бетти. – Твой дядя ждёт на корабле, а Найл тут, около дома. У нас осталось всего минут десять, чтобы собраться.

Паула собралась почти мгновенно: без затей вытряхнула всё из шкафа, взяла самое нужное и раскидала остальное. Подумав, оставила бабушке на прощание три строчки и требовательно потащила Бетти и Джелену к выходу.

– Давайте, сами сказали, что времени мало.

Этажом ниже Джелена вдруг останавливается, вскидывает вверх руку. Потом заталкивает всех за выступ стены и замирает. Тогда все трое уже различают чей-то шёпот и торопливые шаги, внезапно прерывающиеся неясным шорохом. Джелена осторожно высовывается из-за угла и тут же втягивает голову обратно. По её лицу и по звукам возни Бетти как-то слишком легко складывает картинку.

– Слуги, – одними губами говорит Джелена.

Замечательно, на их пути встали какие-то слуги, которым показалось удобным обниматься и Бог его знает что ещё делать в ночном коридоре. Правда, теперь не только Бог, но и три девушки знают, чем они там занимаются. Бетти косится на Паулу, в равной степени испуганную задержкой и заинтересованную её причиной. Все трое жмутся к стене и надеются, что никто не слышит, как громко стучат их испуганные сердца.

– Идём? – так же едва слышно говорит Бетти.

И что им остаётся? Время-то идёт, в отличие от них.

Они мучительно медленно, стараясь не шуршать платьями, шагают на лестницу и по ступенькам. Бетти в который раз с грустью думает, что мужская одежда куда как удобнее женской. Ну, разве что не так радует взгляд мужчин, но с этим наверняка можно что-то сделать, а вот красться по лестницам в платье категорически неудобно.

Они крались, казалось, целую вечность и задышали только на следующем пролёте, когда перестали что-либо слышать и понадеялись, что их тоже не слышно. Девушки переглядываются, и Бетти готова клясться, у всех остальных в горле так же щекочет нервный смех. Смеяться нельзя, как нельзя и медлить, ведь отведённые сорок минут истекают, и девушки со всей возможной скоростью и бесшумностью припустили к двери возле кухни.

Времени было мало, но хватило, чтобы они с глупыми улыбками успели прихватить кое-какую ерунду с каминных полок. Джелена на память, Паула ради того, чтобы насолить, а Бетти обзавелась маленькими часиками в подарок. Не канделябр, но тоже подойдёт.

Когда они выходят из дома в темноту увитого растениями павильона, руки у Бетти ходуном ходят. Наконец-то почти всё позади, и теперь она может позволить себе бояться. Хочется ткнуться в плечо Луи и чтобы он её пожалел и похвалил, но какой там, впереди ещё путь до корабля, а вокруг чужие взгляды, которые не одобрят такое непотребное поведение. Бетти ограничивается коротким взглядом и долгим выдохом.

– Можем идти.

– Можем, – соглашается Луи, бегло оглядывая собравшихся. И предлагает руку, которую Бетти принимает, даже не думая. – В саду темно и полно кочек.

Точно. Кочки. «Спасибо Господу за темноту и кочки, » думает Бетти, ощущая лёгкое пожатие её трясущейся руки.

========== Снова на борту. Гарри ==========

Комментарий к Снова на борту. Гарри

Aesthetic:

https://sun9-3.userapi.com/c845524/v845524083/1ff8e2/kbsN1NWR_UU.jpg

Гарри пнул ногой труп одного из солдат. И надо же было им напороться на взвод этих губернаторских прихвостней прямо по пути в секретную пиратскую бухту! Они вывернули из-за угла, прямо в трущобах, в которые обычно никогда не заглядывали, и неясно – потому ли, что побег обнаружен, или они просто патрулировали весь город? И если они патрулировали город, то может ли это значить, что губернатор в курсе побега?

Вряд ли. Нейт говорил, что снотворное вырубает часа на четыре. И время это ещё не прошло. Не важно. Все они мертвы. Все они лежат лицами в дорожной пыли. Чьи-то мужья, сыновья и братья. Но Гарри знает: либо ты, либо тебя, и он хочет вернуться к жене. А, значит, за это должен умереть кто-то другой.

– Надеюсь, ни один не скрылся, чтобы позвать на помощь, – произносит Лиам, вкладывая оружие в ножны. – А то наши беглецы рискуют напороться на целые отряды местных стражей порядка.

– И лица Луи, Найла и Зейна им всем хорошо известны, – добавляет Гарри.

Он очень надеется, что ни один солдат не выжил. Давит совесть, неожиданно поднявшую голову, в зародыше. Плевать на других, кто собирался его убить, их всех ждут дома. Его ждет Эйвери. Лиама ждет Шерил. У Эда есть Черри. А Мануила ждет целый сонм шлюх в борделе, и этот вариант тоже весьма неплох. Лучше так, чем когда никто не ждет.

– Кажется, все здесь, – Эд оглядывает место драки. Жители трущобных районов, наученные тяжелой жизнью, даже носов наружу не казали. Не их дело. – И наши тоже.

Пираты понесли потери куда меньшие – подоспела часть команд «Леди Энн» и «Королевских драгоценностей», отправившиеся встречать своих капитанов. Эд с нескрываемой болью закрыл глаза собственному боцману Шону. Тот хоть и был моложе Эда, разбирался в навигации достаточно хорошо, чтобы «Королевские драгоценности» успешно ходили заданным курсом и не налетали на рифы, а склонность к обучению у парня была отменная. Он мог бы стать одним из лучших боцманов на Тортуге, если не считать Луи. Или Зейна.

– Мне жаль, – Гарри треплет Эда по плечу.

– Ага, – вздыхает тот. – Где я ещё найду такого же боцмана?

– Можешь Зейна взять, – ухмыляется Лиам, и видно, что он шутит. – Он хорошо разбирается в навигации.

– Спасибо за совет, – вскидывает бровь Эд. – Мне в тюрьме Порт-Ройала не понравилось.

Гарри молчит, что ситуация больше не кажется однозначной после признаний Зейна, и не хочет об этом думать. Было проще, когда бывший друг мыслился предателем. Было проще, когда ему хотелось отомстить, хотя ненависти Гарри к нему никогда не испытывал. Теперь всё стало сложно, а Гарри не любит сложностей. Совсем как Лиам.

Обо всем, что Зейн рассказал в тюремной камере, он тоже молчит. Возможно, время для разговоров наступит. Гарри чувствует себя разбитым и усталым, ничего не понимающим. Все слишком изменилось, и ясность опять скрывается за мутным туманом чужих слов и раскрывшихся тайн. Барт Мидлтон – вовсе не Барт, а Элизабет, и Луи об этом знал. За такое умалчивание на любом корабле полагалось только одно наказание, но Гарри видит, как Луи смотрит на Мидлтон и отлично его понимает. В конце концов, девчонка никому не навредила своей ложью, а даже спасла их задницы от виселицы теперь. Так что её вранье прощено. А вот предательство Зейна всё ещё ранит – он бросил их в тюрьму из-за женщины. Разве можно такое простить?

Хотя Гарри помнит: Лиам рассказывал, что узнал, где они находятся, благодаря сообщению от неизвестного, переданному с одним из портовых мальчишек. Быть может, это и правда был Зейн, да только оправдывает ли это подлый поступок? В глазах Гарри – вряд ли. Можно любить женщину и оставаться тем, кто ты есть, – а если она не сможет принять тебя, покуда ты не предашь друзей, а потом не сможет понять это предательство, то любовь ли это вообще?

Не то чтобы Гарри мог, хотел или стремился дать определение любви. Но что-то смутно подсказывает ему: Эйвери бы не поняла, поступи он так. И не смотрела бы на него по-прежнему.

Они добираются до «Леди Энн», мирно стоящей в скрытой от солдатских глаз пиратской бухте. Весла разбрызгивают воду, блестящую в наступившей темноте. Матросы подают руки взбирающимся по трапу, и Гарри, когда его ноги касаются досок палубы любимого корабля, хочет упасть на колени и целовать дерево, но ограничивается он только долгим прикосновением к планширу. И ему кажется, что «Леди Энн» греет ему ладонь, что корабль тоже рад присутствию своего капитана. Все корабли обладают душой, это любому пирату известно. А у «Леди Энн» душа любящая.

У самого же Гарри есть только две любимые женщины. И вторую он скоро увидит. Обнимет. У него жарко скручивает в низу живота от мысли, что он отплывает на Тортугу к Эйвери, и остается только дождаться всех, кто решил рискнуть собственной свободой, чтобы вытащить Паулу. Впрочем, он никогда не смог бы оставить новоявленную племянницу в руках семейки Мендесов. Наверняка они все так же отвратительны, как и губернатор с Анваром.

На одну из Мендесов они скоро даже посмотрят. Интересно, похожи ли они с братцем?

Гарри очень хочется упасть спать – где угодно, хоть в кают-компании, хоть на кубрике, в гамаке или даже на голом полу. Он уверен, что уснёт – родной борт «Леди Энн» не позволит ему ворочаться без сна. Да только шлюпка уже отправляется на берег, и беглецы, явно проскользнувшие мимо всех солдатских караулов, наконец, возвращаются на корабль.

Элизабет Мидлтон, жизнь и поступки которой всё ещё вызывают у капитана Стайлса множество вопросов, выглядит уставшей и разбитой, но до крайности довольной. Паула и вообще кидается обнимать Гарри, как только вновь оказывается на корабле, и он прячет ухмылку, наблюдая за невольной ревностью, проскользнувшей во взгляде Найла. Ну что ж, отрицать очевидное Найл может сколько угодно. Другим-то правда видна, как на ладони.

Зейн взбирается по трапу одним из последних, цепляется ладонями за планшир, и Гарри думает, что нужно будет попросить матросов хорошо помыть его. «Леди Энн», впрочем, относится к Зейну благосклонно, а, быть может, ей всё равно. Тем временем бывший друг подает руку девушке, укутанной в плащ. Когда она оказывается на палубе и скидывает капюшон, рассматривая обстановку со страхом и любопытством в огромных глазах, Гарри видит, что невеста Малика – уже, видимо, снова настоящая невеста – очень красива. И, как бы он ни любил Эйвери, он не может этого не заметить. У неё изящные черты лица, и во всем её облике сквозит аристократизм. Гарри провел много лет рядом с дворянином, уж он-то знает.

Нейт что-то бубнит снова про женщин на корабле, но так тихо, что слов не разобрать. Да и после всего, что случилось, он вряд ли скажет об этом громко.

– Снимаемся с якоря! – кричит Гарри рулевому. Этого парня он не знает. Быть может, Эд прихватил его из команды «Королевских драгоценностей». Не важно, лишь бы путь знал да на рифы «Леди Энн» не посадил.

На галеоне всё в порядке, хотя Гарри ревностно обходит каждое помещение. Трех девиц отправляют спать в ту самую каюту, которую занимали Эйвери и Паула когда-то. Для Бетти приходится притащить туда один из гамаков с кубрика, но Билли великодушно уступает спальное место. Кажется, большинство из команды всё-таки не обижены на её ложь, и это даже не кажется Гарри странным. Элизабет Мидлтон может быть женщиной, но – это он уже понял – её пол не мешает ей быть похрабрее некоторых мужчин.

А, возможно, и поумнее. Вряд ли Гарри когда-нибудь скажет это ей в лицо. Нечего девчонке задаваться, и так слишком много внимания и восхищения ей досталось. Пусть Луи комплиментами её сам заваливает. Бетти Мидлтон всех восхищает, даже Гарри, но ей не стоит слишком много об этом знать. А то ещё решит, что так всегда можно делать. Гарри усмехается своим мыслям, когда прикрывает дверь кают-компании – Боже, он и не надеялся вновь увидеть знакомую обстановку, и сердце его наполняется теплом – и оборачивается к друзьям.

Луи сидит за столом и сосредоточенно набивает трубку. Лиам стоит, прислонившись плечом к стенке кают-компании. Эд наливает себе грога. Мануил разглядывает подарок Бетти, золотые часы на длинной цепочке, и примеряет их к своему щегольскому костюму. Гарри щурится.

– Рассказывай, Томмо, – расплывается он в улыбке. – Я знаю, что у тебя есть для нас занимательная история.

Луи морщится, закатывает глаза. Но на него смотрят несколько пар любопытных глаз.

– Нет тут никакой занимательной истории. Просто мы все, включая меня, оказались слепцами. Как можно было не заметить отсутствие кадыка?

Гарри вскидывает брови, а потом фыркает: объяснение оказалось проще некуда. И действительно, никто из них не приглядывался к Барту Мидлтону: мальчишка исполнительный, работу выполняет хорошо, а что ещё нужно? Сам Гарри даже и подумать бы не мог, что за личиной ловкого и наглого мальца скрывается женщина – впрочем, такая же ловкая и наглая. Так кто виноват, что сто пятьдесят человек на борту «Леди Энн» не разули глаза?

– Если ты такой умный, то почему первым не пригляделся? – хмыкает Лиам.

– Я и пригляделся, – парирует Луи. – Но я знаю, что вы сделали бы с Мидлтон, если бы я рассказал вам, и я не хотел брать на себя ответственность за её смерть.

– Просто признайся, что она тебе нравится, и на этом закончим, – ухмыляется Пейн. – Не такая уж и занимательная история, самая обычная. И как ты себя чувствовал, когда думал, что втрескался в мальчишку?

Луи поворачивается к Лиаму и, кажется, готов швырнуть в него трубкой, но потом передумывает.

– Иди к черту, – бросает он. – Я и сам не знал, пока не догадался, что Бетти – девчонка!

Зейн кривит губы, но молчит. Гарри думает, что не стоило допускать Малика в кают-компанию, но не в трюм же его запирать? Да и не обсуждают они здесь планы по захвату Порт-Ройала, всего лишь слушают историю Луи, которая на поверку оказалась довольно банальной. Если не считать, что Мидлтон – какая угодно, только не банальная. Интересно, как бы Гарри отнесся к Эйвери, если бы она полгода водила его за нос, щеголяя в мужской одежде?

Впрочем, ей бы вряд ли удалось хоть кого-то обмануть с такой легкостью. Гарри вспоминает свою стройную, но женственную жену, и в его животе вновь вспыхивает костер, а жар опаляет внутренности.

– Я бы сам не отказался от такого матроса, – ржет Мануил. – Ценю людей, которые думают головой. Тебя, например, – он кивает на Луи. – Да и Мидлтон головой думает побольше, чем любая женщина. Уверен, пробраться на ваш корабль у неё были очень веские причины, – подмигивает он и, наконец, цепляет часы на свой камзол.

– Франт чертов, – фыркает Эд.

– Не всем же щеголять нечесаной шевелюрой и старыми штанами, – ухмыляется Мануил.

И, глядя на них, Гарри чувствует, как на сердце у него становится тепло. «Леди Энн» держит курс на родную Тортугу, а всем четверым удалось даже сохранить свои шеи, да ещё и спасти шкуру Зейна, отплатив ему жизнью за попытку спасти. Наверное, долгов между ними больше не осталось, а то Гарри в долгах быть не любит. Он делает глоток грога прямо из бутылки, любезно протянутой Эдом, и улыбается.

На Тортуге его ждет любимая женщина. Что ещё нужно?

========== Окончательное решение. Луи ==========

Комментарий к Окончательное решение. Луи

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c850036/v850036096/193e84/4qiUcC9DDMY.jpg

Луи честно припоминал все известные ему благодарственные молитвы, но они показались какими-то уж слишком высокопарными, так что Луи ограничился мысленным «спасибо» в небо – зато от всей души, – и просто радовался тому, что они живые и свободные, снова на борту «Леди Энн». Ветер треплет паруса, натянутый такелаж скрипит, и палуба едва заметно качается – это почти полное счастье.

Луи с неизменной трубкой выходит на палубу, всматривается в едва светлеющий горизонт с той стороны, где Ямайка. Утро приближается, и когда-то совсем скоро очнутся их стражи в тюрьме, в доме брата губернатора обнаружат пропажу девушек и будут что-то решать. К тому моменту все сбежавшие будут на полпути к Тортуге. Томлинсон выдыхает дым, смотрит, как он тает в утреннем воздухе, и надеется, что все неприятности как-нибудь сами рассеются таким же манером.