Текст книги "Искатели сокровищ (СИ)"

Автор книги: MadeInTheAM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– Может, его надо повернуть? – подаёт голос Билли, внезапно включаясь в мыслительный процесс. – Не по кругу, а как-то на себя потянуть?

Луи отрицательно качает головой, ему кажется, это слишком сложно. Мидлтон задумывается, ведёт пальцем по круглым изображениям предполагаемой луны, очерчивает соседнее изображение, похожее на скособоченную вытянутую восьмёрку.

– А что это? Я такое видела, – Элизабет снова поворачивается, смотрит вопросительно, будто у него есть все ответы. – Ну и не может же быть, что оно тут просто так.

Луи тоже такое видел где-то. Он даже думает, что знает, что это, но не помнит. Томлинсон оглядывается, отмечая всё те же изображения кривых восьмёрок, смутные потёки старой краски в другой части помещения, смотрит на пол, где валяется всякий хлам и по странным буграм ползут солнечные лучи. Вскидывает голову к потолку, снова смотрит на пол, быстро, пока не потерял мысль, обходит комнату, носками сапог расшвыривает мусор по сторонам.

– Ты это видела на карте неба, – Луи широко улыбается Элизабет, поймав наконец мысль за хвост, – это путь солнца. Ты молодец. Гарри! Гарри, чёрт тебя дери! – добавляет он нетерпеливо, когда капитан не оказывается рядом немедленно.

– А почему такой кривой? – неуверенно переспрашивает Мидлтон.

В комнату, наконец, заглядывают Гарри и Эйвери, с ними Лиам, уже что-то жующий Найл и все, кто рядом был.

– Гарри, это аналемма, – объявляет Луи.

– Или я тупой, или ты умничаешь, – хмыкнул капитан. Все как-то разом расслабились, поняв, что ничего страшного не случилось, и Луи только глаза на это закатил. – Мне нужны подробности.

– Вот, смотри, – Луи указал на рассыпанные по комнате кочки и сам же пошёл вдоль них, – если наблюдать за солнцем из одного положения весь год, солнце проходит вот этот путь. Индейцы здесь его и отмечали, – он ткнул в потолок с дырой.

Посреди всеобщего недоумения Гарри прищёлкнул пальцами, припоминая. Просветлел лицом.

– Точно, все эти карты звёзд и прочее… Хочешь сказать, эту загогулину нам нужно повторить на замке? – Луи кивает, хотя Гарри и так знает, что именно это ему и хотят сказать. – Отлично, как?

– Возможно, нажать. Там были выступы в форме этих восьмиконечных звёзд, помнишь?

– Идём, – даже если Гарри и не помнил, ему предстояло увидеть на замке. Капитан одобрительно махнул рукой, первым выходя из комнаты.

– Нажимать же нужно в правильном порядке? – Мидлтон рванула сразу за Луи. – Скажи, что ты его знаешь.

– Знаю, – вот когда пригодились уроки старого Тома, который так и не дорисовал свою карту звёздного неба. – В летнее солнцестояние солнце сверху, – Луи изобразил в воздухе весь путь солнца.

У Мидлтон было такое лицо, как будто он ей заявил, что знает все тайны мира. Луи теперь оставалось только надеяться, что его догадка верна и Мидлтон продолжит так на него смотреть.

Гарри первым дошёл до замка и задумчиво его разглядывает, но решил не трогать. Луи встаёт рядом с ним, выискивая те отметки, которые подходили бы под то изображение, которое он видел в зале, и сам же чуть не смеётся. Странные бугорки на плите, разбросанные, казалось бы, хаотично, как раз и повторяли восьмёрку. Луи уверенно нажал их поочерёдно, и через несколько секунд в ответ на последнее касание раздался щелчок. Дверь в конце коридора медленно поползла в сторону.

– Что бы вы без меня делали? – победно улыбается Луи.

– Камень бы долбили, – хмыкает Лиам. – За пару недель, может, управились бы.

За футам камнями и хитровывернутым замком оказывается, наконец, вознаграждение. То есть, колоссальных размеров тёмное помещение, как провал куда-то внутрь горы – и, конечно, никто туда не рвётся. Ровно до того момента, как на свет факелов тускло откликается золото. Вот тогда начинается всеобщий ажиотаж.

Луи проходит вдоль стены, поднимающейся куда-то вверх до бесконечности, светит вправо-влево и понемногу понимает, зачем было измудряться. Золота тут хватит на всех желающих, Эйвери откупилась сполна. Сама Эйвери осматривается в немом изумлении, и вряд ли она, не смотря на её происхождение, хоть когда-то в жизни видела столько золота. Да вряд ли хоть кто-то, кроме мёртвых индейцев, видел когда-то столько золота. Тут лежат и самородки, и готовые украшения, и какие-то странные вещи, усыпанные камнями – всё, что можно сделать из драгоценностей.

– Так красиво, – Мидлтон рядом легко касается очередной безделушки, очерчивая прихотливый контур, и, честное слово, сама светится как это самое золото.

С противоположной стороны зала слышится треск, крики и далёкий звук падения камня. Билли, едва не свалившийся в какой-то колодец, лежит на полу и клянёт на чём свет стоит сраных индейцев. Эрколе опасливо заглядывает в образовавшуюся дыру.

– Тут плиты проваливается, – хмурится Лиам. – Это такие ловушки или Билли унаследовал везучесть Джона?

– Да какая разница, придётся простучать пол, – заключает Гарри и приобнимает Эйвери за плечи, будто ей что-то угрожает. – Только не ногами, парни.

Матросы расходятся, осторожно проверяя все плиты перед собой. Луи поворачивается к Элизабет, та в кои веки никуда не рвётся.

– Стою на месте, не убиваюсь, – она поднимает ладони вверх. – Ну и вообще, вдруг там крысы. Я тут чем-нибудь займусь.

Если крысы здесь и были, то все успели передохнуть. Но вслух Луи ей этого не скажет. Пускай займётся рассматриванием всякого красивого, он совсем не против.

========== Неприятные сюрпризы. Анвар ==========

Комментарий к Неприятные сюрпризы. Анвар

Aesthetics:

https://pp.userapi.com/c844720/v844720860/1df2ab/jCnFNTvUWYs.jpg – Антуан Ле Вассёр

https://pp.userapi.com/c846322/v846322806/1df386/y9ihXbKYIT8.jpg

Клякса падает на лист бумаги, расплывается некрасивым пятном. Анвар сминает бумагу, швыряет на пол – прислуга потом уберет. Голуби – единственный возможный способ связи с Беллой. Однако нельзя сбрасывать со счетов, что кто-то может перехватить его послание. Нельзя быть излишне откровенным.

Анвар смотрит на новый лист и не может решить, о чём написать. Его плавание оборачивается не так, как он хотел бы. Пираты скрылись за горизонтом, но благо, хоть его невесту притопили где-то у берегов острова от злости. Значит, его женитьба откладывается, пока отец с матерью не найдут ему новую невесту. Быть может, за это время он даже сможет понять, как избежать возможной свадьбы.

Зато Ле Вассер и отец, как оказалось, ещё несколько месяцев назад, встретившись на одном из балов у губернатора Ямайки, договорились о замужестве Беллы за старшим сыном Ле Вассера, Антуаном. Предполагалось, что свадьба пройдет одновременно с женитьбой самого Анвара. И губернатор Тортуги сообщил ему, что, как только пройдет положенный срок траура по погибшей невесте Анвара, то нужно будет начинать приготовления к свадьбе.

В тот момент Анвару показалось, что Ле Вассер взял шпагу и проткнул его в самое сердце. Отец и словом не обмолвился о предполагаемом замужестве Беллы, когда наставлял его перед отплытием. Быть может, он собирался объявить об этом после возвращения Анвара с Тортуги. А, быть может, оставил это Ле Вассеру, и тот справился блестяще – будучи уверенным, что Анвар знает о предстоящей помолвке, он говорил об этом, как о решенном деле. Анвару оставалось только кивать и делать вид, что весть не стала для него крайне неприятным сюрпризом.

О чем писать Белле? О том, что ей предстоит выйти замуж, и жених её, на самом деле, совершенный мальчишка, который никогда не поймет её, никогда не сможет понять? Анвар смотрит на лист бумаги, и на сердце у него скребут десятки кошек.

«Белла, – думает он, – моя Белла, если бы я мог, я бы уничтожил этого Антуана, чтобы он не посмел приблизиться к тебе. Но я не могу. Сейчас я зависим от его отца»

Ле Вассер не собирается помогать в поимке пиратов. Он хорошо понимает, что хрупкий мир и благополучие горожан на Тортуге держится за счет худого мира с морскими разбойниками, который, как известно, лучше доброй ссоры. И поэтому Ле Вассер качает головой и отказывает в просьбе предоставить ещё солдат.

– Вы должны меня понять, – он складывает руки на столе, сплетая пальцы в замок. – Нелегко жить по соседству с пиратской вотчиной. Между собой они не ладят, но стоит кому-то извне покуситься на кого-то из их братии, как могут начаться кровавые разборки. Вы отплывете на Ямайку, а я останусь расхлебывать последствия, и, поверьте, мсье Мендес, ни мне, ни горожанам не будет от этого лучше. Я должен заботиться о безопасности людей, которые доверили мне свои жизни.

Анвар знает, что Ле Вассер врет. Отец говорил ему, что французский «лягушатник» покрывает пиратов, потому что Саймон Коуэлл, один из известнейших контрабандистов и перекупщиков краденного, пополняет казну острова деньгами в обмен на зажмуренные глаза местной Фемиды. Поэтому на его помощь Анвар и не рассчитывал, и жалеет лишь, что у властей Ямайки нет никаких козырей, чтобы заставить Ле Вассера подчиниться.

Поэтому он соглашается и просит не мешать ему вершить правосудие. На это Ле Вассер готов пойти.

Анвар смотрит на лист бумаги, затем обмакивает перо в чернильницу.

Ровные строчки ложатся на желтоватую поверхность.

«Мы ждем пиратов на Тортуге. Зейн Малик в тюрьме за пособничество Гарри Стайлсу, не говори Джелене пока что. Эйвери Клементс и её малявка-племянница обе мертвы. Просто жди меня домой. Анвар»

Это – вся небольшая информация, которую он может поведать сестре. Он уверен, что Белла сможет прочесть между строк всё, что ему хотелось бы сказать, и жаль, что не сможет прочувствовать, как он зол на отца из-за её предполагаемого замужества. Как раздражен из-за выбора будущего мужа для Беллы. И жаль, что она не узнает, какие у Анвара планы на Антуана Ле Вассера.

Анвар складывает записку и прячет в карман. Голубей, что они привезли с Ямайки, оставили на голубятне у губернатора, но каждый из них точно знает дорогу домой, в Порт-Ройал. Анвар отбрасывает со лба волосы и прикрывает глаза. В доме тихо, окна гостевой спальни выходят в сад, где яростно стрекочут цикады. Знакомый с детства шум сейчас раздражает, впрочем, его раздражает всё, и просто хочется домой. Тортуга – грязное место, намного грязнее Ямайки. Как бы Ле Вассер не старался облагородить «черепаший остров», он всё равно пропитан вонью пиратов и навсегда останется их грязным пристанищем.

Спустившись в голубятню, Анвар открывает одну из клеток и достает сонного голубя, прятавшего голову под крыло. Тот косится красным глазом. Птицам, разумеется, не нравится, что их лапы утяжеляются письмами, но их мнение никого не интересует.

Анвар смотрит, как голубь устремляется прочь с письмом, привязанным к лапе, и смотрит, пока птица не превращается в точку на фоне голубого неба. Пока не исчезает совсем.

– Мсье Анвар? – голос Антуана беспардонно вырывает Анвара из его странного оцепенения. – Не думал, что найду вас здесь.

«А я не думал, что ты сюда притащишься», – неприязненно думает Анвар. Его лицо кривится, но, когда он оборачивается, от неприязненной гримасы не остается и следа.

Антуан старше Анвара и Беллы примерно на пару лет, высокий и слащавый до приторности, улыбается: явно пытается подружиться с будущим родственником. И не подозревает, как Анвару хочется сжать его горло, сломать ему подъязычную кость. Анвар улыбается так же приветливо. За восемнадцать лет он научился говорить людям то, что они хотят слышать, и делать вид, что рад кого-то видеть, когда хочется прострелить этому человеку голову.

– Я отправлял вести домой, – он слегка поклонился, приветствуя Антуана. – Отец наверняка ожидает от меня письма.

Да, разумеется, отцу он тоже собирался написать, но не сейчас. Позже, когда пиратский капитан Стайлс будет сидеть за решеткой и слушать крысиный писк. И когда, возможно, Антуан Ле Вассер – какая жалость! – погибнет от рук пиратов Гарри Стайлса при попытке захватить «Леди Энн».

После предательства Зейна Малика всё равно был нужен другой план, так почему бы не убить двух зайцев одним ударом? Анвар представляет, как впитывается в песок кровь Антуана Ле Вассера, и ему становится чуть легче. Сын губернатора Ямайки должен будет умереть, но сделать это будет нужно осторожно, чтобы не вызвать подозрений. И нападение на пиратов будет отличным предлогом.

– Я всё равно собирался разыскать вас сам, – на губах Анвара мелькает улыбка, которую можно при большом желании признать и за дружескую. У Антуана Ле Вассера такое желание явно есть, поэтому он охотно делает шаг навстречу. – Давайте прогуляемся и поговорим.

Анвар осторожно подводит Антуана к идее последовать за английскими солдатами на пиратскую часть острова. Он расспрашивает об отношении аристократии к их соседям, и Антуан делится, что многие в городе недовольны наличием пиратов на Тортуге, но не могут открыто высказать своё недовольство. Сам Антуан, разумеется, тоже не одобряет отцовской политики. Анвар понимающе кивает.

– Мой дядя, губернатор Ямайки, считает, что единственное место пирата – это на плахе или на виселице, чтобы вороны клевали его лицо, – произносит он.

Антуан горячо соглашается:

– Разумеется! Но отец, увы, считает, что если мы будем жить в мире с Береговым Братством, то остров будет в безопасности. Как будто мы и без этой якобы «защиты» пиратов не будем в безопасности, – он передергивает плечами.

– И много ли пиратских кораблей пристает к берегам Тортуги?

Антуан пожимает плечами:

– Здесь никто не ведёт счет. Некоторые из них платят моему отцу часть вырученных средств, что-то вроде налога, и их не трогают.

Анвар отворачивается, будто его сильно интересует одно из деревьев в губернаторском саду, а на самом деле прячет усмешку. Одних слов Антуана было бы достаточно, чтобы обвинить Ле Вассера в пособничестве пиратам, и тогда он окажется на виселице вместе с ними. Но Анвар здесь не за этим, пусть Ле Вассер сам расхлебывает возмущение Берегового Братства, когда Анвар отплывает в Порт-Ройал с Гарри Стайлсом и его пособниками на борту.

Зейн Малик порушил его планы, но капитан Стайлс окажется в кандалах, так или иначе. Анвар всё продумал. Ведь пираты не смогут вечность торчать на своем корабле, им будет нужно продать вырученное имущество, пополнить запасы и починить судно, если что-то нуждается в ремонте. А, значит, им придется сойти на берег. Анвару не нужна вся команда Гарри Стайлса, ему нужен сам капитан и ближайшие его помощники. Если им известно о присутствии англичан на Тортуге, они не появятся на берегу днем. Значит, караулить их будет нужно ночью, когда они решат показаться в порту. И разве кто-то заметит, если во время сражения Антуан Ле Вассер погибнет не от руки пирата, а от английской шпаги? Кто там, в темноте, разберет?

– Мы здесь не для того, чтобы указывать Вашему отцу, как справляться с пиратами, – Анвар чуть склоняет голову. – Но Гарри Стайлс, капитан корабля под названием «Леди Энн», похитил и убил мою невесту. Он должен поплатиться за свои преступления, для этого я и здесь. И мне понадобится Ваша помощь.

Антуан сомневается, это видно. Анвар бы и сам сомневался: одно дело высказывать недовольство отцовской политикой, находясь в безопасности собственного сада, а другое – открыто пойти против, даже ради справедливости. Анвар подкидывает дров в костер разгорающихся сомнений.

– Моя невеста плыла на Ямайку вместе со своей юной племянницей. Две невинные девушки, попавшие в руки к пирату, спокойно разгуливающему по острову. Страшно подумать, что с ними делали перед их смертью, и кто знает, не стала ли эта смерть избавлением?

Сам Анвар никогда бы не повелся на такие слова, но Антуана он за двадцать минут разговора уже раскусил: мальчишка до отвращения благороден и так же наивен, хотя, возможно, и не глуп, если не следует слепо отцовской политике. Но благородство и наивность – сочетание качеств, для мужчины губительное, и Анвар собирается этим воспользоваться.

– Я мечтаю отомстить, – доверительно сообщает он Антуану. – Полагаю, даже ваш отец, узнав, что вы были ведомы благородными мыслями, не будет злиться, если вы его ослушаетесь, – Анвар пожимает плечами. – По крайней мере, мой отец одобрил бы это. Моя сестра тоже. Когда я отплывал из Порт-Ройала, всё ещё надеясь привезти мою невесту на Ямайку живой и невредимой, она просила меня не жалеть негодяев.

О том, что Белла просила его возвратиться домой живым, даже если это будет значить оставить негодяев в покое, Анвар умалчивает. Кто бы не умолчал?

Антуан поднимает на него глаза.

– Думаю, вы правы, мсье Анвар. Что может быть благороднее мести за погибшую невесту? Наверное, вы сильно её любили?

Анвар прячет довольную усмешку, принимает вид, приличествующий для скорбеющего жениха.

– Я очень надеялся её полюбить.

========== Важные вопросы. Бетти ==========

Комментарий к Важные вопросы. Бетти

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c855228/v855228785/1f49d/hGO0Hil6IYM.jpg

https://pp.userapi.com/c849132/v849132785/168427/4puapzCjrYo.jpg

За последние месяцы мисс Элизабет Мидлтон успела совершить самые серьёзные, самые безумные и самые смелые поступки в своей короткой жизни: переоделась в мужское, нанялась матросом на пиратский корабль, влюбилась в самого неподходящего человека, поучаствовала в нахождении и присваивании индейских сокровищ… И почему-то эти поступки, кажется, были самым правильным, что она делала или могла сделать в жизни, даже если кое-что из этого могло напугать кого-то получше и посмелее неё.

Золота у индейцев было очень, очень много. И оно было тяжёлым. Бетти, конечно, повезло, что не приходилось его таскать от пещеры до корабля, потому что Луи нашёл ей занятие получше, но устала она за эти дни просто кошмарно, даже если всего лишь перетаскивала мелкие сундуки по трюму. Поэтому при первой возможности Бетти улизнула подальше в лес, к озеру, о котором, кажется, никто не знал.

Прошедший день тяжестью сидит на плечах, Бетти поднимает голову, разминает шею, наслаждаясь покоем и прохладной водой. Вверху плещется бескрайнее закатное небо, которое схлопывается, когда девушка с головой уходит под воду. Что-то где-то у Бетти Мидлтон в мыслях меняется. Она может похвастаться тем, что обладает всеми пороками приличных добродетельных женщин: она любопытна, склонна к наблюдениям за другими и любит помыкать; и она замечательно устроилась на «Леди Энн»: любопытствует в сторону капитана, его друзей и двух леди, помыкает Эрколе и Джоном, наблюдает за всеми остальными. Только, кажется, время этих развлечений подошло к концу. Не то чтобы что-то особенное случилось, просто где-то под сердцем Бетти чувствует, что пора перестать играть. Она опускает глаза на свои руки: ладони светлые, давно избавившиеся от первых мозолей после канатов и теперь всё больше похожие на привычные женские с тех пор, как Луи «наказал» её уборкой и держал подальше от мачт и парусов. От ногтей, как и от волос, Бетти вынужденно пришлось отказаться, но они отрастут, загар с кожи слезет, и всё вернётся на круги своя. Бетти снова наденет платье, возьмётся за ткани и иголку… Но ничего не будет, как было, потому что теперь Элизабет Мидлтон совсем другая, не та девчонка, которая собиралась перейти из-под опеки тётки под опеку отца и по случайности застряла на Тортуге.

Бетти уверена, что поступит верно, если сойдёт на берег. На «Леди Энн» у неё были и трудные дни, и неприятные происшествия, но она была счастлива, это было целой жизнью. Правда в том, что эта жизнь больше не может продолжаться по десятку разных причин, а перед Бетти теперь десяток разных дорог и не слишком много понимания, чего бы ей действительно хотелось. У неё нет чёткого знания, что именно она будет делать, но у неё есть время подумать об этом. Главное, что она приняла решение – как-то вдруг, но очень чётко осознала, она должна уйти.

Мидлтон выбирается из озера, одевается, накрывает мокрые волосы, спускающиеся теперь гораздо ниже ушей. К тому времени, как она доберётся до Тортуги, они будут достаточно длинными, чтобы уже никто не принял её за мальчишку при всём желании. Небо над головой густеет, лениво катает алые и голубые краски, пока где-то за лесом отгорает закат, и Бетти легко находит собственный путь, которым сюда пришла, возвращается в сторону берега и немало удивляется, когда навстречу ей с приятным шумом стада слонов являются Лиам и Луи. Канонир отчего-то очень радуется встрече, закидывает руку ей на плечо, чтобы не сбежала. Бетти ловит непонятный недовольный взгляд Луи на друга, но не находит этому ни одного объяснения.

– Хорошо, что ты решил составить нам компанию, Барт, – ухмыляется Лиам. – А то тут кое-кто решил, что он картограф, и полез осматривать окрестности. Но одному это делать скучно ведь.

Бетти хмыкает. У неё не то чтобы был выбор, рука у Лиама тяжёлая, и канонир почти тащит её куда-то вглубь леса, но Бетти и не против. Остров так остров, у неё всё равно не было других планов, кроме как слушать очередные размышления матросов о том, кто на что потратит ещё не полученные деньги.

– Ты сам со мной пошёл, – вяло отмахивается Луи.

– Может быть, но это не значит, что я не пожалел, – Лиам пожимает плечами и озадачено косится на Бетти. – А чего это ты мокрый?

– Только что из воды, тут озеро недалеко, – Бетти указывает в нужную сторону, и Пейн тут же меняет траекторию движения.

– Отлично, туда и идём.

– У нас ещё пол острова не хожено, – напоминает Луи.

– Вот и сходи. Мидлтон, давай, забирай своего обожаемого боцмана и веди на прогулку. А то он меня совсем не любит.

Бетти чувствует, как душно краснеет, косится на Луи и паникует, но, очевидно, зря. Лиам, кажется, совершенно ничего конкретного не имел в виду, потому что за его словами не следует ничего особенного. Стоит ли удивляться, никто не замечает, что она девушка, её идиотская привязанность остаётся незамеченной ещё легче.

– И ты решил, что пускай теперь не любит меня? Спасибо, Лиам, – они выходят на берег озера и останавливаются. Бетти всё же поворачивается к Луи. – Что, не оценили твой сарказм?

– Он считает, я несносен, – хмыкает Томлинсон без каких-либо признаков сожаления на лице.

– Хорошо, что у тебя есть я, да?

– Идите, развлекайте друг друга, а я в водичку.

Лиам, не оборачиваясь, пошлёпал к озеру, на ходу расстёгивая рубашку, и Луи тут же прихватил Бетти под локоть, утаскивая подальше от зрелища, не предназначенного для девушек. Бетти клянёт себя на чём свет стоит из-за того, что прикосновение Луи – не первое и совсем ничего не значащее, – обжигает сквозь ткань рубашки в отличие от прикосновений кого угодно другого. Глупости какие, это всё её фантазии, нет ничего такого. Она уверена, что ведёт себя правильно, когда всё в рамках работы: выполняет задание, не спорит и не думает о ерунде, но как только работа окончена, мозги у неё размягчаются. И разве её вина, что она теряет остатки здравомыслия, как только Луи оказывается в зоне прямой видимости?

– И куда мы? – спрашивает Бетти лишь бы что-то спросить и развеять тишину. Луи её отпускает, чтобы не тащить за собой, но Бетти-то чувствует, что так и так потащится за ним в любую непонятную сторону. Даже если её не попросят.

– Куда глаза глядят. Вдруг повезёт и найдётся ещё какое-нибудь поселение с золотом, – улыбается Луи. – Но если устанешь, предупреждай.

– Ох, так ты сегодня великодушен.

Бетти перебирается с кочку на кочку и пытается собрать мысли. Иногда Луи ведёт себя так, будто заботится о ней, но почему? Он узнал, что она девушка, слабое создание, которому постоянно грозит опасность, и по привычке повесил на себя за неё ответственность? Но она же не просила. И уж точно не собиралась доставлять ему ещё и такие хлопоты.

Они выбираются на широкую поляну и останавливаются, оглядываясь и выбирая путь. Бетти снимает с головы платок, раз её никто лишний тут не увидит, и проводит ладонью по волосам, которые едва начали подсыхать, но уже заворачиваются в беспорядочные кольца, бунтуя под тканью. Луи зачем-то осматривает её с головы до ног, но быстро отворачивается и продолжает движение.

– Как меня раздражает твой платок, кто бы знал, – говорит боцман.

Бетти удивлённо вскидывает брови и спешит за ним. Что его ещё раздражает кроме платка? Хотя, возможно, лучше ей не знать этого.

– Тогда, может, тебя порадует мысль, что я от него хочу отказаться?

– В каком смысле? – Луи притормаживает, оглядываясь, и Бетти равняется с ним. – Он тебя прекрасно защищает, этим меня и бесит. Я полгода думал, что ты парень.

Бетти коротко улыбается. Конечно, это именно платок виноват.

– Я хочу сойти на берег, – Луи пару секунд смотрит непонимающе, а потом резко останавливается. Бетти тоже замирает. Решение-то у неё есть, но она ещё не облекала его в слова, теперь придётся это сделать. – Я больше не буду матросом и не буду играть мужчину.

– Хватило приключений?

– Да, пожалуй. К тому же я понимаю, что эгоистично веду себя, потому что ставлю тебя перед выбором, и ты нарушаешь правила из-за меня. Так что я сойду.

Луи выглядит так, как будто очень хочет что-то сказать, но молчит. И Бетти не знает, что может сказать ещё. Вроде как ей и объяснять-то ничего не нужно, как и разрешения спрашивать, а чувство такое, будто это всё что-то значит не только для неё. А возможно ей просто кажется. Должна же она уже признать, что влюблена серьёзнее некуда, что это не детская восторженная влюблённость, что ей не просто нравится на Луи смотреть, его слушать, смешить и бесить, а хочется его касаться, хочется, чтобы он тоже к ней что-то чувствовал. И, может, она его на самом-то деле любит. Перед Бетти разверзается пропасть без дна и без границ, и её почему-то не пугает это понимание, потому что чувства слишком крепки, их остаётся только принять, вытащить уже не выйдет.

Но ничто из этого не повод оставаться на корабле. Скорее наоборот, это повод закончить свою авантюру как можно скорее и надеяться, что… Ну, что как-то всё обойдётся и её сердце не окажется разбитым. В этом, правда, у Бетти нет никакой уверенности.

– И что делать будешь?

– Пока не знаю. Но, надеюсь, денег у меня будет достаточно, чтобы исполнить парочку желаний. И, наверное, я всё-таки должна навестить отца на Антигуа.

Луи растерянно касается лба, хмурится. Потом разворачивается, отыскивает ближайшее сваленное дерево и садится на него. Жестом приглашает присоединяться.

– Значит, на этом всё? Знаешь, ты самый удивительный человек, которого я знаю, – Луи коротко хмыкает. – Ну и… Стоило оно того? Бросить всё, переодеться, стать матросом?

– Да, – у Бетти много слов о том, как она чувствует, но в конечном итоге ответ лишь один. – Может, я не всё верно делала, но оно того стоило, – она пожимает плечами и шкодливо улыбается, терять-то ей особенно нечего. – Будешь скучать?

– Буду, – Луи улыбается в ответ, и Бетти даже верит.

– Ну и хорошо. Хотя я не такая уж полезная, ты найдёшь, кем меня заменить.

– Да нет, Мидлтон, ты бесценное приобретение.

Луи снова окидывает её взглядом, как-то странно и темно, и Бетти кажется, раньше он её так не рассматривал. Рациональная её часть не принимает эти изменения за что-то важное и уж совсем отказывается принимать их на свой счёт, а что-то глубинное женское подсказывает, что изменения есть, что они что-то означают. Бетти понятия не имеет, что это такое, но если уж теперь ей уходить, почему напоследок не порадоваться тому, что есть, и не подумать, что есть что-то даже большее? Когда ещё, в конце концов, она сможет надумать себе всякое, если кроме Луи она мужчин не видит и видеть не хочет.

– Так всё-таки, что ты будешь делать? Поплывёшь к отцу первым делом?

– Наверное. Честно говоря, не сильно думала даже, – Бетти запнулась и замялась, но Луи ждёт следующих слов и она знает, что ему не всё равно. – Я должна показаться отцу, но не знаю, как это сделать.

– Надо думать, ты ему правды не скажешь? – хмыкает Томлинсон.

– Не знаю, если честно. Я уже всё сделала, ругать меня смысла нет, но на самом деле я не знаю, – Бетти только и может, что плечами пожать для большей убедительности. – Мы не виделись уже года три, за это время он успел сходить в несколько плаваний и ещё и женился. Думаю, он сильно изменился, а я – ещё больше.

Бетти опускает голову, рассматривает свои вытянутые ноги, бьёт носки сапогов друг о друга. Луи чуть толкает её плечом.

– Всё трагично? Могу разрешить поплакать у меня на плече.

– Я не хочу.

Хочет-хочет. Бетти улыбается, представляя себе это зрелище. Ловит взгляд Луи и тут же опускает голову. Ну нельзя ей на него смотреть, она от этого глупеет невозможно просто. Зато можно смотреть на его изрисованные татуировками руки и думать, что она, кажется, знает большую часть картинок, которые когда-либо оказывались у неё на виду. Да, включая ту, что обнаружилась у него на груди. У неё почти зудят кончики пальцев в желании коснуться их, но кто бы ей позволил.

– Ну не на плече, а где тогда хочешь?

– Плакать я не хочу, – смеётся Бетти. – Всё не трагично, я просто не знаю, как лучше поступить. Я же не хочу совсем отказаться от него, и чтобы он думал, что меня нет совсем. Как бы там ни было, чтобы ни случилось, я должна с ним встретиться.

Правда она категорически не представляет себе, как это может выглядеть. Честное слово, она куда лучше представляет себе реакцию Луи на всё на свете, чем реакцию собственного отца на блудную дочурку. Не так чтобы они были уж очень близки когда-либо, она ведь девчонка, а у отца всегда рейсы, но просто исчезнуть из его жизни было бы неправильно. И она не собирается просто исчезать, она просто не знает, можно ли будет построить хоть какие-то отношения с отцом. И не знает, нужно ли это ему.

– Меня не покидает ощущение, что он вздохнул свободно, когда оставил меня с тёткой, – признаётся Бетти. – Мы с ним не всегда друг друга понимали. Не то что я что-то вытворяла, в конце концов я в основном послушная, просто как-то так получалось.

Может, ей не стоит насовсем к отцу возвращаться. Может, стоит объявить, что она всё-таки жива и всё ещё его дочь, но жить отдельно. Работать-то она может и даже с удовольствием будет. Может, именно так всё и получится, и это будет лучший выход для всех.

– И ты тоже вздохнёшь с облегчением, да? – хмыкает Бетти, клянёт себя за глупый вопрос, но продолжает. – Больше у тебя странных матросов не будет.

– Нет, не вздохну.

И Бетти даже верит. И не поворачивает головы, просто на всякий случай, чтобы ещё какой чуши не ляпнуть. Хотя вряд ли она так уж сильно удивит Луи.

– Пойдём, – боцман поднимается, протягивает руку. – У нас ещё пол острова не хожено, помнишь?

Остров маленький, некуда тут особенно идти, но лес настолько плотно зарос, что пираты в итоге действительно не видели половины. И не так чтобы им было интересно, золото же уже нашли. Когда Бетти и Луи выбираются к редеющим пальмам ближе к берегу, небо уже окрашивается во все оттенки алого, и лезть обратно через джунгли совсем не хочется, лучше уж сделать крюк вдоль океана.