Текст книги "Искатели сокровищ (СИ)"

Автор книги: MadeInTheAM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

– Барта мне пришли, – кивает Луи Джону.

Раз у него есть маленький матрос, который не слишком хорошо таскает тяжести, но умеет читать, то использовать его надо соответственно – пускай разбирается с капитанской каютой, пока Луи помогает Гарри. Джон оглядывается куда-то за дверь и двигается, мимо него в каюту шагает Мидлтон.

– Я уже тут, сэр, – рапортует он. Видимо, на случай, если его не видно. – Чем могу быть полезен?

Вездесущее создание с горящими от возбуждения глазами и следами небрежно потёртой копоти на щеках с самым старательным видом вытягивается перед Луи. Боцман чувствует, как губы дрогнули в улыбке при виде этого умилительного зрелища, и за плечо разворачивает Барта к рундуку, из которого достал судовой журнал. Там полно прочих бумаг и, возможно, каких-то полезных вещей.

– Займись подсчётом по книгам и посмотри, что здесь вообще есть. И ты бы хоть умылся сначала, копотью мне тут не измажь ничего важного.

– Это я могу, сэр.

– Умыться или считать? – фыркает Луи. – Или измазать что-то важное?

– Очень смешно, – бормочет Барт.

Мелкий приступает к своим обязанностям, а Луи выходит из каюты, направляясь обратно к закрытым дверям, посмотреть на ещё один европейский груз, с которым надо что-то решать, это Барту не поручишь. Наверняка Гарри уже запугал леди до полусмерти, если не угрозами, так своими манерами, и женщины готовы согласиться на что угодно. И хорошо бы они согласились сказать, к кому плыли, и хорошо бы это был богатый человек. Ведь золота много не бывает.

___________________________________________________

___________________________________________________

Такелаж – все снасти на судне, служащие для укрепления рангоута и управления им и парусами

Траверс – направление, перпендикулярное продольной оси корабля

Марс – площадка у соединения мачты и стеньги, служащая для размещения наблюдателей или сигнальной и осветительной техники. На парусном флоте использовалась также для постановки парусов и управления ими

Квартердек – приподнятая часть верхней палубы в кормовой части судна

Поворот фордевинд – поворот, когда судно переходит линию ветра кормой к нему

Галс – движение судна относительно ветра

Рангоут – деревянные детали (мачты, стеньги, реи и т.д.) для постановки парусов, сигнализации, поддержания грузовых стрел и проч. (мачты, стеньги, гафеля, бушприт и т. д.)

Бизань-мачта – задняя мачта

Баллер руля – ось для вращения руля судна, скрепленная с пером руля

Фальшборт – продолжение борта над палубой, служащее ограждением палубы

Орлопдек – нижние, жилые или функциональные палубы

========== Невеста. Эйвери. ==========

Комментарий к Невеста. Эйвери.

Aesthetic:

https://sun9-8.userapi.com/c834304/v834304164/119e9e/njNrRJKVkGw.jpg

https://pp.userapi.com/c847121/v847121856/d4e59/W3MUGBQTkXQ.jpg

Фамилия “Хадид” с жителями Ямайки совсем не вяжется, поэтому вся семья приобрела новую, испанскую :) Что поделать?

Чем дальше корабль удаляется от берегов родной Англии, тем тяжелее у Эйвери на сердце. Она вспоминает отца, и слезы наворачиваются на глаза – он теперь лежит в родной земле, и лежать ему там вечно, а ей деваться некуда. Впереди Ямайка и нежеланный брак, от которого с помощью отца так удачно удавалось уворачиваться. Но ей уже девятнадцать, на рынке невест уже далеко не самый «свежий товар», о чем не устает напоминать матушка, добавляя, что красоты-то Господь только Мэри отсыпал, а Эйвери что осталось, то и осталось.

Ничего особенного, даже платьями и прическами не исправишь.

– Но замуж все равно выйдешь, я всё устрою, – грозилась мать, а после смерти отца исполнила свою угрозу. Несколько писем её младшему брату, который теперь занимал пост советника губернатора Ямайки, и удачный брак с племянником губернатора был почти устроен.

Эйвери никогда в жизни будущего мужа не видела, и ей пришлось довольствоваться материнским замечанием, что он очень богат и достаточно красив, чтобы выбрать любую женщину и жениться на ней. Что у него две сестры, одна другой краше, не чета самой Эйвери. И что она должна почитать за честь брак с Анваром Мендесом, который принесет ей положение в обществе и богатство. Эйвери очень хотелось бы посоветовать матери самой выйти замуж за Анвара Мендеса, но правила приличия, вбитые в голову наставлениями нянюшки и нахлобучками родителей, мешали ей поступить, как ей хотелось.

И наставления отца звучали у неё в голове тихим, но настойчивым шепотом. Уже лежа на смертном одре, папа наказывал ей слушаться мать, ведь зла Эйвери в семье никто не желает, а теперь, когда он ляжет в землю, только удачный брак спасет её, ведь поместье и средства могут наследовать только мужчины, а родного брата Эйвери, увы, Господь не дал.

Отцовский голос действует на Эйвери куда сильнее материнских угроз и уговоров, и вот они плывут на Ямайку, впереди воды Карибского моря и Порт-Ройал, а на душе у Эйвери – камень, сбросить который она не может. На бескрайнем темном небе ночью сияют звезды ярче, чем в родной Англии, море бьется о борт фрегата, и Эйвери мечтает, чтобы плавание никогда не заканчивалось.

Она не ручается, что у берегов Ямайки не захочет броситься в воду и утопиться. Она вспоминает легенды о Дейви Джонсе и думает – пусть лучше морской Дьявол заберет её душу, чем её муж будет владеть её телом, как вещью. Но знает, что пойти против воли матери не сумеет. Море шепчет-нашептывает ей о сокровищах, скрывающихся на дне, охраняемых скелетами тех, кто пытался добыть их и погиб сам. Море благосклонно к дочери аристократа, чей дед когда-то бороздил моря Карибского архипелага и принес английской короне немало денег и драгоценностей, украденных у индейцев и местных странных племен, от которых остались одни воспоминания. Море любит Эйвери, и килевая качка совсем её не беспокоит.

А Эйвери любит море, да только не женское это дело – на палубе торчать, и гораздо больше времени она проводит в кают-компании, с книгой, погруженная в свои мысли. Краем уха она слышит, как мать пытается научить Паулу быть леди, ведь ей, пятнадцатилетней, тоже предстоит скоро найти себе мужа, так почему же не на Ямайке, их новом доме? Паула – сущий ребенок, манеры английской леди к ней не пристают. Она умеет делать реверансы и поддерживать светскую беседу, быть милой и солнечной, но её дух не сломить и не спрятать.

Эйвери старательно изображает послушную дочь и молит Господа послать ей хоть маленький шанс избежать брака с Анваром Мендесом. Что-то подсказывает ей, что брак с племянником губернатора Ямайки не будет счастливым. Возможно, это её интуиция, а, возможно, – понимание, что браки по расчету редко вообще бывают счастливыми. Всю свою жизнь Эйвери ощущала себя товаром, выставленным на продажу, и осознавать это было страшно и больно.

И шанс ей посылают – Бог или же дьявол, кто знает? Ранним утром Эйвери убирает волосы в прическу, когда слышит шум на палубе, крики «Пираты!» и «Леди Энн, Господи помилуй!». Темные локоны падают ей на плечи – не до причесок и приличий, когда на фрегат нападают морские разбойники. Мать гонит её в кают-компанию, и до них доносятся только залпы ядерных орудий да вопли матросов. Корабль кренится, Паула падает на миссис Клементс и отчаянно визжит от неожиданности, Эйвери хватается за ручку дивана и думает, что лучше смерть, чем брак в Порт-Ройале, и почему бы, собственно, и нет? Ценности для пиратов они не представляют, их просто швырнут за борт, и дело с концом. Не об этом ли она думала так долго?

На палубе «Северной звезды» творится сущий ад, а потом вдруг все затихает, и дверь в кают-компанию распахивается. Служанка трясется и хнычет, Паула зажмуривается и закрывает лицо руками. Эйвери смотрит в лицо опасности прямо и смело: разве пираты могут быть хуже замужества? Может быть, им уготована быстрая смерть.

– День добрый, – мужчина, высокий и стройный, отвешивает поклон, кажущийся насмешкой над манерами высшего света. – Очень надеюсь, что вы, дамы, не самый ценный груз на этом корабле.

Эйвери слышит гогот пиратов, отвратительный и громкий, и ей хочется заткнуть уши, но она поджимает губы.

– Посмотри в каюте капитана, Луи, – мужчина обращается к своему спутнику, и тот, кивнув, исчезает. Капитан (очевидно же, что это капитан) захлопывает дверь, отрезая их от своей команды. – И что прикажете делать с вами, леди? – зубы, неожиданно белые для пирата, сверкают в улыбке. – Выбор у нас богатый. Можем отправить вас за борт, к Дейви Джонсу, ему понравится ваша компания, он женщин не видел уже очень давно. Можем – отдать команде, они за месяцы плавания тоже соскучились по женской ласке…

Эйвери видит, как мать задыхается от возмущения, но сама почему-то совсем не боится. Вот ни капли. Будто что-то отмирает у неё внутри, что ответственно за страх, потому что брак с нелюбимым мужчиной и так для неё худший кошмар, куда там этим пиратам, ради Христа. Смерть – она быстрая, а брак и семейная жизнь будут длиться годами.

Кошмарными, бесконечными, ненавистными. Эйвери далеко не так романтична, как Паула, она не верит в любовь, – слишком долго видела, как отец, добрый и мягкий, несчастлив с властной и жесткой матерью, которая, к тому же, была настолько набожна, что даже священники рядом с ней казались грешниками последними.

Эйвери знает, что брак – это принуждение, а быть принужденной к чему-либо она не хочет.

– Вы не посмеете! – Мать выпрямляется, задирает подбородок. – И если вы не хотите, чтобы ваши головы покатились по ямайскому песку, вам лучше доставить нас в Порт-Ройал к губернатору Ямайки Энрике Мендесу!

– Неужели, мадам? – вскидывает капитан бровь, и его глаза насмешливо блестят. – Я не так дружен с губернатором Ямайки, чтобы являться к нему на чай в компании благородных леди. Но вы подаете мне прекрасную идею: раз вы знакомы с губернатором, значит, зачем-то ему нужны. И я даже готов доставить вас к нему, рискуя собственной жизнью, если мне за это хорошо заплатят. Он скрещивает руки, рубашка расходится на груди, и Эйвери видит черные контуры татуировок на загорелой коже. На длинных пальцах сверкают перстни, с виду тяжелые и холодные.

У матери не хватает слов, чтобы выразить негодование, и она только открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба. Служанка, сжавшись в комочек, трясется в углу. Эйвери понимает: помимо них, «Северная звезда» наверняка везла еще какой-нибудь ценный груз, который пираты смогут сменять на полновесные монеты, и выкуп им, в общем-то, без надобности. Да и не станет Энрике Мендес выплачивать выкуп морским разбойникам – скорее, плюнет и найдет племяннику другую жену. Это проще, чем разбираться с проблемами в Карибских морях.

– Я настолько добр, что позволю вам решить, леди, – отправляетесь вы за борт или кто-то из вас отправляется с уцелевшими французами в Порт-Ройал, чтобы убедить губернатора Мендеса раскошелится. Иначе сеньор Анвар Мендес может остаться без будущей счастливой невесты, – капитан снова усмехается, растягивая губы, оглядывает Эйвери и Паулу. Его взгляд беззастенчив и прям, он изучает их, рассматривает. – Кстати, которая из вас – будущая знатная ямайская леди? – он закусывает губу, щурит глаза, и Эйвери замечает в неверном свете кают-компании, что глаза его зеленые, как море у мелководья, как прозрачные волны у берега, и хитрые, будто в жизни он видел всё на свете. – Мисс, – он отвешивает Эйвери поклон, решив, что именно её скоро будут называть сеньорой Мендес. – Надеюсь, ваш будущий жених достаточно любит вас?

Эйвери думает: Анвар Мендес никогда меня не видел. Но молчит.

– Вы язык проглотили, мисс? – хохочет капитан, и смех его веселый и хриплый. – Решайте уже что-нибудь, моя команда хочет вернуться на «Леди Энн», и я не могу их в этом винить.

Мать фыркает:

– Если вы нас убьете, все военные корабли выйдут на ваши поиски.

Капитан пожимает плечами:

– Не впервой, мадам.

– Вы даже не представляете, с кем связываетесь!

Эйвери понимает, что мать села на любимого конька, вздрагивает. Тянется к ней, чтобы успокоить: ещё не хватало сейчас матери лезть на рожон.

– Мама, пожалуйста…

– О, будущая сеньора Мендес умеет разговаривать, – пират вскидывает брови. – Послушайте свою дочь, мадам, и поверьте, близкое знакомство с акулами вам не понравится. Ни одной из вас.

Паула подбирается ближе, прижимается к Эйвери и прячет лицо у неё на плече. Спроси капитан саму Эйвери о её судьбе, она предпочла бы смерть в волнах, чем быть доставленной на Ямайку, но Паула дрожит и боится, и Эйвери не может бросить её, оставить на растерзание этим… существам, пропахшим смертью и кровью.

Как она вообще могла думать о смерти? Как могла быть такой эгоисткой? Паула не виновата в том, что в её голове что-то идет не так, что её мысли о свободе и принуждении невозможно вырезать из её сознания. Паула не заслуживает страданий из-за её эгоистичного выбора.

– Не волнуйтесь, – Эйвери смотрит капитану в лицо. – Мой жених заплатит вам выкуп.

И это звучит, как ложь, но, кажется, способно выгадать Пауле ещё несколько дней жизни.

========== Решение. Гарри ==========

Комментарий к Решение. Гарри

Aesthetics:

https://pp.userapi.com/c845323/v845323665/e41cf/N-PWYMiLgNE.jpg

https://pp.userapi.com/c846420/v846420665/dd275/pkKwwM24v7Q.jpg

Гарри закрывает за собой дверь кают-компании, не обращая внимания на возмущения старой кошелки, и задумчиво потирает подбородок. Прежде ему ещё не попадались женщины в качестве ценного груза, и теперь он думает – какой морской дьявол потянул его за язык? Их просто можно было вышвырнуть за борт. По крайней мере, ту высокомерную старушенцию – точно. Девчонки могут сначала и команду развлечь. Он прикусывает губу – в принципе, принять это решение было ещё не поздно, да только слова о выкупе запали ему в разум. А что, если с губернатора действительно можно будет стрясти хорошие деньги за их жизни? За старуху он бы и сам не заплатил, а вот если девчонка не врет, то её жених мог бы…

Впрочем, если её будущий муж – действительно Анвар Мендес, то это ещё чертова бабушка надвое сказала, раскошелится ли он за неё или просто найдет другую?

Команда с радостными воплями растаскивает имущество побежденных французов – еду и питье, табак, одежду, всё, что могло пригодиться в долгом путешествии обратно на Тортугу. Особенно пригодится вяленое мясо и пара бочек пресной воды – их припасы уже на исходе, а испанцы как-то не порадовали оставшимся на борту количеством еды, в отличие от груза. Они вернутся на свой остров королями, в этом Стайлс уверен.

– Они везут сукно, – сообщает Луи, появившись откуда-то сбоку. – Барт как раз подсчитывает количество и разбирает бумаги капитана. Если перепродадим через Саймона, обогатимся.

– Саймон заберет себе добрую часть выручки, – морщится Гарри. Коуэлл беспринципен и упрям, и давно уже установил фиксированный процент за перепродажу товаров. Но у него же и монополия, и все пираты с окрестных вод стекаются к нему. – Впрочем, ни черта у нас нет выбора, я прав?

Луи пожимает плечами. Ответ Гарри, разумеется, знает и так, но боцман все равно добавляет:

– Искать покупателей самим слишком рискованно, а Саймон собаку морскую съел на сбыте товаров. Возвращаемся на «Леди Энн»?

Гарри видит, что боцману отчаянно хочется уже вернуться на родной корабль, и он понимает его. Родная палуба под ногами порой дороже всех товаров на свете. Но вопрос с этими благородными леди в кают-компании требует немедленного решения.

– Французы шли в Порт-Ройал, – Стайлс потирает нос рукавом рубашки. – Девиц везли к губернатору, одна из них – невеста Анвара, – ненавистное имя Гарри выплевывает, будто яд, высосанный из раны. Анвар Мендес, его почти кровный и заклятый враг, и, кажется, на горизонте маячит миражом шанс если не отомстить, так насолить ему. – За них можно получить хороший выкуп, и тогда сможем податься в Южную Америку, подальше от шакалов Его Величества.

– Хочешь забрать их с собой? – Луи нахмуривается. – Они могут нам в пути много проблем доставить, да и как мы сообщим губернатору, что эти дамочки у нас? И на корабле за ними будет нужен глаз да глаз, наши парни давно женщин уже не видели.

Боцман прав, и Гарри сам это осознает. Но воспоминания об уличном детстве, о необходимости скитаться, воровать и рисковать быть пойманным британской гвардией, о смерти матери от голода, о необходимости сестры пойти в услужение к Мендесам, чтобы хоть как-то выжить (Джемма, сестренка, что они с тобой сделали?) не вытравливались из его памяти ни ромом, ни морским воздухом. Гарри клялся, что никогда больше не будет голодать, и никто из его команды не будет голодать и скитаться, а, значит, деньги Энрике Мендеса им пригодятся.

Никто из его друзей никогда больше не будет голодать.

– Знаю, о чем ты думаешь, – вздыхает Луи. – Золота не бывает много, так?

– Никогда не бывает, – эхом отзывается Гарри. – Девчонок мы заберем с собой. Их мамаша пусть остается здесь, с французами. Корабль почти не пострадал, чертов руль можно починить до вечера, а до Ямайки они и без бизаня дойдут. Пусть чинят и плывут в Порт-Ройал, обрадуют Мендеса новостью, что невеста его племянника – в моих руках и будет кормить акул, если я того захочу. И если он не заплатит. А за борт вышвырнуть их всегда успеем.

Четыре женщины всё ещё сидят в кают-компании, да и куда, к Дейви Джонсу, им деваться-то? Вряд ли хоть одна из них имеет достаточно смелости сунуться на палубу, полную пиратов. Гарри захлопывает за собой дверь и улыбается так широко, как только может.

И наблюдает, как они напрягаются. Пожилая леди сжимает презрительно губы, а её – видимо, дочь? – выпрямляется ещё больше, будто мачту сожрала, ей-богу. Ох уж эти благородные крали, думают, что чем презрительнее у них вид, тем меньше видно, что они трясутся от страха.

– Молитесь Богу за ваши жизни, леди, сегодня он к вам благосклонен. Вы все останетесь живы. Две из вас отправятся к губернатору Ямайки и сообщат, что невеста Анвара Мендеса находится на корабле капитана Гарри Стайлса, – к слову, приятно познакомиться с вами, дамы, хоть я и не знаю ваших имен. Я готов возвратить Анвару его юное сокровище при условии, что мне выплатят двадцать тысяч золотом. Это совсем небольшая сумма для семьи Мендес, и я уверен, они расстанутся с ней в обмен на ваши жизни. Две останутся здесь, как предмет сделки. Я буду ждать решения губернатора на Наветренных островах через месяц. И, разумеется, невеста Анвара Мендеса останется при мне, на моем корабле.

Гарри видит, как бледнеют щеки его новоявленной пленницы, а глаза распахиваются в испуге. Но она сжимает губы, совсем как мать, пряча собственный ужас, и глядит прямо ему в лицо. Стайлсу внезапно нравится эта решимость и это упрямство.

– Моя дочь не останется среди головорезов! – её мать не собирается сдаваться так легко. – Вы не посмеете держать её силой!

– Напоминаю, мадам, что здесь я выставляю условия, – вкрадчиво произносит Гарри, даже не удостоив склочную старуху взглядом. – И я могу приказать выбросить вас за борт в любой момент. Впрочем, я уверен, что вы сумеете добиться выкупа за вашу совершенно очаровательную дочь, – он ухмыляется краешком губ. – Характера вам, очевидно, не занимать. Но если вы приведете за собой британских военных, не обессудьте, если она окажется за бортом.

Тишина, воцарившаяся в кают-компании, дает ему понять, что мамашу наконец-то проняло. Прислонившись плечом к стене, он скрещивает руки на груди и ждет, что скажут благородные дамы – точнее, решения он ожидал только от одной из них. Капитан Гарри Стайлс достаточно пожил на этом свете, чтобы понимать – решать в этом случае будет невеста Анвара Мендеса, а вовсе не её мамаша, так отчаянно пытающаяся показать свою власть.

Рассматривать девчонку было даже любопытно: совсем юная, невысокая и, по меркам этого чертова высшего света, даже худощавая, она кусает нижнюю губу, раздумывая над своим ответом. Длинные темные волосы она перекинула на одно плечо, чтобы не мешались.

– Полагаю, выбора у нас нет? – произносит она холодно.

– Ну, почему же? – Гарри разводит руками, откровенно забавляясь. – Вы можете отправиться кормить рыб.

– Тогда я согласна, – девчонка поднимается и подходит к нему. Гарри видит, что губы у неё вздрагивают. – Но вы должны обеспечить безопасность мне и моей племяннице от ваших… – она ищет подходящее слово, тихо и с усилием добавляет: – от вашей команды.

Ага, она ещё и умна: понимает, что её ждет среди его ребят, оголодавших до женщин. И знает, что лишь слово капитана может защитить её. Гарри чувствует неясно щекочущий его интерес – в его представлении, благородные дамы ведут себя несколько иначе. Вот мамаша больше соответствует – пыжится и хорохорится, но о жизни не знает ничего.

Он меряет девчонку взглядом, с головы до ног, от макушки, едва достигающей его носа, до подола платья. Отмечает розовые полноватые губы и выступающие ключицы, щурится – на светлой, чуть тронутой морским загаром коже сияет медальон, небольшой, в виде звезды. Он напоминает ключ от какого-нибудь странного замка, и Гарри трясет головой – перегрелся он, что ли?

– У вас есть моё слово, мисс. Клянусь Богом.

– Что толку клясться именем того, чьи заповеди вы не соблюдаете, – произносит девчонка и протягивает ему ладонь, узкую и теплую. – Надеюсь, пираты хотя бы держат свои клятвы.

– Можете не сомневаться, – Гарри сжимает её руку в своей и отпускает. – Но мы редко свое слово и даем.

– Возможно, поэтому оно стоит достаточно дорого?

Золотой медальон приковывает взгляд.

– Что ты делаешь, Эйвери, – шипит на неё мать, когда девчонка возвращается на диван кают-компании. – С этими головорезами нельзя договариваться!

– Я не думаю, что тебе понравится за бортом, мама, – отвечает та. Гарри хмыкает: он теперь знает её имя. Никогда прежде он такого имени не слышал, и в нем есть что-то сильное. – Это странно, однако я верю его слову.

Гарри бросает последний взгляд на медальон у неё на груди. Почему эта золотая безделушка, за которую Саймон бы дал всего-ничего полновесных денег, так беспокоит его? Девчонка наклоняется, чтобы сказать что-то на ухо своей… племяннице, она сказала? Гарри облизывает губы, отворачивается, чтобы уйти – у девчонки красивая грудь и хрупкая шея, а женщины у него не было уже несколько месяцев. Скорее бы дойти до Тортуги – в борделе у Синеглазой Мэри ему всегда найдется развлечение.

Команда, уже выгрузившая товары на «Леди Энн», ждет его указаний. Гарри кладет ладонь на рукоять сабли и ухмыляется.

– Сегодня у нас великий день, парни. Сам губернатор Ямайки заплатит нам совсем скоро!

Пираты радостно орут. Луи приподнимает бровь в молчаливом вопросе: что, дамочки согласились на твои условия?

– У нас в руках – невеста его племянника, – Стайлс поднимает руку, одним своим жестом прекращая вопли. – До получения выкупа она и ее спутница находятся под моей протекцией. Так что постарайтесь удержать член в штанах, иначе я сделаю так, что его отгрызут рыбы!

Джон за локоть вытаскивает девчонку на палубу. Она моргает испуганно при виде не менее охреневшей команды, давно не лицезревшей благородных дам, но берет себя в руки, вырывает локоть из хватки Джона и становится рядом с Гарри.

– С сегодняшнего дня у нас гости, парни, – хмыкает Стайлс весело. – Уж постарайтесь вести себя прилично.

========== Ямайка. Белла. ==========

Комментарий к Ямайка. Белла.

Заранее прощения просим у поклонников Беллы, Анвара и Джиджи, если таковые среди немногочисленных читателей найдутся, – не могли не, ну не могли!

Aesthetics:

https://pp.userapi.com/c846123/v846123162/b0b35/QQqIIM6bkeE.jpg

https://pp.userapi.com/c846123/v846123162/b0b1a/ohbCpJqgjs4.jpg

День выдается жарким просто необычайно. Изабелла Мендес – а для отца с матерью, сестры Джелены и брата Анвара просто Белла – прогуливается по саду губернаторского дома вместе со своей служанкой и старается не щуриться на солнце, чтобы не было преждевременных морщин. Хотя, конечно, они не грозят ей. Настроение у неё отвратительное, сказывается и жара, и скорое прибытие в Порт-Ройал невесты Анвара. Белла видела эту девицу только на присланном им в подарок портрете и полагает, что художник ей сильно польстил. Но даже на портрете она кажется какой-то хрупкой и совсем уж низенькой. Ничего особенного. Впрочем, Анвара никто не заставляет быть верным мужем, а этот хрупкий английский цветочек вполне может не прижиться на ямайской почве…

Белла яростно обмахивается веером. Отец дал разрешение на замужество Джи за этим Зейном, получившим от Англии разрешение на каперство и дворянский титул. Анвару подобрали жену. Её саму отец почему-то выдавать замуж совсем не торопится, и матушка поддерживает его решение, говоря, что Белла может и до девятнадцати лет потерпеть. Мало найдется мужчин, достойных её красоты. И с этими словами сама Изабелла даже согласна.

Она знает лишь одного, кто действительно достоин её, но выйти замуж за него не может.

– Возвращаемся домой, Гресия, – бросает Белла служанке. Её имя она едва вспоминает. – Здесь ужасно жарко.

Дневная духота только усиливается. Белла поднимается по ступеням в дом и почти сразу же сталкивается в холле с Анваром – полностью одетый на выход, он куда-то спешит.

– Сестра, – Анвар улыбается краешками полных, четко очерченных губ. – Прекрасная погода, не правда ли?

– Да, если тебе хочется заживо там свариться, – недовольно отзывается Белла, но её недовольство теперь вызывается вовсе не удушающей островной жарой. – Куда-то спешишь?

– Дядя вызвал меня к себе, – Анвар берет её руку и целует. – Кажется, прибыл корабль из Англии, но там что-то случилось.

Белла морщит хорошенький нос, тянется к его уху и шепчет:

– Надеюсь, твоя невеста упала за борт и утонула?

Он хохочет, запрокинув назад красивую голову.

– Даже если этого не случилось, никто не заставляет меня жениться прямо сейчас, – так же тихо отвечает он, покосившись на служанку Беллы, скромно стоявшую чуть поодаль. – Мы с дядей договорились, что сначала я взгляну на неё. Может быть, она страшна, как смертный грех, у неё кривые ноги и плохие зубы, – он усмехается. – Тогда я смогу сослаться на то, что её недостатки передадутся нашим детям. Или что они вообще родятся нездоровыми. В любом случае, даже женитьба никогда мне не помешает, – добавляет он ещё тише. – Ты же знаешь меня. О, у тебя новая служанка? – спрашивает Анвар уже громче.

– Да, вчера прислали, – Белла подхватывает тему. – Но не вздумай даже смотреть на неё, как смотрел на Джемму, – грозится она. – Я не хочу лишиться ещё одной.

Девушка, до того смотревшая в пол, вздрагивает, поднимает глаза на молодого хозяина. Анвар подмигивает ей и едва уворачивается от неаристократического тычка в бок, которым собирается наградить его сестра. Порой, когда их никто не видел, безупречные манеры, внушенные матушкой, дают трещину.

– Не бойся, сестренка, я ведь почти женат, – Анвар приподнимает брови. – Женатому мужчине негоже смотреть на горничных.

Белла уверена, что о женитьбе он упомянул специально, чтобы позлить её. Анвар уходит, насвистывая какую-то песенку, услышанную в одном из местных притонов (ох, как она ненавидит эту его привычку ходить играть в карты с местными офицерами!), а Белла поднимается на второй этаж. Отпускает Гресию ленивым жестом и проходит в комнату брата. Садится на кровать и оглаживает ладонью покрывало. Грех или не грех, но её мутит от одной мысли, что Анвар приведет сюда жену, эту малахольную английскую птичку с большими глазами и острыми локтями.

Белла закрывает глаза и вспоминает их с Анваром детство и отрочество. Они были рядом всю жизнь – двое близнецов, рожденных Иоландой Мендес через два года после рождения первой, старшей дочери. Белла родилась раньше Анвара на целых десять минут и с детства безмерно этим гордилась, выпячивала, насмешничала над братом, но всегда знала, что они будут рядом всю жизнь. В детстве они чаще играли вместе, чем втроем с Джеленой, и им никогда не было скучно вдвоем. Носились по саду, заставляя нянек хвататься за головы. На уроках французского и испанского кидались друг в друга бумагой и брызгались чернилами, а потом вдвоем несли наказание за шалости. Впрочем, родители никогда не наказывали их строго, да и дядя, к тому моменту уже получивший пост губернатора Ямайки, был добр к ним.

Когда они поняли, что никто им не нужен, кроме друг друга? Они знали это всю жизнь. В пятнадцать лет Белла расцвела, превратившись из очаровательного ребенка в одну из первых красавиц Ямайки. Анвар тоже возмужал – высокий, стройный, с правильными чертами лица и прозрачными зелеными глазами, он привлекал внимание местных дочерей аристократов. Белла не понимала, что за муха её кусала – она злилась на брата, злилась на девушек, которых он приглашал танцевать на местных балах, злилась, что в их тандем всё время пытался влезть кто-то ещё. Анвар всегда был только её, принадлежал только ей, и даже родители не могли понять их настолько, насколько они понимали и чувствовали друг друга.

Анвар поймал её в оранжерее после одного из таких благотворительных вечеров, больно схватил за локоть. Белла знала, что её поведение обижает и раздражает его, и только вскинула нос – получи, братец, горькой микстуры!

– Что не так, Белла? – Анвар смотрел на неё, полные губы кривились, и Белла знала, что она – единственная, кто может причинить ему боль, потому что ей известно, куда нужно бить. Она и причиняет. Прямо сейчас, и это отзывалось в ней, как отзвук церковного колокола, било в самое сердце. – Что произошло? Только не ври.

Ответ вертелся у неё на языке вперемешку с грязными проклятиями, услышанными от слуг. Белла смотрела брату прямо в глаза: они так похожи. Дополняют друг друга, как переменчивое Карибское море и жесткий песок ямайского берега. Недаром они толкались в материнской утробе, недаром она родила и вырастила их обоих. Белла видела свое отражение в темных зрачках Анвара, но понимала, что она и есть его отражение, сосредоточие того, что ему в себе нравится и раздражает. Только она может сделать ему по-настоящему больно.

Белла потянулась к нему и поцеловала, отбрасывая ввинчиваемые на воскресных проповедях понятия о грехе и геенне огненной. У неё много поклонников уже сейчас, но ни один из них не целовал её никогда. Белла знала, что красива, но именно сейчас внутри неё тревожно звенело: а что, если брат оттолкнет её?

Анвар выпустил её локоть, притянул ближе к себе и с жаром возвратил поцелуй. Белла никогда не признавалась ему, что в ту минуту её внутренние демоны, сдерживаемые наставлениями матери и молитвами пастора, вырвались наружу, бешено хихикая, и завладели ей навсегда. Она знала тогда и знает сейчас, что Анваром владеют те же демоны, и им нравится танцевать вместе.