Текст книги "Созданный монстр (СИ)"

Автор книги: Liziel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)

По мрачно удивленной роже Марина Вайон понял, что с ним снова творится какая-то хрень.

– Может тебя проводить на шаттл? – спросил Марин у друга.

– Нельзя. Мне надо снять блокировку, если она будет.

– Джас снимет.

– Он может не знать…

Наручное орудие Марина разгорелось зарядом внутри, и Вайон отшатнулся. Поняв, что сделал что-то не так, глава бойцов сам сделал шаг назад и уставился на полиморфа искренне недоумевающим взглядом.

– Прости, что-то накатило.

– В этом и проблема, – ответил Вайон. – С нами происходит что-то странное. Я уверен, что могу выполнить свою работу. Мои функции не ограничены. Но я не хочу ни с кем спорить, потому что не могу за себя поручиться.

Марин согласно кивнул.

– Я предупрежу Найдэна и Пирта о ситуации, – сухо ответил он.

Вайон искренне поблагодарил за понимание.

Теперь уже и до Марина докатилась странность и сюрреалистичность их вылазки. Еще недавно он был сосредоточен и по-деловому сконцентрирован, но сейчас…с ужасом понял, что в памяти остались лишь слабые обрывки похода. Ни полной картины, ни внимательности к деталям. Помнил, как оступился Джас, но у самого Марина не хватило реакции, чтобы его поймать. Ему, полиморфу, не хватило реакции?! Когда скорость прохождения сигналов во много раз быстрее человеческой? Он даже не заметил, когда камень треснул под весом программиста.

Какая нахрен речь про безопасность в таких условиях?!

– Пирт, Найдэн?

Помехи донесли барахлящий сигнал.

– Н. св. зи.

Что за бред. Они на открытом пространстве под небом…

– Мы готовы зайти внутрь корабля, – передал Марин. – Но тут творится странное. Внешне все спокойно. Но наше поведение непредсказуемо. У меня провалы в памяти. Джас в панике и в ярости одновременно. Вайон постоянно насторожен. Это все не нормально.

– Пр. нято. Б.дите про. олжать?

– Да, будем. Однозначно идем дальше. Пингуйте регулярно. Помощь не нужна.

– Я.но. Кон. рольн. е вре. я – ка. дые полч. са?

Марин задумался, прикинул время и риски, а потом поправил.

– Пятнадцать минут.

Он почти почувствовал как Пирт и Найдэн с той стороны напряглись.

– …Хо. ошо. Жд.м. Уд. чи.

Марин прервал связь.

Это было правильно не просить дополнительной помощи. Если не справится их группа, то нет никакой гарантии, что справится кто-то другой. Пострадают все. Сейчас проблема не в мощности или ловкости. На них пока не грозила напасть живая херь из глубины. Возможно, случись что критичное, их выручили бы управляемые боты, но на «Искателе» осталась лишь пара рабочих модулей.

Заходя следом за Вайоном в лабиринт коридора, Марин еще думал, что мог бы остановить друга от похода. Найти подходящие доводы, уговорить, изменить порядок действия и отправить вместо себя ботов. Но что-то в словах Вайона тогда наложило запрет на любые споры. Ругаться уже действительно поздно. А странная атмосфера места лишь раздражала натянутые нервы.

Не хватало еще перестрелять друг друга в порыве.

По крайней мере, реальная опасность до сих пор взбадривала все чувства.

– Коридоры сужаются, – отметил Джаспер. – Вайон, надо запустить сканирование.

Командир экспедиции, не оборачиваясь, спустил с руки миниатюрные камеры с датчиками силового фона. Остальные члены группы подключились к их каналу и одновременно с Вайоном получали все входящие данные.

Действительно, широкий грузовой коридор корабля вскоре обрывался и через зал ангара уходил дальше ответвлением узких проходов. Не достаточных для перемещения в полный рост. Но довольно высоких, чтобы проползти в сложенном виде.

Вайон изменил свое полиарконовое тело первым. Пришли в движение мелкие сегменты брони, нижний гибкий слой потек по каркасу как натянутые жгуты и ленты. Управляющие внутренние узлы, заменяющие роль органов, плотнее прижались под панцирем брони и позволили лечь в освобожденное место сложенным компактно конечностям. Часть сегментов распушилась, выступив на корпусе миниатюрными лапками. И вот, через несколько секунд вместо высокого полиморфа на полу корабля лежало на ножках компактная многоногая гибкая туша.

Марин и Джас, не долго думая, тоже потекли следом в беговую низкую форму. Иногда она была удобна как сейчас в узких и тесных лазах, а иногда спасала во время активных бурь.

Следом за ними, дождавшись, опустились Ролу и Кайр, замыкая процессию двумя серебристыми округлыми машинами на сегментных лапках.

Разве что в коридоре теперь точно друг друга не обогнать. Только в широких и в осевых залах.

Вайон торопливо перебирал лапками, идя следом за камерами и проверяя активность энергочеек. В торийских кораблях никогда не вешали табличек с обозначениями, отчего пришлось тащиться на угад. Но личных баз, взятых еще со времен их пребывании в Федерации хватало, чтобы прикинуть в какой стороне корабля могли держать мостик. В отличие от федералов, торийцы обожали ставить свой контрольный пункт в центре за большой прослойкой защиты.

Треснул и разломился под лапой первый человеческий скафандр. Вайон тут же отдернул ногу и недоумевающе уставился своими камерами вниз. Беда. Он совсем не заметил труп на полу за грудой развалин и однородного хлама. Кого-то придавило здесь кабелями, он запутался, а потом не пережил разгерметизации и падения.

Постаравшись сфокусироваться, Вайон навел свои камеры, отрегулировал фильтр и заснял служебный значок на кармане скафандра. Возможно, на Тории его опознают по иероглифу.

Для корабля, рухнувшего на поверхность, у безымянного судна еще было весьма целое состояние. Только в фантастике падающие с неба звездолеты сохраняют свои обводы и формы, просто падая на поверхность, словно их здесь проложили на ремонт. В жизни деформация идет по всему корпусу. И чем больше космический корабль в размерах, чем он тяжелее, тем большая каша получается из него при падении. Никакой несущий каркас не в состоянии выдержать огромный вес и не согнуться гармошкой. Разве что могут хоть как-то спасти ударопрочные материалы и сверхпрочный полимер, но таких на памяти Вайона еще не создавалось.

Камеры слежения передали сообщение об усилившемся сигнале, и Вайон бодрее зашагал вперед. Не важно, что именно они нашли. Эрегоядро, мостик или ретранслятор. Пройти по следу в центр корабля полиморфы могут и сами. Главное, что камеры взяли направление.

Хорошо, что молчал экипаж позади. Еще лучше, что молчал Джаспер. Его комментарии Вайону сейчас были неуместны.

А сам Джас, скованный страхом, тащился по узкому коридору как в недра чужого желудка. Низкие перекрытия в непроглядной темноте давили на сознание. Беззвучная пустота оглушала звуковые сенсоры. Иногда программисту казалось, что он начинает слышать посторонний тихий шелест, но все датчики его машины упорно молчали. Паника сдавливала Кристалл в тиски. Хотелось ругаться, шуметь и царапать со скрежетом ненужные перекрытия пола. Но только ничто из этого не извлекало звука.

Каждый шаг, как в невесомости. Каждое касание стен как в немом кино. Вокруг глухота. Словно вырубило всю сенсорику и нарастающие ошибки в голове отключали постепенно все датчики. Нет звуков. Почти нет картинки. Еще меньше ощущений под лапками. Скоро он вообще не будет чувствовать ничего. Совсем ничего кроме себя в пустоте кристалла. Одно сознание в ватной немой черноте.

И в пустоте.

Только бойцы выглядели уверенней остальных. Но и Кайр чувствовал приливы странной глухоты. Ему регулярно приходилось прочищать сенсоры и перезагружать канал, чтобы входить с остальными на связь. Но как назло в эфире молчали все от командира до боевого коллеги. Это нервировало. Бесило. Заставляло вздрагивать на случайные помехи. Но только источника у этих помех не было.

Ролу не разделял страха напарника, вглядываясь в пустоту ветвящихся коридоров. Мощные сенсоры должны были пробивать черноту и сканировать поверхности даже в таком режиме, но неявное излучение или фон самого корабля забивало все приемные датчики. Отчего вместо явной картинки Ролу видел через пару десятков метров только мрак. Не спасал даже фонарик. Мощный луч просто увязал в черном тумане, не давая обзора дальше двадцати метров. Это неправильно. Невозможно. Нелогично… Жутко.

– Нам повезло, – донеслось от Вайона остальным. – Выходим на осевой коридор. Я знаю дорогу на мостик.

– Отлично, скорее бы, – ответил Джас.

– Можно дурацкий вопрос? – не выдержал и спросил Кайр.

– Спрашивай, – ответил Марин.

– А где весь экипаж?

За время пути им попался всего единственный запутавшийся скелет. Это странно для корабля такого класса. Можно было предположить, что всех людей просто сдуло в момент разрыва обшивки. Но только в одном секторе. Не на протяжении половины корабля

– По-видимому, экипаж в момент крушения находился на своих местах, – ответил сухо Вайон. – В кабинах, на мостике, за орудиями и в рабочих зонах. Мы не пересекали пока ни одного места потенциального скопления народу. Если они готовились к плановой посадке, то в коридорах не должно было остаться курсирующих бездельников.

– Да, верно, – согласился Кайр. – Но что же тогда ждет нас на мостике.

– Сейчас увидим…

Вайон дотек многолапой тушей до просторного зала и посторонился, чтобы за ним проследовал Марин. Полиморфы уткнулись в заблокированный отсек, накрепко перекрытый шлюзовой заслонкой.

– Резать? – спросил Марин, с готовностью извлекая из-под брони гибкий щуп с кончиком сварки.

– Погоди. Попробую вскрыть.

Вайон осмотрел панель перед дверью и подковырнул слегка накладную крышку замка. Глупо рассчитывать, что дверь на мостик удастся вскрыть подбором иероглифного кода. Еще глупее пытаться подставить ему отсканировать что-нибудь руку. С любовью торийцев к ментальным замкам, задача с погибшим экипажем становилась невыполнимой. Однако, сложности случаются всюду. И торийцы скорее озаботятся противоугонкой своего корабля на капитанском кресле, нежели позволят запечатать сам мостик.

Безотказная механика должна была сохраниться на такой крайний случай.

Потому, здраво рассудив, Вайон с силой ударил тонкой лапой по панели, пробивая ее насквозь.

Мелкие осколки посыпались на пол незаметным крошевом.

– Варварство… – съехидничал Марин, глядя на друга.

Гибкая лапа полиморфа изогнулась в нескольких дополнительных сегментах и проникла глубже за перекрытие. Туша Вайона прижалась к стене, нащупывая по памяти и стандартизированным схемам оборудования необходимый рычаг. Хоть какая-то польза от изучения «Искателя». Щедрые торийцы не изобретали принципиально новые вещи, а напичкали корабль увеличенными в размерах приборами. В частности, теми же шлюзовыми дверьми. Которые на «Искателе» недавно тоже взяли манеру заклинивать.

Сорвался и сдвинулся вниз под панелью заветный рычаг и тяжелые шлюзовые двери на усилителях поползли в стороны.

Корабельный мостик встретил полиморфов слабыми огоньками треснувших энергоцентралей. И как полагалось, экипаж находился на своих местах.

– Ну хоть под ногами разгребать не придется, – идиотски отметил Кайр, за что получил укоризненный посыл от Марина.

Вайон молча, не распрямляясь, втек в помещение. К сожалению, габариты мостика не баловали простором. В зал с комфортом могли поместиться только трое. Невысокие потолки стесняли и давили на сознание, вызывая полное сходство с себя с консервой в банке.

Марин перешагнул через сломанные панели и аккуратно поставил лапки на твердый пол. Через щели конструкции под ним отчетливо пробивал свет силовых кабелей. Полиморф подковырнул одной лапкой пластину и оголил содержимое подполья. Часть кабелей оставалась цельной. Но некоторые были порваны и пробиты треснувшим каркасом. Удар об поверхность вышел крайне сильный.

Джас неохотно сунулся следом, стараясь обходить фокусом камер замороженные трупы экипажа. Какие к тхасетт скелеты… На этом корабле после падения на планету ничто даже иссохнуть не успело, все проморозило насквозь от разгерметизации.

Отвлекшись, Джас не заметил, как зацепил куском брони боковое кресло. Треснули промороженные ремни безопасности, и безвольное тело качнулось от толчка, а затем завалилось на бок скованной сидящей статуей. Джас успел заметить движение в зоне своих камер, мигом навелся, но не успел среагировать. Тело рухнуло с кресла и раскололось в местах не прикрытых гибким скафандром. Алыми кристаллами рассыпалась по плитам чужая голова.

Джас судорожно дернулся, но влетел в тесноте в Марина. Тот обалдело поймал полиморфа на самортизировавшую броню и сам устоял.

– Осторожней!

– Но я случайно! Марин, я не хотел!

По частоте сигналов и сбоям в передаче Марин понял, что полиморф в панике.

– Успокойся. Спустя столько лет это всего лишь экспонаты. Не больше.

– Но они же…

– Джас, уймись.

Программист заткнулся и недоговорил. Шепот и негодование заполнили его мысли и вкрадывались в просчитанные сигналы кристалла Сердца. Колкая неприязнь и коварная многообещающая месть слышалась ему отовсюду. Каждый угол, каждый изгиб этого корабля, казалось, его ненавидел.

Джаспер сжался еще больше, прибрав под себя мелкие лапки, и спешно переключал диапазоны сенсоров. Ни в эфире, ни в поле зрения, ни в зоне досягаемости не было никого чужого. Только предметы, завалы и мороженные «экспонаты», как назвал их Марин. Джас упорно убедил себя, что наружу всего лишь всплывают его старые страхи, и его просто глючит в тесноте чужого корабля. Ведь он видел всеми своими сенсорами, что вокруг никого…

Вайон лишь фоном отметил позади какое-то копошение напарников, но ни лишних шумов, ни постороннего присутствия не слышал. Дойдя до панели навигатора и капитана, он задумчиво изучал остатки приборов и соображал, что можно сделать с этим треснувшим блоком. Механика здесь ничем не поможет. Выдрать с корнем блок черного ящика не выйдет, потому что без карт и знания технического строения они могут месяцами разбирать весь корабль на запчасти. Данные о крушении по-прежнему хранятся на корабле, но вот где физически их область расположения остается вопросом.

Командир экспедиции проскреб кончиком лапки по кристалликам на панели. Были бы среди них живые люди… Сенсорная панель еще могла бы ожить от прикосновения и касания аурного слоя. Но на полиморфов такие системы не отзовутся. Глупо. Все равно что пытаться вскрыть данные управляемым ботом.

Внимание привлекли трещины и засветка по кабелям. Вайон подковырнул сенсорную панель и оторвал ее до основания. Незачем ей уже мешаться. Кабели сейчас важнее.

Подцепив пучок силовых каналов, Вайон пустил по ним слабый заряд через лапку. Мелкий, которого хватало раньше на «Искателе», чтобы перезагружать иной раз глючные системы. Сперва показалось, что сигнал ушел в никуда и затерялся в бесконечных обрывах кабеля. Но потом слабый отзвук от центрального ядра прилетел по обратному каналу. Вайон аж просиял мысленно от радости.

– Джас, есть контакт с ядром. Нужна твоя помощь.

Полиморф через силу распрямился, поднялся на лапки и подтек ближе к Вайону. Марин посторонился и отошел дальше.

– Что ты хочешь? – натянуто спросил Джас, всем своим видом выражая неприятие от ситуации.

– Мне нужно, чтобы ты помог извлечь из корабля данные о крушении. Желательно все записи и переговоры в эфире.

Джаспер не ответил, а молча взялся за работу. В иной ситуации программист разразился бы тирадой про пароли, коды доступа и сложное сканирование. Но сейчас, он просто скорее хотел заняться хоть какой-то работой.

Наполнение всех полиморфов «Искателя» не совпадало. Каждый из них был уникален. Бойцы иногда дублировали оружие друг друга, технические элементы для работы с аппаратурой присутствовали у каждого, датчики и сенсоры у всех просто одинаковые. Но вот приоритетный профессиональный набор инструментов был у каждого свой.

Из всех только Джаспер оставался по-настоящему подкованным взломщиком. Его систему подключения к аппаратуре пытались дублировать еще Криме и Нейку, но они ей со временем так и не пользовались. Только Джас по-прежнему умел жить и мыслить на уровне системного кода. Прирожденный мастер своего дела еще при жизни. А после пересадки только еще больше усовершенствовавший свои навыки в машине.

С руки полиморфа к кабелям потекли тонкие жгуты персонального подключения. Текучий металл вплавлялся через оболочку, проникал к нежной сердцевине, врастала естественным сцеплением, подседая верхом на единую сеть корабля. Уникальная, личная доработка самого Джаспера за время полета. Когда-то считающаяся невозможной в годы жизни в Федерации. За технологию и принцип могли бы вручить миллионы. А потом экономика государства бы попросту обвалилась от глобальных и массовых краж данных. Слишком все просто. Слишком доступно. И слишком, на первый взгляд, элементарно для взлома.

Однако. Никогда не известно, где может произойти ошибка.

Джас не торопился мгновенно открывать канал доступа к подключенной аппаратуре. Почувствовав контакт, он прозвонил сигнал, чтобы достучаться до центрального ядра. Первая попытка пинга, прицельная, легкая, чтобы проверить возможный ответ. Короткая команда, в минимальный набор ячеек информации. Электросигнал, оформленный в вопрос.

В буфер личной оперативной защиты данных хлынул поток негативных запретов. Блок. Второй. Третий. Отказ. И как финал – полная блокировка на работу с системой.

Естественная защита. Чтоб ее…

Мало практики. Надо больше. Но где ее взять.

– Меня не пропустят, – ответил Джас. – Взлом займет время. Их система не отзовется на стороннее вмешательство. А я не уверен, что смогу быстро синхронизироваться с ядром. В противном случае слишком много требуется кодов доступа и видовых соответсвий, чтобы с ней работать. А у меня их нет.

– Видовых или гражданских?

– Любых, – после короткой паузы ответил Джас. – Возможно, Найк убедил бы эту развалину выдать ему допуск. Но и не факт. Желтолицые помешаны на слепке энергетики и если таковой нет в их базе данных, то хрен с них что вытащишь. Это ж тебе гребанный разведчик, а не такси. Любое отклонение сигнатуры – он все заблокирует и потрет из памяти. Могу рискнуть, если надо, но все затянется. Может день, а может месяц. Мозги полиморфа проще, чем связи этого ядра.

– Джас. А если я дам тебе коды доступа, ты сможешь вскрыть защиту? – спросил Вайон.

– Я б сказал, что знать не хочу, кого ты ограбил на коды доступа, но это не так, – вредно буркнул программист, стараясь не отвлекаться на удивление. – Но да, так смогу.

– Передаю пакет, – ответил Вайон без задержки, на что Джас все-таки изумленно помялся на лапках.

Вопрос про коды программист пока решил придержать при себе. К тхассет лишнюю болтовню. Только задерживает в этом месте на лишние мгновения.

Джас иначе сформировал запрос кораблю. По другому пересобрал первый входящий пакет. Он действительно мог бы взломать этот корабль, и даже получил бы себе новый бесценный опыт. В иной ситуации Джас бы соврал, занялся взломом, поиграл бы в практическую работу с новой системой, пока остальные отвинчивали бы ценные запчасти. Но не сейчас. Сейчас каждый миг промедления поддачивал плотину, удерживающую панику. Не спасало даже погружение в электронные мозги ядра. Постоянное эхо давило на спину. Липкий холодок щупал нервы запрятанного кристалла Сердца. Хотелось бежать прочь отсюда. И похер на то, как бы это выглядело. Он всего лишь полиморф. Чье сознание держится в камне до сих пор непонятным образом. Жутко представить каково это, если вдруг тело перестанет откликаться на сигналы Сердца. А ведь это возможно. Нет ни одной гарантии, что такое не случится из-за череды случайных факторов. Вдруг все заглючит… Вдруг сознание останется разделенным между телом и подключенным ядром корабля.

Вдруг.

Нахер такие эксперименты!

Ядро обрабатывало коды какое-то бесконечно долгое время. Мгновение для людей, но несколько циклов для полиморфа. Джас почти видел, как шифрование ядра преобразует поток данных и медленно пропускает их через себя. Если все получится… Если доступ подойдет.

Входящее сообщение. Запрос на личность.

Ну естественно! Кто ж сомневался.

Джаспер уже смирился, что ядро придется ломать.

– Есть ответ? – Вайон. Снова бдительность.

– Да. Есть.

– И?

– Нужна личность предоставляющего коды. Если назовусь собой, меня заблочат. Если «Искателем» тоже заблочат. Членом местного экипажа назваться не проканает, система знает, что все мертвы.

– А если мной? – спросил Вайон.

– Тоже заблочат. Какая разница, если тут строгая система «свой – чужой». И не поймешь, либо они все такие трахнутые на голову конспираторы, либо сейчас сверх важная причина.

– Джас, прими пакет данных, выдай системе в качестве ответа на запрос.

Сознание полиморфа отозвалось новой поступившей информацией. Джас не смог не распечатать архив.

– Это что?

Набор еще более сложных кодов хлынул длинным списком.

– Просто дай ей.

– Слушай, я не могу просто так взять и скормить системе твою херь. Я не знаю что это, и не могу гарантировать, что после нее весь корабль не самоуничтожится.

– Джас, это моя сигнатура, – сознался Вайон.

– Нахера?

– Потому что когда я был на Тории, мне выдали этот пакет на всякий случай для идентификации среди них.

Джас даже морду развернул, чтобы уставиться на Вайона искренне скривленной рожей.

– Я должен это знать, – сумрачно и негодуя ответил Джас после паузы, а потом скормил-таки кораблю данные Вайона.

К его удивлению, ядро отозвалось почти моментально. Пропали блокировки, открылись все уровни доступа, ситема открылась в полное распоряжение. Любопытство подстегнуло программиста и первое, что он полез узнать у базы данных корабля – статус обратившегося.

Короткий серфинг по базе. Поиск сравнений и аналогий. Просмотр исключений на совпадения. Вывод свежих данных. Предполагаемый уровень доступа…

Гражданин Тории.

Как интересно…

Джас не знал, какое чувство прорезало его кристалл Сердца сильнее. Жгучая боль за долгую ложь или коварный холодок за условное предательство. На миг Вайон стал для программиста противен. За свое вечное молчание и работу на Престол исподтишка. И много ли успел мальчишка слить инфы на сторону за это время? Когда сам Джас годами строил полиморфов без оглядки на правительство и политику, Вайон, выходит, за их спиной продался чужой стране. И если он, Джас, в итоге сдал Престолу свое детище в виде наработок искусственной личности, то ради чего продался сам Вайон?

– Получилось? – встряхнул программиста голос на связи.

– Да, – сухо ответил тот.

– Можешь скачивать данные на наш общий канал. Изучим вместе.

И ни слова объяснений. Как будто все нормально. Так и должно быть. Что каждый, сука, упавший торийский корабль его знает. Как будто он легенда, герой, распиаренное лицо экспедиции.

Джас бесился, вскипал, но копался в наборе данных, как его просили. Извлекать недавние записи было не сложно. Сложнее выдернуть важное и пометить их приоритет для просмотра.

В итоге программист психанул, хапнул кучей весь пакет данных от момента последнего выхода из портала, включая аудиозаписи, видео и показатели приборов по всему кораблю и щедро слил ожидающим полиморфам. Пусть сами поищат и поработают. У него пока не подходящее настроние.

И только когда Марин взял на себя ответственность рассортировать данные и запустить первые звуковые файлы в эфир, Джаспера мгновенно отрезвило лавиной жутких помех. И паникой голосов на чужом мостике. Когда-то в этом же месте. Пока корабль еще скользил по подпространству, а живой экипаж боролся со спонтанной проблемой.

– «Командир! Мы входим в аномальный поток! Нас затягивает! Не можем удержать курс!».

– «Немедленное всплытие!»

– «Ядро перегревается. Сыплются ошибки. Не можем слишком быстро. Есть шанс застрять».

– «Не сопротивляйтесь курсу. Только подъем. Отключить двигатель».

– «Есть отключение двигателя. Но мы по-прежнему в движении. Вплываем…»

– «Картинку на экран».

– «Но…»

– «Активировать!»

– «…Что это?»

Запись оборвалась шумом помех и треском в заглушенном эфире. Все камеры, все микрофоны, все записывающие устройства в один миг просто смело волной исказившегося потока. Тот важный миг, когда корабль преодолевал барьер пространства и еще мог зафиксировать данные из прыжка – оказался затерт.

Но команда разведки продолжала бороться. По логам ядро и систему перезапускали несколько раз. Джас мог оценить число запросов. С разных пультов. С капитанского мостика. Вручную. Помогла только силовая перезагрузка. Опасное действо, сравнимое с кадриостимуляцией, только в применении к ядру. Остались пробои данных. Накопились ошибки, потерянные пакеты. Сигналы теряли очередность в дохождении до управляющих элементов, но все же, корабль ожил.

– «…Есть запуск систем! Не знаю надолго ли. Тут регулярные перепады. Я вижу, как скачут показатели. Поторопитесь».

– «Принято, – ответил уже знакомый голос командира. Он был встревожен. Собран. Но не в панике – Запустить сканирование. Фиксируйте показатели. Внимание всему экипажу: мы вынужденно всплыли в аномальной зоне. Во время прыжка произошла синхронизация с неизвестной частотой. Нас притянуло к планете. Координаты пока неизвестны. Перед всплытием обзорными камерами была зафиксирована густая черная облачная масса. Пока не ясно были ли это визуальные помехи или нет».

– «Командир, камеры фиксируют объекты искусственного происхождения внизу на поверхности».

– «Приблизить».

– «Это… руины?»

– «Шире обзор».

– «Есть шире… Стоп. Погодите… А почему оно такое..?»

– «Остановись. Сделай кадр. Мне нужно сравнение с архивом».

– «Командир! Тут перепады. Кажется, мы сейчас опя…»

Файл прервался.

Полиморфы на мостике переглянулись, а Марин молча запустил следующий про хронологии файл, обозначенный как отдельная загрузка, а не запись с прямого эфира.

– «Говорит командующий корабля «Сэн-Нроу» Виено ли Санрас. С момента всплытия прошло четыре часа. По неизвестным причинам у нас поврежден маршевый двигатель и не проходят силовые сигналы в управляющее ядро. На данный момент неизвестно, удастся ли техникам вновь запустить хотя бы системы жизнеобеспечения корабля. Поэтому я делаю эту запись на свой планшет. Корабль дрейфует неподалеку от планеты в зоне ее притяжения. По нашим расчётам, мы выйдем на критическую высоту через девять часов. После нее корабль войдет в неконтролируемое падение. Без запуска маршевого двигателя нам не выйти за ее притяжение. А все силы экипажа пока брошены на починку хотя бы ядра. Скорее всего, придется устраивать экстремальную посадку… Корпус корабля цел. Система автоматической стабилизации и приземления тоже в порядке. Если посадка пройдет успешно, то без энергии мы еще продержимся около трех месяцев. За это время, по прогнозу, мы должны успеть починить ядро и двигатель. Но… я делаю эту запись с иной целью.

Мы успели сделать снимки поверхности. Буду краток. Мы засняли город. Остатки руин безошибочно указывают на направление улиц, форму зданий и расположение кварталов. Фотографии прилагаются. Мне понадобился архив для сравнения. Совпадения слишком велики. А информация секретна. Не знаю, дойдет ли этот файл до Престола, но… мы нашли Ланию».

А далее только фотографии, сравнения, наложения примеров один на другой и вероятность ошибочного мнения.

– Что такое эта Лания? – спросил Кайр, выражая общее задумчивое мнение.

Марин не ответил. Вайон тоже не знал, что сказать. В его памяти не было даже похожего названия планеты. Чья она? Что с ней случилось?

– Давай дальше, – сказал Джас, и Марин запустил запись уже прямого эфира с мостика.

– «Да! Работает!»

Ему вторили радостные восклицания многих голосов. Восторженные, счастливые. Только сухой тихий голос командира прервал общее счастье.

– «Картинку на экран».

Долгая тяжелая пауза была лучшим объяснением накатившей тревоги. Лишь после обреченного молчания тихий голос напомнил:

– «Командир, мы не успеем починиться. Двигатель поплавился».

– «Знаю».

– «Каков ваш приказ?»

– «Готовимся к посадке».

– «Но помехи исходят от самой Лании… Если мы сядем, то…»

– «То мы не разобьемся», – жестко отсек командир.

– «Но ведь пробой…»

– «Выполнять!»

– «Командир! Слушайте! Нам нельзя туда! Перепады фона слишком велики! Эта частота воздействует на наше сознание. Я, как медик, не могу предсказать как оно поплавит наши мозги. Но как человек я против нашего спуска. Мигрени у экипажа усиливаются. Вы сами знаете. У меня уже три десятка под успокоительным за последние часы легли. Еще двадцать под анестезией! К дъеркам такую посадку! У меня места в отсеке кончаются».

– «Будете складывать в каютах».

– «Вы серьезно!? Оно всех выкосит!»

– «Те, кто останется, те будут чинить корабль».

– «Но они не в состоянии даже…».

– «Предлагаете просто позволить нам упасть?! Ничего не делая?»

– «Командир! Приближается новый всплеск!» – заорали в тревоге.

– «Только не снова… Тушите ядро! Пока не накрыло! Живо!»

И следом, почти без паузы, словно два кадра намертво склеило по случайности в электронных мозгах системы:

– «…Критическое состояние! Мне тяжело удерживать!»

– «Командир, ядро запущено».

– «Активируйте реверсивные двигатели! Выравнивайте корабль!»

– «Сейчас полетаем… Эй, парни! Гляньте, что могу!»

– «Синдо, сядь немедленно! Пристегнись!»

– «Не! Так прикольно же. Я лечу! Эй! Йооохо….»

Смех оборвался с хриплым треском.

– «Синдо!!!»

– «Уберите его с экрана!» – заорали с надрывом в истерику.

– «Только не я!»

– «Сам убирай, я занят!»

– «Придурки, отвалите от меня!»

Грохот трясущейся конструкции доносился даже по записи. Кто-то орал в такт. Кто-то вопил и молился. Слышался дребезжащий стук чьих-то зубов. А кто-то истерично смеялся. Пилот, возможно, это был он, продолжал сажать корабль.

– «Найро, отчет!» – взрыкнул командир.

– «Высота пять километров. Двигатели нестабильны. Перепады мощности. Перегрев. Держу горизонт. Ищу пригодную поверхность. Впереди плато. Направляю курс. Тяжело… Ааа!»

Еще один хруст и удар.

– «Не отвлекайся!»

– «Но на экране…»

– «Найро! Отчет!»

– «Я не хочу…» – пискнул в надрыве пилот.

– «Говори», – тихо и жестко приказал командир.

Сторонний фон, многоголосье шума, как на дешевой ярмарке. Голоса, смех, свисты, чужие песни. Сиплый вздох пилота.

– «Высота четыре километра… Держу корабль. Упор на правый двигатель. Доворот. Нет-нет-не…. Держу, стой. Тихо… Высота три пятьсот».

– «Ровнее. Говори ровнее».

– «Я пытаюсь. Мы падаем. Энергии достаточно. Но двигатели барахлят. Еще просадка. Высота два восемьсот».

– «Дотянем до плато?»

– «Да… Ай…Не знаю. Простите. Не могу ничего поделать. Высота два километра».

– «Без паники. Тише, Найро».

Слезный всхип и жалобный голос.

– «Мне страшно, командир! Я не хочу туда… Можно, я…»

– «Не оборачивайся», – жестко отрезал он.

– «А что…»

– «Нет».

На мгновение треск и грохот корабля утихли. Заткнулся чужой смех. Истеричный вопль прервался. На пару секунд вдруг замолчало всё. Остался только шепот. Голодный, облизывающийся, булькающий. Довольно причмокивающий.