Текст книги "Созданный монстр (СИ)"

Автор книги: Liziel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 47 страниц)

Глава 6. Безопасность на корабле

Энвила.

Месяц спустя.

Майор Департамента Службы Безопасности Цинтерры Марин Кхэл прибыл в столичный космопорт Тейлаана обычным рейсовым лайнером. Планета встретила его прохладой летнего утра, пышной сочной зеленью, золотым ослепительным солнцем и толпами встречающих, радостно липнущих друг на друга на выходе после зоны контроля. Как всегда и везде – прыгающие за бордюром детки, высматривающие своих родичей, жены, ожидающие мужей с командировок, любопытные друзья и жаждущие впечатлений коллеги. Рейсы из метрополии, главного галактического центра по трудоустройству почти всегда встречали одинаково. Даже по выходящим следом пассажирам можно было почти со стопроцентной уверенностью угадать, какова была их цель визита Цинтерры и насколько успешно она осуществилась.

Вот бодрой походкой пронесся мимо зрелый мужчина, еще до бордюра довольно помахавший рукой своей супруге и внукам. Знаки отличия и учреждения Марин на нем разглядеть не успел, но самой формы было достаточно, чтобы представить, как некого давнего служаку, возможно, ученого ненадолго отпустили на выходные к родне. Ученый из него хороший, потому как сохранился на своем посту даже в зрелые годы, но не блестящий. Потому как метрополия не стала заниматься переселением его семьи. Возможно, конечно, семья сама не пожелала переезжать, а мужчина работал в поте лица, обеспечивая за свои крохи там – безбедное существование здесь. Обычно такие люди держатся за свое место очень крепко, сильнее чем одиночки. И работают на благо Федарации куда преданнее.

А вот другому мужчине, печальному отцу молодого семейства, похоже в метрополии отказали в работе. По неопрятному виду можно предположить, что последние сбережения, взятые с собой до отлета, этот тип тратил на транспорт, но никак не на гостиницу. Еще один рывок веры, как миллионы каждый день по метрополии. Люди приезжали, пытались найти работу, прожить на свои крупицы денег в гостиницах, хостелах и даже просто секционных капсулах на космопортах, в одной лишь надежде, что их-то ум может пригодиться сытой Цинтерре.

Наивные.

Но Марин смотрел на таких без раздражения. Зачем, если когда-то его родители сами пошли по такому пути, бросив все на тихом, обшарпанном Даурране и совершив собственный полет веры, изменивший их жизнь. Им тогда повезло, отца признали интересным кадром и приняли в частную службу охраны одной крупной правительственной шишки. Телохранителем, если быть совсем честным, с неофициальными дополнительными обязанностями по устранению личной угрозы своего объекта охраны. Отец был хорошим стрелком. Еще на Даурране однажды взяв в руки винтовку он понял, как хорош его нюх на опасности и как легко ему удается выслеживать агрессивную местную живность. Но работа вольным охотником даже на редких и опасных зверей не приносила много денег. Добычу приходилось сдавать в общий пункт, а выйти на частных покупателей было практически нереально. Тогда они с семьей рискнули, продали свое имущество, отец скрепя сердце сдал в аренду свое оружие, и они отправились в метрополию.

Киллер-телохранитель оказался куда более востребованным кадром в многомиллиардной метрополии, чем охотник за ценными ингредиентами. Работодатель отца щедро обошелся с их семьей и даже позаботился, чтобы молодой Марин получил все необходимые льготы на поступление в один из лучших цинтеррианских ВУЗов. А все просто потому, что отец каким-то звериным чутьем ощущал опасность и оказался чуть более удачливым и живучим в сравнении с его цинтеррианскими коллегами.

Правда, однажды его чутье дало сбой, и отец погиб на задании. Все же лучше, чем в какой-нибудь авиакатастрофе, но студенту-Марину все равно было больно. Отца он любил, хотя после переезда на Цинтерру видел порой только по ночам и редким отпускам. Тогда Марин собрал всю свою годовую стипендию, разобрался с законом таможенной перевозки и выкупил с Дауррана отцовскую винтовку. Ее пришлось доработать, пропилить ствол, превратить из боевого оружия в муляж по требованию закона, но Марин успокоился, когда памятный рабочий инструмент попал в его руки. Хотя бы им больше никто чужой не пользовался.

Тейлаан цинтеррианцу не понравился сразу. Еще сразу с первых минут, начиная от выхода из лайнера и прохода через ряды радостных встречающих. И дальше, заканчивая бьющей в глаза насыщенностью цвета. Привычка к строгости в метрополии давала о себе знать. Яркий свет резал глаза, множество стеклянных и отражающих поверхностей бесили неимоверно и заставляли щуриться. Разве что воздух на планете Марин оценил – он оказался вкусным. Такой можно было встретить на Цинтерре только в особых заведениях, где ради клиентов устанавливали сложные системы климат-контроля.

В остальном же Энвила сильно напомнила Марину помесь домашней провинциальной планетки с дорогим курортом. Вроде бы на первый взгляд все устроено удобно и в угоду местным жителям, с любовью и опрятной чистотой. Но присматриваясь, чуткий взгляд майора подмечал искусственность и конфеточную фальшь, характерную для всех туристических зон. Тейлаан в центре был как раз таким классическим, по мнению Марина, районом. Слишком насыщенно деловым, слишком аккуратно вылизанным, слишком удобным и гостеприимным для приезжих. Фантик. Просто красивый ажурно-стеклянный фантик, на какой поведется гость столицы, кем бы он не был. Или обделенным, привыкшим к серости жителем среднего звена, или богачом, явившимся в Тейлаан по одноразовой работе. Хотя для столичного города такой образ был нормален. В такие места действительно стараются всегда собрать все самое лучшее и выставить напоказ, чтобы произвести о планете наилучшее впечатление.

Вот только Марин по своей работе прекрасно знал, что действительно стоит ожидать от непримечательного провинциального мира.

О да, работа… Благодаря ей Марин знал про Энвилу более, чем достаточно, чтобы сложить о планете с ее обитателями не лучшее мнение. Тихий мирок, пытающийся спешно подняться до уровня крупных держателей секторов, вроде Борда, Флайтона и Роккона. Относительно недавно правительство Энвилы озадачилось повальным образованием своих сограждан, и теперь молодняк как сумасшедший хватался за дипломы, считая «престижным» иметь несколько разных специальностей. Свое мнение относительно такого подхода Марин оставлял при себе. Иногда в такой каше действительно находились неплохие таланты с набором профессий, которых Цинтерра прибирала к рукам. Но чаще всего молодежь бросалась в крайности и смешивала абсолютно бестолковые навыки, словно где-то в их среде считалось «круто» подбирать самые экзотические сочетания. Большинство таких не преуспевали ни в чем, лишь зря тратя полезные годы на изучение какой-то бесполезной профессии, забывая то, к чему изначально лежала душа.

Не нужно было глубоко копать, чтобы открыть реальное лицо Энвилы, какая она есть. Суматошная провинция, пытающаяся доказать свое право на звание сильной и развитой планеты. Забавно. Имея заимствованные технологии, заимствованные образовательные базы, не собрав при том на своей орбите ни одной персональной верфи и космического корабля, этот народ еще пытался бороться за первые места на пьедестале популярности. А главное – каким-то странным и необъяснимым образом продолжал верить в свою значимость и уникальность.

Сравнили бы они хоть раз цифры приезжающих на другие планеты и число желающих там поселиться. Даже на мрачную Артану пытались перебраться куда больше народа, чем на эту радужную Энвилу. Причина? Элементарно. Наличие хотя бы какого-то будущего.

Энвила, судя по независимым опросам, привлекала на себя лишь любителей тихих уголков, спокойного размеренного быта, консерваторов и творческих личностей. Которые не ставили перед собой задачу выжить и всплыть в системе, где правили деньги, а мечтали забиться в домик помельче, и спрятаться от суеты столицы.

Такое тоже имеет право на существование. Но лично Марин озвученный образ жизни не понимал.

По мрачности и утомленности лица майор сейчас был сопоставим, пожалуй, только с водителем местного такси, явно отрабатывающим конец своей ночной смены.

– Куда едем? – спросил водитель, свернув на планшете какую-то книженцию и затушив сигарету.

– Отель «Дор-Тейлас», – ответил Марин, присаживаясь на заднее сидение и задвигаю дверцу.

Водитель кивнул, заводя свой флаер, и вскоре медленно начал выруливать со стоянки космопорта.

– А че, у больших шишек флаера нынче закончились? Или вы к нам тайком? – спросил вдруг водитель, закусывая пока зубами новую сигарету.

Что там раньше говорили про Тейлаан как культурную столицу, и Энвилу в целом, как сборник творческих личностей и повально образованных сограждан? Культура от водителя так и перла в каждой манере и слове, что еще больше выбесило Марина. А еще цинтеррианец терпеть не мог все табачные изделия, но надеялся, что прозрачная перегородка посреди салона избавит его от дыма.

– Нет, у меня частный визит, – ответил майор с легким акцентом.

– Дороговато там для частного визита, – хмыкнул мужик, скосившись на пассажира.

Марин тяжело вздохнул, не показывая явно своего раздражения, но портить лишний раз настроение не хотелось.

– Меня ждут, – отмазался майор, лишь бы от него отвязались.

И хотя водителю уже явно было скучно, он устал и хотел взбодриться разговором, но совсем уж навязываться мрачному гостю Энвилы не рискнул.

Меньше знаешь – крепче спишь. Марин тоже поддерживал этот принцип для серой массы. Вот только в его случае все было с точностью наоборот.

***

Отель «Дор-Тейлас» считался одним из самых престижных в столице. Здесь останавливались чиновники и предприниматели из метрополии, дипломаты и просто те, у кого хватало средств оплатить пребывание в этих стенах. За внешней простотой интерьеров стоял безупречный вкус хозяина отеля, не допускавшего чрезмерной помпезности и крикливой роскоши. Конечно, на придирчивый вкус посетителей в отеле имелись номера и с настоящей позолотой, и мраморными барельефами, и даже особо дорогой сектор отдыха с персональным бассейном. На случай, если «Дор-Тейлас» изволит посетить очень придирчивый клиент. С большой свитой и персональным гаремом.

Марин попросил снять ему номер «попроще», без лишних канделябров, альковов, балдахинов и прочей мудреной и бестолковой безвкусицы, которая вызывала тошноту одним своим названием. Майор, как истинное дитя Цинтерры, ценил практичность в интерьере, высокотехнологичность и изящный минимализм. Витки современной моды под старину его удивляли. Как и само понятие моды в дизайне жилых помещений. Он считал это глупостью и банальным желанием выпендриться перед богатыми друзьями, знакомыми и родственниками.

Совсем скоро ему предстояла встреча с будущим командиром их экипажа. С мальчишкой. Вайоном Канамари, который судя по изученному психологическому портрету недалеко уходил от энвильской «золотой молодежи», только в последнее время ударившись в романтику дальних приключений. И то, как читал Марин по заключениям психологов, больше от утраты предыдущих целей и иного смысла жизни на почве потери всех близких. Так же цинтеррианец знал, что в процессе работы над проектом парень часто скатывался в затяжные депрессии, был замечен за резкими перепадами настроения, в обычной жизни замкнут, нелюдим и склонен к общению с искусственным интеллектом.

Последнее ему донесли ребята, работающие на Департамент. Честно попытались списать сей странный процесс на работу, но по всему техническому заданию выходило, что Вайон делал это добровольно. Приходил в зал, говорил с ИИ под именем «Пректон» и все чаще – на вольнее темы, не связанные с базами данных.

Все это Марина напрягало. Начиная от того, что ему предстоит попасть под командование мальчишки и заканчивая наличием непонятного Пректона, чья задача и роль в документации проекта не оговаривалась.

Сам майор обычно не имел ничего против малолетних умников. В свое время он тоже постарался прыгнуть повыше в должности в ранние годы и с успехом пробиться по иерархической лестнице. Окончив ВУЗ с погонами лейтенанта, Марин получил право отказаться от стандартного распределения и выбрал себе работу в Департаменте Службы Безопасности.

Поначалу его отговаривали. Пророчили непосильную работу, высокие требования, но Марин сдал все необходимые тесты на профпригодность и легко преодолел вступительные экзамены. Отличные оценки позволили благополучно миновать уровни младшего оперативного состава и отдела мониторинга, позволив прыгнуть сразу повыше, хоть и на должность стажера.

Уже потом, когда молодой оперативник набрался опыта у бывалых коллег, то начальство предложило ему определиться с направлением для работы. Выбор предоставили небольшой: терроризм, контрабанда или оппозиция. Работа по выявлению первого была Марину любопытна, второе не привлекало никак. А вот отлов оппозиционных настроений вполне мог включить в себя охоту за террористами.

Как-то так Марин засел в одном из самых крупных отделов и занялся бесконечной работой, постепенно выведшей его к дальним планетам и крупным колониям. Молодой лейтенант не выслуживался, скрупулезно выполнял порученные задания и медленно с упорством тяжелого авианосца лез вверх по карьерной лестнице. Нередко их с отцом семейная интуиция наводила его на нужный след даже почти при полном отсутствии доказательной базы, все больше и больше накапливая «плюсиков» в личном деле.

Первый раз имя Сайреза Рэтхэма, теперь уже будущего члена экипажа, Марину стало известно по одному из личных заданий. Доктор «засветился» помогая одному старому приятелю, замешанному в террористической деятельности против цинтеррианского сенатора. С того случая Марин заинтересовался Рэтхэмом и чем больше погружался в его биографию, тем страннее она ему казалась.

Доктор ему не нравился. Хуже стало только оказаться с ним в одном проекте. Да только начальство Департамента посчитало, что знание Марина относительно Сайреза являются дополнительным поводом выбрать именно его на роль начальника службы безопасности в полете.

Самоуверенный, беспринципный, целеустремленный док всегда искал выгоду во всех своих делах, и ставил работу превыше чьих-то личных интересов. Его подпольные увлечения вирусологией не давали Марину покоя, но подкопаться к Сайрезу ближе он пока не мог. Что ж, теперь сможет. Обкопаться.

Про Джаспера Марину насыпали информации безопасники из информационного отдела. Оказалось, что на этом кадре висит множество недоказанных сетевых преступлений, взломов защиты, а так же подмены и краж баз данных. Типичный хакер, пока еще вольготно балующийся на компаниях среднего звена, но ни разу не попадавшийся по-крупному.

Пилот, недавно наконец-то утвержденный на свою роль, вообще вызывал у Марина ступор от одного лишь личного дела. Бывший военный пилот, попавший под трибунал, отсидевший небольшой срок за «разжигание национальной вражды» и безвозвратно пониженный в звании. Посланный на гражданскую службу и обязанный до недавнего времени отрабатывать на перевозках.

К ним всем в компанию прилагались не менее сомнительные личности, набранные где-то по всей Энвиле, и как докладывали из Департамента – даже из провинции. Есть там одна такая, молодая девушка, взятая на роль техника. Из деревни! Техник! Девушка!

Пожалуй, только список ученых, лауреатов премий, лучших из лучших и просто недавних студентов выглядел во всем менее экзотично.

И так получается, что вместе с ним на одном борту будет: меланхолик, тайный сепаратист, хакер, военный преступник и деревенщина. Вместе с великими умами науки и аспирантами. Ах да, равномерно разбавленные отморозками из цинтеррианского спецназа, которые добровольно согласились на пересадку в машины и скоро поступят лично Марину под командование.

Блеск! Замечательно!

Только для этого и вырос.

Мрачный как туча Марин громко припечатал стакан с остатками воды на стол и злобно покосился на настенные часы. Командир их отряда грозился вот-вот прибыть для знакомства. Майор надеялся, что у энвильцев все хорошо с пунктуальностью, и хотя бы в этом его не разочаруют.

Коммуникатор на настольной панели издал мелодичный перезвон. Даже на десять минут раньше намеченного времени.

– Да? – ответил Марин, дотянувшись до иконки вызова.

– Вайон Канамари прибыл к вам. Желаете организовать встречу в нашем ресторане или пропустить его к вам? – спросил с той стороны вежливый женский голос рецепционистки.

– Пропустите, – сказал Марин. – Пусть поднимается.

Девушка согласно ответила, и звонок прервался, а майор продолжил терпеливо ждать в кресле, перекатывая кубики льда в стеклянном стакане.

Вскоре раздался новый звонок, но на сей раз в дверь. Только тогда Марин изволил подняться для встречи со своим будущим командиром.

Писк открываемого замка, дверь, отъезжающая в сторону.

И перед Марином предстало жизнерадостное, солнечное, но явно замученное создание с красными глазами.

Конечно, майор СБ уже успел повидать Вайона на видео и фотографиях, но живьем собранный образ начал как-то внезапно рушиться.

Во-первых, парень явился явно при параде, но подготовившись к неформальной встрече. Никаких официальных запонок, платков, пиджаков и иной ерунды. Зато все простое, элегантное, свежее и старательно выглаженное. То же было с прической. Явно чрезмерно отросшие волосы Вайон озаботился всего лишь причесать поопрятнее, но получившаяся после дороги легкая взъерошенность даже сошла бы за особый стиль. Невольно наметанный глаз майора скользнул и по туфлям парня, но к ним особенно не нашлось никаких претензий.

Как-то слишком аккуратно выглядел Вайон для человека, склонного к депрессиям.

– Добрый день, майор Кхэл, – первым начал парень, вежливо и жизнеутверждающе улыбаясь. – Рад, что вы приехали. Я могу пройти?

Марин на мгновение растерялся от такого витка приветствия, но быстро собрался с мыслями.

– Да, проходите, сьер Канамари, – ответил он, пропуская парня.

– Можно просто – Вайон, – сказал он, не смущаясь, проходя в гостиничный номер, как к себе домой.

– Можно просто – Марин, – в тон ему ответил майор, закрывая дверь и встряхнувшись для перезагрузки мозга.

Либо где-то психологи ошиблись, либо перед ним какой-то другой человек.

Сам Марин себя хорошим психоаналитиком не считал, но в людях по долгу службы разбираться научился. То, что предстало перед ним и сейчас терпеливо ждало дальнейшего приглашения в зал плохо напоминало описанного по документам энвильца. Конечно, бывает, что люди выходят из депрессии, находят заново смысл жизни. Возможно, Вайон тоже «ожил» заново благодаря этому проекту. Или он так хорошо сейчас играет в дружелюбие. Всему есть объяснение. И сейчас Марин уже намеревался их получить!

– Проходите, присаживайтесь. Расскажите, ради чего Центр вызвал меня раньше срока, – решил не растягивать важное Марин.

Вайон последовал примеру самого майора и устроился в мягкое квадратное кожаное кресло напротив. От предложенных напитков пока вежливо отказался.

– Центр вызвал вас по моей просьбе, майор, – как бы извиняясь, пожал плечами Вайон. – Я захотел познакомиться.

Марин завис, склонив голову набок. «Захотел познакомиться». Всего лишь? Какой-то пацан, пускай и командир экипажа. И он отправил запрос от лица Центра. А родной Департамент майора еще и отпустил. Ради прихоти пацана!

Прогребая короткий ежик на голове, Марин встряхнулся.

– Мне льстит ваше желание, Вайон. Но вызов был очень срочным. Вы не подумали, что я мог быть занят?

Остатки вежливости цинтеррианец пытался сохранить в обращении. Правда в остальном честность прорывалась сквозь спокойную маску на лице. А что если бы он действительно был занят? Департамент Службы Безопасности – это такая структура, которая никогда не расслабляется, а его сотрудники всегда имеют работу. Всегда важную, и часто неотложную. Однако, от такого подхода Вайона казалось, что парень эту мысль не понимал.

– Да, я подумал, – ответил Вайон, сложив руки поудобнее в открытой позе. – Но я четко указал в своем запросе Департаменту, что наша встреча касается проекта, и будь вы заняты каким-то особым делом государственной важности, то начальство естественно не отпустило бы вас. А так, если вы здесь, значит все обязанности по защите покоя Федерации с вас уже сняли и переведи на подготовку к нашему отлету. Но опять же, я указал в своем запросе важность нашей встречи. Отдельно пометив, что она повлияет на ваше лучшее вхождение в коллектив, сближение с работниками проекта и со мной, как с командиром экипажа. Ведь, я прав, что первой вашей задачей по приезду было бы «успешное вливание в коллектив»? Вы были бы плохим работником службы безопасности, если бы держались в стороне от группы и не смогли бы наладить общение? Независимо от дальнейших поставленных Департаментом целей.

Марин слушал поток объяснений Вайона с приподнятой бровью и откровенно перечеркивал мысленно все досье, которое ему накатали на невнятного пацана в начале.

– Так что, майор, одной лишь встречей я лишь упрощаю работу вам и вашему Департаменту. А так же закрываю свои личные вопросы относительно вас. Плюс, у меня действительно в планах за ближайшие дни познакомить вас с экипажем. Мало того, что вы сможете по возвращении на Цинтерру написать обширный отчет, так еще я буду спокоен, что команда не получит непонятного чужака накануне отлета. Мне, как командиру, очень важно сохранить благоприятную обстановку в команде. Особенно познакомить всех заранее и морально подготовить. И да, пожалуйста, давайте перейдем на «ты».

Марин не знал, что ответить. Вернее, он то, конечно, мог бы натянуть добродушную маску, вылить много словесной «воды», спустить сказанное на тормозах и вообще похвалить парня за такой подход. Но все это не показало бы полной растерянности майора.

– Что-то не так? – решил уточнить Вайон, когда пауза в разговоре затянулась

– Нет, все замечательно, – «отвис» Марин и запретил пока думать о той взбучке, которую устроит по возвращении психологам. – Мне очень понравился ваш… твой подход.

– Спасибо, – кивнул парень, расплывшись в счастливой искренней улыбке. – Понятно, что я не буду допрашивать тебя досконально о вашей работе, любимых цветах и прочей анкетной ерунде. Но один вопрос все-таки есть, и для меня, а так же для успеха нашего проекта он очень важен.

– Какой же? – Марин невольно собрался и чуть напрягся. Совсем незаметно. Издержки профессии.

– Вы отправляетесь с нами добровольно?

Лицо у цинтеррианца не дрогнуло. Чего-то подобного он ожидал. Все верно, откуда бы энвильцам знать о подробностях выбора именного его, как кандидата на отлет. Для командира экипажа это, действительно, был очень важный вопрос. Настолько, что от ответа Марина могло бы зависеть очень многое. Если бы оно зависело…

– Нет.

Майор не видел смысла скрывать очевидное, что и так всплывет само рано или поздно. Хороший командир должен понять в этом ответе многое. Идеальный – мог бы попытаться принять меры.

Вайон же внезапно нашел и понял то, чего не предполагалось.

– Марин, а у тебя есть семья?

Было ли это случайностью или же парень, что-то уловил по оттенку предыдущего ответа, цинтеррианец не знал. Но подобный прокол и быстрый виток в личную жизнь работнику Департамента просто недопустим. Однако, раз уж тема всплыла сама собой, Марин стал спешно соображать, какой ответ выйдет наиболее коротким и безобидным.

Семья у Марина была. Несколько лет назад слишком успешному сотруднику в Департаменте намекнули, что ему не помешает обзавестись личной жизнью. Разгрузка, счастливое возвращение домой, уют и комфорт после работы… Все это были отговорки. Департамент лишь хотел еще больше зацепить Марина и вплести в свою сеть, чтобы ему было для кого работать, было за чью жизнь опасаться. Начальству нужна была преданность ценного сотрудника и наличие подзащитных за его спиной. По давно отработанной схеме, они знали, как давить на личные инстинкты сотрудников.

Марин последовал совету. Куда ж деваться. Ему откровенно дали понять, что дальнейшее повышение без супруги ему не светило. Девушка нашлась довольно быстро. Пара выходов на приличные мероприятия, приятное знакомство на одной из художественных выставок. Молодому галантному офицеру, которым являлся Марин, было не сложно понравиться выбранной кандидатке. Их встречи продолжились и проходили по обоюдному согласию. А вскоре он предложил ей супружество.

Долг перед Департаментом был исполнен.

Но Марин не мог сказать, что их жизнь с супругой была полна романтики. Он много работал и задерживался допоздна. Она – часто засиживалась в мастерской и творила. Бывало, что за сутки они встречались только в кровати и расходились по работе, даже не завтракая вместе. Все-таки работник службы безопасности и творческая личность плохо сочетались общими интересами. Разве что обоих устраивало, что не мешают друг другу жить.

Потом, спустя несколько лет, начальство объявило, что ему придется развестись и отправиться в космос с группой. Подписанный документ о расторжении супружества и отсутствии дальнейших претензий в адрес бывшей жены уже лежал у него в рабочем сейфе. Вместе с остальными документами, разрывающими его связь с привычным миром.

– Была, – ответил майор максимально сухо, надеясь, что проницательный парень не начнет копаться в его личной жизни. Хотя бы сейчас.

Вайон неспешно кивнул, не сводя взгляда, и что-то явно спешно соображая у себя в голове. Он всё понял по интонации и одному слово. Правда, какие выводы он сделал, Марин мог только догадываться. Но когда энвилец перешел на другую тему, майор облегченно выдохнул и расслабился.

– А насколько тебе известны подробности нашей подготовки? – казалось, что тон Вайона стал даже на малую долю бодрее. Намеренно. – Я имею в виду, буквально, по дням, все, что мы делаем сейчас в Центре.

– Достаточно известно, – сказал Марин. – Знаю, что каждый из вас собирает необходимую и важную для него информацию на время отлета. Меня предупредили, и я уже начал собирать базу. Как я понимаю, вы отбираете все, что может понадобиться как по работе, так и личные предпочтения, верно?

– Абсолютно, – Вайон аж засиял оттого, что Марин выдал больше одной фразы за раз.

– У меня не так много информации и баз по работе в отличие от ваших ученых. Больше пока набирается личного.

– Я так понимаю, ты сейчас о том, что собираешь самостоятельно, а не о том, чем тебя нагрузят в последние дни работы перед отлетом? – с колкой чуть заметной интонацией спросил энвилец. Улыбаясь, как студент перед каникулами.

Марин не выдержал, опустил взгляд, хмыкнул и потер виски. Аналитиков и психологов в Департаменте от него ждет очень серьезный разгром.

– Да, мне обещали слить основные базы в последний день. Они регулярно обновляются.

– Да говори как есть – они просто никому не доверяют! – слетело само у Вайона, а Марин просто расхохотался.

Смех заметно снимал напряжение. Даже когда Вайон растерянно посмотрел на майора, цинтеррианца накрыло новой волной смеха. Теперь уже с долей мстительности, довольный, что сам смог вызвать у парня ступор.

Однозначно, такой командир экипажа ему нравился куда больше, чем то унылое нечто, что было описано в досье.

– У тебя очень интересное представление о нашей структуре, – сказал Марин с ухмылкой на лице. Не уточняя прав Вайон или нет.

– Я бы не доверял на их месте, – отмахнулся энвилец. – Это же очевидно и для безопасников нормально. С них еще станется попросить лично загрузить эти особые базы тебе в машину, не доверяя Джасперу.

– Да, для них это нормально, – согласился Марин. – Дай им волю, они бы и машину саму взялись строить. Ваших инженеров контролировать сложно, Джаспера тем более. Он очень скуп на выдаваемые сведения о наработках.

Вайон попросту отмахнулся и подавил зевок.

– Что ваяет Джаспер – это вообще для всех загадка, не только для ваших, – сказал парень как-то очень тихо и по-личному.

Марин по естественной привычке подхватил тему. Обычно так удавалось узнать много интересного.

– Я думал, что хотя бы с экипажем он делится своими размышлениями о проекте.

– Он делится планами, – пояснил Вайон. – В подробности кода нам вдаваться бессмысленно.

– Мне известно, что у вас есть некий искусственный интеллект, – спросил Марин в новой попытке вытащить информацию.

– Пректон? Ну да, поначалу это была всего лишь умная операционка, помогающая мне в работе, а потом я подумал и решил с ней поиграть. Научил его разбираться в литературе и искусстве. Теперь он у меня картины пишет самостоятельно.

Марин снова завис на полумысли.

– Картины? – изумленно выдавил он.

– Да, когда поначалу я несколько недель подряд не вылезал из лазарета, то мне нечем было заняться, и я взялся развлекаться хотя бы с Пректоном, – пояснил Вайон с непрошибаемой честностью. – Работать с планшетом было тяжело, подключаться к новому контакту – опасно. Я подкидывал Пректону книги.

Цинтеррианец не знал, что его в выданной информации смущало больше всего. Наличие некоторого интеллекта, который теперь умеет писать картины или иное.

– А… почему ты не вылезал из лазарета? – с сомнением спросил Марин.

– Как почему. Мне же чуть мозги не спалили в начале постоянными подключениями к машине. Я отчего и ходил злой и нелюдимый. Одна мысль о новом подключении – и я хотел или сбежать или кого-нибудь убить.

Медленно и с тугим скрипом Марин начал понимать, в чем затерялся подвох. Если верить парню, то заключения психологов и аналитиков выходили не таким уж ложными. Просто о причине того настроения не было известно. Если Вайон и правда всего лишь не вылезал из лазарета, то вся его меланхолия становится понятна! Марин мысленно выругался, что он бы и сам с большой вероятностью превратился в безвольную мямлю, если бы пару месяцев пробыл с больной головой и на медикаментах.

– А твои красные глаза? – задумался цинтеррианец вслух.

– Что? – встрепенулся Вайон. – Ах, это… Нет, сейчас подключение уже проходит стабильно, и я не вырубаюсь на пятой секунде. Просто последние пару дней засиделись с ребятами до ночи. Еще и с навигатором, наконец, связались по видео-чату. Найк оказался очень общительным и много делился впечатлениями. А поскольку с Торией у нас очень сильное расхождение часовых поясов, то засиделись, как смогли. Зато убедились, что парня нам все-таки отдадут, а не присвоят.

– А могли присвоить? – автоматически слетело у Марина.

– Легко, – пожал плечами Вайон. – Найк талантливый и быстро перерос бы стандартную профессию на круизере. А на Тории любят собирать интересных ребят. Но я попросил, чтобы навигатора и пилота нам все-таки вернули после обучения.

Вайон смущенно хмыкнул и прогреб пальцами волосы. После чего задумался и таки потянулся за стаканом и графином с водой.