355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лина ТриЭС » Третья истина » Текст книги (страница 14)
Третья истина
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:01

Текст книги "Третья истина"


Автор книги: Лина ТриЭС


Жанр:

   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

– Ой, простите, – Лулу, задумавшись, чуть не налетела на какого-то прохожего.

– Куда идешь, нельзя, что ли в сторону податься, места тебе мало? – пожилой прохожий недовольно на нее покосился, но сильно ругаться не стал.

Вот он, трамвай! Лулу нащупала в кармане мелочь. Как бы ни пропустить остановку. Спросить она боялась, вдруг знакомые Софьи Осиповны? Возьмут и проследят, куда это она ездит так далеко. Почти за город. А радость любимой тетушки, докопавшейся до дружбы Лулу с «низшими слоями общества» трудно переоценить…

Окно запотевает от мороза и ей все время приходится дышать на стекло. Вот, наконец, и розовый дом, все правильно, ей сходить.

Она заторопилась: Таня, наверное, больна, и серьезно. Состояние должно быть очень и очень неважным, чтобы Таня поступилась своим принципом: никогда не давать повода для придирки. Жаль, что Лулу не купила в центре чего-нибудь вкусного, здесь она ничего не знает. Но ничего, сегодня просто поухаживает за Таней, а завтра возьмет из дому конфет и сухих фруктов.

Лулу ускорила шаг и сильно поскользнулась. Если бы ее не поддержал молодой человек, проходивший мимо, она, пожалуй, растянулась бы. Такая гололедица!

– Хватайся за локоть. Не стесняйся! Я-то крепко держусь на ногах, в одну сторону идем, тем более!

– Спасибо. – Лулу пришлось последовать приглашению молодого человека, и она засеменила на разъезжающихся ногах, стараясь не отстать.

– Куда тебе? Давай уж доведу, а то, как раз, шлепнешься!

Лулу подняла глаза и, к своей радости, увидела, что они у самой Таниной калитки – не придется дальше висеть на чьем-то локте.

– Вот чудесно, мне как раз сюда! Спасибо! – она улыбнулась, довольная, что все так удачно складывается, и взглянула на своего провожатого, который замешкался в воротах. Удивительно, ей показалось, что она где-то видела это скуластое лицо!

– Дела! Раз так, добро, проходи вовнутрь.

Лулу вошла вовнутрь двора и отправилась прямиком к Таниному подъезду.

– Шура, ты ко мне? – прозвучал удивленный и даже, как будто, испуганный голос Тани.

«Болящая» Татьяна, закутанная в громадный шерстяной платок поверх пальто, сидела на морозце на лавочке с книжкой. Возле ее ног, прямо на снегу свернулся калачом пятнистый Букет.

– Таня, почему ты здесь? Холодно же???

Сзади заскрипел снег, к Таниному подъезду, опустив голову, пошел человек, в котором Лулу без труда узнала давешнего провожатого. Он что, где-то задержался? Или прогулялся по кругу? Проходя мимо, он взглянул на них. Нет, не на них, а на Таню, очень внимательно, но не поздоровался, хотя Таня и кивнула ему. Невежа какой-то, хотя выглядел на улице добродушным и приветливым.

–Таня! Это что, ваш знакомый? Он немножко странный… Привел меня к самому вашему дому, а потом какую-то необычную вещь сделал: отошел и пришел обратно…

– Ну, мало ли – вспомнил что-то... А я здесь сижу, читаю. Дома – уборка.

– А я в гимназии думала, что ты больная! Не пришла… Еще думала, что у Кати. Она не уехала еще?

– Нет еще.

Двое немолодых мужчин вошли в ворота:

– Танюшка, здорово! Ну что, поспели пироги-то? Не опоздали мы?

Таня смущенно повела глазом в сторону подруги и тихо произнесла:

– Не опоздали…

Лулу нередко бывало стыдно за близких, но за Таню впервые. Она сердито сказала:

– Я пойду, а то далеко добираться отсюда, у вас уже убрали, и гости подряд идут!

Таня покраснела:

– Шур, ну, Шур! Не обижайся ты! Я объясню… потом… я не могла сегодня...

Лулу круто повернула на каблуках, с горечью чувствуя, что теряет подругу.

– О! Это же Шурочка пришла! Редкая гостья, редкая гостья! Вот хорошо, посидите, поболтаете!– легкая маленькая рука тети Поли легла на плечо Лулу. – Вот дочке и не скучно будет здесь сидеть.

– Так вы это ее что, наказали? – предположила Лулу, прикидывая, стала бы, маман, заперев в комнате, искать для нее товарища в заточение. – Она же простудится?

Тетя Поля, сощурив глаза, засмеялась:

– А у Татьянки лицо действительно, как у наказанной. Ш-у-у-ра, добрая ты душа, не кидайся на меня, ради господа Бога! Никто ее не наказывал! Гостей у нас дома – не повернись. И все – курящие! Вот Танюшка на свежий воздух и пошла. А я тебе, Шурочка, сейчас такой теплющий платок принесу! И пирога заодно.

Теперь они сидели, как две матрешки, и жевали пирог, но Лулу так и не поняла до конца: а гимназия? Не проще было пересидеть дымящих родительских гостей на уроках? Тане тоже, видно, было не по себе, она несколько раз порывалась что-то сказать молчавшей Лулу и, наконец, решилась:

– Шур, я знаю, какой ты человек, что никогда не выдашь, все в гимназии это знают… Но ты дай еще отдельное слово, что никому не скажешь!

– Parole d'honneur![36]

– Это я здесь сижу и смотрю, чтобы никто не помешал. В случае чего должна дать знать. Букет залает… Если взрослый сидит во дворе – сразу ведь заметят, а у нас соседи такие… ненадежные. Мы скоро на другую квартиру переберемся.

Лулу почуяла приближение приключений. В то же время что-то пугало: чему помешают? Кто? Об этом она и спросила настороженно.

– Полиция или шпик какой… – на ухо прошептала Таня.

Белое сало с красным перцем помешает гостям курить?.. Наверное, опять идиома, как «поля ягода»… И Лулу уцепилась за знакомое слово:

– А что полиция вам может сделать? Вы же не разбойники?

– Шура? Ты за справедливость?

– Конечно так! Ты же знаешь.

– Вот и подумай: Катиного отца выгнали и еще многих, это разве справедливость? Они только хотели, чтобы зарплату повысили и еще депо отремонтировали, там проржавело все, опасно работать… А теперь покалечило одного, вот наши и решили, в такой момент можно народ расшевелить…

Лулу не верила своим ушам:

– Вы что заговор готовите? – затаив дыхание, спросила она.

– Не заговор, а демонстрацию, только учти, Шур, если полслова кто об этом узнает, – нам будет очень плохо, а тому, кому скажешь, – еще хуже. Помнишь, отец объяснял?

– Теперь мне будет хуже?

– Тебе – нет, потому что мне же – нет, а мы вместе, правда? Главное – другим не выдавать, они же не знают, как тут держаться надо, ну, и сами пропадут и нас потянут....

– Таня, да я скорей…

Букет поднял голову и лениво побил хвостом о снег: мимо скамейки проходил Ваня.

– Порядок, Танюшка? Не замерзла? Здравствуй, Шура. Хотите, девчата, валенки принесу, чтобы ноги не замерзали.

Таня покачала головой, действительно мороз ослаб, и было тихо–тихо, совсем не холодно. Лулу же едва ответила на приветствие, так она была поражена услышанным.

–Таня, мы что, стоим на посту?

– Да, а знаешь, полицейские у Катиного отца прямо дома были, нашумели там… Тимка испугался, так плакал, плакал!

Этого Лулу уже стерпеть не могла и мгновенно стала врагом несправедливых полицейских:

– Знаешь что, если такой сюда придет, обманем его. Ты мне сразу скажи громко: «Ну, я за книжкой побежала!» И – домой, чтоб всем сообщить… а я ему прямо наперерез и …

– Не надо ничего, просто встанем, из окошка увидят.

– Таня, – вдруг на Лулу нашло озарение, – а я знаю, где его уже видела!

– Кого видела?

– Этого человека светлоглавого! Я его видела, я его видела… у дяди Гриши! В саду, вот где! Он еще в такой рубашке был, – Лулу провела двумя пальцами по шее. – А дядя Гриша, Тоня говорила, совсем не пишет ничего…

– Это тот садовник, что ты рассказывала? Он что, на войне?

Еще не начав отвечать, Лулу отметила про себя, что рассказала Тане, так или иначе, обо всех своих близких и знакомых, может, утаив кое-какие неприятные моменты. Не рассказала только об одном, самом главном. Во-первых, ей казалось, могут не поверить, что она действительно знает такого человека, а во-вторых, не хотелось никого пускать в свои мечты, они от этого становились не такими реальными. Даже когда девочки штурмом приступили к ней с вопросами о необычном госте, она сказала только: «Это из дома. Чтобы театр посмотреть».

– Да, дядя Гриша уехал на войну. Что за люди такие? Всегда воюют, найдут приличный повод – и воюют! А без этого – не могут.

– Это ты неправильно говоришь, Шура. Они же не просто так воюют. Или землю хотят захватить, или поработить. Повод – это чепуха, если бы не было бедных и богатых – не было бы и повода. За равенство и братство воевать надо.

Красиво как Таня говорит! Но Лулу упрямо повторила:

– Все равно, война это бойня, надо просто не быть участником. Вот и все.

– Вот и опять не могу тебе объяснить! С Ваней поговорим. А пока лучше расскажи, что в гимназии было. Да, я завтра записку принесу, что нездорова была, ты имей в виду!

– Я скажу, что даже посетила тебя с объяснением уроков!

– Да не надо слишком врать, записку отдам и все, если много сочинять, не поверят, надо понемножку добавлять в то, что в самом деле… тогда верят! Так, что было интересного?

– Таня, что там может быть интересного, в гимназии? Сусик (так называлась у них классная дама Сусанна Сергеевна) опять меня ругала, она говорила: «Что картавишь, как слова произносишь? Уже пол гимназии заразила!» Неужели это так заметно?

– Не знаю, я привыкла, а вообще, наверное, заметно. У тебя тон какой-то необычный, да и слова не туда суешь иногда.

– Вот что интересно. Я могу других перекопировать, а вот говорить по-русски, как все, не совсем получается… Да, чуть с Соней и Маней не поссорилась на всю жизнь…

– Опять по поводу Пушкина прохаживаются? Но ты же им прошлый раз так хорошо про гениев ответила… Про особые мерки…

Лулу постепенно разговорилась насчет гимназии, и выяснилось, что там не так уж мало интересного. Вышла тетя Поля, посидела с ними, похвалила, было видно, что она очень довольна. И Лулу даже поняла почему: Таня просидела этот час не одна, да и выглядело это сидение гораздо естественнее.

Мимо них прошел человек, приведший Лулу к калитке. За ним прошли вразбивку еще несколько мужчин. Девочки побежали греться в «прокуренную» квартиру, но Лулу быстро ушла на Береговую. Ловко избежав встречи с Софьей Осиповной, отправилась к себе в комнату. Пока не заснула, все размышляла над тем, что узнала. Многое осталось непонятным. Но свобода и равенство – это, конечно, справедливо и великолепно.

ГЛАВА 5. ЗИМОЙ В РАЗДОЛЬНОМ СКУЧНО?

Нет, Лулу положительно не везло с рождественскими каникулами. В этот раз, казалось, все складывалось так удачно! О ней не забыли. За неделю приехала сама Доминик и держалась с дочерью довольно мягко. Было ли это следствием удачных покупок или еще чего-то, Лулу не знала. Господин Петров все еще не вернулся, и маман долго сокрушалась по этому поводу. На этот раз дамы нашли общий язык. Софья Осиповна так увлеклась рассказами об отсутствующем хозяине, что не слишком много комментировала их совместное с Лулу житье-бытье. Лулу, для которой все, кроме поездки домой, отошло далеко-далеко на задний план, высиживала с ними «вечерние чаи» без проявления, и даже без ощущения какого-либо неудовольствия. Доминик уезжала из города неохотно, не в пример Лулу, рвавшейся в Раздольное всем сердцем. Наконец, утомительное зимнее путешествие было позади, но… столь желанный дом оказался пустым.

Нет, Евдокия Васильевна, Коко, Тоня и еще всякие разные люди были на месте. Более того, гостившие летом под Петроградом у дяди старшие братья в эти каникулы приехали в Раздольное, под материнское крылышко. Молодые вояки чувствовали себя там весьма неуютно. Их денщики, зато, наслаждались жизнью – целыми днями играли в карты в пристройках, где жили конюхи.

Но на Лулу произвело впечатление лишь одно – Виконта в Раздольном не было. В первый же час, после того как она, взлетев по лестнице, обнаружила запертую дверь в мезонине и спустилась в расстройстве, ей было объяснено, что господин Шаховской уехал по поручению отца в город Кишинев. Лулу, выслушав это от тети, почувствовала, как холодно в доме и саду, и как близки, в сравнении с тридесятым Кишиневом, Ростов и станица Белокалитвенская…

Сущая правда: зимой в Раздольном скучно… Сиротливо горящие в доме светильники не в силах разорвать плотный полумрак зимних вечеров, ползущий из сада. Особенно неуютно, когда нет электричества и приходится зажигать керосиновые лампы или свечи. Тут и там законопаченные окна, запертые пустые комнаты…

Для Коко устроили елку, на которую он требовал каждый день навешивать новые конфеты и пряники, потом тут же их срывал и бежал прятать в спальню матери. Пойти посмотреть на елку, что ли? А то как-то не читается, мешает ветер, завывающий за окном. Вон как свистит! Плохо, наверное, тому, кто сейчас в дороге… Лулу поежилась и спустила ноги с кресла. Керосин и дрова надо привозить из города, а Пузырев пятый день не выходит из своей каморки. Видимо, так, опухший и одуревший от спирта, и встретит 1916 год. Маман вчера только говорила, что не может справиться с этим пьяницей и вообще с челядью. Суровая тетка не может тоже. И управляющий, и денщики сделают несколько движений по ее приказанию – и опять за свое.

Старший брат уже похож на мужчину, ведь ему целых семнадцать. Да и у Дмитрия над губой – черные усики. Но молодые хозяева даже не пытаются навести порядок: смеются над Пузыревым, требуют, то спеть что-нибудь, то сплясать… Или заводят с ним бессвязные, непонятные Лулу, разговоры. Бывает, что сами играют с денщиками в карты…

Лулу на лестничной площадке помедлила… Нет, не нужна ей эта елка! Вчера она хотела рассмотреть поближе золотистый домик с выгнутой крышей, но Коко вообразил, что она посягает на его мандарин и так завопил, что тетка даже плюнула в сердцах и на глазах прибежавших маман и Лиз – няни-бельгийки, смачно съела «яблоко раздора».

Стены имения потряс очередной знаменитый курнаковский скандал, на шум которого явился Дмитрий и с нахальной улыбочкой пристроился в дверях зрителем. При этом он принял неестественную картинную позу, опершись локтем о косяк двери и скрестив ноги в начищенных сапогах. Лулу не могла на это смотреть.

Отсидевшись в своей комнате, она решила порыться в библиотеке и поискать Островского и вдруг… Звон рапир в гимнастическом зале. Лулу, как завороженная, двинулась на этот звук и с бьющимся сердцем открыла дверь. Виктор и Дмитрий ожесточенно фехтовали. Особенно старался старший брат, теснил, пыхтя. Дмитрию, который опять пытался принимать красивые позы, приходилось туго. Напротив двери, упершись в бока и поводя плечами, стояла Вера. Вот уж о чьем существовании Лулу до сих пор не вспоминала!

Она вздохнула, гася волнение, но не отошла от дверей, стараясь видеть только шпаги и представлять, что одна из них – в руке Виконта. Напрасно! Стоило чуть-чуть расширить поле зрения, и она видела либо длинные, смуглые пальцы Дмитрия, либо круглый, поросший рыжим волосом, кулак Виктора, с трудом помещающийся на эфесе. Ни то, ни другое не походило на гибкую крепкую кисть Виконта.

– Будет драться-то! Красненькие оба! Витеньке это не идет… – Вера, сверкнув белыми мелкими зубами, послала Виктору широкую улыбку.

Вот теперь-то «Витенька» действительно стал багровым, а Дмитрий, вдруг заметив Лулу, запаясничал и завертел головой:

– Ах-ах-ах! Сама мамзель разЛюлю пожаловала! Бонжу’г, батон букле![37]. Мы тут по вас соскучились, просто изрыдались! Только, ах, какая жалость, соплячкам сюда просто так нельзя!

Лулу сжала кулаки, хотя их драки давно были прекращены строгим запретом, и она не могла кидаться на братьев, прекрасно зная, что им за это достанется. Шаховской не только сам строго следил за этим, но и тетку настропалил.

Дмитрий на полусогнутых ногах подошел к сестре и, вынув из кармана снежно-белый платок, накинул его Лулу на лицо, защемив через него нос:

– Мы им сначала носы вытираем!

– Митенька, ты ступай, милок, на лестнице сестрице носик утри. Мы с Витей соберем здесь все, – с придыханием проговорила Вера. Лулу так резко оттолкнула Дмитрия, что тот чуть не свалился на пол, но разозлился почему-то больше на Веру:

– Не-е-т, я вам подходящую обстановочку устраивать не собираюсь! Шалишь!

– Сказано тебе, вон отсюда! – набычился Виктор.

– Побежал уже!

Виктор подошел к демонстративно усевшемуся на полу прямо перед Верой Дмитрию и схватил его за шиворот. Теперь они были между дверью и Лулу. Дмитрий вцепился зубами в руку Виктора, тот залепил ему ладонью в лицо, и завязалась драка. Вера протиснулась к двери и поспешно скрылась. Лулу хотела было последовать за ней, чтобы позвать кого-нибудь, но барахтающиеся на полу мальчишки отсекли выход. Они же изобьют друг друга до смерти! Лулу улучила минутку, когда сверху был более легкий Дмитрий, и схватила его за куртку, стараясь оттащить. Напрасно! Кого позвать? Не маман же! И Тоне не справиться. Лулу перескочила через них, наступив на спину Виктора, который теперь оказался верхним, и закричала, как можно громче:

– Тетя, пойдите сюда скорей!

На ее счастье, тетка что-то делала в розовой комнате и появилась почти сразу.

– Что голосишь, Александра? – хотя голос Лулу почти тонул в рычании братьев.

Лулу, сама разгоряченная, только показала подбородком на дерущихся. Тетка прибежала вовремя, вместе с Лулу они успели растащить драчунов, прежде чем те по-настоящему покалечили друг друга. Из носа Дмитрия, правда, текла струйка крови, а Виктор с ободранным чубом держал шпагу за клинок, видимо, намереваясь опустить эфес на братнину голову.

– С ума сошли, оглашенные? Поубивать друг друга хотите?

– Чего вы суетесь, тетя? – простонал Дмитрий, ощупывая лицо. Он был, однако, заметно доволен тем, что тетя «сунулась».

– «Суетесь!» Ты поговори так еще со мной! Гляди, раскровенили всего, идем, умою!

– Действительно, какое ваше дело? Нагнали баб… лезут в мужские дела, – тяжело дыша, пробасил ей вслед Виктор.

Тетка на полдороге оставила Дмитрия, которого выводила с запрокинутой головой, держа за подмышки, и круто повернулась к Виктору.

– Повтори, щенок! Вот я тебе сейчас покажу бабу! – тяжеленная десница Евдокии Васильевны с треском опустилась на массивную спину старшего племянника. – Понял, кто старший в доме? Болван!

Виктор сжал зубы, но проскрипел что-то нарочито нечленораздельное.

–Тетя, я, что буду теперь стоять, как ненормальный? Обещали что-то, кажется? И эту, лупоглазую, уберите, раззявилась тут, – Дмитрий ткнул в сторону Лулу, которая, несмотря ни на что, сочувствовала ему, а не Виктору. И поэтому она не обиделась, когда тетка сказала:

– Вправду, шла бы к себе, Александра! Разбитый весь, как не злиться? А ты еще дождешься у меня, ирод! – бросила она на прощение Виктору и увела Дмитрия. Лулу в мгновение ока очутилась у себя и до позднего вечера безвылазно просидела за книжкой.

Доминик только на следующее утро поинтересовалась:

– Что такой за шум билль вчера на вечер?

Тетка всплеснула руками:

– А что у сына шишка с яйцо на голове, она не видит! – показательно обняла Дмитрия и звучно поцеловала в щеку.

– Мало они бегаль? – пожала плечами маман, – Коко кашлел весь матэн... утрό. Ему на постель какао! Бессовестный Лиз, где он опять?

Разговор сошел на другую тему – о лени несчастной бельгийки, – и маман так и не узнала о побоище.

…Каникулы заканчивались, завтра в Ростов. Даже удивительно, как мало огорчала Лулу эта мысль. Там Таня, Катя, на Береговой – Буся. Спит, наверное, сейчас на подушке Лулу. Хоть бы последний день прошел без скандалов! Хорошо, что сегодня все притихло, наверное, после последних домашних бурь.

За завтраком братьев, так и не помирившихся друг с другом, не оказалось. Без них свободнее и проще… Тут же настроение было испорчено – Коко вышел к столу с обрывками ее бумажных кукол в руках. Очень большая неприятность, но она сдержалась и не позволила себе ни закричать на Коко, ни заплакать. Только сесть рисовать после завтрака, как намеревалась, ей не захотелось. Жалко было смотреть на остатки городского населения….

Лулу оделась и решила пойти поиграть «в снег». Сегодня в доме стало теплее, она увидела в окно денщиков и Пузырева, разгружающих большой воз дров, причем Пузырев, суетясь и заплетаясь ногами, хватался за самые большие бревна. Надо ж, вылез, наконец, на белый свет! Она, напоследок, решила сделать еще одну снежную бабу, чему научила ее Тоня. Давно собиралась, только выходить из холодного дома в холодный сад несколько дней не хотелось. Лулу спустилась и пошла искать, где пухлого снега побольше. Там, в глубине сада есть чудесная площадка, почему-то огороженная плотной сеткой. Ничего, узкий проем-вход ей известен! Она отправилась туда.

Что это? Оттуда доносились какие-то очень громкие хлопки! Лулу поспешила. Вот это да! Из-за толстого дерева она увидела необычную картину. Старшие братья держали в вытянутых руках блестящие черные пистолеты и целились в прикрепленные к стволам деревьев щиты с нарисованными концентрическими кругами.

Бах! Виктор опустил руку.

– Неплохо ударил, – на удивление миролюбиво отметил Дмитрий, – восьмерка, наверняка. Восьмерка, Поль Андреич?

– Прилично, правда, Павел Андреевич? Пистолеты-то непристрелянные, – промычал добродушно и Виктор.

У Лулу не укладывалось в голове, что происходит!!! Откуда-то сбоку появилась знакомая уже черная бекеша.

– Семь. Итак, оружие опробовано. Я иду спать.

Лулу, что было сил, бросилась наперерез. Сейчас, сейчас он появится на тропинке. Мимо прошли братья. Каждый – со щитом в руках. Тогда Лулу, не дожидаясь на тропинке, выбежала на площадку и помчалась к Виконту. Уйдет! Уйдет! Ноги увязли в снегу, она шлепнулась и завопила:

– Виконт! Не уходите!

Шаховской подбежал, поставил ее на ноги и воззрился с веселым изумлением:

– Кого я вижу! Ты что, на Рождество приехала, Александрин?

Лулу поначалу была не в состоянии отвечать, только радостно улыбалась. Наконец, получилось выговорить:

– Вы сегодня приехали? Утром? Как вы были отсюда далеко! В Кишиневске? Это где? А я здесь целые две недели…

– Жаль. Как я забыл? Мог приехать пораньше.

– Могли?!?

– Постарался бы. Возможно. Где Кишинев, ты спросила? В Бессарабии. Ты спросишь, где Бессарабия? Она на границе с Румынией.

– А где граница с Румынией? – грустно спросила Лулу, обдумывая его «мог приехать».

– Александрин! Прежде чем забираться в Румынию, скажем друг другу «Здравствуй!» – он широким жестом протянул ей обе руки ладонями вверх. Лулу с готовностью уложила в них свои:

– Здравствуйте!

– Здравствуй, и беги за варежками, я дождусь, не бойся.

– Мои – вот, а вам принести?

– Да не надо мне! Ты на реке была? Должна бы уже стать. Коньки у тебя есть?

– Я не умею на них ездить!

– А я в твоем возрасте пропадал на катках! Чем же ты занимаешься?

– Ничем особенно. Ведь зимой здесь скучновато…

– Скучновато? Кто тебе сказал? Масса развлечений: санки, лыжи, коньки. Снежки!

– А я вот только лепила снежную бабу…

– Хоть это! Идем, покажи, где она.

Лулу мужественно сказала:

– Вы же устали с дороги, хотите спать?

– Я? Спать? С чего ты взяла?

– Вы же очень устали.

– Ну, устал немного. Лучший отдых – прогулка! Ты что, другого мнения?

– Нет, точно этого! Давайте будем гулять и учиться стрелять! – она показала на торчащие из его карманов пистолеты.

Он страшно удивился, но спросил подчеркнуто озабоченным тоном:

– Кто нас станет учить? Я не умею!

– Не умеете? Вот жалко. Братьев, наверное, в этом их корпусе научили… Они вам ведь только что показывали…

– А! Ты тоже видела! У них это ловко получалось, жаль, не запомнил подробностей. Но мы найдем способ проверить свой глаз.

– Правда, просто попробуем, это же не так опасно, мы же не будем друг в друга стрелять! – Она потянулась к его карману.

Виконт перехватил ее руку:

– К чему нам браться за оружие? Да и патроны эти ловкачи с собой унесли. Давай вот так. Снежками в то дерево. Катай.

Скоро у них уже было десятка два белых катышков, и Лулу первая открыла стрельбу. Оказалось, что попасть очень трудно. Дерево стояло метрах в десяти, а снежки Лулу снова становились просто снегом, падая шагах в семи от нее.

– Ну вот, это что же такое, если бы я знала, как повернется событие, научилась бы, наконец! А теперь… ни одного. Вот и стыдно!

– Не стоит огорчений. Не могу понять, отчего ты не попадаешь. Руку как-то странно заносишь, что ли? Последи за мной.

Он накатал еще таких же плотных шариков. Лулу побежала к дереву:

– Раз, два, три, четыре…… девять, десять.

Все шарики рассыпались, попав в глазок от спиленного сучка на стволе. Виконт азартно, прикусив край нижней губы, лепил огромный одиннадцатый снежок.

Она побежала подальше от него, крича:

– А этот… в меня попадите. Ни за что не попадете!

– В тебя? Куда? Беги еще дальше!

Лулу на бегу хлопнула себя по спине и тут же почувствовала в этом месте мягкий удар.

– Ур-р-ра!!!! Какой же вы молодец! Я бы ни за что не сумела! Ни за что! Ни за какую коврижку!!! – выкрикивала она на бегу.

– На твоем месте я бы так не радовался! – весело откликнулся Виконт, – куда ты бежишь? Догонять не буду, я же устал! Только что ты проявляла такую чуткость. – Он легко добежал до нее и остановился. По его сверкающим глазам и довольной улыбке было видно, что на самом деле он в силах бегать и дурачиться еще долго.

…Холодно и ни капелюшечки света… Нет, она точно решила: пока не дождется, что пробьет восемь – не постучит! Хотя здесь, на подоконнике и простудиться недолго. Интересно, почему в Ростове, даже при морозах не так зябко? Хорошо, хоть платок захватила. В нем Лулу помещается целиком. Этот белый пушистый платок тетка уступила ей, увидев, что она постоянно мерзнет. Чтобы согреться, она стала резко двигать рукой, повторяя уже усвоенный размах для метания снежных снарядов. Вот, часы, наконец, бьют. Раз, два…. пять, шесть. Не может быть! Она слышала, лежа без сна, как час назад пробило семь… Наверное, сейчас просчиталась. И спать совсем не хочется. Лулу поколебалась еще секунду и подошла к двери. В ответ на ее сначала нерешительный, а потом все более настойчивый стук, раздался сонный возглас:

– Алексей Кондратьевич! Я разве не говорил вам вчера, что месяц не двинусь из Раздольного? Едете один. С Богом!

– Это не Алексей Кондратьевич, а я. Откройте, прошу вас, мне поскорее,.. раз вы не спите, я уже замерзла тут.

– И давно ты замерзаешь? Что ты тут вообще ищешь?

– Не очень давно…

– Заблудилась в темноте?

Дверь открылась, и Виконт, с подсвечником, вышел ей навстречу.

– Я просто за вами пришла, уже ведь утро!

– Что ты говоришь! – Виконт оглянулся назад, в темноту комнаты.

– Конечно так. Просто зима и темно, – она снисходительно рассмеялась, – уже восемь часов. И я пришла вам это сказать.

– Допустим, ты меня убедила, проспал. Как, очевидно, и все остальные, – он вошел на минуту в комнату и вернулся с часами. – Так. Десять минут седьмого. Спасибо. Здесь действительно прохладно. Ну, морозить я тебя не стану, придумаю что-нибудь похуже. Пошли вниз.

Услышав, который час,– кстати, это не было для нее такой уж неожиданностью,– Лулу сейчас же упала духом. Конечно, он отправит ее спать. Но, увидев с облегчением, что третий этаж они миновали, она сразу осмелела.

–Мы идем в столовую позавтракать? Лучше туда не пойти… Поймают же сразу!

Он покосился на нее особенно ярким в свете свечи глазом:

–Поймают, и что?

Они свернули в библиотеку, он зажег еще несколько свечей в настольном подсвечнике и показал на кипу бумаг на столе.

–Видишь эту гору? Это мое любимое занятие во время бессонницы. Кстати, до тебя она меня не посещала. Мы будем сидеть и разбирать почту за два месяца, – он сделал паузу и трагическим голосом добавил:

– Голодные. В темноте и холоде.

– А здесь, во-первых, не холодно, во-вторых светло… – весело ответила Лулу. – И потом действительно! Видите, как удачно, что мы встали пораньше, кто бы это разобрал? А вы всегда сами разбираете почту?

– Всег-да. Не пытайся меня разговорить, не выйдет.

Некоторое время он молча просматривал конверты и с невеселым выражением лица прочитывал бумаги. Лулу безмятежно перелистывала пришедшие с почтой журналы мод, сидя на ковре, и с удовольствием поглядывая на Виконта.

Вдруг он встал и вышел из библиотеки. Лулу сразу почувствовала, что очутилась в крошечном светлом мирке, окруженном пугающей темнотой. Она подошла к двери и крепко взялась за ручку. Вот оно, наказание хуже холода! За окном заскрипело как-то незнакомо… Такого звука она никогда не слыхала… Вдруг вспыхнула и потухла одна из свечей. Круг света на столе еще более съежился. Блики от камина заиграли на стене. И сочетание света от огня с зеленоватыми обоями создало неприятное, угнетающее чувство. Дверь дернулась. Лулу бросила ручку и, зажмурив глаза, прижалась к стене:

– Что еще такое? Что тут без меня произошло? – вошедший Виконт обвел взглядом комнату.

Лулу самой стало удивительно, чего она испугалась? Свеча погасла… Подумаешь!

– Огонь какой-то… – попыталась она все же объяснить.

– Огонь? Ты обожглась?

– Нет. Я так просто, кажется, испугалась.

– Чего? Ну, ладно, оставим эти глупости. Бери, – он протянул ей золотистый брусочек.

– Сыр. Хлеба не нашел. Кот, которого я побеспокоил, до сих пор орет в кухне. Голову я чуть не расшиб о полку. Свою голову, я имею в виду. На кота – наступил.

– Вам больно? Надо поскорее монетку-пятак положить!

– Чуть не расшиб, я сказал. Если бы это свершилось, то с тобой, виновницей моих злосчастий, я бы поговорил по-другому.

– Вы и так, с таким серьезным тоном сегодня, я вас с ним и не слышала еще!

– Ну и как, нравится? А я способен и на большее. Кстати предлог «с» здесь не при чем. «Вы говорите сегодня серьезным тоном». Вот как надо!

Лулу согласно кивнула и предпочла сменить тему:

– Какой вкусный-вкусный сыр!

Виконт выудил из розового конверта лист, пробежал глазами и усмехнулся: – Весьма интересное послание. Как думаешь, о ком?

– О вас? Почитайте мне, пожалуйста, можно?

– Можно,– с готовностью ответил он, – почитаю.

Он боком присел на стол и с выражением отчаяния и обреченности прочел следующее:

«Любезные родственники!

Сестра Евдокия, невестка Домна Антоновна, дети!

Вчера, в гимназии Берберова произошло происшествие, которое вопиет к небесам! Увы, содеяно оно нашей бедной, не осененной божьей благодатью, заблудшей овечкой, Александрой. Я была призвана ее удрученной наставницей, ибо другие родственники детки в удалении. И вот, пишу вам, скорбя всем сердцем.

Я долго щадила вас, а также уповала на раскаяние заблудшей овечки. Увы, такового не последовало: она с преступной настойчивостью преследует госпожу Флигелеву – даму с весьма высокими и ярко выраженными моральными принципами. Вчера неучтивость злосчастной детки перешла все границы: на досточтимейшую госпожу ею был обрушен град оскорблений, на кои та смиренно отвечала лишь зажатыми ушами». – Тут Виконт, как бы, слегка подавился, но чуть помедлив, продолжал еще более обличающим тоном:

– «Тем не менее, наиболее вопиющее из сказанного было ею донесено до меня в целости и сохранности, и поразило своей недостойностью и крамолой. Почтенная наставница была обвинена не боящейся кары Всевышнего деткой в несправедливости и злонамеренности. Я страшусь подумать, чего заслуживает нечестивица!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю