Текст книги "Blue Strawberry (СИ)"

Автор книги: Kurosaki Shizuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

– Ячиру сказала, что так велел сам Генрюсай-доно.

– Неужели… – Глаза Ичиго гневно вспыхнули, однако она не призналась Орихиме, что прежде генерал был иного мнения о спасательной миссии в Уэко Мундо.

– Да что с тобой? – Остановила ее Орихиме и пристально посмотрела в глаза.

Что-то в ее взгляде поменялось. Проявилась какая-то несвойственная прежде их разговорам уверенность, равенство даже… Ичиго незаметно для себя коснулась взглядом косоде на груди. Новенькое, без единой дырочки, починенное точно так же, как и глубокие порезы на теле под ним. А ведь Ннойтора распорол серпом все туловище, от шеи и до пупка. Так что, исцеление не могло быть слепым…

«Орихиме, что-то предполагает?..»

«Она, вероятно, уже все знает, идиотка!» – Буркнул Хичиго и снова скрылся из подступов сознания.

Не может быть… Хотя, почему не может… Конечно… Вот откуда этот странный ровный взгляд без ярких вкраплений влюбленного безумия, немного смущенный от невысказанных догадок, но все же понимающий…

«Что ж… Сейчас все равно некогда говорить об этом, но по возвращению в Каракуру, похоже, нас с Иноуэ ожидает откровенный разговор. По глазам вижу, что она обо всем догадалась, но нет ни времени, ни сил пояснять пока свои мотивы. Уж лучше играть дальше, как я всегда умела делать это, игнорируя всех и все…»

– Куросаки-кун?..

– Ничего, – ответила синигами, глядя в сторону. – Ты права, Иноуэ, нам нужно двигаться быстрее.

Схватив Иноуэ и Нелл покрепче под руки, она припустилась в сюнпо. Наслышанная достаточно о топографическом кретинизме капитана и лейтенанта 11-го отряда, Куросаки посчитала лучшим вариантом отправиться на поиски своих друзей и остальных синигами из Готея 13. Так или иначе, по своей воле или по приказу, все они вызывали в ее сердце благодарность, а значит – и участие в своей судьбе.

Присутствие Исиды и Ренджи первым скользнуло эхом на пути. Влекомая тревогой за них, Куросаки не останавливалась, но и не поддавалась панике. Даже пропавшие реяцу Чада и Рукии не означали ровным счетом ничего, чтобы вот так, запросто, расстаться с надеждой вернуться всем вместе в Каракуру в самое ближайшее время. Иноуэ была спасена, Эспада – несколько потрепана. Конечно, тщеславные амбиции по поводу сражения с Айзеном никуда не делись из ее головы, но, вымотавшись в битвах с двумя неимоверно сильными соперниками, Ичиго понимала – шансы победить предателей в таком состоянии у нее были минимальными. Вот подлатают ее в 4-м отряде, тогда – и в бой можно!

– Здравствуйте, Куросаки-сан, – раздался наиспокойнейший в мире голос Уноханы Рецу. Несмотря на то, что Ичиго бежала с невероятной скоростью, уровень сюнпо капитана был таким же, а может и выше, так как, явно собираясь обогнать временного синигами, капитан даже в лице не поменялась.

– Простите, Унохана-сан! – Вмешалась Орихиме, которую никто не заметил. – Куда вы торопитесь? Что-нибудь случилось? С Исидой-куном? С Ренджи-куном?..

– О, Иноуэ-сан! Не знаю, но если Куросаки-сан ускорится, то мы всё сможем увидеть собственными глазами.

Не меняя эмоций, Унохана без особых усилий мгновенно обогнала Куросаки, которая по праву считалась одной из самых быстрых синигами, уступая разве что самой богине Йоруичи, ну, и капитану Кучики… Ичиго в который раз поразилась, какая же силища скрывалась в этой миловидной с виду женщине, от ответного взгляда которой иногда бросало в холодную дрожь. Похоже, не зря капитаны Кьёраку и Укитаке побаивались ее, а сам Кенпачи смотрел на нее с непревзойденным восхищением и нескрываемым азартом в глазах.

«Йоруичи-сан… Унохана-сан… Похоже быть легендарным синигами позволено и женщинам… – Тщеславие растекалось теплым медом в ее душе: – Что ж… Если моя тайна однажды-таки раскроется для Общества душ, то у меня есть весьма неплохие примеры для подражания и совершенствования!»

====== XX. ДОРОГА ДОМОЙ: НЕСЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ ======

Ичиго вместе с Орихиме и Нелл приземлились где-то посреди бескрайних пустынь вокруг Лас Ночес. Здесь было по-прежнему светло, а это означало, что они не вышли за пределы купола, то есть, все также оставались в «королевстве», созданном Айзеном. От его наполеоновских замашек Куросаки мутило, а, может, так на нее сказывался чересчур стремительный бег за Уноханой после тяжелых ранений. Так или иначе, едва соприкоснувшись с почвой, Ичиго, отпустив своих спутниц, устало села на песок.

– А, Куросаки! – Исида сдержанно, но все же улыбнулся появившемуся синигами.

– Ичи… Ай-ай-ай! – Абарай не успел поприветствовать живого и целого Куросаки, поскольку капитан Куротсучи как раз что-то вколол ему в руку. – Больно же! – Завопил красноволосый, как маленький, но, взглянув на появившуюся рядом с ним Унохану замолк.

– Чем-то помочь, лейтенант Абарай? – Спросила она, двусмысленно улыбаясь.

– Н-не надо! – Живо покачал головой Ренджи, наслышанный о методике лечения капитана 4-го отряда. – Все хорошо. П-правда! – Смылся лейтенант буквально из-под ее носа.

Усаживаясь рядом с Куросаки, Абарай довольно похлопал приятеля по плечу:

– Рад, что с вами все в порядке, – произнес он, поглядывая на несколько отрешенную, но все же счастливую Орихиме.

Похоже, пребывание в плену не прошло для нее бесследно, но за то время, за которое он успел изучить характер Иноуэ, Ренджи верил, что у нее все образуется. Особенно, если ее Куросаки-кун все-таки начнет быть с ней немножко нежнее.

– А тебе не мешало бы подкачаться, – все также трепая за плечо Куросаки, заметил не без улыбки лейтенант. – Взгляни на меня! – Он демонстративно заиграл мускулами на обнаженном торсе, заставляя татуировки заплясать на коже. – Девушкам нравятся спортивные мужчины! – Сверкнул он белоснежной улыбкой.

Ичиго скептически посмотрела на неисправимого Абарая.

– Много ты знаешь, что нравится девушкам, – хмыкнула она.

– Ой, кто бы говорил, – язвительно парировал Ренджи и покосился на Орихиме.

– А сам-то?..

Оба замолкли: внезапное озарение, словно по команде, заставило повернуть их головы к Унохане:

– Капитан, а вы что-нибудь слышали о капитане Кучики, о Рукии?.. Как они?!

Не успел Ренджи договорить, как перед ними из сюнпо вышел Бьякуя, бережно прижимавший одной рукой к себе хрупкое тело сестры. Буквально через несколько мгновений за ними показался и запыхавшийся Ханатаро.

– Рукия! – Вскочила на ноги Куросаки.

– Рукия! Кучики-тайчо! – Лейтенант подбежал прямо к ним.

– С ней уже все хорошо, – спокойным голосом объявил Бьякуя и передал девушку в руки Уноханы, и та сразу стала «колдовать» над ней, дополняя действия Ханатаро, оказавшему столь своевременную и необходимую первую помощь.

– Капитан! Вы тоже ранены! – Заметив глубокие порезы на его руке и ноге, закричал его чрезмерно суетливый лейтенант.

– Пустяки, – ответил Кучики, даже бровью не поведя.

Его взгляд переместился с Ренджи на Орихиме, заботливо перевязывающую квинси, а затем – на непривычно тихого и апатичного Куросаки. Серые глаза сузились под едва уловимым интересом и посмотрели немного свысока, как бы, оценивающе:

– Куросаки Ичиго, ты справился с заданием, хоть это забрало у тебя много сил. – Не то спрашивая, не то утверждая заметил он.

– А кто-то во мне сомневался, – продерзила Ичиго, закипая от возмущения. Больше всего она не выносила, когда недооценивали ее возможности. Пускай она вспыльчива, импульсивна, неопытна, но все-таки она достаточно сильна и храбра, чтобы рассчитывать на должное уважение.

– Хм… – Только и проронил капитан, но не поспешил отвести взгляд от усталого, но непокорного, лица временного синигами. К тому же, побледневший, весь истрепанный и нервознее, чем обычно, тот, тем не менее, находил в себе силы вызывать огоньки гордости в своих глазах и заливаться под их стать жаром на щеках.

«Чего ты смотришь на меня так? Дурак, что ли?! – Возмущенно выругалась в мыслях Куросаки на бестактность благороднейшего представителя Общества душ. Ее сердце возбужденно заколотилось сильнее, однако внешне, стараясь подражать манере семейства Кучики, Ичиго не выдала ни своего негодования, ни взволнованности. Вот только румянец предательски горел все ощутимее и глубже, точно стальные холодные глаза капитана не веяли морозом, а полыхали огнем.

Ренджи неловко покосился на обоих, подмечая странную перемену в их отношениях. То, что Куросаки давно перестал дразнить своей фамильярностью капитана, Абарай списывал на обычное взросление паренька, но этот взгляд Кучики-тайчо… Столь проникновенный, даже внимательный, продолжительный к тому же… Подобной вольности не водилось в привычках честолюбивого отпрыска клана Кучики. Нет. Все же подозревать Бьякую в каком-то интересе к Куросаки было настолько невероятно и невозможно, насколько опрометчиво и даже глупо. Проведя плечом к плечу с невозмутимым и непробиваемым капитаном столько времени, Ренджи давно понял, что в его сердце после смерти любимой жены неспособна поселиться ни одна мысль, ни одна блажь, ни один намек на заинтересованность кем-либо, тем более, несносным и кардинально противоположным его нраву Куросаки…

К заметному облегчению для всех троих, ощущавших довлеющий груз затянувшейся паузы, из воздуха трансформировалась лейтенант Котецу, державшая под плечо все еще не до конца окрепшего Чада. Почти в один момент с ними на горизонте замаячила фигура Кенпачи – очевидно, они с Ячиру, обежав весь Лас Ночес, наконец-то напали на нужный след.

Удостоверившись, что опасность никому больше не угрожает, из завалов вылезли Дондочакка и Пеше. Завидев Нелл целой и невредимой, они мигом бросились к своему лидеру, став кружить ее и тискать со всей силы, точно потерявшуюся любимую зверушку.

Куросаки, вновь ослаблено опустившись наземь, улыбнулась: кажется, все закончилось хорошо. Иноуэ спасена, Рукия поправляется, Чад выглядит бодрячком, Абарай и Исида отделались лишь механическими повреждениями. Конечно, о двойной ране в своей груди, хоть и зажившей, но с невыносимо растянуто ноющей болью внутри, ей не хотелось никому говорить. В конце концов, разве это имело значение, когда сердце Ичиго согревалось радостью от созерцания своих здоровых и счастливых друзей.

– Ну, что, готовы к отправлению домой?! – Довольно потер руки Куротсучи Маюри. Его золотистые глаза обвели всех присутствующих, мысленно проверяя, никто ли не потерялся. – Нему? Где эта идиотка?!

Лейтенант аккуратно постучала отца по плечу сзади, заставляя того подскочить от неожиданности.

– Ты когда-нибудь до инфаркта меня доведешь! – Заорал он на нее. – Врубай аппарат и вызывай чертову гарганту Урахары.

Куросаки протянула руку Иноуэ.

– Куросаки-к-кун… – Неловко улыбнулась та в ответ и боязливо сжала ладонь Ичиго.

От последней вновь не ускользнул факт, что поведение Орихиме изменилось. Возможно, причина, действительно, заключалась в ее длительном и мучительном пребывании в плену Лас Ночес, но, скорее всего, этот повзрослевший взгляд Иноуэ, ее новое к ней прикосновение, ее заикавшееся «Куросаки-к-кун» подтверждало подозрение Куросаки – у рыжеволосой девушки появились какие-то свои секреты…

Ичиго вдруг впервые задумалась, что вопреки своей кажущейся легкомысленности, Орихиме на самом деле – одна из немногих, кто умела хранить тайны, как свои, так и чужие. Возможно, это осознание в скором времени и убедит их обоих наконец-то признаться во всем начистоту. В конце концов, если Орихиме и впрямь обо всем догадывалась, то по ее виду можно было с уверенностью сказать – она не испугалась, не возненавидела ее за это, а все поняла и приняла, как только она одна может – по-матерински трогательно и беззаветно.

Рыжие улыбнулись друг другу. Но следующая же секунда после счастливой улыбки… враз переменила все, переворачивая опять вверх дном их жизни…

Неведомо откуда взявшийся и совершенно незнакомый арранкар схватил Иноуэ и исчез с ней в неизвестном направлении. Следом за ним в небе появился Айзен, со своими приспешниками – Ичимару и Тоусеном, которые объявили о своем походе в Каракуру с целью ее уничтожения и начала войны против Общества душ. Бывший капитан 5-го отряда Готея 13 также сообщил, что все присутствующие окажутся навсегда запертыми в Уэко Мундо, поскольку переход через гарганты отныне полностью контролируется его волей. Правителем Лас Ночес на время войны объявлялся Улькиорра, который будет продолжать охранять Иноуэ Орихиме до тех пор, пока она не станет бесполезной для планов Айзена…

Гарганта с предателями захлопнулась и над всеми путниками нависла безмолвная шокирующе бессильная тишина. Растерянные лица капитанов и лейтенантов впервые отображали общее замешательство и обескураженность, отчего все синигами выглядели совершенно неестественно… Мысли каждого уносились далеко, за небосвод, где с минуту на минуту начнется сражение за жизни тысяч людей, за судьбы миллионов душ, за существование мира как такового, а они, запертые здесь, как пауки в банке, вынуждены просто покориться этой безысходности.

«Ну, уж нет…»

– А-й-з-е-н… – Проскрипела сквозь зубы Куросаки, сжимая до хруста свои кулаки.

Все мгновенно обернулись на нее, отмечая устрашающий и обезумевший вид временного синигами. Ичиго совершенно не замечала этого. Все ее естество воспылало ненавистью к одному-единственному человеку, который играл со всем светом, точно с игрушечным домиком.

– Айзен!!! – Закричала она, что есть духу, и запустила совершенно бесполезную Гетсугу Теншоу ввысь.

====== ХХI. БЬЯКУЯ-СПАСИТЕЛЬ: ЛАСТОЧКА НАД ЗЕМЛЕЙ ======

Все повторялось вновь и вновь. Бесконечное дежавю без надежд и воспоминаний.

Куросаки отправлялась снова в битву, и снова не прекращавшийся запах крови щекотал ее ноздри, предвкушение яростного боя и молниеносного бега горячили мышцы задолго до встречи со своим противником. Сердце выпрыгивало из груди под вспышками ненависти и ярости, разрывавших внутри все органы, которые собираясь вновь и вновь обратно, оставляли отчаянные раны. Орихиме не было, чтобы залечить их, хотя даже ее чудодейственным способностям иногда было не под силу залечить обреченную душу.

Временная синигами летела безмолвно, устремляясь бесстрашно вперед и только вперед. Она не оглядывалась по сторонам – знала: ее верные друзья следуют за нею. Всеми вновь двигало желание спасти Орихиме, но их мучило то же нестерпимое обстоятельство, что преодолев до этого весь путь, они начинали его заново. Вероломству Айзена не было предела, как и его изобретательности – теперь уже все поняли, хоть и достаточно поздно: Иноуэ Орихиме требовалась ему, как приманка для Ичиго, как отвлекающий маневр для всех остальных синигами. Бедная девочка стала лишь пешкой в его удачно разыгранной партии, и теперь никто не мог позволить ей умереть. Слова Айзена о том, что ее жизнь представляет непродолжительный интерес, подорвали мир Куросаки и она, без раздумий, мгновенно рванула за Иноуэ обратно, во дворец короля Лас Ночес.

Проклятое место, показавшееся вдали, заметно притягивало Ичиго сильнее. Орихиме ждала ее, ждала их, пока еще минуты ее жизни могли отбивать счет, пока влажные глаза могли вглядываться в горизонт, пока еще бьющееся сердце в груди могло верить в свое спасение и в удачу Куросаки.

Неприятное чувство ощутимой пустоты пролилось меж ключицами. Предчувствие Куросаки выдавало образ еще одного обитателя темницы в Лас Ночес, еще одного участника этих событий, с нерушимой решительностью ожидавшего ее прибытия там.

Улькиорра.

Чудовище, напрочь лишенное каких-либо чувств, эмоций и принципов. Хладнокровный, подлый, непредсказуемый зеленоглазый демон. Монстр, оставивший одинаковую пустоту в душе Иноуэ и в ее собственной душе, навсегда изменив их представление о смерти…

– Куросаки! – Окликнул Ренджи ее в полете и показал пальцем на целое полчище арранкаров, собравшихся на охрану центральных врат дворца. Без сомнений здесь, в своей резиденции, Айзен и отвел место для нового заключения Орихиме, а значит, там же находился и ее извечный страж.

«Их слишком много и приставлены они к вратам именно для того, чтобы мы потеряли время…» – Подумала Ичиго.

Но Рукия, точно прочитав ее мысли, уверенно заявила:

– Мы справимся, Ичиго! А ты отправляйся прямо в башню и спаси Иноуэ.

– Хай! – Кивнула синигами, согласившись на ее предложение и одновременно отблагодарив за понимание. Синие умные глаза, такие же проницательные, как у всех Кучики, всегда угадывали идеи и планы напарников. Рукия – несомненно самый незаменимый боец их «отряда», способная понимать все с полуслова и организовывать всех остальных.

Куросаки проводила взглядом спускавшихся вниз Абарая, Исиду с Чадом, и саму Рукию, на ходу достававших свои занпакто и прочее оружие. Что ж, оставалось только пожелать им удачи в предстоящем нелегком сражении, но Ичиго, как всегда, не сомневалась в силе, стойкости и непобедимости своих друзей.

– Я сопровожу тебя, – внезапно прозвучавший просто над ухом голос, вывел Куросаки из равновесия. Сбившись с высоты и ритма от неожиданности, она обязательно свалилась бы вниз, если бы чьи-то сильные руки не подхватили мгновенно ее под ребра.

Куросаки подняла лицо вверх. Серебристо-белый шарф, развевавшиеся черным шелком длинные пряди, гордый подбородок стремившийся только вперед… Капитан Кучики парил над ней, точно изящная ласточка, беззвучно разрезая воздух и преодолевая километры в мгновения ока.

– Не теряй бдительности. Твоя невнимательность – самое уязвимое место для противников. – Донеслось свыше, точно ее научал не капитан, а бог.

– Бья-куя? – Как всегда заикающимся голосом прошептала Ичиго.

Сказать то, что она была поражена его появлением, его прикосновением, его словами – не сказать ничего. Шок давал возможность лишь отдаленно ощутить на своей талии пальцы, слишком уверенно и безоговорочно вцепившееся в это тело, будто в самую важную вещь на свете. Секунда, две, три… Осознание медленно накатывало на нее, но инстинкты срабатывали быстрее. Под давлением слишком сильных, настойчивых и заботливых рук, внутри Куросаки просыпалась не только уверенность в реальности происходящего, но и пробуждалось желание, теплом растекшееся внизу живота. Ее спина неожиданно ощутила невероятную близость Кучики, его могучей, спокойно вздымавшейся груди и твердого накаченного пресса. Ичиго задышала сильнее, чувствуя, как ее часто сокращающийся живот стал барабанить о крепкие ладони парящего капитана.

– Все хорошо? – Монотонным голосом спросил Кучики, даже не глядя вниз, на Ичиго.

Она же, напротив, не в силах была оторвать своего взгляда от внезапно свалившегося на ее голову супермена. Она наблюдала за ним зачарованно. В его внешнем поведении не показалось бы и намека на перемены, если бы Куросаки на каком-то подсознательном, чисто женском, уровне не уловила те нотки необыкновенной нежности, которой были пропитаны эти два слова…

«Какая тонкая талия…» – анализировал новые ощущения Кучики. Даже в приталенном и изящно сотканном косоде, капитан не предполагал такую удивительную хрупкость фигуры временного синигами, утонченность его изгибов и мягкость кожи, пружинящей под его пальцами. Куросаки Ичиго был удивительно легким, несмотря на подтянутые и довольно ощутимые рельефные мышцы своего тела.

Он сжал его сильнее в руках, боясь выронить, ведь смущенная растерянность парня заставляла колебаться его тело в вынужденных объятиях. Спина синигами вздрогнула, упершись в грудь капитана, и Кучики отчетливо ощутил участившееся трепыхание его живота. «Что за странная реакция, в самом деле?..» – Нервно подытожил он. Даже Абарай, порой витавший явно в неординарных фантазиях насчет своего капитана, не заставлял тело разрываться от столь неистового волнения…

«Ну, же, Бьякуя, блесни своей пресловутой проницательностью…» – Скомандовал разуму подозрительный Кучики. Смущенные золотисто-карие глаза, розовые щеки, приоткрытые губы, обожженные горячим вздохом… Слишком трепетный. Необычайно милый… Влюбленность синигами налицо, но с явной, кричащей оговоркой… «А что, если…» Тонкие указательные пальцы соскользнули с талии и пытливо потянулись выше, пока не уперлись в упругую, выступающую в обтянутом его объятиями косоде, грудь, совершенно не мужского типа мускулатуры…

«Куросаки... Заметил ли?..» – Взгляд Кучики осторожно покосился вниз на мечтательно-парившего в облаках (в прямом смысле этого слова) рыжеволосого синигами. «Простодушен и наивен, как всегда», – не без удовольствия отметил капитан, познавая неловкое переосмысление всех повадок и поступков Куросаки Ичиго в своих воспоминаниях.

Кучики-тайчо, все также держа временного синигами за талию, влетел в башню через первое же верхнее окно. Бьякуя легко, почти невесомо, как мотылек, опустился на ноги. Он так же тихо поставил Ичиго перед собой, но у той почему-то твердая поверхность под ногами не прощупывалась. Ее ноги все еще парили над землей в воспоминаниях о крепких и уверенных объятьях капитана, который, кажется, отколол от своего сердца кусочек льда и проявил совершенно несвойственное ему поведение.

– С-спасибо, – сбившимся от волнения больше, чем от полета, голосом произнесла Куросаки, наконец, вырываясь из сводящих с ума оков длинных грациозных пальцев. Их тепло, четко ощутимое здесь, на земле, не обдаваемое свежестью полета, вопреки имиджу «ледяного капитана», до сих пор пульсировало в тех точечных следах прикосновений, которыми была взволнована ее талия. Куросаки незаметно прикоснулась к своему косоде, желая поймать и задержать рассеиваемое прежнее ощущение, но, борясь с потерей рассудка от удовольствия, схватилась за верный Зангетсу.

Она перевела дух. Так, глубокий вдох, выдох, еще вдох. Как там учили в медитациях?.. «Я спокойна… Я совершенно спокойна… Ничего не случилось…»

– Нам нужно идти, тайчо. – С напором произнесла она и посмотрела с вызовом в серые бесстрастные глаза. Да уж, душевное равновесие для Ичиго означало привычное раздражение.

– Хорошо, – спокойно ответил капитан, но выделил нежностью следующее: – Как скажешь, Куросаки Ичиго.

Ее передернуло: амплитуда от невероятного чувственного возбуждения мигом упала до отметки бешенства. «Ну, почему, почему он постоянно называет меня по полному имени и фамилии?! Тьфу!»

Настроение было бесповоротно испорчено и девушка, перебирая в уме всевозможные ругательства, стремительно зашагала прочь из комнаты, где находился говорящий робот, устремляясь по винтовой лестнице башни все ниже и ниже. Спиной она ощущала присутствие Бьякуи, который следовал за ней чрезвычайно тихо, точно крадущаяся тень.

«И что за человек такой!!!» – Бесновалась Куросаки.

«О, снова здорово… Нашла время», – хмыкнул Пустой.

«Завались! – Шикнула она на него. – Как будто у меня есть другое время. Сколько мы уже здесь? Кроме Зангетсу и арранкаров я не вижу ничего перед своими глазами изо дня в день. Я замахалась сражаться, понял?!

«Понял-понял! Чего ты взбесилась?»

«Чего взбесилась?! Потому что, чертов Айзен!.. Чертов Лас Ночес! Чертов Улькиор-р-ра!.. Как же меня все это достало и как же меня все это бесит, бесит, бесит!!!»

«И даже чертов капитан Кучики?»

– Да! Даже чертов капитан Кучики, который никак не выходит из моей головы!!!.. – Вырвалось у Ичиго изо рта, и она тут же ощутила действие сюнпо по резкому движению сверху.

«Бли-и-и-ин!!!... – Застыла Куросаки. Хичиго довольно рассмеялся в ответ. – Чего скалишься?! – Заорала она на Пустого и тут же с досадой стукнула кулаками по стене. Ичиго чуть не заплакала с досады: – Ну, вот… Что он теперь подумает обо мне?..»

====== XXII. МНИМАЯ ПОБЕДА: СТРАХ ПЕРЕД ОТЧАЯНИЕМ ======

В равной мере рассерженная и расстроенная, Куросаки не сбавляла шаг, пересекая один за другим этажи дворца. Где-то совсем близко от нее теплилась аура Иноуэ, а рядом с ней – угнетающая отчаянием реяцу Улькиорры. Проклятый Эспада наверняка снова промывал ей мозги, окутывая душу Орихиме узами беспросветной обреченности и стирая с ее губ неизменную улыбку, которая дарила свет, надежду, любовь всем людям и всему миру…

Порой Ичиго жалела, что не родилась парнем, чтобы оценить Иноуэ по достоинству и вознаградить ее за доброту, подарив девушке то, что так давно требовало ее сердце. Куросаки сжала руки в кулаки: и почему жизнь настолько несправедлива? К Орихиме, у которой любовь всей ее жизни оказалась девушкой. К тому же Ренджи, обожающего Рукию, но годами не находившего взаимности своим чувствам. Даже к ней самой, чье сердце дрогнуло в отношении самого бесчувственного человека на свете.

Этот Бьякуя… С его безразличными глазами, обдающими килотоннами ледяной воды, и неспособностью произнести более пяти слов, чтобы не окутать человека непроглядным презрением и высокомерием. Рядом с ним Куросаки столько раз чувствовала себя полным ничтожеством… А ведь в глубине души она так хотела, чтобы он хоть раз восхитился ею, как порой гордится своей младшей сестрой…

«Эх, зачем сражаться, если в итоге этого никто не оценит?»

«Эй, Куросаки! Ксо! Что за настрой перед битвой?!» – Взревел Хичиго.

«А, что? Знаешь, как порой не хватает человека, разделяющего все твои мысли и чувства? Того, который будет вдохновлять тебя перед сражением, а после него – залечивать твои раны…»

«По-моему, сейчас ты описываешь Иноуэ… Или ты сменила ориентацию, Куросаки?»

«Дурак! Нет, конечно… И я не об этом. Иноуэ, без сомнений, самый славный человек, добрый и чувственный, но даже для любимого парня она не сможет проникнуться несвойственными для нее вещами. Она никогда не сможет понять огонь, разрывающий грудь от выплеснувшегося в запале боя адреналина. Никогда не сможет понять, каково это наслаждаться, сражаясь до полного изнеможения, превозмогая боль в каждой разбитой клеточке твоего тела. Никогда не сможет понять, почему так не хочется сдаваться, когда твой противник превышает собственные силы в сотни-тысячи раз, а, ты, наоборот, борешься и движешься к самому заветному чувству победы…»

«Куросаки, ты – реально странная женщина…»

«Знаю… Наверное, именно поэтому мне нужен такой же странный человек рядом…»

«Но Бьякуя вряд ли является таким…»

Ичиго ничего не ответила: Пустой, как всегда, говорил те правильные слова, в которых она боялась себе признаться. И про нее саму. И про Бьякую. И про Иноуэ. И про настрой перед, возможно, самой устрашающей ее битвой…

В тело и душу девушки неумолимо вкрадывалось тревожное предчувствие рокового исхода сражения с Куатро Эспада. Ичиго не могла никому рассказать об этом, но как не признаться себе самой, особенно перед неудержимо надвигавшейся встречей: она до жути боялась Улькиорру. Один только взгляд невыносимо отчаянных зеленых глаз высасывал из нее всю душевную силу, его металлически убийственный голос лишал всякой надежды найти жизнь вокруг этого человека, а недюжинная, подавляющая угнетением реяцу прижимала к земле дух соперника настолько, что у того не оставалось шансов даже пошевелиться, не то, чтобы подняться и ответить на атаку…

От самых ужасающих воспоминаний об Улькиорре у Куросаки уже сейчас сводило ознобом зубы, желудок расплющивало пустотой, а конечности переставали слушаться. Зеленая искра и последующая темнота в ее глазах, живое ощущение пробитой насквозь дыры в теле… Сердце Ичиго падало куда-то вниз, возвращаясь вновь и вновь в их последнюю фатальную встречу...

«Мы справимся, слышишь, Куросаки!» – Хичиго, как всегда, бесился, и не позволял своей королеве раскисать.

«Боишься, что останешься без тела?..» – Неудачно пошутила она, полагая, что Пустой вряд ли проникался ее безопасностью из альтруистических побуждений.

«Ну, и дура же ты!» – Рявкнул тот, и спрятался вглубь души.

«Обиделся снова?.. – Хмыкнула Куросаки, зная, что ее чрезвычайно принципиальное альтер эго может и не показаться дальше в самый нужный момент. Хотя… Разве не он испытывал еще большее удовольствие от их битв с врагами? Это ли не он мчал ее вперед за безоговорочной победой? И не он ли упивался всякий раз возможностью совершить «спасательную миссию» по отношению к их общему телу?.. – Не-е-ет… Как ни дуйся, все равно ты никуда от меня не денешься…»

Она сжала рукоять Зангетсу покрепче: “Вот ты, здесь, рядом со мной, мое единственное, странное, такое схожее со мной существо... Ты прав, вместе мы победим!”

Ичиго ускорилась, наполняя себя мнимой уверенностью, обманчивым азартом и терзающим желанием поскорее со всем этим покончить. Ей не нужна была эта победа, как ее занпакто, ей была омерзительна мысль о предстоящем враге, ей невыносимо претила картина будущей смертельной битвы, но… Но ради Иноуэ, ради всех остальных друзей, ради Рукии, Ренджи, Чада и Исиды, она должна была победить и найти способ вернуться всем обратно!

– Куросаки…кун?! – Вскрикнула Орихиме, едва завидев рыжую голову Ичиго, на всех парах врывающуюся в тронный зал дворца Лас Ночес.

Призрачно-тонкий арранкар стоял просто перед напугано-смущенной рыжеволосой «принцессой» и прикасался длинными мертвецки-бледными пальцами к розовой щеке девушки. Внезапно возникший из ниоткуда шум за его спиной, заставил Эспаду медленно обернуться:

– Улькиорра! А ну-ка, убрал от Иноуэ свои руки! – Прорычала Куросаки и, сверкнула Зангетсу, выставляя его перед собой и принимая боевую стойку.

– Вот как? – Даже бровью не повел Куатро.

– Улькиор-р-ра! – Теряя терпение от его непробиваемого спокойствия, временная синигами бросила с вызовом: – Я, Куросаки Ичиго, вызываю тебя на поединок.

– Ты, правда, хочешь сразиться со мной, мальчишка?..

– А разве не понятно?! Я говорил, что пришел забрать Иноуэ домой, и я не оступлюсь от этого!

– Хм, тогда тебе придется убить меня… – Заметил арранкар, поворачиваясь к Ичиго всем телом.

– Именно, – криво усмехнулась Куросаки, чувствуя, как надменность Эспады пробуждает в ней неподдельный азарт и желание битвы. Жажда сражения забегала нервными мурашками по спине, страх улетучился, не оставляя более и следа. Испуганное лицо Орихиме прибавляло ненависти к ее обидчику, весь вид которого отныне маячил для Ичиго, как раздражающая красная тряпка для разъяренного быка.

– Что ж… – Расставил в стороны руки Улькиорра, будто приглашая врага к атаке.

– Иноуэ! Живо отойди подальше! – Крикнула девушке Ичиго и выплеснула наружу всю сдерживаемую реяцу. – Гетсуга Теншоу!

Огромный сгусток энергии ураганом вырвался из занпакто синигами, несколько удивляя Улькиорру, но, отнюдь не причиняя ему какого-то особого урона. Несомненно, сила Гетсуги выросла со времени их последней встречи, думал Улькиорра, но человеческий мальчишка даже не понимал, что его ожидает впереди. Куатро выпустил серо, пробуя того на прочность и параллельно разжигая в нем все большую и большую яростную ненависть к себе. Вспыльчивый противник всегда отличался своей нестабильностью и слабостью, а это всегда играло на руку. Улькиорра, как превосходный стратег, нисколько не сомневался в собственных силах, но он очень хотел проучить этого самоуверенного человечешку, возомнившего себя достойным выступить против Айзена-сама и сразиться с невероятно сильной верхушкой Эспады.