Текст книги "Blue Strawberry (СИ)"

Автор книги: Kurosaki Shizuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Секста криво усмехнулся:

– Не злись, а то еще больше морщин появится, старуха!

«Богиня скорости» взглядом метнула в него уничижительные молнии, но арранкар лишь рассмеялся: несмотря на их перебранки, вид этой кошки забавлял его… Она казалась ему что-то вроде сестры, которой у него никогда не было, но которую, как инстинктивно он полагал, брат должен постоянно доставать и приводить в бешенство. А поскольку Йоруичи еще и гневалась так неуклюже, то это занятие целиком и полностью захватило Гриммджоу. Лишь так, по крайней мере, он переставал изводить себя мыслями о Куросаки.

Впереди перехода показался свет, и арранкар как-то вдруг напрягся:

– Может, мне стоит высвободить ресуррексион? В нем моя скорость еще больше увеличивается, и мы сможем проскользнуть незаметными.

– Мы же с тобой не в Каракуре, дубина! Твою реяцу и так не услышит разве что младенец на окраинах Руконгая. А, ну-ка, живо приглуши ее!

Гриммджоу не знал, что такое Руконгай и где он находится, но по реакции Йоруичи понял, что привлекать внимание к себе – смерти подобно. Он попытался скрыть духовное давление, но ему это плохо удавалось – в этом они с Куросаки были схожи, как никто.

– Тогда что ты предлагаешь, раз такая умная! – Остановился он, так же разъяренно скрещивая руки на груди.

Йоруичи всю дорогу пыталась придумать нужный план, но только сейчас, стоя у выхода из Разделителя миров, ее осенило:

– А вот что… – Довольно произнесла она и хитренько сузила таинственные кошачьи глаза.

Гриммджоу как-то это сразу не понравилось, но в следующий момент он ощутил довольно-таки увесистый удар в челюсть, вырубающий его сознание. Йоруичи вложила в мощь ударившего кулака хорошую долю своего раздражения от свалившегося им на голову горе-арранкара. Ну, да, защитила она его, но кто ж знал, что этого голубоглазый хам так крепко прилипнет к их компании?! И угораздило же Куросаки запасть именно на этого невоспитанного кретина… Хотя, может, оно и верно… Вопреки всей показной неприязни к бывшему врагу, Йоруичи понимала, что могут означать его поступки для Клубнички-тян, и главное – что значат эти поступки для самого Джагерджака. Именно поэтому она решилась на столь рискованное приключение. Ведь они с Кисуке всегда помогают друзьям, и Ичиго точно попадала в их число, а, значит, автоматически и ее голубоволосый ухажер, растянувшийся у ног Йоруичи...

Избавив себя хоть на время от раздражающего вида и речей Гриммджоу, принцесса прикидывала свои дальнейшие действия, но... В том-то и заключалась главная проблема: похоже, она впервые за свою жизнь не могла предположить, что же ожидает их впереди и чем вообще закончится вся эта история…

– Эй, там!!! Ни с места! Кто идет?! – Закричали постовые у врат сенкаймона на территории Общества душ и поспешно вытянули катаны из ножен.

– Йо.. Йоруичи-сама? Вы?! – Почтительно склонились они при виде высокой темноволосой женщины, вышедшей из перехода, и приближавшейся теперь к ним умопомрачительно соблазнительной походкой.

– Привет, мальчики! – Помахала она им рукой еще издалека и включила кошачье обаяние на полную силу.

– Рады приветствовать вас, Йоруичи-сама! – Поприветствовали ее в один голос синигами из отряда кидо, обыкновенно охранявших вход в Мир живых.

«Шестеро… – Прикидывала в уме «кошка». – Немного… чтобы справиться самой, но все же затруднительно, когда на тебе такая туша!» – Йоруичи передернула на плечах свою ношу, чем мгновенно привлекла внимание стражников.

– А что это у вас, Йоруичи-сама?

– Что? Хм. Арранкар. – Совершенно спокойно произнесла женщина.

– Арранкар?! – Потянулись резко стражники обратно за своим оружием.

– Эй, спокойно, ребята. – Улыбнулась она самой широкой своей улыбкой. – Я его порядком вырубила, чтобы дотащить врага без приключений до поместья Кучики.

– До дома Кучики-доно?

– Да! – Отмахнулась Йоруичи и зевнула, как можно беззаботнее. – Бьякуя не любит, когда берут его вещи без спроса, а этот арранкар, как раз таки разодрал его капитанский хаори...

Ложь складывалась в ее голове сама собой, но нужно было не дать невольным «слушателям» опомниться. Она прикрикнула на них:

– Надеюсь, все в курсе, что за этот хаори командир Ямамото чуть не снес голову трем величайшим капитанам?!

Стражники живо закивали головами: громогласный бранный ор Генрюсая в тот день слышался во всех отрядах Готея 13.

– Ну, вот, не могла же я оставить бедного Кучики-тайчо без оправдания. Мы же с малышом Бьякуей, как брат и сестра! Поэтому выследить и притащить его обидчика сюда – мой долг, а дальше – Бьякуя уж сам пускай разбирается.

– Что ты несешь?.. – Простонал пришедший в себя арранкар.

– Завались! – Процедила сквозь зубы Йоруичи и больно пнула его локтем в бок.

Тот взвыл.

– А-а-а!!! – Закричали синигами. – Он очнулся!

– Правда что ли? – Изобразила искреннее удивление на лице Йоруичи. – Тогда, ребятки, надо поспешить унести его отсюда.

– Но… Но Йоруичи-сама, как же вы с ним… одна… Нет, уж лучше мы…

Йоруичи снисходительно посмотрела на шестерых довольно-таки посредственных по военным показателям представителей Готея 13. Она снизила голос до заговорщического шепота:

– К вашему сведению, он из Эспады… – Она задрала рубаху на спине Гриммджоу и явила и без того изумленным синигами огромную татуировку в виде цифры «6». – Так, что, не думаю, что вы справитесь с ним быстрее, чем я или капитан Кучики… – Как в доказательство, она тут же одним ударом вновь оглушила псевдо-врага.

Довольная собой, Йоруичи собралась взмыть ввысь в ночное небо Сейрейтея, чтобы продолжить свой путь, но, остановившись на крыше врат, взглянула на стражников, вспомнив кое о чем еще:

– Надеюсь, мне не нужно говорить, что во избежание ненужной и ничем необоснованной паники, вам лучше нигде и никому не распространяться о появлении арранкара на территории Общества душ.

Ее сердитый властный тон вселил должный страх в сердца тщедушных охранников. Они живо закивали головами, не смея противиться воли легендарного капитана и представительнице одного из сильнейших кланов этого мира.

«Так, здесь – порядок!» – довольно заключила Йоруичи и скрылась в сюнпо. Теперь оставалась самая «малость» – проскользнуть мимо того самого малыша Бьякуи, в усадьбе которого, как по закону подлости, и пребывала, впавшая в кому Куросаки. Вместе со всей своей компанией к тому же. Кто-то из них обычно оставался дежурить в комнате временной синигами, но Йоруичи решила устранять препятствия по мере их появления. А первым в этом списке был сам капитан Кучики – такой же вездесущий, как она сама, но в то же время совершенно непробиваемый. Шихоин вздохнула, ощущая как будто увеличившуюся тяжесть своей ноши на плечах: «Да… Вряд ли им с Гриммджоу стоит рассчитывать, что Бьякую проберет от истории о любви арранкара к смертной девушке…»

Закатное солнце стремительно скрывалось на горизонте Руконгая. Наступавшая темнота была на руку бывшему капитану отряда тайных операций, привыкшей делать все бесшумно и незаметно для посторонних глаз. Ее кошачьи повадки тоже обострились с наступлением ночи, и Йоруичи с легкостью добралась до нужного места. Она, по-прежнему, двигалась проворно и осторожно, не вызывая к себе внимания, даже, несмотря на то, что с бесчувственным Гриммджоу на себе, она двигалась не так быстро.

Поместье Кучики, как всегда утопало в аромате цветов и деревьев. Сейчас, в это время года, здесь пахло гортензиями и лотосами, и Йоруичи от обилия всех этих запахов на миг унеслась в воспоминания своей юности. Тогда она, принцесса Шихоин, любила прогуляться и по своему роскошному саду, припадая к каждому распустившемуся цветку. От этого занятия на кончике ее носа непременно оставались следы разноцветной пыльцы, и это всегда вызывало милую улыбку на лице Кисуке, ее рассеянно-задумчивого друга детства. Наверняка, ему до сих пор неизвестно, что Йоруичи нарочно делала всякого рода глупости, чтобы заставлять его всегда смущенное лицо почаще улыбаться… Ведь именно в его радостную улыбку она и влюбилась впервые...

Жаль, что подобное романтическое место и время не могли затронуть сердца обитателей и этой усадьбы. Клан Кучики – все до единого, точно сделаны изо льда и сотканы из правил. В своих вспыхнувших ностальгических грезах, в этом саду Йоруичи задирала когда-то вспыльчивого парнишку с озорным блеском в глазах и живым румянцем на щеках, но даже он, к сожалению, перестал жить здесь, в этом красочном и очаровательном месте, и она больше не приходила к нему в гости. Наверное, поэтому сейчас она кралась сюда, не как принцесса, а точно шпионка, действительно, опасаясь чужого ей, непредсказуемого и непробиваемого, капитана Кучики, в сравнении с которым даже грубый взрывной арранкар выглядел куда менее серьезным противником...

====== XLIV. ЭСПАДА VS КАПИТАН: ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ? ======

Йоруичи пнула локтем все еще бесчувственного, перевешенного через ее плечо Гриммджоу. Тот промычал что-то сердито.

– Да-да-да, – передразнила его она и поставила на ноги перед собой. Похлопав арранкара по щекам, Йоруичи постаралась окончательно привести того в себя: – Ну, же, просыпайся, герой!

– Мы, что, уже на месте?.. – Осмотрелся он по сторонам сонными глазами и потер затекшую шею.

– Ты как будто удивлен? – Хмыкнула она.

– Ну, могла бы и поскорее справиться с задачей, старушка… – Сверкнул он улыбкой.

– Знаешь, с таким-то слоном на плечах особо не побегаешь!

– Ну, сама виновата, что вырубила меня! До сих пор не понимаю, зачем…

«И не поймешь,» – хотела было ответить Шихоин, как вдруг внизу заприметила проходящего мимо по улице синигами.

– Ложись! – Потянула она Гриммджоу за собой, и они вмиг оба приникли к нагретой за день черепице на крыше. – Заглуши свою реяцу, придурок… – прошипела она, – а то я тебя сама приглушу чем-нибудь снова!

Несмотря на их перебранку и возню, стражник внизу прошел мимо, ничего не замечая подозрительного.

«Пронесло. Это хорошо», – подумал Джагерджак.

«Патрульный. Это плохо…» – Подумала Йоруичи.

Бывший капитан отряда тайных операций осмотрела усадьбу Кучики по периметру – ни одного человека на территории. Как обычно. Эти аристократы не любили большого скопления людей, в том числе и слуг, уважая приватность жизни представителей клана и наслаждаясь собственным уединением.

Безусловно, это обстоятельство играло на руку ночным гостям, которые, точно воры, должны были проникнуть в чужой дом, но ничего при этом не украсть. Собственно, с Гриммджоу они договорились обо всем заранее: цель их вылазки в Сейрейтей – увидеть Куросаки, максимум – провести рядом с ней одно из ночных дежурств, если им повезет и они попадут на очередь Орихиме, единственную из друзей, знавшую всю правду не только об Ичиго, но и о постепенном развитии отношений между временной синигами и Секста Эспада.

– Да кого ты высматриваешь, – не вытерпел бездействия Джагерджак, когда Йоруичи чуть ли не в сотый раз обвела взглядом территорию поместья.

– Его, дубина, его… – Прошептала она так тихо, что даже его кошачьему слуху пришлось напрячься.

– Кого?

– «Того», к кому я намеревалась принести свою «жертву»…

Гриммджоу смутно припоминал ту безумную наигранную историю, которой его напарнице удалось усыпить бдительность стражников сенкаймона, но в голове все же всплыло одно имя…

– “Малыш Бьякуя”?

– Капитан Кучики – для тебя, если что… – Раздражаясь, моментально исправила она Гриммджоу. Называть Бьякую «малышом» было только ее, исключительное, право!

– Да хоть генерал… Какая разница?! Пошли уже. Если встретим его, тогда и поговорим… Хотя по твоим нежным отзывам, сомневаюсь, что он составит нам какие-то неприятности…

– О-о-о! – Саркастично протянула Йоруичи. – Бьякуя и неприятности – понятия неразделимые, но обычно эти неприятности почему-то касаются кого угодно, только не его...

Но Гриммджоу говорил дело: время медленно сокращало ночь, а с ней и сроки пребывания на территории очевидного врага для арранкара. Какие бы возможные сценарии дальнейшего развития сюжета не рисовала в своей голове принцесса, она знала, что наилучший исход подобной вылазки зависел исключительно от удачи: либо им повезет и они не встретятся с Бькуей, либо не повезет – и тогда одна ложь потащит за собой другою, подтянет третью, а потом им все равно придется удирать от слишком честолюбивого и принципиального капитана, привыкшего все и всегда делать по разуму, а не по зову сердца, что, в принципе, объединяло сейчас Йоруичи с Гриммджоу.

Она-то прекрасно знала, как это рисковать всем ради любимого человека – однажды ей это стоило работы и положения в Обществе душ. Однако для Эспады все было куда критичнее – на кону стояла его жизнь, ведь, какие бы чувства ни двигали им, какие бы правильные мотивы он ни преследовал, в глазах большинства синигами Джагерджак навсегда останется врагом, которого ждет одна-единственная участь...

– Ладно, пошли… – Прошептала она, наконец, и два, удивительно пластичных человека, совершенно бесшумно соскользнули с крыши ворот в сад семейства Кучики.

Крадясь меж деревьев, точно тени, они медленно, но уверенно сокращали дистанцию до того крыла дома, в котором Кучики обычно принимали гостей. Йоруичи удалось за день до этого проведать спящую Куросаки, и это помогало ей ориентироватьcя практически безошибочно, ведь она знала эту усадьбу еще с детства.

– Сюда… – Поманила она за собой Гриммджоу, который, несмотря на свой высокий рост и мускулистую фигуру, двигался не менее беззвучно, как она сама. Король Пантер, казалось, не сгибал даже травинки при его мягкой походке, не выдававшей его даже на бревенчатом полу веранды.

– Куда теперь? – Спросил он шепотом, но, завидев, обеспокоенный вид Йоруичи, поинтересовался: – Что с тобой? Ты что-то слышишь?

– Нет, – покачала головой Шихоин. – В этом все и дело…

Вокруг было не просто тихо, а настораживающее тихо. И не в плане беззвучности. Тонкий слух Йоруичи прекрасно слышал передвижение челяди на кухни, разговоры Орихиме и Рукии на втором этаже дома, мирное посапывание дремавшего Чада и даже перелистывание страничек книг, которую Исида тихо читал вслух. Единственным, кого она не ощущала во всем этом звуковом калейдоскопе, был Бьякуя. Тихий и вкрадчивый, он все равно должен был чем-то да выдать свое присутствие: скрипом пера в своем кабинете, шумом шагов, направлявшихся в сад на вечернюю прогулку, цоканьем чашки с ароматным чаем о стол в своей спальне.

– Я не слышу Бьякую… – Повторила она свои мысли вслух.

– Ну и что, – не успокаивался Гриммджоу: каких-то пара метров деревянных перекрытий отделяло его от созерцания желанного объекта, а эта женщина терзалась надуманными страхами о том, кого, возможно, и не было здесь. – Может, он просто ушел куда-то…

– Может быть… – Закусила она губу. Интуиция приказывала ей остановиться, но видя всю нетерпеливость арранкара, почти танцующего перед ней с мольбой в глазах, Шихоин отбросила все свои сомнения подальше.

Сердце Гриммджоу подпрыгнуло, и с каждым новым шагом следом за спиной Йоруичи продолжало вырываться откуда-то из горла наружу, чтобы опередить своего хозяина в осуществлении заветного желания.

– Она здесь, – остановилась Йоруичи и тут же тихонько потянула сёдзи на себя.

Шум открывавшейся двери прервался на середине...

Оба гостя замерли на пороге, ведь им сразу же открылась вовсе не та картина, на которую они с таким нетрепением рассчитывали. Несмотря на то, что данная комната, действительно, оказалась местом временного пребывания бесчувственной Куросаки, Йоруичи и Гриммджоу ожидал вовсе не тихий прием спящей, и даже не приветливая улыбка Иноуэ...

Сейчас на них смотрел человек с холодной сталью в глазах. В них отражалось лезвие вздернутого в боевой готовности занпакто, который всего лишь мгновение назад с опасной точностью предупреждающе разрезал воздух просто перед лицами непрошеных гостей…

====== XLV. ПОГАСШЕЕ СОЛНЦЕ: ТРУДНЫЙ ДЕНЬ ДЛЯ СПОКОЙСТВИЯ ======

...Предавшись наконец долгожданному миру и успокоению, капитан Кучики Бьякуя почувствовал, как ясные истинные мысли возвращаются в его голову. Эти выходные порядком измотали его. Усталость после победы над Зеро Эспадой, возвращение домой в компании невыносимого варвара Кенпачи, выволочка от командира Ямамото за потерянный дешевый хаори, груды собравшихся ненавистных отчетов… Столько дел, старых и новых обязательств, рутины и внезапного одиночества. Отсутствие лейтенанта на посту. Пропажа Рукии в Сейрейтее. Куда они могли подеваться, раз успешно прошли через гарганту Маюри?

Бьякуя, гонимый дурным предчувствием, но больше логикой, спешил в бараки 4-го отряда. Но отнюдь не беда, приключившаяся с его горе-подопечными, ожидала капитана, а разбитая надежда с обрезанными крыльями и потускневшим цветом огненных волос.

Куросаки Ичиго. Он боялся признаться себе в том, что все последнее время желал увидеть ее больше всех на свете. Больше невредимой смущенно улыбавшейся ему Рукии. Больше здорового и снова сверхактивного Абарая. Больше поверженного и заслуживавшего кары Айзена. Даже больше уцелевших в той страшной войне его боевых товарищей… В этих сравнениях, несомненно, звучало что-то позорное для представителя клана Кучики, но, увы, честолюбивые мысли капитана теперь вращались вокруг одного-единственного важного для него человека – рыжеволосой синигами, заполнившей его память золотистым солнцем, застрявшим в его глазах, и запахом клубники на волнующем предвкушением вдохе…

Та сцена в песках Уэко Мундо не выходила у него из головы, выливаясь в дальнейшие витиеватые фантазии, дорогие и сокровенные его гордому сердцу. Какие-то дивные надежды, какие-то милые давно забытые мечты, мысли, столь диковинные и обворожительные, пробивали пульс в, застывшем в своем нерушимом состоянии, Кучики, будто умершем внутри и двигавшемся лишь внешней оболочкой по миру.

Рыжее солнце, сверкнувшее в его жизни, напротив, было таким живым и ярким, что неумолимо подзадоривало его оставить свою мертвую личину. Веселя солнечными зайчиками серьезные глаза и щеки, оно дерзко провоцировало не капитана, нет, а его внутреннего мальчишку, вспыльчивого и импульсивного, не останавливаться, не сдаваться, и достичь такого близкого солнца, которое открылось ему...

…Бьякуя горько усмехнулся: стоило ему настичь свое желанное светило, как оно несправедливо встречало его отсутствующим взглядом, скованной улыбкой, негреющими объятьями. “Опоздал...” – подумал он и нежно провел по непослушной рыжей челке девушки, которая покоилась перед ним. Такая непривычно беззащитная, что бережные тонкие пальцы едва весомо пригладили притягательные черты, стараясь, тем самым, не задеть невидимый покров умиротворения, окутавшего сейчас временную синигами – вовсе не случайную гостью в этом, собственно говоря, его доме…

Решение переместить Куросаки из бараков 4-го отряда к себе в поместье родилось спонтанно в голове капитана Кучики, хотя нельзя сказать, что втайне он не обрадовался столь озаренной мысли. Договориться с Уноханой было легко: эта проницательная женщина не хуже него понимала, какие толпы любопытных скоро заявятся у кровати спящей – весть о раскрывшейся невероятной тайне «их героя» слишком быстро разлетелась по Сейрейтею.

Однако настоящее испытание, как оказалось, поджидало капитана впереди: слишком шумные и неугомонные друзья Куросаки, пренебрегая всеми правилами приличия и законами гостеприимства, вели себя совершенно недопустимо, как для больной, нуждавшейся в покое, так и для хозяина дома, любившего спокойствие и уединение. Бьякуя откровенно не знал, какую цель больше преследовали эти “пакостники”: разбудить-таки Куросаки Ичиго или довести-таки главу клана Кучики, но он, честно, держал себя в руках. То, что они всем скопом заваливались в дальнюю комнатку к бесчувственному другу, пытался понять. Принимал то, что без умолку с ней говорили, пытаясь вырвать из забытья ее беспробудное сознание. Терпел, сцепляя, правда, зубы, когда Абарай отлынивал от работы и также пропадал на территории поместья Кучики все это время. Старался закрывать глаза на такое неподобающее поведение сестры, не помогавшей с отчетами капитану Укитаке... Бьякуя абстрагировался – делал дыхательную зарядку, медитировал, забирался во внутренний мир, отрываясь в бою с Сенбонзакурой, и… считал часы до того момента, как эти рёка уберутся обратно в Каракуру на свои школьные экзамены, а он, наконец-то, сможет выписать Рукии и Ренджи по первое число, не посмотрев на то, что они тоже являются героями-победителями!

Однако сегодняшняя выходка Абарая превзошла все ожидания его капитана. Не весть откуда, красноволосый вздумал притащить коцудзуми* и принялся выбивать на нем совершенно неподобающий фальшивый мотив из первобытных племенных плясок… Находившаяся в коме Куросаки, ожидаемо, не приходила в себя, в то время, как Бьякуя медленно из себя выходил. С каждым безостановочным и беспощадным ударом Ренджи по мембране барабана, бедный Кучики, домашний кабинет которого находился над комнатой с происходящим “концертом”, чувствовал, будто это его бессердечный лейтенант колотил по голове. Методично. Без сожалений и без зазрений совести…

– Да когда же это закончится?! – Взревел капитан и, ураганом вылетев из кабинета, спустившись вихрем по ступенькам вниз, на веранду, он ворвался в гостевую комнату.

Абарай замер, занеся ладонь в очередной раз над барабаном. Заткнувшие пальцами уши, Рукия и Орихиме, узрев его реакцию, также повернулись к входу. Чад и Исида застыли в безмолвном ожидании грома и молний, исходивших от раздраженной реяцу Кучики старшего.

– Т-т-тайчо? – Заикаясь переспросил красноволосый, сам не зная зачем. Наверное, стараясь в этом единственном слове вложить и свое удивление, и извинение, и раскаяние.

Бьякуя постарался взять себя в руки и ткнул пальцем в предмет, находившейся в руках Ренджи, четко над головой спящей Куросаки.

– Что ты себе позволяешь, Ренджи?!

– Э… Тайчо… Мы просто хотели еще раз попробовать добудиться Куросаки.

– Лейтенант Абарай, сколько раз нужно повторить, что временной синигами, затратившей много сил для финального сражения, требуется продолжительный сон и покой… Заметьте – ударение на последнем слове: “покой!”

– Но, капитан… Мы хотели…

– Я вижу, Ренджи, у тебя много времени для музыкальных упражнений… – Холодно заметил Кучики. – Вот и ступай упражняться дальше – в отряд, с грудой недописанных отчетов, которые твое лицо видят еще реже, чем спящая Куросаки!

Лейтенант шмыгнул носом, но покорно поднялся, унося барабан с собой.

– Но, нии-сама, мы хотели разбудить Ичиго, потому что у нее сегодня день рожденья… – В оправдание другу пискнула Рукия.

– Вот как… – Нервно дернулись губы капитана. – Тогда вы, трое, – указал он на Иноуэ, Исиду и Садо, – марш наверх, в свои комнаты. Рукия, ты тоже свободна… Пускай именинница отдохнет от вашей назойливой компании хоть один вечер. Чем не отличный подарок?

– Но… Кучики-сама, – робко вмешалась Орихиме. – Мы договорились между собой, что кто-то всегда остается с Куросаки-тян, на случай, если она проснется.

Бьякуя, не меняясь в лице, сухо заметил тоном, не требующим вопросов или возражений:

– Не стоит беспокоиться за это: я сам останусь с ней.

…Тишина и умиротворенное спокойствие растеклось медом в воздухе. Смешиваясь с едва уловимым, плывущем где-то в саду ароматом хризантем. С ласкающим слух “концертом” сверчков и танцем порхающих ночных бабочек. “Блаженство...” – Довольно протянул Бьякуя и засмотрелся на спящую Куросаки, приносящую его взору не меньшее удовольствие. Она выглядела такой обворожительной в этом сладком зареве грез.

Серый строгий взгляд смягчился до невозможности. Теперь, когда он с ней наедине, не было перед кем стыдиться или надевать грозную маску Сенбонзакуры. Сейчас он – просто он, мужчина, без имени и статуса, любовавшийся понравившейся ему женщиной… Длинные волосы, заплетенные в свободную косу, заострившиеся взрослые черты лица, пленительная усмешка на расслабленных негой губах. Ее дыхание изливалось спокойно из приоткрытого рта. Веки не дрожали и, мирно расслабленные, их не тревожили даже порхавшие в сновидениях зрачки. Щеки розовели от восстанавливающихся сил и здоровья. Но сейчас весь цвет Куросаки отбирали на себя клубничные уста повзрослевшей девушки.

Кучики заворожено уставился на них, мыслями уносясь в те минуты, когда сокращающаяся дистанция между капитаном и временной синигами позволила ему услышать этот ягодный запах. Он смущенно хмыкнул: казалось, что это произошло так давно, спустя годы и вереницу страшных событий, случившихся в их жизни за это время. Мужчина задумался, наверное, о самом тревожащем вопросе для всех, кто постигает любовное разочарование: повторился бы этот момент снова, будь Куросаки здорова, а сам он – порасторопнее?..

Его темная фигура в шихакушо дрогнула, точно стряхивая с себя закостеневший футляр, и Бьякуя, слабо осознавая свои действия, потянулся к неожиданной гостье в его доме. Ее желанное присутствие волновало душу и, сидя в непозволительной близости к объекту вожделенных мечтаний, капитан не переставал поражаться, что вновь испытывает и думает об этих, самых сладких и трепетных чувствах. Как будто это и не он вовсе – «капитан Лёд».

Он шевельнулся снова, приблизившись еще, нависая над ее невинным, ничего не подозревающим, ничего не думающим лицом. «Что если я…» – Дернулся Бьякуя и от этого непривычного напора и дерзкой уверенности, даже пряди его челки, без кенсейкана, непозволительно спали водопадом на его лоб. Черное крыло шелка волос стало постепенно, по мере приближения, застилать и без того погасшее золотое солнце. “Жуткое зрелище, – подумал он, – как будто бы я краду это раненное солнце...”

Капитан остановился на расстоянии вдоха у лица Куросаки. Клубничный запах – надуманный им или действительно присущий этой девушке – защекотал нос и желание Кучики. Он вдохнул с удовольствием его сильнее и в душе вмиг забунтовал пятнадцатилетний мальчишка, требующий немедленно украсть первый поцелуй Куросаки Ичиго…

«Нет. Не могу». – Отстранился Кучики и с болью всмотрелся в нее.

– Такая сладкая мука… – Прошептал Бьякуя, поедая полюбившееся лицо страждущим взглядом. Он уже знал каждую его клеточку. Знал, как морщатся ее брови от негодования. Как быстро взмахивают ресницы, когда она чему-то удивлена или что-то недопонимает. Гордо вздернутый нос, задиравший вызовом врага. Щеки, с едва заметными ямочками, ведь она, как и он, редко улыбается… И вот желанная красота перед ним, а он не может, не смеет до нее дотронуться в этом бесчестном неведении, в своем дерзком эгоизме, в ее слепом забытьи..

Аристократ склонил голову набок: как же ему остро сейчас не хватало этого золотого солнца, блики которого проявлялись в ее глазах каждый раз, когда Куросаки смотрела на него, застывшего в хладной нерешительности капитана. А ведь эти глаза, наконец, вселили в него должную уверенность, хоть и с запозданием. Эх, какой же он все-таки слепой глупец, потерявший столько возможностей согреть себя этим солнцем, а, главное, надежду на то, будет ли оно светить для него, когда вернется из темноты.

«Неважно…» – Подавил в себе сантименты Бьякуя, главное, что это рыжее солнце появилось в его жизни и впервые за последние пятьдесят лет согрело его сердце.

– С днем рожденья, Куросаки Ичиго, – прошептал Кучики тихо, боясь разрушить ее покой своей недопустимой наглостью, и поцеловал девушку в теплую щеку.

Ее улыбка дрогнула, точно это прикосновение сквозь кому дотронулось до ее души, и из груди Куросаки вырвался довольный стон, вплетающийся в одно-единственное имя…

Обескураженный Бьякуя заметался взглядом по лицу рыжеволосой синигами, пытаясь прочесть в ее чертах вырвавшиеся в ночь грезы. “Нет... Невозможно...” – Подумал он и рефлекторно отстранился от слишком волнующего невыносимого созерцания ее счастливого лица. Брови Кучики напряглись над смущенным взглядом серых остывших глаз, но тут вся его фигура резко повернулась на шорох, раздавшийся в саду его усадьбы...

В мгновение ока оказавшись у входа, Кучики вооружился Сенбонзакурой: кем бы ни были эти чуждые тени, выросшие перед дверью, они явно явились за его рыжим солнцем...

Комментарий к

XLV

. ПОГАСШЕЕ СОЛНЦЕ: ТРУДНЫЙ ДЕНЬ ДЛЯ СПОКОЙСТВИЯ *коцудзуми – японский традиционный музыкальный инструмент, вроде маленького барабана.

====== XLVI. СЕРДЦЕ ДЕВУШКИ: О ЧЕМ ГРЕЗИТ ПОБЕДИТЕЛЬ ======

– Кошка и арранкар?.. Весьма странное появление в моем доме. – Ледяным голосом произнес Кучики Бьякуя, заслоняя своей воинственной фигурой спящую Куросаки. – Только тебе, Йоруичи, могла прийти в голову столь неподобающая мысль.

Шихоин снисходительно хмыкнула, но посмотрела более, чем серьезно:

– Ты еще аристократическим поведением попеняй мне! И убери свою Сенбонзакуру, а то мне претит смотреть на режущий блеск твоего клинка. Подобной колкой холодности мне вполне хватает в твоих глазах, малыш Бьякуя!

Обидное прозвище, придуманное ею, свело скулы раздражением. Неудивительно, что руки рефлекторно сжали рукоять меча сильнее. Чем больше поводов давали Кучики, тем решительнее и беспощаднее мог получиться его последующий выпад.

– Зачем вы пришли сюда? – Не теряя самообладания, спросил хозяин дома.

Йоруичи только открыла рот для объяснений, но взгляд Бьякуи уловил мгновенный ответ в переменившемся лице арранкара: его голубые глаза со смешанной болью и нежностью приласкали лицо девушки, покоившейся беспробудно на футоне. «Вот оно что… – Выдал мозг капитана. Арранкар, да еще и Эспада, рискнул явиться сюда, в логово врагов, не иначе, чтобы увидеть временную синигами. – Быть того не может…»

Серые глаза Бьякуи несколько потемнели – высшая степень какого-то шокирующего открытия для эмоционально непроницаемого капитана 6-го отряда. Однако их удивление прервал резкий голубоглазый блеск, стремившийся в лицо Кучики. Арранкар посмотрел на него каким-то неопределенным и невыразительным взглядом: радость от обретения того, чего он так сильно желал, смешалось с очевидной досадой, вызванной возникновением неожиданной преграды на его пути. Глубокая складка пролегла между его бровями, а губы нервно потянули уголки вниз.

Будь перед Бьякуей прежний Эспада, то, несомненно, он бы подвергся немедленной атаке со стороны столь недовольного и явно неуравновешенного существа, но сейчас того будто что-то сдерживало… Проницательный взгляд Кучики напрягся: «Что бы это могло быть?» Явно не страх перед вооруженным Кучики и уж точно не уважение к гостеприимству знатного дома… Синигами скользнул боковым зрением по мирно спящей Куросаки. «Неужели он сдерживал себя ради нее?..» И ведь дело даже не в данном конкретном случае. Внутри голубых звериных глаз вся хищная сущность Эспады в этот момент продолжала сталкиваться с чем-то противоестественным его природе, но не менее сильным, и определенно возникшим на основе тех чувств, которые этот арранкар испытывал к рыжеволосой синигами.