Текст книги "Blue Strawberry (СИ)"

Автор книги: Kurosaki Shizuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

– Да. Я готова. Просто дух перехватывает от того количества людей, которых сейчас увижу…

– А ты не волнуйся, ведь они все – наши друзья. И просто хотят повидаться с тобой, с человеком, который спас их мир и наш мир, и для этого совершенно неважно, в каком теле он пребывал на самом деле и какое платье на нем было.

– Думаешь? – Куросаки застенчиво покосилась на дверь.

– Уверена, – ободряюще улыбнулась Иноуэ и протянула Ичиго дружественную руку.

Шумная компания из более, чем десяти человек, уже заседала и гудела, точно пчелы в самом дальнем уголке заведения. Несомненно, им всем повезло, что здесь подрабатывал Ханатаро, в котором директор кафе души не чаял, ведь добросовестно-милое отношение к посетителям нового «продавца месяца» привлекало сюда толпы народу. Многие из них с любопытством поглядывали сегодня на странную группку собравшихся неординарных друзей, что-то весело празднующих, не то совместный день рожденья, не то переживший конец света.

– А вот и виновница торжества! – Объявила Рангику и помахала рукой с опаской приближавшимся к ним рыжеволосым девушкам.

Компания смолкла и, затаив дыхание, как по команде, обернулась ко входу. «Кто это?» – Читался немой вопрос на лицах многих. Те же, кто сразу признал в высокой тоненькой девушке временную синигами, искренне и широко заулыбались ей.

– Куросаки!!! – Распахивая руки на ходу, рванул к ней Кейго, но, как обычно, вместо ответных объятий встретился с выставленным вперед локтем Ичиго. Одноклассник незамедлительно рухнул на пол под свой же жалобный стон.

Рыжеволосая вдруг, осознав всю грубость, несвойственную человеку в длинном нарядном платье, желавшей походить сегодня на девушку больше обычного, виновато закусила губу.

– Блин, Кейго, прости… – Она протянула участливо руку Асано. – Привычка…

Он недоверчиво покосился на сильную руку, принадлежавшую уже не его однокласснику, а совершенно обворожительной для него девушке. От бывшего Куросаки-куна осталась теплота в карих глазах и неминуемая дерзость, с которой он привык-привыкла смотреть на мир, точно ожидая обязательного нападения противника из внезапного укрытия. Его взгляд смущал ее: Кейго, что, до сих пор не верил, что она и есть Ичиго? Или он просто смотрел на нее теперь совсем по-другому?.. Ее захлопавшие от стеснения ресницы и проступивший смущенный румянец разбили сердце парню:

– О, Куросаки, от твоей красоты слепит глаза, – театрально произнес Асано, сам безмерно смутившийся, и решивший выехать из данной ситуации на своих извечных придурковатых шуточках: – И-чи-го, выходи за меня замуж… – Потянулся он к ней с поцелуем, за что получил незамедлительный заслуженный удар в челюсть. Правда, щадящий. Женский.

Ичиго улыбнулась и подтянула друга за руку, помогая встать с пола:

– Нет, уж, Кейго, прости… Но ты не в моем вкусе.

– Правда? Тогда мои шансы явно увеличиваются, – сладким голоском пропел Мидзуиро, оказавшийся рядом со знакомившимися «заново» друзьями.

– Ребята, ну, вы даете!

– Правильно, Куросаки, не позволяй этим лоботрясам раскатывать губу на такое сокровище! – Прокричала Чизуру и протянула свои загребущие руки к ее, хоть и небольшой, но заметной груди в платье.

– Отстань от нее, из-вра-щен-ка, – прозвучал вслед голос Татсуки, заехавшей с ноги в спину обидчицы. – Только оставила Орихиме в покое, как теперь переключилась на Куросаки?!

– Завались, Арисава!

– Сама, завались!

Девушки накинулись друг на друга, и Кейго с Мидзуиро не оставалось ничего иного, как растаскивать бывших одноклассниц меж собой. Ичиго покосилась на Иноуэ, но та лишь смущенно улыбнулась: такова уж их безумная школьная компашка, от которой та просто отвыкла в своих бесконечных сражениях. Но повидаться с ними было хорошей идеей, ведь она пропустила последний месяц в школе, и выпускные экзамены, и теперь, кто знает, когда она еще вот так просто увидится со всеми. И здесь не было никакого сверхъестественного подвоха: впереди выпускников Старшей школы Каракуры ожидала взрослая жизнь, в поисках которой многие из них отправятся в разные уголки Японии, а то и за ее пределы.

Она сглотнула: расставание – это всегда грустно, вот почему Куросаки ненавидела прощаться… И сейчас ведь это была не встреча, нет, это было ее прощание со всеми. Тем не менее, с теми, кто просто уезжал из ее жизни – можно было смириться, но перспектива, в которой твои друзья просто растают в воздухе от потери твоих сил и способностей их видеть, а ты не успеешь сказать им даже короткое «пока», тревожила ее сильнее.

Ичиго буквально заставила сделать себя следующий шаг навстречу расставанию, но судьба в который раз пожалела ее. Она встретилась взглядом с Чадом и Исидой, скромно сидящих возле окна и слегка улыбавшихся ей в ответ на приветственную улыбку. Куросаки заметно выдохнула: эти двое здесь и уж точно никуда от нее не денутся.

– Ты вырядилась, как квинси, Куросаки, – как всегда, скептически поджал губы Урюу, но, вопреки этому, его синие глаза глядели на преобразившуюся девушку с искренним любопытством и неподдельным восхищением.

Рыжеволосая смущенно окинула себя взглядом: а ведь и правда – она даже не заметила, что выбранное белое платье с синим поясом под стать синим босоножкам напоминали классическую расцветку униформы квинси. Да еще эта заколка в форме пятиконечного креста, подаренная Исидой. Ей бы мантию и лук еще в руки…

– Да, – пожала она плечами, – случайно получилось…

– Как знать. – Загадочно усмехнулся Урюу и пронзительно посмотрел на Куросаки, словно нашел в ней еще один припрятанный секрет, о котором даже сама девушка не догадывалась…

====== LXIII. РИТОРИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ: ГЛАВНОЕ, ЧТО ВСЕ ВМЕСТЕ ======

– Ичиго! – Из-за стола выбежала Рукия и с силой врезалась в синигами, которую не видела… аж целых три дня! Та, еще выше обычного, трогательно взлохматила волосы миниатюрной шатенке, вжавшейся в ее тело.

– Рукия, рада тебя видеть!

– И мы! Заждались тут тебя совсем!

Ичиго робко обвела взглядом всех пожаловавших. Момо, стоявшая за капитаном Хитсугая и обнимавшая того за шею, смотрела на Куросаки, как и ее друг детства, с воодушевленным радушием. Они оба выглядели, как всегда, застенчиво-милыми, точно дети. Сидящие рядом Кира и Хисаги, напротив, казались более серьезными и глядели на временную синигами с нескрываемой растерянностью: они, единственные, кто не встречался с Куросаки после победы над Айзеном. Иккаку и Юмичика, как раз, успевшие пересечься с Ичиго в Обществе душ перед уходом, с оживленным интересом оценивали произошедшие в ней с той поры перемены. Девушкой она выглядела в их глазах непривычно хрупкой и оттого забавной, ведь в уме у них все еще хранились моменты лучших сражений бесстрашного крепкого рыжеволосого воина.

– Эй, Ренджи! Оглох что ли! – Рангику уже вовсю тянула за щеку красноволосого, а тот не поддавался. – Дай мне пройти к Хисаги!

Наиболее смущенный синигами из всей собравшейся компании вышел из оцепенения:

– Мацумото, чё ты так вечно орешь!

– А потому что нужно мозги иногда включать, а не отключать их, завидев очередную хорошенькую женщину! – Она демонстративно выставила грудь вперед, протискивая перед красным, как рак, Абараем свой внушительный бюст. Зря он сел с краю.

– Ой ты! На себя, что ли намекаешь? – Зажмурился он от невыносимо волнующего вида откровенно наряженной коллеги.

Рангику расплылась в хитрой кошачьей ухмылке и притянула Ренджи за подбородок:

– В этом зале, кроме как на Куросаки, ты больше ни на кого не пялишься.

– С ума сошла что ли?! – Чересчур быстро запротестовал лейтенант. – Я и Куросаки? Да знаешь, сколько мы вместе пережили?! Да она… Она… Как сестра мне почти что…

– Разве что почти… – с насмешкой подхватила подошедшая к нему Ичиго. – Прости, но Иссин, в отличие от Урахары, тебя не выдержит. Да и продуктов у нас столько нет, чтоб тебя прокормить!– «У нас уже есть незапланированный нахлебник, – добавила она про себя, вспоминая зверский аппетит Джагерджака. – Боливар не выдержит двоих».

– Что?! – Взревел Ренджи. – Да ты… на себя посмотри! Сама заказала себе целую груду мороженого! – Он непонимающе уставился на десерт перед собой и покрутил головой по сторонам: все уже что-то ели и пили. – Кстати, а когда это вы все успели…?

– Пока ты растекался по столу слюнями, глядя на Ичиго, – влепила затрещину парню Рукия и протиснулась со своим десертом между ним и столом, нарочно наступая ему на ноги.

«Блин, еще одна!» – Подумал Абарай, проклиная себя в который раз, что сел крайним: теперь все девчонки, вынуждены были пролезать к выходу и обратно мимо него, задевая его разными частями тела и вызывая массу неконтролируемых мужских желаний.

– Ренджи-кун, а можешь и меня пропустить тоже? – Серые глаза Иноуэ невинно хлопнули перед его носом, и она уже принялась пробираться дальше, но Абарай, уткнувшись взглядом в непомерный размер груди наклонившейся Иноуэ, мигом вскочил со своего места – подобной атаки он не выдержит.

– Слушай, Орихиме, садись сюда – на мое место, а я… Я сейчас еще стул принесу.

– Два стула, лейтенант.

Холодный пронизывающий до костей своим невозмутимым спокойствием и властной силой голос заставил спину красноволосого пробраться дрожью и согнуться. «Это, что, ему снится? Здесь не может быть капи…» Испуганные глаза Абарая встретились с гипнотическим взглядом уверенных безмятежных серо-стальных глаз.

– В чем дело, Ренджи? Ты словно призрака увидел? – Мирно полюбопытствовал Кучики Бьякуя.

– Тайчо?! А… В-вы, какими судьбами здесь?

– Это я пригласила брата, – сверкнула глазами Рукия. – Ты, что, против?!

– Я?! Боже упаси… Я так рад…

– Угу, – вмешалась Куросаки, – у тебя аж испарина выступила на лбу.

– Куросаки! – Рыкнул Абарай. – Нар-р-рываешься?

– Давай-давай, топай за тремя стульями – для своего дорогого Кучики-тайчо, для себя любимого и для меня еще в придачу!!!

– Да, Ренджи, и закажи мне чаю… – Невозмутимым тоном приказал капитан.

«Они что, сговорились из меня слугу делать?» – Бухтел Абарай, забирая и с трудом неся три дополнительных стула для прибавившейся в количестве компании. «Чай ему еще подать… А хаори не погладить?!»

– Да, вот еще что, Ренджи… Принеси-ка ты для Куросаки банановых тарталеток. Офицер Ханатаро расхваливал их нам только что… – Едва сдерживая нервную улыбку, скомандовал Кучики, видя закипавшее от негодования лицо своего лейтенанта. – Бананы – очень полезны для здоровья, – решил закрепить приказ аргументом.

– Хай, капитан!

– А мне – молочный коктейль! – Попросила Рукия.

– И пончиков, – заскулила Иноуэ.

– Ренджи… – Томно протянула Рангику, – раз ты все равно идешь за заказом, захвати и мне одну бутылочку саке.

– Мацумото… – Прорычал Хитсугая. – ты что, бухать тут собралась?!

– А что? – Она оглянулась по сторонам. – Вроде ж это не детское кафе?

– Широ-тян, – не нужно так волноваться, успокоила его Момо. – Хочешь, я схожу тебе за мороженком?

– Еще чего, – буркнул он в ответ, – не хватало еще, чтобы ты ходила. Ты и так еще не совсем выздоровела… – Тут Хитсугая метнул быстрый взгляд в несчастного Абарая, а затем переключился на собственного лейтенанта: – Она сходит! – Ткнул он пальцем в Рангику. – Итак, Мацумото, принеси-ка ты нам…

Ренджи и Рангику с трудом справлялись с грудой заказанной еды на целое полчище солдат, а не на десяток синигами. Они думали с облегчением, что если бы подобным аппетитом и наглостью отличались еще и их человеческие друзья, то от витрины до столика им бы пришлось сделать несколько ходок.

– А все проклятая Куросаки… Собралась она рассказывать, как докатилась до такой жизни… – Злился Абарай. – Ага! Жди!.. Теперь сидит и лясы точит с капитаном, без зазрения и совести!

Он бросил жадный взгляд на мило болтавших меж собой Ичиго и Бьякую, точно старых добрых знакомых, а не две совершеннейших противоположности. И как ей удалось так охмурить капитана, что тот, позабыв про свое презрительное отношение к миру живых, явился в Каракуру, одетый с иголочки, и с претензией на звание “первого шутника” этого вечера... Красноволосый вспыхнул еще сильнее.

Рангику хихикнула ему в ухо:

– По-моему, кто-то ревнует… Вот только кого? Своего капитана или своего друга?

– Подругу, мать ее… – Выругался Абарай, уже свыкшийся исправлять род и окончания в словах, относящихся к Ичиго. И надо же было случиться такому как раз на его веку. Жили себе в Сейрейтее не тужили, но тут – трах-бах – здрасьте, явилась Куросаки. Принимайте героя Общества душ! И то, что она совершенно несносная девчонка – никому нет до этого никакого дела!!!

– Ренджи, послушай совет… Просто порадуйся за нее. Пока можешь. Взгляни, какая сейчас она счастливая, что может видеть всех своих друзей, не только школьников, но и синигами… Скоро она лишится этого, утратив духовную силу…

– Можно подумать, мы не сможем являться к ней в гигае…

– Сможем. Вот только она больше никогда не сможет являться к нам. Никогда больше она не сможет быть частью всего этого. Не сможет бродить дорогами в Обществе душ. Не сможет заниматься тем, что любит, защищать, что ей важно, встречаться с теми, кто стал ей однажды так дорог… А ведь ты – тоже один из них.

Абарай переменился в лице: слова Мацумото медленно находили смысл в его понимании. Он вдруг посмотрел совсем по-другому на беззаботно улыбавшуюся рыжеволосую девушку рядом со своим капитаном и увидел в ней не бессменную в их жизни временную синигами, а едва уловимое марево, вот-вот готовое растаять на их глазах…

Мацумото похлопала приятеля по плечу:

– Дошло, наконец? Я рада. – Она ласково улыбнулась ему. – Иногда, ты такой тугодум, Ренджи. Но ты – замечательный друг. Так что иди, и делай то, что умеешь больше всего – весели ее и не ревнуй. – Она почему-то покосилась на Хисаги, все также преданно смотревшего на нее. – Просто люби ее, как друг, безмятежно и нежно… Порой это все, что нам остается делать, когда друзья исчезают или становятся частью кого-то другого.

====== LXIV. ЗНАКОМЬТЕСЬ, ДРУЗЬЯ: «МОЙ ЛЮБИМЫЙ АРРАНКАР» ======

На город опускался мягкий бархатистый июльский вечер. Стоя у кафе, Ичиго продолжала прощаться с друзьями. Многие из них уже разошлись, но, по-прежнему, не могли наговориться самые близкие, самые дорогие из них. Орихиме, Исида, Чад, Ренжи и Рукия с братом. Куросаки незаметно для себя поняла, как сильно сроднилась с Бьякуей, точно он изначально был в их дружной компании и участвовал во всех их приключениях. А ведь… Так оно и было. Он появился в тот же момент, когда она впервые встретила и Ренджи. Надменный, категоричный, высокомерный в начале, он ворвался в их жизнь еще в момент освобождения Рукии, а после – никуда из жизни этой и не уходил вовсе. Вот только менялся все время. Становился мягче, сердечнее, добрее. Свою категоричность теперь пускал в иное русло – сражался за свою гордость, спасал тех, кто был достоин, помогал тем, кто стал дорог…

Ее карамельные глаза с нескрываемой радостью посмотрели на темноволосого гордеца: от того капитана, так дерзко и категорично лишившего ее источника духовной силы, не осталось ни следа… Теперь на его месте возвышался возросший над самим собой, улучшенный вариант Кучики Бьякуи – верный друг и любящий брат. Возможно… Он был обделен судьбой в еще одном важном словосочетании – “любимый мужчина”. Но Ичиго искренне надеялась, что он сумеет обрести его с кем-то однажды, раз она так неожиданно вписала для себя в эту строку имя другого человека.

«Гриммджоу… – Глаза уставились в темнеющее вечернее небо, терявшее голубую окраску. – Куда же и ты исчез?» Весь день Куросаки ждала, что Джагерджак появится на встрече, но он так и не пришел. Она мучилась от перебираемого в голове множества причин, помешавших ему прийти. Испугался или проигнорировал? Забыл или оказался занят? Что было на уме у этого гордого независимого создания, который понемногу привыкал к новой жизни, но действовал все еще по старым своенравным привычкам… А ведь она так хотела похвастаться им, разделить с друзьями их маленькие достижения в новом общем жизненном укладе и, совершенно искренне, поведать им об их счастье…

«Гриммджоу… Где ты?..»

Ичиго уныло опустила голову, перестав вконец слушать друзей. Все ее тоскливые мысли уносились туда, где бродил ее любимый арранкар. И тут вдруг что-то запредельное заставило ее обернуться. Как будто невидимая стрела вонзилась в спину. Она присмотрелась. Всего в каких-то десяти метрах от нее в вечерней тени ближайшего вяза стоял высокий мужчина. Заметив ее взгляд он вышел из укрытия и стал двигаться по направлению к компании друзей.

Ослепительно-белые джинсы, чернильно-синяя рубашка, непременно распахнутая на груди. Он приближался неспешной походкой, ступая грациозной пантерой и волнующе изгибая своё пластичное тело. Прогуливавшиеся в эту пору парочки останавливались и оборачивались на этого красавца с завистливо-восхищенными взглядами, а он не уклонялся от курса и делал шаг за шагом в направлении к своей женщине, под звук ее выпрыгивающего из груди сердца. Арранкар с восхищением осмотрел Ичиго с ног до головы, едва не облизнувшись, как хищник, завидев перед собой желанную добычу. Голубые глаза магнетически впились в ее карамель, заставляя желание, скрутившееся кошкой в желудке Куросаки промурлыкать на все тело, а застывшее в душе счастье разлиться теплом по лицу, зажигая непременный румянец на щеках и вызывая долгожданную трепетную улыбку: «Он все-таки пришел…»

– Привет, киса, – промурлыкал Гриммджоу и, не дожидаясь ответа, окунулся в губы Куросаки самым безоговорочным поцелуем, который подчеркивал все превосходство перед соперниками и не оставлял сомнений ни у кого в его исключительном праве на эту девушку.

Все шестеро друзей, включая даже тех трех, которые были в курсе романтических отношений между временной синигами и выжившим арранкаром, смолкли и застыли на месте. Что и говорить о ничего не подозревавших Рукии, Ренджи и Чаде, если даже у последнего рот открылся от шокирующего удивления.

– Ич-чиго?.. – Запинаясь произнесла Рукия, но почему-то воззрилась на брата, того самого человека, в ее понимании, определенно знавшего ответы на все вопросы на свете. Что это только что было? Куросаки и Секста Эспада? Не может быть!!!

Однако старший Кучики выглядел совершенно обычно – сдержан, спокоен, непритязателен. Он понимал, что вся эта случившаяся только что демонстрация чувств со стороны Джагерджака была устроена только для одного зрителя, в котором он по своей звериной вспыльчивости и жадности видел соперника.

– Рад встрече, Гриммджоу Джагерджак, – первым нарушил тишину Бьякуя, небрежно проронив самую обыденную для светской беседы фразу. Затем аристократ нарочито беззаботно протянул руку арранкару под изумленные взгляды опешивших Рукии и Ренджи.

– Капитан Кучики, – кивнул Секста коротко. Поймав в воздухе тонкую изящную ладонь соперника, он сжал ее до хруста костей.

Уголки губ Бьякуи слегка загнулись. Он взглянул на смущенную Куросаки, которая явно разделяла его мнение насчет ребяческого поведения Сексты и лишь глазами извинялась за своего чрезмерно эмоционального парня. И все же капитан отметил, что эта ситуация невероятно забавляла рыжеволосую, отчего ее глаза светились озорными огоньками. Да, пожалуй, с его бесстрастностью, только начинавшей проникаться забытыми импульсивными вкраплениями, он бы никогда не добился у нее подобной легкости духа.

– Давно не виделись, – решил продолжить как-то разговор Кучики.

– Ага, – кивнул арранкар, – целых три дня.

– Что?! – Рукия и Ренджи уставились на капитана, попутно отмечая довольно заметное удивление Исиды и Чада, но совершеннейшее спокойствие Орихиме и Ичиго.

– Какого черта здесь происходит?! – Не слишком тактичный и редко сдержанный в подобных случаях Абарай шел напролом. – Куросаки, ответь?!

Девушка смущенно пожала плечами: наверное, как с мирно текущей встречей в кафе, тут уже не пронесет. Если одноклассники и синигами не вдавались в расспросы, а просто приняли нынешнюю и ее прошлую жизнь, не интересуясь деталями, причинами, мотивами, которые могли смутить не только саму Куросаки, но и многих сидевших с ней рядом за столом. Однако объяснение с близкими друзьями – всегда намного сложнее, куда более откровеннее и пронзительнее, точно перед ними ты не просто скидываешь с себя маску, но и обнажаешь душу, выставляя напоказ самые нелицеприятные ее уголки, которые остается либо принять с их стороны, либо навсегда с ней распрощаться. Мысль о том, что кто-то из этой шестерки исчезнет из ее жизни, пугала Куросаки больше, чем потеря реяцу: ведь без сил можно стать обычным человеком, но без друзей – этот человек обречен на превращение в невидимку…

– Ичиго?! Объяснись, наконец! – На сей раз не вытерпела и Рукия, которая теперь пребывала не в негодовании, а в совершеннейшем смятении. Ее круглые синие глазки беспомощно переводили ничего не понимающий взгляд между тремя стоявшими перед ней людьми: налицо – явно возникший на их же глазах недосказанный треугольник, между точками которого совершенно противоестественно проводить какие-либо линии. Девушка – капитан – Эспада. Человек – синигами – арранкар. Такого просто быть не может!!!

Реакция Рукии жгла сердце Куросаки: слишком логичным в ее понимании должны быть все события и истина. То, что происходило между врагами, очевидно, не поддавалось объяснению в ее голове и она лишь возмущенно хватала открытым ртом воздух, вторя сотрясающему атмосферу хрипу своего друга Ренджи.

– Объяснить?.. – Виновато посмотрела на брюнетку Ичиго: – На это и полжизни не хватит, – печально улыбнулась она и уткнулась в плечо Джагерджаку. Тот ободряюще поприветствовал карамельные глаза: она могла говорить, что угодно, кому угодно и сколько угодно, ведь в его голубом свете горели слова давно высказанного обещания – он всегда будет рядом с ней, чтобы ни случилось.

Куросаки, обхватив ладонями запястье и руку арранкара, как дополнительную опору, повернула к друзьям лицо:

– Гриммджоу и я… вместе. И я, надеюсь, что вы поймете и примете это, потому что без него – моей жизни просто не существует.

Онемевшие синигами, равно как и притихшие друзья, вновь обратились взглядами к капитану Кучики: только его здравый ум мог распутать для их понимания этот клубок бесконечного абсурда.

Бьякуя устало улыбнулся:

– Ну, что ты смотришь на меня так, Рукия?.. Куросаки Ичиго выбрала… человека, который спас ее жизнь и не один раз, потому что она в свое время сумела пробудить в его пустоте душу, способную на такие вот подвиги… По-моему, все определенно ясно и вполне логично.

– Логично? – Брови Абарая возмущенно поползли вверх к его татуировкам. – Он же... враг! Эспада!– Ренджи беспомощно то и дело хватался за несуществующий занпакто на боку. Эх, если бы не гигай, он бы...

– Не стоит разбрасываться столь громкими словами, лейтенант Абарай. Время войны уже прошло. Это выбор Куросаки Ичиго и вряд ли кто-то вправе ставить под сомнение правильность действий нашей временной синигами. Только не теперь, когда она пожертвовала всем ради спасения сотен тысяч душ…

– …продав свою душу дьяволу?

Гриммджоу вспыхнул и прорычал:

– За такое, синигами, можно с дьяволом и самому познакомиться…

– Да?! – Проревел в ответ Ренджи. – И кто боится этого?!

Кучики жестом остановил рванувшего вперед лейтенанта, придерживая твердой безапелляционной рукой его горевшую от гнева грудь. Куросаки, в свою очередь, сжала руку мгновенно вспылившего Сексты, чьи мышцы пульсировали яростью в ее пальцах.

Между участниками конфликта нагнеталась неприятно тяжелая пауза.

– Ренджи-кун… – Вмешаться решилась самая чувственная из всех Орихиме. – Ренджи-кун, не стоит обвинять Гриммджоу-сама в неискренности его чувств… – Тяжелые воспоминания давались ей слишком тяжело, но она переборола себя. Она ведь знала о чем говорит. – Это он привел меня спасти Куросаки-тян от смертельной раны. Потом он сумел остановить ее Пустого и вернуть тело Куросаки на небе Лас Ночес… Сражения с Эспадой… Он помог капитанам преодолеть Старка, Баррагана, Харрибел. Гриммджоу-сан грудью закрыл Ичиго-тян от смертельной атаки Шинсо капитана Ичимару. Он же оказался с Куросаки-тян перед выжившим Айзеном и готов был пойти с ней до самого конца…

– Что… ты несешь, Иноуэ?.. – Рот Абарая медленно раскрылся от выплеснувшейся ему в лицо обличающей правды.

– Ичиго?.. – Растерянно произнесла Рукия, ничего не подозревавшая о подобных злоключениях временной синигами и этого арранкара-перебежчика.

– А потом… Как я полагаю, Гриммджоу Джагерджак навещал Куросаки-сан в Обществе душ, когда она пребывала в коме, – произнес вдруг Исида. – Ведь так, Иноуэ-сан?

– Да, – кивнула девушка.

– Невозможно, – протестующе закачал головой Абарай. – Кто позволил бы арранкару пробраться в Общество душ?

– Я. – Спокойно ответил Кучики и невозмутимо посмотрел на своего лейтенанта.

– Тайчо?

– Нии-сама?

– Да, Рукия. Не ожидала от меня такого? – Он посмотрел на сестру несколько с вызовом, но затем вдруг перевел взгляд на квинси: – Ты знал, Исида Урюу?

– Догадался. По чрезмерному опеканию ночного дежурства Куросаки с вашей стороны. И потом – я несколько раз натыкался на реяцу арранкара в ее комнате. Думал сначала, что это ее Пустой, но понял все, когда услышал впервые, как она звала его во сне.

– Проницательный квинси, как всегда. – Бесстрастно похвалил того Кучики.

– Если бы не Кучики-тайчо… – Проронила, жутко смущаясь, Ичиго. – Возможно, мы бы с Гриммджоу…

– Ты слишком высокого мнения обо мне, Куросаки Ичиго, – перебил ее Бьякуя, не давая договорить болезненные для него правдивые слова.

«Я знаю, что ты счастлива… Но пускай это останется нашим немым секретом?» – Кучики нервно усмехнулся своему рыжему солнцу с намеком на нежность. Ее похвала, пускай и колола его уязвленное гордое сердце, но все же согревала его будущее. Куросаки, по-прежнему, не отдалялась от него, безропотно принимая его, возможно, осмелевшее внимание, и не отторгая его присутствия в своей жизни. Пускай, они не пара, но, в конце концов, тоже неплохо быть другом для той, кто стала дороже ему всех на свете…

Он с надеждой посмотрел на нее:

– До встречи, Куросаки Ичиго.

– До свиданья, Бьякуя, – ответила она, прижимаясь сильнее к Гриммджоу, точно ее прощание, выпущенное нежной песней из уст, могло вслед оторвать ее птицей от самого дорогого человека именно в ее жизни.

– Рукия, Ренджи, нам пора возвращаться, – скомандовал капитан.

– Да, – отстранено согласилась сестра, чьи мысли еще перебирали услышанные кусочки одной огромной истории из жизни временной синигами. Но подняв глаза на подругу, разве могла она сердиться или обижаться на нее? Куросаки светилась счастьем, нежась в лучах небесного света, беспрестанно ласкавшего ее. Наверное, она полностью заслуживала это счастье… А, может, и он тоже…

– Пока, Ичиго! – Проронила рассеянно миниатюрная брюнетка.

Заметно расслабившаяся Куросаки ей улыбнулась:

– Пока, Рукия!

– Ренджи… – Она теперь виновато посмотрела в глаза красноволосого: – Прости, но постарайся понять меня… хотя бы когда-нибудь.

– Я постараюсь, – кинул он, вспоминая в этот момент сказанные ему слова Рангику.

Трое синигами, простившись со всеми, медленно отправились восвояси.

– Э… Мы тоже пойдем, – смутилась Орихиме. – Правда, Исида-кун, Садо-кун? – Она незаметно для всех взглянула в голубые глаза арранкара и уловив его такой же, едва заметный, кивок, приободрено улыбнулась, становясь почти прежней жизнерадостной Иноуэ.

– Да, – кивнули оба парня. – Еще увидимся, Куросаки…

– Конечно. – Подхватила она их оптимизм.

Куросаки проводила взглядом друзей: они расходились в разные стороны – переулками, жизнями, воспоминаниями, временами, и только ее настоящее оставалось с ней стоять в этой самой точке, озаренной голубым светом кошачьих глаз.

– Ну, и кто это у нас такой ревнивец, – устало подняла она на него свой взгляд. От Гриммджоу так и исходила негодующая дрожь, пока спина Кучики Бьякуи совсем не скрылась с поля его зрения.

Пантера фыркнул, искажая губы кривой, тонкой, горькой усмешкой. Куросаки повернула его за подбородок к себе и с укором посмотрела. Джагерджак в долгу не остался – грубо схватил ее лицо в обе ладони и жадно впился губами в капитулирующий рот Ичиго. «Твоя… твоя… успокойся…» – поддавалась она ему со всей искренностью и страстностью.

Насытившись, он отстранил лицо и крепко прижал к себе девушку, точно та собиралась куда-то сбежать от него. Было больно – твердые пальцы Сексты оставляли синяки на ее боках, подчеркивая свою власть на это тело, точно кто-то его оспаривал…

Куросаки вспыхнула:

– Гриммджоу, даже будучи в легком платьице и с пошатнувшейся реяцу, я еще в состоянии надрать тебе задницу. Отпусти, – угрожающе прошипела она.

Он довольно хмыкнул, ослабляя хватку и возвращая на лицо фирменную ухмылку.

– Эх, Кур-р-росаки, Кур-р-росаки, – прорычал он, зарываясь носом в ее волосы.

Он не сказал ничего больше, ни о том, как его взбесило присутствие капитана Кучики, как ему было неприятно наблюдать его не остывшие к ней чувства в потеплевшем холоде серых глаз, как он сам все время старался не смотреть на Куросаки, боясь перехватить ответную нежность и в ее взгляде, направленную в адрес сероглазого синигами. Он ничего не говорил и ничего не хотел слушать в ответ.

Гриммджоу снова обнял ее, прижимая к себе на сей раз нежно, получая наслаждение от соприкосновения с шелком ее восхитительного платья, вбирая аромат ее мягких волос и не проходящего клубничного смущения на ее щеках. Он прижался к рыжей макушке синигами и сказал то, что она так хотела услышать от него:

– Куросаки, ты сегодня особенно красива.

Ее сердце взорвалось от угодившей радости.

– Ты придешь сегодня? – Робко поинтересовалась она, вжимаясь в его объятия сильнее.

– Если ты будешь вести себя хорошо, – передразнил ее вчерашнее условие Джагерджак. Они прекрасно знали, что никуда не денутся от своей привычки: засыпать вместе. И ей не нужно в этом сомневаться, ведь он никогда не оставит ее, будет из кожи вон лезть, но всегда будет приходить к ней ночью, сворачиваться кошкой у ее ног или превращаться по ее желанию в зверя, минуя всех соперников и все преграды, хоть в этом мире, хоть в Обществе душ, хоть в поджидавшем его Уэко Мундо...

====== LXV. ПУСТАЯ ЗАТЕЯ: В ПОИСКАХ ПЕСЧИНКИ ======

– Чертов Улькиор-р-ра! – В миллионный раз чертыхнулся Джагерджак, ползком, сантиметр за сантиметром, исследуя Пустыню Уэко Мундо на предмет рассыпавшихся частиц некогда могущественного Куатро Эспада. Теперь же, все, что от него осталось – лишь черный пепел, смешавшийся с искрящимися серебряными песчинками мира Пустых. Собственно, это обстоятельство – единственное, которое хоть как-то радовало уставшего искателя: будь Шиффер не в форме темного Мурсиелаго, а, к примеру, белоснежным Тибуроном Харрибел, то пришлось бы несладко искать «белую кошку в белой комнате, особенно, если ее там нет»…