Текст книги "Blue Strawberry (СИ)"

Автор книги: Kurosaki Shizuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

– Все, о чем ты должна сейчас думать… Только об отдыхе, – Урахара натянул козырек полосатой шляпы еще ниже на глаза, чувствуя, как невыносимо было говорить в ее лицо очевидные и такие дико обыденные вещи. Словно это и не была синигами перед ним больше, а просто рядовой человек, живший самой обычной и однотипной жизнью. Именно так сейчас выглядела Куросаки Ичиго, вся осунувшаяся за каких-то полдня, утратившая силы, ставшая какой-то кричаще-мертвой и совершенно бесцветной, несмотря на свой яркий цвет волос. – Вот… – Кисуке протянул девушке не менее яркий предмет на своей ладони: – Скушай мандаринку. Говорят, витамин С поднимает настроение и прибавляет сил…

– Вряд ли он сможет мне вернуть те силы, которые я хочу…

– Кто знает, – загадочно произнес Урахара, человек с заоблачным уровнем пожизненного позитива и неприкрытого оптимизма. – Нам всем нужно успокоиться, а потом подумать, что же делать дальше…

Гриммджоу вытащил ослабленную, но все же совершенно здоровую Куросаки на прогулку. От их временного пристанища в доме шляпника до городского парка Каракуры было рукой подать, и парочка, держа друг друга за руки, точно боялись не то упасть по одиночке, не то потеряться в толпе. Июльское солнце заблестело в рыжих прядках волос огненными язычками, отчего Ичиго, казалось, начинала светиться жизнью, а не угасать призрачной тенью.

Джагерджак не сводил с нее глаз, каким-то образом умудряясь шагать ровно по дорожке в парк, не спотыкаясь на хлипком гравии, не задевая других прохожих, шурудевших по мелким камушкам сотней шагов... Секста лишь жмурился иногда, когда особо дерзкий луч солнца пробирался сквозь его густую челку и заигрывал с его небесными глазами, будто пытаясь самовольно занять в них место Куросаки – единственного светила, способного вызвать в нем удовольствие и симпатию. Сам он не очень любил светлое время суток, веками привыкший к темноте Уэко Мундо, да и к ночной кошачьей жизни. Но постепенно приручаемый Пантера по-человечески понимал, что земной девушке необходимы и это антидепрессивное солнце, и исцеляющий свежий воздух, и оживляющие летние краски, и… окрыляющие верные друзья.

– Куросаки-тя-а-ан! – Прокричала Орихиме и радостно замахала рукой, как только завидела парочку, свернувшую к ним на одну из парковых аллеек у фонтана.

– О? Иноуэ? – Удивилась Ичиго. – И Исида? И Чад? – Девушка, невольно расплывшаяся в искренней улыбке, покосилась на Гриммджоу, явно подстроившего эту «случайную» встречу, точно знавшего, что только дружба и способна была излечить ее от полного опустошения в душе. Друзья и впрямь лучшее лекарство для беспомощности, и самый главный и близкий друг, к ее счастью, намеревался вылечить Куросаки максимальным количеством дружественных «пилюлей».

– Йо! Ичиго! – Из другой аллеи повернул красноволосый в бессменной компании миниатюрной брюнетки.

– Ренджи? Рукия? – Куросаки непроизвольно потерла кулаками глаза. – Почему я вас вижу, ведь я…

– Все нормально, Ичиго. Мы же пришли к тебе в гигаях, чтобы ты смогла нас увидеть.

– Вот как… – Уныло протянула она: надежда на то, что случилось возможное чудо, развеялась без следа. Голубоглазый друг обнял ее, ободряюще похлопывая по плечу. – Все хорошо, Гриммджоу, – попыталась улыбнуться она ему на это, – правда. – Даже кивнула она.

– Ага, я вижу – хмыкнул арранкар, растягивая и свои губы в широкой, но плохо скрывающей грусть, улыбке. Наверняка, они с Куросаки – два самых неудавшихся лжеца на свете, привыкшие либо говорить все начистоту, либо не говорить о чем-то вовсе.

– Эй, а почему это у вас такие кислые мины? – Ичиго решила переключиться на остальных, пытаясь выглядеть как можно беззаботней и скрывая за прежней мальчишеской колкостью истинное минорное настроение. – Все хорошо. Ведь я не умерла. В этот раз мне уж точно повезло…

– Куросаки. Эта твоя самоирония… – Покачал головой квинси. – Уж я то знаю, как это потерять духовную силу, так что нечего храбриться…

– Почему? Я, правда, не переживаю… У меня больше нет силы, и я не в состоянии больше сражаться с вами плечо к плечу, но я буду помогать, чем смогу.

– Куросаки-тян, – восхищенно хлопнула в ладоши Орихиме: Ичиго никогда не отчаивалась и уж точно не была такой плаксой, как она сама.

– Пускай я и утратила реяцу, но ведь не душу. А душой я никогда не сдамся… – Как то даже неуверенно вылетело у нее.

– Чё ты несешь, Куросаки? Будто кто-то сомневается в тебе, а ты нас хочешь убедить в обратном. Брось, в этом неравном бою пострадали многие, но это не повод раскисать, рыжик, – красноволосый, сопровождаемый взглядом жадных голубых глаз Джагерджака, робко протянул руку и взъерошил волосы грустной девчушке. Видеть «убитую» Ичиго было невыносимо грустно самому и не будь тут ее арранкара, Абарай, не раздумывая, сам растянул ей щеки в широченной улыбке, лишь бы она перестала походить на ту, кем вовсе не является.

– Ренджи прав, хватит хандрить! – Кивнула Рукия. – Мы всегда пойдем за тобой и неважно, человек ты или синигами. Только не вздумай отчаиваться, Ичиго, – брюнетка взглянула на нее суровыми, но преданными глазами, – мы справимся, все вместе, а, может, даже силу вернем тебе обратно!

– Да. Исида-кун ведь однажды вернул себе силу! – Поддакнула Орихиме. – Да и Урахара-сан точно что-нибудь придумает! Вот увидишь...

Трое девушек – две рыжие и маленькая брюнетка между ними – сидели за круглым столом в гостиной магазинчика. Чай в их чашках давно остыл, но они позабыли о нем, поглощенные наблюдением за Урахарой Кисуке, который за неторопливым занятием очистки мандарин перебирал какие-то мысли в своей гениальной голове. Цитрусовый запах растекался в воздухе над всеми, раздражая сладостью и умиротворением упиравшихся в стены друг напротив друга Гриммджоу и Ренджи. В отличие от спокойно сидящих в стороне Исиды и Чада, два чересчур эмоциональных типчика недоумевали, как можно вообще было вот так просто сидеть и ничего не делать?! Куросаки, с более устоявшейся психикой, но не менее импульсивная, время от времени поглядывала то на одного, то на другого, и развлекала себя в воцарившейся тишине тем, что прикидывала, чье же терпение из них троих лопнет быстрее.

Когда в ход пошла четвертая очищенная мандаринка, голубоволосый дернулся и со всей дури ударил кулаком по столу:

– Какой в этом толк?! Мы, что, до вечера будем здесь сидеть?!

«А вот и победитель», – Куросаки никогда не сомневалась в мегавспыльчивости своего любимого арранкара, но крайне удивилась, что тот так скоро нашел себе «напарника».

– Да! – Подключился Абрай. – В конце концов, Урахара-сан, скажите, есть ли шанс вернуть Ичиго реяцу или нет?!

– Я сейчас, как раз, думаю над этим, – даже не шелохнулся шляпник, чей мозг был поглощен расчётом всех ходов и выходов из сложившейся ситуации.

От созерцания невозмутимости гения по лицу нетерпеливого Гриммджоу прошла нервная дрожь, а Ренджи, сползая на пол и свешивая голову, явил всем абстрагирующийся от всего красный ананас на затылке.

– А меня вот волнует нечто иное, – потер подбородок Урюу. – Почему Кагероза так отчаянно пытался убрать Куросаки. – Все ребята обернулись к очкарику, и даже Ренджи позабыл про театральные страдания. – Да. – Кивнул синеглазый. – Собирая картину событий воедино – и в Обществе душ, и в Каракуре – вряд ли их можно объединить одной лишь случайностью. Точно этот недо-Куротсучи увидел во временной синигами едва ли не сильнейшего себе противника наряду с командиром Ямамото. Странно все это. Я, конечно, не отрицаю былую мощь Куросаки, но тогда, не менее удивительно, почему он до сих пор не сделал ее рейгай…

– Это и впрямь интересненько, – оживился и сам Кисуке, а подхваченные предположения Исиды завертелись вихрем в его светлой голове: – Кагероза мог воссоздать рейгай любого синигами, прошедшего Разделителем миров, используя для этого даже самую мизерную духовную частичку, но Куросаки, побывшая там не единожды, явно не попала в этот эксперимент… Почему, а?

Урахара обвел хитрым, уже обо всем догадавшимся взглядом, ребятишек в комнате, отчего тот показался им учителем, спрашивающем домашнее задание у них на оценку.

– Потому что она – не синигами, – выдал, естественно, умник Урюу и поправил очки на носу.

– Верно. – Довольно кивнул Урахара. – Очевидно, что-то в силе Пустого Куросаки-тян пугает его…

– Он не может ее контролировать, – неожиданно высказался Гриммджоу. Кисуке, как впрочем и все остальные, с удивлением взглянул на того. – Он не может ни поглотить, ни воссоздать эту силу. Когда я запустил в него Гран Рей Серо, он не смог ничего поделать с ним, в отличие от более мощных Гетсуги Теншоу и атаки Рюджин Джакка старикана, которые Кагероза вобрал как-то в свой занпакто.

– Вот как... – Подключилась Ичиго. – Не поэтому ли он хотел любым способом избавиться от меня? И здесь, и в Обществе душ до этого. Выйдя моя сила Пустого наружу, то его Райко оказался бы просто бесполезным для атак… – Она хмыкнула. – Вот только он явно не предполагал, что я давно утратила связь со своим Пустым, еще после победы над Айзеном.

– И все же он опасался. Наверняка, поэтому и наслал на тебя Катотсу. – Напомнила ей Рукия.

– Ага, дважды.

– Дважды? – Удивились разом и Кучики, и Урахара.

– Да. В первый раз, когда мы только пошли в Общество душ и я обронила свое удостоверение… Тогда мы спаслись с помощью моего банкая и сонидо реяцу Гриммджоу. А потом,во время побега из Сейрейтея, Кагероза забросил меня просто перед самим Катотсу и тот поглотил меня немедленно. – Она напрягла память: – Но каким-то образом я осталась в живых… Там, внутри Катотсу, меня кто-то спас, человек в белом, просто взял и вытащил за руку. А когда я очнулась, то ощутила, что даже моя реяцу не сильно пострадала. Что бы это все могло значить?

– Хм, – достал из-за пазухи свой веер Урахара, – это может многое чего значить. Причем многообещающего... Кагероза каким-то образом извлек утраченную информацию о рейгаях и душах плюс, спрятанную однажды им в Разделителе миров. Это мы знаем. Катотсу, непременно поглощающая в себя любые частицы с духовной силой, затягивает в себя объекты без разбору… Но, что если объект не излучает духовную силу? Логично предположить, что он может войти в Катотсу и забрать то, что ему требуется, а после – беспрепятственно вернуться обратно, ведь хаос духовных частиц просто не реагирует на него и не притягивает. Очевидно, Кагероза использовал для этого какой-то специальный бездуховный рейгай, но ведь душа Куросаки-сан сейчас в схожем состоянии…

Ичиго смотрела непонимающе, но что-то в речах гения однозначно пробуждало в ней надежду.

– Внутри Катотсу должна была непременно остаться частичка твоей души, Куросаки-тян, – завидев вспыхнувшие живые огоньки в карих глазах временной синигами, Урахара выложил все начистоту: – И ее можно вернуть, если ты… не побоишься отправиться за ней.

– Чего?! – Сходу возразил Джагерджак. – Я не пущу ее туда!

– У тебя нет выбора, – рыжеволосая посмотрела на арранкара категорическими, но в то же время и нежными умоляющими глазами. – И у меня тоже этого выбора нет… Если это единственный шанс вернуть часть моей силы и сделать еще хоть что-то, чтобы помочь Нозоми и остановить Кагерозу, я готова пойти туда и попытать удачу.

Джагерджак недовольно фыркнул, не в силах смотреть в ее всегда побеждающие его глаза, и вышел из комнаты, демонстративно хлопая дверью: «Ее жизнь катится ко всем чертям, а она думает только о какой-то зеленоглазой соплячке! Упертая, как незнамо кто!»

«Что за упрямец, – вторила ему в мыслях Куросаки, опуская грустные глаза в пол. – Неужели ты не понимаешь, что для меня это важно… И мне, как ничья другая, нужна именно твоя поддержка…»

– Он вернется, Куросаки-тян, – Урахара протянул девушке очищенные мандариновые дольки и улыбнулся мягко, как дочери: эти проблемы великовозрастных детей забавляли его, но в то же время он, кажется, прикипел к ним всем сердцем и не мог оставаться безучастным, как прежде. У рыжеволосой синигами выработалась вовсе не странная зависимость на этого дерзкого и эмоционального арранкара, которая носила название «любовь». Да и сам голубоволосый гордый Пантера оказался только внешне таким колючим и независимым, тогда как его вновь приобретенная душа неумолимо тянулась к Куросаки невидимым клеем с таким же названием.

«Яре-яре... – Усмехнулся Кисуке в мыслях, – любовь порой весьма сложная штука...» Он улыбнулся теперь и в реальности, которую насквозь пропитали обнадеженные взгляды всех друзей:

– Ну, если все решено, значит, добро пожаловать вновь в Разделитель миров, Куросаки-тян...

====== LXXXI. АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ: ВНУТРИ ХАОСА И ВНЕ ВРЕМЕНИ ======

Будь вечер выходного дня более многолюдным, то кто-нибудь на улочках Каракуры непременно бы подметил совершенно невероятную картину – рыжий игрушечный лев беззаботно вышагивал на двух задних лапах и к тому же еще что-то и говорил. Прислушавшись ближе к чудаковатому созданию, среди частых всхлипов и нечленораздельной болтовни, можно было разобрать одно слово, которое львенок повторял не первую тысячу раз.

– Нозо-о-оми... Кхе-е-е... Нозо-о-оми-и-и...

Перед глазам-пуговками модифицированной души вновь и вновь разворачивался двойной кошмар для Кона: в появившийся портал Разделителя миров Нозоми уносил за собой жуткий и хохочущий Кагероза, а рядом, в двух шагах, в реальности Каракуры, смерть загребала Ичиго в свои не менее жуткие лапы.

– Ич-чиго-о... Сестренка... – Всхлипнув опять, львенок вытер лапой нос.

...Это потом, спустя час, проведенный в дремучем лесу и показавшийся ему вечностью, Кон услышал, что рыжеволосая синигами не умерла, а полностью утратила свою силу, а, значит, и синигами называться больше не могла. Белые одежды вместо черного шихакушо проводника душ ярко об этом свидетельствовали. Причем настолько ярко, что у бедного Кона, за час беспомощного лицезрения угасшей Куросаки, беспощадно резало болью и ужасом глаза. Кто знает, если бы не связывающее заклинание Нозоми, пригвоздившей его к каменной плите с целью оберегания его от опасной встречи с Кагерозой, то, возможно, Кон спас бы не только саму Нозоми, но и Куросаки. Но, увы, он был маленьким, слабым, беспомощным куском ваты, неспособным ни на что и потому вынужденным смотреть на то, как его друзья сражаются и как они умирают, совершенно не имея возможности как-то им помочь или спасти.

– Я совершенно бесполезен... – Проронил унылый, безумно печальный голосок Кона. В его глубине причины этой печали и боли кричали с невероятной силой и искренностью, отчего на глаза-пуговки вновь наворачивались слезы. «Как же это несправедливо быть таким маленьким и слабым...»

За спиной плюшевой игрушки послышались недалекие и приближающиеся шаги. Обычное дело в таких случаях – превратиться в куклу: в большинстве случаев грязного рваного льва просто никто не замечает и прохожие проходят мимо, но иногда в особо сознательных горожанах появляется желание забрать бедную старую потрепанную, но все же милую зверушку домой, отстирать ее, заштопать и уложить в чью-нибудь детскую кроватку. В любом из случаев, Кон был волен в своих дальнейших действиях, и обязательно возвращался к Ичиго, куда бы судьба его не занесла.

Однако сегодня ему не хотелось никуда попадать: он решил побыстрее найти свою рыжую хозяйку, уткнуться в ее теплую руку носом и ощутить, что она жива, в отличие от неведомой судьбы Нозоми. Чьи-то шаги за его головой становились все ближе и ближе и это почему-то тревожило его: тихие и неторопливые, они доказывали, что кто-то подбирался к нему, точно охотясь, в то время, как сам Кон молился, чтобы его просто не заметили...

– Ага! Попался! – Сильная рука ухватила за шиворот львенка, и тот непроизвольно задергал ногами и руками в разные стороны под недовольное роптание, совершенно забывая о том, что должен молчать. Но властная рука сама легла ему поперек бездонного на брань и проклятия рта, отчего Кон вынужден был взглянуть на обидчика.

Голубые усмехающиеся глаза спокойно наблюдали за истерикой вырывавшегося говорящего игрушечного чудища, но так и не давали ему проронить ни слова. Все-таки Джагерджак понимал, что картина, в которой громадный детина говорит с ожившим плюшевым львом попахивает психиатрической клиникой, ну, или какими-то клиническими исследованиями. А атмосферы лаборатории Маюри ему хватило и так на всю оставшуюся жизнь.

Секста завернул в ближайший переулок, чтобы не привлекать ничье внимание:

– Я отпущу, если заткнешься, – кивнул он глазам-пуговицам. Кон согласно кивнул в ответ.

– Как сестричка?! – Не медля и не выполняя поставленного условия, выкрикнул Кон, хватая – немыслимое дело – арранкара за грудки. – Ты чё бросил ее?!

– Совсем сбрендил? – Джагерджак еле отцепил от себя доставшего его «зверя». – Ты забыл, что это я ее нашел и вытащил из того леса?!

Кон рассеянно кивнул: да, именно голубоволосый наткнулся на Куросаки и на него тоже посреди того злополучного места, насквозь пропитанного бессилием и горечью утраты. Дикий рев поверженного очередным болезненным ударом Пантеры дополнил и без того ужасающую картину, заставляя Кона ни на шутку испугаться за ухажёра Куросаки: в его впивавшихся в безжизненно белые одежды временной синигами глазах кричало безумие и сиюминутная расправа над тем, кто посмел сделать подобное с его любимой.

Кон покачал головой из стороны в сторону, до сих пор ощущая мурашки в своей душе, поскольку они не могли бегать по его телу. Он вновь бросил удивленный взгляд на Гриммджоу, откровенно не понимая, как после той сцены, он вообще сумел отлепиться от Ичиго?

– Все с ней уже в порядке, – проронил тот, – и заканчивай сверлить меня глазами.

– Заканчивай?! Так какого хрена ты здесь бродишь? А не сидишь рядом с ней?!

– Много ты понимаешь, бесчувственный кусок ваты.

Кон обиженно всхлипнул:

– Может и не много. Но я никогда не стану таким дураком, который теряет бесценные моменты побыть с самым важным для него человеком... Если бы мне только дали шанс увидеться с Нозоми, я бы ни за что не отпустил ее. Хоть я всего лишь бесполезный кусок ваты...

Джагерджак хмыкнул: говорить не хотелось, уж слишком красноречиво высказался этот маленький храбрый лев, не нуждавшийся в похвале, как и не вызывавший возражений. Арранкар потеребил «зверя» за макушку и сунул того себе за пазуху. Оба «кошака», принадлежавшие одной и той же хозяйке, покорно возвращались к рыжеволосой, зная, что и она их непременно ждала.

– Готова? – Спросил Урахара и, в ответ на кивок, выбил духовное тело Куросаки из ее физической оболочки.

Она оказалась в бесцветной одежде, прекрасно понимая, что это означало: если банкай изменял ее наряд соответственно возрастающей и изменяющейся реяцу, то логично было предположить, что отсутствие духовного давления не держит краски на стандартном одеянии синигами. Правда, столь специфический «прикид» для души она тоже видела впервые: обычные духи, как и она теперь, что в мире живых, что в Обществе душ, выглядели куда более современно, что ли, – в повседневной одежде, разноцветной, разносортной, разнообразной, в общем. С другой стороны, имелся ли в этом какой-то скрытый подтекст? Стоило ли ей надеяться на что-то, раз униформа проводника душ не покинула ее даже после утраты реяцу? Стоило ли это правильно истолковывать, что именно силы синигами – основные для нее...

– Куросаки-тян? Приготовься. – Скомандовал Кисуке и прицепил ей на ситаги передатчик: – Это для того, чтобы мы могли поддерживать связь с тобой в Разделителе миров. – Он передал ей в руки какое-то устройство: – А это для того, чтобы собрать частички твоей духовной силы внутри Катотсу. Я настроил прибор на частоту твоей души, и, когда раздастся сигнал, тебе нужно будет нажать на эту кнопку...

– Ясно, – рассеянно проронила Ичиго, – я мало, что понимаю, конечно, но надо попробовать, верно?

Шляпник уверенно кивнул. Ребята позади него все, как один, ободряюще улыбнулись ей и даже Чад выдал что-то вроде слабой усмешки. Куросаки была безмерно благодарна им всем за поддержку, но сердце обиженно ныло оттого, что сюда так и не явился единственный человек, умеющий по-настоящему развеивать все ее тревоги и страхи только одним взглядом небесно-голубых глаз да прикосновением успокаивающе-теплых губ.

– Пора, – Урахара открыл дверь – самую обычную, между прочим, – в переход и жестом пригласил Ичиго войти.

Куросаки с опаской заглянула в просто так открывшийся перед ними Разделитель миров, как обычный коридор оказывающийся за дверью. Она обернулась, чтобы помахать на прощание друзьям и слегка улыбнулась им, как бы говоря, что с ней все в порядке и чтобы они не узнали, как на ее сердце больно скребется одна голубоглазая кошка.

– Ну, я пошла, – набрала воздуха в грудь Куросаки побольше и почти сделала первый шаг в Разделитель, как крепкая рука схватила ее за плечо, резко развернула на 180 градусов и уткнула в горячие обветрившиеся в беге губы. – Гриммджоу, – уперлась она глазами в голубой виноватый взгляд Пантеры, так внезапно, но так вовремя, появившегося перед ней, – ты все-таки пришел...

– За кого ты меня принимаешь, кис-с-са? Конечно, пришел, – кинул он, как бы между прочим и стараясь не глядеть в глаза Куросаки: чем не извинения для короля? – И я не один... – Джагерджак нырнул за пазуху куртки и достал оттуда боровшегося с его неудобной хваткой Кона.

– Кон! Куда ты пропал?! – Ичиго перехватила львенка к себе на руки.

– Я не спас Нозоми, – печально произнес он и протянул ей маленький брелок в виде еще одного львенка. – Это все, что от нее осталось...

– Ничего, мы спасем ее, я тебе это обещаю, – потрепала она за ухо непривычно раскисшего Кона. Наверное, она выглядела вот такой же в глазах своих друзей. Кон прицепил брелок на прибор Урахары. – Талисман? – Мягко улыбнулась девушка, чувствуя, как в ней внутри растекается легкость и возрастает уверенность.

– Куросаки... Ты это... – Замялся Джагерджак. – Не вздумай мне там снова умирать!

– Я вернусь, обещаю. – Она прижалась к голубой челке лбом и прошептала одними губами, что любит его. Джагерджак расцвел своей самой широкой улыбкой.

Ну, и чего ей желать большего: ее любили и за нее беспокоились. Куросаки вошла в переход с ощущением, будто за спиной выросли крылья и теперь она точно все сможет.

– Куросаки-сан, до приближения Катотсу стой на месте и никуда не двигайся. – Раздался голос Урахары в передатчике и он эхом прокатился по широкому тоннелю Разделителя миров.

«Легко сказать...» – Подумала Ичиго. Несмотря на появление Гриммджоу, несмотря на поддержку друзей, несмотря на помощь Урахары, и даже несмотря на свой не первый опыт встречи с Катотсу, ей было страшно. «Вот просто реально страшно. Страшно стоять вот так и ничего не делать – просто ждать, когда на тебя в лоб попрет это здоровенное все-духовно-пожирающее чудище, а ты спокойно станешь ему подставляться...»

– Гриммджоу?! Ты здесь? – Непонятно зачем спросила она. Возможно, просто ей нужно было услышать его голос и удостовериться лишний раз, что она не одна.

– Да, киса, я рядом. – Ответил нервно Джагерджак, очевидно, не находя себе места от вынужденного бездействия. Она прямо видела, как он вышагивал по комнате из края в край, точно лев в клетке и поглядывал на непонятные графики и диаграммы на мониторе Урахаровского компьютера.

Вдруг что-то ласково коснулось ее уха: Ичиго показалось или Пантера реально замурлыкал сейчас в микрофон передатчика...

– Э, хорош, тут частоту засорять, – вмешался Абарай. – Рычишь, как паровоз.

– Щас тебя этот паровоз переедет, обезьяна борзая!

– Кошак-переросток! Я те щас гланды вырву, если не заткнешься!

– Чё ты сказал?!

– А ты чё сказал?!

– Да заткнитесь вы оба, – раздался голос взбесившейся Рукии и следом – два громких хлопка от увесистых оплеух миниатюрной брюнетки.

– «Вы прослушали краткое лирическое отступление», – тоном диджея радиопередачи произнес Кисуке, но затем объявил совершенно серьезно: – Куросаки-тян, приготовься, он показался. Приближается. До встречи с Катотсу остается 700 метров. 600 метров. 500 метров...

300. 200. 100.

– А-а-а!!! – Закричала Куросаки не то от страха, не то от неуверенности...

Мягкая, упругая атмосфера вмиг окутала девушку. Утратив реяцу, она не разбирала витание духовных частиц, но сейчас Ичиго чувствовала ощутимое их давление на себя, причем со всевозможных сторон, как будто бы у внутреннего молекулярного хаоса Катотсу имелись миллион мелких щупалец и они все со всей силы вдавливались в ее духовное тело.

Странное чувство – в прошлый раз было все по-другому: она как будто плыла по течению, чувствуя, что это ее молекулы вдавливались беспрепятственно во внутреннее пространство духовного «поглотителя». Сейчас же она продвигалась с трудом, пробираясь вперед, сквозь невидимые потоки, которые то норовили снести ее куда-то назад и подальше, то окутывали цепкими путами, сдавливающими ее руки и ноги, замедляя и без того проблематичное продвижение.

Прибор на определение нужных частиц предательски молчал. В передатчике слышалось только нервное дыхание сразу нескольких человек, боявшихся нарушить не то тишину, не то волю Катотсу, сподобившегося вот так запросто отдать часть своей пищи в чужие руки.

–Куросаки-тян... Не молчи, говори, что видишь, – Урахара тоже поддался всеобщей панике.

– Ничего. Прибор показывает направление, но моя реяцу пока не появляла... А-а-а!!!!! – Ичиго что-то резкое и сильное повергло в глубокий невидимый водоворот, затягивая вглубь, в незримый омут.

– Куросаки!!!!! – Закричали все перед монитором компьютера. – Что случилось????

Кисуке нервно забил пальцами по клавиатуре.

– Это Катотсу. Его давление изменилось и теперь он старается избавиться от Куросаки-сан как от аномального тела в этой среде. Куросаки-тян, с тобой все хорошо?

Ответа не послышалось.

–Куросаки-тя-а-ан? – Урахара насторожился.

Молчок.

– Куросаки!!! Мать твою, отвечай!!! – Джагерджак влез в монитор и прокричал своим самым угрожающим голосом.

Никакой реакции.

– Она что?.. Опять? – Кон прослезился и забарабанил по ненавистным на экране диаграммам и графикам. – Сестренка!!! Отвечай! Ичиго! Не смей уходить, как Нозоми!!!

Джагерджак влез и своей моськой в монитор:

– Кур-р-росаки, зар-р-раза, если ты не вер-р-рнешься, я тебя....

– Да здесь я, здесь... – Раздался встревоженный, но все-таки четкий голос по ту сторону. – Просто устройство для души, чуть не потеряла. Спасибо, брелок Кона помог ухватиться за него в самый последний момент.

Львенок, расплывшись лужицей от похвалы, съехал с монитора на клавиатуру. Джагерджак довольно хмыкнул и утер рукавом проступивший пот на лбу: с этой женщиной никогда не соскучишься!

– Засекла реяцу! – Услышала тоненький сигнал Куросаки и уставилась на маленький экранчик Урахаровского прибора. Она нажала на единственную кнопку на его панели и сгустки ее родной золотистой реяцу, каким-то образом материализовавшиеся под действием устройства, быстро вошли в прикрепленную капсулу наверху. – Есть! Что дальше, Урахара?

– Нужно попытаться выбраться.

– Хм, а как?.. – Куросаки оглянулась вокруг себя и наткнулась сразу на две удивительные вещи: высоко над ее головой показался яркий желтоватый свет, очевидно, являвшийся выходом наружу. Но вот под ногами в невидимых волнах реяцу проплыло духовное тело какого-то человека. – Кто это?.. – Удивилась она и, помедлив всего миг, поддавшись только своей интуиции, устремилась к нему.

Черное косоде. Огромный тесак за спиной. Рыжие волосы. «Не может быть!!! – Ошарашенно уставилась на свою копию Куросаки. – Откуда здесь Я???»

– Куросаки? Куросаки-тян, возвращайся! – Урахара заторопился в передатчике.

– Кур-р-росаки! Куда ты опять подевалась?! – Бесновался Гриммджоу

Ичиго смотрела вверх на искрящийся светом выход, вниз – на искрящееся таким же желтовато-золотым свое тело синигами. В уши с обеих сторон сыпались просьбы шляпника и проклятья Пантеры. Оказавшись на перепутье времени, пространства, жизни, она медленно, но поймала прозрение: «Это был не ангел... Тогда... Это я сама... В ослепительно-белом под ослепительно-сверкающим выходом из Катотсу...» Она, совершенно не понимая, поступала ли она правильно или нет, но протянула ладонь себе же и вторая Куросаки, смотря на нее затуманено-ослабленным взглядом, рефлекторно схватила протянутую к ней руку помощи, разделив одинаковую интуицию и веру напополам между тем, кто тонул в этой тьме, и тем, кто тащил ее к свету.

– Куросаки?! – Гриммджоу рванул в «яму» молнией и буквально силой вытащил девушку из Разделителя миров. Она мягко говоря, была не в себе, но оказавшись под магазином стала быстро приходить в себя. – С тобой все хорошо? – Схватил он ее лицо в ладони и пристально посмотрел в глаза, испытывая на правду.

– Я в порядке. Просто устала, – ее ноги подкосились, и Пантера усадил рыжую на ближайший валун в тренировочном зале шляпника.

– Что там произошло, Куросаки? – Осведомился Исида, спустившись вместе с Урахарой и остальными вслед за самым нетерпеливым Джагерджаком.

– Я не знаю, как даже объяснить... Я встретила в Катотсу себя и вытащила ее на поверхность. Но ее со мной уже не оказалось в переходе.

– Вон оно что... – Урахара заинтересованно посмотрел на девушку: – Кажется, я догадываюсь...

– Это была я из прошлого. Да? Но как такое возможно?

– Из прошлого? Куросаки, ты головой ударилась что ли?

– Вовсе нет, Исида-сан. Время в Катотсу идет своим ходом и оно не схожее с временами в иных мирах.

– То есть, Куросаки нынешняя встретила Куросаки из прошлого? – Раздраженно истолковал Секста.

– Именно, Гриммджоу-сан. И не просто встретила, но и спасла. Но ты ведь это и сама поняла, ведь так? – Сероглазый уставился на Ичиго и та кивнула. – Это ведь ты – та фигура в белом, которую видела в прошлый раз...

– А-а-ай! У меня уж мозг потек, – огрызнулся арранакар. – Кор-р-роче, гений, что теперь дальше делать? – Он взял устройство из рук Куросаки и недовольно покрутил его, точно оно не заслуживало тот бесценный предмет, спрятанный в его капсуле.

– Нужно создать для Куросаки-тян искусственную душу по принципу рейгаев Кагерозы.

– Что??? – Все ребята уставились на безумного шляпника.

– Именно. Нам нужно пробраться в Бюро технологий в НИИ синигами, чтобы довести собранные крохи реяцу Куросаки-сан до ума и вернуть ей силы.

– Ты хочешь сказать, что нам нужно вернуться в «адскую лабораторию»?! – По спине арранкара прошел неприятный холодок от воспоминаний о жутком месте и не менее жутком капитане-маньяке.

– Не нам, а лишь мне и Куросаки-тян. Для вас же, – Кисуке окинул взглядом всех друзей временной синигами, всегда и во всем готовых прийти ей на помощь, – я приготовил иную миссию...