Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 45 страниц)

Деда я перестал чувствовать за мгновение до того, как он начал падать. Диафрагма открылась полностью, в шлюзе стало немного светлее, и поверх чужих голов я увидел: Грендель опрокидывается назад, на стоящих за его спиной людей. Я прыгнул туда, расталкивая тех, кто стоял у меня на пути, понимая, что поздно, все, деда больше нет – теперь я слышал только Хильду, перехватившую его мысль. А еще я слышал Нора – уже не эмпатией: он бросился за мной следом, словно понял, что случилось несчастье, и отчаянно просил дать ему дорогу.

При жизни дед был легким, а сейчас его тело у меня на руках казалось невыносимо тяжелым. Я положил его на холодный пластик пола, опустился рядом на колени. Нор присел рядом на корточки, положил ладонь Гренделю на грудь, но тут же отдернул, словно обжегся. Я перехватил его запястье, поднял голову, всматриваясь в лицо – такое неожиданно взрослое и непривычно скорбное.

– Не надо, мой хороший. Ты ничем тут не поможешь.

– Мы его на Гебе похороним, – тихо проговорил Нор. – У меня с собой программа полета, я заставил их сделать дублирующий кристалл.

Не помню, когда я плакал в последний раз. Кажется, мне было шесть лет, и я сломал палец. Пытался вытащить из паза застрявший там стеклянный шарик, а дверь неожиданно закрылась. Но даже тогда мне не было так больно. В глазах жгло, в груди тоже, воздух казался обжигающе горячим, и я втягивал его короткими рывками, забывая выдохнуть. Я встал, притянул к себе Нора, обнял его, уткнувшись лицом в лохматую макушку.

За спиной грохнули по полу тяжелые рейдерские ботинки, и я почувствовал рядом Бена. А потом – его ладонь на своем плече. Он обхватил нас обоих – и Нора, и меня, – и так мы и стояли над телом деда, все втроем.

В шлюзе было очень тихо – так тихо, что я слышал негромкое жужжание какой-то лампочки. Наверное, барахлил стартер. И в этой удивительной тишине, которой я никогда не знал раньше, где-то вдалеке кто-то отчаянно боялся.

Сначала я подумал, что мне мерещится. Даже если допустить, что на какой-то из стартовавших шлюпок произошла катастрофа, я не смог бы ничего почувствовать. Но тут меня неуверенно окликнула Хильда, и я сообразил, что она тоже услышала. А, значит, где-то на этом проклятом Корабле оставался человек или люди, которых бросили. Как нас.

Они не хотели меня отпускать одного – Бен, Хильда, Лин и, конечно же, Нор. Наверное, боялись, что я потеряюсь в темных переходах Дансити. Нор вообще вцепился в меня обеими руками так, что у него пальцы судорогой свело, и мне пришлось разжимать их по одному. Я поцеловал его сначала в кончик носа, потом в губы, взял лицо в ладони и посмотрел в перепуганные глаза.

– Ну вы же не улетите без меня, правда? Нечего бояться, маленький. Не Хильде же туда идти. Я найду дорогу, обязательно. По запаху найду.

– Как по запаху?

Я вдруг вспомнил, что никогда не рассказывал Нору, как чувствую чужие эмоции. Не думал, что ему интересно. Да это никому не было интересно, даже Гренделю. Никто из мутантов не распространялся об особенностях своего дара; говорить о таком было как-то… слишком интимно, наверное.

Я наклонился к его уху, прошептал, касаясь губами:

– Потом расскажу, маленький. Когда вернусь. Непременно расскажу.

Бена я тоже заставил остаться, хотя тот упорно требовал, чтобы я взял его с собой. Объяснил, что он мне будет только мешать, «сбивать с волны». Бен, по-моему, обиделся – нахмурился, пнул ботинком бронелитовую стену шлюза, а затем протянул мне излучатель.

– Возьми на всякий случай. Хрен его знает, что ты там найдешь. Здесь, по-моему, пара зарядов еще есть.

– Откуда он вообще у тебя? – я сунул излучатель за пояс. – У кого-то отнял?

Бен пожал плечами.

– Да я перед стартом решил взять снотворное, пошел в медотсек. Смотрю – Нор бежит к выходу, сзади офицер, сбоку еще двое. А передо мной охранник из кобуры уже оружие достает. Ну я ему по голове дал, излучатель отнял и за Нором побежал.

– Балбес, – я ухватил его за шею, притянул, уперся лбом в лоб. – Все как всегда, да? Присмотри тут за Нором, хорошо? И, знаешь, возьми еще вот это. Мало ли, вдруг там тепловые мины стоят за дверью.

Я стащил с предплечья радар, вложил его в руку Бена. Затем оглянулся на Нора, который сосредоточенно колдовал над сидевшей с закрытыми глазами Хильдой. После того, как она помогала деду удержать людей, а потом еще и какое-то время держала их сама, ей стало плохо. Медиков среди нас не было, только Нор. И я радовался, что он сейчас занят и у него нет времени меня переубеждать. Впрочем, он и не стал бы – нельзя никого бросать, пусть даже запертый где-то человек являлся каким-нибудь ужасным преступником. Такой смерти не заслуживал никто.

Я еще раз посмотрел на Нора, затем сжал плечо Бена.

– Если со мной что-то… ну мало ли, жизнь наша полна неожиданностей. Позаботься о нем, ладно?

Бен сердито стряхнул мою руку, ткнул кулаком в грудь.

– Иди ты… Сам позаботишься.

В коридорах было темно. Не считать же освещением аварийные лампы, горевшие в четверть накала. Я добрался до галереи, покрутился там, пытаясь определить направление зова. Но «волна» ушла – я чувствовал только эхо чужого страха.

Бегать по всему Дансити, пытаясь открыть двери кают – ничего глупее и вообразить нельзя. Человека могли запереть где угодно, на любом уровне, даже в брошенной лаборатории или на фермах. Я потер ладонями лицо, стараясь придумать, что делать дальше. Возвращаться и просить Хильду искать вместе со мной? Это было невозможно, подобные эксперименты могли закончиться трагически, дед не зря запрещал ей использовать свой дар во время беременности. Значит, оставался только один выход. Самый крайний.

Я вытащил из кармана ампулу тримата, встряхнул как следует, обломил колпачок и вылил содержимое в рот. На языке стало сначала кисло, потом горько. Я сглотнул, сдерживая рвотный позыв, закрыл глаза, снова прислушался.

Ощущения обострялись стремительно – тримат всасывался в кровь намного быстрее алкоголя. Очень скоро я уже уверенно бежал в ту сторону, куда меня когда-то – кажется, вечность назад – вели с веревкой на шее. Лифты, разумеется, не работали, эскалаторы тоже, но в моем состоянии несколько пролетов наверх никакой проблемы не представляли.

Задержался я только один раз – заметил в дверях открытой каюты валявшийся на полу термос. Поднял его, потряс, а затем открутил крышку. Внутри оказался шоколадный тоник, и я решил взять термос с собой. Так, на всякий случай.

По мере того как я приближался к человеку, которого пытался найти, запах отчаяния становился все сильнее. Оно пахло, как молодая брага – горечью с отчетливым привкусом карамели. Теперь уже нельзя было ошибиться: запах привел меня к тому самому помещению, где когда-то сидел я сам. Разумеется, запертому.

Я поставил излучатель на плазменный режим и в считанные секунды расплавил замок, а потом уперся ногой в косяк и изо всех сил рванул дверь.

В каюте оказалось темно, там даже аварийного освещения не оставили. Но я уже чувствовал человека слева от себя и слышал его тихие всхлипывания. Наверное, он был до такой степени измотан своим страхом, что бояться чего-то еще уже просто не мог, и на мое появление не отреагировал никак.

– Эй, – негромко окликнул я и шагнул через порог. – Ты больше не один. Сейчас я тебя найду, вытащу, и мы пойдем на шлюпку. Слышишь? Все в порядке, я не причиню тебе вреда.

Они не просто связали его. Приковали наручниками к стенке так, что парень даже на ноги встать не мог – лежал на полу совсем без сил. В излучателе еще оставался заряд, и я потратил его на то, чтобы сжечь к чертям цепь между стальными кольцами на запястьях. Потом поднял парнишку на руки и вытащил в коридор. Он из последних сил цеплялся за меня, но был очень слаб. Я положил его на пол, снял с пояса найденный термос и влил в парня все, что там оставалось. Он закашлялся, но тут же начал глотать так жадно, словно не ел и не пил неделю. На вид ему было около четырнадцати-пятнадцати, не больше. Довольно светлый, в форме учащегося… Чем же этот мальчишка мог провиниться настолько, что его решили обречь на такую страшную гибель?

– Как тебя зовут? И почему тебя заперли? – спросил я, когда в термосе не осталось ни капли.

– Крис, – хрипло ответил он и снова вцепился в мой комбинезон. – Ты же не бросишь меня здесь, правда? Я тебя узнал, ты Вен. Я видел, как тебя тогда вели по Скайполу. Это с тобой Нор…

– Потом разберемся, кто с кем. Идти можешь?

Он успокаивался, я чувствовал. И это было хорошо, потому что от напряжения у меня начинала болеть голова, с каждой минутой все сильнее.

– Не знаю, – он снова всхлипнул. – Меня били, сильно. И я два дня ничего не ел. Думал, умру там. Я кричал и просил меня выпустить, а потом почувствовал, что шлюпки стартовали. Но я все равно звал…

– Я услышал, – я наклонился, снова поднял его на руки. – Держись за меня. Пойдем на шлюпку.

– Я думал, все улетели, – бормотал Крис, обнимая меня за шею. – Улетели, а мутантов убили. Что я один здесь остался… Я слышал, как в учебном классе офицер говорил пилотам, что мутантов запрут в шлюзе и бросят. А потом они нашли меня, избили. Сказали, что мутанты на Гебе не нужны.

– Гады, – согласился я. – И тебя не пощадили.

– Я тоже… – пробормотал он и уткнулся мне в плечо. – Я сначала думал, я их ушами слышу. А я не ушами, я в голове. Так раньше бывало, я хотел у Нора спросить, но испугался. А потом все разошлись, и тут за дверями заговорили… На меня потом еще какой-то прибор направили – было больно, и они совсем разозлились.

– Ты что, телепат? – я даже приостановился. – Вот же… Теперь понятно, почему я тебя почуял. Ты же звал на помощь, да?.. Ладно, малыш, все теперь будет хорошо. Нор учился пилотированию, и кристалл полетный у нас есть.

Ощущения были странными – Грендель умер, но вместо него я нашел этого паренька. И у нас снова стало два телепата, хотя Криса, конечно, нужно еще учить. Но я не сомневался, что Хильда справится. Главное – улететь с Корабля и благополучно сесть на Гебе.

Голова болела невыносимо, перед глазами поплыли багровые пятна. Я знал, что это тримат, хотя в прошлый раз мне стало плохо только спустя двенадцать часов. На этот раз все происходило намного быстрее. Меня бросало то в жар, то в холод, и больше всего на свете я боялся не донести Криса до шлюпки. В конце концов, он и так настрадался – еле дышит от пережитого ужаса. Свет аварийных ламп становился то невыносимо ярким, то совсем тусклым, и я шел на автомате, ориентируясь только на невнятный эмоциональный шум там, где находилась шлюпка. Я все еще мог его чувствовать, хотя мысли путались, и временами я забывал имя мальчишки, которого прижимал к себе.

Не знаю, как я вышел к шлюзу. Меня там ждали – по голосу я узнал Бена, но глазами уже не видел – все застилала ровная кровавая пелена. Бен перехватил Криса и потащил его, крикнув мне, что программа работает, и началась третья накачка фазеров. Он что-то еще рассказывал про ловушки, про какие-то приборы, которые верхние натыкали сразу за входом в шлюпку и которые чуть не убили тех, кто первыми вошел в переходный тамбур. Про то, что с Нором все в порядке, его не задело, и я могу не волноваться.

Я и не волновался – у меня не осталось на это сил. Все, чего сейчас хотелось – лечь на пол, закрыть глаза и умереть. Блич говорил, что у меня, как у всех телепатов и эмпатов, слабые сосуды и склонность к кровоизлияниям. Что тримат сам по себе убьет меня раньше и вернее, чем ломка или сумасшествие, поскольку он страшно повышает давление и усиливает сердцебиение. Так оно и было – сердце колотилось в груди с бешеной скоростью, но я вряд ли смог бы сейчас сосчитать свой пульс. Голову распирало, и казалось, будто глаза вылезают наружу. Было жутко больно и очень обидно, что я не увижу нашу новую прекрасную планету.

– Ты чего стоишь? – голос Бена ввинтился мне в мозг, я поднял тяжелую, словно из бронелита сделанную руку, и попытался нащупать стенку. – Вен, тебе плохо? Ты что?

– Нормально все, – заплетающимся языком выговорил я. – Помоги мне дойти туда. Только молчи, не пугай никого. Это тримат, я выпил дозу. Иначе не слышал этого мальчишку. Пройдет, Бен.

Он выругался – тихо и замысловато, обхватил меня за пояс, помогая оторваться от стенки. Я сделал шаг, другой, увидел яркий, ударивший мне в глаза свет, ставший уже абсолютно невыносимой болью, – и упал в темноту и тишину, еще успев подумать о том, что Нору, когда он все узнает, будет очень плохо.

91

Вторую диафрагму, ведущую в кессон, мы раскрутили почти сразу после ухода Вена. Открывали двое мужчин – Рой из клана Гренделя и еще один, которого я не знал, хотя встречался в лифте при подъеме на занятия – кажется, он был из клана Лу. Они же первыми и упали, сделав шаг внутрь. Тут же закричал Бен:

– Осторожнее! Там что-то есть! Радар сработал!

А потом накрыло и меня – уже дважды испытанной глубинной болью, идущей со стороны сердца. Так же, как около Лабиринта и в Зале совещаний. Вокруг послышались оханья, вздохи, стоны, и я завопил, пока не стиснуло горло:

– Закрывайте! Закрывайте!

Не знаю, как они справились – я не успел увидеть, занятый внезапно взбесившимся пульсом Хильды, около которой все еще сидел. Мне едва-едва удалось уговорить ее кровь успокоиться, как вырвавшийся из-за дверей всплеск излучения чуть не свел мои старания на нет.

Оказалось – это страшно. Очень страшно – принимать в себя чужую боль, когда от собственной перехватывает дыхание… Но все-таки оно не шло ни в какое сравнение с тем, как страшно ловить ту белесую тень, что рвется из-под твоих ладоней и ускользает, ускользает…

В себя я пришел от шлепков по щекам.

– Нор? – окликнула Каролина, держась за бок. – Ты в порядке?

– Да, – пробормотал я и сел. – Кажется.

Голова не кружилась, только в глотке было сухо, как в пустыне. Лин, словно догадавшись, протянул мне термос с водой. Сам он то и дело морщился и тер затылок.

– И что это была за хрень? – спросил Лин. – Ты в курсе? Я не успел ничего понять – как кастетом по башке ударило, а когда я попытался прощупать – так и вовсе отключился.

– Это Реттисси постарались, – ответил я, сожалея, что не додумался раньше. Это же было так очевидно. – Нашли какой-то тип излучения, безвредный для людей, но губительный для мутантов. Прибор попал в руки верхних месяц назад, когда Трент тут устроил показательное выступление. К несчастью, судя по всему, скайпольские инженеры в нем разобрались…

– И что теперь? – спросил мужской голос со страдальческими интонациями. – Как мы дальше?

– Мы что… не сможем улететь? – послышался испуганный женский.

А у меня в голове тут же раздался незнакомый мысленный приказ: «Не вздумай говорить «да»!». Я перевел взгляд на по-прежнему лежащую передо мной Хильду. Она смотрела твердо и прямо. Великое Пространство! Ну что они все за балбесы такие! Чуть с того света вернутся – и сразу снова геройствовать. «Не вздумай! – твердо повторила она. – Иначе Грендель умер зря!»

Я и без подсказок прекрасно понимал, что говорить вслух такие страшные вещи никак невозможно. Начнется новый приступ паники, с которым некому справиться.

– Сможем, – уверенно ответил я. – Конечно же, сможем. Не волнуйтесь… Пострадавшие есть?

– Рой из клана Гренделя. И Майерс из клана Лу, – откликнулась Каролина. – Остальные отделались легким испугом.

– Не легким, – проворчали из группы собравшихся вокруг людей.

– Не ной, Тобиас, – не оборачиваясь, сказала Каролина. – Ты же мужчина все-таки. Даже Маришка молчит…

Кто-то невесело хмыкнул. А я обратил внимание на Маришку – у нее знакомо покраснело лицо, и дыхание стало хриплым. Значит, и ей досталось. Вот они, приступы непонятной аллергии. Вот на ком испытывали прибор до меня… Но она и правда крепилась – даже улыбнулась мне.

А я тем временем, привалившись спиной к стене, лихорадочно соображал, что же надо делать. Кого можно послать обезвреживать ловушки, если все мы сляжем, не добравшись и до первой? Очень предусмотрительно с вашей стороны, господа офицеры.

Черт, черт, черт…

– А где Бен? – вдруг вспомнил я.

– Здесь, – откликнулся он.

И я обрадованно заулыбался. Видимо, само Пространство к нам благоволило. Может быть, прав был Грендель, и любой дар дается не просто так? А еще и с ангелом-хранителем в придачу?

Через пятнадцать минут все было кончено – Бен выбрался в шлюз, показал на молчащий радар, и мы осторожно просочились в кессон. Чуть-чуть помедлив – все-таки внезапные болевые ощущения мутантам явно не понравились, – благополучно добрались до шлюпки. Счастье, что она действительно оказалась на месте! Я до последнего опасался подвоха – как бы не нашли метод убрать спасательную капсулу, оставив сигнал над входом горящим. Поскольку провернуть подобное было возможно, хотя и дико трудозатратно. Так что надежда моя питалась тем, что перед высадкой дел у верхних было невпроворот. Они и так обезопасили себя почти от всех возможных случайностей, чтобы мутанты сдохли не мытьем, так катаньем.

Яркий свет за открывшимся люком ударил по глазам. Мы остановились у входа, моргая и щурясь.

Роя и Майерса вели под руки. Быстро осмотрев их в шлюзе, я выяснил, что излучение, конечно, нанесло вред здоровью, но не непоправимое. Снял приступ, и теперь им оставалось только отдыхать. Конечно, питательная смесь тоже не помешала бы…

Тобиас нес тело Гренделя. Кто-то предложил положить его в грузовой отсек, и я кивнул, соглашаясь. Вообще, невольно получилось так, что все присутствующие стали обращаться ко мне, словно я внезапно сделался каким-нибудь руководителем. Сначала я не заметил, а когда сообразил – слегка испугался. Поскольку понимал: мне не хватит знаний и умений, чтобы полноценно распоряжаться людьми. Но на данный момент, кажется, все признали меня наиболее разбирающимся в ситуации.

Я трусил брать на себя ответственность за тысячу людей, когда собирался пилотировать шлюпку, и меня спас Адмирал, назначив запасным. Но от двухсот мутантов деваться мне было совершенно некуда.

– Каролина, возьми кого-нибудь, посмотрите, что там в грузовом отсеке, – я подозревал, что к отлету десятую шлюпку никто не готовил и, следовательно, запасов не делал. А нам ведь три дня придется провести в космосе.

Она кивнула, окликнула двоих из толпы, и они отправились на разведку.

– Остальные, пожалуйста, на первой палубе осмотрите пассажирские кресла. Если где-то не действуют противоперегрузочные сферы, обращайтесь… – я нашел его глазами. – К Лину. Он поможет.

Мальчишка серьезно кивнул.

– Еще Кастор, Спайк и Тобиас, – сказал он, указывая на бородатого мужчину с кустистыми бровями и довольно молодого крепкого парня. Тобиаса я уже знал.

– И к Кастору со Спайком, – согласился я. – И пирокинетики… Мне потом нужны будут пирокинетики, как Маришка. Есть кто-нибудь?

Руку подняла тонкая девушка лет семнадцати. Обалдеть. Это, что ли, какой-то девчачий дар?

– Ага, – растерянно сказал я, – я позову… уже ближе к Гебе.

– Еще бабушка Мирра, но она слышит плохо, – пояснила девушка.

– Сможешь привести их обеих? – спросил я. – Когда понадобятся?

– Конечно, – согласилась она.

– Роя и Майерса в лазарет… Кто с ними посидит? Заодно выясните, какие препараты и приборы есть у нас там.

– А ты? – напрямую спросил неприятный тип в усах, чем-то похожий на Пита. – Ты же, вроде бы, лекарь…

– Я еще и пилот, – оборвал я. Может быть, излишне резко, потому что тип мне не понравился. Не мог я себе сейчас позволить споров. – И если мы собираемся отсюда улететь, то прежде всего мне надо выяснить, в каком состоянии наша шлюпка. Так что больными я займусь позже.

– Я, – вызвалась Хильда, – я посижу. Я уже нормально себя чувствую…

– Еще кто-нибудь, – непреклонно заявил я.

– Могу помочь, – предложил долговязый мужчина в годах. – Немного разбираюсь в лекарствах.

– Отлично, – резюмировал я. – Тогда давайте займемся делом.

И мутанты зашаркали в разные стороны, кто куда. А я пошел в рубку, стараясь не показывать, как у меня подгибаются колени.

Панель передо мной разгоралась медленно и неохотно. Точно компьютер знал, что перед ним всего один человек, и раздумывал, стоит ли размениваться на мелочи. Но, тем не менее, он оживал, и это радовало. Пространство наполнялось тихим жужжанием, стуком, перемигиванием и перещелкиванием. В помещении становилось даже как-то уютнее, несмотря на обилие пустых кресел.

Я нисколько не сомневался, что диагностику нашей шлюпке никто не проводил, так что мне предстояло еще потратить время на обследование оборудования. Все-таки сотни лет простоять в законсервированном состоянии – это не шутки.

Я рискнул и запустил две программы одновременно – первую накачку стартовых фазеров и проверку всех систем жизнеобеспечения капсулы. Время поджимало – с каждой секундой наши шансы на благополучную высадку уменьшались. Вряд ли я сумею пересчитать целиком весь курс полета и убедить программу принять его вместо уже заложенного. То есть каждая минута промедления прибавляла мне примерно полчаса ручного управления взамен автоматического. А трое суток я не продержусь при всем желании – я и сейчас уже ощущал, что силы подходят к концу.

Первый отчет замерцал на мониторе – все системы жизнеобеспечения, кроме одного охлаждающего генератора, работали. Ну что ж, к прочим бедам у нас еще будет и жарковато. Не самый плохой вариант. Лучше вспотеть, чем задохнуться.

Накачка тоже шла успешно.

Я пощелкал тумблерами, проверяя радары, защитные экраны и накопительные батареи. Из двух радаров без нареканий работал один. Другой то и дело сбоил и выдавал помехи. Защитные экраны со скрипом, но действовали.

Я приступил к исследованию двигателей. Бороводородные откликались на каждое прикосновение к сенсорам, точно только и ждали, когда их пустят в дело. Радиоизотопные, как я и предполагал, глухо молчали. Они были одной крови с двигателями Корабля, а те за шестьсот пятьдесят лет растеряли свою реактивность, отказываясь работать с кюрием, так что придется помогать им вспомнить свои функции. Но у меня была отличная команда – немая девочка Маришка, глухая бабушка Мирра и тростиночка-девушка с испуганными глазами. С такой мощной поддержкой можно было не опасаться, что двигатели посмеют капризничать… Я тихо вздохнул, поскольку надеялся обойтись без их способностей. Все-таки пирокинетикам и так досталось – сначала поворачивали Корабль, потом попали под излучение, и вот опять… А если я кого-то не вытащу, когда ему станет плохо? Больше смертей я не хотел. Гренделя хватило по самую маковку.

– Нор, – в рубку вошла Каролина, – грузовой отсек пуст. Мы составили список, у кого какие запасы еды с собой, и результаты не утешают. Но хуже всего то, что воды тоже нет. Без нее три дня мы не продержимся.

Ну да, как я и догадывался. Хотя так хотелось думать о верхних лучше, чем они есть…

Для того чтобы демонтировать из общей системы и поставить на шлюпку преобразователь, требуются время и умения, которых у нас нет. Здесь бы не помешали Дар и Дик, но они, к сожалению, не сбежали со своих шлюпок, как Бен, а благополучно дрейфовали в открытом пространстве. Вот где бы пригодилась голова хоть одного Реттисси – жаль, что в их клане не нашлось ни одного мутанта… Стоп! Реттисси!

– Бен! – заорал я. – Бен! – и когда он появился в дверях, тут же спросил: – Преобразователь в Полисе – ну, тот, автономный, которым вы пользовались в рейде, – он далеко отсюда?

Бен постоял, прикидывая. Наверное, мысленно совмещал месторасположение посадочных ферм и ходы рейдеров.

– Да нет, – сказал он. – Я даже представляю, как до него можно отсюда добраться.

– Отлично! Каролина, ты сможешь перетащить сюда агрегат?

– Постараюсь, – пожала она плечами, – других вариантов все равно нет.

Но емкость преобразователя неплохо чем-нибудь и наполнить. Собственных жидкостей нам не хватит на двести человек, учитывая естественную убыль.

– А есть еще телекинетики?

– Пятеро, не считая больного Роя. Плюс двое, которые поднимать вещи не могут, но двигать – вполне… А что?

– Надо наведаться на фермы, собрать то, что осталось в накопителях после демонтажа – всю отработанную дрянь, и тоже приволочь на шлюпку. Ну и неплохо бы отправить группу в столовую Дансити, пошарить на предмет съестных припасов.

– Хорошо, я скажу, – кивнула Каролина.

– Тогда действуйте!

Они вышли, а я вздохнул с некоторым облегчением – одной проблемой меньше. Вода у нас будет.

Я запустил вторую накачку фазеров, подумал о Вене, где он там сейчас лазает по незнакомому ему Скайполу, и с трепетом достал кристалл. Еще раз придирчиво его оглядел – не появились ли где какие трещины и не надо ли его переписать, – а потом опустил в приемное устройство. Оно сыто рыгнуло, заглатывая добычу. Теперь не подведи, ну! Только бы программное обеспечение в компьютере не засбоило и совпало. А то мало ли, какие обновления инженеры установили на годные к вылету шлюпки…

Когда вторая накачка фазеров была завершена, вернулись Бен, Каролина и прочие. Пока народ, суетясь, возился с преобразователем, Бен куда-то исчез. Из продовольствия посланцам удалось обнаружить только несколько пачек галет. Так что нам всем предстояло затянуть пояса. Но это страшило меня меньше всего.

В рубку заглянул Лин – доложить, что двести восемнадцать кресел на первой палубе вполне функциональны, так что противоперегрузочными сферами все обеспечены. А Кастор еще и в лазарете успел отсмотреть – там десять ложементов не вызывали никаких нареканий при работе. И я снова позволил себе поверить, что у нас действительно имеются вполне реальные шансы добраться до Гебы.

– Лин, надо бы пощупать внешние энергоконтуры у шлюпки, а? Мне совсем не улыбается, если в открытом космосе или в атмосфере планеты от обшивки начнут отваливаться куски… Сделаете?

– Есть, капитан! Клянусь вашим правым ботинком, все будет в лучшем виде! – отсалютовал мальчишка и испарился.

Я непроизвольно обратил внимание на свои ботинки. Вернее, на один – левый. Вторая нога в одном носке смотрелась нелепо. Но улыбнуться почему-то не получилось. И некоторое время я боролся с желанием забраться в кресло с ногами, закрыть противоперегрузочную сферу и посидеть, отключившись от всего…

С усилием встряхнувшись, решил: как только выйду на первоначально рассчитанный курс и передам управление автопилоту, спокойно смогу сдать вахту Бену или даже Лину – надо только объяснить им, за показаниями каких приборов следует следить. А сам забьюсь куда-нибудь и посплю. И Вена уговорю – он тоже выглядит, как выжатый лимон.

Кстати о Вене… Где его носит?!

Хронометр утверждал, что дылда уже почти час лазает по Скайполу. Я запустил третью закачку, монитор то и дело вспыхивал зелеными умиротворяющими надписями, но волнение не отпускало. Все уже вернулись, кроме Вена! А, может, там была ловушка? Вдруг кто-то намеренно остался на Корабле? Или брошенный человек дошел до такой степени отчаяния, что, не разбираясь, бросился на своего спасителя, Вен от неожиданности не смог ему противостоять, и теперь лежит где-нибудь без сознания?

Придуманная картинка сама собой вынесла меня из кресла. Я даже про усталость забыл. Походил из угла в угол и не выдержал – кликнул Лина.

– Посиди тут, а? Когда накачка закончится – позовешь. И если система скажет что-то, или вот тут загорится красный сигнал – позовешь тоже, ладно?

– Понял, кэп! – согласился Лин, плюхаясь на место второго пилота.

Хорошо парню – он еще шутить может…

Я заглянул на первую палубу – люди устраивались в креслах, пристегивались, тихо переговариваясь. Когда я появился в дверях – обернулись на меня.

– Все в порядке, – через силу улыбнулся я им. – Скоро стартуем.

И поспешно ретировался. Не было у меня сейчас сил беседовать с ними. В конце концов, разве я хотел многого? Всего лишь убедиться, что Вен цел и невредим. Пусть даже он никого не нашел. Только бы вернулся…

И когда я увидел, как Бен на себе втаскивает кого-то в медотсек, сердце на секунду упало в желудок, а потом заколотилось, как сумасшедшее. Мне не нужно было гадать, кто это.

– Что с ним? – спросил я, влетая внутрь следом за ними.

– Он выпил тримат, иначе не мог найти паренька.

Бен устраивал бессознательного Вена на ближайшей лежанке – я слышал тяжелое дыхание и какое-то клокотание в его глотке. Остальные больные повернули к нам головы. Кажется, кто-то даже поднялся со своего места.

– Сначала он держался на ногах, а потом стал говорить неразборчиво и упал…

– Балбес! – сказал я, выискивая подушки, чтобы устроить голову Вена повыше. На глаза от испуга навернулись слезы. – Великое Пространство, какой же все-таки балбес!

И я принялся бестолково стаскивать с Вена комбинезон. Бен, секунду поглядев на то, как я дрожащими пальцами ковыряю липучки и никак не могу зацепить ремень, отстранил меня и раздел Вена сам – быстро и ловко. В то же мгновение я снова оказался рядом и положил руку на потный горячий лоб.

Меня колотило, и, конечно, ни о каком отстранении и бесстрастности речи идти не могло. Боль я почувствовал мгновенно. Она затопила меня полностью, до самой макушки, но я даже рад был этой боли, восторженно принимая ее в себя – значит, еще жив. Значит, не все потеряно…

Источник отыскался сразу – несколько сосудов не выдержали напряжения и лопнули, заливая кровью мозговую ткань. В транс я упал мгновенно – кажется, никогда раньше так у меня не получалось. И больше уже ничего не видел и не слышал вокруг. Я был там, внутри. Я не мог позволить Вену умереть. Бросить меня здесь одного.

Мне было решительно неважно, вынырну я обратно в реальность или нет, поэтому я вбирал и вбирал в себя боль и жар, судороги, красную пелену перед глазами, бешеный пульс. Мало затромбировать лопнувшие сосуды, необходимо еще убрать кровь из задней части мозга. Я старательно и кропотливо работал, прогоняя от себя образ бледной тени – той, что ушла от меня сквозь пальцы рядом с Китом и Гренделем. Вена я не отпущу, сомневаться было нельзя. Я слишком долго его ждал…

А как бы сейчас пригодилась часть тех препаратов, которые я тщательно упаковывал в лазарете Даунтауна, думать было бесполезно. Даже вредно – это отвлекало и привносило в сердце чувство отчаяния. Тем более без Блича я бы не рискнул ни поставить капельницу, ни вколоть лекарство – большинство медицинских препаратов оставались для меня бессмысленными названиями.

Одно я понимал четко: гематому надо удалить, иначе она сдавит мозг, и все будет кончено.

Руки так тряслись, что изменения в состоянии я заметил далеко не сразу. Я отчаянно боялся выпускать из-под контроля то, что удалось под него взять – я следил за каждым ударом сердца, за давлением, за наспех укрепленными стенками сосудов. И когда до меня все-таки дошло, что опасность миновала, я лег Вену на грудь, обхватил его руками и уткнулся носом в ключицу, пряча мокрое лицо. Внезапно вспомнилось, что в лазарете я не один. Но как же мне было наплевать!..