Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 45 страниц)

Я раскатал спальник, разделся и улегся в него. Опять не спалось. Как и в прошлый раз, меня мучило беспокойство, я то и дело приподнимался, чтобы взглянуть на хронометр над дверью, и представлял, где он сейчас. Они, то есть.

К первым склянкам я решил, что необходимо все-таки хоть немного подремать, решительно закопался в мешок, не обращая внимания на так и не успокоившийся желудок, закрыл глаза и принялся расслабляться по усвоенному в Скайполе методу. Правда, инструктор предлагал пересчитывать что-нибудь умиротворяющее, а ко мне в голову постоянно лезли крысы, но, в целом, способ был удовлетворительным и сбоев обычно не давал. Только не в этот раз. На пятитысячной-с-хвостиком крысе, весь извозившись и измучавшись, я разозлился и плюнул. Сел, привалившись к кровати, и позволил своим мыслям расползаться куда им вздумается – может быть, это меня наконец-то приведет в норму.

Мысли ожидаемо крутились вокруг Вена. В последнее время они в другие области вообще не желали надолго убредать. Но меня беспокоило не только это.

Оглядываясь назад, я все больше убеждался: со мной что-то случилось здесь, внизу. Я стал совершенно неадекватным и легко возбудимым типом, каким отродясь не был. Именно из-за моей холодной сдержанности люди всегда меня сторонились, да, собственно, я сам всегда сознательно сохранял расстояние.

Я не допустил прокола ни с одним человеком, кроме Мая. Однако и в его присутствии вполне себя контролировал. Вот вспомнить нашу ссору из-за Аделины. И сравнить с руганью с Веном из-за… да из-за чего угодно – ссорились мы предостаточно. Где я потерял себя? В каком отнорке оставил? И, главное, почему?!

Да, конечно, он ошеломил меня сразу, когда хапнул в аварийном коридоре, прижал к себе и закрыл рукой рот. Никогда со мной так не обращались. А потом поразил еще больше – когда стал нашептывать на ухо про себя, свой клан и вообще про нижних – словно сказки рассказывал, чтобы я не боялся… Кто бы еще стал возиться с незнакомым парнем из враждебного лагеря? Заткнули бы, связали – и валяйся, пока не решили, как с тобой поступить.

Вен во всем был «не таким». И я рядом с ним становился не таким тоже. Вряд ли дело было только в том, что нам приходилось делить одну каюту. И даже в том, что мне довелось видеть его возбуждение. Первое могло объяснить раздражение друг на друга, второе – похоть. Но дылда вызывал во мне совсем иные чувства. Такие, каких я еще ни к кому не испытывал. Они сцеплялись и путались, то походя на отношение к Крису, то к Маю, то даже, иногда, к Аделине, а то вовсе превращались в нечто немыслимое, густо замешенное на нежности.

Я никогда не был по-настоящему холодным человеком, всего лишь умело маскировал то, что необязательно было знать и видеть другим и что могло выдать меня. Но и без конца бурно фонтанировать эмоциями не мог. Элементарно уставал бы…

Скажем, злость и желание задеть еще можно было списать на сексуальную неудовлетворенность. Уже не подлежало сомнению, что мне хотелось секса. Да, с парнем. В самом страшном и недостойном будущего офицера я себе уже признался, и это оказалось преодолимо. Но секс, насколько я понимаю, можно найти не с одним человеком. Тем более, когда позволишь себе думать, что он доступен не только с представительницами противоположного пола. В конце концов, раз даже руководитель клана не стыдится таких отношений, почему я должен испытывать мучения по поводу? Все, меня уже не держали рамки Скайпола, я вышел из них. И никогда туда не вернусь.

Но желание секса оказалось не единственным. Аделину я тоже хотел когда-то. И на Раду, едва она прикасалась или целовала, организм реагировал исправно. Но я хотел их не так. Это была потребность обладать красивой девушкой, ласкать ее тело, быть мужчиной, наконец! Если бы жизнь внизу копировала скайпольскую, меня бы ничуть не смутила необходимость делить Раду с Тором или еще несколькими претендентами.

С Веном все было по-другому. Он не был настолько красив, чтобы при взгляде на него хотелось немедленно и однозначно. Тем не менее, у меня же вставало. И неоднократно! Но вот делить его с кем-то я не собирался. Если вспомнить – дважды я чуть не убил его любовников. С ума сойти можно!.. И при единственной мысли о том, что он все-таки помирился с Лейном, у меня опять готова была слететь крыша.

То есть, получается, одного плотского обладания мне катастрофически мало. Требовалось что-то большее, иначе я так и буду психовать. И его «Жил без тебя столько лет и дальше проживу благополучно!» ранило существенно сильнее, чем потеря Рады.

Там, наверху, я прочитал немало книг о всяком разном. В том числе, о людях, которые не были обитателями Корабля. В их обществе царили другие порядки, опорой служили иные устои. На страницах, записанных на грани кристаллов, герои частенько вели себя совершенно ненормально. Я усмехался и немножко переживал, следя за их злоключениями. И только теперь поверил, что да, так бывает. Другого опыта, кроме книжного, у меня не имелось, но, кажется, пришла пора сделать вывод: я влюбился…

Ужас-то какой!..

Словно в ответ, дискомфорт в животе стал совершенно непереносим, игнорировать его уже никак не получалось. Непонятно – есть я, вроде, не хотел, напротив, внутри ощущалась неприятная переполненность, – так чего ж проклятому организму было надо?..

И тут до меня внезапно дошло – чего. Блич же предупреждал о последствия стресса, а я не внял. И только теперь понял – последние дни у меня наблюдался классический запор. Вот только этого мне сейчас не хватало, клянусь фуражкой Первого Адмирала! Времени – вот-вот вторые склянки пробьют, и еще неизвестно, кто дежурит в медотсеке – Блич или его сменщица. Впрочем, даже к Бличу идти с такой проблемой казалось неудобным. Но решать ее требовалось, поскольку в кишечнике ныло с самого возращения из синтезаторной, а теперь уже и давило, распирая брюхо. И судя по всему, самостоятельно налаживаться не собиралось.

Но тут меня осенило – раз Лейн с Веном до последнего времени жили вместе – наверное, в душевой имелся прибор для подобных случаев?

Я встал, перелез через кровать и отправился проверить свою догадку.

Ну точно! В шкафчике, позади разных штук вроде бреющего крема, зубной пасты и мыла лежала она – клизма. Я вздохнул печально, глядя на нее, но делать было нечего. Процесс не представлял сложности, с ним и ребенок бы справился, не говоря уж о курсанте офицерской Школы. Пусть и бывшем.

Я подумал о том, для чего Лейн с Веном ее использовали, и поразился – черт возьми, после достаточно унизительной процедуры можно было продолжать чего-то хотеть?.. Потом вспомнил слова Гренделя и решил, что еще унизительнее, видимо, процедуру не проводить. А вообще интересно – ее что, перед каждым сексом делать надо? Или хотя бы через раз?.. Фу, до чего я дошел! Всерьез обдумываю такие вещи. И, надо сказать, обнаруживаю, что мое мужское достоинство ничуть не обескуражено процессом – судя по всему, интереса не теряет, а напротив, поднимает голову.

– Вот что вы, донна, сделали со мной! – печально продекламировал я вслух, сидя на преобразователе.

И фыркнул. Потому что это было какое-то до жути нелепое сочетание: я, клизма, возбужденный член, Петрарка и фигурирующий в роли моей Лауры белобрысый здоровенный дылда.

Все. Теперь уже я, видимо, окончательно тронулся. Хорошо еще, в одиночестве – во-первых, можно позволить себе без стеснения заниматься такими вещами; во-вторых, Невен бы явно не понял, с какого перепугу я на стульчаке цитирую великого Франческо и ржу.

34

День прошел быстро и бестолково.

Я прикрепил новый визор на место старого, сходил в душ, повалялся на койке. Когда от безделья затошнило, потащился в спортзал, потягал железо. Но скоро и это надоело, зато наступило время обеда.

Из столовой я смотался с термосом, едва завидел за одним из столов Лейна с Дорсетом. Не то чтобы меня напрягало смотреть на бывшего любовника. Просто не хотелось ссоры – уже публичной. Лейн на нее был вполне способен, особенно рядом с Дорсетом. Чисто из вредности и истеричности характера.

Обычно перед рейдом я заваливался спать – хотя бы на два-три часа. Но сегодня даже такого счастья мне не досталось. Я покрутился в кровати, прикинул время и решил, что хочу уйти из каюты до того, как Нор вернется из синтезаторной. Утром он со мной не доругался, а продолжения я совершенно не желал.

Где провести оставшиеся до рейда часы, я не знал. Можно было пойти в синематеку, взять там пару кристаллов и посмотреть их на общественном визоре. Или копии схем систем снабжения Корабля. Лишний раз поискать возможные пути наверху никогда не мешает.

Вместо этого я собрался и отправился ко входу в шахту. Там сел на знакомый ящик, прислонился спиной к какому-то контейнеру, вытянул ноги и закрыл глаза. Так и просидел несколько часов, пока не пришли рейдеры.

То, что у Тора все наладилось с Радой, было видно сразу. Если бы я даже не знал – немедленно бы понял. Тор сиял, улыбался во весь рот, и по таким же улыбкам остальных я сообразил, что все уже в курсе.

– Не обижайся, дружище, – Тор хлопнул меня по плечу. – Я с Айваном договорился, пойду наверх сегодня первым, страхующим.

– Чего это? – я встал и потянулся, разогревая затекшие мышцы. – Надоело в середине связки лазать?

– Ты с Полом ходил, – Айван снял с плеча цепи с карабинами и застегнул их на страховочном поясе. – Отдохнешь немного, тебе еще наверху ползать, пока мы ждать будем.

По идее, подъем никакого особого напряжения не предполагал. Разве что на самой верхней площадке первому доставалось больше работы – поднять остальных наверх, страхуя тросом. Так что я пожал плечами и кивнул Тору.

– Валяй, счастливый будущий папа.

Наверное, под впечатлением радостной новости Тор вырвался далеко вперед. Или возвращение Рады прибавило ему сил и уверенности в себе. Во всяком случае, до последней площадки он добрался намного раньше нас. Влез на знакомый пятачок, отстегнулся, вскинул руки, целясь плазмопатроном в воздухозаборник.

Я поднял голову как раз в тот момент, когда над нами – там, где находились заваренные двери бывших лифтов, – что-то замигало. Мы еще поднимались, нам оставалось около десятка футов до того места, где рейдеры обычно перестегивались на трос.

Непонятное мигание заставило меня притормозить, за мной замер Айван, тоже поднял голову…

Перегораживая дальнейший путь наверх, вспыхнули лазеры. Частая сеть из ярко-красных перекрещивающихся лучей. Она засветилась, накрыла Тора, он согнулся, прижимая руки к лицу, и молча сорвался в темноту.

С высоты в четыре с лишним тысячи футов…

– Не двигаться! – закричал Айван.

Мы прилипли к фермам, а наверху медленно гасло смертоносное излучение.

Я уткнулся лбом в железо, в висках бухала кровь, мысли метались в голове как сумасшедшие. Связно я мог думать только об одном: Тор погиб. И что я теперь скажу Раде? И Фиалке? Что мы все им скажем, когда вернемся?

Айван дернул меня за ногу, я открыл глаза и посмотрел на него.

– Спускаемся, – хрипло сказал он. – На вторую.

Не помню, как я слез. Наши уже были там. Йозеф – рейдер, заменивший Бена, единственный из клана Реттисси, кто ходил наверх, – протянул мне стакан с тоником.

– Что это было? – спросил я, когда стал способен на более-менее связную речь. – Лазерная сеть, понятно. Но что там мигало до этого?

– Датчики движения, – хмуро сказал Якоб. – Надо же куда поставили, суки. И ведь еще пушки успели настроить за двое суток.

– В атриум, – Айван встал. – Прыгаем вниз. Надо забрать… Тора.

– Если будет что забирать, – угрюмо ответил Йозеф. – У нас недавно несколько дураков тут лазали без страховок. В результате мы их отскребали от арматуры. Головы в одном углу, руки-ноги в другом, внутренности наружу…

– Заткнись! – рявкнул Якоб. – Без тебя тошно!

Я вспомнил Реттисси, которых столкнул вниз. Значит, в их клане все списали на глупую забаву. В другое время я бы порадовался, но сейчас мне было не до того.

Где-то около восьми мы вернулись туда, откуда в полночь уходили наверх. Все вокруг оказалось забрызгано кровью. Я на мгновение зажмурился, представив, как мы понесем останки, но тут Айван дрожащими руками снял с пояса мешок для клетчатки, опустился на колени и поднял что-то, похожее на смятый тряпичный мяч. Я понял, что это голова Тора, еле успел отшатнуться, и меня вывернуло наизнанку в приступе рвоты. Рядом такими же спазмами давился Якоб. В стороне всхлипывал Йозеф.

Не знаю, как держался Айван. Он ползал на коленях по дну шахты, собирая то, что осталось от Тора. Руки у него были в крови, и комбинезон, и даже лицо. Я хотел ему помочь, но не мог заставить себя прикоснуться даже к непромокаемому мешку, не то что к кускам плоти.

Этот кошмар продолжался невыносимо долго, а потом Айван встал, распрямился и пошатнулся. Я подхватил его, тоже пачкаясь в крови, уже остывшей, подсыхающей бурыми потеками.

– Кажется, все, – выдохнул Айван. – Надо идти.

Где-то на полдороге к каютам я вдруг осознал, что в мешке из-под клетчатки сейчас могли бы нести меня. Потому что я всегда лезу по шахте первым. И именно я помогаю рейдерам подняться в воздухозаборники. Значит, там, под ударами лазеров, сегодня погиб бы я – если бы Тор не напросился в первые.

На какое-то мгновение ноги стали ватными, сердце кувыркнулось в груди, а на коже выступил холодный пот. Это было как первый прыжок в атриум – ледяной комок в животе и секундный ужас.

По-моему, Якоб почувствовал мое состояние. Или заметил, как я споткнулся на ровном месте. Обхватил за плечи, поддержал.

– Ты не виноват. Это судьба.

Я и не считал себя ни в чем виноватым – все мы рискуем, в каждом рейде, а я вдвойне, потому что охрана охраной, а вот такие ловушки в самых неожиданных местах мне распознать не под силу. Но если в следующем рейде погибну я, то риск для остальных возрастет многократно.

Я подумал о следующем рейде, и это позволило мне отвлечься.

Если путь наверх в нашей шахте закрыт, остается шахта, расположенная на территории Реттисси. И никакой гарантии, что и она не перекрыта. Там никто из нас не поднимался – в отличие от лифтовой шахты общего пользования, служившей нам коридором в Фатланд, шахта клана Реттисси когда-то предназначалась для загрузки топливных стержней в питающий реактор. Узкий металлический колодец, практически изолированный, но снаружи опутанный сеткой всевозможных кабелей. Лезть по нему можно только там, вслепую нащупывая скрытую под пластиком арматуру. С одной стороны, это безопаснее – переплетение кабелей исключало риск сорваться. С другой – отсутствие жестких креплений в разы утяжеляло подъем. А еще там негде останавливаться отдыхать, разве что висеть или стоять в более-менее плотной оплетке.

Но если подняться налегке там было еще хоть как-то возможно, то как спускаться с мешками за плечами, я не представлял. Как не представлял, где именно можно выйти наверх, в тайные и безопасные проходы. Изучая схему Корабля, я больше обращал внимание на технические коридоры с нашей стороны.

Я не обольщался по поводу лазеров, установленных в нашей шахте. Сеть была частой, многоуровневой – верхние постарались. Единственным шансом могло бы стать отключение датчиков движения или питающих лазеры накопителей, но вряд ли те, кто их устанавливал, не позаботились о безопасности своих приборов.

Я подумал о малышах, дочиста вылизывающих миски с крохотной – еле-еле выжить – порцией белка. О женщинах, молча подкладывающих свою еду детям и мужчинам. О мерзком сосущем ощущении под ребрами, которое заставляет думать о пище и днем, и ночью… И во мне поднялась мутная и злобная волна на людей сверху, так легко и без раздумий обрекающих нас на голодную смерть. У них наверху так много всего, а у нас так мало, но даже эту малость отбирают. Ради чего? И почему? Ведь мы же никому не угрожаем, не идем с нашими жалкими шокерами отнимать у верхних еду, воду и женщин. Неужели несколько десятков мешков с клетчаткой – причина уморить нас голодом, без жалости и снисхождения?

Айван остановился, и я, занятый своими мыслями, чуть не налетел на него.

Мы находились перед каютой Базиля, главы Совета кланов. Должность была сменная. Главы кланов принимали ее по очереди сроком на полгода. Еще месяц назад главой Совета был Грендель, Базиль занял пост за неделю до того, как начала гибнуть клетчатка… За неделю до того, как я встретил наверху Нора…

Я устало подумал о том, что останься мелкий там, у себя, сейчас, вполне вероятно, радовался бы хитроумно устроенной ловушке. Может быть, даже помогал ее устанавливать. Обсуждал с приятелями технические аспекты лазерной сетки.

А теперь он начнет недоедать наравне с нами. Балованный мальчик сверху, не подозревающий, что такое настоящий голод. Чуть меньше двух недель назад брезгливо ковырявшийся в каше с синтетическим мясом. И даже сухариков скоро не будет – не из чего станет печь сахарный хлеб.

Я вспомнил Лео, Маришку, Михася. Лику, счастливо гладившую себя по животу. Хильду, решившуюся родить Полу малыша. Раду, только-только узнавшую, что ждет ребенка. Всех детишек нашего клана. И тех, кто живет в соседних кланах. Вспомнил, сжал зубы и подумал, что я найду безопасную дорогу наверх. Ради них, ради Нора, ради всех тех, кто должен жить и будет жить, даже если я в конце концов свихнусь от стимуляторов или получу кровоизлияние в мозг.

Я всегда знал, что главы кланов – сильные и сдержанные люди. Увидев нас, перемазанных грязью и кровью, Базиль только дернул углом рта и кивнул на скамью вдоль стены. Приоткрыл мешок, заглянул, обвел нас взглядом.

– Тор, – глухо сказал Айван, отвечая на невысказанный вопрос. – Теперь наверх дороги нет.

– Вас кто-то видел? – Базиль достал из стенного шкафа бутыль и несколько стаканов, налил в каждый немного браги. Не такой, разумеется, как гнали Реттисси – чище, без мерзкого запаха. – Кто-то уже знает?

– Никто, – Айван в один глоток выпил предложенное. – Мы никого не встретили, к счастью.

Прочитать Базиля я не мог, да и не пытался. Он был один из немногих людей – обычных людей, – умеющих ставить защиту даже против телепатов уровня Гренделя. Пытаться эту защиту пробить было себе дороже. Впрочем, у меня еле хватало сил закрываться от эмоций остальных рейдеров, иначе бы я с ума сошел от того, что они чувствовали.

– Хорошо, – Базиль снова бросил взгляд на жуткий мешок, который Айван положил на пол. – Я собираю Совет глав кланов. Все им расскажете – что произошло, почему пути наверх больше нет. Остальных пока волновать незачем. Так что я прошу вас из моей каюты не уходить и ни с кем, по возможности, не общаться. Завтрак…

При мысли о еде меня передернуло. Остальных, по-моему, тоже. Базиль вздохнул.

– Ясно. Тогда я сейчас попрошу Блича принести вам укрепляющее. Или хотя бы тоник.

– Воды побольше, – пробормотал Якоб, Йозеф согласно кивнул. – В горле как после лучевого удара печет.

– Хорошо, – согласился Базиль. – И воду он принесет тоже. Подождите немного.

Наверное, глава Совета понимал, каково нам смотреть на мешок. Поэтому осторожно поднял его и унес в соседнее помещение. Потом я услышал, как он разговаривает там по рации с Гренделем, с Бартоломью, еще с кем-то… Я откинул голову на переборку и закрыл глаза. И сразу же увидел, как Тор сгибается пополам, как свешиваются вперед его светлые волосы, как медленно, все так же скорчившись, он падает… Словно в замедленной съемке.

Вздрогнув, я открыл глаза и выпрямился. Похоже, я еще долго буду спать со снотворным. Есть у Блича такое – выключает из реальности раньше, чем успеваешь положить голову на подушку.

Остальные, наверное, чувствовали то же самое. Якоб закрыл лицо ладонями, Айван как-то судорожно вздыхал. Даже Йозеф, мало контачивший с нами, скорчился на скамье, обхватив колени руками. Он был немногим старше Тора, я плохо его знал, честно говоря. Йозеф чаще ходил с группой Пола, когда требовалась замена.

Барти пришел первым, за ним – Трент, глава Реттисси. Потом я, наверное, на несколько минут отключился, потому что когда снова открыл глаза – за столом сидели все, включая Гренделя. А передо мной стоял Блич и трясущимися руками капал в стакан какое-то лекарство.

– Пей, – он сунул мне стаканчик в пальцы. – Ох, Вен…

Я понял, что Блич уже видел мешок – не зря у него лицо было такое серое, а белки глаз покраснели. Я взял стаканчик, зачем-то понюхал, затем выпил. Блич сел рядом со мной, приобнял за плечи, на мгновение прижал к себе.

– Раде-то как скажем? Она вчера приходила – такая счастливая.

– Не знаю, – ответил я и вдруг подумал, что Нору теперь ничто не мешает уйти к Раде. Во всяком случае, он сможет ее утешить и хоть немного заменить собой Тора. – Главное, чтобы беременность не сорвалась.

– Я постараюсь этого не допустить, – серьезно сказал брат, и я позволил себе повернуть голову и уткнуться носом ему в плечо.

35

Толком я так и не уснул. Чуть-чуть задремал, а тут уже и вставать оказалось пора.

Пока собирался, думал, что же мне теперь делать. И со своей влюбленностью тоже. Потом решил, что делать ничего не надо. Пусть все идет как идет. Главное – я понял, в чем моя проблема и откуда ждать неприятностей, теперь смогу лучше себя контролировать. А Вен… ну что Вен? Флиртовать я никогда не умел, да и смешно бы это выглядело, откровенно говоря. Так, пожалуй, не привлечешь, а, наоборот, оттолкнешь предмет своих мечтаний… Ну и потом – может, все-таки пройдет? Сколько раз парни и девушки в моем возрасте влюблялись в абсолютно неподходящих им людей, те, конечно, не отвечали взаимностью – и ведь переживали как-то. И я переживу. Обязательно.

Умывшись, одевшись и захватив Маришкин фонарик, я отправился в столовую.

В коридорах царила привычная утренняя суета, разве что чуть-чуть приправленная невнятным беспокойством. Оно как-то кружило в воздухе, и в особенности – вокруг меня. Все-таки за последние дни люди успели ко мне попривыкнуть, не пялились так сильно, как вначале, а теперь спешащие мимо кидали непонятные взгляды. Вроде, не враждебные, но уже и не равнодушные.

Я зашел в почти пустую столовую. В углу завтракали парень и девушка и у двери сидели трое мужчин. Странно. Неужели все предпочли сегодня забрать еду во флаты?

Пока Лика накладывала мне кашу, я заметил, что она необычно печальна. И глаза слегка опухшие – плакала, что ли?..

– Э-э, – протянул я, ощущая, с одной стороны, необъяснимую ответственность за нее, а с другой – испытывая неловкость, поскольку лезу не в свое дело. – Что-то произошло?

– Все нормально, – сухо ответила Лика.

– Ладно, – я пожал плечами, делая вид, будто поверил. – Я тут фонарик Маришкин починил, передай, пожалуйста. Я обещал Лео отдать его вчера, но не смог, – я залез в карман, вытащил фонарик и положил перед ней на стойку.

– В рейде случилось какое-то несчастье, – неожиданно сказала она, не притрагиваясь к фонарику, но не сводя с него глаз, словно он мог помочь, – никто еще толком не знает, какое, но мне страшно.

– В рейде? – меня подкинуло со стула. – Когда? Откуда сведения?

– Созвали глав кланов по поводу рейдеров. Пит как раз пришел убираться в общий зал – слышал, как в каюте Гренделя заработала рация, и он разговаривал с Базилем, главой Совета.

Черт возьми! Нет, сожри меня со всеми потрохами! Да, мне тоже стало страшно – аж до печенок пробрало.

Я встал, забыв про полную тарелку перед собой, и торопливо направился к каюте Гренделя. У меня же с ним занятие, правда? Значит, он придет. Обязательно. Должен прийти. Хотя бы сказать, что урока не будет. И тогда-то я его не отпущу, пока не вытрясу – что, собственно, случилось…

Флат Гренделя оказался закрыт. Я прислонился к стене и стал ждать. Пробили третьи склянки. Время от времени мимо меня проскакивали люди. Сходя с ума от беспокойства, я почти не замечал их косые взгляды, но теперь хотя бы понимал причину. Если в рейде произошла какая-то неприятность – разумеется, виноваты были верхние. А я для окружающих все еще входил в их число.

Но если кого-то ранили – почему не позвали меня? Лекари с их препаратами, конечно, хорошо, но я ведь могу намного быстрее и эффективнее снять боль, к примеру, или заживить открытую рану… Впрочем, Грендель, кажется, недостаточно верит в мои возможности, если только помощь не требуется Невену.

На этой мысли мне чуть-чуть полегчало.

– Эй! Ты, что ли, верх… Гренделя ждешь? – спросили рядом, и я поднял голову.

Передо мной, засунув руки в карманы брюк, стоял незнакомый парнишка лет пятнадцати. Русые волосы заплетены в принятую здесь косу, глаза смотрят исподлобья.

– Жду.

– Он просил передать: занятия у вас не будет, – паренек развернулся и собирался уйти, но я, вопреки своим привычкам, схватил его за рукав.

– Почему?

– Совет у них. Наш глава всех собрал. Там рейдеры вернулись.

– Вернулись? – сердце подскочило в груди. – Так с ними все в порядке?

– Нет. Убили наверху одного, говорят. Который первым шел. И еще я лекаря видел, как он в нашу сторону бежал – может, еще с кем-то несчастье…

Ноги разом перестали меня держать, и невидяще глядя в спину уходящему парнишке, я сполз по стене на пол.

36

Мне пришлось все же снять защиту, когда Грендель категорично заявил, что ему нужна полная картина произошедшего. До этого мы рассказали членам Совета, как погиб Тор и почему нужно искать другую дорогу. Но деду показалось недостаточно. Он выжимал информацию изо всех по очереди и теперь дошел до меня.

Эмоции окружающих хлынули в мои мозги мощным потоком. Разве что Базиль, как обычно, остался непроницаем. Зато остальные… Отчаяние, смятение, гнев, боль, жалость…

За дверью каюты тоже толпились люди, и оттуда тянуло такой тоской и страхом, что я согнулся и закрыл ладонями уши, словно это могло от чего-то меня избавить.

– Вспоминай, – требовательно сказал Грендель. – Все вспоминай, с самого начала.

Я понятия не имел, где оно – начало. Для меня началом стала встреча с Нором, но вряд ли это интересовало Совет.

– Айван остановился, когда остановился ты, – подсказал дед. – Почему ты остановился?

– Заметил проблеск наверху. Там не должно было быть никаких огней, а они вдруг появились.

– У тебя имелась возможность предупредить Тора? – вмешался Базиль.

– Не знаю, – я с недоумением посмотрел на главу Совета. – Нет, наверное. Все произошло слишком быстро.

– «Нет» или «Не знаю»? – Трент даже привстал.

И тогда я понял.

Они искали виноватого. Им надо было что-то сказать в своих кланах, как-то объяснить случившееся. И чем оно нам грозило. Верхние поставили в шахте непроходимую ловушку. Сотни лет не ставили, а сейчас вдруг поставили. Я ее заметил, а Тор – нет. Если бы я шел первым, я бы – вероятно – успел среагировать. И тогда все бы остались живы.

Но было еще что-то, о чем они думали, однако пока не спешили говорить. Что-то, волновавшее Совет сильнее, чем гибель Тора. Я еще не успел сообразить, в чем заключалось это «что-то», а Трент уже вставал, поднимая руку и требуя слова.

– Мне кажется, мы должны смотреть глубже. Давайте вспомним два предыдущих рейда. Нет, я предлагаю вспомнить даже не два рейда, а два с половиной – включая ту разведку, в которую Невен так неудачно сходил наверх. Он привел тогда оттуда мальчика. И по странной случайности в тот же день погибли четверо юношей моего клана.

Как минимум двое из присутствующих знали, как и почему погибли Реттисси, но Грендель молчал, и я тоже не спешил открывать рот.

– Следующий рейд оказался неудачным. Наш уважаемый Грендель, – Трент поклонился деду с легкой издевкой. – Наш уважаемый Грендель настоял на том, чтобы верхний мальчик пошел в рейд. В результате рейдеры напоролись на засаду, в которой Бенедикт едва не погиб.

– Он не погиб, потому что его спас Нор, – вмешался Айван. – И уйти мы смогли только потому, что Нор показал, как обесточить диафрагму тамбура.

– Оставь, Айван, – Трент пренебрежительно махнул рукой.– Откуда тебе знать, что и как задумали верхние? Во время следующего рейда тамбур уже был перекрыт, и группе Пола пришлось снимать бронелит. Им удалось справиться, но это – так уж получается – оказался последний рейд наверх. Сегодня верхние окончательно перекрыли лифтовую шахту.

Я удивлялся тому, что Грендель молчит. И уже хотел подняться и сообщить, что «мальчики» Реттисси были в сговоре с верхними и собирались убить Нора, но…

Ментальная оплеуха от деда была несильной, однако отрезвляющей. Я прикусил язык и уставился в пол. Грендель, как всегда, вовремя меня одернул. Заикнись я о том, что Реттисси планировали убийство Нора, мне неминуемо задали бы вопрос, каким образом Нор все же оказался в моей каюте, а Реттисси – на дне шахты.

– Так вот, – Трент выбрался из-за стола и прошелся по каюте, заложив руки за спину. – Возможно, я дую на воду. Может быть, я преувеличиваю опасность. Но лучше преувеличить, чем недооценить. Этот верхний… Нор… он может быть кем угодно. Жертвой обстоятельств – да. Но и шпионом – с той же долей вероятности. Поэтому я предлагаю его уничтожить. Мутант он или не мутант, это все мелочи. Пока мы не можем быть уверены…

– Ну почему же, – Грендель облокотился на стол и улыбнулся так, как умел улыбаться только он. – Можем быть уверены, вполне. Я работаю с мальчиком и могу твердо сказать, что он не разведчик верхних и не диверсант. Больше того, его талант – когда Нор научится им управлять – будет чрезвычайно полезен нашему сообществу. Не так много у нас лекарей, чтобы столь бездумно ими разбрасываться. Мне кажется, Трент не там ищет виноватого. Я со своей стороны хотел бы посоветовать совету, – тут Грендель опять ухмыльнулся, – вспомнить историю Корабля. И только после этого задумываться о причинах, толкнувших верхних на столь радикальные меры.

– Лифтовая шахта – не единственная дорога в Фатланд, – негромко сказал Бартоломью. – Есть еще колодец сброса топливных стержней. На территории твоего клана, Трент.

– Там невозможно подняться, – огрызнулся тот. – Из него нет выходов наверх.

– Не может такого быть, – Базиль нахмурился. – Где-то выход есть. Возможно, выше Фатланда, в районе Дансити, но он есть. Иначе как в него грузили стержни?

– Я найду, – тихо сказал я, по-прежнему глядя в пол. – Я найду выход в Фатланд из колодца сброса. Даже если мне придется проползти над всем Дансити.

– Он найдет, – подтвердил Грендель. – Не думаю, что кто-то в кланах знает техническую схему Корабля лучше Невена.

– Тебе придется сделать это быстро, – оскалился Трент, став похожим на большую злую крысу. – Иначе мы тут все передохнем.

– Не забывай, Трент,– сказал я и, наконец, встал. – Не забывай, что я тоже живу внизу. И моя семья будет голодать, как и все остальные.

– Хватит, – Базиль побарабанил пальцами по столу. – Невен, когда ты готов пойти в разведку?