Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 45 страниц)

До первой площадки мы кое-как доползли, и я вздохнул чуть свободнее. Тор прикрепил новый карабин, достал воду. Ее оставалось совсем немного, на глоток каждому. Я вспомнил, как Нора выворачивало наверху, и подумал, что у него наверняка дикое обезвоживание. Поэтому не стал пить, только вид сделал, а затем отдал термос мелкому. Все же два глотка больше, чем один.

Рука, вокруг которой была намотана цепь, болела невыносимо. Мне казалось, что она вообще вывалилась из плеча и висит на одной коже и мышцах. Конечно, такого быть не могло, но ощущалось именно так.

Потом я уже ни о чем не думал. Только жалел, что не телепат и не могу хоть как-то поддержать мелкого. И Якоба, который тоже смертельно вымотался. Да я и сам, если честно, лез вниз на чистом упрямстве. Мне даже представлять было жутко, во что превратились мои плечи под тяжестью двухсот фунтов клетчатки.

Когда я почувствовал под ногами последнюю балку, то готов был плясать от радости – если бы силы оставались. Как-то вяло подумал, что Нор, наверное, считает нас сделанными из бронелита. Или еще круче – из титанита. Знал бы он, что я сейчас чувствую себя той самой клетчаткой в стадии полной готовности – вот бы посмеялся.

Наверное, мозги у меня тоже превратились в клетчатку, потому что когда я увидел, как Нор лечит Якобу разорванную ногу, то промолчал. Надо было схватить, оттащить в сторону, заорать, что он себя сейчас убивает – а я молчал и смотрел, как мелкий раскачивается в трансе, положив ладони на жуткого вида рану. Которая – между прочим – бледнела и затягивалась на глазах.

Я его не чувствовал – совсем. Нор, похоже, полностью ушел в нек и ощущался как нечто мертвое и холодное. А потом эмоции внезапно вернулись – разом, оглушая меня так, что я ослеп и оглох на какое-то время. Минуты на две, наверное.

А когда желто-лимонное и ярко-мятное стало терпимым, вокруг нас уже были фермеры.

В медотсеке Блич первым делом занялся Нором, которого притащил на руках кто-то из нашего клана. Я не запомнил, кто. Кто-то.

У меня перед глазами все расплывалось, и чудилось, будто я стал легким, как газовый пузырь. Но дошел до медотсека все же своими ногами. Сел на стул, закрыл глаза и для верности вцепился в сиденье – чтобы не взлететь ненароком.

Пришел в себя, когда Блич хлопнул меня по щеке. Он стоял рядом и совал мне под нос пузырек с чем-то, остро и противно пахнущим. Я чихнул, оттолкнул его руку. А потом поискал глазами Нора.

Мелкий спал, до самого носа укрытый теплым одеялом. От ключицы тянулась тоненькая трубочка капельницы.

– Физраствор, – тихо сказал Блич. – Ничего страшного, если не считать переутомления и обезвоживания. Отлежится часов десять, и я отправлю его к тебе.

– А Бен? – я уже заметил вторую койку, видел рыжие короткие кудрявые волосы, но не спросить все равно не мог.

– Там похуже, – вздохнул Блич. – Катерину помнишь? Как ее инсульт разбил? Ну вот пока почти то же самое, разве что телом Бен худо-бедно владеет. Говорит – общее состояние, словно заморозили, а сейчас все оттаивает и болит. Я его накачал всяким-разным, включая снотворное. Диагност показывает стабильно улучшающееся состояние. Думаю, через неделю опять будет приставать ко всем подряд. Нор молодец. Жизнь Бенедикту спас – это я тебе как врач говорю. Не понимаю только, как он это сделал. И вряд ли пойму. Впрочем, твою эмпатию я тоже не понимаю и объяснить не могу.

Я постарался вздохнуть как можно незаметнее. И решил не рассказывать Бличу, что Бена мелкий спас со второго раза. На мой взгляд, это была избыточная и ненужная информация.

Брат тем временем подпихнул меня, заставляя встать. Стащил комбинезон до пояса, налепил датчики вокруг груди и на шею. Отошел, чтобы включить диагност.

Прибор тихо загудел, на экране замелькали цифры. Блич вглядывался в них и озабоченно чесал в затылке. Потом выругался, выключил свою адскую машинку и принялся яростно отлеплять от меня мягкие нашлепки. Когда последняя улетела в стерилизатор, Блич толкнул меня в грудь и зло сказал, глядя снизу вверх:

– Хочешь надорваться? Когда ты уже поймешь, что у человека все-таки есть предел сил? Я запрещаю тебе идти в рейд раньше, чем через неделю. Как врач запрещаю и как твой старший брат. Твой организм не успевает восстанавливаться, сколько можно это вдалбливать в твою глупую голову? Эмпатия забирает огромное количество энергии, ты в состоянии усвоить или нет? Хочешь получить кровоизлияние в мозг?

– А кто пойдет? – сердито спросил я. – Ты сам прекрасно знаешь, что Хильда ждет ребенка. А лезть наверх вслепую – значит терять людей. Пол уже сходил.

– Тьфу ты, – с досадой сплюнул Блич. – Ты еще и с его командой собрался идти? То есть послезавтра?

– Слушай, – я виновато коснулся его плеча. – Давай ты мне дашь стимуляторов посильнее? Чтобы хватило на три-четыре рейда. Мы натаскаем клетчатки, а после я лягу к тебе сюда, отдыхать.

– Стимуляторов тебе? – с отвращением сказал Блич; я почувствовал его острое желание дать мне подзатыльник и отодвинулся на всякий случай. – Может, сразу яд? Подсядешь на тримат – свихнешься через полгода. И станешь как Сэнди. Забыл Сэнди? Напомнить? У меня запись в архиве сохранилась.

– Не надо, – я с содроганием представил покойного Сэнди, воющего на лампу в каюте, и как его связывали, а он визжал, плевался и пытался нас укусить. А потом бился в изоляторе головой обо все, что видел, требуя глоток тримата.

– Ладно, – Блич вытащил из шкафчика пузырек и сунул мне в ладонь. – Снотворное с укрепляющим. Отправляйся к себе, выпей и ложись спать. К матери я сам схожу, объясню, что все в порядке.

– Я ребят посмотрю, – сказал я. – И пойду, ага. Спасибо, Блич. У меня еще рука болит, связки потянул, но это пройдет, я думаю.

– Пройдет, – буркнул Блич. – Все всегда проходит. А не пройдет – вон, сожителя своего попросишь подлечить.

И хотя я понимал, что брат не имеет в виду секс, все равно покраснел от словечка «сожитель».

До каюты я добрался в каком-то тумане – настолько устал. С третьего раза попал по дактозамку, а уснул раньше, чем успел стащить комбинезон, забыв про лекарство в кармане.

Проснулся от того, что под боком кто-то ворочался. Я сквозь дремоту решил, что это мелкий вернулся, привычно сгреб его в охапку…

– Не спишь уже? – Лейн потерся носом о мою щеку. – Зарос-то… Колючий…

Я едва сдержал разочарованное: «А, это ты», – и сам удивился своему равнодушию. А ведь несколько дней назад я радовался, когда мы оказывались в одной койке. Задуматься об этом я не успел – Лейн, неловко посмеиваясь, потянул лямки комбинезона, расстегивая липучки. Я приподнялся на локтях, облегчая ему работу.

– Так устал, что уснул не раздевшись, да? – пробормотал Лейн и ткнулся губами мне в шею. – Тяжелый был рейд?

– Нормальный, – ответил я, решив не вдаваться в подробности. – Но я уже отдохнул.

– Надеюсь, – Лейн хихикнул. – Полночь только что пробило.

Я лениво обхватил его пониже пояса, сжал круглый зад, погладил, просыпаясь окончательно. Лейн уже не болтал – стаскивал с себя рубашку, сучил ногами, избавляясь от брюк. Я запустил руки ему в трусы, ладони привычно легли на теплую кожу ягодиц, покрытую легким пушком. Лейн засопел, потом длинно вздохнул, потерся об меня животом. Он был уже прилично возбужден, я чувствовал это и мозгами, и пальцами. Мы и правда давно не были вместе.

– Иди сюда, – я ухватил его под зад, подтянул повыше, нашел мягкие губы, послушно раскрывшиеся навстречу. – Ты мой хороший.

Обычно мы не увлекались долгими прелюдиями. Но на этот раз мне захотелось растянуть удовольствие подольше. Я с наслаждением гладил его спину, приподнимался и целовал его шею, темные соски, втягивал их губами, посасывал, чувствуя, как они наливаются кровью. Сидя на моем животе, Лейн ерзал и терся об меня промежностью.

Я просунул под него руку, сжал в горсти тяжелую горячую мошонку. Лейн застонал, откинулся назад, опираясь одной рукой о мое колено, а второй стискивая головку члена. Он тяжело дышал и сглатывал – я видел, как на тонкой шее ходит вверх-вниз острый кадык.

Смазка нашлась в кармане брюк Лейна. Я выдавил на пальцы прозрачный гель, втиснул их между слегка влажных ягодиц любовника, нащупал анус, погладил мягкие мышцы вокруг. Лейн со всхлипом втянул воздух:

– Я сам!

От его шепота у меня заболело в яйцах, я облизнул пересохшие губы.

– Давай.

Лейн привстал, ухватил мой член, прижался к нему задом, приспосабливаясь. Я хорошо его смазал, так что опускался он легко и плавно, тихо поскуливая от удовольствия. Его нарочитая медлительность сводила меня с ума. Хотелось опрокинуть копушу на спину и засадить одним рывком по самые яйца, чувствуя дрожь и непроизвольные судороги мышц. Эмпатия отключилась напрочь – я слышал только себя и свои ощущения.

Когда Лейн полностью сел на мой член, я выдохнул и слегка поддал вверх бедрами, подгоняя его. Меня всегда удивляло, как он – такой щуплый – умудряется принимать меня в себя целиком. И хотя мозгами я понимал, что ничего удивительного тут нет, что дело исключительно в регулярном сексе и навыках, все равно каждый раз возбуждался до крайности, видя это. Когда мы занимались тем же с Беном… нет, я ни разу не смог сделать так сам.

Выгнувшись назад, Лейн снова оперся на мое колено, приподнялся, опустился, снова приподнялся… Я застонал сквозь зубы, подхватил его под ягодицы, пытаясь задать темп, который был нужен мне. Лейн хрипло засмеялся, приподнимаясь так, чтобы в нем осталась только головка. Ему нравилось, когда я его просил. А мне нравилось играть в это, хотя ничего не стоило перевернуться, прижать Лейна к постели и оттрахать так, как хочется. Обычно этим и заканчивалось, когда он уставал прыгать на мне. Или когда у меня отключалась голова от перевозбуждения.

Я смотрел на его лицо, покрасневшее и потное, на острый подбородок, на пятнышки поцелуев, темневшие на шее. Грудь Лейна ходила ходуном, кожа под ребрами западала при каждом выдохе. А между широко раздвинутых ног возбужденно торчал толстенький розовый член и подергивалась налившаяся кровью мошонка. Я погладил ее, помял, провел пальцами по уздечке, пощекотал мокрую от смазки дырочку на головке.

И совершенно неожиданно почувствовал, что Лейн сейчас кончит – он задрожал, ахнул и выплеснулся мне в пальцы мутной белесой струйкой. Потом обмяк и упал на меня. Член почти выскользнул из влажного от смазки ануса, мышцы то сжимали головку, то расслаблялись – а я вдруг сообразил, что даже близко не подошел к оргазму. И что мое возбуждение как-то резко ослабло.

Такого у меня еще не случалось, и от растерянности я окончательно скис.

Лейн поднял голову, уставившись на меня мутными после оргазма глазами.

– Ты чего?

– Не успел, – виновато сказал я. – Извини. Все же я здорово вымотался.

Он снова уткнулся лицом в мою грудь и пробормотал что-то успокаивающее – мол, ничего, не в последний раз; отдохнем – и еще разик, или даже не разик…

А я лежал, обнимая его мокрую от пота спину, смотрел в потолок и думал, что совершенно не хочу его. Совсем.

23

Очнулся я в лазарете. Рядом попискивали приборы и сильно пахло лекарствами.

Глаз открывать не стал, поскольку тут же услышал «бу-бу-бу» со знакомыми интонациями – Невен был где-то неподалеку. И собирался уже спокойно задремать, как бормотание в соседней комнате изменилось – разговор явно пошел на повышенных тонах. Я невольно насторожился.

Блич ругал Невена.

А я лежал, нежился под теплым одеялом и думал, что он мне уже нравится – Блич, в смысле. Правильно он этого геракла недоделанного распекает. Так балбесине здоровенной и надо. Может, подумает в следующий раз, прежде чем в рейдах надрываться.

На волне такого позитива я заснул окончательно.

Проснулся снова от звука распахнувшейся двери и громкого шепота:

– Блич! Бли-и-ич!

– Да, Лейн? – Блич появился из своей комнатушки – приемной, насколько я понял.

– Вен у тебя? Говорили, после рейда чуть не все к тебе попали.

– Был. Ушел уже.

– А этот… верхний?

– Нор еще здесь. И останется до утра.

– Ох, спасибо, Блич! – выдохнул Лейн с такой радостью в голосе, что каждому было ясно – сейчас помчится в наш флат. – Пока! – дверь за ним закрылась.

То есть не в наш, а во флат Невена, – поправил я сам себя. Но необоснованная неприязнь к Лейну заворочалась во мне снова.

Ну какого черта, – принялся я сам себя уговаривать. – Ведь ничего не изменилось. Я же совсем недавно думал о том, что дылда – здоровый мужчина со своими потребностями, а Лейн, в общем-то, в своем праве, и когда я отсутствую на территории…

Но необъяснимая тоска не отпускала. Словно мне обещали что-то хорошее – как леденцы на палочке, которыми когда-то угощал Адмирал, – а потом отобрали. Я почувствовал себя совсем маленьким и никому, никому не нужным. Верхние обо мне уже забыли, а нижние не считали за своего. Возможно, никогда и не начнут считать.

Даже во время рейда мне было лучше, чем сейчас. Там, как бы ни было тяжело, я все время ощущал поддержку Невена. Неважно – его гипертрофированная ответственность являлась тому причиной или элементарная жалость к отбившемуся от стаи щенку, главное – мне тогда было хорошо.

Я опять вспомнил, как он меня держал – там, в шахте, перед последним рывком к воздухозаборникам. И как я пыхтел у него подмышкой, успокаиваясь, а он гладил меня по затылку. И как притиснул к себе, чтобы мне было удобнее спать. И как поймал, когда я вывалился из лаза. И с каким тягостным чувством я смотрел, как он уходит, оставляя меня наедине с рейдерами…

…Я сжимал в руках термос с тоником и угрюмо глядел в стену. Специально держался в стороне от рейдеров, чтобы привлекать меньше внимания.

«В прошлый раз я не смог, рейд сорвался». Ну да – это же он меня встретил, вот и полетело все к чертям…

– Вен хороший парень, правда, – рядом со мной присел Тор.

Я был не особенно против, но все же предпочел бы, чтобы он немного отодвинулся. Если бы меня спросили.

– Хороший, – одними губами признал я.

– Мы вот с ребятами только в недоумении – у вас с ним что-то есть?

Я сразу понял, о чем он – ну не идиот же, в конце-то концов. Успел сообразить, что у нижних сожительство двух мужчин – явление вполне себе нормальное. Если честно, я даже осуждать их не мог – ни нижних, ни наших техников из Полиса. Потому как возможность заняться сексом с женщиной им выпадала не так часто. Другой вопрос, что для высших офицеров такие отношения неприемлемы, но откуда рейдерам-то об этом знать? Правда, не покраснеть мне все-таки не удалось.

– Я живу в его флате. Пока. А встречается Невен с Лейном.

– Тоже пока? – заржал Бен.

Вот зараза, прислушивался все-таки. Я промолчал, только недовольно на него посмотрел. Бен прекратил гоготать и сказал решительно:

– Отбей – не пожалеешь. А не то я тебя у Вена отобью.

Я метнул в него еще один выразительный взгляд. Ну ведь нарывается же, вредный тип. Мало ему досталось, похоже. Зря меня Невен так быстро остановил.

– А почему не Вена? – весело спросил Тор.

– Потому что с ним у меня уже все было. Неинтересно.

– А ничего, что мелкий на тебя зверем смотрит? – с ленцой поинтересовался Якоб, растянувшийся на полу.

– С такими занятнее всего. Эти, дикие, потом такие страстные в постели оказываются – ужас! Иногда прямо не знаешь, куда от них сбежать – так выматывают, – ухмыльнулся Бен. – Даже не поймешь, кто кого трахает – я его или он меня.

Разговор мне активно не нравился. Но каким образом, спрашивается, я мог их остановить?

– Ты-то – и не поймешь? – опять подал голос Якоб. – Ты когда последний раз снизу-то был?

– Давно, – с готовностью согласился Бен. – Зато о том, как надо вести себя с новичками, знаю о-очень много. Слышишь, мелкий? Обращайся, я все сделаю нежно.

Теперь заржали уже все, а я, судя по ощущениям, покрылся отчаянным румянцем. Да что же такое, в конце-то концов!

– Извините, но мне нравятся женщины, – сказал я.

– Женщины – они всем нравятся, – вздохнул Айван.

– Тебе-то чего вздыхать? Твоя Нора уже второго от тебя ждет. Даже завидно, – Якоб сел и полез за водой. – У Тора Рада есть, один я все с парнями да с парнями…

Я поглядел на Тора. Он встречается с Радой? Или они про какую-то другую девушку с таким же именем?

– Рады у меня уже нет, – признался Тор и срочно принялся копаться в своем рюкзаке.

– Рада – сестра Невена, да? – шепотом поинтересовался я у него.

– Да, – он поднял голову и пристально поглядел на меня. – Что, уже познакомились?

– Познакомились, – кивнул я.

– Понравилась? – проницательно спросил он.

– А то, – согласился я. – Разве такая красивая может не понравиться?

Тор пожевал губы, бросил рюкзак и признал:

– Не знаю, что сказать. С одной стороны – ты прав. С другой – очень хочется с тобой поругаться.

– Почему?

– Нипочему. Просто так. Мозгами понимаю, что Радка сама выберет кого хочет и никто ей не указ, а сердце говорит – врежь ему, а то вдруг она на него глаз положит.

– Тогда уж лупи по каждому встречному мужику, – хмыкнул Бен. – Любой, у кого есть глаза, скажет, что Рада твоя – красавица.

– Не моя, – буркнул Тор и опять закопался в рюкзак.

– Слушай, – Якоб подошел, обнял Тора за плечи, – может, и не мое дело, но ты того… помирись с ней, если чего там по твоей вине вышло. Ведь такую и правда любой за честь посчитает своей назвать. И Дорсет там без конца поблизости крутится…

– Ты меня за дурака держишь? – Тор поднял на него мрачный взгляд. – Разумеется, я пытался. И не один раз. Я вообще не понял, что такого у нас случилось, что она меня выставила. И до сих пор не понимаю. А она ни в какую объяснять не хочет. «Уходи, – говорит, – Тор», – и все. Ладно, не трави душу. Было – и прошло. Переживу.

– Женщины, – глубокомысленно выдал Бен.

А я сидел и молча переваривал новую для меня информацию. Потом тихо обратился к Тору:

– Ты только не злись… а у вас что – женщина может встречаться с одним мужчиной? Всего одним?

Тор обернулся ко мне, и на секунду я подумал, что он меня ударит. Видно было, с каким усилием он себя сдержал.

– А у вас, что ли, с десятком? – выдохнул неприязненно. – И все это терпят? И она, и ее мужики?

– С одним можно встречаться только если нет других претендентов, – пояснил я. – А если претендентов больше – женщина должна принять всех. Отказать без уважительной причины можно не больше трех раз в месяц.

Я подумал о маме – о том, как ей там, в Полисе. Она же новенькая, наверняка многим захотелось опробовать выселенную с элитного этажа скайпольскую штучку. И скрипнул зубами.

– Да я бы пришиб любого, кто попытался лечь в постель с Норой, пока она со мной, – заявил Айван.

Похоже, они все меня с интересом слушали. Выходит, не так много им известно о жизни верхних, как мне показалось сначала.

– И плевать, кто он и что сделал для клана, – подтвердил Тор.

Наверное, им было проще. Они же не скрывали никогда своих отношений. Просто жили вместе – и все.

А Адмирал тайком приходил к маме по ночам. Я знаю, потому что однажды проснулся от тихих стонов. Подумал – маме плохо, и пошел к ней в комнату. Мама тихо всхлипывала и шептала что-то неразборчивое, обнимая отца и притягивая к себе, словно он мог убежать. Адмирал двигался и постанывал, слепо тыкаясь в нее губами.

Я тихо отступил, добрался до своей спальни и залез под одеяло.

В то время мне уже было лет пятнадцать, я прекрасно знал, чем мужчины занимаются с женщинами, и так же прекрасно знал, что Адмиралу положено навещать женщин не больше четырех раз в неделю – днем. А ночь – время отдыха, каждый должен спать и набираться сил. Мама и мой отец совершали незаконное. Но я был последним человеком, который донес бы на них…

– Слушай, мелкий, а как же у вас, в таком случае, детей своих поднимают? – отвлек меня от воспоминаний Якоб.

– Считается только мать. И детьми занимается сначала она, а потом няньки – женщины, слишком старые, чтобы рожать и доставлять удовольствие мужчинам. Об отце никогда не спрашивают. Он неважен.

– Ну уж хренушки, – возмутился Айван. – Чтобы я своему ребенку был неважен! Я ему, значит, пеленки меняй, пока он в них ссытся, купай, сопли подтирай, корми-пои, развлекай, а вырастет – и отец неважен?

– То есть, мелкий, ты у нас безотцовщина? – осведомился Бен. – В таком случае могу взять на себя обязанность наставить тебя в сексуальном плане. Это немаловажный аспект человеческих отношений, и тут главное – хороший, грамотный наставник!

– Кто сказал, что ты грамотный? – не выдержал я. – Трахать всех без разбору – не значит стать большим специалистом по сексуальному воспитанию. Не тебе меня учить. Сам справлюсь.

– Какие мы самостоятельные, – умилился Бен. – Но приятно, что признаем свою необразованность. Видно, дальше самоудовлетворения наш опыт не распространяется. Значит, просвещать нас все-таки надо, а?

Они опять захихикали. Даже Тор ухмылялся, глядя на меня. А я в очередной раз покраснел и забился в угол. Но тут, слава святым угодникам, вернулся Невен, и все про меня забыли…

Сейчас, задним умом, я понял, что Бен специально перевел разговор в привычное русло: неизвестно, к чему могли бы привести выяснения разногласий в среде верхних и нижних. Но тогда я ему точно благодарен не был – напротив, меня буквально потряхивало от неприязни. Ведь он при всех практически вынудил меня сознаться, что я девственник. Черт знает, как они к такому здесь относились – может, у них в семнадцать это уже неприлично?..

Потом мы собрались двинуться к фермам, Бен ляпнул про железяки, меня как будто кипятком изнутри обдало, а горячий комок мягко упал в низ живота. И когда Невен положил ладонь на плечо – легче не стало. Я посмотрел на него и потянулся к его руке – совершенно бездумно. Хорошо, что успел остановиться. А то имелся бы у рейдеров еще один повод для шуток. Причем вполне обоснованный.

Потому как следовало уже признать перед самим собой: меня и правда тянуло к парню. Огромному белобрысому типу с белесыми ресницами и светло-голубыми глазами, у которого ласковые надежные руки и наверняка властные… Черт!

Я недовольно завозился под одеялом, осуждая себя за подобные мысли. У дылды есть Лейн, и я ему совершенно не сдался. Со мной только хлопот полон рот. Одних обмороков он от меня уже видел больше, чем от какой-нибудь нежной барышни.

Да и как-то неожиданно быстро я проникся даунтаунским образом мыслей: хочется переспать с мужчиной – переспи и не заморачивайся. Вряд ли на самом деле я готов к такому.

Я решительно закрыл глаза и постарался уснуть снова. Но в голову лезло «Вен будет разочарован», и я, приподнявшись, сердито поглядел на спящего на соседней койке Бена.

Рыжие короткие волосы обрамляли уставшее серое лицо, и без вечной своей ухмылочки, почти до подбородка укрытый белым больничным покрывалом, он выглядел каким-то погасшим. Я смотрел на Бена в голубоватом свете дежурных ламп лазарета и ощущал, как раздражение и неприязнь уходят.

Вот говорил же – людям надо чаще спать. Сейчас я бы даже, наверное, смог его лечить. Потому что видел не лихого казанову-рейдера, которому все нипочем, а раненого мужчину среднего возраста, судорожно ловящего обрывки тепла, которые ему удается урвать у других. И не умеющего это тепло удержать.

Я отвернулся, замотался в одеяло с головой и приказал себе не думать. Ни о Бене, ни о Лейне и Невене, которые сейчас наверняка вместе. Вот и пусть им всем будет хорошо. Без меня.

Но уснул все равно не сразу.

Разбудило меня непонятное шарканье. Открыв глаза, я обнаружил Пита, который вяло возил машинкой по полу. Похоже, это он так убирался. Тут как раз пробили вторые склянки, и из процедурной вышел Блич.

– Доброе утро, пациенты, – сказал он почти весело. – Как себя чувствуем?

– Нормально, – буркнул я.

– Ох, Блич, – простонал с соседней койки Бен, – чем ты меня напичкал? Я как в шахту провалился и только сейчас выполз. Мне даже ни одного эротического сна не приснилось, представляешь?

– Судя по всему, тебя это очень огорчает? – Блич подошел ко мне, померил температуру, заглянул в глаза.

– Не представляешь, как. Я даже успел испугаться, что у меня ослабла потенция. Вот в возрасте мелкого я каждое утро просыпался со стояком. Ты там глянь, кстати – он тебе простыни не испачкал? Все-таки всю ночь лежал рядом с таким красавцем, как я.

Я даже оборачиваться к Бену не стал, чтобы бросить уничтожающий взгляд – все равно ведь не проймет.

– Спящий красавец, – хмыкнул Пит.

– Ну, раз опять принялся болтать разную чушь – значит, жить будешь, – Блич направился к нему.

– Без секса и жизнь не жизнь. Ты мне скажи, док, там у меня все в порядке будет?

Бен ведь едва мог шевелиться, а язык – на что уж без костей – все молол одно и то же.

– Прямо и не знаю, что тебе на это ответить, – Блич откинул одеяло и принялся ощупывать Бена, – ты лучше у Нора спроси – он тебя с того света вытащил. Ему виднее, прихватил он оттуда полового гиганта или решил обезопасить окружающих.

– Мелкий! – трагически воскликнул Бен. – Если ты меня лишил самого главного, я буду приходить к тебе каждую ночь и выть под дверями! Ну, когда окончательно поправлюсь.

Глядя на его почти обнаженное тело, я еще раз подумал, как он красиво сложен. Но эта красота… она была какая-то не та красота. Бездушная – лично для меня. Не ощущал я никаких флюидов, идущих от него. Вот от Рады – ощущал. У нее была совсем другая красота – такая, которую хочется беречь и лелеять. Невен сам был готов, по-моему, беречь и лелеять. А Бен… А Бен не был готов ни к чему. Он словно задержался в развитии на уровне мальчишки лет пятнадцати. В отношениях с другими людьми, я имею в виду. Телом вырос, а потребностями и мозгами никак догнать не мог. Неудивительно, что надолго никто рядом с ним не задерживался.

– Ты еще не меньше недели тут проведешь, – оборвал его Блич. – Так что спящее либидо меня только радует. Иначе ты мне всех пациентов распугаешь… Кстати, учти – поскольку имело место поражение спинного мозга, вряд ли тебя минуют проблемы со стулом. Будем вызывать искусственно.

– Как? – возопил Бен, делая большие глаза. – Клизму? Мне – клизму? У тебя что, пилюли закончились?

Блич укрыл его и усмехнулся.

– Вспомнишь молодость, Бен, – утешающе проговорил довольный Пит. Он, кажется, и забыл уже, зачем вообще пришел – стоял и пялился на нас, а уборочную машинку и вовсе выключил. – Не все же остальным перед трахом с тобой проводить неприятную процедуру.

– Вот, мелкий, ты только посмотри на них – как они рады моему горю!.. Не хочешь поучиться, кстати? Приходи – Блич тебе покажет на моем несчастном теле, как надо себя готовить к анальному сексу. Я готов пойти на такую жертву ради своего спасителя.

Я уже не знал, куда деваться. Ну что он все время на меня съезжает, как будто на свете других людей не существует?

– Блич, – позвал я, – я уже могу идти? Я себя нормально чувствую, честно.

Ну да, а если бы не бесстыжий Бен – у меня и уши были бы не горячие.

Но в остальном я и правда чувствовал себя вполне сносно. Даже тело не болело нисколько. Не то помогло лекарство, которым меня накачал Блич, не то моя природная заживляемость вступила в права.

– Почти. Пойдем в процедурную, я тебе инъекцию сделаю, а потом еще разок поинтересуемся у диагноста, какие рекомендации он тебе выдаст.

Я поднялся, ожидаемо услышал присвист Бена, сумел на него не отреагировать, и в трусах поплелся за Бличем.

– Кстати, – закончив, сказал он, – должен и тебя предупредить. Пережитый стресс может вызвать проблемы с кишечником. Если что – приходи, не стесняйся. Запомни: я – врач, и мне можно сказать все. Понял?

– Хорошо, говорю: в чем бы мне отсюда уйти? – разговор на заданную тему меня совершенно не привлекал.

– М-да, проблема… – согласился Блич. – Подождешь, пока моя сменщица явится? Я тогда до мастерской дойду или до склада, возьму тебе одежду.

– Ну куда же я денусь, – вздохнул я. – Подожду.

Но до третьих склянок ждать не пришлось – незадолго до них на пороге нарисовалась Рада с моим комбинезоном в руках.

– Привет всем. Нор, я вот… постирала, – она положила одежду на край койки. – Выходи, я снаружи подожду.

Наверное, Пространство все-таки немного любило или меня, или Раду, потому что когда она пришла, Бен как раз дремал. Я быстренько оделся, зашнуровал ботинки, сказал Бличу шепотом «Спасибо», он мне таким же шепотом сообщил, что Грендель хочет меня видеть в ближайшее время, я кивнул и выскользнул за дверь.

Рада действительно меня ждала. Опять в этом своем балахоне, с обнаженными руками. Я залюбовался, глядя на нее. Как-то успел подзабыть, насколько она красивая все-таки. И ее потрясающие руки…

– Привет, – переглотнув, почему-то шепотом проговорил я. – Спасибо за комбинезон.

– Ерунда, – она сделала шаг навстречу, – я часто стираю для братьев, мне не трудно.

– Ну, я же… не твой брат, – не нашел я ничего лучше, как озвучить очевидное.

– Зато ты по-настоящему ходил в рейд, – она еще приблизилась, и на меня опять повеяло тем знакомым запахом, который уводил меня куда-то не туда.

– Тор тоже ходил, – зачем-то сказал я.

Рада прищурилась:

– Что, уже доложили? – ее глаза, даже став злыми, все равно завораживали. – Так вот знай: я с Тором порвала. Между нами больше ничего нет.

– А с кем… есть? – осторожно поинтересовался я, уже плохо соображая, что говорю.

– С тобой! – она шагнула еще раз, обняла, и я попал в сладкий плен ее губ.

Причем нисколько не был против. Обхватил покрепче, прижимая к себе, и даже, кажется, повел в поцелуе, дурея от нахлынувших ощущений. Больше всего мне сносило крышу понимание, что, как у них тут заведено, я могу быть единственным. И все у нас будет по-настоящему. Если она захочет, конечно.

Я запустил пальцы в мягкие, абсолютно волшебные волосы, а еще погладил ее спину, спрашивая: «Можно? Правда можно? Ты не шутишь?»…

– Поправился, я вижу? Весело проводишь время?

От звука этого голоса меня снова будто ошпарило, а внутри все ухнуло вниз. И я бы отпрыгнул от Рады, если бы она не держала так крепко.

– Очень хорошо, – Невен стоял рядом, засунув руки в карманы. И смотрел так, что мне стало не по себе. Хоть опять иди и лечи Бена. – В таком случае хочу напомнить, что твоих занятий у Гренделя никто не отменял, – он развернулся и пошел от нас.

А я смотрел ему вслед и чувствовал себя предателем. Только никак не мог понять, с какой стати.

– Эй, Нор, – окликнула меня Рада, – ты чего?

– Ничего, – буркнул я. – Не обращай внимания. Мне и правда к Гренделю надо – Блич пять минут назад то же самое сказал.

– Иди, я разве держу? – кажется, она обиделась.

Я взял ее за руку:

– Рада, ты чудесная, прекрасная девушка. Я никогда таких не встречал и не видел. Ты мне очень, очень нравишься. Но сейчас мне нужно уйти. Мы поговорим с тобой в следующий раз, хорошо?

– Ладно, – похоже, она немного оттаяла, потому что в ответ потерлась носом о мое плечо. – Иди… лекарь.