Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)

Мы ждали, когда откроется кессон – над дверью ровно горела лампа, указывающая, что снаружи находится десантная шлюпка. Но шли минуты – и ничего не происходило. Если бы я выспался и не поставил ментальный щит, то, может быть, сообразил раньше Гренделя, что произошло. Люди копошились в темноте, нетерпеливые возгласы становились все громче, и я вместе со всеми недоумевал, почему посадка задерживается.

А потом услышал слабый голос Гренделя.

– Я прошу полной тишины, друзья. Полной тишины.

Люди замолчали практически сразу – деда любили и уважали в кланах. Он был, наверное, самым старым жителем Даунтауна и уж точно самым умным.

– Невен, – окликнул он меня. – Ты здесь?

– Да, – я откашлялся. – Я тут, около шлюза, дед.

– Хорошо, – прошелестел он. – Я тебя не чувствую, открой разум.

Чужие эмоции чуть не разорвали мне мозги, когда я осторожно ослабил щит. Страха скопилось так много, что я едва не полез на стенку, подгоняемый всеобщим ужасом. А потом представил, каково Гренделю, и мне стало дико стыдно.

– Я сейчас буду называть имена и кланы, – все так же негромко говорил тем временем дед. – И прошу тех, кого назвал, подтвердить свое присутствие. Но для начала… кто привел сюда Маришку?

– Я, – тут же отозвался мальчишеский голос, и я узнал Лина, сына Базиля. – Тамир с женой и мальчиками на восьмой шлюпке.

– Итак, – устало заключил Грендель. – Маришка здесь. Лин тоже. Каролина?

– Я здесь.

– Майерс из клана Ли?

– Здесь.

– Тобиас из клана Базиля.

– Здесь…

Уже в середине переклички я понял, в чем дело. Грендель называл только мутантов. Они откликались – и я ощущал каждого из них. Когда было названо последнее имя, дед спросил, не пропустил ли он кого-нибудь. Ему никто не ответил. В шлюзе десятой шлюпки собрали только мутантов: детей, мужчин, женщин. Здесь не было ни одного «нормального», только те, кто обладал сверхъестественными способностями. Зачем это сделали, оставалось только гадать, но вариантов имелось не так уж много. Нас решили бросить на корабле, заперев в шлюзе. Да, за дверью кессона стояла десантная шлюпка, но куда мы могли улететь на ней без пилотов, даже если бы у нас получилось на нее попасть?

Я сел на пол у диафрагмы, обхватил голову руками. Вот зачем Адмирал забрал Нора – решил спасти. Мутанты были обречены, а для своего сына такой участи он не хотел.

В темноте мы оказались лишены хоть какого-то представления о времени, но первый толчок почувствовали все – стартовала первая шлюпка, адмиральская. Через некоторое время Корабль снова содрогнулся. И еще раз… и еще…

Рядом со мной оказалась Каролина, крикнула, прижав ладони к бронелиту:

– Лин! Ты тоже ничего не чувствуешь?

– Нет, – голос у паренька дрожал, но все же пока не срывался в истеричный вопль. – Я не могу прощупать ни одной электрической схемы. Я не знаю, почему!

– Изомер сверхпрочной пластмассы с изотопными гнездами, – негромко сказал я. – Изолятор, блокирующий любые виды излучений, в том числе и биологические. Я уже видел такое здесь… один раз. Они обшили шлюз изолятором, чтобы мы не могли его открыть. Кодовый замок снаружи, но там никого нет.

– Сволочи! – крикнула Каролина и заплакала, прижавшись лбом к бронелиту. – Какие же сволочи!

Словно отвечая на ее крик, в шлюзе завыли, завопили – и я зажал уши ладонями, чтобы хотя бы не слышать, раз не могу не чувствовать.

А потом диафрагма за моей спиной неожиданно вздрогнула – и медленно, рывками, стала открываться.

89

– Первый пилот Вонг, установите связь с Главным компьютером Корабля.

– Сделано, сэр!

– Стартовая программа. Код двести тридцать девять Р.

– Двести тридцать девять Р… Отклик получен. Идет скачивание.

– Отлично.

Я сидел в рубке на месте бортинженера, смотрел на отца и по-прежнему не понимал, зачем я ему нужен. Пилот Вонг, как и пилот Старк, отлично проявили себя на курсах. Ничем не хуже меня. И поверить, что сумею поймать их на некомпетентности, я так и не смог. Вытесненный из-за меня из удобного кресла бортинженер (имя его, честно признаться, я забыл тут же, едва нас друг другу представили) сидел в углу и смотрел неприязненно. Я его понимал, конечно. По идее, именно мне следовало там сидеть – на вертящемся стуле, за самым маленьким экраном. Место запасного. Но только три пульта – первого пилота, второго и бортинженера, – имели на своей панели красную кнопку блокиратора. У запасного пилота не было права отменять решения членов экипажа. Думаю, именно поэтому отец предпочел устроить меня здесь – продемонстрировал, насколько доверяет.

До старта оставался час.

И пока шла накачка стартовых фазеров – вторая со времени моего заступления на вахту, – я смотрел на загорающиеся и гаснущие передо мной сигналы отчета, а думал о том, что Вен уже, скорее всего, покинул нашу пустую каюту, поднялся в Полис и идет к десятому шлюзу. Больше всего на свете мне сейчас хотелось просто взглянуть на него – один разок. На всякий случай.

Противоперегрузочный костюм высоким воротом натирал шею, и я в очередной раз дернул головой. Нас всех заставили влезть в них перед началом вахты, хотя смысла в данной предосторожности я не видел – одни неудобства. Если уж что-то пойдет настолько плохо, что противоперегрузочная сфера не справится, чем поможет костюм? Продлит агонию экипажа? Да и какой толк от посадивших шлюпку пилотов, если все ее пассажиры окажутся мертвы?

– Двигатели – норма, – доложил Вонг, когда накачка закончилась. И чуть позже: – Стартовая программа получена. Сэр?

– Передайте на остальные борта – принять программу.

– Есть, сэр!

Все верно. Сначала – борт номер один, потом прочие. Второй сорт. Странно еще, что третья шлюпка тоже взяла нижних – я сам видел в районе пятой палубы Бена. Мы успели только кивнуть друг другу, потому что я опаздывал, а он как раз помогал пожилой леди перенести ее вещи. Надеюсь, ему повезло, и Рада летит с ним. Во всяком случае, Бен не выглядел обеспокоенным.

– Программа принята на всех шлюпках, сэр!

– Отлично. Дайте команду на удаление программы из Главного компьютера. Код двести тридцать девять П.

– Двести тридцать девять П… Выполнено, сэр.

– Начинайте внедрение.

– Есть, сэр!

Вонг склонился над терминалом, Старк открыл таблицу сверки, бортинженер сбоку от меня судорожно защелкал тумблерами, выводя на экран расчетный лист. Они работали так четко, словно сто лет трудились одной командой. Мне оставалось только завистливо подглядывать за ними. И хотя волнение сопричастности я ощущал, все равно, как ни стыдно признаться, радовался, что ни за что не отвечаю. Просто сижу позади пилотов, смотрю им в затылки и думаю… да о всякой ерунде думаю. О том, что Вонг красивый парень, и даже раскосые глаза его не портят. Хотя мне, конечно, больше нравятся светлые…

Хотелось закрыть глаза и припомнить сегодняшний яркий сон – о руках, губах, прикосновениях. Такой живой и чувственный, что когда я проснулся – удивился, почему трусы оказались сухими. Думал, придется тайком от мамы избавляться от мокрых улик на простынях, как раньше.

Я помнил и хотел Вена даже во сне. Это успокаивало и словно возвращало в те времена, когда нас еще ничего не разделяло – ни уровни, ни усталость, ни дурацкая ссора, ни футы коридоров и титанитовых переборок между шлюпками. И это было приятно. Хотя бы во сне мы были вместе. Только в самом конце, уже после оргазма, почему-то сделалось не хорошо, а тревожно.

Но ничего – когда мы высадимся на Гебу, я обязательно отыщу дылду. Сначала поскандалю, потом извинюсь… нет, сначала извинюсь, потом поскандалю… нет, лучше мы сразу займемся любовью, а потом уже можно будет и поговорить… М-да… А еще – я зря об этом думаю, особенно в проклятом противоперегрузочном костюме.

Я поерзал, но не выдержал, бросил взгляд на хронометр – до старта оставалось минут двадцать, успею, – встал и с независимым видом направился в туалет. Жизненно необходимо было кое-что поправить – жесткие швы немилосердно впивались в самые нежные места. Никто из присутствовавших в рубке не проронил ни слова, только отец бросил недовольный взгляд.

Диафрагма с легким шипением сомкнулась за спиной, и не успел я подойти к туалетной комнате, как дверь открылась и оттуда буквально вывалился Май – я едва успел его поймать. В лицо мне пахнуло свежим алкоголем, я обалдело ахнул, огляделся по сторонам, быстро запихнул Свенсона обратно, шагнул следом и запер дверь.

– Совсем рехнулся, что ли?! – заорал я на него шепотом. В просторной туалетной комнате все равно получилось громко.

А он широко растопырил невменяемые глаза, расплылся в довольной улыбке и обхватил меня за плечи:

– Но-орик! Прише-ол! Я думал, ты меня не найдешь!

– Даже не догадывался, что мы играем в прятки, – огрызнулся я. – Скажи спасибо, что тебя нашел я, а не кто-нибудь другой. Ты совсем спятил.

– Нет, всего-навсего выпил.

– Не выпил, а напился, – я прислонил Мая к стене, но он по-прежнему цеплялся за меня. – Да еще в такой день! Если Адмирал узнает – ты завтра же отправишься драить палубы в Полис.

Непривычно растрепанный и расхристанный Май поднял палец и многозначительно покачал им перед моим носом:

– Не отправлюсь. Ты, что ли, забыл? Мы же вы-са-жи-ва-ем-ся. Негде драить палубы-то!

– Адмирал найдет, – пообещал я и попытался высвободиться из его рук, потянувшись к раковине. Надо его намочить, чтобы хоть чуть-чуть пришел в себя, и отправить в медотсек отсыпаться.

– Не-ет, меня нельзя тратить на палубы. Я ценный кадр. Я умею молчать, Норик, а это ох какое ценное умение. Вот ты знаешь, что Ричард Мор умер? Не знаешь. А я знаю. И даже знаю, как. Но тс-с-с! Никому не скажу.

– Первый Офицер? – я замер, не успев намочить ладонь. – Умер? Но ведь он даже моложе отца!

– Увы, – скорбно поджав губы, покачал головой Май. – Как только до нас дошли слухи, что внизу тебя чуть не разорвали даунтаунцы, у Ричарда случился сердечный приступ. Я был рядом, но ничем, ничем не смог ему помочь. Такая потеря для Корабля!

– И какая связь, – медленно проговорил я, в упор глядя в его мутные глаза, – между нападением на меня внизу и сердечным приступом у Первого офицера?

– Никакой, Нор. Ты совершенно прав, никакой. Просто так совпало. Мор очень хотел твоей смерти. А мы с Адмиралом – нет. Но тс-с! Мы же с тобой договорились, что умение молчать – очень ценное качество.

Тут Май прижал меня крепче, ухватил за волосы и потянул, явно намереваясь поцеловать. Я дернулся в сторону, слюнявые губы проехались по щеке, и я отпихнул Мая от себя – так, что он затылком приложился о светлый пластик.

– Идиот! – я брезгливо вытер щеку. – С первого раза не понимаешь, да? Мы же, вроде, уже прояснили этот вопрос. Ты меня не привлекаешь. И то, что ты пьян, вовсе не…

– А вчера ты был не против, – Май ухмыльнулся. – С такой готовностью подставлялся… Или ты просто не любишь поцелуи? – он отлепился от стены, качнулся навстречу, протягивая руку к моему паху. – Может, тебе опять отсосать?

Меня моментально прошиб холодный пот. Я ударил Свенсона по руке и отступил. Затряс головой.

– Ты? Вчера – это был ты? Не сон?

– Я, – кивнул он и снова пошатнулся. – Ты такой сладкий, Норик… Только называл меня чужим именем, – он совершенно пьяно надул губы.

В душе недоумение смешивалось с отчаянием и стыдом. Зато я наконец-то понял, что именно в том сне было не так – когда я запустил руку в волосы своего любовника, они оказались короткими.

Стало одновременно неловко и противно. Но больше все-таки противно. До омерзения. Я совершенно не представлял, как должен отреагировать, только растерянно пялился на обычно безупречный китель Мая. Теперь на нем виднелись какие-то грязные пятна.

Наконец я глупо сказал одной из блестящих клепок на его нагрудном кармане:

– Вен тебя убьет.

Правда, скорее всего, и меня заодно тоже.

И тут Май расхохотался. Громко, от души, заливисто. Мне становилось все сильнее не по себе. Может, он действительно сошел с ума? Ну кто его знает – волнения последних дней, нагрузки, особая ответственность… Даже крепкая психика могла не выдержать.

Смеяться Май перестал так же резко, как начал.

– Не убьет. Мутантов больше нет, Нор. Можешь расслабиться.

Я непонимающе уставился на него, словно впервые видел эту смазливую физиономию: надменно выгнутую темную бровь, нездорово блестящие карие глаза, кривую ухмылку, обнажившую несколько верхних зубов… Мутантов больше нет? Что он хотел этим сказать?

Когда крепкая ладонь ухватила меня за предплечье, я не успел отдернуться.

– Твой белобрысый гигант мне больше не помеха. А тебе – не любовник. Поиграл, Норик, и хватит. Ненужные игрушки отправляют в утилизатор.

За какие-то несколько секунд, пока он цедил это мне в лицо, одновременно притягивая ближе, до меня дошло: десятая шлюпка! Десятая шлюпка, на которую определили и Вена, и Каролину, и Маришку, и Лина. Они все – мутанты. Похоже, и остальных собрали туда же, чтобы уничтожить всех разом. Десятая шлюпка попросту никогда не сядет на планету. Мутанты выполнили свою задачу, а на Гебе Адмиралу ни к чему люди с такими опасными умениями.

Меня от макушки до пяток пробила дрожь, а потом резко погребла под собой лавина черного, неистового негодования. Май тут же захрипел, выпустил меня и, выпучив глаза, обеими руками схватился за горло. Мне незачем было к нему прикасаться, но я не выдержал и сцапал его за отвороты кителя, удерживая от падения:

– Мразь! Ты, жалкая крыса! Что с ними собираются делать? Говори! Говори!

В глазах все расплывалось от ярости, я тряс наперсника своего отца, не замечая, что он не в силах вымолвить ни слова. Лицо краснело, язык некрасиво вываливался наружу.

– Говори, подлец!

Май вдруг булькнул, закатил глаза и повалился набок – я не удержал, и он шумно сверзился на пол. Я бухнулся перед ним на колени, вспомнил, что надо ослабить хватку на его горле, и несколько раз ударил по щекам, пытаясь привести в себя. Бесполезно. Май Свенсон потерял сознание. А времени у меня не оставалось. Совершенно. Даже подумать.

Поэтому я выскочил из туалета и бросился в рубку. Не оглянувшись на распростертое на полу тело – серо-голубая форма на черно-белых плитах, под бежевой раковиной, холодно поблескивающей хромированными кранами.

Диафрагма жалобно пискнула, когда я вломился, не ожидая полного раскрытия. На меня обернулись только Адмирал и бортинженер – пилоты сосредоточенно следили за последней, третьей накачкой стартовых фазеров. Я знал, что за пределами шлюпки сейчас медленно гаснут огни шлюза – Корабль, отдавая максимум энергии десантному блоку, автоматически переходил на энергосберегающий режим.

Не раздумывая ни мгновения и не отпуская взгляда Адмирала, я с порога взял за глотку всех четверых – без малейших усилий, на одной только ненависти, которую кормил сейчас собой, не вспоминая никаких наставлений Гренделя.

– Что ты собираешься с ними сделать? – спросил я. Голос подрагивал от ярости.

К чести Адмирала надо сказать, что он, ощутив давление на своем горле, только судорожно втянул воздух, сжал пальцы в кулаки, и зрачки глаз слегка расширились.

– С кем? – вопросом ответил он.

– С теми, кто спас нас всех. С мутантами.

– Еще никто никого не спас, – он явно тянул время, и я на всякий случай усилил нажим. Чтобы пилоты и бортинженер не вздумали дергаться, а Адмирал – увиливать.

– Что ты собираешься с ними делать?

– Ничего, – просипел он.

– Пилот Вонг! – крикнул я. – Если не хотите немедленно умереть от удушья, свяжитесь с десятой шлюпкой. По громкой связи.

Я знал, что он послушается. Рядовые скайпольцы по-прежнему иррационально боялись мутантов. Детские колыбельные сделали свое дело, вбив этот страх в подкорку, и краткие дни перемирия не успели его разрушить.

Конечно, Вонг знал, что Адмирал не оставит без последствий его проступок. Но меня он боялся больше. Гораздо больше. И свою жизнь наверняка ценил выше, чем форму пилота. Особенно учитывая, что эта форма нам могла пригодиться лишь на три дня, а прожить он наверняка рассчитывал подольше.

Щелкнул тумблер, и Вонг сдавленно забормотал:

– Борт номер десять, борт номер десять. Вызывает борт номер один. Борт номер десять, вызывает Адмирал…

В динамиках тихо шуршало и попискивало, но ответа не было.

– Еще раз! – приказал я.

– Борт номер десять, борт номер десять…

Я лихорадочно соображал, что бы это могло значить. Неисправную рацию? Инструкции у пилотов не отвечать на радиовызовы, даже если они от флагмана?.. Если на спасательный бот подложили бомбу, которая уже сработала – по Кораблю прокатился бы ощутимый толчок. Но никаких толчков не было. Значит, если шлюпку с мутантами и планировали взорвать, то уже в полете. Так даже вернее: несколько радаров наверняка зафиксировали бы вспышку, и людям можно было бы объяснить происшествие аварией или несчастным случаем. Значит, сейчас лодка еще цела. Так в чем дело?

– Никто не ответит, – прохрипел из угла бортинженер. – Пилотов нет на шлюпке.

Я обернулся к нему, наблюдая, как он извивается в борьбе за глоток воздуха.

– Ты откуда знаешь?

– Эхойя Дранг – мой брат. Рассказал, что им дали… специальные инструкции. Обижался, что… не будет… пилотировать.

Великое Пространство! Люди загрузились, расселись по креслам, опустили сферы – и теперь ждут старта, которого не будет. Потому что в рубке нет никого, кто провел бы все необходимые предполетные мероприятия и ввел в компьютер данные для активации. А из Главного компьютера Корабля всю информацию уже стерли. Предусмотрительно. Ну а вдруг кто-то из мутантов невзначай умудрится вывести шлюпку в космос? С их-то способностями им сам черт не брат…

– Пилот Вонг, сделайте запись стартовой программы на кристалл. Код двести тридцать девять Р. И передайте кристалл мне.

Пока Вонг, дыша неглубоко и часто, нервно вздрагивая, выполнял мои инструкции, Адмирал упрямо хрипел, хотя каждое слово давалось ему с трудом:

– Бесполезно, Норик… Ты… ничем не поможешь. Дай им… умереть здесь. Поверь… так для всех будет лучше. Люди… никогда… не будут спокойны… пока рядом… живут мутанты. Это… противоестественно. Человеческая природа… нельзя… издеваться… Уроды… Новую жизнь надо начинать… без уродств… Мы… чистые… а наша грязь… должна быть уничтожена.

Я сделал к нему пару шагов и встал напротив, потом наклонился нос к носу и прошипел:

– Тогда я должен быть уничтожен вместе с ними. Потому что я тоже мутант, отец. Я – такая же грязь, такой же урод, как они. Ты предпочел об этом забыть?

Боковым зрением я уловил движение позади, и тут же резко стиснул воображаемые удавки на шеях. Три тела обмякли в креслах, а бортинженер, пытавшийся добраться до кнопки вызова охраны, рухнул на пол. Странно, кстати, что на подобный маневр решился именно он – Адмиралу стоило всего лишь протянуть руку, а так и оставшемуся для меня безымянным офицеру пришлось добираться до кнопки через половину отсека.

Я наконец-то стащил с себя порядком надоевший противоперегрузочный костюм, подошел к Вонгу, вынул из его пальцев кристалл, спрятал в карман, определил по хронометру, что до старта осталось шесть минут, и направился к выходу.

Главное – выглядеть деловито, целеустремленно, не бежать, но идти твердым решительным шагом, как спешащий по важному поручению человек. Даже хорошо, что я в форме пилота, а не в комбинезоне – охранники к жителям Скайпола относятся с большим доверием, а издалека меня не всякий узнает. Если мне чуть-чуть повезет – я доберусь до кессона раньше, чем в рубке придут в себя и поднимут тревогу.

Именно из этих соображений я не стал блокировать автоматически продолжавшуюся подготовку к вылету – даже если кто-то и очнется, задержать старт и попытаться меня поймать они не успеют.

Мне почти удалось. Я проскочил весь пассажирский отсек до пятой палубы, никем не остановленный. Ниже располагалось только грузовое отделение. Но когда до вожделенного шлюза и кессона оставалось рукой подать, из перпендикулярного коридора вывернул Барк Престон, как всегда, в неизменной черной форме:

– Эй, малец! А что это ты здесь делаешь?

Он шел ко мне вкрадчиво, плавно, и еще улыбался. Но глаза уже сделались прицельными. Он знал, где я должен сейчас находиться. И знал также, что Адмирал не мог послать пилота, пусть даже и запасного, с поручением куда-либо перед самым стартом. Врать надо было быстро и внятно, но ни одной стоящей идеи в голову мне не пришло – сердце жгло одним только страхом за Вена и остальных. Недолго думая, я просто рванул вперед.

– Стоять! – завопил Барк позади меня.

Разумеется, я не послушался.

Только бы он не успел вызвать подмогу и заблокировать выход!

К сожалению, на крик отреагировали: из боковых коридоров появились еще двое в черном и преградили мне дорогу – ребята Престона не теряли бдительности и квалификации ни при каких обстоятельствах.

– Не стрелять! – закричал Барк. – Брать живым!

Спасибо и на этом.

Я продолжал двигаться навстречу охранникам, рассчитывая на эффект неожиданности, когда пущу в ход свое замечательное умение душить. Пожалуй, их следовало вырубать сразу и резко, иначе кто-то из двоих успеет нажать на спусковой крючок.

– Нор, ложись! – услышал я знакомый голос, и даже не поняв, чей именно, уже катился по полу.

Верхние не называли меня Нором. Только Май, а он сейчас валялся без сознания в туалетной комнате. И, надеюсь, еще не скоро сможет без проблем пользоваться голосовыми связками.

Над моей головой пронеслось несколько разрядов излучателя. Охранники упали. Я вскочил и обернулся – неизвестно откуда вынырнувший Бен опускал оружие. Барк пропал из поля зрения. Не исключено, что он в данный момент спешил обходным коридором мне наперерез.

– Что случилось? – спросил Бен. – Ты опять что-то натворил?

– Наши в беде, – крикнул я, припуская дальше к своей цели. – Некогда объяснять.

Бен, не убирая излучатель, помчался рядом. Рейдерский рюкзак хлопал его по спине.

– Наша цель? – поинтересовался он на ходу.

– Пробиться наружу, – коротко ответил я, не споря со словом «наша».

Впереди показался переходный люк. Мы подлетели к нему, и я с размаху залепил ладонью по сенсору. Как бы не так – заслонка даже не шелохнулась. Видно, Престон спешил вовсе не перехватить меня, а прорвался к ближайшему пульту блокировки. И тут прозвучала первая предстартовая сирена.

– Пассажиры, пристегнитесь и захлопните противоперегрузочные сферы, – пробормотал стоящий рядом Бен.

– Надо обесточить привод, – прокричал я, бросаясь в сторону. – Как тогда, в рейде, Бен! Держи коридор! Никого не подпускай!

Я знал, что он поймет.

Как я и надеялся, тамбур оказался пуст – все уже заняли свои места на палубах, охранять узел было не от кого, и рисковать жизнями людей никто не хотел – здесь не предусматривались противоперегрузочные кресла. Я откинул крышку и быстро пробарабанил пальцами по квадратам сенсора. Стандартный код отключения. Три на восемь, два на шесть, пять, три, четыре на зеро. Свет в коридоре погас, и я на ощупь двинулся обратно. Умница Бен уже поднял заслонку и раскручивал диафрагму, внутрь начинал сочиться тусклый синий свет из переходного коридора. Мне оставалось до выхода футов тридцать, когда справа из темноты прозвучало разъяренное:

– Какого дьявола здесь происходит?

И тут же одновременно случились три вещи: зажглось аварийное освещение, резко ударив по глазам, вручную раскрученная диафрагма пришла в движение и стала закрываться, а прямо на меня справа налетел Блейд Паскаль.

Он рефлекторно ухватился за меня, я споткнулся, и мы оба упали. Я правой щекой с синяком напоролся на его колено и взвыл от боли.

– Норик? – выдавил Паскаль – кажется, я тоже нехило приложил его куда-то плечом.

Не отвечая, я рванулся от него, он дернул меня обратно, и встать не вышло – я только снова впечатался в него подбородком и локтем, а он с размаха заехал мне по шее. Паскаль был почти одного роста со мной, но шире в плечах и тяжелее. Я без толку барахтался, белый китель Блейда трещал по швам, но отпускать меня штурман не собирался.

– Ты куда? – тяжело дыша, спросил он. – Сейчас стартуем!

Словно в ответ, взвыла вторая сирена – минута до старта, – и равнодушный женский голос сказал в динамиках:

– Шестьдесят… Пятьдесят девять…

– Держи его, Блейд! – перебивая отсчет, послышался голос Престона. – Малец, не глупи! Ты погибнешь!

Я поднял голову и увидел, что Бен из последних сил удерживает диафрагму от закрытия, но механизм понемногу его пережимает, а упавшая сверху заслонка давит на плечи. Паскаль вцепился в меня мертвой хваткой, и по коридору к нам бежал Барк. Это был конец. В двух футах от свободы.

– Отпусти! – отчаянно рявкнул я на Паскаля. – Дай мне уйти. Тебе же лучше – конкурентов не будет. Преемник у Адмирала останется всего один.

По его лицу волной прошла быстрая смена эмоций: недоумение, понимание, страх, злорадство, радость – и он разжал пальцы.

Не знаю, как мне удалось в мгновение ока вскочить и нырнуть в люк. В последний момент меня все-таки ухватили за ногу, но тут, слава Пространству, застежка на ботинке расстегнулась, и он соскользнул, оставшись в руках не то опомнившегося Блейда, не то подоспевшего Барка. Еще один повод порадоваться, что я не надел даунтаунскую обувь на шнуровке. В следующий миг Бен уже стоял рядом со мной, диафрагма за нашими спинами скрутилась, а динамики говорили:

– Сорок четыре… сорок три…

Мы припустили по переходу, чтобы выбраться за пределы шлюза до того, как шлюпку выкинет в открытый космос. И нас вместе с ней. Люк наружу открылся без проблем, мы вывалились в коридор, закрыли за собой проем и остановились отдышаться.

– Спасибо, – проскрипел я и закашлялся. – Без тебя бы я не справился.

– Так в чем дело-то все-таки? Объяснишь, из-за чего мы с тобой таким своеобразным способом решили самоубиться? Тебя одолела во всех смыслах смертельная ностальгия по Кораблю? Уже? – Бен поводил плечами и руками, потер шею, разминая мышцы – наверняка ему нелегко пришлось под давлением пневматики.

Я уставился на него, моментально позабыв о собственных саднящих ушибах и ноющей скуле. А ведь правда – он же ничего не знает! Но, тем не менее, не размышляя бросился мне помогать и предпочел спасительной шлюпке обреченный на гибель Корабль, хотя запросто мог отпустить закрывающуюся диафрагму и остаться внутри. Удивительный человек.

– Пятнадцать… – продолжал считать женский голос, хорошо слышный из динамика над входом – мы ведь находились совсем рядом. – Четырнадцать.

– Всех мутантов собрали в одну шлюпку, – сказал я. – И сняли с нее пилотов. Мы бы улетели, а они остались здесь. Умирать.

Я впервые видел, чтобы человек так быстро бледнел.

– И Вен? – тут же спросил он.

– И Вен, и Каролина, и Лин, и Маришка. Все.

– Плазмопатрон им в задницу, подлецам! И детей не пожалели. Убил бы гадов собственными руками, – с ненавистью процедил Бен.

А я спохватился и торопливо зашарил по карманам. Благодарение матери, кристалл оказался на месте – я умудрился не выронить его за время борьбы с Блейдом.

– Три… два… один… ноль…

Прозвучал третий сигнал сирены, уши заложило, бронелит за нашими спинами завибрировал, и Корабль ощутимо вздрогнул, когда адмиральскую шлюпку вышвырнуло в открытый космос.

– Слушай, а Рада? – вспомнил я. – Она ведь с ума сойдет, когда узнает, что ты исчез со шлюпки.

– Рада на пятой, с матерью. Мы же к разным кланам принадлежим. У нас не было ни одного шанса лететь вместе, – ответил Бен. – Лучше скажи – ты знаешь, где они?

– Десятый шлюз. Пошли.

И мы опять побежали – мимо посадочных ферм. Я знал, что шлюпки будут стартовать через каждую минуту, и считал толчки. На пятом мы уже стояли возле нужного десантного блока. Разумеется, на нажатие сенсора диафрагма не отреагировала.

– Они точно там? – спросил Бен.

– Надеюсь, – ответил я.

И в ту же секунду пришла пугающая мысль, что я ошибся. Что на самом деле там, за бронелитовыми стенами, все в порядке – мутанты сидят в своих сферах, пилоты готовятся к вылету, и через несколько минут все будет кончено – десятая шлюпка начнет свое путешествие к Гебе, а мы с Беном одни останемся на мертвом Корабле.

Но я не дал страху захлестнуть себя, отправившись на поиски энергетического узла. Нашел, откинул крышку, собираясь набрать код отключения питания.

– Отойди, – велел все еще бледный Бен и достал излучатель. – Так быстрее.

Луч ударил по узлу, и мы снова оказались в полумраке. Как раз одновременно с девятым толчком. Мы оба замерли, привыкая к свету слабеньких синих ламп и подсознательно ожидая последнего, десятого. Время тянулось, как резина. Одна минута, две… На исходе третьей Бен сказал:

– Хватит, все ясно. Идем открывать.

И мы с ним, подобравшись к обесточенной диафрагме, с двух сторон потянули ее на себя. Едва она поддалась, как послышался плач. Там были люди! Даже не в шлюпке, как предполагал я. В самом шлюзе!

Мы переглянулись и постарались действовать быстрее.

Внутри зашикали, а потом воцарилось гробовое молчание.

И когда нам наконец-то удалось полностью раздвинуть створки, в скудном освещении я увидел небольшую толпу. Обежал глазами знакомые, смутно знакомые и совсем незнакомые лица замерших людей и заметил Вена – он стоял совсем неподалеку от входа, и его белая голова отчетливо выделялась в полутьме.

Не передать словами, какое я испытал неимоверное облегчение. Я не думал о том, что будет дальше, как я справлюсь с управлением шлюпкой в одиночестве, удастся ли мне скорректировать программу полета, учитывая, что расчетное время старта нами уже пропущено, и благополучно добраться до Гебы. Я вообще ни о чем не думал – просто смотрел на него, как тогда, в каюте, когда думал, что он погиб. И не мог ни двинуться с места, ни вымолвить ни слова.

90

Нора я почувствовал сразу, как только изоляция шлюза оказалась нарушенной. И почти тут же Бена – злого и растерянного. А еще почувствовал, как люди за моей спиной сначала замерли, а затем всей массой двинулись к выходу.

То есть не двинулись, конечно. Это был мощный общий импульс – вырваться, выбежать наружу из ловушки, какой стал для всех нас шлюз. И от мысли до самого движения оставались считанные секунды. Темнота, паника…

А потом я ощутил, как Грендель их держит, не давая сорваться в паническое беспорядочное бегство. Касается разума каждого из перепуганных людей, успокаивая, убеждая немного подождать, внушая, что все будет хорошо: Нор с нами, а он умеет управлять шлюпкой – значит, никто не останется на обреченном Корабле. Он их держал всех разом, мой маленький, старый, тяжело больной дед, а я ничем не мог ему помочь со своей односторонней телепатией. Только встать в проеме диафрагмы, чтобы не позволить людям вырваться наружу, спотыкаясь, падая и оказываясь под ногами тех, кто будет выскакивать из шлюза следом.

Удивительно, но даже в эти минуты – пока открывалась диафрагма, пока Грендель из последних сил успокаивал людей, а я в любую минуту рисковал быть сметенным и раздавленным беспощадной толпой – я думал о Норе. О том, что он здесь, в нескольких футах за моей спиной, а не в безопасности на адмиральской шлюпке. Что если мы все так и останемся на Корабле, я ни за что и никуда его больше от себя не отпущу, и погибнем мы рядом друг с другом. Во всяком случае, я надеялся, что мне хватит времени прижать его к себе, когда взорвется реактор в Черном коридоре, и Корабль начнет разрушаться. И что это очень эгоистично и неправильно – радоваться такому концу, а не сердиться на Нора из-за его побега со спасительного адмиральского борта…