Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 45 страниц)

Пока меня вели на пост, я старался незаметно оглядеться. Не то чтобы я искал пути к бегству – не было у меня такой возможности, да и цели тоже. В конце концов, я для того и поднялся, чтобы встретиться с их высшим офицером. Просто мне было интересно, как у них здесь все организовано. Сейчас я находился где-то на периферии жилых помещений, на одной из галерей. Отсюда тоже просматривались и небольшие садики, и широкие проходы, и ряды дверей в каюты. И меня, как и в первый раз, поразили размеры Дансити – это был самый настоящий космический город. Я не завидовал местным жителям – если судить по рассказам Нора, здесь было намного меньше личной свободы, чем у нас. Но вот от возможности бывать тут я бы не отказался.

Офицер, к которому меня доставили, разглядывал меня с откровенным удивлением – то ли поражаясь моей наглости, то ли ему не довелось сталкиваться с нижними, и его просто потряс мой внешний вид. Как и большинство жителей Дансити, он был темноволос и довольно смуглокож. Идеально подогнанная форма, аккуратная стрижка, мощное сильное тело под одеждой. Я стоял перед ним и невольно ощущал желание поправить комбинезон, застегнуть пуговицу на воротнике и пригладить волосы. А еще – офицер не боялся. Совсем. В отличие от охранников, оставшихся за моей спиной.

Наконец ему надоело меня рассматривать, и он задал ожидаемый вопрос.

– Ты кто?

– Невен из клана Гренделя, – ответил я и, предупреждая его следующую фразу, добавил: – Мне нужен офицер Блейд Паскаль. Он меня знает.

К моему безмерному удивлению, офицер не стал выпытывать, зачем мне нужен Паскаль, с какой стати он должен его звать и вообще, кто я такой, чтобы требовать подобной встречи. Наклонился над пультом, встроенным в стену, пробежался пальцами по сенсорам, дождался щелчка селектора.

– Сэр, говорит Перен, пост восемь, четвертая галерея Юга. Охрана привела мутанта. Назвался Невеном из клана Гренделя, требует встречи с вами.

Ответ я разобрал не очень хорошо, хотя и прислушивался. Но офицер коротко сказал:

– Есть, сэр, – и повернулся ко мне. – Садись. Скоро за тобой придут.

Я сел на пластиковый стул, огляделся еще раз. Мне не доводилось бывать на постах охраны, и сейчас я на всякий случай пытался запомнить, что здесь есть. В общем-то, ничего интересного: стол, несколько стульев, встроенный сейф в стене и селектор. Ну и сигнализация, разумеется – схема коридора, по которому меня провели, с цветными отметинами, сейчас горевшими ровным зеленым светом. Я так увлекся рассматриванием, что даже не заметил, как передо мной появился один из охранников с пластиковой кружкой в руках, от нее поднимался пар.

– Пей, – не глядя на меня, сказал Перен. – Это тоник.

Теперь настала моя очередь удивляться. В общем-то, на гостеприимство верхних я не рассчитывал. Не избили – и то счастье. Но когда на соседний со мной стул поставили миску с каким-то крохотным желтоватым печеньем, я всерьез заподозрил подвох.

Наверное, сомнения ясно нарисовались на моем лице, потому что офицер вдруг насмешливо фыркнул, протянул руку, взял пару печений и съел их. Только тут я запоздало заметил, что он, в сущности, мой ровесник и исподтишка разглядывает меня с не меньшим любопытством, чем я – сигнализацию.

– Ты и правда мутант? – неожиданно спросил он, когда я осторожно положил в рот сладкий сахарный кружочек. – Да не бойся, не отрава.

– Мутант, – подтвердил я. – Эмпат.

– Это как? – Перена просто захлестывало любопытство.

– Да вот так, – ответил я. – Чувствую чужие эмоции. Вот они, – я кивнул на двух охранников. – Они меня до смерти боятся и очень хотят убраться отсюда назад, на свой пост. А ты не боишься, тебе интересно. Ты был удивлен, когда меня привели, ты не понимаешь, зачем я сюда пришел, но очень хочешь узнать причину.

– Ну, об этом можно и догадаться, – Перен пожал плечами. – Откуда я знаю, что ты не врешь сейчас?

Я отодвинул миску с печеньем, отпил горячего тоника, удивившись, что у него совсем не такой вкус, как внизу.

– А я не собираюсь ничего доказывать, – я покосился на охрану. – Но если они выйдут за дверь, я тебе скажу, что ты чувствуешь еще.

Перен кивнул солдатам, и те с облегчением торопливо вышли, плотно закрыв за собой створку. Я ухмыльнулся.

– А еще тебе не по себе. Но не потому, что ты считаешь меня опасным. Просто я тебя возбуждаю, а в вашем обществе хотеть мужчину считается позором.

Он покраснел – разом, особенно это было видно там, где смуглую кожу на шее оттеняла белая полоска воротника. Медленно сжал и разжал пальцы, стараясь успокоиться. Мне даже в какой-то момент стало его немного жаль: действительно, офицер Дансити, возбуждающийся от вида мутанта – Перену было от чего стискивать зубы и сверкать на меня глазами. Но сексуальные желания не считаются с моральными нормами общества, так что винить он должен был не меня, а свое несговорчивое тело.

К счастью для Перена, мы недолго оставались наедине. Он успел только что-то буркнуть про мутантов с больной фантазией, как дверь снова открылась, и охранники впустили в помещение незнакомого типа. Невысокий, очень худой и весь какой-то белесый, словно вырос у нас внизу. Но Перен вскочил и вытянулся, из чего я сделал вывод, что белесый тип старше по званию.

– Я забираю мутанта, Перен, – хрипло сказал тип и повернулся ко мне. – Пошли.

– А ты кто? – спросил я, но поставил кружку и встал. – Мне нужен Блейд Паскаль.

– Я тебя к нему отведу, – отрывисто ответил тип. – Или ты считаешь, что один из высших офицеров должен бегать за тобой к кордегардии лично?

Я так не считал, к тому же он, похоже, не врал. Так что я кивнул Перену, который снова покраснел, поправил ремень на комбинезоне и пошел следом за типом.

Все же это ощущалось совсем иначе – идти через город верхних не под охраной, а самому. Людей навстречу почти не попадалось, только патрули. От Нора я знал, что ночь здесь – время отдыха. А если называть вещи своими именами – в Дансити действовал комендантский час, с полуночи и до шести утра.

В свою каюту Паскаль меня не пригласил – ждал на пороге. Движением руки отпустив белесого, он кивнул мне так, словно совсем недавно и не приказывал солдатам бить меня.

– Как ты сюда попал?

Я пожал плечами и огляделся. Стены скрывала вьющаяся зелень, и я никак не мог понять – настоящая она или искусственная.

– Как и всегда. Я хочу знать, где Аденор и почему он остался у вас.

Паскаль прищурился. Думаю, он сразу догадался, что я понятия не имею, зачем Нор задержался в Дансити. Впрочем, я и не собирался это скрывать. Как и то, что поднялся я, не получив разрешения Совета. Хотя не думаю, будто Паскаля интересовали такие мелочи.

– Если тебя не поставили в известность о причинах, по которым Аденор Раду не спустился вместе со всеми, то я не считаю нужным тебя просвещать, – в голосе Паскаля слышалась откровенная насмешка, а злорадство забивало все остальные эмоции. – Хотя могу отвести тебя туда, где он ночует. Ты же помнишь доктора Свенсона?

Вот тут мне стало очень скверно. Еще бы я не помнил чертова доктора. И, поднимаясь наверх, я как раз и думал о том, что Нор мог остаться именно…

Мысленно я готов был уже обозвать себя распоследним дураком за свою доверчивость. Почему я решил, что должен подняться за ним? Кто меня тут ждал? Ведь не зря же Базиль не стал ничего объяснять. Видимо, Нор решил налаживать старые связи, не иначе. Великое Пространство, что я о себе возомнил? С какой стати вообразил, будто являюсь ровней образованному парню, сыну Адмирала, пусть даже он такой же мутант, как и я?

Я шел за Паскалем, сунув кулаки в карманы комбинезона, и чувствовал, как пальцы сводит от бешенства и ревности. Если я их застану в постели… А если не в постели, а просто сидят рядом? В обнимку? Или целуются?

Сумбур в голове, приправленный отчаянием, мешал сосредоточиться и принять хоть какое-то решение. Я никак не мог придумать, что я буду делать, если обнаружу Нора в постели Свенсона.

Мне показалось, мы идем очень долго – дольше, чем меня вели к Паскалю. Наверное, так оно и было, поскольку когда я обрел способность видеть окружающее, мы находились неподалеку от парка, который я заметил из галереи, только с противоположной стороны и внизу.

На двери каюты блестела серебром карточка «Май Свенсон, врач 1 категории». Я отстраненно подумал, что это здорово придумано. У нас, правда, все знали, где кто живет, но иногда появлялась необходимость посетить другие кланы, а там разобраться было уже сложнее.

Паскаль постучал костяшками пальцев по матовой поверхности прямо под карточкой. Я стиснул зубы, готовясь к тому, что увижу. За дверью было тихо. Мы подождали с минуту, и Паскаль снова собрался постучать, но я его опередил. Пнул ногой дверь так, что она загудела от удара, поймал краем глаза ехидную улыбку Паскаля и решил: если сейчас мне не откроют, я буду долбиться так, что сюда сбежится весь Дансити.

К счастью, делать подобную глупость мне не пришлось. С той стороны щелкнул замок, створка мягко отъехала, и я увидел заспанного Нора в форменных курсантских штанах, форменной же куртке, наброшенной на голые плечи, и босиком. Он хлопнул на меня глазами, приоткрыл было рот, но тут я отодвинул Паскаля в сторону, шагнул через порог, не глядя дернул за собой дверь и, рассмотрев в полутьме красноватую точку выключателя, хлопнул по ней ладонью. Каюту залил яркий свет. Я огляделся, отмечая стол, на котором еще оставались тарелки с недоеденным ужином, бутылка с чем-то темным, пара стаканов.

Я был так зол, что не чувствовал сейчас ничего, кроме застилающего глаза бешенства. А растерянный вид Нора только подтверждал мои подозрения.

– Что, уже поменял шкурку? – хрипло спросил я и резко сдернул с плеч Нора куртку, швырнув ее на пол. – А этот где, доктор хренов? В душевой спрятался?

78

– Что ты вытворяешь, Трентон? – недоуменно поинтересовался обернувшийся Базиль. – Отпусти мальчика и пойдем! Не хватало устраивать здесь разборки.

Все главы остановились и развернулись к нам. Трент попятился к дверям только что покинутого Зала, утягивая меня за собой. Заломленную руку сводило болью, но я не боялся. Пока почему-то не боялся – даже отметил этот странный факт и слегка откинул голову, чтобы лезвие не так сильно давило на горло.

– Мои разборки не касаются тебя, Базиль. Всех вас… Блейд, или как там тебя. Передай Адмиралу, что я жду его для эксклюзи-ивного разговора, – последние слова Трент пропел почти издевательски.

Потом толкнул ногой дверь, втащил меня в Зал, и створки сошлись перед моим лицом, отрезая от коридора.

– Да что же это? – послышался растерянный голос Лу. – Это он зачем?

– Хотел бы я знать, – кажется, это говорил Кори, – как связаны Адмирал, Трентон и новенький юноша.

– Господа, прошу вас следовать к лифту. Лифт вас ожидает, – не терпящим пререканий тоном вмешался в их разговор Блейд.

– Мы не можем оставить здесь… – не знаю, кто это сказал, но с определением нашего с Трентом статуса он явно затруднился.

– …наших сограждан, – твердо договорил Базиль.

– Господа, не волнуйтесь, мы со всем разберемся, – заверил Блейд. – Не задерживайтесь, пожалуйста, проходите, проходите… Господа офицеры, проводите наших гостей к лифту!

В коридоре зашумели, затопали, а потом гомон стал удаляться. Пусть они и не были охранниками, но люди Блейда Паскаля знали, как усмирить толпу и заставить подчиняться приказам. В Скайполе не любили неожиданностей, неповиновения и лишних свидетелей разных накладок и проблем. А мы с Трентом, похоже, претендовали на звание проблемы.

– Ты так и будешь тыкать в меня ножом? – спросил я, глядя на дверь и не пытаясь вырваться.

– Точно, – подтвердил сзади Трент. – И, будь добр, заткнись. Ты мне неинтересен.

Мы стояли посреди Зала Совещаний, неподалеку от огромного стола, и, похоже, мне вот-вот предстояло встретиться с отцом. При весьма неоднозначных обстоятельствах, надо признаться. И это после такого же расставания.

– Знаешь, ты мне тоже неинтересен, – признался я. – Поэтому, может быть, разойдемся каждый по своим делам? Пока не поздно?

– Нет уж, для начала я побеседую с твоим папашей, а там будет видно, как с тобой поступить.

– Папашей? – сделал вид, что не понял, я.

– Не ломай комедию, парень. Если бы даже я не знал, стоит посмотреть на вас рядом – и все становится ясно.

– Например, то, что собственный, как ты выражаешься, папаша выкинул меня вниз?

– Я не в курсе, в чем ты перед ним провинился, что заслужил такое наказание. Но, знаешь, родная кровь – это родная кровь. Уверен, ради сохранения твоей жизни Адмирал сделает для меня кое-что. Кое-что, им обещанное, – Трент повозил лезвием по моей шее, и я еле сдержал дрожь от неприятного ощущения.

– Да ему наплевать на меня! – искренне сказал я. – Ты зря рассчитываешь на его уступчивость.

– Вот сейчас и увидим. А теперь закрой рот. И изо всех сил надейся, что ошибаешься по поводу своего родителя. Я не испытываю к тебе никаких чувств, но прирежу без капли раскаянья. Обратного пути у меня все равно нет.

Я с тоской вспомнил о Вене – вот он расстроится, когда узнает, что меня зарезали из-за разборок верха и низа… А потом – без перехода – подумал о том, что зря, видимо, подозревал Базиля. Похоже, именно Трентон имел какие-то договоры со скайпольцами, напрямую. Справился и без Главы кланов.

Тут открылась дальняя дверь – не та, к которой мы стояли лицом, – Трент резко дернул меня, разворачивая, и через пару секунд я уже смотрел в глаза Адмирала. Странно, я запомнил их более светлыми – свет здесь, что ли, такой?

– Мне казалось, мы попрощались, Трентон, – спокойно проговорил Адмирал, как будто и не заметил меня. Блейд остановился по правую руку от него, неизвестный мне офицер – по левую. – Имеются какие-то нерешенные вопросы?

– Имеются, Ваше Превосходительство, имеются, – Трентон исходил злобой, и не требовалось обладать эмпатическими способностями, чтобы это ощутить. – И в первую очередь мне хотелось бы прояснить вопрос нашего с вами сотрудничества… Вы ничего не сообщали мне о том, что ресурсы Корабля практически исчерпаны! – внезапно закричал он, а я чуть отклонился в сторону, спасая свои уши. – Я думал, вы планируете уничтожить Даунтаун, но никак не сотрудничать с ним! Вы обманывали, обещая мне и моему клану жизнь в достатке и довольстве!

– Я? Обманывал? – Адмирал недоуменно пожал плечами. – Нисколько. Если удастся вернуть Кораблю управление и совершить высадку на подходящей планете, то в достатке и довольстве станут жить все. И твои соплеменники в том числе. В нашем распоряжении будет не замкнутое пространство корабля, а целый мир. Ваш клан получит его наравне с остальными. Чем ты недоволен?

– Вот этим и недоволен, – Трент сильнее вдавил нож в мое горло, лезвие пропороло кожу, и я ощутил, как струйка крови потекла куда-то за воротник. – Мне не нужно наравне. Мне нужно больше остальных. И наш договор подразумевал именно это.

– А тебе не кажется, что любой договор между нами был аннулирован, когда ты сговорился за моей спиной с Первым Офицером? – в голосе Адмирала зазвучала сталь. – Думал, я не узнаю? Так вот – ты ошибался! Уж извини, но я не люблю предателей.

– Это не было предательством, – напрягся Трент. – Это был второй договор, никак не связанный с первым. И потом – Ричард Мор ведь тоже ваш человек.

– Не мели чушь. Ты прекрасно знал, что наши взгляды с Первым Офицером… не совпадают.

– Да плевать мне, кто тут у вас с кем не совпадает! – закричал Трент. – Изначально мне обещали больше, чем остальным кланам! А что получается теперь?

– От тебя просто скрывали некоторые подробности, но никогда не обещали больше, чем ты получишь после высадки, – решительно ответил Адмирал.

– Я рисковал ради вас, я лишился доверия своих людей, мой клан потерял по вашей милости пятерых… И вы хотите сказать, что я не заслужил благодарности?

– О, я тебе благодарен, – совершенно равнодушно сообщил Адмирал. – Это все?

– Особой благодарности! – завопил Трент, и рука его дернулась, оставляя на моем горле еще одну глубокую царапину. Я сжал зубы.

– Я тебе особенно благодарен, – все так же невозмутимо проговорил Адмирал. – А теперь я пойду. Извини, дела, – и он действительно развернулся. Офицеры по сторонам от него зашевелились.

Трент отшвырнул меня с такой силой, что я грохнулся на пол, и направил на Адмирала излучатель, который, оказывается, прятал за моей спиной.

– Ты никуда не пойдешь!

Адмирал застыл, офицеры схватились за кобуры на боках.

– Одно движение, и Ваше Превосходительство – труп, – быстро предупредил их Трент.

Я смотрел на него снизу и думал: вот если я сейчас начну его душить с помощью своих способностей – кто меня пристрелит первым: Трент или Блейд?

– А ты даже не думай применять ко мне свои мутантские штучки, – не глядя на меня, Трент левой рукой ткнул в мою сторону какой-то непонятной штукой. Я не заметил, когда он вытащил ее вместо ножа. – Думаю, это тебя немного отрезвит, – и он нажал на кнопку.

Почти в ту же секунду меня скрутил резкий спазм – он пришел откуда-то из глубины и ударил в солнечное сплетение. Я попытался расслабиться, задышав медленнее, пережидая боль. Но она не собиралась уходить, а только все нарастала и нарастала. Ощущения были знакомыми, только я не мог сосредоточиться, чтобы их опознать.

– Этот интересный приборчик, Адмирал, собрали мои люди, – как будто издалека донесся до меня голос Трентона. – Очень полезно для контроля над мутантами… Стоять! Стоять, я сказал! – над моей головой прошил пространство Зала бледный луч. – Вот так… Его замечательное свойство в том, что не нужен даже четкий прицел – он излучает во все стороны сразу. И при этом совершенно безвреден для нормальных людей. Только мутанты подвержены его воздействию. Так их можно вычислять даже сразу после рождения, кстати.

Меня корчило и выжимало на пластике пола, перед глазами начал собираться красный туман. Я старался не стонать чересчур откровенно, но получалось, кажется, плохо.

– Находит у каждого нелюдя его болевую точку, – продолжал разглагольствовать Трент. – И у вашего сына в том числе. На нем прибор тоже тестировали. Очень хорошо действует, поверьте мне.

– Чего. Ты. Хочешь? – я с трудом узнал голоса Адмирала.

– Справедливости, Ваше Превосходительство. Всего лишь справедливости, – Трент откровенно насмехался. – Тех привилегий, которые мы заслужили – вот и все.

Очередная вспышка боли отправила меня на несколько секунд во тьму. А когда я пришел в себя, Трент падал лицом вперед. Распрямиться у меня не получалось, не получалось даже до конца открыть глаза – я видел только часть Зала сквозь мокрые от слез ресницы. Потом теплые твердые руки повернули меня, нащупывая пульс на шее, громкий голос Адмирала прозвучал над самой головой:

– Свенсона сюда, быстро! – и его лицо склонилось надо мной низко-низко. – Как ты, сынок? – тихо спросил он.

– Живой, – прошептал я.

А потом отключился снова.

В следующий раз я очнулся уже в мягкой кровати. Открыл глаза и увидел серо-голубой китель на спинке стула. Непонимающе завертел головой – я, что ли, в лазарете?

– О! С возвращением в мир живых! – поприветствовал меня знакомый голос.

– Май! – я завозился, пытаясь сесть.

Но он тут же оказался рядом, придержал за плечи:

– Лежи, герой. Побереги сердце.

– Сердце? Какое сердце? Где я вообще? Это же не лазарет, – я еще раз огляделся. – Это твоя каюта!

– Ну да, – согласился Май. – А ты думаешь, тебя стоило отправить в госпиталь, к другим больным?

Я представил, как это было бы, и тут же замотал головой – нет-нет, не стоило.

– Вот-вот, – удовлетворенно протянул Май. – Значит, соображаешь. Мозги тоже на месте.

– Что случилось? Трент – он…

– Мертв, – равнодушно сообщил Май. – Забыл, что за спиной у него тоже есть дверь, так сосредоточился на шантаже.

– А прибор?

– Изъят и отдан в лабораторию на изучение. Интересная штука, слушай. Кто там внизу такой головастый?

– Реттисси, – не задумываясь, ответил я. – Они мастаки разные штуки собирать… Он правда действует только на мутантов?

– Угу, – Май присел на стул рядом с кроватью, на которой я лежал. В одной рубашке, без форменной куртки, он смотрелся очень по-домашнему. Выудил из чемоданчика диагност, приложил к моей груди, глядя на мелькающие на экране цифры, продолжил: – Никому в Зале больше не стало плохо, только тебе... Есть у меня версия, что получасом раньше этот ваш Трент воспользовался своим прибором, чтобы вывести из строя старика-мутанта. Тот ведь, если я не ошибаюсь, мог прочитать его намерения, да?

– Мог, – согласился я.

– Ну вот Трент благоразумно отправил его в нокаут раньше, чем тот что-либо заподозрил… Только у старика были совсем не такие симптомы, как у тебя.

– Я слышал, Трент утверждал, будто прибор находит у каждого мутанта его болевую точку. У эмпатов это сосуды. У Гренделя случился гипертонический криз… ну, насколько я могу судить.

– Хм… – Май посмотрел на меня с интересом. – А ты и правда научился лечить, что ли? Без всего?

– Немного, – признался я.

– Что, и себя вот сейчас мановением руки вылечишь?

– Нет, себя не могу, – я вздохнул. Откровенно говоря, слабость во всем теле ощущалась ужасная. – Так что ты меня чуть-чуть подлатай – и я пойду.

– Куда это ты пойдешь? – изумился Май.

– Домой, – просто ответил я. – Меня там ждут.

– Этот твой здоровенный блондин? – Май прищурился.

– Его зовут Невен, – твердо ответил я, решив не смущаться. – И да, он меня ждет.

– Подождет до завтра, – заявил Май, убирая диагност.

– Я не могу до завтра! – забеспокоился я, пытаясь выбраться из постели. – Мне надо…

– Нор, не ерепенься, – вдруг мягко проговорил Май, опять надавливая мне на плечи. – Сейчас я за тебя отвечаю. И тебе нужен покой.

– У меня будет покой – дома! – сопротивлялся я.

– Да? И как ты туда планируешь попасть? – Май ехидно усмехнулся. – Лифт ради тебя одного гонять не будут, даже не надейся. Знаешь, сколько он энергии жрет?

– Атриумы, – тут же ответил я.

– Очень хорошо. Долетишь до нижнего уровня в виде трупа – несколько гравитационных ударов тебе сейчас не вынести. А не помрешь – инвалидом на всю жизнь останешься… Нужен ты будешь своему белобрысому парализованным?

– Как… почему? – пролепетал я, внезапно облившись холодным потом.

– Нор, с сердцем не шутят. Говорю тебе – отлежись. Успеешь еще налюбоваться на своего красавца.

Я нахмурился, подумал и честно сказал:

– Май, мне это не нравится.

– Что именно? – он замер с преувеличенным вниманием, вскинув брови.

– Намеки твои не нравятся. Про красавцев и белобрысых гигантов. И про то, что Вен сексуально привлекательный.

– Вот как… Он тебе, значит, даже такие подробности нашего общения передал?

Май явно насмехался.

– Передал.

– Так он действительно сексуально привлекателен, куда денешься? Такой… мужественный. Великолепный образец самца в самом расцвете сил.

– Май! – я думал, получится гневно, а получилось жалобно.

Он вдруг наклонился ко мне и почти прошептал:

– А мне, значит, должно нравиться, что ты предпочел его?

Я, кажется, покраснел, закусил губу, но взгляда не отвел. Потому что… Да вот потому что! Потому что Май – это Май, а Вен…

– Ты еще скажи, что действительно питал ко мне нежный интерес, не замутненный никакими соображениями карьеры и прочего. Не думал выгадать что-то с того, что сынок Адмирала – штрайб. Мало того – спит с тобой, и именно ты можешь разгласить информацию, косвенно бросающую тень на Адмирала. Ну? Расскажи мне, что не узнал меня сразу же – там, во дворе подготовительных курсов. И таскал за собой только и исключительно потому, что я пришелся тебе по душе. И молчал про мои необычные способности из-за сочувствия ко мне и маме, а не потому, что ждал удобного случая шепнуть о них Адмиралу. И стал врачом для особых поручений только благодаря своему великому таланту, а вовсе не потому, что много пронюхал и дал понять, что умеешь молчать. Ну, Май? Расскажи мне сказку для малолеток. А я послушаю. Люблю, знаешь ли, сказки, где такой положительный герой.

Май давным-давно распрямился и смотрел на меня, не моргая, пока я толкал свою обвинительную речь. Я знал, что прав. Хотя в один узор все сложилось только что, вот прямо на глазах. Просто раньше я об этом не думал. Да и, честно признаться, вообще на многое смотрел иначе. Принимал за чистую монету фальшивку. Все-таки когда не знаешь, как выглядит настоящее – фальшивое тоже может показаться истинным.

Я замолчал, ожидая его реакции и гадая – он меня выкинет из флата прямо сейчас или хотя бы позволит одеться?

А он вдруг неожиданно усмехнулся:

– Я смотрю, Нор, ты решил прояснить наши отношения? Самое время, а как же… Хорошо, давай предположим, что ты прав на все сто процентов. Тогда объясни мне – для чего я пришел провожать тебя к Черному Коридору? Какой мне был смысл так подставляться? Я тебе ничего не был должен, ты мне – тоже. Все возможные бонусы я уже получил, о перспективах можно было забыть, потому что ты совершил невозможную глупость и вылетел из Скайпола как пробка. Ну? Объясни мне, зачем я, такой расчетливый и дальновидный, поперся ждать тебя на границу Полиса?

Я молчал. Говоря откровенно, мне нечего было ответить. Я понятия не имел – зачем.

Бессмысленный благородный и красивый жест капитана, провожающего тонущее судно в последний путь? Но Май не уважал бессмысленные вещи. И с благородными у него тоже дело обстояло не очень.

– Нечего сказать, значит? В то, что у Мая Свенсона тоже есть чувства, ты так и не веришь?

В его голосе звучала горечь, и мне вдруг стало стыдно – даже мурашки продрали по коже. Я что же, ошибся? И обидел своего единственного друга здесь? Ведь Май и с Веном шептался, когда тот попал в плен, хотя вовсе не обязан был давать ему какие-то советы и выгоды с этого не имел никакой.

Он начал подниматься, но я схватил его за рукав.

– Май!.. – и когда он повернулся, негромко попросил: – Прости.

Он опустился обратно на стул, пожевал губами и махнул рукой:

– Ладно, проехали… Тем более ты, по большей части, прав.

Я откровенно вытаращился на него. Клянусь фуражкой Первого Адмирала, мне его никогда не понять!

– Да, прав, – подтвердил Май еще раз, глядя в стену поверх моей головы. – Ты же, баловень судьбы, понятия не имеешь, что такое пробиться сюда, наверх, из Полиса, правда? Тебе, адмиральскому сынку, никогда не приходилось лизать задницы, чтобы остаться рядом с благами, которые другим достаются ни за что, просто потому что им повезло родиться от нужной женщины. У меня не имелось причин питать к тебе симпатию, Нор. Так что сначала так все и было, как ты говоришь… Но, знаешь, когда я предлагал тебе переспать со мной, то был уже очень далек от мысли сообщить о тебе Адмиралу. И вот теперь это вся правда, Нор. Делай с ней что хочешь.

А я понятия не имел, что мне с ней делать. И делать ли вообще. Поэтому разглядывал рисунок на одеяле.

Да, всего месяц назад я бы не простил. Ни за что. Но теперь, пожив в Даунтауне, я мог понять стремление честолюбивого юноши со среднего уровня пробиться в высший эшелон. И даже то, что шел он к цели, пренебрегая отдельными конкретными людьми, которые для него ничего не значили, которые все вместе и каждый по отдельности являлись врагами, поскольку сами устроились у кормушки, но стояли на пути остальных к ней.

Однако все-таки скреблась в груди и обида. Я ведь когда-то поверил, что Май Свенсон – мой искренний и единственный друг.

В этот момент в дверь постучали.

Май тут же поднялся и пошел открывать. Кажется, ему тоже неловко было смотреть мне в глаза.

Я уловил тихое бормотание, а потом Май заглянул в комнату:

– Тут к тебе пришли, Нор.

Я изумился, приподнимаясь на подушке. Это кто же мог ко мне сюда пожаловать?

И тут в дверях, за спиной Мая показалась…

– Мама! – выдохнул я и сел. – Мама!

Она обняла меня – крепко, долго, – и я потерялся в знакомом запахе, даже не заметив, когда Май накинул куртку и выскользнул из флата, деликатно оставив нас наедине.

Платье на маме было скромное, но очень ей шло – пепельная ткань плотно облегала руки и грудь, надежно прикрывала ноги. Волосы были собраны в невысокую прическу, а лицо, как мне показалось, осунулось.

– Как ты живешь, Норик? Рассказывай. Рассказывай с самого начала, – она опустилась на стул, на котором недавно сидел Май, и взяла меня за руку.

Я не стал вырываться. И начал рассказывать – постепенно, осторожно, следя за ее реакцией. Но она слушала с живейшим интересом, задавала вопросы, ни разу не дав понять, что ей скучно или неприятно, и постепенно я увлекся, описывая быт Даунтауна и его будни.

– …Ты не поверишь, мама, но внизу живут семьями. Мужчина, женщина и дети. И я недавно помогал принимать роды, да. Это был кошмар. Зато на свет появился малыш, и он оказался… таким страшненьким – ужас просто! А Нора почему-то сказала – красавец. Неужели я тоже таким был? И как ты вообще подобное вынесла, да еще три раза? Если бы я родился женщиной – ни за что бы не согласился рожать. А Блич – это брат Вена, – утверждает, будто мужчины психологически не подготовлены к подобным испытаниям, и что поэтому им надо ценить и уважать женщин. Он умный, Блич. И как лекарь ничего не боится – всегда такой спокойный. Но раз уж у меня способности к целительству – наверное, мне тоже придется многое повидать и многому научиться. Грендель – это прадед Вена и глава клана, он маленький ростом, но на самом деле очень сильный телепат, он был сегодня тут, а потом ему стало плохо, и Вен с ним отправился вниз, – сказал, что я обязан развивать способности и приносить пользу. У нас там, знаешь, никого не кормят даром. Все работают. Даже женщины. Вот мама Вена, например, смотрит за детьми. Это называется детский сад. А сестра Вена, Рада – очень красивая, мам, тут таких девушек не бывает, – она в мастерской работает, кроит и шьет одежду. Она сейчас малыша ждет от любимого, только он погиб. Ну а мужчины само собой работают. Вот Тор – это как раз любимый Рады – ходил с Веном в рейды, например. Особенно тяжелый труд на фермах, потому что у нас совсем нет автоматики – не то что тут, наверху. Меня приглашали на плантации чинить помпы – я видел, как там надрываются. Но на фермах случилась одна не очень приятная история, так что меня туда, наверное, больше не позовут. Зато в синтезаторной меня ждут всегда. Я там познакомился со всеми машинами и начальником синтезаторной. Дар – отец Вена, он хороший человек и очень знающий механик…

Я почувствовал, как улыбка матери становится натянутой, и постепенно замолк. Мама тоже не открывала рта.

– Мам? – наконец нарушил я повисшую тишину. – Что-то случилось?

– Ничего, – она тряхнула головой, – кроме того, что мне, оказывается, говорили правду.

– О чем?

– О тебе и о том, что ты… живешь с мужчиной, – все-таки закончила она.