Текст книги "Ковчег (СИ)"

Автор книги: Корсар_2

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Коллекция видеоматериалов у дылды была скудная, и я, оказывается, смотрел абсолютно все из того, что лежало на полке, поэтому уже через час я отказался от идеи развлечься с помощью визора. Лег в кровать и опять не смог уснуть. Все на хронометр над дверью поглядывал, точно он мог мне что-то подсказать.

Снова встал, даже штаны натянул, поморщившись от неприятных ощущений. Пошатался взад-вперед по каюте.

Я не боялся, нет. Глупо было бы думать, что Совет клана или даже весь клан могут собирать ради решения такой мелкой проблемы, как я. Однозначно, произошли неприятности покрупнее.

Срочно требовалось занять чем-то руки – я надеялся, что так голове станет полегче. И я решил вымыть пол – на нем все еще виднелись кровавые разводы. Не то роботы-уборщики далеко не ежедневно наводили порядок в здешних флатах, не то их и в помине тут не водилось… Собственно, у нас тоже роботам были поручены только офицерские помещения, курсанты в своих флатах следили за порядком самостоятельно; называлось это «трудовая терапия». Так что ничего сверхъестественного в собственноручной уборке я не видел.

Я вымыл не только крохотную комнатку, но и гигиеническую кабинку. Прогудела рында. Делать опять стало нечего, и я обратил внимание на мерцание лампы под потолком. Врубил на полную мощность светильник над кроватью, залез на стол и принялся изучать конструкцию. Потому что когда так моргает – могут быть три причины: лампочка сдает, дроссель шалит или контакт отошел. В данном случае на мое счастье оказалось – контакт, потому что ни запасной лампочки, ни дросселя у меня, конечно, не имелось. Через какое-то время, поколдовав над платой и поправив крышку, я поставил лампу обратно и как раз успел прикрепить на место плафон, когда дверь во флат распахнулась, я вздрогнул и сверзился с края узкого стола прямо в объятия Невена.

Вот же черт!.. Нет, хорошо, что он меня поймал, конечно, иначе ударился бы я здорово, но как-то это уже слишком… Кажется, я скоро настолько привыкну к его прикосновениям, что, наоборот, без них буду чувствовать себя неуютно.

– Ты чего не спишь? – спросил Невен, опуская меня на пол.

– Лампочку вот… чинил, – угрюмо сказал я, переминаясь босыми ногами по пластику.

Больше всего мне хотелось поинтересоваться, где он был. Но я не мог. Словно барьер какой стоял: дальше – нельзя, дальше – не твоя территория.

– Полезное дело, – согласился Невен и принялся раздеваться. Он спокойно разоблачался, а я стоял как дурак и смотрел на него – на обнажающиеся шею и лопатки, на крупную спину, на почти белые волосы, снова расплескавшиеся по плечам. – Все нормально, Аденор, – вдруг сказал он, не оборачиваясь. – Все нормально.

Я незаметно выдохнул и полез в постель вперед него. В конце концов, мне-то было – только штаны стянуть, а ему еще со своей шнуровкой на ботинках возиться.

Едва голова коснулась подушки, как меня тут же стало уносить в сон – медленно так, лениво. Под тяжелым телом рядом прогнулся матрас, но даже это было приятно. А еще приятнее казалось то, что сегодня наконец-то закончилось. Хотя и жалко было тоже. Потому что завтра… то есть когда мы проснемся, вот этого «Все нормально, Аденор», – его уже не будет. Но ведь обязательно будет что-нибудь другое, правда?..

14

А что я ему мог еще сказать, кроме «все нормально?» От Аденора просто сквозило тревогой, любопытством, растерянностью. И я его понимал, да. Я бы тоже извелся от неизвестности в такой ситуации.

Он засопел у меня под боком, вроде, даже стал засыпать, только вертелся, и я сгреб его поперек спины и подтащил к себе поближе. Все же койка узкая, если не лежать по возможности теснее, то утром все бока будут ныть.

Аденор тут же перестал крутиться, ткнулся носом мне в шею и уснул окончательно. А я снова лежал и смотрел в потолок. Что я мог сказать?

Что пока наши биологи искали антибиотик против бактерии, пожирающей плантации, клетчатка на фермах погибла вся? Ладно, на плантациях, но погибла и закваска тоже. И осталась только та, что законсервирована на складах. И с завтрашнего – да нет, уже с сегодняшнего дня – нормы белка урезаны на треть.

Поэтому вечером я иду в рейд. Без всякой разведки, так как времени нет совсем: пока клетчатка созреет, норму успеют урезать еще пару раз. А если мы идем в рейд без разведки – значит, первым иду я, чтобы вовремя обнаружить охрану. И последним потом тоже иду я, чтобы прикрывать группу.

Но самое неприятное – таких рейдов у меня впереди еще штук пять. Наобум, вслепую, по старым лазам, где запросто может оказаться какая-нибудь гадость. Например, усыпляющий газ. Или банальные капканы. Техника – она без эмоций, ее не учуешь.

Но не рассказывать же все это перепуганному мальчишке, который уверен, что Совет клана собирают исключительно ради него.

Нет, про Аденора там тоже говорили. Грендель сообщил, что у нас новый член, мутант со способностями лекаря. От Рады и Лейна все уже об Аденоре знали, так что новость оказалась старостью. Только порадовались, что у нас еще один медик будет. Не так много их у нас, каждые руки на счету. Да и радоваться больше было нечему.

Я еще тогда подумал, что никто про Реттисси пока не знает. Или их еще не нашли, или не разобрались, что к чему. Если, конечно, вообще стали разбираться...

А мелкий, судя по всему, еще и в технике соображает. Лампу починил, не мигает, надо же. Я вспомнил, как он оступился и свалился со стола прямо мне в руки. Горячий, смущенный, встрепанный. У меня сразу так тепло в животе стало, что даже отвернуться пришлось. Тем более, я сам ему сказал, что не трахаюсь с подростками. В общем-то, не трахаюсь, но организму же этого не объяснишь. Тем более, после облома с Лейном.

И, кстати, это действительно проблема – где? Не говорить же мне мелкому: иди, погуляй часик, у нас тут интим намечается. Он и так на меня смотрит, как на сексуального маньяка. Не знаю, каким образом они там, наверху, выходят из положения, но явно иначе, чем мы. А может быть, у них на всех хватает женщин. Или у них лишним мужчинам капли какие-нибудь дают или таблетки, чтобы не возбуждались. И надо, наверное, прекращать на эту тему думать, потому что…

Потому что.

Я осторожно вытащил из-под Аденора руку, на которой тот спал, тихо встал, укрыл его одеялом, посмотрел на безжалостный хронометр и пошел в душевую кабинку. Давно я такими вещами не занимался, видимо, придется опять начинать.

Дверь я постарался прикрыть без щелчка, стащил трусы, прислонился к стенке, обхватил себя ладонью. Представил Лейна – как он медленно стягивает с себя комбинезон, сидя на моих коленях…. Раньше это всегда помогало, но сегодня мне в голову лезла всякая ерунда – как я с Дорсетом ссорился, как Аденор не вовремя с Радой в каюту ввалился, как он падал со стола прямо мне в руки… И вот стоило вспомнить про это, в животе снова стало жарко, между ног заныло, потяжелело, и дальше все пошло как полагается и даже быстрее, чем обычно.

Когда подкатило так, что терпеть и сдерживаться было уже невозможно, я прижался спиной к холодному пластику кабинки, пытаясь остаться на ногах. И еще каким-то краем сознания вспомнил, что должен вести себя как можно тише, поскольку в каюте спит не Лейн, а мелкий. И будить его стонами и воплями совершенно ни к чему.

Я все же сел в итоге на пол – все силы ушли на то, чтобы не орать. Сразу же потянуло в сон, глаза сами собой закрывались, хотелось забраться под одеяло, свернуться в комок и забыть обо всем. Но я кое-как встал и включил ионный душ на самое малое тепло, чтобы хоть немного прийти в себя. От брызгавшей в лицо прохладной воды стало легче, в голове прояснилось, и я вспомнил, что говорил на Совете Грендель про мелкого.

Лекарь.

Но мой личный, пусть и небольшой опыт утверждал совсем обратное. Не лекарь, а убийца. Хотя…

Я ощупал висок, на этот раз сильнее и тщательнее. Где-то под кожей чувствовалось нечто, напоминающее тонкий рубец. Словно мышцы разрезали, а затем сплавили лазером. При нажатии ощущалась еле заметная боль, как в не до конца зажившей ссадине. Значит, Грендель не соврал, когда рассказывал мне после Совета о пробитой кристаллом голове. Нет, я ему верил, конечно, но… Чудно как-то.

Хотя если Аденор мутант, то все может быть. Не исключено, он и правда способен не только убивать. В таком случае я очень удачно нашел его там, наверху. С одной стороны – оружие, а с другой – скорая помощь.

Я хмыкнул, выключил душ и полез в шкафчик за полотенцем.

Мелкий, похоже, уже не спал. Он лежал ко мне спиной, я непроизвольно настроился на его эмоции, и меня вдруг снова затопило целой бурей самых разных чувств. Похоже, Аденору приснился кошмар, и сейчас он, еще не до конца придя в себя, находился во власти пережитого. Неудивительно, честно говоря. Я бы тоже долго переживал, попади наверх при подобных обстоятельствах. Дня три, не меньше.

Я присел на кровать, протянул было руку потрясти Аденора за плечо. Потом вспомнил, что ему не нравятся чужие прикосновения. И еще вспомнил, как его называла Рада. Задержал пальцы в паре дюймов от худого смуглого плеча, откашлялся и сказал, чувствуя почему-то непривычное смущение.

– Не переживай, Нор. Никто тебя никуда из клана не выгонит. Дед тебя натаскает, научит пользоваться даром. Он же двусторонний телепат, он умеет. Понятно, что ты привык совсем к другой жизни, но что теперь делать. Живой, здоровый – самое главное. Освоишься, друзей найдешь, может быть, даже девушку. Тут у тебя очень неплохие шансы – девчонки любят все новенькое. Вон, Рада – и та заинтересовалась, а она знаешь какая привередливая! Давай поднимайся, мойся, и пойдем завтракать. Тебя дед к себе ждет, он просил напомнить. А мне вечером в рейд идти, надо выспаться как следует. Только ты не удивляйся, сегодня завтрак будет не очень… сытным.

– Почему? – он повернулся так резко, что я не успел убрать руку, которую так и держал у его плеча, и моя ладонь случайно оказалась на его груди.

У Нора была такая гладкая теплая кожа, что я на пару мгновений забыл, о чем говорил. Просто чувствовал и все – это тепло, эту гладкость, торопливый стук сердца под пальцами. Потом опомнился, конечно, убрал руку и отвел взгляд. Почему-то сейчас его глаза были не синими, а снова почти черными.

– Проблемы у нас на плантациях, – неохотно сказал я. – Я не биолог, не химик, только в общих чертах знаю. Есть какая-то бактерия, питающаяся клетчаткой, она все время мутирует. Раз в полгода появляется новый штамм. Иногда его удается вовремя обезвредить, иногда нет, и тогда у нас остаются только консервы. Обычно биологи справляются, но в этот раз была какая-то стремительно жрущая белок плесень. В общем, плантации погибли, там сейчас все чистят, стерилизуют. Я с рейдерами вечером наверх пойду, за закваской. Но ты сам должен понимать – пока она приживется, пока вырастет, пока массу нужную даст. Время, в общем. Недели две. Поэтому Совет ограничивает норму, чтобы дотянуть до урожая.

Нор нахмурился, что-то соображая. А я – пока не посыпались лишние вопросы – встал, стащил полотенце и потянулся за своим любимым комбинезоном.

Которого почему-то на месте не оказалось.

Я так удивился, что забыл о своей наготе. Полез в шкаф – пусто, только запечатанные комплекты лежат. На кресле и стуле его тоже не нашлось, хотя я для верности поворошил шмотки Аденора. Тогда я сел на стол и принялся вспоминать, когда в последний раз видел свой комбинезон. Вчера я ходил в одноразовой рубахе и в таких же штанах. Вон они в углу валяются, я их перед сном туда кинул. До этого… Память решительно отказывалась мне помогать.

Я повернулся к Аденору.

– Ты не помнишь случайно, куда я запихал свой комбинезон? Тот, в котором был в рейде? Такой… темно-синий, с кучей карманов?

Нор судорожно сглотнул и отвел взгляд. Пробормотал что-то невнятное и хриплое. И опять покраснел – лицо, шея, грудь – вплоть до крохотных коричневых сосков. Тут я вспомнил, что сижу на столе голый, а Нор – не Лейн, у него другое воспитание.

Встал, поднял с пола полотенце, прикрылся и опять повернулся к мелкому. Он все еще полыхал румянцем, как девушка. Я опять отвлекся, представив себе, какая у него сейчас горячая и приятная на ощупь кожа. Потом мысленно стукнул себя по затылку и повторил вопрос.

– Я его выкинул, – пробормотал Аденор и захлопал ресницами. – Он был… я им кровь вытирал, когда тебе голову пробило. Я не знал, что делать. Грендель велел вытереть, а тряпки не было, вот я и…

– Ну да, – растерянно сказал я. – Грендель велел, понятно. Тряпки-то действительно нет. Надо было абсорбентом посыпать, который против всякой грязи. Я тебе потом покажу, где его взять.

Мой любимый комбинезон!

Я представил, как его разлагало на микрочастицы в утилизаторе, и окончательно расстроился. Не то чтобы я сильно привязан к вещам. Просто у меня тоже есть какие-то…приметы, что ли. Например, надевать в рейд этот самый комбинезон. Я его даже Раде не отдавал – сам чистил, сам чинил.

От Аденора фонило таким чувством вины, такой растерянностью, что я против воли улыбнулся. Переживает, ну надо же. Вылечил мою разбитую голову, вымыл пол. Между прочим, визор отремонтировал и лампочку. А я расстраиваюсь из-за тряпки. Можно подумать, мне на складе новый не выдадут.

– Ладно, – сказал я. – Плевать. Выкинул и выкинул. Другой получу. Вставай.

Он как-то неловко поднялся, охнул, повернулся спиной – и тут я увидел у Нора на лопатках два странных пятна, похожих то ли на расчесы, то ли на ожоги.

– Стой!

Он послушно замер, хотя и заметно напрягся.

– Это что у тебя?

Я подошел ближе, наклонился, рассматривая пятна. Кожа была воспаленно-розовой. Такая же воспаленная полоса виднелась подмышкой. И я подозревал, что в паху у Нора ничуть не лучше. Кажется, ему не очень подходила наша одежда. Или куртка и брюки Лейна оказались настолько малы, что швы натерли везде где только можно.

– Несчастье ты мое, – совершенно искренне сказал я и осторожно провел ладонью по острой лопатке. – После завтрака пойдем не к Гренделю. То есть к нему ты все равно пойдешь, но потом. Сначала у Блича мазь попросим, а потом отправимся на склад и подберем тебе комбинезон по размеру. Тем более мне тоже надо новый. Комбинезоны не такие жесткие, они из ткани.

Честное слово, я в этот момент чувствовал себя его старшим братом.

15

Завтракать я отказался. Мне бы сейчас ни один кусок в горло не полез. К тому же такой неаппетитный кусок, как у них тут.

И еще я подумал, что пока не принес никакой ощутимой пользы клану, а уже их объедаю.

Не знаю, почему в столовую не пошел Невен – может, тоже не хотел, а, может, решил сначала от меня избавиться, а потом уже разбираться с новыми порциями еды.

В общем, он повел меня к лекарю, как и собирался.

Невен говорил, что Блич – его старший брат, и я ожидал увидеть какого-то совсем уж невероятного гиганта. Однако тот оказался рыжим мужчиной среднего роста, да еще и в возрасте. Собственно, первым я увидел вообще не его, а какого-то неприятного заспанного типа в усах и наспех натянутых задом наперед штанах, и безмолвно повернулся к дылде – вот это и есть Блич?

– Привет, Пит, – сказал Невен. – Нам бы Блича.

– Таскаются с самого утра, поспать не дадут, – вместо приветствия проворчал тип, но от дверей отступил. – Блич, это к тебе! – а потом отошел, стянул штаны и снова бухнулся в койку.

И все равно с Бличем у Невена тоже оказалось мало общего – разве что глаза у того были почти такие же светлые и брови похоже нависали над ними. Да еще вот немногословность у них оказалась сходная. В отличие от Пита, он мне, пожалуй, понравился.

Блич осмотрел мою спину, заглянул подмышки, потом цокнул языком и натер меня какой-то пахучей дрянью, сунул пузырек в руку и кивнул на соседнюю дверь:

– Дальше сам справишься?

Разумеется, я справился. За дверью оказалась точно такая же гигиеническая кабинка, как во флате Невена, и пока я обрабатывал натертости в паху, меня накрыло.

Вот дернул же черт встать утром и тут же попереться в душ! Хоть бы подумал, куда мог деться Невен, раз его нет в кровати. С вечера ведь размышлял обо всяких неудобствах при совместном проживании, и вот на тебе – опять нарвался на показательную часть… Я как только понял, чем там дылда занят, сразу же обратно вылетел, конечно, только голову-то куда денешь?

Это не было красиво, это не было чем-то особенным – в конце концов, что я, сам никогда не онанировал, что ли? – но увидеть, как этим занят другой, было настолько непристойно, что от стыда и возбуждения стало непонятно, куда деваться. Руки я при себе, правда, удержал – еще не хватало, чтобы дылда вернулся в комнату и понял, чем я тут развлекаюсь, но смелости встретить его, когда он выйдет из кабинки, мне не хватило. Я лег обратно в постель и притворился, что сплю. Только дылда не поверил. И понес о каких-то девушках, о перспективах… А мне в тот момент – хоть плачь! – до жути требовалось остаться одному и попытаться разобраться, какого беса со мной происходит и чего именно мне хочется – просто потрахаться хотя бы с собственной рукой или навсегда забыть о Невене в душе, откинувшем голову на стену, сжимающем член в кулаке, кусающем губы, и Невене с полуобнаженным Лейном на коленях.

Нет, на совместном проживании надо ставить крест, и как можно скорей. Долго я в таких условиях не выдержу. Стоит только припомнить, как он сегодня раздетым шарился по флату, а на меня и вовсе внимания не обращал, как будто я так, мебель… И никто не сказал, что это для них не привычное поведение – вон, тот же Пит ничуть не смутился стащить штаны и бухнуться в постель… Эй! Раз он спит у Блича – значит, Блич тоже…

Стоп! Я не буду об этом думать. Ни за что! Иначе совсем свихнусь. А меня просто отправили намазаться и вернуться. Меня еще Грендель ждет, между прочим. И с рейдом этим выяснить надо… Хорошо, что Невен про него сразу заговорил, а то я бы и не знаю прямо, как из-под одеяла выбирался, поскольку в голове-то черт те что, а в трусах – утренний стояк, и увиденное ничуть не помогло ему меня покинуть. А вот услышанное – да, помогло.

– …вечерами, – донеслось до меня. Блич передал Невену такую же точно баночку. – Ну и одежду бы тебе сменить, – это он уже мне.

Я промолчал. Чего болтать зря – разве мне тут кто-то специальные условия создавать должен? Полегчало после мази – и то ладно.

– Кстати, Грендель просил и меня на ваших занятиях присутствовать, будущий коллега. Так что подожди немного – вместе пойдем.

Я кивнул. Вместе так вместе, какая мне разница? Если Грендель считает, что присутствие настоящего лекаря мне поможет – пусть присутствует. Чем скорее я выучусь (если выучусь), тем скорее смогу получить отдельный флат – врачей везде уважают и ценят.

– Да? Тогда я к себе, – мне показалось, дылда обрадовался, что ему не надо меня провожать.

Ну и пожалуйста, беги скорее. Да не забудь Лейна прихватить, пока у вас время есть. А я об этом все равно думать не буду!

– Пока, Нор, – Невен потянулся хлопнуть меня по плечу, но передумал и просто вышел.

Блич прихватил свой чемоданчик, наклонился к кровати, не то прошептал что-то Питу на ухо, не то чмокнул его в щеку – я специально смотреть не стал, и мы пошли.

Интересно, что никакой особой одежды у Блича не было. Май всегда гордился форменным кителем медика, это выделяло его и делало особенным – так же, впрочем, как и меня выделяла форма курсанта. А вот Блич спокойно отправился в том самом комбинезоне, в котором находился и дома – как самый обычный член общества, ничем не примечательный.

Я привык, что люди гордятся тем делом, которым занимаются, и рады показать остальным, на каком поприще добились успеха. Тут же, судя по всему, никто такими вещами не заморачивался. И точно так же никого не волновала чужая личная жизнь. Нет, правда, ну вот попробовал бы Май привести к себе какого-нибудь мужчину и открыто жить с ним – Великое Пространство, какой бы вой поднялся!..

Флат Гренедля, в отличие от флата Невена, был очень даже просторным. Оно и понятно: предводителю клана надо где-то собирать своих подчиненных. Посередине стоял большой стол, в углу – старое кресло и визор, где старик встретил меня в прошлый раз, а дверь в глубине, скорее всего, вела в жилую часть. Сегодня Грендель пригласил нас в противоположный угол, к шкафу с кристаллами, посадил Блича и уселся сам, отвернув стулья от большого стола, а меня поставил напротив. Велел: «Думай о том, о чем обычно думаешь, когда лечишь», – и сразу же полез в голову. А Блич принялся спрашивать, какие именно болезни я умею лечить, перечислял симптомы, выяснял подробности травм, которые мне приходилось исцелять.

Через четверть склянки я думал, что они оба задумали уложить меня прямо там, заучив насмерть. Еще через треть склянки язык еле ворочался, руки не поднимались, а глаза норовили закрыться – меня словно выжали всего по капле и продолжали выкручивать и выкручивать... Потом я не выдержал и на них наорал. Они все равно, конечно, не отстали, но Грендель хотя бы свою хватку ослабил, и дышать стало легче.

Не знаю, чего они хотели добиться от меня с первого занятия – честное слово, я никогда не понимал, как у меня вообще что-то получается, а они пытались выведать, каким образом я нащупываю какую-то там ауру… Никаких я аур не щупал. Просто понимал, где больно, жалел – а потом вообще ничего не помнил, пока все не проходило.

Грендель даже предложил руку себе порезать, чтобы посмотреть, как оно действует, но я ему возразил, что ни черта у меня не получится его вылечить. Потому как мне не слишком-то нравится человек, который копается в моих мозгах. Это я от усталости сказал и злости, был бы в нормальном состоянии – никогда бы такого не ляпнул. В общем, я думал, он меня прямо сейчас с Корабля вышвырнет, но Блич расхохотался, и я заметил, что и Грендель хмурится не по-настоящему.

– Мне что, сюда Невена позвать и еще раз ему голову расшибить? – поинтересовался он.

– Не надо, – испугался я. Может, он и не всерьез говорил, но лучше не давать повода развиться подобным идеям. – Давайте на мне лучше, что ли?

Я уже собирался садануть кулаком по столу, чтобы хорошенько его разбить, когда во флат без стука ввалился какой-то крепыш в белом комбинезоне:

– Грендель, сказали, Блич у тебя?

– Да, я здесь, Тамир. Что случилось?

– Сестренка… задыхается. Не знаю, что…

Не успел он договорить, как Блич уже подхватил чемодан:

– Идем.

Крепыш выскочил первым, почти бегом, за ним Блич, Грендель зачем-то тоже потащился, ну и я следом – не могу же я в чужом флате оставаться, когда все ушли, да и зачем мне там торчать?.. В общем, теплой компанией мы добрались до очередной двери, Тамир распахнул ее, и мы оказались внутри.

На маленькой кровати с закрытыми глазами лежала девочка лет двенадцати, наверное, и дышала часто-часто. Светлые короткие косички, покрасневшее лицо, потный лоб. В руке она сжимала небольшой фонарик – совсем такой же, как был у меня когда-то там, в Скайполе.

– Давно начался приступ? – Блич наклонился над больной, нащупывая пульс на шее.

– Да вот только что. Я сразу за тобой побежал. У нее раньше никогда… – Тамир сжимал и разжимал кулаки, бестолково мялся рядом.

– Я знаю, что никогда, – оборвал Блич, потом добавил мягче: – Хорошо, что не стал ждать, – он открыл девочке рот, что-то там посмотрел, полез в свой чемодан, пошарил, достал диагност, положил на постель. Потом оттянул веки, заглянул девочке в глаза. – Маришка, ты нас видишь?

Девочка замычала, задергалась в его руках. Кажется, она не умела говорить.

– Маришка глухонемая, – сообщил мне Грендель негромко.

– Отек гортани, – постановил Блич. – Похоже, что-то аллергическое. Мне надо…

– Тш-ш! – сказал Грендель, а я уже шел к постели.

Блич посторонился, я опустился на колени рядом с кроватью, взял ладошку девочки в свои руки. У нее были испуганные карие глазенки, и я улыбнулся ей, погладил слабые пальцы. Она неуверенно улыбнулась в ответ, сразу же закашлялась, из глаз хлынули слезы, рот мучительно приоткрылся. Я потянулся, положил одну руку ей на лоб, другую – на горло. Что-то мешало, я отмахнулся, закрылся от мешающего, и поплыл, отдаваясь знакомым волнам…

Флат Гренделя находился недалеко – всего через полтора коридора, и когда Маришка спокойно уснула, мы вернулись обратно. Блич выглядел задумчивым: все соображал, на что же у девочки могла возникнуть аллергическая реакция – он шепотом обсуждал это с Тамиром, хотя почему шепотом, я не понял, раз Маришка все равно не могла ничего услышать и, значит, проснуться.

Я надеялся, теперь-то уж они от меня отстанут, ведь им удалось пронаблюдать мои способности в процессе. Но Грендель не казался удовлетворенным и недовольно посматривал на меня, будто я его чем обидел. Однако все же, видимо, решил, что на сегодня с меня достаточно и махнул: мол, можешь идти. Но я еще не собирался уходить.

– Ну? – спросил он.

– Я слышал, у вас неприятности и готовится рейд наверх, – сказал я, и оба тут же на меня уставились.

– Да? – поторопил Грендель.

– Могу я тоже… пойти?

– Зачем? – и я сразу же опять ощутил давление.

Как же мне не нравились эти дедовы штучки, кто бы знал! Но приходилось терпеть.

– Мне кажется, я мог бы быть полезен.

– Нам или верхним? – деловито и буднично поинтересовался Грендель.

Блич промолчал.

– Верхним я не нужен, – кто бы знал, как горько было это говорить. – Но и внизу от меня проку немного. Лечить я пока все равно не умею толком, а в рейде мог бы пригодиться. Я хорошо знаю расположение ферм. И особенности их охраны.

– Ты можешь лечить, – возразил Блич. – И сможешь еще лучше – так, как никогда не смогу я. Тебе ведь даже лекарства не нужны… А если попадешься наверху, вряд ли тебя погладят по голове и отпустят с миром.

– Я не попадусь. И разве рейдерам не нужен лекарь?

– Кто сказал, что ты сможешь вылечить рейдеров? – пристально взглянул на меня дед. – Они – не маленькие глухонемые девочки.

– С ними идет Невен, – напомнил я.

Терять было нечего – старик и так все знал, да и видел меня насквозь. Интересно, а Блич умеет держать язык за зубами? Мне еще только не хватало, чтобы дылду ввели в курс, при каких обстоятельствах я способен исцелять.

– Что ж, попробуй, – решил дед после недолгого молчания. Блич дернулся, но Грендель остановил его движением ладони. – Если обещаешь не лезть на рожон.

– Обещаю, – сказал я.

И дед меня отпустил. Я развернулся, вышел и побрел по коридору.

Не сомневаюсь, Блич тут же принялся обсуждать, предам я их или не предам. Но мне было все равно. Не то я настолько вымотался, не то был уверен: все, что ему надо, Грендель прочитал в моей голове, и если бы у него возникли какие-то сомнения – ни за что не послал бы меня со своими. Я еле передвигал ноги и раздумывал: а правда, что я сейчас чувствую? И никак не мог понять. Опять словно ступор какой-то случился. Как-то всего мне было много сразу и не получалось остановиться и хорошенько его обдумать, а потому внутри немножко заморозилось – словно на будущее, когда будут возможность и силы…

– Нор?

Я обернулся.

– Здравствуй, Рада.

На удивление, даже ее появление не вызвало у меня почти никаких эмоций. Может, потому, что сегодня на ней был не тот балахон, а обыкновенные штаны, в каких теперь ходил и я, и вполне закрытая рубаха.

– Я слышала, ты нынче отличился?

– Я вообще сильно от вас отличаюсь, – я привалился к стене спиной и прикрыл глаза. Могучее Пространство, до флата Невена еще тащиться и тащиться…

– Правда? – кажется, в ее тоне сквозило неудовольствие. Но мне, честное слово, было не до этого.

– Правда, – я кивнул, отлепился от стены и проговорил: – Ты прости, но мне надо…

Я никак не ожидал, что она вдруг окажется настолько близко и в ее зеленых глазах можно будет утонуть. А еще – что под рубахой на ней не надето никакого белья, и Рада скользнет в мои объятия, прижимаясь грудью. Я машинально опустил ладонь ей на плечо, почувствовал жаркое дыхание на своем лице, а потом ее пальцы добрались до моего затылка и притянули голову для поцелуя. Дальше помню не очень – только то, что все было мягкое, горячее, влажное, ее руки под своей рубашкой, и как она хихикнула: «Не кусайся!». А потом отстранилась – растрепанная, раскрасневшаяся – и, прижавшись бедром к моему паху, где пульсировало и жало в районе застежки, шепнула: «Значит, говоришь, отличаешься? А, по-моему, там все как у всех», торопливо мазнула губами по шее, от чего я вздрогнул, пообещала «Увидимся» – и умчалась.

А я остался один в пустом коридоре – дурак дураком с напряженным членом. Постоял, непроизвольно вытер саднящие губы и все-таки направился дальше, во флат Невена, тихо надеясь только на то, что если там и был Лейн, то уже ушел. Новых эмоциональных потрясений я больше просто не вынесу…

Мне повезло – Невен спал. Опять заняв почти всю кровать, но это ерунда. На кресле, аккуратно сложенный, лежал новый комбинезон. Уже притащил – надо же. Жаль, конечно, что я выкинул тот, старый – видно, он ему был дорог, раз дылда расстроился...

Я разделся и аккуратно прилег на краешке койки. Думать сил не осталось, разбирать произошедшее по косточкам – тоже. Да чего там, даже приключение с Радой подняло мой тонус ненадолго – сначала-то я совсем было взбодрился, но пока добрел до флата, опять начал клевать носом. Так что заснул быстро и без проблем.

Снилось что-то невнятное, но эротическое. А разбудили меня склянки – третьи послеполуденные. Странно все-таки – иногда их и не замечаешь даже, а иногда проснешься от звона – и все, уже никак не уснуть...

Я полежал тихонько, надеясь все-таки заманить сон обратно, а потом до меня дошло, что лежу я как-то... необычно. Я осторожно открыл глаза и обомлел. Черт меня совсем возьми, если я не спал на плече у Невена и при этом не обнимал его поперек груди! У меня даже дыхание с перепугу сбилось. Нет, с тем, что дылда привык все и всех под себя подгребать, я уже как-то смирился, но чтобы я сам?!

Да еще и сексуальный сон давал себя знать – если бы Невен сейчас проснулся, вышло бы очень неудобно, поскольку ногу я умудрился закинуть ему на бедро, и скрыть от него физиологические подробности мне бы вряд ли удалось.

Никогда, никогда меня не тянуло ни с кем обниматься! И начинать это делать в постели с парнем я вовсе не собирался!

Поэтому, обмирая в тихой панике, что Невен вот-вот откроет глаза, я стал отползать к краю койки. К сожалению, край оказался ближе, чем я рассчитывал. Но ногу с дылды снять удалось, голову и руку тоже. Правда, лежать так было категорически неудобно.

К тому же тут меня наконец-то настиг тот эмоциональный поток, который весь день ко мне подбирался, и меня затопило кучей совершенно сумбурных ощущений. Переждать – а потом начать их отсортировывать, твердо постановил я. Хотя непристойные картинки очень мешали...