сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 57 страниц)
Внезапно я услышал громкий всплеск воды: на камни неподалеку залезли две мерроу. Русалки скинули капюшоны своих накидок и, негромко говоря о чем-то, расчесывали волосы в ожидании рассвета, прямо как мы. Скорбь по юной мерроу снова нахлынула на меня.
«Надеюсь, что море ласково распорядилось с твоим духом», — пожелал я с надеждой.
— Это такие же русалки, как те, что подарили мне накидку? — спросила Кетерния, прерывая мои размышления.
Девушка указала на русалок.
— Да, думаю, что они даже из той же группы.
— Подойдем? — предложила девушка.
— Не стоит им мешать, — отказал я. — А где твоя накидка?
— Хранится дома в теплом и укромном месте, — ответила Кетерния.
Я кивнул.
Сегодня, как только первые солнечные лучи коснулись поверхности залива, мы с Кетернией уже шли по берегу, прощаясь друг с другом и строя планы на следующие тренировки. Под конец она легко обняла меня и пропала. Я с нетерпением побежал к месту, где нарисовал символ. Исчезая, я внимательно всматривался в незамысловатые линии, желая запомнить их. Бухта растворилась, как и рисунок артефакта.
Комментарий к Глава 7
*Трискель - символ, означающий "бег времени", ход истории и вращение светил.
Мне было бы очень приятно узнать ваше мнение о моей истории, так что не стесняйтесь писать отзывы :3
========== Глава 8 ==========
Я приоткрыл правый глаз и сразу же закрыл: слишком ярко. Собравшись с силами, я привстал. Голова гудела меньше, чем вчера, но каждое движение сопровождалось легкой болью. Я направился в душ, думая о Кетернии, тренировках и прочих бытовых мелочах. Спокойствие и умиротворенность полностью овладели мной и с легкостью прогнали тяжелые события реальности из моей головы. Весело насвистывая и думая о чудесной погоде, я позавтракал, легко улыбаясь самому себе.
Вскоре бабушка спустилась на кухню и застала меня за чаем.
— Доброе утро, как спалось? — ненавязчиво спросила женщина.
— Хорошо, тебе?
Бабушка лишь кивнула в ответ: достаточно, чтобы выспаться.
— Увидел символ у Кетернии на руке? — спросила она.
Я вздрогнул, осознав, что совершенно забыл об артефакте.
— Нет, пока не удалось, сегодня точно рассмотрю, — соврал я, отпивая чай.
«Надо же быть таким тупицей, ведь я бы в любом случае забыл вид символа, когда проснулся, — морально наказывал я сам себя. — Сегодня лягу спать за столом с листом бумаги и ручкой, чтобы записать его в реальности».
Бабушка снисходительно посмотрела на меня, раскусив мою ложь в два счета. Не выдержав ее взгляда, я вылетел из комнаты, не допив чай.
***
Пытаясь отвлечься от своей наиглупейшей ошибки, я полностью посвятил себя тренировке — бежал, пока не иссякли силы.
«Тренироваться так — бесполезно», — думал я, схватившись за свой бок.
Такая бездумная пробежка привела меня в горы. Воздух на высоте был чище — дышалось легче. Я тяжело сел на землю, всматриваясь вдаль. Сегодня море штормило, было видно даже отсюда, как волны с грохотом обрушивались на скалы, облизывая их и вновь опускаясь в пучину. Я поджал колени к груди и положил голову на них. Сердце все еще билось в бешеном ритме, а дыхание не хотело приходить в норму. Такая нагрузка приятно очистила разум.
— Последнее время я постоянно на взводе, проблемы так и обрушиваются мне на голову, — сказал я тихо, позволяя ветру унести мои слова.
«Но только не с Кетернией», — возразил я сам себе.
Тяжело признавать, но с ней мне действительно было спокойно, будто все невзгоды отходят на задний план, а она окутывает меня своим теплом, заставляя улыбаться жестокой судьбе.
«Она не может защищать меня от внешнего мира вечно», — с негодованием и грустью подытожил я, поднимая голову с колен.
Я опустил руки на землю, зарываясь пальцами в пожухлой траве.
«Холодает. Совсем скоро нельзя будет бегать в одной майке и шортах: люди будут глазеть», — размышлял я, пытаясь отвлечься от мыслей о девушке.
Я перевел свой взгляд на небо: вдалеке виднелись грозовые тучи. Буря обещала быть серьезной. Вода потемнела и стала похожа на чернила. Блеснула первая молния — ветер принес мне крики ребятишек, бывших на берегу и разбегавшихся по домам, чтобы спрятаться от непогоды, закутавшись в теплые пледы или объятия родителей.
«Везет им», — завидовал я.
Тяжелые свинцовые облака, рассекаемые Зубами Дьвола, продолжали надвигаться на бухту.
«Такая погода мне по душе», — я улыбнулся, поднимаясь на ноги и разминая конечности.
Когда первые капли упали в залив, я уже бежал дальше, черпая силы из шторма. С каждой минутой ливень усиливался, застилая остров непроглядной пеленой. Мне же было плевать: я был наедине со своей стихией. Сверкнула молния.
— Один, два, три, четыре… — прогремел гром.
«Чуть больше километра», — заключил я и продолжил бежать, желая приблизиться к самому краю земли.
Я глянул вниз: высота была немаленькой. Адреналин захлестнул меня, и я продолжил восхождение, приближаясь к центру бури и к краю, который так манил своей опасностью. С каждым шагом идти становилось все труднее — я полагался на свою магию. Молния снова разрезала небосклон, ударяясь в море; гром прогремел тотчас.
«Совсем близко», — подумал я, все больше предвкушая конец своего путешествия.
С еще большим усердием я продолжил забираться по скале, пригнувшись к земле, хватаясь руками за камни, главное — удержаться. И вот, этот момент: я встал в полный рост и раскинул руки. Подо мной расстилалось бескрайнее черное море, бушующее и пытающееся захлестнуть берег. Тучи нависали прямо надо мной; я протянул руку вверх и дотронулся до грозового облака. Дождь стремительно стекал по моему лицу, мешая смотреть. Я улыбался, ощущая себя на вершине мира. Опасность меня не пугала, я чувствовал себя безгранично свободным. Я глянул вниз.
«Если я прыгну, то не выживу даже с помощью моих сил?» — раздумывал я, все больше наклоняясь над пропастью.
Яркая вспышка осветила меня, оставляя мимолетную тень на мокром камне, незамедлительно грянул гром. Я отклонился назад, спасая себя от неминуемой гибели, и сжал кулаки, закрыв глаза. Мой слух сосредоточился на реве бури, порывах ветра. Я сделал глубокий вдох и выдох, отчетливо представляя то, что хотел сделать, и разжал кулаки. Я медленно распахнул глаза, позволяя себе насладиться моментом.
Буря замерла.
Ливень застыл в воздухе, капли кружились на месте, поблескивая слабым светом. Облака не двигались, а море остановилось на пике шторма, будто живая статуя. Такое состояние природы нельзя было удерживать слишком долго, иначе люди увидят, поэтому я наслаждался каждой секундой, запоминая каждую мельчайшую деталь.
«Грандиозно!» — восторженно и счастливо подумал я, улыбаясь подчиненной стихии.
Потом я резко расслабился, позволяя моим силам рассеяться и вернуть природе ее былое величие. Мгновенно все ожило, и буря разразилась с новой силой.
Я легко спускался с горы, улыбка озаряла мое лицо, а глаза горели из-за адреналина: все тревоги ушли.
***
Когда я вернулся домой, бабушки там не обнаружил, поэтому я кинул мокрую одежду в стирку, а сам переоделся в чистую. Спустившись на кухню, я заваривал чай; хлопок из кабинета бабушки — она вернулась. Потом раздались легкие шаги из коридора на втором этаже, затем торопливые — по лестнице вниз. Женщина легко вошла на кухню, прикрыла дверь и сразу воткнула в нее кинжал. Поняв все, я сел, приготовившись слушать.
— У меня мало времени, нужно срочно вернуться в Совет, — начала бабушка. — Я, как и обещала, нашла кое-что о семье Люсент в старых записях библиотеки.
Я насторожился: эта информация была мне до смерти интересна.
— Там было написано буквально пару строчек, которые гласили, что семья Кетернии была исключена из наследников гена стражей из-за неповиновения приказам Совета.
— Исключена? Как они убрали ген? — в голове были одни вопросы.
— Исключение возможно простым отнятием магии, но сам ген невозможно убрать из человека, — спокойно ответила бабушка.
— Как тогда вышло, что Кетерния стала стражницей? — задал я очевидный вопрос.
Женщина замолчала, раздумывая над ответом.
— Семей стражей осталось не так много, а в такие времена ген мог пробудиться насильно, без вмешательства Совета, — предположила бабушка.
«Значит, всему воля судьбы? Возможно, если бы не было такого огромного количества случаев с нечистью, она бы не стала стражницей, а была бы обычным человеком», — размышлял я.
Внезапно бабушка встала, вынула кинжал из двери и сказала:
— К ужину не жди, я буду поздно, так что ложись спать, — затем женщина покинула комнату, и я услышал повторный хлопок: она ушла в Совет.
После занятий вечерней рутиной я, желая подольше побыть во сне, вернулся в комнату раньше, удобно оборудовал стул, взял ручку, положил на стол лист и сидел, ожидая, когда же, наконец, смогу уснуть. Из-за сегодняшней энергетической измотанности мне не пришлось долго ждать, и я сразу же провалился в долгожданный мир сновидений.
***
— Приве-ет! — прокричала Кетерния над самым моим ухом.
Я повернулся к ней. Девушка была одета в удобную спортивную форму, в руках у нее были две деревянные палки для тренировок, одну из которых она кинула мне. Я поймал ее на лету.
— Предлагаю сегодня сразу начать с тренировки боя, — сказала Кетерния и направилась к балке, ловко запрыгивая на нее. Я последовал за ней, начиная разрабатывать стратегию сражения.
«Чего это она так торопится? Неужели так сильно хочет меня победить?» — задумался я. Однако такой настрой девушки меня порадовал.
— Сегодня снова три раунда, — бросил я и встал в стойку, готовый атаковать.
Девушка стремительно двинулась на меня, сразу было видно, что в этот раз она не собирается прыгать, как и я. Легко спрыгивая, я схватился рукой за балку и перевернулся, сшибая ошарашенную Кетернию с ног.
«Легкая победа», — самодовольно подумал я.
— Один — ноль, — прокомментировал я, протягивая девушке руку помощи.
Начался второй раунд. Стражница двинулась на меня, открываясь моим ударам, каждый из которых она с легкостью отражала, успевая отталкивать меня к краю балки.
«Нужно срочно что-то делать, иначе она меня тупо столкнет», — размышлял я, ища лазейку в защите Кетернии.
Я решил, что повторю вчерашний трюк, когда заставил ее обойти меня. Я направил свой удар ей по ребрам и, когда она отразила его, схватился за ее палку и развернул ее. Похоже, что только этого она и ждала, поэтому спокойно выпустила из рук свое оружие, лишив меня опоры. Я с грохотом упал на землю.
Один — один, — едко сказала она, самодовольно улыбаясь, искорки в ее глазах так и сверкали.
«Хороша, чертовка, — я гордился ей. — Надеюсь, что ученик не превзойдет учителя».
Я вернулся на поле боя.
— Следующий решает все, не проиграй, — сказал я, возвращая улыбку.
Она кивнула.
Пришло время третьего раунда. Мы оба медлили, не зная, как начать, ведь мы уже знали все уловки друг друга. Я внимательно смотрел на стражницу: она тяжело дышала. Наверное, падая, она ударилась ее ведущей рукой — правой. Но и я не остался без ранения: приземление на спину давало о себе знать, отдаваясь жгучей болью в шее. Было ясно, что мы будем бить по слабым местам друг друга, поэтому я был рад: в шею ударить довольно трудно. Мы сделали легкие шаги навстречу друг другу, я обрушил на руку Кетернии серию тяжелых ударов — у нее на лбу появилась испарина, и ей пришлось перехватить палку другой рукой, более слабой. Это был хороший знак, знак победы. Я шел на нее, а она отходила, пытаясь отразить мои бесконечные удары, что плохо ей удавалось. Мы приблизились к самому краю, Кетерния переминалась на носочках, стараясь удержать равновесие и не упасть. Мне было жалко смотреть на ее беспомощность.
— Давай ты сама спрыгнешь, и мы на сегодня закончим, — великодушно предложил я.
— Сдаться? — глаза девушки загорелись огнем, под стать ее стихии. — Да никогда!
Она налетела на меня, закидывая палку мне за голову. Мы тяжело обрушились на балку, шея неприятно хрустнула. Я приподнял голову, испытывая обжигающую боль, Кетерния лежала на мне и внимательно рассматривала меня своими пронзительными глазами.
— Прости, — сказала она и перевернулась.
Я в последний момент успел схватиться руками за балку, не желая упасть. Кетерния висела на моей шее в прямом смысле.
— Если падать, то вместе, — она улыбнулась.
Я больше не мог удерживать нас обоих и разжал руки. Мы упали на землю. Я придавил Кетернию, не имея сил подняться: шею жгло огнем. Девушка закинула руки наверх, убирая свое оружие от моего ранения. Я прерывисто дышал, даже не задумываясь о том, как мы с ней лежали. Девушка что-то тихо сказала себе под нос, а потом мою шею обдало приятной прохладой: стражница наколдовала пакет со льдом и держала его у моей шеи, облегчая боль. Я обмяк, тяжело дыша и шепча по-норвежски какие-то слова благодарности Кетернии в шею. Она утешительно и ласково гладила меня по голове, мурлыкая какую-то незамысловатую мелодию, напоминавшую колыбельную.
Я не знаю, сколько времени мы так пролежали, но, когда я открыл глаза, солнце в нашем сне уже давно село, уступая место луне. Мне пришлось подняться, потому что по моей шее текли небольшие ручейки воды, попадая за шиворот и капая на Кетернию. Я приподнялся на локтях, заглядывая девушке в лицо и не испытывая никакого смущения. Она открыла свои глаза, до этого прикрытые, и внимательно всматривалась в мое лицо, усиленно ища там что-то. Она попыталась что-то сказать, но, прочистив горло, смогла выговорить:
— Тебе лучше?
Я повернул голову в разные стороны и убедился, что боль ушла.
— Да, спасибо, что оперативно оказала помощь, — кивнул я в благодарность.
На скулах у Кетернии загорелся яркий румянец, а на лице появилась улыбка, которую она пыталась спрятать.
— У меня выбора не было.
Я вопросительно вскинул бровь.
— И почему же?
— Ты меня пришпилил к земле, пришлось помогать, — румянец еще больше покрыл ее щеки.
Я осознал всю ситуацию, торопливо стараясь подняться с девушки, но руки затекли, поэтому я снова обрушился на Кетернию, замерев в сантиметре от ее лица. Девушка хитро улыбнулась.
— Быстро ты.
Кетерния легко приподнялась, сократив расстояние между нами. Я широко открыл глаза, понимая, что делать такое нельзя, ведь мы уже связаны судьбой с другими людьми. Паника и желание, чтобы это произошло, захлестнули меня — я замер. Девушка легко чмокнула меня в нос. Я резко перевернулся, покраснев от головы до пят. Кетерния легла на бок, сладко улыбаясь.
— А ты чего ожидал?
— Н-ничего, — торопливо ответил я, поднимаясь на ноги.
«Действительно ли ничего?» — раздумывал я, подходя к воде, и умыл лицо, стараясь заставить румянец спасть.
Девушка последовала за мной, присаживаясь около самой кромки воды.
— Как рука? — спросил я, опускаясь на землю подле нее.
— Жить буду, — сказала стражница и отвернулась в сторону.
Ожидая такого ответа, я схватил ее за правую руку и осмотрел повреждения: предплечье было покрыто ссадинами и синяками от моих ударов, а запястье опухло, видно, девушка повредила именно его. Я быстро наколдовал травяную мазь, которой бабушка мазала все мои ранения, и начал втирать ее в нежную кожу Кетернии. Девушка ерзала от боли, время от времени недовольно шепча ругательства.
«Как не по-женски», — отметил я.
Закончив с обработкой ранений, я создал бинт и начал наматывать его на запястье, от этого стражница громко цыкнула и выдернула руку. Я ухватил ее выше локтя и притянул обратно, желая закончить обработку. Я совершенно не обращал внимания на недовольное лицо Кетернии, повернутое в мою сторону. Завязав неаккуратный узел, я отпустил девушку. Она ощупала руку, убеждаясь, что я хорошо поработал.
— В этом случае, обычно, говорят спасибо, — напомнил я, рассматривая стражницу.
Девушка чертыхнулась, превозмогая свою гордость:
— Спасибо, — кинула она глухо, уткнувшись взглядом в море.
Я лег, закинув руки за голову и сморщившись из-за слабого отголоска боли. Непреодолимое желание разозлить девушку охватило меня.
— Это прозвучало неискренне, — я слабо ухмылялся.
Кетерния прошептала что-то о моей назойливости:
— Спасибо, — прозвучало лучше, чем в первый раз, но я решил идти до конца.
— Не расслышал, прости, — я приставил руку к уху в театральном жесте и ухмыльнулся, стараясь сдержать смех.
Стражница гневно вздохнула, резко приблизила ко мне свое лицо и прокричала:
— СПА-СИ-БО!
Я довольно улыбнулся.
— Чтоб тебя, — процедила она сквозь зубы.
