сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 57 страниц)
— Это не совсем то, что я хотела услышать, — внезапно сказала она, мягко улыбнувшись, и пододвинулась поближе ко мне. — Я лишь хотела сказать, что ни о чем не жалею, что это было просто неожиданно, а не ужасно.
Марисса сбилась, слегка покраснела и сжала кулаки, собираясь с мыслями.
— Просто тогда мне показалось, что ты словно сошел с ума, а может, звал совсем и не меня, — меланхолия сквозила в ее словах.
«Я ведь тогда звал Кетернию», — словно извиняясь, подумал я.
— Но знаешь, даже если ты действительно звал не меня, я все равно была рада, что откликнулась на твой зов, — искренне продолжала Марисса.
Я удивленно посмотрел на нее, замечая, что в ней действительно что-то было не так, как обычно. Может, все дело было в ее выражении лица: таком открытом и добром? Или всему виной были ее теплые бесхитростные слова?.. Я взял ее за руку, больше не казавшуюся холодной.
— Я звал тебя, — я врал, но сам начинал верить в свою ложь.
Я нагнулся и мимолетно коснулся губами ее щеки. Только теперь я понял, за что мог полюбить Мариссу — за запах моря, смешанный с вышиной.
«Именно так ощущается спокойствие», — заключил я, обнимая ледяную стражницу, покрасневшую из-за моих слов.
Солнце село, погружая местность в голубоватую сумрачную дымку, предвещавшую приближение ночи. Где-то вдалеке ожили вечерним шумом леса, полнившиеся хищными птицами и стрекочущими насекомыми. Я смотрел за Кетернией и Себастьяном, лежащими на земле. Он показывал ей на звезды, рассказывая об их особенностях, а она завороженно слушала, не отрывая глаз от небес.
«— Эй, Кетерния, ты ведь любишь меня?
— Люблю».
— Вон там Сириус, видишь? — спросил Себастьян, создавая колечко из огня, чтобы девушка смогла увидеть звезду.
— Да, вижу, — Кетерния кивнула, улыбнувшись Леруаморо.
«— А ты меня, Саша?..»
Да? …или нет?
***
Двадцать первое декабря пришло слишком быстро. Казалось, что стоило сомнениям охватить меня, как я совершенно забылся в них, теряясь в самом себе. Я ничего не решил, старался думать о проблемах поменьше: подготовка к сражению была важнее. Каждую ночь мы с Мариссой дрались, пока не падали на землю, совершенно обессилев. Иногда побеждала она, иногда я — никто не знал, кто сможет победить в конце. Кетерния с Себастьяном тоже перестали праздно проводить время и начали драться, пытаясь найти слабые места друг друга.
«Он побеждает по всем показателям, она не сможет его сокрушить», — мрачно думал я, когда огненная стражница вновь и вновь проигрывала, сдаваясь под натиском Леруаморо.
Сегодня был последний день нашей с Кетернией свободы: последняя тренировка должна была состояться сегодня.
— Доброе утро, — девушка прошла мимо меня, убирая волосы в высокий хвост.
Она была одета слишком тепло для тренировки в здании.
— Доброе, — кинул я, взмахнув рукой — чашка с кофе прилетела стражнице в руки.
— Спасибо, — Кетерния села подле меня, отпивая горький напиток. — У меня есть предложение.
— Какого рода? — я очаровательно улыбнулся, но, встретив ее взгляд, вернул своему лицу серьезное выражение.
— Давай проведем последний день вместе за тренировкой, покажу тебе мой новый прием, — сказала она.
— Своеобразное прощание? — с горечью спросил я, надеясь, что Кетерния ответит отрицательно.
— Именно, — стражница встала и бесстрастно ушла из кухни. — Через пятнадцать минут на улице.
В сердце что-то кольнуло, когда она захлопнула за собой входную дверь. Ее недопитый кофе остался на столе, расточая свой чарующий аромат.
Мы ехали в сельскую местность, сплошь покрытую белоснежным снегом, не тронутым уборочными машинами. Кетерния, купившая по пути продуктов, которые почему-то тащил я, попросила остановить, когда мы достигли остановки в какой-то пустоши, где, казалось, не было ни души.
— Пошли, спрячемся от любопытных глаз, — стражница махнула рукой и юркнула на тропинку, скрытую тяжелыми еловыми ветками.
— Куда конкретно мы идем? — поинтересовался я, отмахивая от нас снег, скатывавшийся с деревьев.
— Я ищу одну опушку, путь к которой, я надеюсь, еще не совсем стерся из моей головы, — пояснила Кетерния, резко приседая. — Сюда.
Стражница съехала на ногах с небольшого уклона, открывавшего нам красивую низину, сплошь усеянную замершим кустарником, покрытым блестящими каплями льда. Старый коттедж, прятавшийся под горным навесом, выдавал то, что когда-то здесь все же жили. Кетерния уверенно шла вперед, утопая ногами в мягком снеге.
— Уберешь, пожалуйста, — попросила она, указав на лед, сковавший калитку дома.
— Вламываемся на чужую территорию? — спросил я, взмахивая рукой: прозрачная скорлупа с громким треском разлетелась в разные стороны.
— Не-а, это мой дом, — Кетерния открыла калитку, противно скрипнувшую от старости, и зашла на участок.
Огненная стражница подошла к двери и вставила ключ в ржавый замок, но дверь не поддалась.
— Вот черт, — девушка обозленно выдохнула и направила руку на дверь, через секунду та открылась, впуская нас в дряхлый дом, пропахший сыростью и плесенью.
Кетерния решительно пошла направо и занырнула в гостиную, стены которой были оклеены блеклыми цветочными обоями, в глубине комнаты располагался камин, а вокруг были приветливо расставлены кресла.
— Ты здесь?.. — начал я, озираясь вокруг.
— Не была уже шесть лет: тетя ненавидит это место, — пояснила девушка, взмахнув рукой — в камине запылал огонь, отбрасывавший причудливые пятна на стены.
Я облокотился на дверной косяк, внимательно следя за действиями Кетернии. Я был уверен, что никто другой с ней здесь раньше не бывал. Никто другой не знал ее истории целиком. Никому она так не улыбалась.
«Тогда почему меня охватывают сомнения?» — раздумывал я, когда стражница ударила меня по плечу.
— Пошли проведем бой, а дом за это время согреется, — сказала она, застегивая куртку и вылетая на улицу, где вовсю бушевала метель.
Я последовал за Кетернией, вставшей в центре пустоши и щелкнул пальцами, успокаивая непослушную стихию.
— Один раунд? — предложила девушка, разминая руки, укутанные в перчатки.
— Да, только давай сражение будет не для победы, — согласился я, потягиваясь.
— Для хвастовства? — Кетерния ухмыльнулась, вокруг нее запылали огоньки, шипевшие от случайно налетавших снежинок.
Я ответил ей улыбкой, узнавая свою чертовку.
«Забудь про свою», — прозвучало у меня в голове.
— Понеслась! — стражница ринулась на меня, рассекая сугробы огненными лентами.
Я пригнулся. Одна из полосок со свистом пролетела надо мной, чуть было не опалив волосы. Я откинул руку в сторону, создавая моргенштерн, ледяная рукоять которого сверкнула под приглушенным серым светом, пробивавшимся через тяжелые облака. Я поднял оружие, защищая себя от ее хлыстов. Кетерния набрасывалась на меня с беспорядочными ударами, совершенно не продумывая стратегию.
«Дух захватывает», — с восхищением подумал я, когда стражница, нанеся очередную атаку, отпрыгнула в сторону и закрутила огненные ленты в смертоносный вихрь, несшийся на меня.
Я воткнул моргенштерн в землю, оттолкнулся ногами и перелетел пару метров, твердо приземляясь на ноги.
— Приготовься, я атакую, — предупредил я и рванул к Кетернии, со звоном отражая причудливо закручивающиеся огненные ленты.
Девушка сомкнула ладони в молитве, когда я оказался перед ней, и я, не задумываясь о своих действиях, ударил моргенштерном по ее ребрам — оружие срикошетило, содрогаясь из-за встреченного препятствия. Каменный щит, существование которого я не заметил, рассыпался серой пылью, опустившейся на белоснежный снег.
— Слушай, Александер, — обратилась Кетерния ко мне, сбегая из моей западни и посылая мне в спину пару кинжалов, разлетевшихся в разные стороны, когда они касались воздушного щита.
— Почему ты так меня зовешь? — внезапно сорвался я, швыряя в нее ледяными осколками.
— Так я ничего не чувствую, — еле слышно ответила стражница и кинулась на меня, образуя вокруг своего тела плотный огненный вихрь.
Кетерния со всей силы столкнулась со мной, смыкая свои руки на рукояти моргенштерна, грозившего растаять из-за ее напора. Я отчетливо слышал, как с ее щек падали редкие слезы, с шипением растворявшиеся в ее пламени.
— Пообещаешь мне кое-что, Александер? — девушка подпрыгнула, оттолкнувшись ногами от моего оружия.
Описав в воздухе дугу, она легко приземлилась за моей спиной.
— Что? — настороженно спросил я, чувствуя приближающуюся опасность.
— Когда будешь делать Мариссе предложение, то не смотри на меня! — ее голос сорвался на крик.
Я резко повернулся, пытаясь остановить ее внезапную атаку, но пылающее оружие, напоминавшее несколько кинжалов, спаянных вместе, со скрежетом рассекло рукоять моргенштерна. Я замер от удивления, а Кетерния, не теряя ни секунды, приблизила свое оружие вплотную к моему лицу, пробивая все мои щиты, словно их и не существовало вовсе. Я опустил взгляд на нее, боясь пошевелиться. Ее глаза пылали изнутри, стражница тяжело дышала, пытаясь справиться с гневом и бессилием, смешавшимися в ее разуме. Ее кулак с кинжалами дрожал.
— Хорошо? — слезы, которые она прятала до этого, градом катились по ее щекам, собираясь на подбородке и падая на снег. — Хорошо?! Скажи, что хорошо! Умоляю!
Ее руки бессильно упали, оружие превратилось в горстку пепла, улетевшую к небу.
— Пожалуйста, — шептала она, словно безумная.
Я рванул вперед и прижал ее к себе. Наверное, я это сделал не потому, что хотел защитить ее, скорее, я пытался убедить себя, что я не видел ее слез, не слышал рвавшихся из груди рыданий, не чувствовал, как содрогаются ее плечи… Я притворялся, что все это было страшным кошмаром.
— Хорошо?.. — отчаянно спросила она, поднимая свое лицо ко мне.
«Это последний раз, клянусь», — пообещал я, отбрасывая все доводы разума, забываясь в золотых глазах Кетернии.
Я приподнял ее лицо за подбородок и легко, словно и вовсе не касаясь, поцеловал ее. Я заметил, как она удивленно приоткрыла глаза и нервно выдохнула мне в губы. От нее пахло цветами, поздней весной. С ней я был одновременно свободен и заперт. Кетерния приподнялась на носках, тянулась ко мне, словно подсолнух к солнечному свету.
«…Я очень люблю желтый, как лепестки у подсолнуха», — воспоминания о словах Мариссы отрезвили меня, я моментально разорвал наш поцелуй.
Огненная стражница понимающе улыбнулась, но в ее глазах сквозила бескрайняя грусть, словно она догадалась, о чем я подумал. Кетерния отошла от меня, рассеянно кивнув, и медленно пошла к дому, оставляя меня в совершенно пустом бесцветном мире.
***
Мы остались ночевать в ее старом доме, обогретом с помощью ее сил. Мы молча поужинали, сидя в полутьме, озаряемой лишь парой плавающих по комнате огоньков. Ближе к полуночи мы поднялись наверх, а до этого по привычке смотрели кино с ноутбука Кетернии. Фильм был интересным, но я почему-то никак не мог на нем сосредоточиться, поэтому совершенно ничего не запомнил. Кетерния завела меня в гостевую комнату, не хваставшуюся какой-то особенной мебелью, кроме кровати, комода и старого зеркала, мертво блестевшего в ночной тьме. Я устало лег на кровать, не расправляя ее. Я рассеянно смотрел в потрескавшийся и затянутый паутиной потолок, задумавшись о Норвегии. Этот дом очень сильно напоминал мне о нашем с бабушкой древнем коттедже, лестница которого противно скрипела, а замки проржавели от старости. В груди что-то неприятно сдавило.
— Знаешь, моя старая кровать оказалась мне мала, — сказала Кетерния, внезапно появившаяся в дверном проеме.
Она выглядела бледнее, чем обычно, я заметил, что она слегка дрожала, переминаясь с ноги на ногу.
— Так что я пойду спать на диван, — стражница вздохнула и развернулась, собираясь покинуть комнату.
— Подожди, — я поднялся с кровати и осторожно подошел к ней.
— Комната твоих родителей, почему ты не пойдешь туда? — ранее Кетерния заглянула туда и вновь притворила тяжелую деревянную дверь.
Девушка горько усмехнулась.
«Дурак», — обозлился я сам на себя и, схватив стражницу за руку чуть выше локтя, решительно направился вглубь коридора, игнорируя протесты Кетернии.
Я резко открыл дверь и завел нас в безжизненную комнату ее родителей. Казалось, что стражница даже прекратила дышать, она загнанно смотрела на давно знакомые предметы: несколько фотографий, покрытых толстым слоем серой пыли, рабочий стол отца, где покоились потертые глазные лупы, пинцеты, отвертки, горстка старых монет и чертежи, подписанные размашистым каллиграфическим почерком. Кетерния вцепилась в мою руку, а затем закрыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая спертый воздух.
— Я сейчас приду, — пообещал я, выскакивая из комнаты за своими вещами.
Девушка лишь кивнула, не открывая глаз. Схватив свою сумку, я торопливо пошел назад, боясь оставлять ее там одну: я не знал, до чего ее может довести такое свидание с прошлым. Кетерния держала в руках одну из фотографий, она закусила губу, сдерживая жгучие слезы, собиравшиеся в уголках ее глаз. Я заглянул через плечо стражницы и разглядел старый выцветший снимок: мама Кетернии в белоснежном свадебном платье держала за руку своего новоиспеченного мужа, довольно улыбавшегося в камеру.
— Надо спать, — внезапно сказала Кетерния, с грохотом опустив фоторамку на тумбу.
Через пару минут мы с ней лежали спиной друг другу, стараясь уснуть. Я слышал, как тяжело вздыхала Кетерния, перебирая в руках край одеяла.
— Оружие, которое ты использовала, это какой-то кастет? — заговорил я, стремясь вырвать ее из мрачных мыслей.
— Катар, индийский кинжал для ближнего боя, но держишь ты его как кастет, — пояснила девушка, ложась на спину.
— Себастьян посоветовал? — я перевернулся и слегка коснулся ее руки.
— Нет, я сама нашла его в книгах. Мне бы очень хотелось сражаться чем-нибудь другим, может, копьем, но я намного сильнее в ближнем бою, — объяснила Кетерния и щелкнула пальцами, рассеивая мелкие огоньки по комнате.
Я замолчал, не зная, что еще можно было ей сказать. Она, похоже, тоже не горела желанием продолжать этот бессмысленный разговор. Тишина медленно копилась в темных углах, опутанных легкой паутиной, колыхавшейся от любого ветерка. Я чувствовал, что совсем скоро засну.
«Вот так просто отпускаю свое счастье?» — прозвенело у меня в голове.
— Александер, — сонно заговорила Кетерния, испепеляя меня своими золотыми глазами. — Ты так и не ответил тогда.
Я повернулся к ней, выдохнул, отбрасывая все свои сомнения прочь:
— Хорошо, я не буду смотреть.
Кетерния мимолетно улыбнулась, затем кивнула, словно одобряя мое решение, и повернулась ко мне спиной.
Все закончилось.
***
Мы сидели вокруг костра: мы решили, что еще одна тренировка нам не нужна.
— Лучше расслабимся, поговорим по душам, — предложил Себастьян, развалившись на земле и заломив руки под голову.
— Тебе бы только болтать, — слегка раздраженно сказала Марисса, отпивая сок из пакета: Кетерния запретила посуду, аргументировав это тем, что так веселей, но британке явно было не так хорошо, как предполагала огненная стражница.
— Да просто кровь в жилах стынет, Мари, — развязно ответил Леруаморо, слегка безумно улыбнувшись. — Завтра последняя проверка, а потом мы станем настоящими стражами.
— Смотри от радости не помри, — Кетерния швырнула в парня зефиром, но тот поймал его и съел.
Где-то в лесу, окружавшем нас, заухала сова, проснувшаяся для ночной охоты.
— А ты, Александер, что думаешь? — спросил Леруаморо, нагло приподняв бровь.
Я встретил его довольный взгляд. У меня не было никакого желания вступать с ними в дискуссию: мне нужно было придумать, как сделать предложение Мариссе.
— Я тоже этого жду, — холодно ответил я, вперив взгляд в костер.
Леруаморо усмехнулся, а затем заговорил с Кетернией, продолжавшей невозмутимо поедать зефир.
— У тебя все хорошо? — внезапно спросила Марисса, осторожно дотрагиваясь до моей руки.
Я сдержал дрожь от ее прикосновения и кивнул, успокаивая ее.
Наша последняя ночь перед сражением была в самом разгаре: на фантомном небе горели беспорядочно разбросанные звезды, в глуши леса бесшумно двигались хищники, ища добычу.
«Марисса, я верю, что…» — бесполезно начинал я, не зная, во что я верил, я даже не мог представить, какова будет наша с ней жизнь.
Я бросил взгляд на Кетернию с Себастьяном: он что-то прошептал ей, внимательно посмотрев ей в глаза, а затем она в шутку ударила его, рассмеявшись.
— Марисса, — тихо заговорил я, обращаясь к девушке, грустящей подле меня. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем так же?
Ледяная стражница удивленно посмотрела на меня и засмеялась, совершенно теряя свою маску.
— Ты так серьезно это спросил, — пояснила она свой смех. — Конечно сможем, как только все уляжется, я уверена, мы будем счастливы.
