сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 57 страниц)
«Самому лучше не готовить», — я резко вычеркнул пункт, вспоминая, что повар из меня еще тот.
Отметил, что проще всего будет заказать что-нибудь готовое.
— Пицца сойдет, — я нарисовал маленький кружок, который, по идее, должен был напоминать это блюдо, но художник из меня еще хуже, чем повар.
Украшения пошли бодро: надуть шарики для меня не составит никакого труда, а украшение крыши показалось мне совершенно плевым делом. Картина ночного Петербурга и фонариков вокруг нас ярко светилась у меня в голове. Закончив разработку простых пунктов, я крупно написал: подарок. С этим у меня все еще были проблемы, поэтому я отложил лист и полез в интернет, заказывая сотню разноцветных шариков, пару гирлянд и прочей лабуды, которую девушка точно оценит. Пролистывая бесконечные страницы сайтов, с уверенностью советовавших «лучший подарок девушке», я бросил это дело, когда дошел до несколько смущавших объявлений.
«Подарки — явно не моя тема», — я ухмыльнулся и снова взял лист, чтобы сверить, что уже было заказано, а что оставалось на завтрашний день.
Я удивленно уставился на свою писанину. Половина написана по-норвежски, а половина — по-русски.
«Адаптация проходит успешно», — подумал я, пробегаясь глазами по пунктам.
С едой будет решено завтра, украшу квартиру с утра, атмосфера будет…
«А вообще, что она имела в виду? Может, мне нужно будет прийти к ней в гости, а тут вообще ничего готовить не стоит?» — внезапно задумался я.
Я взял телефон в руку и глянул на время: восемь вечера. Я зашел в контакты, нашел имя Кетернии и завис над значком звонка.
«Звонить или нет? Что мне ей сказать?» — нервничал я, но все же нажал на кнопку.
Первый гудок, второй. Кровь глухо стучала в висках.
«Какого черта я вообще волнуюсь? Всего лишь разговор», — я крепко сжал телефон в руке.
— Алло, это кто? — Кетерния спросила с привычной саркастично-вопросительной интонацией, я нервно облизал пересохшие губы.
— Это я, Александер, — глупо ответил я.
Было слышно, как у нее дома работает телевизор, а ее тетя кричит, что пора ужинать.
— Чего звонишь? — спросила девушка.
Я практически видел, как она отходит к окну и говорит с легкой улыбкой на губах, пока заходящее солнце играет у нее в волосах. Она нервно перебирает прядку, вечно выбивающуюся из любой прически. Ее глаза, не задерживаясь ни на чем, блуждают по расстилающемуся виду.
— А… Твоя записка. Мне к тебе приходить? — способность связно говорить была внезапно утрачена мной.
Она звонко рассмеялась с легкими придыханиями, отчетливо раздававшимися в телефоне.
— Если хочешь устроить мне праздник самостоятельно, то так и быть, я приду, но я бы это сделала в любом случае, — она говорила заговорщически, улыбка так и слышалась в ее словах.
— Окей, тогда я все устрою, — ответил я, немного переоценив свои божественные организаторские способности.
Девушка фыркнула:
— Чудненько, к какому часу приходить?
Я задумался на секунду, представляя, какое время будет лучшим для того, что в моей голове горело ярким пламенем.
«Здесь темнеет поздно летом», — отметил я препятствие, стоявшее у меня на пути.
— К девяти вечера, наверное, — предложил я. — Отпустят?
Девушка промычала что-то невразумительное в трубку:
— Я спрошу и напишу ответ. Это ведь твой мобильник?
— Ну, а чей еще? — поинтересовался я.
— Мало ли Стефан залетел на огонек, — кинула девушка. — Ладушки, я кушать, пока!
— Приятного, — ответил я за секунду до того, как эта грубиянка отключилась.
Я легко отбросил более не нужный телефон в сторону и встал с дивана, отмечая, что завтра у меня будет практически целый день на поиск идеального подарка.
«И украшение этой безумно большой квартиры», — подумал я, сонливо потирая глаза.
Последнее время я уставал сильнее обычного: общение с чертовкой жутко выматывало, да и тренировались мы с ней так, словно в последний раз. Я прошел на кухню и сделал себе бутерброд, отмечая, что выбор еды, представленный в холодильнике, изменился с момента появления Жени. Это значило, что она отлично выполняет свои обязанности, предписанные ей французским пижоном. Я приостановился около телевизора, раздумывая, стоит ли посмотреть фильм, который мы хотели глянуть.
«Без нее будет совсем не то», — подумал я и отправился наверх, предварительно захватив телефон.
Балкон моей комнаты встретил меня приветливой прохладой и злющим ветром, прижимавшим легкую ткань футболки к телу и заставлявшим волосы бесконтрольно летать по лицу. Я приподнял руку, останавливая бушующую стихию. Санкт-Петербург не был Норвегией, поэтому казался мне несколько непонятным. Но вечера здесь были приятнее и теплее.
Перистые облака мягко разлились по рдеющему небосводу, лениво перелетая с места на места. По расписанию включилась подсветка зданий. Исаакиевский собор (Кетерния мне все рассказала) тяжелой громадой золотого купола ярко выступал на персиково-розовом небе. Кораблик на шпиле Адмиралтейства легко парил в облаках, рассекая их, словно волны неспокойного океана. Я облокотился на кованые перила и глубоко вдохнул драгоценную вечернюю прохладу. Я знал, что вот-вот город оживет: большинство людей, уставших на работе, вернутся домой и будут проводить вечер за любимым сериалом или за ужином с семьей — именно тогда на улицу выйдут вампиры, фейри и прочая нечисть, которой так нравится жить в больших городах. Они пойдут в бары, клубы или просто завалятся к кому-то на квартиру и будут кутить, пока первые солнечные лучи не опалят их кожу. В такие моменты мне становилось страшно за людей, оставшихся на улице, не подозревающих, что этот бармен может легко осушить их самих, а та стриптизерша убить ради пьянящей капли жизненной энергии. Тогда же я радовался тому, что мне судьбой было уготовано стать стражем, защищать людей от ужасов мира нечисти. Я чувствовал себя нужным.
Я постоял еще немного, всматриваясь в людей, бегущих по улицам, а потом прошел в комнату, оставляя балконную дверь приоткрытой.
***
Солнечные лучи настойчиво били в глаза, мешая досматривать прекрасный сон. Я недовольно накинул подушку на голову, мечтая увидеть конец, но Морфей уже покинул эту комнату. Я лениво сел, потягиваясь и зевая. Спокойные сны казались мне даром свыше после наших с Кетернией приключений. Я торопливо поднялся, увидев время, и пошел принимать душ. Стоя под мягкими струями, я прогонял в голове каждую деталь, которую нужно было учесть, каждую мелочь, которую нельзя было упустить из виду. Я быстро слетел по лестнице вниз, вытирая волосы на ходу. Чашка кофе, яблоко в зубы.
«Опаздываю», — панически думал я, завязывая непослушные шнурки на старых кроссовках.
Проигнорировав лифт, я понесся по лестнице, не касаясь руками перил, и выскочил на улицу, распахивая зачем-то надетую толстовку. Несмотря на то, что было всего-то десять утра, солнце палило нещадно.
«В самый раз для дня рождения Кетернии», — подумал я, сверяясь с навигатором.
Через пятнадцать минут я добрался до пункта выдачи заказов, где мне вручили мои покупки. Продавцы, кстати, смотрели на меня, как на безумца.
«Естественно, какой еще дурак в августе накупит кучу новогодней мишуры и шариков», — я фыркнул, сдувая светлую прядь, мешавшую мне видеть.
Торопливо шагая обратно, я ненамеренно остановился около витрины ювелирного магазина. Золото, серебро, бриллианты, сапфиры, изумруды, янтарь… Эти безделушки приветливо сверкали из-за стекла, как бы нашептывая: «Ну же, купи нас». Слова Кетернии о том, что она редко носит украшения, всплыли у меня в сознании в самый нужный момент: когда я чуть не открыл дверь в этот магазин. Продавцы с разрушенной надеждой в глазах посмотрели на меня. Похоже, они уже были готовы окружить меня и начать задавать вопросы, ответов на которые у меня не было. Я вздохнул и пошел дальше по улице.
«Сперва все украшу, а потом подумаю о подарке, — зарекся я. — Нужно поторопиться и идти прямиком домой».
Но тут я, конечно, слукавил, потому что мороженое в небольшом ларьке с улыбчивой девушкой за прилавком смотрелось уж очень привлекательно. На деле оказалось, что оно было еще и вкусным.
Я завалился домой где-то через полчаса, когда около меня в том магазинчике образовалась толпа зевак, делавших ставки, сколько порций мятно-шоколадного мороженого я еще съем. Остановился я на двенадцати, а потом под шумок унес оттуда ноги: проблемы мне не нужны. Да и вообще, ледяные стражи могут съесть гораздо больше мороженого, особенно когда оно такое вкусное.
Резкий звонок прервал мои размышления о еде. Я, аккуратно поставив сумки на пол, с трудом выудил телефон из заднего кармана штанов.
— Привет, бабуль, — выдыхая, сказал я, наклоняясь к пакетам.
— Как настроение? Уже приготовил ей подарок? — бабушка лукаво рассмеялась, уже зная ответ по моему гробовому молчанию. — Мой подарок доставят сегодня вечером, когда стемнеет.
— Ты-то ей что даришь? — недовольно спросил я, распутывая, кажется, бесконечную гирлянду.
— Просто небольшой ножик. И в быту хорошо, и как стражу пригодится, — кинула бабушка. — Там еще будет подарок от Леруаморо.
Я поперхнулся и закашлялся.
«Даже они?!» — мое возмущение собственной тупостью и несостоятельностью достигло апогея.
— Не знаю, что они подарят, но что-то роскошное. Это в их стиле, — бабушка рассмеялась, угадывая мое настроение. — Ты бы думал скорее, а то так и день закончится, а Кетерния сделает вывод, что я плохо воспитала тебя.
— Не волнуйся, если что, то я все свалю на свою тупость, — бросил я в ответ на волнения бабушки о своей чести. — У тебя все хорошо?
Недолгое молчание в трубке было достаточно красноречивым: дальше последует ложь.
— Да, все отлично! Можешь не волноваться. Летнее обострение у нечисти, похоже, подошло к концу, так что мы со Стефаном сейчас занимаемся только бумажной волокитой в Совете и мелкими делами с дебоширами-оборотнями, — даже слишком радостно-успокаивающий голос бабушки выдавал вранье, но почему-то сегодня мне не хотелось обращать на него внимания.
— Понятно, я рад, — подыграл я. — Ты просто давно не звонила, я волновался. Больше не пропадай!
— Я думала, что буду мешать своей гиперопекой, — ответила бабушка с некой еле заметной грустью.
Я не согласился с ней и после пары минут разговора и просьбы поздравить Кетернию отложил телефон в сторону. Откровенное и ничем не прикрытое вранье бабушки обычно заставляло меня окольными путями выяснять, что происходит на самом деле, но сейчас я сидел запутанный в гирляндах, а шарики только ждали своего часа.
Я тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги и успокаиваясь. Я прикрыл глаза, представляя, как шарики взлетают ввысь в потолок. Легкий ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно, прошелся по моим волосам, упрочив творческий беспорядок установившийся на моей голове. Я открыл глаза, довольно улыбнулся результату своих стараний: сотня разноцветных шариков парила под потолком, заставляя красочных зайчиков бегать по стенам.
«Хорошо быть стражем», — отметил я, хватая в охапку гирлянды и тяжело поднимаясь наверх, на крышу.
Солнце раскалило пласты металла до температуры, которая была привычна в Аду, но я смело пошел к ограждению, игнорируя нестерпимую жару. Я думал усилить ветер, но вовремя вспомнил, что все украшения попросту сдует с крыши, а этого мне хотелось меньше всего. Украшение заняло у меня около часа усиленного рабского труда, но результат меня порадовал. Конечно, все выглядело не совсем так, как я себе представлял, но и я не волшебник. Спустившись вниз, я проверил, подключил ли я все это безобразие к удлинителю и, убедившись в своей сознательности, пошел в комнату, намереваясь переодеться и выбрать наконец подарок, лежа в прохладном помещении, продуваемом ветрами со всех сторон.
Скинув футболку, я с облегчением плюхнулся на мягкую кровать, снова просматривая бесконечные интернет-страницы и сообщества в поисках недостижимого идеала. Все эти «подарки», как они их называли, были либо слишком тривиальными, либо глупыми и бесполезными. Я уже подумывал нарушить правила Стефана и подарить Кетернии копию «Истории и генеалогии стражей». Поднимаясь, чтобы найти книгу в бесконечных стеллажах, я случайно кинул взгляд на тумбу. Снежный шар с нашей бухтой заманчиво блестел в солнечных лучах, отражавшихся от окон соседнего здания. Я подхватил безделушку, всматриваясь в ту невероятную детализацию и любовь, с которой создатель делал свою тонкую работу. Подумав секунду, я улыбнулся, смыкая пальцы на прохладном стекле безделицы.
«Думаю, бабушка простит мне мое поведение», — я вышел из комнаты, радуясь своей гениальности.
***
С грехом пополам я упаковал снежный шарик в картон, оставшийся от гирлянд и предварительно покрашенный мной.
«Не самая привлекательная упаковка, но лучше, чем ничего», — обреченно вздохнул я, откладывая новоиспеченный подарок в сторону.
Я откинулся на спинку дивана, где просидел последние полчаса за неблагодарным занятием — упаковкой. Все это время мучительный зной с улицы назойливо действовал мне на нервы, не давая нормально дышать. Все-таки Норвегия была ближе мне климатически: эта неимоверная жара скоро меня доконает. Я лениво разблокировал телефон и глянул на время. Честно говоря, я надеялся, что уже было восемь вечера, но мои мечты разлетелись на мелкие осколки, что можно было бы увидеть на полу, если бы не жарища, из-за которой они растаяли. Короче говоря, было только полпятого вечера.
«И что мне делать до того, как она придет?» — я мучительно и недовольно вздохнул, проводя пальцем по экрану.
Меня привлекла иконка сообщения, горевшая в верхнем меню. Я кликнул на нее — передо мной предстала СМСка от Кетернии:
«Йоу. Я приду, моя Эльза. Жду от тебя самого ледяного подарка на свете. Лол».
Я с недоумением уставился на последнее сокращение, но проигнорировал его, уловив общий смысл послания. Сдержанно ответив на плачевный результат болезни мозга чертовки, я тяжко встал с дивана и поковылял на кухню за бутылкой холодного великолепия. Несмотря на ужасную погоду и кучу времени, я слегка улыбался, радуясь, что она все же придет.
«Было бы очень больно, если бы я все подготовил, а она проигнорировала мое приглашение, — подумал я, открывая дверь в зал. — Ей было бы больно. Физически».
Безразлично кинув бутылку на мат, я быстро разогрелся, растянулся и подошел к турнику, висевшему на шведской стенке. Пара подходов отжиманий, подтягиваний, и я уже погрузился в себя, лишь успевая считать, сколько раз сделал то или иное упражнение. Спустя некоторое время пот градом катился по спине, а волосы неприятно липли ко лбу, застилая обзор. Тихо выругавшись, я сгонял в общие душевые в угловом отделе зала и умыл лицо прохладной водой. Как раз в этот момент раздался звонок в дверь. Шипя проклятия себе под нос, я прошел в прихожую и рывком отворил ее. На пороге стояла девушка фейри, которая передавала сумку с документами Бостону. Два ядовито-желтых глаза с издевкой уставились на меня из-под жирно подведенных бровей.
— Снова ты! — девушка обнажила белоснежный ряд зубов в радостной улыбке, которая никак не отразилась в ее голосе. — У меня тут посылки для… — фейри схватила листик с указанием адреса и сощурила глаза, обрамленные ресницами, похожими на паучьи лапки, стараясь рассмотреть имя. — Для Кетернии Люсент.
Я задумчиво посмотрел на нее, не понимая, как такое вульгарное создание могло работать на Совет.
— Ее здесь нет, — просто ответил я, уже догадываясь, что это подарки, о которых мне говорила бабушка.
Фейри несколько раз удивленно моргнула, а потом снова глянула в бумажку, силясь понять, что ей нужно делать в такой ситуации. Ее лимонно-желтые глаза в панике пробегались по тексту, цепляясь за отдельные слова, которые она проговаривала себе под нос. Эта девушка начинала меня раздражать своей неорганизованностью.
«И тем, что впускает столько жары с этой чертовой улицы», — злобно подумал я, мечтая захлопнуть дверь у нее перед носом.
Наконец, ознакомившись с бумагой, она посмотрела на меня.
— Тут сказано, что можно отдать тебе.
Я облегченно вздохнул: это было невероятное испытание моего терпения. Взяв две коробки и расписавшись в листе, который с таким интересом изучала фейри, я уже собрался закрыть дверь и вернуться в зал, чтобы продолжить тренировку, когда эта женщина остановила меня своими словами:
— Постой, ты ведь ледяной страж? — она накрутила рыже-каштановую прядь волос себе на палец.
