Текст книги "Чужого поля ягодка"

Автор книги: Карри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

12. День Забот

Если «братья» хотели произвести на неё впечатление – что ж, у них получилось. Магазин? Ну уж нет. Женский Городок средних размеров – это было бы точнее. Впрочем, в этом Городе всё было так… масштабно.

Без проводника Миль бы тут заблудилась через пару шагов, и никакие указатели бы не помогли, поэтому она крепко держалась за локоть Бена и откровенно глазела по сторонам, даже не пытаясь выглядеть взрослой дамой, фэйми, привычной к подчёркнутой обходительности и избыточному вниманию мужчин… Которых в этом дамском царстве было, однако, немало и которые – и молодые, и зрелые, и даже пожилые – с неизменной готовностью уступали дорогу и ей, и её спутникам, придерживали двери и никак не реагировали на то, что Миль лишь лёгким кивком благодарила за услугу. Прочие женщины подобную учтивость вообще принимали как должное и мужчин едва замечали.

Мужчин здесь наличествовало немало по нескольким причинам: одни сопровождали своих женщин – жён, невест, подруг, другие – выбирали подарки для женщин, третьи бродили по залам просто из желания посмотреть на женщин, побыть рядом с ними, а возможно и – хотя бы случайно – прикоснуться к ним…

Интерьеры залов дали возможность увидеть, что здешние дизайнеры считают изюминкой и акцентом: Миль, например, поначалу шарахнулась от одного из образчиков движущейся скульптуры, установленной на уровне глаз. Скульптура являла собой белоснежный женский торс – без будто отсеченных головы, рук и ног. Этот торс позволял себе изгибаться, потягиваться, наклоняться. Когда Миль подошла к нему со спины, он как раз развернул в её сторону верхнюю свою часть и как бы посмотрел на неё торчащими сосками… Бен, заметив вызванное у Миль «произведением искусства» отвращение, поспешил увести её, но она оглянулась и успела увидеть, как торс провожал зрителей, разворачиваясь им вслед по мере их удаления и ещё долго не сводил с неё «взгляда»…

– Если бы ты не уделила ему столько внимания, Миль, он бы давно про тебя «забыл». Эти штуки так устроены, чтобы реагировать на проявленный к ним интерес, – весело сообщил Джей, которого явно развлекла эта сценка.

" Не мог раньше сказать», – проворчала она в ответ.

– Мог, – улыбнулся он. – Но наблюдать за тобой, уж прости, было так забавно!

Ну не обижаться же на него…

… Возле кабинок для переодевания Миль заметила миловидного молодого парня с охапкой женских платьев. Встретившись с ней взглядом, парень цепко оглядел её, тряхнул длинными, ниже плеч, ухоженными волосами и исчез за матовой дверцей. Узкая его фигурка как-то очень гибко обогнула стоявшее на пути кресло…

Миль недоумённо остановилась, посмотрела на дверь, за которой скрылся паренёк.

«Он что, сам их примерять будет?» – удивлённо спросила она.

«Кто? …А-а… – протянул Бен, выслушав её. – Ну, возможно. А может, его там подруга ждёт. Пошли дальше.»

«Так он что – гомосексуалист?»

«Понятия не имею, – равнодушно ответил он. – Мне лично больше нравятся настоящие женщины. Мы идём или нет? Ты же вроде хотела новинки посмотреть?»

Ловко отбив несколько атак продавцов готового платья, пытавшихся привлечь внимание «прекрасной госпожи» к изобилию своего товара, Бен благополучно доставил Миль в залитый многоцветными лучами зал, где по слегка приподнятым над полом дорожкам грациозно прогуливались прелестные девушки всех ростов, и стройные, и пухленькие, и блондиночки, и темноволосые, с гладкой кожей разной степени загорелости…

Движения их, повороты, жесты были совершенны и изящны, но как-то уж очень одинаковы: три шага, поворот, взмах ручкой – рука на бедро, поворот головы – улыбка, рука вниз, поворот, взгляд через плечо – улыбка, несколько шагов прочь от зрителей – поворот, остановка… Отследив передвижения одной из стройных манекенщиц, Миль обратила внимание на замкнутость её маршрута, неутомимость и абсолютную идентичность каждого повтора, а когда она замерла в очередной стойке, Миль и заподозрила, что девушка-то вроде… неживая. Стоит, не шелохнётся, не моргнёт, не поднимается в дыхании грудь, улыбка застывшая, неизменная, строго определённое количество сантиметров в ширину…

Она потеребила Бена за рукав:

«Бен… Кто это?»

«Где? А, это. Это не «кто», а «что». Манекены, Миль. Движущиеся куклы».

«А-а-а… То-то я смотрю – они не дышат. А хороши куколки».

Выяснив, что это манекены, Миль потеряла к ним всякий интерес и потянула Бена дальше. Как-то не вдохновляли её выставленные образцы. Наверное, это бабушка навсегда ей вкус испортила, приучив к индивидуальному пошиву одежды…

Джей, молча следовавший в арьергарде, первым понял, что продавцы стараются напрасно, и кислая мина на лице «прекрасной госпожи» – это всё, с чем их троица покинет Торговый Комплекс.

– Так у нас ничего не выйдет, – заявил он. – Раз уж тебе ничего не глянется, оставь продавцу свои габариты, назови подходящие цвета, фактуру тканей, определись с фасонами – пусть изготовят манекен и шьют весь гардероб. Как и полагается взрослой девице на выданье. Да-да – весь… на осень и зиму! – подтвердил он в ответ на её испуг. – И возражения не принимаются. А надо было выбирать, когда у вас была такая возможность, милая госпожа.

И он притащил её в специальный закуток, где довольнёхонький продавец-консультант водворил розовеющую " госпожу» на маленький поворотный постамент в перекрестье тонких, ярких лучей. Пара секунд – размеры в компьютере. И тот под радостное щебетанье продавца принялся выдавать варианты, на которые Миль смотрела опять же без энтузиазма. Улыбка продавца постепенно становилась вынужденной, пока не увяла окончательно.

– Чего же вы хотите, госпожа моя? – наконец воскликнул он в отчаянии и вопросил с сомнением: – А может быть, вы сами что-то предложите?

Могу попробовать… – дала понять понять Миль. Ей уступили поле управления, вручили электронный карандаш. Она на минуту задумалась, погрызла колпачок карандаша…

А потом карандаш замелькал в рабочей зоне пульта. Миль работала быстро, привычно стараясь не «закодировать» рисунки. Вариант за вариантом рождались на экране, удачные сохранялись, косяки стирались, сбрасывались… Неожиданно для себя она увлеклась, и остановилась только когда кто-то принялся дышать почти ей в затылок. Оглянулась – от неё смущённо шарахнулись сразу несколько оставивших свои рабочие места продавцов из соседних отделов.

– Простите, госпожа, мы не хотели мешать… просто нам было очень интересно… – извинялся «её» продавец, а сам всё косил горящим глазом ей через плечо, на экран.

– А уж нам-то как интересно, – проговорил Джей, глядя туда же.

Потом спросил:

– Это всё, что ты хотела, госпожа моя? Пометь нужное. Ну, тогда вот как-то так, – повернулся он к продавцу. – Доставите по этому адресу… – он взял у Миль карандаш и сделал надпись под эскизами. – Кстати, Миль – распишись тоже, вот тут, пониже… Давай-давай, не спрашивай.

Миль подчинилась, изобразила свою закорючку под его строчкой. А он прижал к экрану свой индикатор.

– Вот гарантия. Оплата стандартно.

13. Неблагодарный тип

– Ну-ка, ну-ка, и что здесь такое, из-за чего вы все готовы лишиться рабочих мест? – хрустальной льдинкой прозвенел мелодичный женский голосок, и «лишних» продавцов из закутка разом повымело. – Ах, какая приятная, я бы сказала, встреча!

Мужчины дружно повернулись навстречу этому голоску, и Миль почувствовала, что её оттирают… оттирают… задвигают… задвинули куда-то в угол. Оказавшись среди неподвижных манекенов в платьях и без, Миль собралась уже возмутиться, но получила от Бена неожиданно сильный и властный, подчёркнутый чувством опасности императив без слов, сковавший ей мышцы – и послушно замерла. На недоумение её он бросил лишь:

«Просто тихонько постой пока там, хорошо?» – и блокировкой исключил всякие вопросы.

Растерянность её начала было перерастать в законное раздражение, однако разговор в подсобке принял занятное направление, Миль навострила ушки и попыталась сквозь нагромождение искусственных конечностей острожно разглядеть обладательницу прекрасного голоса. Но манекены были высоки и стояли плотным строем, разглядеть удавалось крайне мало…

– Джейвен Линоки собственной персоной! – пел хрустальный голосок. – Ветреный Джейвен, который, наконец-то, тоже попался на крючок – да-да, девочки, он влюбился! Причём – какая неприятность – в жену своего друга. Любопытно было бы взглянуть на эту особу, не правда ли – наверное, она что-то невероятное, если его вкус ему не изменил… Ты здесь готовишь ей какой-то особый подарок, да, Джей? Чтобы завоевать её расположение, конечно? А вы, сударь, не тот ли самый друг? Если так, то позвольте дать вам совет – спрячьте где-нибудь вашу жену… не то вы лишитесь и её, и друга…

– Я действительно друг этого ветреника, но – увы, прекрасная госпожа, я пока не женат. Однако благодарю за совет, я его запомню…

– Ах, нет, пожалуй, я неправа: вряд ли мой совет ВАМ когда-нибудь пригодится… Избранница Джея Ветреника едва ли обратит на вас внимание, пока он рядом…

– О, Лаура, Лаура, не будь так жестока! – прощебетал другой голосок. – А вдруг ей по вкусу суровая красота… Некоторым ведь нравится брутальность… и даже уродство… Они находят это пикантным…

– Только не ты, Хейла, не так ли? – их смех зазвучал дивной музыкой, переливами колокольчиков, и от желания взглянуть на этих фей Миль готова была грызть пластмассовые локти, загораживающие ей обзор… Если эти феи, конечно, не гарпии… Ведь вот понимала же, слышала, что обе – отменные стервы, но разум отказывался в это верить. Пусть стервы, но зато как, должно быть, хороши…

Лаура поскучневшим голоском продолжала:

– А отчего же ты нас с нею не познакомишь, Ветреник? Вдруг бы мы все подружились… У меня, как ты помнишь, очень широкая кровать… Хейла, он молчит, – капризно протянула Лаура. – Он так жалок, когда вот так стоит и молчит… Пойдём отсюда, Хейла…

…Миль стояла ни жива, ни мертва, когда манекены задвигались, освобождая ей путь, и Бен, протянув длинную руку, легко вытащил её из-за их пластмассовых тел.

– Спасибо, маленькая, что была умницей, – сказал он, стряхивая с неё неизбежную пыль.

Миль пожала плечами:

«Мне было интересно. Одно жаль – что я их не рассмотрела…»

Джея передёрнуло:

– Нашла, о чём жалеть… Век бы их не видеть…

– Да, хорошо бы. А кто-то недавно уверял, что всё обошлось… – поддел его Бен. Джей виновато засопел. – Боюсь, что и это ещё не конец.

– А как я-то боюсь…

В углу, обозначая своё присутствие, кашлянул прежде совершенно растворявшийся в интерьере продавец, крайне смущённый тем, что невольно оказался свидетелем столь малоприятной сцены.

– А, вы-таки здесь, уважаемый! Очень кстати! – поманил его пальцем Бен. – Не организуете ли вы нам чайку? У барышни от всей вашей пылищи пересохло в горлышке – правда, дорогая? Мы пока подождём вот на этом диванчике…

Миль кивнула, улыбнувшись продавцу так ласково, что он просиял:

– О, конечно-конечно, я мигом обернусь! Располагайтесь, пожалуйста, поудобнее! – и помчался выполнять просьбу.

Джей на диван и не взглянул – зато занял позицию, с небрежным видом встав в дверном проёме и окидывая обманчиво-скучающим взором проходящую публику.

" С чего это ты вздумал прятать меня, милый? – подозрительно спросила Миль, располагаясь напротив Бена. – Да ещё так грубо.»

– Исключительно в целях твоей безопасности. Ты ведь простишь меня, правда? Представляете, – обратился он к обоим, – «сторож» сработал! И опасность исходила от Лауры!

«В самом деле? Опасность-то от неё определённо исходила – но разве она предназначалась не Джею?»

– Да Джей для Лауры – расходный материал, один из многих… постельная принадлежность. Ты уж извини, брат, – Бен прижал руку к груди, на что «брат» только отмахнулся с усмешкой. – Истинную злобу она испытывает оттого, что ей предпочли другую. И вот эту «другую», если она её найдёт, останется только пожалеть.

«Охотно верю. Это очень по-женски».

– Ты даже не представляешь, насколько, – мрачно отозвался от двери Джей. – Благо, я ещё не успел стать её женихом… Тогда последствия были бы и вовсе разрушительными.

«А мне показалось, что у вас были… очень тесные отношения…»

– Ты ведь у нас вроде бы взрослая? – не преминул уколоть её Джей. – Тогда ты должна уже знать, что «тесные отношения» – ещё не брак и никого ни к чему не обязывают. Пока женщина не сделала предложение, мужчине может быть сколь угодно комфортно в её постели – но он никто, ничто и прав у него никаких нет. Кроме права быть благодарным за возможность прикоснуться к женщине.

«А ты, выходит, проявил неблагодарность», – поняла Миль.

– Самую чёрную, – кивнул Джей.

«Да ты у нас, оказывается, просто жуткий тип! – развеселилась Миль. – Ветреный. Неблагодарный. И за что только они тебя любят?» – и тут же «прикусила язычок» и уткнулась Бену в плечо.

Джей усмехнулся и состроил глазки:

– А ты догадайся. Или давай я тебе расскажу. И даже покажу… Бросай своего Бена и начнём. Все Лауры Города обзавидуются…

Бен хмыкнул и, обняв совсем смутившуюся Миль, из-за её спины погрозил ему кулаком:

– Тогда и я тебе кое-что покажу – не возражаешь?

Джей тяжело вздохнул:

– Ну как всегда – пошутить нельзя…

– Почему же нельзя – вот и я ведь всего лишь пошутил…

Обмен любезностями прервало возвращение продавца, который явился не только с чаем, но и в сопровождении некоего представительного немолодого господина в такой же форме, что и все его сотрудники, но изготовленной явно не на крупнопоточном синтезаторе, как большинство изделий, предлагаемых горожанам … Миль, почти всю свою жизнь одевавшаяся в индивидуально пошитые вещи, во всяком случае, сразу увидела разницу.

Табличка с именем на его груди извещала, что это старший специалист проектного отдела. Продавец, быстро расставляя на столике сервиз и угощение, столь же быстро пояснил:

– Прошу простить, юная госпожа, но, пока ваши сопровождающие выясняли отношения с теми прекрасными дамами, я осмелился обратить внимание моего руководства на сделанные вами эскизы, и господин Реппет, – полупоклон в сторону важного господина, – имеет к вам одно предложение. Будет ли он выслушан вами, барышня?

«Барышня» кивнула – не выгонять же человека.

Реппет с достоинством поклонился -

«Как же много они тут кланяются!» – «Терпите, барышня!»

– и решительно начал:

– Предложение чисто деловое, барышня, и думаю, взаимовыгодное. Я хорошо знаком с современными тенденциями в моде, и на меня произвели впечатление ваши наброски. Довольно свежий взгляд, смелые решения… Я возьму на себя ответственность и буду краток: если вы согласитесь их продать, фирма вам хорошо заплатит.

– Насколько хорошо? – тут же вмешался Джей.

– Настолько, насколько пожелает госпожа, – опять полупоклон в сторону Миль. – В разумных пределах, само собой.

– Я так и знал… – начал Джей, но Реппет перебил его:

– Я не закончил – с процентом от прибыли всех продаж одежды, изготовленной с использованием ваших идей. Более того – мы готовы купить и те ваши работы, которые вы бы согласились нам продать в будущем. А также были бы рады заключить договор и сотрудничать с вами на постоянной основе.

Джей хмыкнул и сказал Миль:

«Я бы посоветовал тебе соглашаться. Условия царские. А эскизы эти, я видел, ты стряпаешь, как Бен – сладкие пирожки. Но сразу не отвечай, возьми паузу».

«Ага, дня, скажем, на три», – поддержал его Бен.

– Конечно, госпожа, мы подождём…

14. Старый Мастер

Короче – предложение было принято. Окончательное утверждение договора перенесли на ближайшее будущее, и Миль с удовольствием освободилась от общества всех этих постоянно кланяющихся, очень учтивых и обходительных служащих… Чтобы почти сразу нарваться на ещё более обходительных и внимательных: ей понадобились новые заколки и расчёски – старые, не рассчитанные на её объём волос, все быстро переломались – и в галантерейном отделе её атаковал такой пройдоха-продавец, что уйти без покупки совершенно не представлялось возможным. Продавец, едва не рыдая, просто умолял купить у него хоть что-нибудь:

– Как, прекрасная фэйми, разве вам совсем ничего не нравится?! Взгляните, какое богатство форм, какое разнообразие! Если вам не хочется таскать с собой покупку (хотя наша вещь просто неспособна вас обременить!), мы вышлем покупку по адресу, который вы нам укажете, и доставим её прямо к вашему порогу! Если вы не при средствах, я всё сделаю в кредит, если дорого – сделаю скидку, и всё – очень быстро, если вам некогда. Наконец, я подарю вам вещь, которая вам понравится, только не уходите с пустыми руками!

Миль не выдержала и, смеясь, вытащила из кучи сумок одну, чёрную, с длинным ремнём и несколькими декоративными замочками…

– Отлично! Прекрасный выбор, фэйми! Это не просто сумка, это сумка-куртка! Вот! – и продавец моментально, в два счёта, раздёрнул один из замков, встряхнул сумку – и та превратилась в объёмную мягкую куртку с воротом, рукавами и всем, чем положено. – А теперь взгляните, моя госпожа: рукава на эти замки, сложить вот так, застегнуть – и вот ваша сумка, госпожа!

Он повесил Миль на плечо ту же сумку, успев подрегулировать ремень по её росту.

– Она не промокает, не горит, отлично «дышит» и к тому же непробиваема для любого оружия! Кроме лучемёта.

Джей фыркнул:

– А двигатель с пропеллером в неё случайно не встроен?

Продавец было выдохся, но тут же встрепенулся, заулыбался и завёлся снова:

– В дополнение, как и обещано, фирма дарит покупательнице берет, перчатки и шарфик!

«Наверное, уже заплатите ему как-то, иначе этот милый парень всучит мне весь свой ассортимент».

– Давай сюда счёт, – вклинился Бен, отодвинув плечом сразу умолкшего продавца, и прижал к своему индикатору предъявленную ему пластинку, снятую с покупки.

– Благодарю госпожу за покупку! – ликовал продавец, едва не пританцовывая на месте. – Приходите ещё! А подарки-то, фэйми! – спохватился он вдогонку. – Подарки!

– Лучше подскажи, где тут можно купить украшения, – сказал Бен, пряча в сумку навязанные подарки, – моей госпоже нужны заколки и расчёски.

Тот радостно подпрыгнул и уже устремился вперёд – показать, проводить, услужить – но Джей его перехватил и мягко вернул в покинутый отдел:

– Не стоит, приятель. Сами найдём, – пояснил он Бену. И добавил, когда они слегка отошли от разочарованного продавца: – Проводить-то он проводит, но передаст нас другому сослуживцу из той же фирмочки, который тоже уж постарается продать нам всё, что сможет. Учись их отшивать.

Толпа, на вид довольно густая, легко расступалась перед ними, никто не толкал и не прижимал. Джей высматривал дорогу и скоро углядел девушку, на ходу надевавшую только что купленный браслетик.

– Позвольте помочь вам, фэйми? – предложил Джей. И, застёгивая замочек на милостиво протянутой ручке, похвалил: – Какая прелесть. Где вы такой приобрели?…

А дальше они следовали полученным указаниям.

Пришлось спуститься на один этаж, в выглядевший ещё больше, чем был, огромный полутёмный зал, разделённый на множество маленьких освещённых секций. Народ здесь особо не толпился, не то, что этажом выше, и продавцы так не суетились. Никакой навязчивости, товар говорил сам за себя. Продавец, часто он же и автор выставленных изделий, со спокойной уверенностью встречал покупателей, гордо демонстрировал изысканные вещицы, поворачивал к свету, примерял, снимал, укладывал… Пройти мимо этого волшебного призывного сияния, сказочного мерцания, загадочных обещаний и затаившихся чудес было очень трудно. Но глаза разбегались, взгляд ни на чём особенно не задерживался – и слава Богу, вряд ли вся эта красота могла куда-то быть надета, да и стоить это всё должно было немало, а чужим деньгам, даже предложенным от души, можно и должно найти и другое применение, нежели бесполезные, в общем-то, посверкушки… Взгляд Миль цеплялся за них просто потому, что устал от заурядности окружающего.

Поэтому она спокойно прошествовала мимо… мимо… мимо… В более дешёвый, как она надеялась, отдел…

Добравшись, наконец, до заколок, Миль сперва обрадовалась, а потом разочаровалась: все эти симпатичные шпильки, заколки, ободки годились только для здешних горожанок, большинство их просто не застёгивались, другие ломались, третьи не держались, четвёртые не смотрелись. Она начала сердиться.

Посматривавший на её волосы продавец безуспешно пытался скрыть удивление, Миль же расстраивалась всё сильнее, и, наконец, заявила:

«Обстригу. Сколько можно мучиться!»

«Только попробуй», – ответил Бен и повернулся к продавцу, стоявшему с приоткрытым ртом:

– И долго вы, уважаемый, намерены так стоять? Фэйми сердится. Примите уже меры.

– Виноват… я думал, это парик… никогда не видел ничего подобного…

– А что – для парика не нужны заколки?

– Я… сейчас позову Старшего Мастера. Уверен, он что-нибудь придумает, – и исчез за зеркальной панелью, вскоре появившись обратно в сопровождении древнего старичка, маленького и хрупкого, с пушистой седой шевелюрой и такими же усами, чьё лицо с огромным лбом, крупным строгих линий носом, с лучинками морщинок у проницательных карих глаз преданного сенбернара безотчётно вызывало симпатию и доверие… Одного ироничного взгляда его оказалось достаточно, чтобы разрядить обстановку.

Медленно, чуть пришлёпывая – Миль глазам своим не поверила – шлёпанцами! – старичок подошёл к прилавку, с достоинством слегка поклонился, оперся изящными, бледными, в пятнах кистями рук о тёмную столешницу и оглядел сломанные заколки. Перевёл взгляд на Миль, с минуту, склонив голову на бок, рассматривал, потом – " Вы позволите, барышня? " – протянув руку, легонько погладил её по волосам, улыбнулся всей сотней своих морщинок и ласково прошелестел голосом сухим, как осенние листья:

– Сейчас, маленькая госпожа, я принесу вам кое-что. Не надо сердиться.

И Миль стало стыдно за свой гнев. Она взглянула на Бена, он ответил ей взглядом: такие вот дела.

Старый мастер ушёл, заложив руки за спину и пришаркивая шлёпанцами. Через несколько минут он вернулся, неся невзрачную шкатулку из чего-то тёмного, поставил её на прилавок, медленно, как он всё делал, открыл скрипнувшую при этом крышку…

Внутри, на мягком сумраке подкладки, сдержанно поблёскивало несколько аксессуаров, имеющих отношение к дамским причёскам: от расчёсок и гребней до заколок и зажимов. Удивительно красивые, старинные даже на вид, ажурные и затейливые, но и как будто совсем простые, настоящие какие-то – небольшие вещицы эти радовали глаз неповторимостью и точностью, коя присуща одним лишь живым созданиям природы – да работам истинных гениев; они покоряли кажущейся небрежностью и не отпускали, привлекали, притягивали взор, заставляя его снова и снова ласкать свои пленительные очертания, возвращаться, чтобы наконец рассмотреть нечто неуловимое, которое всякий раз ускользало, обещая, что вот уж в следующий раз… при другом ракурсе… с иной стороны… в ином освещении… этот нюанс вам непременно откроется…

(Несчастная кучка поломанных заколок рядом с ними выглядела и вовсе сущим хламом…)

Всего лишь металл, кое-где потемневший, да разноцветные минералы – ничего невероятного. Но были вещицы эти прочны той прочностью, что отличает произведения гордых мастеров прошлого, создававших свои вещи на века. И каждая из них загадочным образом источала, казалось, некий тонкий аромат, который так хотелось непременно вдохнуть…

Миль не требовалось приближаться к шкатулке, чтобы почувствовать знакомый, как мамина колыбельная, и столь, оказывается, желанный фон… Он ненамного отличался от того, к которому она так привыкла с детства… Она улыбнулась ему, как дорогому другу. И будто даже дышать сразу стало как-то легче, и распрямилась спина…

Взгляды троих молодых мужчин немедленно погрузились в созерцание содержимого шкатулки, по их лицам, отражаясь в горящих детским восторгом глазах, побежали легчайшие радужные отсветы… Все трое сгрудились, наклонившись над этим таким притягательным мерцанием и подрагиванием…

И ни один из них уже не мог отвести затуманенного взгляда от маленьких шедевров.

Ни тот, кто в магию категорически не верил, ни тот, кто о ней и не знал, ни тот, кто просто не умел устоять перед ней…

Старый Мастер и Миль остались практически наедине. Встретив её ликующий взгляд, Мастер понимающе кивнул, слегка отодвинул от шкатулки ничего вокруг не видящих парней, вынул из сумрачных недр гребень… а скорее – Гребень… шпильки… ещё что-то… и положил всё это перед девушкой.

– Вот, попробуйте эти милые пустячки, деточка. Примерьте их, ну же, смелее! – с доброй улыбкой поощрил он её осторожную попытку. – Не бойтесь, уж эти вещи не сломаются, уверяю вас.

Миль провела пальчиками по Гребню, прислушиваясь к ощущениям. Гребень признал её, запросился в руки, обещая верную службу… И Миль, благодарно поклонившись Мастеру, приняла это обещание, как присягу, и взялась за свою гриву…

Волосы под Гребнем стали такими послушными, какими никогда не были. Прядь за прядью они легко расчёсывались, не путаясь, сплетались и укладывались почти сами собой… Миль даже не представляла, в какую причёску… просто как-то вдруг, очень быстро – оказалось, что все волосы убраны, осталось только воткнуть на место Гребень…

Который, как диадема, увенчал причёску, и гордо запереливался, вполне собой довольный…

По мере того, как Миль доставала из шкатулки предмет за предметом, мужчины выходили из транса, а к тому моменту, как причёска была завершена, очнулись окончательно – и уставились на причёсанную Миль.

А старик, склонив голову к плечу, полюбовался ею, как собственным произведением, и тихо произнёс:

– Угу… угу… Я так и думал. Рад видеть, что не ошибся… Зеркало госпоже, – в пространство добавил он, и зеркало не замедлило появиться.

Миль смотрела в него удивлённо и внимательно, узнавая и не узнавая себя в юной женщине с мягким овалом лица и ярко цветущими глазами; чётче обозначился разлёт тёмных бровей на высоком лбу. В отражении обнаружились и мягкость, и величавость, и ещё что-то… что, вероятно, называется женственностью…

– Ну, как я понял, вам нравится?

Ещё бы ей не нравилось!

– А раз так, забирайте шкатулку, душа моя. Вещи немного потемнели, но это оттого, что много лет их никто не носил. Эти вещи любят, когда их каждый день берут в руки, согревают их своим теплом. Тогда они оживают и дарят хозяйку добром и верностью… Сказал бы вам по секрету, – старик слегка наклонился к Миль и тихий голос его стал еле слышен, – но вы уже и сами, конечно, догадались: это очень, очень старые вещи… И металл этот непростой. Такого теперь не умеют делать, не-ет… Но ведь и женщин таких – теперь больше нет. Я же вижу, госпожа моя, всё вижу…

Он отодвинулся от Миль, прихлопнул сухонькой своей ладонью по крышке шкатулки и объявил:

– Этот набор ваш.

Продавцу плохело на глазах.

Бен с Джеем дружно почувствовали неуют от сомнений – а хватит ли им обоим денег на эту покупку… Однако оказалось, что запереживали они рано.

– Но… господин Фламмин… – всполошился продавец. – Это выставочный комплект… коллекционный…

– Надеюсь, тебе известно, Понк, что до этой минуты он принадлежал мне? – строго осведомился старик. – Следовательно, я мог распоряжаться им, как хотел. Я и распорядился: в присутствии двух… даже трёх свидетелей подарил свою собственность этой прелестной девочке. Только и всего.

– Только и всего? – продавец подавился. – К… королевский подарок… Что скажет директор…

– Ты мне льстишь, паренёк. Но в одном ты прав – королеве следует делать королевские подарки, – поклонился он Миль – …как, однако, вы очаровательно краснеете, душа моя… Надеюсь, вы его примете, госпожа.

Миль прижала к губам пальцы обеих рук, обошла прилавок и поцеловала Мастера Фламмина в сухую морщинистую щёку. Он рассмеялся – словно ветер прошуршал в опавших листьях:

– О, дитя, вот мы и в расчёте! Меня уже лет семьдесят никто не целовал. Надеюсь, вам больше не придётся сердиться на ваши удивительные волосы, – он ещё раз прикоснулся к ним, прощаясь. – А теперь извините. Если у вас больше нет претензий… меня ждут дела… Всего доброго, – Фламмин слегка склонил голову в поклоне.

– Всего доброго, господин Фламмин, – воспитанно поклонились в ответ Бен и Джей.

Старик пошаркал прочь. Но прежде, чем исчезнуть, обернулся:

– И один маленький совет напоследок… оставьте вы этот проклятый Город, душа моя, вернитесь к своим истокам. Здесь вам не уцелеть. Ну и – если я вам вдруг понадоблюсь, обращайтесь сюда, я покуда всегда здесь.

Лёгкая усмешка собрала морщинки-лучики у его глаз, и будто последний порыв ветра пронёсся в палой листве… Сгорбленный силуэт Мастера удалился куда-то в полумрак-полусвет, где неспешно рождалось очередное маленькое чудо из металла и камней.

«Какой милый старикан, – нежно и печально сказала Миль. – Правда?»

– Да, правильный дед, – согласился Бен. – Но, право слово, не будь ему за семьдесят…

Джей фыркнул.

…Уши у Понка, рывшегося в цветастой упаковочной плёнке, насторожились и, казалось, встали торчком…

«Неужели меня ревнуют?!» – восхитилась Миль.

Бен покосился на Понка и перешёл на менто:

«Мягко сказано».

«Ну да?! Может, ты мне ещё и сцену устроишь? …А заодно объяснишь, что там у тебя общего с некой Хейлой?»

«Объяснить? Непременно. А тебе правда интересно?»

«Не особенно», – призналась она.

Насупившийся продавец меж тем упаковал шкатулку и, хотя и с большим нежеланием, но всё же, наконец, расстался с ней. Бен взвесил её в руке:

– Ого, тяжёленькая… – Шкатулка как раз поместилась в так вовремя прикупленной сумке. Устроив её на плече, Бен предложил Миль руку:

– Ну что – домой?

Они поднялись этажом выше… и Бен, а следом и Джей, едва не налетели на резко остановившуюся Миль. Вопросы у них отпали сами собой, когда они увидели, как резва бывает мода: за время, потраченное ими внизу на выбор головных украшений для Миль, на этом этаже почти каждая дама успела обзавестись какой-либо имитацией длинных волос. Любых желаемых оттенков, волнистые и прямые, заплетённые в косы и свисающие свободно – искусственные гривы, выглядевшие, впрочем, очень нарядно, развевались вымпелами, вспенивались облаками, покачивались при ходьбе и даже элегантно влеклись по полу за своими обладательницами … И остановилась Миль, как раз постаравшись не наступить на такой шлейф.

– Ну вот – нет пределов совершенству… – выразил общее мнение Джей.

Бен, следуя за Миль к выходу, поглядывал по сторонам настолько благосклонно, что Джей, наконец, это заметил и спросил:

– А тебе это всё, – показал он рукой, – кажется, нравится?

Бен в ответ довольно кивнул:

– Вполне. И хорошо бы это поветрие распространилось и продержалось подольше.

– Ага, – задумался Джей. – Значит, где-то тут подвох… Ха! Понял! Среди этих попугаих Миль не так выделяется!

– Я в тебе и не сомневался.

«Ну почему сразу «попугаихи»? – вступилась за женщин Миль. – Колибри… Райские птички…»