Текст книги "Чужого поля ягодка"

Автор книги: Карри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

55. Рольд

После такой встряски да плюс внеплановая подпитка от большой группы людей – заснуть не стоило и пытаться. Во всяком случае, не прямо сейчас. Миль рассеянно послонялась по комнате и пристроилась погреть задом подоконник. Рольду же уходить явно не хотелось. Потоптавшись у дверей, он попросил разрешения остаться.

«Да конечно – проходи, садись, где удобней, – кивнула Миль. – Всё равно я чувствую себя обязанной хоть как-то помочь тебе на первых порах. Раз уж так получилось…»

«Сам напросился, – подумал он «про себя». – Угораздило же… убить меня мало…»

«Ладно тебе каяться, – утешила она. – Поздно. Делай выводы – и живи дальше».

Рольд вздрогнул – и ещё долго будет вздрагивать, бедняга. Он пока никак не был готов к тому, что его мысли слышат. Миль посочувствовала. Надо срочно учить его блокироваться.

«А ты не хотел бы вернуться к родственникам? В Городе тебе одному будет очень хреново… э-э… худо. Ты невольно станешь искать кого-то, кто сможет тебя услышать, а здесь не так мало латентных мутантов, которые, как и ты, не готовы узнать о себе такую новость и принять её. Мы, например, больше всего боимся, что новичок в ужасе побежит к врачам и сдаст не только себя, но и того, кто с ним мысленно поговорил».

«Я… не знаю, как меня там примут, и примут ли вообще… Боюсь, я не сумею жить там… Но я об этом подумаю», – решительно закончил он. И явно задумался тотчас.

Рольд, в отличие от Джея, который тоже когда-то прошёл через всё это, испуган не был. И новое в себе принял легко: мысленная речь его оказалась чёткой, хотя и переполненной эмоциями. А когда Миль объяснила ему принципы блокировки, защиту выставил уверенно и сразу. Да он всегда как-то приблизительно так и делал – объяснил он. Сколько себя помнит. Только был уверен, что так же поступают все окружающие… Собственно, у него в роду так и должно обстоять: если все вокруг телепаты, то каждый обязан уметь «молчать» и «закрываться» от окружающих. Это рефлекс.

«Вот почему мы не услышали его в прошлые разы: у него врождённые навыки! – восхитилась Миль. – Какое всё же свинство со стороны Контроля изымать детей из Диких Племён!»

Сильный в менторечи, во всём прочем Рольд ничем не выделялся. Тоже знакомая ситуация. Одна-две уверенные специализации – не распыляясь ни на что другое. И это правильно. Природа ведь не дура. Универсальность редко бывает полноценной, следовательно, подобный разносторонне недоразвитый индивид оказывается неудачлив в жизни и в итоге не выживает. Куда лучше быть сильным в чём-то немногом – чем слабым во всём сразу…

И понятно, почему выжил род Рольда: с такой способностью вызывать к себе влечение любой приглянувшейся особи противоположного пола трудно не закрепляться в генах от поколения к поколению…

«Между прочим, ты тоже не промах в умении быть привлекательной», – ехидно заявил между тем Рольд.

«То есть?!» – осторожно спросила Миль. Вроде она косметикой не пользуется, нарядами тоже не блещет. И вообще – в зеркале ей в последнее время такие ужасы демонстрируют… Замарашка и замухрышка, как отозвалась о ней незабвенная Хейла. Да… Вот кто блистал так блистал…

«А то и есть. Может, конечно, я и ошибаюсь, но от тебя, госпожа моя, порой трудно отвести взгляд. Очень трудно, – подчеркнул он. – Нет, я не преувеличиваю. И это твоё свойство, по-моему, со временем только усиливается. Ну, насколько я могу судить по итогам наших с тобой… одна, две, три… четырёх встреч. Вспомни-ка, как реагируют на тебя мужчины. Все. Любые».

Миль ошарашенно попыталась припомнить. Начиная с Бена. И вынуждена была признать: сколько она ни блокировалась и ни загоняла глубоко внутрь свою ведовскую суть – да. Мужчины ей симпатизировали всё больше. А ведь она не такая уж и красавица – на её собственный строгий вкус. Или всё же она к себе чересчур строга?!..

Рольд не без мстительного удовольствия отследил эволюцию её эмоций.

«Мне это только сегодня в голову пришло. Когда я тебя с твоим старым портретом сравнивал. У меня-то в этом деле – привлекать – большой опыт. А вот ты, похоже, своим даром осознанно не пользуешься – из тебя привлекательность просто сама прёт».

«Да ладно. А… в чём это выражается? – растерянно спросила она. – Я вроде ничего для этого не делаю…»

Он засмеялся:

«Так и есть – ты ничего и не делаешь. Всего лишь живёшь, ходишь, смотришь, смеёшься, ешь, спишь… А мы… Ну, мои ребята… на тебя – даже в таком виде, как сейчас – заглядываются, как на огонь… на воду… на облака… Сегодня, прежде, чем они тебя так неосторожно разбудили – минут пять просто стояли и смотрели, как ты спишь… Пока кому-то не приспичило до тебя дотронуться. А дотронуться, знаешь ли, – признался он, – хочется всё сильнее…»

И смущённо «закрылся». Миль подняла бровь и погрозила пальцем. В ответ он только с улыбкой развёл руками. И, фыркнув, добавил:

– Представить страшно, что будет, если ты пожелаешь привлечь кого-то сознательно.

Миль задумчиво покивала: а вот это уже будет называться «приворот». И, поскольку он заблокировался, написала прямо в воздухе перед ним:

«Спасибо, что предупредил».

Что ж, это ещё одно подтверждение того несомненного факта, что Миль – дочь своей ветреной красавицы матери, внучка своей очаровательной ведьмы-бабушки и своего недоброй памяти ходока по бабам деда, а также племянница своего симпатяги и убеждённого холостяка дядьки. Все они обладали этим врождённым свойством – которое, кстати, со вступлением в возраст проявлялось в каждом из них всё заметнее. Значит ли это, что пришла и её пора… Придётся быть внимательней и осторожнее… Ещё осторожнее, – вздохнула Миль. Хотя, казалось бы, ну куда уже больше-то…

А впрочем – не факт, что всё так и есть. Может, в этом недоукомплектованном дамским компонентом обществе мужчины просто инстинктивно тянутся к любой здоровой женской особи. А уж если она по здешним меркам абсолютно здорова да плюс к тому и не слишком страшна… Но из Города всяко надо линять. И не добавить ли к уже сплетённым узлам «Отразику»… от греха подальше…

«А скажи-ка мне, о предводитель стаи, а не могло ли так случиться, что одна милая девочка влюблена в своего вожака, а он её чувства не замечает?»

– Ты о Доллис, что ли? – отмахнулся Рольд. – Да они все у меня постоянно друг в друга влюблены! Возраст такой. И всякий раз – любовь до гроба. С клятвами, изменами, ревностью, ссорами, примирениями, расставаниями и прочими высокими трагедиями. В меня лично обязательно влюблены все поголовно – что не мешает им влюбляться ещё в кого-нибудь.

«А ты?» – спросила Миль – и попала в точку. Рольд замолчал и смотрел в окно так долго, что она уже не надеялась получить ответ. И даже, запоздало догадавшись, каким он будет, пожалела, что вообще спросила. А потому, чувствуя, что он решился, и вот сейчас состоится очередное объяснение, а потом надо будет как-то на него реагировать, поспешила прервать молчание буквально за миг до того, как Рольд созрел.

«Я почему спросила, Рольд… – задумчиво начала она, и он вынужден был проглотить своё почти прозвучавшее признание. – Ты ведь в курсе того, как со мной обошлась некая дама – здесь, буквально на задворках вашего ресторана? Дама во всех отношениях прекрасная, не чета мне… Она даже никогда и не любила Бена – просто рассердилась на него, за то, что он, будучи отвергнутым ею, не остался одиноким навек, а посмел жениться по любви и быть счастливым. Так вот это её стараниями я больше не беременна, Рольд. Если ты ещё не видел этой записи, обязательно посмотри. Чтобы не делать таких ошибок. Ты лучше знаешь своих поклонниц, будем надеяться, что Доллис ещё не стала такой стервой, какой была Хейла… А то я как-то не уверена, что моего здоровья хватит на все мужские ошибки…»

Она не решилась на него посмотреть после этих слов, за что он, кажется, был ей вполне благодарен. В комнате повисло молчание…

Но тут Рольду очень вовремя позвонили, он извинился, пожелал доброй ночи и с явным облегчением ушёл. Сбежал, собственно. А Миль, помаявшись угрызениями за жестокое обращение с бедным влюблённым юношей, ближе к утру всё же заснула и видела яркие, лёгкие сны…

56. Ловля на живца

Разбудил её запах свежей выпечки, горячего, свежайшего, вкуснейшего хлеба… Желудок, которому вроде бы после вчерашней энергоподпитки полагалось впасть в спячку как минимум на сутки, тем не менее злобно забурчал, немедленно требуя своей доли завтрака – подтверждая тем самым, что оно, брюхо, старого добра ну совершенно не помнит…

Немного поленившись и в меру понежившись под одеялом, Миль нехотя извлекла себя из такой тёплой, мягкой постельки, и обречённо потащила в санузел, где после положенных утренних ритуалов и неминуемых жертвоприношений Великому Духу Канализации предъявила себя для опознания местному идентификатору личности, в просторечии именуемому зеркалом. Зеркало довольно долго сравнивало помятую личину со всеми прежними бесчисленными образцами, хранимыми в его загадочных бесстрастных глубинах и, крайне неохотно, но всё-таки утвердило нынешний непрезентабельный облик как условно-приемлемый. С категорическими предписаниями привести его в относительный порядок.

Вздохнув, Миль эти предписания приняла к исполнению. Первое: почистить этому угрюмому несчастью его зубы.

Второе: умыть этой хмурой образине её заспанную мятую физиономию.

Третье: причесать этому растрёпанному пугалу его всклокоченную, лохматую гриву… да-да, и даже заплести, несмотря на отсутствие необходимого прочного инструмента – а неважно, чем, хотя бы и пятернёй!

Четвёртое: сменить этой мрачной личности её угрюмое, вечно подозрительное выражение на приличное, чтобы его можно было без опасений предъявлять ни в чём не повинному мирному местному населению. Дабы оно, население, не шарахалось…

Пятое: одеть это худющее мосластое существо во что-нибудь, желательно чистое и новое, что скроет от нормально упитанных людей сие вопиющее безобразие, которое мы тут имеем вместо положенного замужней даме округлого женственного тела.

И, наконец, шестое, но не последнее: отвести эту упёртую вредину вниз и должным образом накормить полноценной едой, а не сомнительной заменой в виде солнечных ванн и уворованных у обычных людей излишков энергии… – пока она, вредина, ещё не отвыкла окончательно от правильной, богами заповеданной для человеческих желудков пищи, приготовленной умелыми поварами.

Пункт седьмой, факультативный, но идущий в зачёт: по пути вести себя воспитанно, кивать, отвечая на приветствия, и вообще проявлять коммуникабельность, дружелюбие и с оружием на людей не кидаться. За старание возможны начисления баллов и поощрения в виде всяческих бонусов…

Ну не любила Миль, будучи ярко выраженной «совой», рано вставать. Особенно не имея уважительной на то причины… Вот ежели б там, внизу, за «их» столиком у окна сидел ненаглядный муж… Нет, ну до чего же вкусно пахнет… на все два этажа. Если не на весь Город. Погоди-ка… А ведь не может сюда доноситься аромат свежевыпеченного хлеба, да ещё в такой концентрации – не пекут горожане хлеба, только коржики-булочки… Так это же ментофлёр, «запах» Бена!

Миль метнулась мыслью вниз, нашла – и обволокла, прильнула всей своей соскучившейся до потери благоразумия сущностью к его сути, к нему, родному, желанному…

Отклика, однако, не случилось. Это почему?! Не разбирая дороги, Миль помчалась на первый этаж, и через миг ворвалась бы в зал… Если бы всего за пару метров до дверей её – «Минуточку… Не так быстро, фэймен», – не перехватили, рискуя здоровьем, несколько крепких пареньков. И, как Миль ни дёргалась, её развернули в противоположную сторону и быстренько водворили в небольшую комнату, битком набитую включёнными мониторами и ещё какой-то техникой…

– Спасибо, ребята. Очень хорошо сработали. Миль, успокойся, – Рольд сделал знак, и её отпустили. От неожиданно обретённой свободы Миль пришла в себя и смогла уразуметь, что ничего страшного с ней не делают – просто слегка попридержали. – Ну? Ты уже в состоянии думать? Или опять со всех ног полетишь в расставленную ловушку?

Ловушка? Миль всмотрелась в мониторы: в битком набитом зале весело и торопливо завтракали перед занятиями школьники. А в уголке – ИХ уголке – возле окна, как Миль и мечталось, без всякой спешки и даже несколько задумчиво что-то жевал её долгожданный муженёк.

– Да тут он, тут, ты же видишь. Расслабься уже. Если не наделаешь глупостей, вскоре вы будете вместе. Но… – многозначительная пауза, – вдруг тебя элементарно ловят на живца? И если ты сейчас со всей дури влетишь в капкан, то винить тебе будет некого. Или ты думаешь, что, раз охотников не видно – так их и нет?

И Миль поняла. На живца, значит. На её собственного мужа. Ай, молодцы… Верно рассчитали. Если бы не эти мальчики, которым она, кажется, успела-таки наставить синяков, её уже сейчас нежно уводили бы под белы рученьки… а скорее даже – уносили бы. Винясь, Миль прижала руку к груди, и, выразительно похлопав глазками, склонила голову в поклоне. Мальчишки стеснительно заулыбались:

– Да ничего страшного, фэймен…

– Нам это вместо зарядки… И синяки, как медали.

– Ага – мы ими хвастаться будем…

Неизвестно, до чего бы ещё они договорились, но Рольд прервал:

– Ладно, на любезности времени нет. Миль. Сейчас ты вместе с моими волчатами тихо и незаметно покинешь нашего «Дракошу», а твой муж останется здесь, спокойно доест свой завтрак и уйдёт в неизвестном направлении. Погуляет по Городу, избавится от «хвоста» и явится туда, куда мы тебя доставим. Всё ясно? Или у тебя есть другой план?

Планов у неё не было. У неё была только тоска… и надежда. А ещё появились, наконец, кое-какие мысли: прежде чем недоумевать по поводу мужниной безответности, следовало дать себе труд вспомнить о собственноручно вывязанных защитных Узлах, в числе коих не только «Недотрога», но и «Путаница», которая рассеивает ВСЕ жизненные показатели. Стало быть, и менто рассеивает тоже. Бен её под таким прикрытием просто не чуял.

«А ты уверен, что ему удастся уйти от «хвоста»? Я мало смыслю во всех этих гениальных технических решениях, но, если к противнику относиться всерьёз и со всем уважением, всегда надо предполагать худшее. Представь, что Контроль пошёл на крайние меры. Так есть у Бена шанс?»

Рольд задумался.

– А ведь ты права. Если все эти слухи правда… то Бен должен быть «инфицирован» с ног до головы, и его найдут, даже если он разденется догола и сбреет причёску.

«А избавиться от «инфекции» своими силами возможно?»

– Вообще-то да – если подозревать Контроль в таких играх и если иметь под рукой биосканер: он вычистит организм от любой «инфекции», было бы время.

Миль задумалась: Бен ведь тоже не дитя, раз назначил ей здесь встречу, то на что-то рассчитывает? Надо надеяться, он уж как минимум «почистился», прежде чем идти сюда?

«Будем думать, что Бен сделал всё от него зависящее, и снова инфицировать его они не успели. Каким образом они могут за ним следить?»

– Ну, – Рольд широко и гордо улыбнулся, – электронная слежка им в «Дракоше» не поможет: мои ребятки хоть и любители, но фанаты конченные, контрабандные новинки со всей страстью отслеживают, я сам не всегда понимаю, о чём они между собой болтают, когда в этих своих ненаглядных железках ковыряются. Так что – на всякую хитрую гайку найдётся свой болтик с крутой резьбой. Через окно на нас любоваться могут, а прослушивать – нет. А вот агенты в зале наверняка сидят. Я даже имею кое-кого на примете. Видишь во-он тех интеллигентных дядечек? Может, конечно, это и простые голодные горожане, что зашли в кафешку перекусить перед рабочим днём, но Раф их не знает. А он обычно помнит в лицо всех своих постоянных клиентов.

Бен на экране никуда не спешил, а большинство школьников уже организованно покидали зал, собираясь на занятия. Став в пустеющем зале очень заметными, взрослые, на которых указал Рольд, один за другим тоже заканчивали завтрак и выходили. Однако на смену им приходили другие и тоже делали заказ. Обслуживали их быстро, и у них не было особых причин задерживаться за столиками… Они и не задерживались. Но и столики долго не пустовали…

– А у Рафа сегодня будет неплохая выручка! – хохотнул один из мальчиков, сидевших за пультом и показал на экран: бармен-хозяин, бросив взгляд в камеру, чуть заметно покачал головой.

– Ну вот, я же говорил. И эти клиенты – новенькие, не «наши».

– Зато какая прибыль ресторану! И какие расходы у Контроля…

– Вот уж кто точно не обеднеет… Так… Миль, Бена я предупрежу и пусть отправляется. А тебя мы отсюда увозим, да? Сочувствую, но придётся вам пожить врозь ещё какое-то время…

Миль усмехнулась. Если он и сочувствует, то по его хитромудрой физиономии этого не скажешь. И винить его не за что: выдать её он не выдаст, напротив – сделает всё, чтобы спрятать от Контроля… и, хоть ненадолго, от мужа тоже. Он всего лишь хочет быть рядом. Взглянув в его горящие некой сумасшедшинкой глаза, она качнула головой и печально-понимающе улыбнулась. А Рольд, поняв, что его раскусили, с вызовом тряхнул чёлкой… и, усовестившись, насупился. Взглянул жалобно и отвернулся…

Ну вот что же ей-то делать… Чем помочь… Отворот ему предложить? Так ведь относительно недавно одному уже предлагала – искренне… а тот чуть не послал… А как, интересно, её мать, нарочно приворожив кого-то, справлялась с последствиями? Неужели просто и без затей бросала? Вспомнив маму, Миль расстроилась ещё больше: с мамы бы сталось. Более того: она, кажется, так и делала, и даже угрызениями совести особо не мучилась – вот как ей это удавалось?!

Школьники всё так же топтались у дверей, ожидая решения. Рольд прочистил горло и сипловато спросил:

– Ну так что – другие идеи будут?

Будут, кивнула Миль. Быстро набрала несколько строк. Подростки сгрудились, читая, недоумённо глянули на Рольда, но тот кивнул: выполняем.

…Шумно, с хохотом, ввалившись в зал, мальчишки помладше, на бегу перебрасываясь мячом, направились к выходу. Неловкий бросок, ещё более неудачный пас – мячик улетел далеко в угол, и – смачно так – плюхнувшись прямо в тарелку с недоеденным завтраком, изрядно украсил крупными брызгами соуса не успевшего отстраниться Бена.

– Ой, – беспечно и нераскаянно прокомментировал автор броска, с интересом глядя на заляпанного гостя, – мяч в ауте, и, кажется, в команде соперника замена… Ругаться будете? Честное слово, мы не нарочно.

С досадой зыркнув на отличившихся пацанов сквозь медленно сползавшие по лицу потёки, Бен раскорякой поднялся, безуспешно попытался оттереться услужливо поданной тканевой салфеткой, да где там!.. Соус был непобедим. Пришлось, отшвырнув скомканную салфетку, проследовать в туалет (в сопровождении ещё пары «посетителей», а то как же…) где под причитания хозяина ресторана расстаться с безнадёжно испорченными недешёвым сюртуком и блузой модного покроя в обмен на безликую майку и стандартную куртку, за секунды сварганенные синтезатором и почти бесплатные… Ребятишки с виновато-плутовскими мордочками крутились рядом, не столько оказывая посильную помощь, сколько путаясь под ногами – пока их не турнули:

– А не пора ли вам уже на занятия? – куда они подозрительно послушно и отбыли.

«Посетители», само собой, проводили их взглядами, но придраться было не к чему…

А в результате этой шалости Миль очень скоро бережно держала на ладони несколько светлых волосков и ту самую салфетку, перепачканную соусом – и кое-чем ещё…

«Кажется, так часто этим заниматься мне и дома не приходилось», – подумала она, скручивая воедино добытые барменом-хозяином для «Путаницы» драгоценные ингредиенты с теми, что добровольно пожертвовали мальчишки Рольда и сам Рольд…

57. Бен

Бен помотался по Городу на арендованной машине и за эти сутки-полтора успел сделать почти всё, что задумал, навестил всех намеченных людей, оплатил все покупки и всю доставку… И помчался, наконец, к месту встречи.

О том, что, назначая встречу в «Весёлом Драконе», он тем самым подставляет Миль, Бен догадался поздно, практически только на подходе к ресторанчику, и убедился в этом, войдя в обеденный зал – почуял, а затем и выцепил взглядом очень естественно рассеянных по столикам агентов. Ну как он мог ожидать, что кто-то в потерявшем добычу Контроле «перебдит» и оперативненько организует подобные делегации по встрече везде, где могла появиться так нагло вырвавшаяся из рук девчонка? Народу у Контроля хватало, вот агенты и отрабатывали хлеб.

Больше всего Бена беспокоило, как дать знать Миль, что не надо к нему подходить. Пряталась она пока вполне удачно – вот и пусть бы пряталась… Сам он власти вроде бы больше не интересовал. Он готов был сидеть здесь изо дня в день – но тогда ведь и агенты отсюда не уйдут… Да ещё и в менто была почему-то полная пустота. То есть фонило-то там постоянно – но что с того, если не слышно было Миль…

Вот и сидел он за тем столиком всё утро, как на йог на иголках – сохраняя внешне ленивое спокойствие и совершенно не представляя, что делать… пока не прилетел тот мяч. А взглянул в лукавые глаза ехидных мальчишек – и отлегло от сердца: понял, что в партию вступил и Рольд со своей стаей «волчат», мало того – Бен узнал почерк выходки. В туалете, получив ментосообщение от Рольда, он чуть не бросился целовать бармена Рафа, почтительно-виновато «помогавшего» ему отчищаться – остановило только присутствие мывших руки и тщательно причёсывавшихся «посетителей». Да он бы, пожалуй, в тот момент и их тоже расцеловал бы: Миль была здесь, в считанных метрах – жива, здорова, свободна и очень деятельна! Рольда вон сумела инициировать и поднатаскать… Это ж надо же – нашла способ скрываться под самым носом у Контроля…

Не понимая, зачем, Бен, тем не менее, выполнил её просьбу и с энтузиазмом надёргал из своей заметно отросшей шевелюры несколько волосков. Дальше ему, следуя инструкции, полагалось исчезнуть из-под наблюдения – хотя бы на пару секунд, где-нибудь в людном месте…

Выйдя из туалета, Бен окинул недобрым взором столпившихся у дверей «посетителей», и спросил:

– А что, господа, я всё ещё свободен – или Контроль передумал?

«Господа» молча посторонились. Неважно, что «наживка» их вычислил – ловушка подготовлена не для него. Ну да, работа есть работа…

На стоянке, подойдя к столбику-вызывалке, Бен нажал кнопку. Оглянулся на агентов, вроде бы тоже ожидавших такси, усмехнулся:

– А может, вы меня и подбросите, а, господа? Компанию составите?

– Будет команда подбросить – подбросим. Будет команда поймать – поймаем, – с непробиваемым спокойствием глядя в пространство, снизошёл до ответа тот, что стоял поближе. Однако, когда Бен оглянулся снова – ни рядом, ни окрест не было никого из них, только прохожие… Не иначе – соответствующая команда «не нервировать клиента» поступила…

Такси опустилось с «небес» грациозно и плавно, как снежинка, и, на фоне городского шума, почти так же беззвучно. Загрузившись в салон, Бен поудобнее устроился на сиденьи, недовольно повёл плечами – необмятая ещё куртка слегка топорщилась – и назвал адрес ближайшего магазина одежды. Вообще-то с тем количеством денег, что у него осталось после всех трат, делать ему там было особенно нечего, но надо же было куда-то удалиться, чтобы попытаться увести за собой «хвост» и оторваться от наблюдателей… Которые, конечно же, хоть на глаза более и не лезли, но вряд ли куда-то делись…

Отпустив такси, он пересёк тротуар, вошёл под высокие своды магазина, смешался с толпой… С весёлым удивлением полюбовался метаниями потерявших объект наблюдателей, вежливо посторонился и, как и просила Миль – тихо-спокойно, не напрашиваясь на неприятности, покинул магазин. Далее ему велено было просто подождать на стоянке… Он и ждал, сунув руки в карманы и беспечно раскачиваясь с пятки на носок, пока сердце не ёкнуло радостно – а спустя ещё пару его сбивчиво-суматошных ударов невесомая тень скользнула над головой, и незнакомый маленький флайер, соблюдая все правила, аккуратно покинул общий поток, на миг завис и легонько коснулся земли всего метрах в двух …

…Джей, в этот момент сдававший смену в диспетчерской, широко, с облегчением, улыбнулся: знакомая волна, прокатившись сквозь него, наполнила счастьем и победно проследовала дальше…

На резонный вопрос – чего он лыбится – Джей ответил:

– Так меня ж выходные ждут.

Сменщик улыбнулся в ответ и добродушно проворчал:

– И чем только, Ветреник, ты их привораживаешь, эти твои «выходные», которые тебя ждут… Эх, я бы им тоже поулыбался… – и вздохнул: – Таким, как ты, и Лицензия ни к чему…

«Раз в языке имеются такие слова – значит, магия в этом мире когда-то была… А может, и сейчас есть», – вспомнил Джей. И заулыбался ещё радостней…

Сменщик только головой покачал:

– Иди уже… отдыхай…

Никаких особых подтверждений Джею не требовалось, но вскоре на домашний номер, как и было договорено, поступил анонимный звонок всего с тремя цифрами…