Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)
– Но ты даже не представляешь, какой ты красивый и жгуче-привлекательный… – Мукуро хмыкнул, оперевшись о стенку и скрестив руки на груди, с выражением взглянув на ученика. Тот, закончив своё трудоёмкое дело – сегодня шнурки как на зло не хотели завязываться, весело и наивно улыбнулся, встав с тумбочки и всем своим видом показывая готовность идти.
– Конечно, спасибо за такой комплимент, Мукуро-сенсей, но таковым я себя не считаю. Уж извини, но это скорее твоя стезя… – парень подмигнул репетитору и как ни в чём ни бывало стал открывать входную дверь.
– Ну-ну, – словно как-то предупреждающе и малость угрюмо проговорил Рокудо и поплёлся за ним следом. Вскоре оба возлюбленных оказались на улице. На западе горизонт ещё пылал ярким огнём, оставшимся после солнца, но уже на востоке всё было мягко прикрыто тонкой и блестящей чёрной материей, луна повисла в небе красивым полумесяцем. Эти две противоположности – свет и тьма – сейчас так гармонично вписывались и уживались на одном небе, что Фран невольно залюбовался, на минуту остановившись. После жаркого денька было приятно вдохнуть свежего, прохладного воздуха и ощутить на себе касания остывшего ветра. Мукуро, развернувшись и улыбнувшись замечтавшемуся ученику, позволил ему так немного постоять, но вскоре взял его за руку и осторожно повёл по улице куда-то вперёд.
В городе стали понемногу зажигаться огни, люди, вечерние и ночные пташки, потихоньку начали выползать из своих гнёзд, в надежде что-то найти в барах, клубах, мотелях, а скорее всего, просто потерять – а уж как и что, решать, на удивление, было только им. Поначалу Кёнэ и не думал спрашивать учителя, куда же они идут, но после часовой и бесцельной прогулки, разбавленной лишь редкими фразами, он всё же решил:
– Мукуро-сенсей, скажи, какова наша конечная цель? Или мы так и будем ходить-гулять? – спросил юноша, внимательно взглянув на хитро улыбающегося репетитора.
– Ну… Вообще, есть у нас одна цель. Уже устал? Просто свежий воздух перед сном хорошо помогает уснуть. А в последнее время ты страдал бессонницей. Это должно пойти на пользу. – Он быстро махнул рукой, словно показывая на пространство и город, их окружавшие. Действительно, Рокудо был прав – отчего-то у парнишки на этой неделе редко получалось хорошо выспаться. А такая прогулка, верно, должна была помочь ему.
– Нет, не устал я… Ага, перед сном. Прям-таки представляю, какой у нас сегодня с тобой будет спокойный сон, – весело проговорил зеленоволосый, рассмеявшись. Мукуро тоже усмехнулся. Но тут парень вспомнил и быстренько продолжил: – Ой, а какая у нас цель?
– Великая. А если уж быть точнее… – синеволосый сказал это так, будто делал огромную уступку – ведь по его мнению и одного слова должно было хватить для описания того, что их ждёт впереди, – А если точнее, то это остановка в одном хорошем отеле. Ведь должны же мы разнообразить наше место, в котором мы друг друга удовлетворяем? – словно предвидя какие-то вопросы, добавил мужчина.
– Да в общем, я и не против… Даже приятно удивлён, – слегка взволнованно произнёс Фран. Неожиданно в его памяти ярко всплыло то, какие у них планы на вечер… от этого стало малость тревожно – чего уж говорить, а парень честно себе признался, что боялся предстоящего. Не так сильно, конечно, но в какой-то степени – это точно. Поэтому и голос его немного дрогнул; но Мукуро, кажется, о чём-то глубоко задумавшись, не уловил этой нотки в его голосе. Но так Кёнэ было даже спокойнее… В это время мужчина свернул на побочную улицу, и небольшой проулок вывел их на ещё одну – только уже главную; там вовсю кипела жизнь (только намного приличнее той, которую довелось увидеть зеленоволосому однажды), а где-то недалеко, освещённый разными огнями и подсветками, возвышался небольшой отельчик, наиболее яркий и выделяемый среди всех остальных. Вот к нему-то и направились учитель и его нехило взволнованный ученик.
В мыслях последнего творились полная сумятица и беспорядок, ведь представить себе, что ещё чуть-чуть, и он окажется со своим возлюбленным так близко, как почти никогда не был, было для него удивительно и непривычно. Юноше толком не получалось унять волнение, но он активно старался это сделать – в низу же живота что-то не совсем приятно потянуло. Такое было с ним впервые – чтобы от волнения болел живот. Но вот они уже оказались рядом с этим зданием и вошли в него. Холл был уютен и полон людей; Рокудо же направился прямо к ресепшену. Там он поздоровался с какой-то тётенькой, сказал номер комнаты и вскоре окликнул своего любимого, который в это время ходил по залу и оглядывал всякие картины вместе с различными узорными вазами, наполнявшими углы этого холла. Не сразу он вернулся к репетитору на его зов, будучи очарованный красотой, его окружавшей. Когда он подошёл к мужчине, тот сказал:
– Наша комната на третьем этаже под номером 321. Пойдём.
– Эпический номер. Но, знаешь, я тут подумал… – Фран невольно остановился, когда тело впереди него также притормозило – пришлось подождать лифт, пока он ехал с пятого этажа, – подумал, что мы ведь ничего не взяли с собой – ни зубной щётки, ни полотенец, ни других причиндалов… Как нам быть, если мы остаёмся на ночь?
– Я об этом позаботился, глупый ты мой ученик. – Синеволосый развернулся и снял с плеча небольшой рюкзачок. – Там есть практически всё, что ты сказал или хотел сказать. Кроме полотенец – это есть в номере. Так что будь спокоен.
Двери лифта тихо скрипнули и с шершавым звуком разошлись в разные стороны – какая-то весёлая компания вышла из него. Вскоре Мукуро и Фран, а потом ещё какая-то пара, едва забежавшие в уже закрывающийся лифт, были там, и кабинка стала подниматься на нужные этажи. Парень и девушка вышли на втором; Рокудо и его любовник поехали дальше. Мужчина, некоторое время глядя на своего ученика, вдруг выдал, как только двери за вышедшей парочкой закрылись:
– Волнуешься… – Да, это было скорее сказано не как вопрос, а как утверждение. Кёнэ смущённо промолчал, двери же в это время раскрылись, подгоняя любовников поскорее выйти. Что они, собственно, и сделали. Перед их взглядами возник обычный коридор, сплошь и рядом забитый комнатами. Таблички на стенах гласили, что их номер где-то в правой стороне, куда они и пошли. Но Мукуро не мог оставить свою фразу без какого-либо комментария со стороны возлюбленного, поэтому, оглянувшись по сторонам и не увидев рядом ни души, осторожно взял парня за руку и прижал к стене, пытаясь свободной рукой взять его за подбородок и приподнять голову, чтобы взглянуть в глаза. Фран как-то легко поддался, даже не сопротивляясь; его лицо хоть и было покрыто краской, но сам он выглядел (по крайней мере, внешне) весьма спокойным. Только вот беспокойные огоньки в глазах сильно выдавали его…
– Ты не ответил…
– А ты и не спрашивал, – улыбаясь, тихо отвечал юноша. Тот усмехнулся и, наклонившись, нежно поцеловал его в губы, потом же продолжил «допрос»:
– Я знаю, волнуешься. И это вполне естественно… – его руки ласково погладили по макушке, а потом слегка приобняли Кёнэ. – Только думаю, это напрасно. Не стоит так нервничать. Я же не тиран какой-нибудь… буду, по возможности, нежен.
– Да я верю тебе. Просто всё равно… в общем, ты сам сказал, что это естественно, – выговорил парень и уткнулся лицом в футболку учителя. После некоторого времени, проведённого вот так, в объятиях друг дружки, они всё же отклеились друг от друга и отправились на поиски своей комнаты. Вскоре нашли её, открыл Мукуро, у которого и был ключ. Номер оказался на удивление уютным, не типичным гостиничным, а так похожим на домашнюю обстановку: в спальной – большая удобная кровать с балдахином, рядом с ней светильники, под ней – мягкий ковёр. Свои немногочисленные вещи они разложили за секунду, потом запасливый Рокудо вынул из своего маленького, но такого вместительного рюкзака их одежду, в которой они спали ночью. Пока это всё делал мужчина, Кёнэ с неподдельным интересом оглядывал комнату снова и снова.
– Хороший нам ночлег достался! – заметил парень, пробуя на мягкость кровать и плюхнувшись на неё, потом же несколько раз отскочив. – Ого, вот это кровать! Нам нужно будет обязательно её опробовать, Мукуро!
Тот лишь усмехнулся и закрыл рюкзак. Потом встал в полный рост и подошёл к Франу, сидящему на постели, и нагнулся вновь, нежно коснувшись губ юноши своими. Причём этот поцелуй был не просто лёгким касанием, а каким-то долгим, нежным, в некотором смысле возбуждающим определённые желания. Кёнэ пытался понять… понять… а что понять? он уже и позабыл. Поэтому лишь обнимал любовника за шею, стараясь пригнуть его к себе. Вскоре юноша сам откинулся назад, теперь уже конкретно увлекая за собой любимого. Тот без всяких возражений поддался и осторожно поставил колено между ногами ученика, а сам наклонился к нему ближе, расставив руки рядом с его плечами. Парень был готов отдаться Мукуро прямо сейчас, уже нетерпеливо извиваясь под ним и словно требуя какого-то продолжения. Но мужчина вдруг приостановился и навис над возлюбленным, глядя ему в глаза.
– Так не пойдёт… – вдруг тихо произнёс синеволосый и убрал волосы с лица любимого. – Иди в душ и…
Далее он наклонился к возлюбленному поближе и что-то прошептал ему на ухо; при этом юноша смачно покраснел, но покорно кивнул. После Рокудо, повелительно улыбнувшись, сказал: – Ну раз всё понял, то иди. Давай не задерживайся!
Мужчина неохотно, но всё же слез с него, а Фран поднялся и примерно с таким же энтузиазмом, как и у своего учителя, поплёлся в ванную, прихватив с собой своё чистое нижнее бельё. Ванная комната в номере была самая что ни на есть обычная: кафельный белый и до жути холодный пол, небольшая ванна и душ над ней, раковина с различными мыльными принадлежностями рядом с ней, то есть с жидким, необычно голубого цвета мылом, с двумя маленькими мыльцами в упаковках и с различными вида гелями. Ещё над всем этим возвышалось зеркало в тонкой посеребренной рамке и было оно на удивление незамутнённым и чистым от разных ляпов и отпечаток. Пару секунд Кёнэ рассматривал это с некоторым удивлением, ведь он никогда в своей жизни не бывал в гостиницах, а после запрыгнул в ванну, зашторил занавески и включил воду. Как бы то ни было необычно, но парень действительно в своей жизни ни разу не бывал в гостиничных номерах или отелях – просто возможности не выпадало, потому как он постоянно был дома, редко путешествовал, хотя и страстно об этом мечтал, но всё выходило именно как-то так, далеко не в соответствии с его желаниями…
Однако сам зеленоволосый об этом редко переживал – он чувствовал, что в его жизни начинается совершенно новый этап, цикл, называйте как хотите, но что-то определённо не похожее на его прошлую жизнь, это точно. А значит, оно должно принести и какие-то свои особенности, что-то приятное и весёлое, удивительное и запоминающееся. Поэтому Фран ждал этого и… вовсе не жаловался. В общем-то, и не на что.
Через минут десять Кёнэ уже вышел из душа и, вытеревшись относительно насухо полотенцем, надел свою ночную одежду, состоявшую из одних лишь трусов. В комнате его уже ждал Мукуро, тоже раздевшийся, но не до конца, а если поточнее, то имевший на себе ровно те же предметы одежды, что и имел на себе его любовник. Мужчина лукаво улыбался и вальяжно развалился на кровати, а когда увидел своего ученика, то привстал с постели и направился к нему. И тут сердце зеленоволосого бешено забилось – он наконец осознал полностью, что его ждёт впереди. Где-то в самом воздухе уже явно ощущалась та атмосфера… атмосфера страсти, горячей любви и некой доли разврата… Да и Рокудо в один миг будто стал немного другим: тем, который в тот раз так красиво и приятно провёл терапию для своего любовника. Хотя и сам юноша прекрасно знал, что это был один и тот же человек, но всё-таки что-то в нём менялось в такие моменты… Синеволосый наверняка был отличным любовником для своих девушек, с завистью думал тогда Фран и начинал было громко сопеть, как видел нежный взгляд учителя и буквально таял под ним, зная, что теперь и этот взгляд, и весь человек полностью принадлежат лишь ему. И, что самое главное, это Мукуро не раз озвучивал. Но мы, видимо, слишком отвлеклись от происходящего сейчас в комнате…
Рокудо подошёл к своему ученику и взял его за руку, сразу же потянув за собой. Кёнэ, естественно, поддался репетитору – сейчас его сознание было словно в каком-то забытьи и расслаблении, что позволяло мужчине манипулировать его действиями.
– Фран… – тихо раздалось где-то в воздухе; парень удивлённо похлопал глазами и уставился на любимого. – Фран… Только пообещай, что если тебе станет неприятно или больно, ты сразу скажешь мне об этом. Хорошо? – Ответом на это был лишь лёгкий кивок юноши. Миг – и Кёнэ, сам не понимая, как, воздушно и, наверное, в какой-то степени красиво упал на кровать; а где-то сверху над ним наклонился Мукуро – это зеленоволосый почувствовал благодаря его синему хвостику, в то же мгновение защекотавшему его лицо. Если честно, кровь стала пульсировать в жилах Франа ещё давно, но смогла чуть приостановиться из-за прохладного душа, но сейчас… Чувствуя в нескольких сантиметрах от себя желанное тело, парень не мог не ощутить приятное тепло, грозно собирающееся на уровне паха и уже превращающееся в жар. Конечно, он ещё чуть-чуть побаивался предстоящего, но в общем уже поспокойнее относился к этому делу. И тут ладонь Мукуро медленно опустилась на его нечасто вздымающуюся грудь, а потом плавно проскользила вниз, остановившись на поясе любимого тела и по-хозяйски начав стягивать с него трусы. Когда с этим было покончено, Кёнэ услышал насмешку Рокудо и слегка приподнял голову; увиденное заставило его ахнуть от удивления – как ни странно, но каким-то непонятным образом за это недолгое время у парня, выражаясь вульгарно, оказался полный стояк. Он и сам мало что почувствовал – всё тело и все его чувства словно пребывали в каком-то неведении того, что творилось с ними на самом деле. Дикость и необузданность ощущений от этого процесса у юноши со временем уже притупились – остались только самые нежные, приятные и искренние чувства, а весь максимализм юношества будто бы слегка притих и испарился.
Мужчина, понятное дело, не остановился на достигнутом, решив немного побаловать или подразнить своего ученика – тут уж как получится. Сначала он опустился к нему поближе и аккуратно поцеловал его в губы, второй рукой съехав по гладкому бедру ровно вниз, на возбуждённый орган, и начиная его легонько массировать. Это было вполне знакомо и обыденно для Франа, точнее, должно быть таковым, но… Каждый раз, когда, казалось бы, синеволосый, по идее, Америку не должен был открыть, Кёнэ испытывал дикий оргазм и нереальные эмоции от происходящего, снова и снова откидываясь на подушку и тяжело дыша, и не понимая, как это опять удалось его учителю. Но Рокудо был таков по своей природе – если пообещал, что в сексуальной жизни проблем не будет, значит, их не будет. Поэтому сейчас, уже через пару секунд парень скользил по постели змеёй, сбивая и комкая простыню, так бережно заправляемую уборщицей. Его вновь переполняло всё, что только возможно, а остальное лишь только приближало конец его разрядки: поцелуй в висок, в щёку, в плечо, в грудь, усиленное трение столь чувствительного органа и ломота по всему телу, сопровождаемая резкими вздрагиваниями. Пальцы судорожно сжимали и разжимали ткань простыни – как сейчас зеленоволосый помнил странный рисунок на ней: драконы с серебристой чешуёй, а его взгляд – безумный и дикий, мало чего понимающий – постоянно, ища лицо любимого, утыкался в чёртов светильник в виде какой-то розочки, впрочем, немногим похожей на неё настоящую. Фран не сразу понял, что эти звонкие стоны, эхом отдающиеся в комнате, – его собственные. Ему было жарко, обалденно, кайфово – только вот этими громкими словечками не выразишь всего того, что действительно почувствовал любовник Мукуро. На самом же деле он трясся от возбуждения, просил ещё больше, откидывался назад, хватал возлюбленного руками за шею и изнывал от неудовлетворения, когда тот на миг прекращал свои ласки. Не имея возможности больше лежать, Кёнэ приподнялся на локтях и раздвинул ноги шире, с диким смущением смотря на свою возбуждённую плоть, так яростно удовлетворяемую мужчиной. Его пальцы, его чудные пальцы!.. Что они делали! Парень понял, что это было большой ошибкой, так ясно увидеть всё это и возбудиться ещё больше. Тонкие пальцы плавно, быстро, чётко скользили по всей длине ствола, иногда большой палец с силой надавливал на самый кончик, и зеленоволосый с почти что девчачьим стоном откидывал голову назад – таким образом и до скорой разрядки было недалеко. Но в этом деле Рокудо был великим мастером облома, поэтому и хитро усмехнулся, глядя на красного, вспотевшего, с прилипшими ко лбу волосами своего любимого.
– Нравится? – раздался на удивление ровный голос синеволосого – хотя нотки несдержанности в нём тоже были. Тем временем его пальцы стали немного замедляться, потирая член менее интенсивнее, а Фран, ещё более приподнимаясь на руках, дабы размять затёкшие предплечья, глухо и недовольно хмыкнул, но это было больше похоже на стон. Теперь Мукуро был снизу, прямо рядом с кроватью, и аккуратно мастурбировал возбуждённый орган своего ученика, а тот практически сидел на кровати, прикрыв рот, наблюдая за происходящим.
– Конечно нравится… идиот… – сдавленным шёпотом проговорил Кёнэ и, обвив руками шею репетитора, прижал его к себе, вскоре коснувшись губами его губ. – Только двигайся ты быстрее! Мх!
А мужчина же, наперекор любовнику, вообще приостановил всякие действия. Бросив малость гневный взгляд на синеволосого, юноша принялся сам двигать бёдрами, но это было тяжко и выходило в общем счёте не так приятно, как если бы это делал Рокудо. Парень прикусил губу и стал ёрзать по кровати ещё сильнее, полуоткрытыми глазами поглядывая на возлюбленного и не понимая причины его остановки. Удовольствия от этого было мало, а воспоминание от того, как это происходило ещё буквально три секунды назад, только разжигало возбуждение и желание, хотя и не могло забыться. И тут тишина, разбавляемая лишь негромкой вознёй обоих, нарушилась.
– Фран… встань на четвереньки, – уже не имея возможности дышать спокойно, тяжело прохрипел Мукуро. Кёнэ, в своём вихре необузданных ощущений, едва нашёл место такому, как удивление.
– Зачем это? – А Рокудо уже встал в полный рост (между тем юноша отметил нехилый стояк того – и как он успел так возбудиться?) и навалился на любовника, заставляя его упасть на постель снова.
– Раз сказал, значит нужно. Или ты не хочешь получить самого нереального удовольствия? – Однако даже после этого мальчишка не стал спешить и вновь задал вопрос:
– А как быть с этим? – Он указал на требующий разрядки орган, твёрдо упирающийся в бедро нависающего над ним учителя. Тот хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
– Господи, да помню я об этом, чего ты? Просто мне нужно было, чтобы ты дошёл до такого состояния… А дальше… первое время придётся потерпеть, но далее должно быть намного приятнее. Тебе, во всяком случае, точно. – Пока мужчина это говорил, то быстро дотянулся до тумбочки, а Франу жестом показал перевернуться на живот. Тому, делать нечего, пришлось послушаться учителя, но последнее предложение вызвало у него массу вопросов. К примеру, а почему Рокудо не удовлетвориться тем, что произойдёт? Но пока думать об этом было бы глупо и совсем не в тему – мозг, как известно, в такое время отключается, грубо говоря, позволяя всё впитывать в себя чувствам и ощущениям. Поэтому Кёнэ быстренько решил, что будет действовать по обстоятельствам и развернулся, встав на четвереньки, как и сказал ему любимый. Вскоре за собой он ощутил Мукуро, который с чем-то ещё возился; послышался звук, подобный тому, с таким мы выдавливаем гель из баночки или пасту из тюбика. Фран уже не мог побороть новую порцию вопросов, поэтому, всё ещё счастливо изнывая от неудовлетворения, повернул голову назад и увидел, как его учитель уже отложил к сторону это кое-что, а два пальца держал как-то по-особенному, словно боясь что-то уронить с них. “Смазка”, – подумал юноша и как-то вмиг весь напрягся, догадываясь и даже зная, как это должно быть неприятно для него, особенно в первый раз. Рокудо, заметив его слегка паникующий взгляд, нежно улыбнулся и ласково провёл по его спине, дойдя до копчика и чуть ниже. Потом нагнулся поближе к уху парня, заставил его голову принять начальное положение и произнёс:
– Всё будет хорошо. Я постараюсь сделать небольно. Только посодействуй мне в этом – расслабь своё тело. – Кёнэ кивнул и опустился на предплечья, ещё ниже, чтобы было удобнее и руки не затекали. Мужчина слегка пододвинул любовника, сам встал на колени и положил руку на его бедро. Второй же рукой, точнее, пальцами, он аккуратно проскользнул между малость тощими ягодицами, и Фран ощутил, как до его отверстия коснулись влажные, скользкие пальцы, которые вскоре медленно, плавно стали растягивать и таким образом входить в него. Поначалу это не вызывало ничего хорошего или плохого – было не так что бы и больно, но и приятным здесь тоже не пахло. Парень понимал, насколько узок пока даже для двух пальцев – через минут пять Мукуро кое-как смог протиснуть свои пальцы на одну треть в его задний проход. После этого стало как-то даже неприятно и слегка больно – дальнейшее растягивание отозвалось точечной болью в том месте у зеленоволосого юноши. Он непроизвольно напрягся и понял, что теперь пальцам будет сложнее входить в него. Рокудо многозначительно прокашлялся и осторожно прихлопнул своего ученика по мягкому месту – то не было больно или жгуче неприятно, а даже как-то необычно и интимно…
В общем, в ту же секунду Кёнэ расслабил мышцы и позволил процессу лишения девственности продолжиться дальше. Правда, легче от этого не стало – боль стала увеличиваться, даже обилие смазки и излишняя аккуратность мужчины не помогали полностью избавиться от неё. Фран тихо пискнул от малосимпатичных ему действий и вжался лицом в постель, собрав в кулаки, кажется, всю простынь. Его анальное отверстие упрямо отказывалось принимать в себя что-то инородное, поэтому и очень плохо поддавалось растяжке. Мукуро, было видно, сам переживал не меньше, но, как говорится, раз пошла такая пьянка – режь последний огурец… То есть раз они решились уж взяться и сделать это, то следует довести дело до конца.
– Ты узкий… очень узкий… пожалуйста, потерпи, – раздался неровный шёпот рядом с ухом юноши. Тот кивнул и сожмурил глаза, прикусив и, кажись, прокусив губу насквозь. Рот сразу наполнил солоноватый привкус крови, а после парень почувствовал, как из-за слёзной пелены он ни черта не видит. Больше всего он боялся этого – унижения в виде никому не нужных слёз. Это казалось ему страшнее любой пытки, особенно для парня. Но эта ноющая постоянная боль уже порядком стала поднадоедать – и винил он в этом вовсе не любовника, а своё бренное тело, даже в этом не имеющее преимуществ. Услышав всхлипы своего ученика, Рокудо в тот же миг прекратил манипуляции и наклонился к нему, убрав мокрые волосы с лица.
– Ты что это, плачешь?.. – Поцелуй легко опустился на щеку, а боль мгновенно ушла. Кёнэ утёр слезинки с глаз и привстал на руки, повернувшись в сторону учителя. Улыбка не совсем естественно, но уже и не измученно появилась на его лице, а сам он прохрипел:
– Нет, всё нормально. Это мои слабости. Продолжай, прошу. Не надо останавливаться…
– Но мы можем перенести это на другое время…
– Нет! Я хочу сегодня. Я правда хочу, чтобы ты сделал что-нибудь приятное со мной… Только вот моё отвратительное тело этого не позволяет. – Парень вновь прилёг на предплечья, хлюпнув носом. Он чувствовал спиной, как репетитор по-доброму и насмешливо улыбнулся, наверняка вновь подумав про него, как про несмышлёного ребёнка. Проговорив что-то типа “Ладно…”, Рокудо вернулся на своё место и, вновь выдавив себе на пальцы смазку, принялся растягивать возлюбленного вновь. Пальцы прошли на удивление плавно как раз-таки эту самую треть, дальше же дела пошли сложнее. Но теперь Фран собрался и решил всё же вытерпеть эту боль, упорнее встав на колени и максимально расслабившись. Мукуро, видя готовность ученика, стал проталкиваться глубже, но делать это медленно и плавно, дабы чего не повредить. Вскоре в этом деле стали появляться какие-то сдвиги и успехи: Кёнэ чувствовал, что до чего-то заветного в нём осталось не так много… На самом же деле ему было престранно и необычно ощущать себя в таком положении, на четвереньках, полностью отданным на распоряжение репетитору. Это малость заставляло его искать в этой боли каплю наслаждения… и он действительно нашёл её. Это юноша понял потому, что словно со стороны вдруг услышал свои тихие, ритмичные стоны и приятные телу судороги, расходившиеся волнами и порой заставляющие Рокудо пододвигать его к себе. Пальцы же в это время стали более свободнее входить в его отверстие, но всё-таки практически так же туго – ясное дело, что от нескольких разов парень не мог стать шире в этом месте. Но они будто бы начали задевать что-то, отчего и самому Франу хотелось порой начать бешено двигать бёдрами в сторону своего учителя; это было странное наслаждение, никогда доселе не испытанное зеленоволосым, но всё же оно было прекрасно и восхитительно. Кёнэ встал на полные руки, уперевшись кистями в кровать, но вскоре предупредительно прилёг, почти грудью касаясь скомканной простыни, – знал он свои буйные эмоции, поэтому и решил, дабы ничего не случилось, расслабиться полностью.
Он чувствовал, как сзади было мокро и достаточно приятно (теперь). Ему было несколько необычно ощущать себя в таком положении, но ничуть не стыдно или унизительно – юноша прекрасно понимал, на что шёл, ещё до того, поэтому согласился со всеми пунктами ещё давно. Он лишь хотел доставить удовольствие Мукуро, потому и был готов ко всему, но в реальности оказалось нечто другое, да и для репетитора, что уж и говорить, здесь пока было мало чего приятного. Когда пальцы уже почти что безболезненно задевали простату, но не просто так – грубо или резко, а нежно и осторожно, Кёнэ содрогнулся от нхлынувшей волны, затем улыбнулся и пошире расставил ноги, лёгким движением сам теперь уже насаживаясь на пальцы любовника. Сквозь его пыхтения и полустоны и тяжкое дыхание учителя он хорошо смог расслышать смешок последнего, а на себе ощутить более интенсивные движения. Да, в этом было поистине нечто особенное и до жути сладостное! Наверное, то было весьма странно для него, для парня, но в тот момент Франу стало глубоко плевать на это. Притом же к тому добавились ещё новые обстоятельства, во многом воздействующие на его настоящее положение: Рокудо, уставший от однообразного стояния на коленях, слегка наклонился к трепещущему телу своего ученика и стал смачно и страстно целовать его кожу на спине, плечах, бёдрах… Его губы, чувствовал Кёнэ, мягко прошлись по линии позвоночника – чем больше они опускались вниз, тем сильнее выгибался парень и тем громче становились его хрипы в чём-то отдалённо похожие на стоны. Да и свободная рука репетитора дотянулась таки до его оставшегося без нужных ласк члена, возбуждение которого просто так не пропало, и стала потихоньку гладить его, в скором времени увеличив темп до того, который был недавно.
В тот момент зеленоволосый просто не узнавал себя – его ласкали, грубо говоря, сразу с двух сторон (или полторы, тут уж как посмотреть), поэтому время доведения до жесточайшего и дикого оргазма сократилось вдвое. И вот уже через пару минут Фран ёрзал по постели, уже сам двигаясь бёдрами назад, стараясь впихнуть пальцы глубже в себя и сильнее, и с великим трудом удерживал стоны при себе, боясь лишний раз показать свою зависимость, но короче говоря – тупо стесняясь. Однако сдерживать свои эмоции так просто не получилось – уже вскоре юноша встал на руки полностью, запрокинул голову назад и услышал свой сдавленный стон. Он был действительно на грани – его член уже готов был излить всю белую жидкость на бедную простынь, а тело – вновь зайтись в судорогах, но на этот раз – в разы сильнее и приятнее. Поэтому-то Кёнэ не постеснялся (а чего, собственно, уже стесняться?) громко выдать:
– Мукуро-сенсей, я сейчас… кончу! – Двигаться в разных направлениях было сложно – с одной стороны весьма странное удовольствие в виде двух или уже, кажется, трёх пальцев, а с другой – обыденное удовлетворение, которое, может быть, и было уже привычным, но каждый раз выходило таким умопомрачительным, что хоть стой, хоть падай. Мукуро же, услышав однозначный намёк своего ученика на более усиленное продолжение его дела, принялся ласкать его быстрее, хотя проникновения в парня были всё такими же плавными – мужчина всегда ставил осторожность превыше всего. И вот, в последние секунды их недолгой эстафеты, Фран уже извивался, как мог, змеёй по кровати, а синеволосый весь покрылся испариной, нехило поработав за этот вечер. Комната наполнилась всем, чем только можно: вздохами, охами, лёгкими постанываниями, звуками трения плоти о плоть, шуршания сбитой в одну кучу простыни, ароматами чего-то сладкого, удушливого и невероятно приятного; чувствами удовлетворения, полного единения с партнёром и безграничного доверия ему. Всё это так складно сливалось вместе, превращаясь в особую атмосферу, что пускай обыденное для других людей дело – секс, превратился в нечто действительное фееричное для самого юноши. Он уже смутно помнил, как они с Мукуро яростно кончили. Да-да, мужчина успел удовлетворить не только ученика, но и, собственно, себя. Только вот помнит в этот момент Фран то, что, когда пальцы вышли из него, а белёсая жидкость брызнула на кровать, он бессильно упал. Тяжко дыша и едва отходя от пережитого оргазма, он ощутил, как рядом с ним повалился в примерно таком же состоянии синеволосый; Кёнэ едва смог распрямить ноги, чтобы не лежать пятой точкой кверху. Теперь комната разрывалась от их жадных, тяжких вздохов и выдохов, парень же резко ощутил, как после эффектного экстаза стала сразу же чувствоваться боль, пускай глухая и ещё затмеваемая приятными воспоминаниями.
После пары минут восстановления дыхания Кёнэ, перевернувшись на левый бок, в противоположную сторону от любимого, тихо и сдавленно проговорил:
– Да-а… вот это да!
– Ты о чём? – По тихому шуршанию можно было сказать, что мужчина перевернулся на другой бок. Парень прижал ноги к себе поближе, как мог, и также тихо прошептал:
