Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)
Но Мукуро, слегка помучив любовника, то проводя языком по его коже, то вновь используя лишь руки, вдруг ни с того ни с сего решил наконец-таки взяться за него основательно. Мужчина провёл двумя пальцами по ключице возлюбленного, дальше спустился на грудь, где бесцеремонно сжал сосок, чем вызвал крупную дрожь по телу Кёнэ, потом, лишь слегка надавливая, провёл ими по животу и в конце концов нежно и дразняще погладил кожу рядом с пахом. Это действие заставило Франа окончательно потерять голову и, вцепившись руками в плечи Рокудо, тихо заскулить – это не было похоже на стон, лишь на мольбу или просьбу о том, чтобы синеволосый удовлетворил его как можно скорее. Но тот не спешил. Услышав смешок со стороны учителя, парень понял – и сегодня ему придётся не так сладко. Хотя нет, на самом деле сладко, просто для того, чтобы получить это, нужно будет порядочно потерпеть.
Кёнэ ощутил, как на его тело стали вновь опускаться поцелуи, только уже с небольшими покусываниями. Вот на груди оказались влажные губы его любовника и стали быстро целовать его, постепенно при этом двигаясь вплоть до паха. Рядом с уже поднявшимся (по ощущениям парня) членом Мукуро на секунду остановился и слегка прикусил нежную кожу, добавив какого-то садистского удовольствия в эту гамму чувств. А Франу это нравилось до одури – укус вовсе не испортил общего положения, а наоборот, добавил некой остроты. Юноша не мог видеть ни лицо любимого, ни атмосферу в комнате, но чувствовал своим телом, будто бы оно транслировало всё это ему в мозг. Поэтому и загадочно улыбающегося Рокудо, и необычность комнаты он смог представить без всяких проблем даже не видя. Только вот не знал он, что это лишь самое-самое начало…
Мог ли знать зеленоволосый, для чего это делалось? Безусловно, правда, думать об этом у него сейчас не было времени. Ведь тёплая, чуть влажная ладонь опустилась на его ставшим твёрдым половой орган и начала его осторожно поглаживать, тем самым пустив таймер отсчёта до того момента, когда он кончит. Ведь с мужчиной сделать это было не так сложно, верно? Франу оставалось лишь судорожно прикусить губу и попытаться ещё разумом остаться здесь, в реальности, а не упасть в эту бездну страсти. Он чувствовал, что сегодня, как, впрочем, и всегда, сдержаться ему будет нелегко, а в общем, это будет и не так нужно. Рокудо же решил тоже, по-видимому, не сдерживаться, потому как начал делать усиленные движения рукой, мягко проводя ею по стволу возбуждённого члена. Есть такой момент в этом деле, когда становится абсолютно всё равно на то, как ты выглядишь, что делаешь, а главным же здесь становится то, что ты чувствуешь. Вот сейчас Кёнэ и испытывал это на себе, едва держась на ногах и подрагивая от приятных волн, расходившихся по его телу. Единственное, что он мог делать в таком случае, это схватиться за плечи любовника и полностью перенести весь тела туда, так как ватные ноги уже никак не держали его. А ещё – отдать себя в полное распоряжение Мукуро, который, иногда смеясь своим традиционным “Ку-фу-фу”, стал поглаживать его член ещё ласковее.
Парень уже согнулся практически пополам, уткнувшись носом в волосы любимого. Вдыхая столь родной запах и чувствуя движения руки снизу, Фран возбуждался всё больше и больше, расслабляя себя и полностью поддаваясь этим чувствам. Руками же он обвил шею мужчины, теперь уж точно не имея возможности упасть. Сказать, что ему было хорошо, значит ничего не сказать. Превосходно, феерично, великолепно – вот примерно те слова, способные передать хоть половину того, что он чувствовал. Кёнэ уже сам двигал бёдрами противоположно такту руки, стараясь внедриться в сложенную трубочкой ладонь всё глубже и быстрее. Ему до одури нравилось тереться своим членом о грубую кожу Рокудо, понимать, что удовлетворяет его сейчас возлюбленный, а не кто-то другой. Постепенно и страх, ещё витавший где-то в его душе, улетучился в неизвестные дали. Вот такая терапия была парню действительно по кайфу! Фран, ощущая, как темп становится намного быстрее, сжал лицо Мукуро в своих ладонях и тихо прошептал ему в слипшиеся от пота волосы: “Пожалуйста!.. Сделай это”. Он неловко поцеловал его в лоб, в макушку и удовлетворённо охнул, когда рука любимого стала вытворять невероятные вещи: такой скорости он никогда не чувствовал.
Юноша думал, что точно кончит, ведь пульсирующий орган был на грани, но этого не получилось, так как через пару секунд таких ускоренных движений мужчина, видимо, слегка подуставший, неожиданно начал ласкать своего ученика намного медленнее, чем это было до того. Кёнэ, только сейчас поняв, что громко и глубоко дышал всё это время, кое-как простонал:
– Мукуро… пожалуйста! Быстрее. – На ощупь юноша определил, что его любовник и сам понимает это, но, по каким-то причинам, не может пока этого сделать. Брови Рокудо сосредоточенно сошлись на переносице, а губы плотно сжались, словно он сейчас усердно о чём-то думал. Всё это Фран понял лишь по прикосновениям, ведь видеть он по-прежнему не мог. Его затуманенный страстью разум сейчас мог относительно туго соображать, поэтому до зеленоволосого не сразу дошёл смысл фразы его учителя:
– Ложись на кровать! Сейчас посмотришь, насколько хорош твой любовник… – После этих слов Кёнэ не пошевелился, лишь содрогнулся от новой волны возбуждения, прошедшей по его телу без так нужных сейчас ему ласк. Он не понял того, что сказал ему Мукуро, поэтому тому пришлось, слегка приподняв своего возлюбленного, повалить его на кровать самому. Юноша, раскинув руки и ноги по постели, не сразу понял, где оказался, ведь, как говорилось выше, его разум был сейчас в полной власти сладострастия. Он тяжело дышал и как-то слабо улыбался, всё его тело ломило от приятных ощущений, неудовлетворённости и понимания того, что сейчас его вновь будет ласкать его любимый учитель. Но тот пока не спешил прыгать в кровать за ним, тем самым заставляя парнишку изнывать от желания поскорее кончить. Где-то сверху раздался томный голос синеволосого:
– Боже, ты великолепен! – Постель слегка прогнулась, и рядом с Франом ощутимо оказались руки, а сверху него, только уже поближе, Рокудо шёпотом продолжил свою речь: – Именно сейчас, такой беззащитный и такой притягательный… Знал бы ты только… насколько прекрасен.
Кёнэ не хотел верить в вышесказанное, лишь немного покраснел и повернул голову в сторону. Мужчина, судя по дыханию, стал ещё ближе и, взяв его за подбородок пальцами, осторожно развернул лицо к себе. Его поцелуй был нежен, в нём не ощущалось былой страсти, однако и он сейчас смог чуть-чуть возбудить парня, заставить его обвить руками шею Мукуро и заметно напрячься всем телом. Синеволосый приобнял его за талию и прижал к себе ещё ближе. Юноша пытался ещё было хоть на чуть-чуть продлить поцелуй, хватая губами губы учителя, но у него не получилось: тот прекратил целовать его, хотя сделал это также нехотя. Фран видел перед собой лишь темноту, но пытался представить лицо возлюбленного сейчас. Именно это как-то положительно повлияло на него, хотя с закрытыми глазами было куда интереснее, так считал зеленоволосый.
Рокудо, запечатлев свой лёгкий поцелуй на щеке парнишки, стал спускаться куда-то вниз, лишь изредка касаясь губами тела Кёнэ, а иногда и покусывая. тем самым принуждая его напрягшееся тело крупно вздрагивать. Парню это было ощущать в новинку, ведь обычно Мукуро, никуда не спускаясь, просто ласкал его член до того, пока он не кончал, но сегодня… Не зная точно, где именно находится его репетитор, юноша постоянно удивлялся тому, в каких неожиданных местах вдруг появлялись поцелуи и укусы. Сначала влажные губы очертили круг рядом с его соском, далее тёплый язычок нежно прошёлся по его коже вниз, через живот и напрямик к паху. Потом мужчина вновь вернулся на живот любовника и стал мягко касаться губами, иногда осторожно покусывая кожу и с удовольствием ловя восторженные вздохи любимого. Фран же решил протянуть руки вперёд и чуть ниже, чтобы иметь возможность дотрагиваться до учителя и знать, где тот находится. Его пальцы поначалу коснулись лишь макушки, вскоре прошлись по шее и вновь вернулись на макушку – Рокудо опустился ещё ниже для пущей удобности. Правда, для чего, парень так и не мог понять, но решил отдать себя в полную власть синеволосого.
И без того возбуждённый орган слегка напрягся, ощутив рядом с собой горячее дыхание и манящий рот. Кёнэ задрожал от новой волны, прокатившейся по его телу, сжал зубы и зарылся пальцами в волосы возлюбленного. Он не знал, что сейчас должно было последовать, хотя ответ на самом деле был очевиден. Мукуро решил перестать мучить своего маленького любовника и устроил ему поистине потрясающее “восстановление”. Это Фран понял чуть позже, когда ощутил, как… Губы сомкнулись на его твёрдом стволе, горячий рот принял возбуждённую плоть в себя, а влажный язычок дразняще прошёлся по какой-то пульсирующей жилке на члене. Кёнэ не смог вытерпеть и, вцепившись в волосы Рокудо сильнее, дал волю своим чувствам, выгнувшись и смачно простонав. Это начало его уже немало радовало. Однако мужчина не решился исполнить прихоть своего маленького любовника прям сразу же, а подумал, что будет лучше, если он немного растянет это наслаждение… Что, кстати, не казалось такой отличной идеей для самого Франа, который недовольно цокнул, когда его половой орган вновь оказался вне рта Мукуро. Тот же, видя нетерпение ученика, приступил в лёгким ласкам, решив оставить сладкое на потом.
Он, пододвинув парня за бёдра к себе поближе, провёл языком по его стволу, лизнул кончик, потом стал брать член в рот, но не полностью и быстро отпуская его. После этого Рокудо оставил пульсирующий орган без ласк вообще (отчего Кёнэ недовольно замычал) и стал покрывать поцелуями части тела, которые были рядом, но не прикасаясь к члену, что дико раздражало зеленоволосого. Фран же извивался, словно змея, тихо просил о том, чтобы мужчина наконец взял его стояк в рот, и больно сжимал в пальцах синие пряди любимого, чем в свою очередь заставлял просить репетитора о прекращении этого. То действо было скорее похоже на хитрую борьбу двух влюблённых, чем на удовлетворение одного человека посредством манипуляций другого. Мукуро пытался быть в выигрыше, хотя и знал, что его волосы не смогут более вытерпеть такого издевательства над ними, но и сам не хотел так просто и быстро поддаваться своему ученику; юноша же изнывал от ужасного жара по всему телу и чувства неудовлетворённости, лишить которого его мог лишь учитель, но раз тот не хотел по-доброму, значит, будет по-злому, как говорится: в его пальцах были с силой сжаты волосы репетитора, так что победа могла быть и на его стороне… Через минуту такой едва ощутимой борьбы они наконец одновременно сдались, позволив друг другу делать с собой всё, что угодно. Когда поняли комичность ситуации, улыбнулись.
– А ты не промах.
– Кажется, ты это уже когда-то говорил… Просто то, что ты сделал, было невероятно. Так что… пожалуйста, не надо дразнить меня, – немного сипло, но с некой мольбой в голосе проговорил Кёнэ, слегка приподнявшись на локтях, по привычке захотев взглянуть на любовника, но вновь с сожалением поняв, что, кроме темноты, не сможет увидеть ничего. Судя по колебаниям воздуха, Рокудо кивнул и тихо попросил:
– Только не сжимай волосы в своих руках так сильно. Больно ведь…
– Хорошо-хорошо, – усмехнулся юноша. Не успел он подумать о чём-либо, как его напряжённую и возбуждённую плоть наконец-таки накрыл тёплыми губами и взял в свою разгорячённую и влажную полость рот. Это долгожданное действие было для Франа просто чудом, потому он и выгнулся, безумно улыбнувшись и часто задышав. Его руки всё равно не усидели на месте, снова схватив мужчину за волосы на макушке, но на этот раз вовсе не больно – просто парень не мог не касаться своего учителя, а дотягивался только до головы и то кое-как. Мукуро же продолжил своё дело, а именно: стал ласково посасывать член своего любовника, сначала стараясь медленно, чтобы всё-таки ещё парень смог привыкнуть, а потом уже переходя в более быстрый темп. У Кёнэ же были совершенно неописуемые ощущения: ему казалось, что с ним сотворяют невозможное. Стало настолько хорошо, приятно… он начал двигать бёдрами вперёд, чтобы усилить эффект. Новые волны возбуждения накатывали на него, член твердел ещё больше с каждой секундой, в любой момент Фран мог кончить, ведь рот… Это было намного лучше, чем просто рука. Там было влажно, горячо, приятно, это, вкупе с уже существующим возбуждением, давало потрясающий результат. Зеленоволосому хотелось большего, он начинал двигаться ещё быстрее, с силой надавливал на голову учителя, уже забыв про условие, вцеплялся ему в волосы, наверное, до боли. Закрытые глаза придавали пикантность всему происходящему, заставляя сосредотачивать всё своё внимание лишь на чувствах и ощущениях, а от этого обычный минет превратился в какое-то фееричное событие для юноши (хотя и то было для него впервые).
Кёнэ скользил по кровати, порывами страсти его относило то в одну, то в другую сторону – кое-как его смог придержать за бёдра Мукуро, чтобы он совсем не упал с неё; руки его то до боли в суставах сжимали и комкали простынь, то зарывались в волосах мужчины. Сам Фран в каком-то исступлении выгибался и беззвучно стонал, громко дышал и не своим голосом просил у любовника продолжения. Таким он себя никогда не помнил: страстным, чувственным, настоящим. Ему было жарко, невероятно хорошо и приятно, мир вокруг перевернулся и остановился, кажется, лишь только на этом моменте. Парень слышал, с какими звуками Рокудо это делал: слегка хлюпающими, быстрыми, глухими… Это возбуждало сильнее, говоря о том, что скоро конец, так долго обоими желанный. Зеленоволосый задвигал бёдрами ещё быстрее, чувствуя, как его любимый не остаётся в долгу и начинает ласкать его член интенсивнее. Ощущать, как плоть трётся о полость рта возлюбленного человека, при этом язык которого нежно проводит по самому стволу, действительно великолепно, понял Кёнэ. И ещё несколько таких толчков в рот Мукуро – и всё: конец. Фран полностью отдался ощущениям; мужчина же ускорился. Пару негромких стонов, быстрых до умопомрачения толчков и с десяток вырванных синих волос, и парень, гибко выгнувшись, обильно кончил прямо в рот учителя и частью на него самого. В следующие пару минут повисло лёгкое, расслабленное молчание, наполненное лишь тяжёлыми вздохами обоих.
Юноша без всяких сил распластался по кровати, раскинув руки и ноги в стороны. Его грудь высоко вздымалась и опускалась вновь; рот был широко приоткрыт, а пот капельками стекал с его лба. В тот момент он ничего не мог делать, лишь вот так лежать и вбирать в свои лёгкие воздух после такого удовольствия. Кёнэ было уже всё равно, что на его лице ещё осталась повязка и что её можно было снять, – расслабление полностью окутало его тело, даже слегка убаюкивая. Мукуро, судя по звукам, примостился где-то рядом с ним и тоже тяжело дышал, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Жар постепенно спадал с них обоих, но чувство удовлетворения… останется надолго, это точно. Сейчас Фран уже давно позабыл про то, для чего вообще была создана эта терапия, хотя… не это ли они преследовали? Удивительные ласки репетитора полностью изгладили воспоминания о костлявых пальцах на его члене, да и страх давно улетучился, словно газ, поэтому и чувствовал парень себя просто замечательно. Где-то сбоку справа послышался негромкий голос мужчины:
– Давай повязку сниму? – Кёнэ нехотя приподнял голову, позволив любимому развязать лёгкую шёлковую тряпицу и снять её с себя. После того он вновь распластался на постели, слегка приоткрыв глаза и едва свыкнувшись с ставшим для него ярким освещением в комнате, состоявшим на самом деле всего лишь из пары свечек. Юноша уже смог выровнять дыхание и теперь лишь щурился, привыкая после долгой темноты к небольшому свету. Рокудо, видя, как морщится любимый, решил его не мучить и, пару раз дунув на свечки, создал в помещении практически полную тьму, разбавляемую лишь тонкой струйкой света из окна: то ли фонари, то ли луна, то ли какая неоновая подсветка на соседнем здании – было непонятно. Ещё несколько минут они лишь молчали, с блаженством думая каждый о своём, но вдруг Мукуро нарушил тишину, развернувшись к ученику и слегка приобняв его:
– Тебе понравилось, Фран?
– Безумно, – на выдохе ответил парень, только сейчас имея возможность открыть глаза и посмотреть на учителя; Кёнэ, если честно, было удобно и так, пускай в действительности его возлюбленного и не было видно слишком хорошо. Он пододвинулся к мужчине ближе и положил голову на его плечо, чтобы было комфортно, как на подушке.
– Признаться честно, я делал это в первый раз… – тихо добавил синеволосый, поглаживая парнишку по голове. Тот искренне удивился и чуть не вскочил, пытаясь развернуться лицом к нему. Когда кое-как смог это сделать, то озадаченно спросил:
– Правда?! Мне так не показалось. Такое ощущение, что… делаешь ты это… далеко не в первый раз… – заикаясь, с трудом договорил Фран, понимая, насколько глупо звучало то, что он сейчас говорил, поэтому и смутился, отведя взгляд куда-то в сторону (хотя в темноте, согласитесь, это было не так видно).
– Ну-ну, мой милый, это звучит для меня даже как оскорбление, – с недовольством хмыкнул Рокудо, потянув любовника на себя и тем самым завалив его на своё тело, чтобы он вновь принял то положение, из которого вышел. Лёжа спиной вверх и головой на груди репетитора, зеленоволосый понимал, насколько ему стыдно за сказанное. Ведь если подумать, то его возлюбленный до него встречался исключительно с девушками, значит, ничего такого и предполагать было нельзя… А юноша, как всегда, был в своём репертуаре!
– Ох, извини, пожалуйста… – тихо проговорил он, пододвигаясь ближе и пытаясь сквозь темноту разглядеть глаза Мукуро. – Просто это действительно… было обалденно!.. Я не ожидал такого от тебя, потому и удивился, что ты сделал всё так идеально в первый раз. Уж не обижайся на меня, такого тупого…
– Ой, только вот давай без самоунижения и прочих “радостей” жизни, – возмущённо перебил его мужчина, положив на его губы палец и ласково поцеловав в щеку, что говорило лишь об одном: Фран был прощён за свою небольшую глупость. – Ты, конечно, весьма невнимательный ученик, но я тебя всё равно люблю. И что бы ты ни сделал, я прощу тебе это, понятно?
Такие слова грели душу парня как нельзя лучше. В этот трогательный момент ему порой хотелось расплакаться, но он останавливал себя – всё же не баба какая-нибудь. Рокудо же нежно провёл по его коже, убрал волосы с лица и ещё раз поцеловал – только теперь уже в губы, чтобы закрепить эффект. Потом два влюблённых, устав от сегодняшних терапий, решили всё-таки заснуть. Про давно остывший ужин Мукуро и Фран и подавно забыли: есть не хотелось, да и всё, что некогда происходило в комнате, было куда интереснее, чем обычное поедание пищи. Юноша, даже не соизволив лечь вдоль кровати, а не так, как легли они в порыве страсти – поперёк, удобно пристроился на плече любимого и уже посапывал, даже не подумав об одеяле. Но на то здесь и был, кажется, мужчина, чтобы заботиться о своём “невнимательном ученике”: он осторожно нашарил тёплое одеяло, которое лежало тут же, на стуле, и укрыл им себя и своего маленького любовника. Только-только собиравшийся было прикрыть глаза Рокудо вдруг услышал родной, но такой лишний именно сейчас голос своего любимого ученика:
– А завтра мама рано с утра приезжает…
– Я тебе уже говорил, что с тобой невозможно уснуть? – устало проговорил он, зевнув и недовольно взглянув на Кёнэ. Тот лишь неопределённо хмыкнул.
– Это ещё в каком смысле невозможно уснуть? – хитро спросил Фран, сонно потянувшись, и, заразившись от Мукуро, также зевнул.
– Пф… Ладно, проехали. Хлоя, надеюсь, приезжает не в шесть часов утра? – переведя тему, спросил мужчина и прижал любимого к себе, уткнувшись носом в его зелёную макушку.
– Нет, не в шесть. Но может в восемь. Ты же знаешь её переменчивый характер… Так что нужно лечь пораньше, а то завтра не хочется проснуться от звонка в дверь или, что лучше, от топота каблуков по коридору, – парня даже слегка передёрнуло от этой мысли – говорить матери об их с Мукуро отношениях пока не хотелось. Да и вообще: этого не было в ближайших планах парочки. Так что…
– Я понял. Ну что, спокойной ночи? – спросил Рокудо, переворачиваясь на правый бок, лицом к любимому. Тот кивнул и пожелал того же самого мужчине.
Сегодня Фран смог быстрее провалиться в царство Морфея, да и сам сон его длился намного дольше, чем во все эти три дня. И всё благодаря чему? Верно, умению его учителя правильно успокоить и излечить от страха. Как уже могло стать понятно, Мукуро был хорош в психологии, да и не только в ней (об этом можно было судить по части терапии под названием “восстановление”). Кёнэ опять позабыл поблагодарить своего возлюбленного за помощь, но в мыслях на самом деле возносил его самого и его способности до небывалых высот, который раз благодаря некую высшую силу, которая свела его с этим идеальным (по его меркам) человеком. Юноше удалось позабыть те мерзкие ощущения, то воспоминание и грязную улицу, заполнив пустоту весьма приятными впечатлениями от того, что хотела с ним сделать проститутка тогда. В общем говоря, день выдался сегодня очень интересным и необычным для Франа и его любовника.
Только вот будет ли дальше всё так же “хорошо”?..
========== Глава 33. “Тихие счастливые деньки”. ==========
Цените каждую минуту, проведённую вместе, ведь эти моменты неповторимы. Неповторимы, как и тот человек, с кем мы делим этот момент. Неповторима и любовь, которая зарождается или становится всё сильней в этот момент. Всё неповторимо, если это искренне.
“Письмо впервые влюблённого” Сергей Руденко (с).
– Ты тоже это слышишь? – сонно проговорил Фран, приподняв голову и взглянув на возлюбленного. Тот, ещё видя свои прекрасные и яркие сны, приоткрыл сначала один глаз, а потом, медленно и нехотя, второй. Мужчина протяжно зевнул, убрал волосы со лба и потянулся, как-то недовольно поглядывая на парня из-за того, что он посмел разбудить его так рано. Хотя на часах и виднелось полдевятого, но всё равно: заснувшим в час ночи (догадайтесь, кто отчаянно мешал спать потому, что не хотел сам) этого времени не хватило, и они были не прочь поспать ещё хотя бы до одиннадцати… Ах, мечты! Однако Кёнэ был прав в том, что ему показалось, будто бы он услышал, как в дверь звонили. Его опасения оправдались – они проспали. Ещё один требовательный звонок в дверь мгновенно взбодрил обоих. Юноша же успел едва заметно улыбнуться – порой ему казалось, что события каким-то чудесным образом повторяются, либо с ним просто случилось дежавю. Но хотелось верить в первое…
– Мукуро, вставай! – хотя тот в этом и не нуждался, Фран всё-таки стал его тормошить, одновременно скидывая с себя одеяло. Сделав это, Кёнэ взвыл от негодования: мало того, что он сейчас был голым, так ещё и немного в сперме, которую после вчерашнего было жутко лень смывать. Теперь же где-то в области паха всё было липко, мокро и неприятно.
– Вот чёрт, а! – в сердцах крикнул парень, понимая, что не сможет предстать перед матерью в таком виде. – Знал бы я, что такое будет с утра, лёг бы пораньше!
– А ты и знал. И даже лёг. Только вот стал мешать мне своими разговорами ни о чём. С тобой просто нереально заснуть, Фран! – устало проговорил его учитель, сердито на него поглядывая. – Всё, мой милый, более с тобой я спать отказываюсь.
Эти слова больно врезались в душу зеленоволосого, однако думать сейчас об этом у него просто не было времени – Хлоя могла в любую секунду взять свой ключ и открыть сама. Поэтому Мукуро поспешил скорее одеться, а его ученик бегом бросился в ванную комнату.
– В общем, Фран, ты пока мойся, я уж как-нибудь улажу. Время не такое раннее, так что присутствие учителя здесь не странно… – начал было Рокудо, натягивая на себя штаны и разыскивая по всей комнате футболку, а также на ходу пряча свечки.
– Ага, не странно, если учесть, что сегодня выходной, – вяло ответил Кёнэ, схватив откуда-то полотенце и прикрывая дверь за собой.
– Правда? – удивлённо воскликнул мужчина, но сразу нашёл, что ответить. – Тогда скажу, что когда-то мы с тобой пропустили занятие и сейчас отрабатываем его. Причину придумаю. А ты давай не задерживайся!
Фран кивнул, хотя его возлюбленный и не мог этого видеть. Юноша быстро включил воду в кабинке и запрыгнул туда, быстро начав смывать с себя вязкую жидкость. Пока делал это, невольно задумался о сказанных пускай и ненароком, но от этого не менее острых словах Мукуро. Пусть это и было, возможно, в шутку или с целью хорошенько проучить Кёнэ, но всё же… какой-то неприятный осадок постепенно опускался куда-то на сердце, будучи неудачно взболтанным из самых глубин и сейчас мгновенно превращающим настроение в огромный, жирный “минус”. Зеленоволосого никак не прельщала большая вероятность того, что в будущем он будет спать отдельно от своего Рокудо – ведь стоило лечь с ним хотя бы один раз и всё: зависимость от родного, тёплого тела рядом была обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Парень об этом глубоко задумался, но потом порешал, понимая, что времени-то у него не так много, что лучше будет умять эту возникшую проблему; возможно, за сегодняшний день, за разговорами с Хлоей, она и забудется как раз. А уж сам Фран примет нужные меры. Хотя, если быть честным, Кёнэ, если бы репетитор ему не сказал, никогда бы и не подумал, что его исключительная болтливость перед сном может так мешать… Однако он, встряхнув головой, отмёл от себя эти мысли и вышел из душа. Единственная мысль, которая его грела несмотря на жуткий недосып, замечание Мукуро и вообще “отличное начало” утра, была о том, что к нему приехала его мама. Почти что неделю Фран не видел её и… очень соскучился. Именно в последнее время её дела стали идти хуже, хотя сама Хлоя об этом никогда ничего не рассказывала – просто её сын это чувствовал, ведь видел уставшее, замученное лицо и наполненные грустью глаза женщины.
Ему не хотелось, чтобы Хлоя страдала одна, – часто парень просил её о том, чтобы она рассказала ему о своей ситуации, но женщина отнекивались, ссылаясь на то, что осталось ещё чуть-чуть, и она справится, а потом непременно расскажет. Такой ответ не мог не устраивать Кёнэ, однако какое-то волнение за маму всё равно проскальзывало в его душе. Но думать сейчас об этом было пока что бесполезным делом; зеленоволосый отыскал свои вещи и стал одеваться. За дверью уже слышались голоса – кажется, Мукуро заговорил её. Юноша мечтательно улыбнулся, понимая, какую помощь оказывает ему мужчина. Не то что он… даже заснуть нормально не даёт!
На этой двоякой ноте Фран и вышел из ванной комнаты, направившись в кухню, так как голоса доносились оттуда. Когда он вошёл туда, Хлоя, выглядевшая весьма радостной, вскочила со стула и кинулась обнимать своего сына. На её лице сверкала счастливая улыбка, а объятие показалось Кёнэ нежным-нежным.
– Мой сынок!.. Господи, как я скучала… – тихо говорила она, пока парень тянулся её обнять. – Кажется, не неделю виделись, а целую вечность.
– Я тоже скучал… мам… – ответил ей зеленоволосый, уткнувшись в мягкое плечо и почувствовав, как сразу хорошо и легко стало на душе. Где-то позади них сидел Рокудо и как-то весьма умилённо поглядывал на маму и сына, наконец-таки воссоединившихся. Да и вообще: такая наивно-радостная картина не могла вызвать лёгкой улыбки лишь только у какого-нибудь жлоба, да и только.
На миг в душе у Франа улегла буря чувств и эмоций, будто море, некогда штормившее, превратилось в полный штиль. В одну секунду такого объятия забывались все проблемы и волнения, которые тревожили самого парня давно или стали беспокоить только что. Ему нравилось обнимать Хлою – просто такого счастья он был лишен в детстве, теперь же это казалось неземным удовольствием не только ему, между прочим. Кёнэ бывало так хорошо только от объятия лишь ещё одного человека, кроме неё, естественно… Он был в восторге от этого родного запаха – пускай и духов, но таких приятных его носу: слегка сладковатых, свежих, чем-то напоминавших при первом вдохе природу. Юноша также восхищался и её теплом, возможно, здесь будет повторение, но таким родным. Да, всё в ней было родное, родное, близкое, непреодолимо нежное и безумно знакомое ему! Просто это была его мама; и неважно, что произошло в прошлом, – какие ошибки кто совершил, и чем всё закончилось – главное, что сейчас они всё поняли и исправили. Человека от семьи оторвать невозможно: он всё равно будет к ней как-нибудь да тянутся, что бы ему про неё не наговорили. Вот и сейчас Фран не мог оторваться от этого объятия, которое успокоило всё его внутренние волнения.
Однако через пару минут им всё же пришлось отойти друг от друга. Хлоя тихо извинялась за свою нескромность, её сын также тихо говорил, что всё это не так, а в общем… некоторое время они ещё смотрели друг на друга как-то восхищённо, словно не веря, что они воссоединились вновь. Но это было именно так и никак иначе. Мукуро решил прервать возникшее неудобство и позвал всех к столу пить чай. Женщина, смущённо улыбнувшись, вернулась на место, Кёнэ последовал за ней и сел рядом с Рокудо на диване.
– Вы завтракали? – вдруг спросила она, взглянув на обоих. Те отрицательно закивали головами, а Хлоя, будто знавшая ответ ещё наперёд, уже вскочила со стула и направлялась к холодильнику. – Так что ж вы молчите? Давайте я что-нибудь приготовлю! А то на голодный желудок и работаться не будет, да, Фран?
Она весело подмигнула ему и принялась доставать из холодильника разнообразные продукты. Синеволосый в это время вальяжно развалился на диване, с каким-то облегчением вздохнув, – наконец-таки сегодня готовил не он, как это часто бывало. Парень виновато глянул на него, но Мукуро молча пропустил этот взгляд. Лишь только когда Хлоя повернулась к ним спиной, чтобы что-то выбросить в мусорное ведро, он мгновенно пододвинулся к своему ученику, взял его за локоть и, легонько дёрнув на себя, быстро прошептал: “Даже не думай, что я извиню тебя просто так. Причину моего сегодняшнего недосыпа я прекрасно помню”. После мужчина вновь принял исходное положение, будто ничего и не было. А Франу стало опять как-то не по себе – значит, его учитель всё-таки хорошенько запомнил это событие… “Вот злопамятный Рокудо!” – недовольно думал парень, поджав ноги к себе и обняв руками колени. Его взгляд так и сверкал искрами негодования в сторону Мукуро от абсурдной несправедливости (во всяком случае, Кёнэ тогда казалось, что это – необоснованная обида на него и никак иначе). Через минут десять, когда мать зеленоволосого доносила на стол последние блюда, обстановка между двумя влюблёнными не изменилась. Хлоя не могла этого не заметить, поэтому, внимательно переводя взгляд с одного на другого, вдруг выдала свой вердикт, уперев руки в бока:
