Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)
Кёнэ запустил пальцы в причёску своего учителя, прижавшись ещё сильнее и вдохнув такой приятный запах. Он так и не понял, если честно, что это было: одеколон или его собственный. Но это сейчас даже в какой-то степени возбуждало. Мукуро же продолжал целовать в своём диком, страстном темпе; только сейчас Фран понял, какой же идеальный достался ему любовник. Такой, действительно, удовлетворит всего за несколько секунд… Но зеленоволосый отбросил эти мысли. Пока они ни к чему; ему, можно было так сказать, вполне хватало и существовавших отношений. Хотя вот такие абсурдные моменты, кажется, нравились им обоим.
Парень почувствовал, как пальцы Рокудо оказались в опасной близости от ремня его брюк, и, прервав поцелуй, ещё больше вжался в стенку. С его губ сорвался уже далеко не тихий стон; мужчина на это лишь прошептал ему что-то о том, что их могут услышать. И ладно бы, если просто прошептал, а то именно таким томным голосом и так прикусив кожу на ухе, что тайные желания Франа вспылили на поверхность вновь.
– Боже, никогда не думал, что когда-нибудь меня смогут свести с ума до такой степени… Ты потрясающий!.. – Мукуро прижал его за талию к себе, а сам уткнулся носом в зелёную макушку, сладко вдохнув в себя какой-то, видимо, приятный для него запах. Кёнэ лишь обнял в ответ и тихо проговорил:
– Не говори так, пожалуйста. Никакой я не потрясающий. Я себя и своё тело особо не жалую… – Фран фыркнул и отвернул голову в сторону. Рокудо лишь вздохнул, улыбнувшись.
– Как же ты не любишь себя… Значит, будем повышать самооценку, – кажется, за этим должно было что-то последовать, но внезапно донёсшееся откуда-то со стороны нетерпеливое покашливание заставило поставить точку в этой их нелепой сладкой истории страсти. Одновременно повернувшись, Мукуро и Фран заметили стоящего в метрах полтора от них… мужчину с взлохмаченными волосами. Именно то место было освещено хуже всех, поэтому разглядеть лица его было невозможно, однако, заметив эти растрёпанные волосы и даже в темноте сверкавшую во все тридцать два зуба безумную улыбку, Кёнэ начинал догадываться, кто бы это мог быть…
– Бел-семпа-а-ай, подглядывать нехорошо.
– На кой мне это, лягушка? Между прочим, я сюда шёл по делам, а не потому, чтобы на вас посмотреть. Ши-ши-ши. Любовнички, вы бы лучше на картины посмотрели, а не целовались в тёмном коридоре. Кому-то было бы полезно поучиться чему-нибудь у хороших художников, да, лягушка? – Бел скрестил руки на груди. Во всё это время Мукуро и его ученик ни на миллиметр не отодвинулись друг от друга, но решили прикрыть свои оголённые места: Фран натянул свою кофту, а Рокудо стал не спеша застёгивать пуговицы на рубашке.
– Кстати, спешу тебя расстроить: твоя картина проиграла в том конкурсе. Собственно, это было ожидаемо – просили же изобразить не какую-то зиму, а зиму в Италии. Так что мой тебе совет: бросай всё это дело, лягушка! – Бельфегор ехидно улыбнулся. Кажется, воспользовавшись небольшим замешательством возлюбленных, он решил высказать все гадости, которые некогда держал в себе. Что ж, кажется, и у Каваллини исполнялись желания. Кёнэ эти слова лишь чуть-чуть, но всё-таки задели. Ведь творческие личности порой так ранимы!..
– А ты здесь откуда? Вроде, выставка для вменяемых людей, а не для таких, как ты, – синеволосый язвительно улыбнулся. Бел злобно прошипел, однако сдержанно ответил:
– Моя картина висит также здесь. Советую взглянуть, – зеленоволосый лишь молча удивился. Этот человек доказывал ему не в первый раз свою необычайность. Ведь на эту выставку порой не попадали картины и уже на весь мир известных художников, а он… этот только обучающийся парнишка действительно творил чудеса. Или кого-то просто подкупал?
– Завидно, лягушка? – затем последовал неприятный смех. Видимо, всё это поднадоело Мукуро, потому как он, схватив своего ученика за руку, потащил его к выходу. Проходя мимо заходящегося в хохоте блондина, Рокудо тихо, но гневно проговорил:
– Нет, Бел, это тебе должно быть завидно. Со мной рядом стоит будущий великий художник, и, я обещаю, когда-нибудь ты увидишь его работу здесь. И тогда уж смеяться будем мы, – слишком грозно, дерзко, немного пафосно, однако в тот момент Фран почувствовал гордость за то, что в него влюблён такой человек, который… верит в него, будет защищать его до последнего. Если бы не принадлежность к мужскому полу, Кёнэ бы расплакался сейчас. Он ощутил ту атмосферу противоборства, в темноте разглядев, как недобро сверкнули глаза обоих мужчин. Кажется, враги нашли друг друга. Но на этом всё и закончилось: синеволосый мужчина, взяв парня за руку ещё крепче, направился в главный зал, а Бельфегор пошёл по своему пути.
Выйдя на яркий свет, и Мукуро, и Фран зажмурились по непривычке. Они решили продолжить смотр картин с той, на которой закончили.
– Не расстраивайся! Ты же помнишь, что главное – это…
– Верить и не отчаиваться! Да, помню, – парень лишь улыбнулся в ответ. Рокудо усмехнулся и потрепал его по волосам.
– А ты начинаешь что-то усваивать.
– С таким учителем, как вы, оставаться прежним невозможно.
А в общем, весь остальной день прошёл более или менее спокойно. После своего признания Фран ощутил, как день ото дня он узнаёт что-то новое, учиться чему-то… Каждый день он проживал не просто так и, ложась на кровать, засыпал с пониманием того, что сегодня он стал чуточку умнее, чем прошлой ночью. На самом деле Кёнэ даже не подозревал, что так и должно было быть. Человек, для своего же блага, обязан каждый день узнавать новое, учиться чему-то, понять для себя что-то. Тогда жизнь становится не бесполезной тратой времени на сон, пищу и остальные удовлетворения обыденных потребностей. Многому парень научил и своего возлюбленного… Однако об этом будет намного позже…
После выставки Фран и Мукуро не чувствовали усталости, поэтому решили погулять по городу вплоть до урчания животов от голода. Падуя, когда время было уже за полдень, оживилась полностью: выспавшись, люди вышли из своих тесных домов на улицу. На каждой площади проводились какие-то весёлые мероприятия, люди смеялись, развлекались; кажется, вчерашнее новогоднее настроение никуда не делось, наоборот, усилилось в разы. Даже скрывшееся за серовато-белыми облаками солнце никому не испортило настроения, ведь вскоре пошёл пушистый снежок, так обрадовавший не только детей… Город скрылся под белёсой шапкой снега, а так как время шло ближе к вечеру, то на улицы стал постепенно просачиваться сумрак, разбавляемый лишь светом фонарей и гирлянд. Фран сладко вздохнул, радостно оглянувшись вокруг себя. Сейчас ему всё казалось прекрасным: и люди, и природа, и весь город вообще! Его даже не так сильно расстроило сегодняшнее столкновение с Бельфегором и его прямым намёком на то, что он – бездарность. Кёнэ подумал, если у него будет хотя бы один человек, верящий в него, он не станет отчаиваться. Позволить сбить себя с пути всегда намного легче, чем продолжить его; однако без опоры в таком случае порой никак. Но парень знал, что у него есть Мукуро. И вместе они обязательно справятся.
– Зайдём в то кафе? – раздался спокойный голос Рокудо. Действительно, живот зеленоволосого уже давно урчал, ведь на дворе уже был вечер, а они сегодня даже нормально не пообедали. Фран кивнул и последовал за мужчиной, оставляя право выбора кафе за ним. Они спешно перебежали дорогу на красный свет и, оказавшись на другой стороне, где в изобилии находилось множество ресторанов, направились к одному из них. Створки с деревянными рамами, обрамляющие матовые стёкла, были закрыты, но пропускали сквозь себя мягкий желтоватый свет, который яркой полосой ложился на часть тротуара; над своеобразными дверьми висела красная табличка с надписью “Ai Porteghi”. То был небезызвестный ресторан, основанный чуть больше тридцати лет тому назад; он пользовался популярностью как среди туристов, так и среди жителей Италии. Официант приветливо встретил Рокудо и его ученика и проводил их за один из свободных столиков, которых, кстати, оставалось не так много – вечером посетителей заметно прибавилось. В ресторане царила приятная уютная атмосфера, Франу она понравилась даже чуть больше домашней. Рядом со входом, если взглянуть направо, находилась барная стойка, тоже из дерева, как, собственно, и многое в этом помещении. Стены были также обиты приятными глазу древесными панелями, которые, вкупе с неярким освещением, создавали уютную обстановку. Зал, где стояли сами столы, был изящно и со вкусом обустроен: белые узорные скатерти, на стенах – замысловатые рисунки, красивые тарелочки с необычной росписью и элегантные светильники, а на деревянных тумбочках стояли белые и красные большие вазы с цветами. Фран, полураскрыв рот от удивления, разглядывал всё это великолепие. Наконец они уселись за столик в углу рядом с какой-то картиной. Официант подал меню и сказал, что через пять-семь минут их заказ запишут.
Кёнэ взял в руки кожаное меню и пролистал несколько страниц.
– Ты когда-нибудь был здесь? – парень отрицательно покачал головой.
– А ты, учитель?
– Пришлось побывать… – усмехнувшись, ответил Мукуро и перевернул страничку. Фран внимательно смотрел на него несколько секунд, а затем вновь опустил взгляд в меню.
– Раз бывали, что посоветуете? – Рокудо как-то по-особенному ласково улыбнулся и, несколько секунд ещё просмотрев страницу, сказал:
– Ну… попробуй вот этот суп, – синеволосый раскрыл книжку так, что их лица оказались полностью прикрыты большим меню от посторонних глаз. – Далее можешь взять креветки под чесночным соусом, а уж на десерт и питьё выбери что-нибудь сам.
Парню пришлось тоже наклониться поближе к лицу репетитора, чтобы расслышать его тихий голос. Когда Мукуро закончил говорить, Фран, хитро улыбнувшись, словно вспомнив что-то, вдруг выдал:
– Учитель, спасибо за выставку. Мне действительно понравились картины, я прям-таки почувствовал, как меня вдохновили работы хороших художников. А ещё отдельное спасибо за случай в коридоре, – Кёнэ не хотел, однако смутился. Мужчина лукаво улыбнулся и провёл пальцами по щеке своего ученика.
– Это совсем не стоит благодарностей. А уж за такие вольности с моей стороны извини. Я просто не могу держать себя, когда ты… – Рокудо запнулся и отвёл взгляд в сторону, словно подбирая слова, – когда ты так рядом и так соблазняешь. Пускай неосознанно, но это, блин, мне нравится ещё больше. Я столько времени терпел и не мог прикоснуться к тебе, что… – мужчине не дал договорить Фран, который, резко притянув своего возлюбленного за ворот, впился почти что дерзким поцелуем в его губы. Мукуро никак не ожидал этого, но ответил сразу; когда их языки соприкоснулись, ничто уже не могло их остановить. Это было весьма рискованно, – двух влюблённых могли без проблем заметить, ведь одно меню было не такой большой преградой. Заставило их оторваться от приятного дела нетерпеливое покашливание. Кажется, не в первый раз за день.
– Что будете заказывать? – раздался мягкий женский голос. Фран и Мукуро мгновенно оторвались друг от друга и, отпрянув, ещё несколько секунд часто-часто дышали. Парень как всегда покраснел, ведь был уверен, что девушка заметила, чем они тут занимались под прикрытием меню. Он так и не смог поднять глаз на официантку, – вроде, стыдиться нечего, а всё равно было как-то неудобно. Они сделали заказ, и девушка, записав в свой блокнотик, вскоре ушла.
– Вот это да, Мукуро-сенсей. Мне кажется, у нас с вами карма такая… – зеленоволосый улыбнулся. Рокудо же тихо рассмеялся.
– Да ладно тебе, Франни! Мне всегда нравился риск, – мужчина откинул нависшую чёлку. – Но, правда, я не ожидал такого от тебя. Ты меня сегодня удивляешь уже второй раз…
– Я не собираюсь быть бревном, учитель, – Кёнэ многозначительно подмигнул. Синеволосый рассмеялся ещё громче, а потом, резко прекратив, подпёр рукой подбородок, словно о чём-то задумавшись.
– Знаешь что, Фран… Мне вот кажется… что я тебя совращаю жесточайшим образом. Смотри, каким ты стал смелым. Я чувствую себя…
– Перестань, Мукуро-сенсей. Ведь это же от большой любви… Я уже говорил, что ты можешь прикасаться ко мне сколько захочешь, – парень сам точно не понимал, что нёс, но чувствовал, что так и должно быть. Всё-таки, это его мысли на самом деле… А такое скрывать вообще ни к чему.
Рокудо, что-то хмыкнув себе под нос, неуверенно покачал головой, словно оставшись всё же при своём мнении. Несколько минут продолжалось молчание, которое вскоре разрушил Фран.
– Мукуро-сенсей, как вы думаете, у меня точно получится нарисовать что-нибудь хорошее? Ведь в последнее время я совсем что-то скатился… Рисую отвратительно, да и, как оказалось, даже третьего места на том конкурсе не занял… – парень тяжко вздохнул, украдкой взглянув на репетитора. Тот улыбнулся как-то доверительно и, взяв ладони Франа в свои, проговорил:
– Я уверен. Знаешь, я прямо это чувствую… Только пойми: для того нужны тренировки. И вера в то, что это произойдёт. Читал “Секрет”? – Кёнэ помотал головой. – Зря, почитай. Тогда ты действительно поймёшь, что мысль материальна…
– Учитель, мне кажется, вот это я как раз-таки и понял… Моей мечтой всегда было то, чтобы… чтобы ты был со мной. Я верил, но… обстоятельства противоречили всему этому. Однако сейчас, имея возможность быть рядом с тобой, любить тебя и говорить о том, я… я понимаю, что это мой личный… не знаю, как даже назвать-то… рай! Да, это действительно рай на земле, – Фран сказал это на одном дыхании и теперь тяжело дышал, восстанавливая его. Мужчина, наклонив голову в сторону, произнёс в ответ:
– Это приятно слышать, мой любимый… Ты даже не представляешь, насколько мне!.. – его прервал приход девушки с подносом, на котором были заказанные ими блюда. Кёнэ всё-таки решился и поднял взгляд на официантку; в один миг его глаза удивлённо округлились. Недлинные фиолетовые волосы, повязка на одном глазу… Хроме?
Когда она ушла, парень взглянул на учителя – на лице того не было и капли удивления.
– Как она оказалась здесь? Ведь работала же совершенно в другом кафе!
– Ну, видимо поменяла место работы, вот и всё. Хотя в этот ресторан попасть действительно не так легко… – задумчиво произнёс репетитор, посмотрев вслед девушке. Зеленоволосый всё ещё не мог принять для себя этот факт: такая случайная встреча казалась ему весьма удивительной.
– И вы даже не поздоровались? Ведь раньше вы…
– Фран! – холодно оборвал его мужчина. – Это было в прошлом. Да и к тому же сейчас она на работе – наверняка у них очень жёсткий устав и разговаривать даже со знакомыми клиентами на вольные темы им запрещается.
Парень удивился, каким стальным голосом произнёс это его возлюбленный, и какой холодный взгляд тогда пронзил его словно насквозь. Кажется, с этой официанткой у Мукуро было всё не так хорошо… Наверное, слишком много невесёлых воспоминаний. Зеленоволосый не понимал, почему так думал, но будто чувствовал это неосознанно. Он решил не надоедать учителю, потому и замолчал. Не горя желанием создавать неуютную атмосферу в такое хорошее время, Рокудо вмиг преобразился в лице, улыбнувшись своей привычной очаровательной улыбкой.
– Уж извини меня, Франни… – тихим голосом проговорил он, поддавшись немного вперёд и проведя слегка пальцами по щеке Кёнэ. – Ты должен сам понять, почему мне так неприятно вспоминать и говорить об этом…
Зеленоволосый на немного задумался, опустив голову. Если вспомнить, то его возлюбленный некогда бросил эту девушку, потому как… Парень быстро вскинул свои глаза на репетитора – кажется, он понял, в чём дело. Его взгляда было вполне достаточно для мужчины, поэтому тот удовлетворённо кивнул и откинулся на спинку стула.
– Наверное, в таком случае извиняться должен я, учитель…
– Перестань! Это ни к чему! Разве для этого мы пришли сюда? – Мукуро бодро улыбнулся и отправил ложку с супом в рот. – М-м! Суп действительно прекрасный. Попробуй, Франни!
Кёнэ решил последовать примеру учителя и тоже испробовал суп. Синеволосый был прав: первое оказалось изумительным на вкус. Собственно, как и всё остальное, что они заказали себе в этом ресторане. Помимо ужина в приятной обстановке Рокудо и его ученик разговаривали буквально обо всём…
– Так на чём мы там остановились? Кажется, ты спрашивал что-то насчёт своих работ? – мужчина внимательно глянул на Франа. Тот оживился вновь.
– Да! Ну я так понял, что нужно лишь немного потренироваться. И тогда моя мечта, надеюсь, сбудется… – парень загадочно улыбнулся.
– Не расскажешь о ней поподробнее? – Мукуро усмехнулся и аккуратно смахнул с уголка губ своего ученика крошки хлеба. – Господи, а ты не меняешься! Остался таким же неаккуратным учеником.
Фран не мог не сдержать счастливую улыбку. Все эти моменты вызывали у него эффект дежавю: кажется, всё это происходило с ним когда-то давно.
– Ну, ты же практически знаешь, о чём я так мечтаю… – зеленоволосый подпёр голову рукой. – Я хочу нарисовать нечто действительно прекрасное, чтобы это не отпугивало людей, а наоборот, заставляло их думать о хорошем. Эта картина должна висеть где-нибудь на всеобщем обозрении, типа той выставки. Тогда… тогда я почувствую, что сделал нечто полезное для этого мира.
Кёнэ, казалось, слишком углубился в свои мысли, его взгляд упёрся куда-то в одну точку. Вскоре, выйдя из этого подобия транса, парень как-то твёрдо взглянул на Рокудо.
– Мукуро-сенсей, я уверен, что смогу это сделать. Ведь правда же? Вы будете в меня верить?
– Буду, любимый, всегда, – учитель Франа успокаивающе взял парня за руку, несильно сжав ладонь. Его взгляд, полный какой-то убеждённости, гордости и спокойности, столкнулся с немного не уверенным взглядом Кёнэ. В тот момент зеленоволосый почувствовал приятное тепло, разливающееся в груди. Нет, то было совсем не похоже на то, что с ним происходило ещё до того, как он осознал свою любовь к Мукуро; то было скорее похоже на чувство… нет, такого слова ещё не придумали, чтобы его описать! Фран с радостным трепетом понимал, что у него есть такой человек, который будет с ним до конца и, что самое главное, верит в него. А это было действительно очень приятно – в нашем мире такую исключительную верность встретишь нечасто. Уж в Рокудо парень был почему-то уверен на все сто процентов. Слишком доверял ему. И это было взаимно, что немало важно.
Поужинав и заплатив за еду, Мукуро и Фран вышли из ресторана, направившись домой. На улице стемнело окончательно, но народа тем не менее не убавилось. Весёлые мероприятия продолжались, огни на ёлках засверкали ещё ярче, а настроение людей, кажется, повысилось ещё больше. Праздничная вечерняя Падуя – вот что действительно завораживало взгляды жителей и туристов. В полдевятого мужчина и парень наконец вернулись домой. Кёнэ решил не откладывать свои тренировки, ведь действительно загорелся идеей, чтобы его картина попала на ту выставку, поэтому, как только переступил порог квартиры и переоделся, сразу же достал мольберт и краски. Рокудо хотел было остановить своего возлюбленного, ссылаясь на позднее время, но того уже ничто не могло остановить. Зеленоволосый любил добиваться поставленных целей, особенно тогда, когда знал, что в него верит хотя бы один человек. И сейчас не мог откладывать совершенствование своих способностей на другое время.
– Что мне нарисовать, Мукуро-сенсей? – парень сидел перед чистым листом, раздумывая над будущим пейзажем. В голову пока ничего не шло. Мукуро осторожно подошёл сзади и дотронулся до руки, в которой его любимый держал кисть.
– А что ты сам хочешь? Просто попробуй провести первую линию. Дальше должен понять сам… – мужчина, всё ещё держа руку Кёнэ, провёл на листе какую-то неяркую ломаную линию. Несколько секунд Фран глядел на неё, словно думая, на что это может быть похоже, а потом, будто его осенила гениальная мысль, громко выдал:
– Точно! Придумал! Спасибо, учитель… – он благодарно взглянул на репетитора. Взгляд синеволосого говорил, что не стоит таких благодарностей. Осторожно коснувшись губами щеки Кёнэ, Рокудо тихо проговорил ему на ушко:
– Ладно, не буду мешать… художник.
Парень слегка смутился и улыбнулся. Это слышать было не совсем привычно, но безумно приятно. Фран принялся за картину, прорисовывая остальные детали. Это начинало походить на ночной город, на какое-то странное старинное здание, откуда были видны огни… Зеленоволосому это что-то напоминало, но вот что именно, он вспомнить не мог.
– Учитель, завтра приезжает моя мама…
– Намекаешь на то, чтобы я убрал своё нижнее бельё с батареи? – добрая усмешка.
– Ну… желательно, Мукуро-сенсей… – Кёнэ едва сдержал улыбку.
– А если серьёзно, то когда она приедет?
– Кто её знает!.. Думаю, где-то к обеду. По-моему, она так сказала… – Фран был не сильно рад приезду матери, хотя отчего-то ждал встречи с ней. Только вот для чего? Разве можно как-то сократить пропасть, что образовалась так давно меж ними? Сам парень не знал. Он раньше считал, что на это ему всё равно, собственно, как и на всё вообще, но только теперь осознал, как же ему всё-таки больно. Кёнэ и сам был готов идти на компромиссы, лишь бы и у него была действительно мать, а не отдалённо похожий на это человек. Наверняка и у Хлои были свои проблемы и хлопоты, по которым она так редко посещала сына, но всё же… Франу хотелось почувствовать ту гармонию, когда он хоть на расстоянии, хоть рядом будет точно знать, что эта женщина ему – родная мама. Кто знает, что завтра может случиться…
Парень, укладываясь сегодня в кровать, понял одно для себя точно: теперь у него есть цель. Причём не какая-нибудь там, а, можно сказать, великая. И Кёнэ будет стремиться к ней, несмотря ни на что. Ведь у него есть любимый, который верит в него, а это уже огромный плюс.
Только вот знал ли он, что, помимо этого всего, есть и множество других немаловажных проблем? Как раз-таки с одной из них ему и придётся завтра столкнуться…
========== Глава 23. Приезд Хлои. ==========
Фран сладко зевнул и потянулся. Кажется, такое прекрасное утро… Только вот что за неприятный звук разбудил его? Некоторое время Кёнэ, ещё сонный, не мог понять, откуда тот доносился и что вообще происходило. Лишь через пару минут до него дошло – звонили в дверь. Вопрос, кто? И тут парень похолодел – то наверняка была его мама. Он взглянул на Мукуро – тот спал крепким беспробудным сном, а если так дело пойдёт и дальше… Хлоя была всегда нетерпелива и до пробуждения Франа наверняка звонила ещё несколько минут, теперь же она скорее всего решит открыть дверь с помощью ключа. Но Кёнэ вовсе не хотел, чтобы мама вошла так скоро – они с Рокудо лежали наполовину голые, в одной кровати, да и то, если мужчину удастся разбудить, будет очень странным, что репетитор ходит по квартире своего ученика совершенно голый и так рано. Ситуация казалась уже неразрешимой…
– Мукуро-сенсей! Мукуро-сенсей! Проснись, мама приехала! Да очнись ты уже! – парень с силой тряс своего возлюбленного за плечо. Тот же, будучи повёрнутым к нему спиной, лишь слабо посапывал. Фран недовольно цокнул: – Ну и кто же из нас соня, а, учитель?
Вскоре, с помощью невероятных усилий, Кёнэ удалось наконец-таки разбудить Рокудо. Мужчина ещё сонно поглядывал, но монотонный писклявый звонок заставил его очнуться быстрее.
– Мукуро-сенсей, мама приехала! – парень быстро встал с кровати; в коридоре послышался скрежет ключей. Сердце Франа как будто ушло в самые пятки, а сам он, безнадёжно взглянув на ещё валяющегося на постели репетитора, бросился одеваться, а потом – в коридор, чтобы хоть на время остановить Хлою. Кёнэ не хотел говорить матери об их отношениях с учителем не потому, что стеснялся, боялся или тому подобное, а потому, что не шибко доверял ей – время и редкие встречи сделали своё дело. Они укрепили, по крайней мере, в сознании Франа, такую неправильную модель родственных отношений, что поменять её могло лишь действительно значимое событие. Парень бы и пошёл на компромисс, только вот видел он, что того не хотела его мать. Или просто показывала лишь вид этого?
Кёнэ добежал до двери в тот момент, когда та открылась и его взору предстала Хлоя – как всегда весёлая, беззаботная и улыбающаяся. Ну, или натянувшая лишь вид хорошего настроения. Но чувствовал Фран, что дела у матери идут хорошо – и одета с иголочки, и с такой причёской, будто только что из салона. Закрыв за собой дверь, женщина, улыбнувшись своей самой счастливой улыбкой, подбежала к сыну и крепко-крепко обняла его, при этом заговорив:
– Фра-а-ан! Мальчик мой! – Хлоя на секунду отстранилась, оглядев парня с ног до головы. – Господи, вырос-то как! Теперь уже с меня ростом! А я и не заметила! Ну, как твои дела? Пойдём, расскажешь! И почему ты так долго не открывал дверь? Ах, наверное спал – лицо такое сонное, – она осторожно потрепала Кёнэ за щёку и стала тараторить вновь. – И почему ты спишь допоздна?..
– Ага, мам, допоздна. Полдевятого, особенно на праздниках, как думаешь, поздно? – Фран недовольно глянул на мать. Та, ничего не заметив, лишь виновато улыбнулась и продолжила свой путь на кухню, потащив за собой своего сына.
– Ой, извини-извини, мой милый. Совсем забыла! – пока они шли до кухни, парень просил лишь об одном – чтобы его учитель не вышел из комнаты. Уж он-то как-нибудь отвлечёт мать, ведь иногда та забывала даже посмотреть, как живёт её сын. Поэтому сейчас Фран желал лишь этого, однако его мечтам не суждено было сбыться. Совершенно внезапно из комнаты вышел Мукуро, своим приходом испугав не только Хлою, но и самого Кёнэ, который мог вполне предвидеть и такое. Зеленоволосый парень вздохнул спокойно хотя бы потому, что его репетитор привёл себя в более или менее приличный вид, хотя лицо его всё ещё выглядело слегка заспанным. Но в остальном… Фран был готов придушить на месте своего возлюбленного. Теперь, когда он сам проговорился о том, что спал, было бы весьма странно, ведь почему-то Рокудо также оказался в его квартире и также выглядел не выспавшимся. В тот момент парню захотелось лишь одного: закрыть ладонью лоб, прикрыв своё лицо от такого смущения. Краем глаза он приметил маму, с облегчением заметив, что та не выглядела сильно удивлённой.
– О, это вы! Рокудо Мукуро, верно? – она поздоровалась с учителем. Тот, склонив голову, ответил ей также. Женщина, наконец оказавшись на кухне, продолжила: – Ну вот, Фран, а ты говорил, что спишь. Уж с самого утра занимаетесь, молодцы!
Кёнэ, взглянув на Мукуро, выразив тем самым и благодарность, и праведный гнев одновременно, поплёлся вслед за мамой. Та уже включила чайник и поставила вазочку с конфетами на стол.
– Зови и своего учителя! Вместе чай попьём! – Рокудо уже и без приглашения вошёл на кухню. – Ну что, как ваши дела в целом? Надеюсь, Фран хороший ученик?
Тем временем Хлоя стала разливать заварку по чашечкам.
– Да, лучше быть не может. – Мукуро шутливо взглянул на своего ученика, заставив того смутиться. Если бы только вспомнить, какие у них занятия в последнее время… Точнее, их отсутствие, заменяемое кое-чем другим.
– Это прекрасно! В этот год у Франа будут важные экзамены, так что уж подготовьте его хорошо, – попросила женщина, всё ещё хлопоча на кухне. – Кстати, как твои дела с физикой, Фран? Вроде, ты её люто ненавидел.
– Ну, на четвёрку знаю, – спокойно ответил парень. Хлоя лишь улыбнулась в ответ и, когда проходила мимо него, чтобы поставить чашечку на стол, осторожно потрепала его по волосам. Фран от этого прикосновения ощутил лишь неприятие, отторжение, хотя сам не понимал, откуда это. Вроде бы, это его мама, вроде бы, она делала попытки помириться с ним, а всё равно что-то не то. Будто бы отсутствие ласки и заботы за столькое время давали знать о себе сейчас; парень автоматически отторгал от себя это. Увы, сам он безумно страдал от этого, собственно, как и другие люди, лично знакомые с ним. Лишь только один Мукуро смог хоть как-то показать ему всю ту любовь, тепло и заботу, которые Кёнэ никогда в своей жизни не видел. Но ведь это с одной стороны… а со стороны семьи?.. Мог ли Рокудо, воспитанный в детдоме, тоже знать что-то о семье, а уж тем более рассказать о ней парню? Ответ был очевиден. Из-за того и получался замкнутый круг.
Вскоре они уселись за стол, попивая свой утренний чай. Мукуро и Хлоя разговорились о чём-то несущественном; о том можно было разговаривать хоть сто лет не прерываясь. Фран лишь иногда отвечал “да” или “нет”, когда его спрашивали о чём-то, да и то невпопад. Сейчас его больше терзали разного рода мысли. Он глядел на маму, на её движения, на её глаза… Только ведь сейчас он заметил, что у его матери светло-зелёные глаза. Такие весёлые, живые, с огоньком… хотя нет, что-то мелькало в них вовсе не похожее на эти чувства. Боль? Страх? Отчаяние? Парень так и не сумел разгадать этого, однако видел, что Хлою определённо что-то тревожило. Ему казалось, что его мать именно такая – беззаботная, пожизненно весёлая, с хорошим настроением. Но да мог ли он знать все её чувства и мысли на самом деле? Женщина что-то бодро говорила, при этом так серьёзно поглядывая на своего сына, хотя в действительности её слова были совсем не под стать её взгляду. Фран чувствовал, что мама хотела ему что-то сказать… или же это ему всего лишь казалось? Пока Кёнэ ссылался на второй вариант. Хотя глубоко в душе ему хотелось верить в первый. Он желал подружиться с матерью, понять её причины такого легкомысленного поведения, зажить счастливой семьёй, пускай и состоящей всего из двух человек. Разве это не прекрасно?
Ах, как сейчас парень завидовал другим своим сверстникам, у которых были семьи! Ведь всего лишь пару человек, а как они меняли личность и характер одного! Фран думал, что, имея нормальную семью, человек становится уже наполовину счастливым. Возможно, даже больше. И искренне не понимал тех людей, которые относились с пренебрежением к своим родителям.
Тем временем разговор продолжался. И продолжался он до тех пор, пока у Хлои не зазвонил телефон. Какая-то довольно популярная попсовая мелодия громко раздалась, наполняя кухню звуками, и женщина, извинившись и сказав, что это кто-то по работе, ушла в гостиную. Её звонкое “Алло”, и дальше без остановки стали слышны восклики и реплики мамы зеленоволосого. Сам Кёнэ знал, если Хлое звонят – значит, надолго. Пока у него была возможность остаться с Рокудо наедине, он решил поделиться своими впечатлениями о приезде матери…
– Ах, Мукуро-сенсей, скорее бы она уехала! – тихо проговорил парень. На самом деле он безумно стеснялся её присутствия и не знал, как это выразить. Ему было непривычно видеть мать так долго. А уж тем более чувствовать её прикосновения, которые лишь жгли кожу и неприятно отзывались в душе. Может, в действительности он бы и желал, чтобы она осталась, но, увы, его острый язык мог говорить порой лишь одни только гадости. И это вновь не обернулось для него ничем хорошим… Рокудо как-то холодно и пронизывающе взглянул на Франа, чем заставил его неприятно вздрогнуть и вспомнить тот момент, когда мужчина разозлился на него по-настоящему.
