Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"

Автор книги: Julia Shtal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Сам напросился… У тебя есть резинка? В смысле та, которой, к примеру, карандаши стягивают, – Зеленоволосый кивнул, и уже через несколько секунд на столе перед Рокудо лежала резиночка непонятного цвета. – А теперь смотри… Но запомни одно правило: чем больше ты пытаешься высмотреть, тем меньше ты сможешь увидеть.

Мужчина натянул резинку на три пальца обеих рук сразу и, каким-то особым образом натянув её на одном пальце, сказал:

– Смотри внимательнее, что будет… – И через резинку, которая, казалось, была целая, прошёл палец Мукуро. Но она не порвалась. Фран даже протёр глаза и попросил репетитора повторить. Тот сделал то же самое. И снова Кёнэ ничего не смог понять. И вот уже Рокудо делал это в пятый раз, а парень всё никак не мог раскрыть секрета.

– Мукуро-сенсе-е-е-ей, – растягивая гласные, начал он, – Ну скажите, в чём здесь разгадка? Я интуитивно чувствую, что здесь всё элементарно. Но вот как именно, не знаю!

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что первое правило фокусника – не раскрывать секреты своих фокусов. Так что…

– Ну пожалуйста. Ну хоть вот этот расскажите. Мне до жути любопытно.

– Вот ты дотошный, – добро сказал синеволосый. – Хорошо, так и быть. Но только этот фокус.

Радости парня не было предела. Он был готов расцеловать учителя. Ну, не совсем в буквальном смысле, конечно… Но, во всяком случае, его этот фокус сильно заинтересовал, и поэтому он очень хотел увидеть, в чём был его секрет. Кёнэ не нужны были лишние слова – через несколько минут он достал резинку и для себя, чтобы потренироваться на ней. Мукуро пододвинул кресло поближе к своему ученику, так как показывать зеркально было неудобно. Репетитор стал рассказывать Франу саму суть этого фокуса, которая состояла всего лишь в одном узелке, с помощью которого и разворачивалась резинка. Далее они стали в этом тренироваться. У зеленоволосого никак не получалось – фокус выходил слишком искусственно, очень долгая задержка была между «прорыванием» резинки и затягиванием узелка.

– Хм… я даже понять не могу, в чём твоя проблема. Вроде, всё правильно делаешь, а всё равно что-то не то… – Рокудо призадумался, глядя на него. – Давай вот как сделаем. Встань.

Парень привстал с дивана. То же самое сделал Мукуро и обошёл его сзади, взяв за кисти рук и нагнувшись как можно ближе. Его негромкий голос стал звучать почти рядом с ухом Франа, обдавая его горячим дыханием, что так будоражило сознание. «Мурашки» побежали по коже мгновенно.

– Давай сделай так, как ты обычно делал, – Кёнэ повторил. – Ага, я, кажется, начинаю понимать, в чём твоя ошибка. Смотри, нужно вот так…

Далее он осторожно взял палец зеленоволосого и повёл его немного по-другому. После этого получилось очень даже хорошо.

– Значит, вот в чём проблема… Я понял, сейчас попытаюсь сам, – Учитель тем временем решил сесть на ближайшее кресло позади него и наблюдать оттуда за Франом. Тот же, повторяя, вновь совершил свою старую ошибку. Чертыхнулся и стал пробовать снова и снова. Но ничего не получалось. Рокудо же было лень вставать, поэтому он потянул Кёнэ за кофту, привлекая к себе поближе. Но так как синеволосый в сидячем положении был ниже своего ученика, то и пришлось ему потянуть его за плечо, опуская пониже.

– Но куда я сяду, Мукуро-сенсей?

– А мои колени на что? – Парень и глазом моргнуть не успел, как оказался на коленках у репетитора.

– Но это же…

– А кто у нас говорил, что аморален? – кажется, мужчине понравилась та фраза, поэтому он усмехнулся, глядя на преображённое лицо ученика. – Располагайся поудобнее. Так что ты там опять не так сделал?

Рокудо прижал к себе Франа ближе, из-за спины поглядывая на его руки, полностью запутанные в резинке. Стал что-то объяснять, сам двигая пальцами и руками Кёнэ, без его участия. Потому что зеленоволосый не мог быть спокойным, оказавшись в почти что объятиях репетитора. Было тепло, прикосновения, порой мимолётные, сводили с ума, а дыхание и обаятельный голос заставляли забывать обо всём. Иногда синеволосый, чтобы Фран не съезжал с колен, прижимал его за талию ближе к себе; порой парню казалось, что тот специально, шепча ему что-то на ушко, задевал губами кожу, заставляя так явно вздрагивать, что становилось стыдно. Потому что было приятно. И только теперь Кёнэ понял, что это вовсе не нормально – когда настолько нравятся прикосновения взрослого мужчины. Тем временем это сладкое испытание продолжалось. Ну не мог Фран, когда его учитель так близко, думать о чём-либо более или менее умном. Да и кто бы смог?

Приятные случайные касания такого человека, как Мукуро, заставляли тело гореть каким-то неистовым пламенем. Наверное, это всё-таки что-то весьма запретное… Фран стал даже понимать, почему… Но размышления его прервал голос репетитора:

– Эй, давай слезай с меня, – И его руки начали понемногу спихивать парня. А тот, решив дать сопротивление, откинул голову назад, на плечо синеволосого.

– Нет, не хочу!

– Что значит «не хочу»? – Рокудо повёл плечом, дабы сбросить голову своего ученика. – Боже, ты такой капризный ребёнок! И что с тобой делать?

Конечно, всё это учитель говорил не со зла. Добрые нотки в его голосе были более чем различимы. Это всё забавляло Франа, ведь он действительно никуда не хотел уходить. Но встать его с колен всё-таки заставили. Мукуро пальцем резко ткнул его в столь уязвимое место – в бок. Кёнэ, вскрикнув от неожиданности, быстро вскочил, словно ужаленный.

– Эй, это же запрещённый приём! Зачем вы так? – спросил зеленоволосый, потирая бок и глядя на своего репетитора. Тот, усмехнувшись, также встал с кресла и подошёл к перилам, вдохнув полной грудью воздух.

– Ну, милый мой, всё-таки, ты не пушинка – все колени мне отдавил.

– А-а! Ну извините! – парень тоже развернулся к перилам, взявшись руками за холодный чугун. На улице уже совсем стемнело – внизу стали включаться фонари, наполняя пространство какой-то загадочной атмосферой. Звёзд было видно пока немного, но и они казались ещё тусклыми. Месяц тоже показался на небе – его свет был также неярок. А где-то вдалеке стали виднеться города, блистающие тысячами огней. Откуда-то с соседней улицы стала слышна музыка – это бар открыл свои двери ночным посетителям. Да и улица сама оживилась: много народа вышло прогуляться по ночной Падуе. Ведь там, действительно, было очень красиво… Фран обожал наблюдать за всем этим. Ему казалось, что это немного успокаивает и заставляет забывать о всех неприятностях. Вникать в уличную жизнь, порой даже забывая, кто ты, – в этом был свой кайф. Так считал парень.

Однако он услышал тяжёлый вздох со стороны учителя и искоса взглянул на него. Опять то же самое!.. Тот же самый взгляд, устремлённый в пустоту и выражающий грусть. Это уже порядком надоело зеленоволосому, поэтому он, набравшись смелости, всё же решил спросить:

– Мукуро-сенсей, мне кажется, с вами что-то не то. Вы весь день сегодня какой-то странный. Если что-то произошло, быть может, я смогу вам чем-то помочь? – на одном дыхании выдал Фран, пытаясь не смотреть в сторону репетитора, ведь начинал чувствовать на себе его взгляд. Он давно уже понял, что его возможность помочь учителю ничтожна мала. Но ведь попробовать никто не запрещал?

– Заметил-таки… – как-то невесело усмехнулся Мукуро, вновь отвернувшись.

– Так я был прав? – Кёнэ резко обернулся в его сторону. Тот кивнул. Значит ли это то, что он становится… настоящим другом? Рокудо некоторое время помолчал, а потом проговорил:

– Ты же меня не отпустишь, пока не узнаешь? – развернулся и улыбнулся. Парень закивал головой. – Ну что ж, значит расскажу. Не хотел так рано рассказывать, точнее расстраивать…

Сердце Франа неприятно дрогнуло. Кажется, что-то плохое ожидает их впереди? Но Кёнэ был готов принять любой удар.

– В общем, Франни, я прекрасно понимаю, что ты можешь меня возненавидеть после такого. Так что заранее скажу – прости, – тихо начал синеволосый. – Так вот, у нас в агентстве, где твоя мама меня и нашла, будет проходить переквалификация всех репетиторов. Начальство нам говорит, что сдать какую-то там проверку мы не сможем, если не отправимся на курсы. Всё бы хорошо, и курсы эти оплачиваем не мы, но… придётся лететь в другую страну на полгода. А именно, в Америку. Я очень долго спорил с начальством, говоря им, что у меня ученик и так далее. Они ни в какую – если хочешь у нас работать, лети в Америку, а парню другого репетитора дадим. Так что вот так… Но ты не волнуйся, я прослежу за тем, чтобы тебе дали самого хорошего учителя для сдачи экзаменов…

У Кёнэ даже в горле пересохло от этой информации. Какой ещё к чёрту другой репетитор? Ему был нужен только Рокудо Мукуро и точка.

– А когда вы уезжаете? – немного севшим голосом спросил парень.

– В Новый год почти. Первого января, – синеволосый прикрыл глаза. Видно было, что и ему слова давались не так хорошо. После этого Фран быстро подсчитал и понял, что осталось у них около трёх месяцев. Всего лишь трёх! Кёнэ прислушался к себе – в душе как-то неприятно заныло, ощущение того, что он теряет своего друга, с этого момента навсегда поселилось в его сердце. Было больно. Больно осознавать, что эти три месяца пройдут также незаметно. Что он так и не научился тогда ценить… А теперь что за жизнь? Знать, что через некоторое время твой друг уедет куда-то на долгое время и его заменит какой-то совершенно левый человек? Нет, это не жизнь, а каторга какая-то.

А ещё ведь и обещание. Значит, не выполнили его, не сдержали? Но что поделать, ведь не их же вина. А всё-таки… Поток мыслей никак не давал Франу сосредоточиться на чём-то одном. Но он не злился на Рокудо. Просто это было бесполезно. Да и не за что совсем… Он не виноват, что так получилось. Даже сейчас Мукуро смотрел так виновато, будто бы это было из-за него. Парень вздохнул.

– Ничего не сделаешь теперь, Мукуро-сенсей…

– Прости… – тихо сказал он, развернувшись к нему и взглянув в глаза. – Прости, что не сдержал обещания. Я ужасен.

– Нет, вы что? – Кёнэ подошёл поближе к учителю и взял обеими ладонями его лицо. Он и сам не понимал, что творил, но больше решил не советоваться с разумом. – Вы нисколько не ужасны… Ну, если только чуть-чуть. Но дело не в этом. Для меня вы навсегда останетесь моим идеальным учителем и… другом. Даже если мы больше никогда не встретимся, я буду каждый день вспоминать вас. Ведь вы действительно стали мне дороги…

Парень вздохнул и опустил руки. Он не понимал, как смог выговорить всё то, что хотел сказать ещё очень давно, да не мог, по всяким глупым причинам. А мужчина как-то даже немного удивлённо глядел на него, а потом улыбнулся.

– Вот как… Спасибо тебе, Франни. Но я, правда, ужасный человек. Пообещать и не выполнить…

– Не корите себя за это! Всё в порядке. Давайте поступим мудро.

– Это как? – синеволосый с интересом посмотрел на ученика.

– Будем наслаждаться теми днями, которые у нас остались!

– Я вот прям удивляюсь, откуда у тебя такие мысли!..

– Знаете, меня мой сенсей научил, – Зеленоволосый подмигнул Мукуро, заставляя того засмеяться. Сейчас Фран был готов делать всё, что угодно, лишь бы эта искренняя улыбка не сходила с лица репетитора. Он хотел, чтобы оставшиеся несколько месяцев были самыми лучшими. Думать, что будет после Нового года, не хотелось, ведь это изрядно портило настроение.

Наконец, Рокудо ушёл, ведь на часах уже было полдесятого. Только теперь Кёнэ мог подумать о возникшей проблеме получше. Если честно, тогда он просто держался – сейчас же хотелось выть волком. От безысходности, от одиночества. Значит ли это, что парня снова будет ожидать его прежняя скучная жизнь, наполненная лишь серыми красками? Фран думал, что да. А как иначе? Мукуро стал для него просто родным человеком… Единственным, кого зеленоволосый так искренне полюбил. Ну, в дружеском смысле. Наверное… Парень встряхнул головой. Вообще он никогда не разбирался в этом, да и не хотел. Просто то приятное ощущение всё ещё теплилось в его душе. Всего лишь маленькая искорка… Но кто знает, во что она может разгореться?

Вот и сам Кёнэ не знал. Дабы хоть как-то отвлечь себя от плохих мыслей, он решил зайти в Интернет. Открыл свою страничку в какой-то соц сети, в которую уже как полгода не заходил. Оказывается, его в друзья добавила та самая девушка – Розетта. Зашёл на её страничку – «Онлайн». Несколько минут Фран ещё пребывал в сомнении, но потом решил и нажал на «Написать сообщение». Ему было просто необходимо с кем-то посоветоваться…

Ф.: Приве-е-ет

Р.: О, приветик, Фран.) Ты так редко сюда заходишь *о*

Ф.: Ага, не заходил ещё с марта… Слушай, ты не занята?

Р.: Не-а. О чём-то хотел поговорить?)

Ф.: Как догадалась? о.о

Р.: Ахаха, ну это очевидно же)) Однако спрашивай.

Ф.: Н-да? Ну ок. В общем, смотри… Что бы ты сделала, если бы узнала, что тебе придётся на долгое время расстаться с дорогим тебе человеком?

Р.: Оу, какой вопрос О.о Ну… Наверное, я бы сделала всё возможное, чтобы этого расставания не произошло ;)

Ф.: А если такого варианта нет? То есть, расставание неизбежно, что ни делай.

Р.: Ну эт какой-то запущенный случай: о Хм… дай подумать…

Р.: Вот! Я бы сказала этому человеку всё, что не могла сказать раньше ^^!

Ф.: Это как?

Р.: Ну, к примеру, если бы это был мой друг, я бы сказала, что он мне очень дорог. А если бы я была влюблена в этого человека, я бы сказал это ему. А чего терять-то?) Верно, нечего!

– Хм… Нечего терять, говоришь? – прошептал сам себе Фран, глубоко задумавшись о чём-то. – А ведь верно!

Ф.: Спасибо, Розетта, ты мне очень помогла!

Р.: да не за что о.о

Кёнэ быстро закрыл крышку ноутбука и с каким-то приподнятым настроением решил ложиться спать. Девушка действительно натолкнула его на интересную мысль… Зеленоволосый уже всё для себя решил – что скажет и как. Он чувствовал, что в этом есть своеобразный риск и немного… аморальности? Наверное, Фран пока не думал. Но ему было всё равно. Он выскажет всё, что думает. Но это ещё только далеко впереди…

Завтра его ожидала художка. Почему-то Кёнэ не хотелось, чтобы завтра урок провёл Бельфегор. Хотя если это будет так, то должно быть очень весело… А послезавтра – конкурс. На рисование остался только один день. Значит, нужно постараться!

Однако парень чувствовал, что все оставшиеся три месяца не сможет жить нормальной жизнью. Ощущение, будто он что-то теряет, будет отравлять ему душу каждый день. Нужно это просто пережить. Как-то.

Сейчас Фран сетовал на судьбу, ещё не зная, что она готовит для него в будущем… Может, это «что-то» не так уж и плохо?..

========== Глава 14. Нежданный соперник. ==========

День начинался, казалось, скучно и однообразно. Франа, как и всегда, должен был ожидать обычный день в школе искусств. Должен. Был. Но всё оказалось чуть-чуть иначе, чем он предполагал. Стоило только Кёнэ переступить порог кабинета, как он услышал неприятный шелестящий голос. И так его настроение было не из самых лучших, теперь же, из-за этого Бельфегора, оно стало ещё хуже. Зеленоволосый, вздохнув, направился к своему месту, по пути всеми силами пытаясь игнорировать блондина. Но не получилось.

– Эй, лягушка, я тебя уже в пятый раз зову! Это неправильно – так обращаться с принцем, – Каваллини рассмеялся в своём стиле. Фран не обратил внимания и на это. Ему было просто интересно, что произойдёт… А произошло вот что: пока он ставил свои листы на мольберт, то почувствовал, что тот едва заметно дрогнул. Это было немного странно, и поэтому парень решил развернуть его задней стороной к себе. На одной из частей деревянного корпуса мольберта виднелся небольшой ножичек. Зеленоволосый медленно перевёл взгляд на Бельфегора и сразу понял, чьих это рук дело.

– Ши-ши-ши, лягушка, если будешь меня не замечать, получишь этот нож себе между лопаток!

– Бел-семпа-а-ай, вот тогда вас точно посадят, – с равнодушным выражением лица произнёс Кёнэ, без труда вытащив стилет из своего мольберта. Поднёс поближе к себе и, секунду поглядев на него, также спокойно слегка согнул его пополам. Ножики были сделаны из весьма гнущегося материала, поэтому даже Франу, никогда не отличавшемуся огромной физической силой, не потребовалось особого труда, чтобы сделать это. После Кёнэ выбросил ненужный предмет в сторону, вновь принявшись за рисование.

– Лягушка, да ты совсем оборзел! – кажется, блондин начинал злиться, его губы расплылись в зловещей улыбке. Каким-то непонятным образом погнутый стилет оказался в руках Каваллини, чем немного удивил Кёнэ. Но Фран решил продолжать действовать также, ведь ему хотелось увидеть, чисто ради интереса, Бельфегора в гневе. Поэтому он, как ни в чём ни бывало, достал краски и кисти и преспокойно приступил к картине.

– Думаешь, типа такой непробиваемый, раз никак не реагируешь? Ну что, мелочь зелёная, сейчас я из тебя игольницу сделаю… – Но, слава богу, Бельфегор не успел претворить свои слова в жизнь, так как в кабинет вошла довольно-таки приличная толпа народа, среди которых Кёнэ приметил Розетту и, как ни странно, Луссурию. Тогда почему Каваллини здесь?

Немного развеял Франа приход его новой знакомой. Ведь, начиная со вчерашнего вечера, душевное состояние зеленоволосого было не совсем спокойно. Хоть он вчера и решил, как будет действовать, но всё же… Можно ли ощущать себя полностью счастливым, осознавая, что дорогой тебе человек вскоре покинет тебя? Кёнэ считал, что нет. После того в его душе будто бы повисло нечто тяжёлое, жить с которым было не так уж и легко. Поэтому парень пытался хоть как-то отвлекать себя от грустных мыслей, ведь, стоило ему только остаться наедине с собой, они сразу начинали одолевать его. Противное чувство. Зеленоволосый ощущал себя ничтожным пессимистом, но мог ли он повлиять на это? Наверное, лишь самую малость.

Разговор с Розеттой заставил Кёнэ позабыть о своих проблемах, если их так можно было назвать. Да и рисование заметно развеселило его. Однако перед тем Луссурия, встав перед классом, громко возвестил:

– Сегодня урок у вас снова проведёт Бельфегор. Он изъявил желание поработать с некоторыми из вас, – А Фран прекрасно догадывался, с кем именно так пламенно желал поработать Каваллини. Нет, не выйти ему сегодня уже живым!.. Но он искренне надеялся, что блондин позабудет о нём, хотя бы на время. И это свершилось – Луссурия, спасибо ему огромное, подошёл к Каваллини и стал что-то ему активно рассказывать, постоянно размахивая руками в стороны. Судя по всему, это надолго. Парень облегчённо вздохнул и, воткнув наушники в уши, обмакнул кисть в банку и… стал вспоминать, что же ему говорил Мукуро. Вчера его учитель дал ему много советов, как сделать картину лучше. Но помнилось Франу из вчерашнего лишь только то, как он сидел на коленях у Рокудо и, кажется, ему это до одури нравилось. Ну, а разве не приятно чувствовать такое родное тепло, слышать такой родной голос? А про ощущения Кёнэ вообще молчал – это просто не нуждалось в описании! Конечно, иногда что-то на подобии разума заставляло его отрезвлять свои мысли, но это было ненадолго. Зеленоволосый не считал это таким уж правильным, ведь всегда действовал по правилу – если нравится, то почему бы и нет?

Наконец на память, кроме как горячего дыхания и тёплых рук учителя, стали понемногу приходить и слова. «Говорит значит, что нужно деревья нагнуть пониже?» Парень обмакнул кисть в чёрный цвет, добавив немного оттенка серого, и приступил. Рисовалось на удивление неохотно. Отчего-то единственное, что хотелось сделать – это уйти домой, лечь в тёплую кроватку и ничем не заниматься. Но Фран понимал, что это уж слишком, и насильно заставил себя рисовать. Но ясное дело, что без вдохновения получалось очень относительно. Нет, даже не так – плохо! Кёнэ критически взглянул на свою картину – мазня пятилетнего ребёнка, не больше. Ему казалось, будто бы с того времени, как он прислушался к совету Мукуро и стал любить своё творчество, оно стало намного хуже. Значит, расслабился! Без самокритики никак – понял парень. И теперь, с ещё худшим настроением, зеленоволосый приступил к небу на заднем плане – делал его чуть темнее.

Сегодня время шло, как назло, медленно. Казалось, будто прошло два часа, а на деле и двадцати минут не истекло. Фран тяжело вздохнул и бросил кисть в баночку. Его радовала пока лишь только музыка. И это за весь день. Значит, всё очень плохо… Но совершенно неожиданно плеча Кёнэ коснулась чья-та рука. Парень вздрогнул и, вытащив наушник, обернулся. То был Луссурия. Мужчина, некоторое время оглядев картину, задумчиво произнёс:

– Ну, по крайней мере получше, чем у остальной группы. Наверное, всё-таки твоя картина пойдёт на конкурс. Впрочем, как всегда, – Лусс доброжелательно улыбнулся. – Только вот чего-то не хватает… Даже не знаю, чего именно. Точно! позову-ка я Бела, он в этом хорошо разбирается! Такое рисование в его стиле!

Радостно сказав это, учитель позвал Бельфегора к ним. Блондин, без какого-либо энтузиазма встав, направился к столу. Фран закатил глаза. Вот сейчас, думал Кёнэ, его точно должно было ожидать много критики! И не прогадал.

– О боже, что это такое?! Я тебе говорил что-нибудь насчёт картины в прошлый раз? – Зеленоволосый парень быстро закивал, надеясь на плохую память семпая. – Да не ври, лягушка, я всё прекрасно помню. Видимо, просто пожалел. Ши-ши-ши!

– Что скажешь, Бел? Можно выставить на конкурс? – обеспокоенно спросил Лусс.

– Ну, по сравнению с мазнёй остальных, это более или менее нормально. Так что можно, – согласился Бельфегор, кивнув.

– Ох, что-то всем не очень хорошо даётся эта тема. Кто же их придумывает! – жалобно воскликнул Луссурия. всплеснув руками. – Надеюсь, следующие темы будут поинтереснее, и мы выставим не одну работу.

– Так, лягушка, раз мы решили отправить твою картину, значит, тебе придётся сегодня не хило постараться, – немного зловеще произнёс Бел, наклонясь к Кёнэ. – Так что будем пытаться исправить этот шедевр!

Каваллини интонацией подчеркнул последнее слово, намекая на полную бездарность зеленоволосого, как он считал. Франу же осталось только сесть поудобнее и приготовиться к выслушиванию всех своих недостатков.

– Оу, Фран, если тебе решился помочь Бел, значит, он даст действительно хорошие советы. Так что удачи вам! – лучезарно улыбнувшись, мужчина ушёл за свой стол. Кёнэ медленно перевёл взгляд на Бельфегора. Тот, засмеявшись, начал:

– Ну что ты так на меня смотришь, лягушка? Твоя наглая безразличная рожа так и требует стилета… – Где-то около пояса мужчины сверкнуло нечто блестящее, но потом резко скрылось, – Но я не буду этого делать. Потому что школа не должна проиграть и в этот раз.

– А почему вы так упорно боретесь за то, чтобы эта художка выиграла? Разве вам не всё равно – вы же тоже участвуете в этом конкурсе… – подумав, медленно проговорил Фран.

– Жаба, меньше вопросов! – Каваллини резким движением развернул картину к себе. – А вот и мой вердикт: просто ужасно! Почему всё коричневое? Оно что, всё в земле? Или в чём-то другом? Боже, посмотри, это не деревья, а какие-то чёрные палки с нитками! В садике разве не учили, как правильно рисовать деревья? Потому что этому уже здесь не обучают. Это же азы!

Бел, набрав в лёгкие побольше воздуха, принялся с новой силой критиковать картину, при этом злорадно улыбаясь, словно получая от этого процесса кайф:

– Что это за странное небо? Откуда там зелёный цвет, скажи мне? Здесь оно слишком залито чёрным, здесь – почему-то не прокрашено! Ты бы ещё солнышко нарисовал в виде круга с лучиками, вообще бы замечательно было! Про землю я промолчу – сам видишь, какой грязи накалякал. В общем, ужасно, ужасно и ещё раз ужасно! Даже не знаю, как это можно показывать людям!

Вот! Это то самое, что всегда хотел услышать Фран. Он понимал, что это немного странное желание, но всегда мечтал о том, чтобы его кто-нибудь вот так по-жёсткому раскритиковал. Улыбка не сходила с лица зеленоволосого, чем заставила сильно удивиться Бела.

– Эй, жаба, ты чего лыбишься? – Каваллини начинал порядком нервничать, от его хорошего настроения не осталось ни следа.

– Да мне понравилось, как вы высказали всё самое плохое в моей работе, – парень продолжал хитро улыбаться, в упор глядя на семпая. Тот уже начинал злиться не на шутку, но сдержал себя, грозно прошипев:

– Чтобы к моему следующему приходу все названные ошибки исправил! – развернувшись, ушёл к своему креслу. А Кёнэ хотелось рассмеяться, как можно громче. Он был безумно рад, что мог разозлить блондина. Хотя так ли это безопасно? А вот эта мысль уже не так сильно порадовала Франа. Но, делать нечего, ему пришлось, обмакнув кисточку в банку с водой, а затем и в краску, приступить к исправлению ошибок. Хотя это было не совсем возможно… Ведь в многих местах было уже нельзя перерисовать. Это делало задачу ещё трудней. Но парню пришлось заняться именно этим, постоянно ломая голову над тем, как именно исправить.

Таким нехитрым образом прошли два часа, затем незаметно истекло время обеда, а после того и полтора оставшихся часа. Кёнэ чувствовал, что жутко устал, да и приходы семпая, сопровождающиеся каждый раз ещё большей критикой, стали поднадоедать, ведь ошибки приходилось усиленно исправлять. Наконец, объявив Франа полной бездарностью и высказав своё недоумение по поводу того, как он мог выиграть у «принца», Бельфегор разрешил ему уйти. Хотя произошло то на час позже ухода остальных. Луссурия всё это время не унимался, уговаривая отпустить парня домой, но Каваллини никак не соглашался, буквально выжимая все соки из Франа. И вот зеленоволосый, вконец измученный и уставший, плёлся домой.

На улице было светло, хорошо, но пронзительный ветер, продувавший насквозь, портил всю картину. Хоть Фран и жил здесь уже достаточно долго, всё равно не мог привыкнуть к климату. Осень, зима, ранняя весна в Италии вовсе не отличались теплом, как думали о том туристы. Из-за чёртова ветра осенью и весной температура казалась намного ниже реальной, а зима… Кёнэ даже передёрнуло от воспоминаний. Конечно, раз это южная страна, там не было долгих затяжных и снежных зим. Снежок присутствовал, но всегда не в таких огромных количествах; лишь только очень редко, в какие-нибудь аномальные года. Хотя если ветер чуть-чуть утихал, устанавливалась вполне приятная погода. Тогда красивые узорные снежинки тихо кружились в воздухе, небо было чистым-чистым, а звёзды и луна, казалось, светили так же ярко, как и фонари на улице. Как же Фран хотел, чтобы в этом году было то же самое! Хоть что-то тогда его будет радовать…

Парень тяжело вздохнул, с трудом пытаясь отогнать от себя плохие мысли. Было горько понимать, что эта зима не станет особенной. А останется такой же, как и все остальные – холодной, одинокой, пустой… И не было никакой надежды на то, чтобы всё изменить. Отъезд Рокудо уже не остановить ничем. Фран, дабы скрыться от сильного ветра, вжал голову в плечи, пытаясь побольше укутаться в шарф. Взглянув на небо, он увидел на горизонте мрачные серые тучи, не предвещавшие ничего хорошего. Кёнэ понимал, что так и его жизнь: вроде сейчас и не так уж хороши его дела, но если взглянуть в будущее, то можно увидеть, что всё будет ещё только хуже… Надо бы и радоваться, наслаждаться ещё весёлыми деньками, но нет!.. Зеленоволосый не понимал, то ли он такой придирчивый, то ли действительно обстоятельства не из лучших. Но факт оставался фактом: он не мог продолжать жить так беспечно, как жил до того. Тяжёлое чувство того, что он теряет дорого себе человека, никак не хотело искореняться из его души.

Наконец парень добрался до дома. Скучный, серый, унылый дом. Как всегда, всё по-старому. Как же Франу хотелось каких-то перемен! И, казалось, он вроде их и дождался: у него появился друг. Но на время. И это было настоящей пыткой для Кёнэ. Он много чего не понимал… Но… да не всё ли равно? Фран кинул ключи на тумбочку и те, громко звякнув, упали на пол. Он понял, что, наверное, слишком всё драматизирует. Наверняка на самом деле это не так уж и страшно. Ну не будет Мукуро полгода, потом же он всё равно вернётся и можно будет возобновить общение дальше! И всё-таки что-то такое не давало Кёнэ смириться с этой мыслью. Ревность?..

Парень мотнул головой, нажав на кнопку чайника. Это не может быть ревностью. Тогда чем? То жгучее чувство того, что человек должен принадлежать тебе и только тебе разве может называться по-другому?. Кажется, это Фран уже испытывал каждый раз, когда слышал от учителя имя Хроме. Кёнэ сдался. Да, это ревность, ничего не поделаешь. Но отчего-то это слово ему казалось неприемлемым в его случае. Обычно он слышал его, когда речь шла о двух влюбленных, а тут… «Надеюсь, так рьяно ревнуют и друзей…»

Фран, пока кипел чайник, открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного. Он чувствовал себя жутко голодным, ведь во время перерыва в столовой он почти ничего не съел, так как забыл деньги дома. Хорошо, что со вчерашнего ужина осталось немного еды. Кёнэ улыбнулся, поблагодарив своего репетитора, который позаботился о его ужине и на сегодня. Ведь специально сделал чуть больше, чем на две порции! Зеленоволосый поставил еду на разогрев, тем временем раздумывая над своим. Разве стал бы так тщательно заботится о нём друг? Фран, честно, не знал, ведь понятия не имел, что входило в обязанности друзей. Но всё-таки думал, что да, стал был. Но вот все те немного непонятные моменты, когда Мукуро неординарным способом спас его от Бельфегора, чуть ли не поцеловав, или, к примеру, когда посадил Кёнэ к себе на колени, слегка смущали парня. Да и вообще, все мимолётные прикосновения зеленоволосый помнил во всех подробностях, что, наверное, было странным. Но разбираться во всём этом он не хотел. Ведь считал правильным лишь один путь – как подскажет сердце. А остальное – не так важно.

Но пока его сердце ещё ничего толкового не сказало. Фран даже стал сомневаться, есть ли оно вообще у него. Не в анатомическом смысле, конечно, а в духовном. Но надеялся, что в нужный момент оно всё-таки скажет что-нибудь дельное. Но когда этот момент, чёрт его возьми, уже наступит? Кёнэ резким движением поставил кружку на стол, да настолько сильно, что удивился, как она ещё не треснула после такого удара. Вздохнул, достал из микроволновки подогретый ужин и приступил к еде. После налил ароматного горячего чая со вкусом жасмина. Парень считал, что жасмин успокаивал его больше, чем обычный чёрный. Почему-то.

Остальной день прошёл ещё скучнее прежнего. Дома Франу было совершенно нечего делать, но, тем не менее, идти на улицу не хотелось вдвойне. Поэтому интернет и книжки в помощь! Парень уединился сначала за просматриванием каких-то веб страниц, а потом, когда ему это наскучило, решил почитать книгу. Кёнэ взял именно тот томик стихов, которым вчера накрывал кружку во время фокуса Мукуро. Он и сам не понимал, с чего его выбор пал именно на это, хотя где-то в глубине души догадывался… Он ведь тоже касался этой книги. Фран быстро-быстро замотал головой, пытаясь совершенно дурацкие мысли отбросить от себя куда подальше. Что за глупости лезут к нему! Откуда такая излишняя чувствительность?