Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)
– Я так посмотрю, у тебя уже долго не идёт процесс. Значит, не будем тратить драгоценное время, а займёмся уроками. – Парень в ответ лишь недовольно простонал.
– Учитель, ну почему? – А мужчина уже доставал из шкафа тетрадки, сборники и тому подобные вещи.
– Потому что не стоит вытягивать из себя силками эти самые линии и узоры, нужно заняться чем-то более полезным, – проговорил Рокудо, обернувшись на него. Кёнэ лишь досадливо хмыкнул и, с неохотой отложив свою кисточку, встал и подошёл к столу, сев за кресло рядом с ним. Однако долго сидеть ему там не удалось – такое положение сразу напомнило ему о нудности и монотонности уроков, которые, за исключением Мукуро конечно, ничем его не радовали. Парню мгновенно стало неудобно, и он решил об этом незамедлительно заявить:
– Мукуро-сенсей, а можно я пересяду на диван? Это место меня малость угнетает. – Рокудо усмехнулся, но разрешил. Парень радостно перелез на диван, по пути схватив свою тетрадку и ручку. Мужчина же занял его место на кресле, поэтому сейчас, удобно расположившись, внимательно поглядывал на Франа.
– Ну что, Франни, отработаешь вчерашнюю тему. Для этого тебе нужно решить номера с 280 до 300, – спокойно произнёс репетитор Кёнэ, подавая своему сильно удивлённому ученику сборник задач. Открыв рот и чуть не уронив учебник, тот, всё ещё пребывая в шоке, переспросил:
– Ты не ошибся? Целых двадцать номеров? Сколько же я буду решать это!.. – зеленоволосый с сожалением подумал о своей незаконченной картине, с грустью взглянув на неё. Мукуро проследил за его взглядом и так же спокойно, как и в прошлый раз, выдал:
– Я не ошибся, мой милый. Ты же всё равно не сможешь нарисовать что-нибудь дельное сейчас. Лучше уроками займись. Так что сборник в руки – и вперёд! Потом всё проверю, – и Рокудо встал с кресла, направившись к выходу. – Я пока приготовлю обед.
Фран хмуро кивнул и уставил свой взгляд в книжку. Ему казалось, что его возлюбленный уже должен был уйти, но как бы не так – мужчина как-то бесшумно и незаметно подобрался к Кёнэ и, несильно толкнув своего ученика на диван, заставив его тем самым почти что лечь, нагнулся сверху, заглядывая в глаза парня. Тот был весьма удивлён, особенно когда руки Мукуро стали нежно поглаживать его собственные, постепенно приближаясь к кистям. Синеволосый, проводя ладонью всё дальше, наконец высвободил сборник из пальцев Франа, взяв его за руку. Он нагнулся ещё ниже, как-то хитро посматривая; его вторая рука шаловливо прошлась по груди, животу Кёнэ, заставив того вздрогнуть от неожиданности. Рокудо приблизился к шее своего возлюбленного и едва ощутимо прикоснулся губами, потом осторожно прикусив кожу; далее он перебрался на ушко и, так же аккуратно, но от того не менее страстно, укусив мочку, тихо прошептал:
– Я смотрю, ты недоволен…
– Да, жутко недоволен, – рот парня уже начинал растягиваться в улыбке; сам он знал, к чему всё идёт. Мукуро лишь хмыкнул и слегка отстранился, вновь нависнув над ним.
– Но ты же знаешь, что до конца я никогда не довожу. Пока что, – мужчина провёл тыльной стороной ладони по щеке своего ученика, пристально вглядываясь. Тот лишь выдохнул.
– Да пусть даже так!.. – Фран обвил руками шею репетитора и прижал его к себе. – Я столько времени не мог сделать этого. Почему должен отказывать себе в этом удовольствии сейчас?
– Знал бы ты, как и я хотел прикоснуться к тебе… мой милый… – Рокудо говорил последние слова уже почти в самые губы своему ученику, жарко обдавая дыханием и заставляя того трепетать от предвкушаемого удовольствия. Когда расстояние между их губами было настолько минимальным, насколько это возможно, сниеволосый внезапно недовольно произнёс: – Господи, да убери ты этот карандаш! Хватит тыкать им мне в живот!
Фран, как смог, откинул предмет письма в сторону и нетерпеливо прижался к губам своего учителя. Но Мукуро не спешил так просто раскрывать их – он стал лишь обманчиво покусывать губы своего возлюбленного, иногда их облизывая, вызывая тем самым недовольство Кёнэ ещё больше. Зеленоволосый не смог себя сдержать и с силой надавил мужчине на затылок, буквально внедряясь в его рот. Парень чувствовал, если бы его репетитор мог сейчас улыбнуться, он бы сделал это – наверняка такое нетерпение с его стороны лишь смешило. Мужчина же отставать не стал, и следующие мгновения стали для Франа одними из приятными: тому казалось, что только он один познал, как на самом деле целуется Рокудо Мукуро. Страстно, дерзко, так касаясь и так сплетаясь своим языком с языком партнёра, будто бы не оставляя тому и шанса на лидерство; а что в тот момент творили его руки!.. Синеволосый обвил тело парня, плотно прижав к себе – тогда, оказываясь настолько близко к своему возлюбленному, Кёнэ становилось до одури приятно и чуточку непривычно: жар мгновенно окутывал всё, что было ниже пояса и выше колен. Он не мог не признать того, что, когда он прижимался ко взрослому мужчине, его разум как будто застилался туманом страсти. Холодные, но этого не менее приятные пальцы скользили по телу Франа медленно, неторопливо, по пути отодвигая мешающую одежду и открывая взору Рокудо прекрасную светлую кожу. Мукуро поставил колено между ног зеленоволосого, чем заставил того тихонько зашипеть – слишком чувствительна была та зона, та напряжённая плоть, которую как бы ненароком задел сейчас его любимый. Парень не стерпел и немного выгнулся, чувствуя, как по спине идут “мурашки”.
– Учитель, ты издеваешься!.. – скорее утверждая, чем спрашивая, простонал Кёнэ. Мужчина ухмыльнулся и ладонью провёл по телу своего ученика, а потом назад, тем самым отодвинув кофту до конца. Он на некоторое время задержался на груди и как бы невзначай провёл по соскам; Фран же ещё пытался терпеть, сдерживая свой порыв выгнуться, хотя дальше было уже некуда. Потом Рокудо провёл двумя пальцами сначала вниз по животу, а потом дойдя и до резинки домашних штанов своего любимого. Зеленоволосому стало отнюдь не страшно – скорее, интересно. Он ведь хотел попробовать нечто такое. Но Мукуро лишь слегка провёл одними пальцами по напряжённой плоти под тканью, чем вызвал бурю эмоций со стороны Франа, заставив того нехило вздрогнуть и едва сдержать свой стон. Непреодолимая тяжесть ниже живота усилилась в разы, теперь уже точно превратившись в какой-то пожар. Но на этом репетитор и прекратил свои ласки – встав с кровати, он отошёл от неё и хитро улыбнулся, поглядывая на парня. Тот же, пытаясь успокоить своё учащённое дыхание и такое же сердцебиение, сам не заметил, как густо покраснел, и потому приложил руку ко лбу, этим скрыв своё смущение и остудив голову.
– Мукуро-сенсей, ты изверг! – на одном дыхании выдал Кёнэ.
– Ого-о! Вот это заявочка! – учитель усмехнулся и, дойдя до стола, чуть присел на него, сложив руки на груди. Фран покосился на него.
– Да-да! Вот так взять и… обломить. Боже, зачем ты целуешься так!.. – парень не смог подобрать слова на тот момент, а когда подобрал, понял, что не может произнести такого вслух.
– Так, это как? – синеволосому стало не на шутку интересно, и он подошёл к самой кровати, присев, чтобы видеть возлюбленного вблизи. Кёнэ почувствовал вновь, как краска начинает заливать его лицо, потому и перевернулся на другой бок. Сзади него послышался немного разочарованный голос: – Оу, значит, не хочешь сказать? А я-то тут тебе кое-что предложить хотел…
Вот это самое “кое-что” сильно разогрело интерес Франа, поэтому он в один миг оказался лицом к лицу к своему учителю и громко выдал:
– Так возбуждающе ты целуешься, чего не понятно?
– М-м… Вот как. Значит, тот самый равнодушный Фран мне теперь признаётся, что мои действия его возбуждают? Я-то думал…
– Нет, ты точно издеваешься! – тихо заключил Кёнэ и вновь перевернулся на другой бок, показав тому спину и пятую точку. Послышался шорох одежды, как будто мужчина встал, и голос оповестил его:
– Сегодня вечером будет нечто интересненькое. Так что жди. – Рука, будто в подтверждение слов, похлопала его по плечу, и Рокудо пошёл на кухню, перед этим добавив, что если Фран ничего не сделает, то ничего и не получит. Кёнэ неохотно присел, перебарывая тепло внутри, которое не давало ни на чём сосредоточиться. И всё благодаря кому? Правильно, Мукуро. Парень уже точно не помнил, в тысячный или уже в миллионный раз говорил фразу “Чёртов Рокудо!”, но сейчас лишь блаженно улыбнулся, вспомнив что-то своё. Подумать только, когда эта фраза появилась, ничего ещё и в помине не было! Эх, время-время, летит оно безумно незаметно!
Фран заставил себя всё-таки решить эти дурацкие примеры. Когда закончил их делать, то оказалось, что обед уже готов. Репетитор, как и обещал, проверил все задания и выдал свой вердикт о том, что всё не так уж плохо. Точнее, сделал-то Кёнэ всё правильно без исключения, только вот его учитель любил иногда поиздеваться, выдавая одно за совершенно другое. Потом уселись за стол обедать – мужчина и на этот раз сумел удивить возлюбленного своими вкусными блюдами. После еды парень решил всё же порисовать, хотя нужного настроя не чувствовал – тогда он чуть даже не поверил во вдохновение, которое приходит раз в месяц и обязательно ночью. Но, отбросив весь этот бред ленивых творческих людей, он повернул мольберт к себе, обмакнул кисточку в воду, затем в краску и приступил к рисованию. Мукуро же занялся… а зеленоволосый даже и не заметил, что там делал его любимый – уж так сильно увлекла его картина. Незаметно прошли целых два часа, и под конец Фран, что называется, “сдулся” – творческий порыв прошёл окончательно, ведь он уже тридцать с лишним минут не мог нормально изобразить луну. Как всегда, сзади неожиданно подошёл Рокудо и, легко опустив руку на плечо своему ученику, бодро выговорил:
– Вставай, мы идём в кино! – Кёнэ вновь раздражённо глянул на мужчину.
– Кто это мы? Мукуро-сенсей, я занят, – парень кивком головы указал на картину. Синеволосого это ни капли не смутило.
– Нет, мой милый, ты не занят, ты просто бесполезно тянешь время, пытаясь выдавить из себя этот рисунок. Я же прекрасно вижу, как ты мучаешься и с периодичностью один взмах кисти в двадцать минут делаешь свою работу. Что я говорил нужно делать в таком случае? – Мукуро вопросительно взглянул на Франа, хотя его тон намекал на то, что он прав, и возражать что-либо не имеет смысла.
– Развеяться… – тихо проговорил зеленоволосый, чувствуя, что спорить с учителем бесполезно. Но как же неохотно ему было покидать свою картину! Загоревшись идеей нарисовать нечто действительно прекрасное, Фран, будучи человеком целеустремлённым и нетерпеливым, желал сделать всё и сразу. Наверное, в этом плане многие творческие люди должны его понять… Однако за этим всем не следует забывать и про такие радости жизни, как прогулки, совместные походы в кино или на выставки, да просто времяпрепровождение, связанное не с творчеством, а больше с отдыхом. До Кёнэ, кажется, начинало доходить, но ещё не совсем, поэтому он продолжал недовольно поглядывать на репетитора, одновременно закрывая краски и промывая кисточки.
– На сегодня ты, можно так сказать, исписался. В такое время нужно лишь немного подождать: ты обязательно чем-нибудь вдохновишься и с новыми силами примешься за рисование. Так в любом деле, связанном с творчеством, поверь, – тихо добавил Рокудо, склонив голову в сторону. Парня уже почти что убедили слова возлюбленного, но проверить он всё же хотел этот метод на деле – правда ли после некоторого отдыха его попрёт сильнее, чем нежели бы того он смог добиться непрерывным трудом? Фран решил попробовать и, отвернув по привычке мольберт к стене, начал одеваться, натянув на себя черный свитер и любимые тёмно-зелёные брюки. На удивление, Мукуро оказался уже готовым, что также доказывало его полную уверенность в том, что Кёнэ согласиться.
– А билеты? – скрестив руки на груди, важно спросил парень. Синеволосый выудил из кармана две бумажки и победно ими потряс. Фран изумился, чуть даже не вскрикнув: – Но как ты успел?!
– Да по интернету купил, не удивляйся ты так, – с ноткой раздражимости в голосе произнёс мужчина, вставая с кровати и направившись к выходу. Кёнэ лишь хмыкнул в ответ и последовал за ним в коридор. Они одевались в полном молчании, только под конец Рокудо вдруг выдал:
– Кстати, после кино зайдём ко мне… – уж как многозначительно это прозвучало! Во всяком случае, для Франа – точно.
– Это как так? Почему же я узнаю это так внезапно? – удивлён был парень не на шутку. Мукуро просто ответил:
– Это уже решено и обсуждению не подлежит! – “Да, с такими данными ему только судьёй и быть…” – усмехнувшись, подумал зеленоволосый, но вслух ничего не сказал, так как был очень даже не против впервые в своей жизни побывать у репетитора дома. Даже какой-то дикий интерес, смешанный со жгучим стыдом, испытал тогда Фран. Ему было любопытно узнать, как жил его возлюбленный, какие цвета в интерьере предпочитал, где любил проводить скучные зимние вечера; но вместе с тем ему стало безумно стыдно от понимания того, что этого-то он и не знал до сих пор. Что вот уже как месяц с лишним они – пара, а он даже не знает таких элементарных вещей. Кёнэ вмиг погрустнел и тяжко вздохнул, вскидывая небольшой рюкзачок на плечо. Мукуро, ясное дело, не мог не заметить такого состояния своего ученика, потому и обеспокоенно спросил:
– Может, ты не хочешь?..
– Нет, что ты, я вообще не о том! – быстро перебил его парень, не желая расстраивать ещё и Рокудо.
– А о чём? – Фран бы и хотел замять разговор, выйдя наконец из квартиры, но путь до двери ему перегородила рука мужчины, упёршаяся в противоположную стенку. Кёнэ оказался весьма близко к возлюбленному и чувствовал его горячее дыхание у себя на щеке, что тихонько колыхало его зелёные волосы. Настойчивый шёпот “Говори”, и он решил сдаться. Ну не мог он такое держать в себе!
– Мне стыдно, учитель. Я тебя совсем не знаю. Ни разу не поинтересовался, где ты и как живёшь. Я же говорил, что я ужасный и эгоистичный… – к горлу подступал неприятный ком, когда зеленоволосый говорил эти слова. Краем глаза Фран глянул на репетитора: кажется, того не так сильно смутила эта речь, потому как он лишь добро усмехнулся.
– Ладно тебе, мой милый… Будем сейчас исправлять, верно? – тихо, почти шёпотом, и ласково произнёс Мукуро своему любимому на ушко и осторожно коснулся губами его щеки. Кёнэ ушам своим не верил – другой бы наверняка на его месте обиделся, а этот… Парень ощущал себя весьма странно – ему казалось, что сейчас он расчувствуется, словно девчонка. Но разве можно было оставаться равнодушным, когда понимаешь, насколько прекрасен твой возлюбленный, и как он, ни капельки не обижаясь на серьёзные вещи, с лёгкостью даёт тебе шанс исправиться? Ответ был очевиден.
– Только не заплачь от радости, – усмехнувшись, Рокудо легко поцеловал парня в губы и направился к выходу как ни в чём не бывало. Фран хотел было ответить что-нибудь эдакое, но решил не быть таким злым и простодушно улыбнулся, дивясь самому себе и такой странной реакции. Были дни, когда сарказм в их разговорах занимал лидирующее положение… Но время шло, а они менялись. Менялись в лучшую сторону. И это действительно хорошо…
Выйдя на улицу, они весьма и весьма удивились жёсткому холоду, который объял Италию нынче – всё из-за проклятой влажности и пронизывающего ветра с моря. Как ни укутывайся в тёплый шарф и что ни надевай – всё равно замёрзнешь! Фран это понял как нельзя лучше. Пятнадцатиминутная прогулка до кинотеатра показалась парню адской. Он бы так и не дошёл до здания из-за снега, залепляющего глаза, если бы не Мукуро, который, взяв его за руку, мужественно довёл его до кино. И тогда Кёнэ было всё равно, как они выглядят со стороны, главное – это тепло, которое шло от тела Рокудо, несмотря на внешнюю температуру. Да и вообще, зеленоволосому было всегда наплевать на чужое мнение о них и об их отношениях. Нынче в моде была совсем другая любовь – низменная – которой, увы, теперь все так яростно и бездумно поклоняются…
Наконец они добрались до кинотеатра и зашли в его тёплый просторный холл, в котором вкусно пахло попкорном. А полумрак, разгоняемый лишь неяркой подсветкой, способствовал романтическому настрою. Только теперь Фран вспомнил и решил узнать, на какой же фильм они идут, хотя и так доверял вкусу своего возлюбленного. Рокудо в ответ лишь показал билет, в котором виднелось название. Сердце Кёнэ радостно забилось в предвкушении – на это кино он хотел сходить ещё давно, с того момента, как его трейлер впервые стали крутить по каналам телевизора. Сейчас он с восхищением и благодарностью поглядывал на учителя, не зная, что и сказать в таком случае. Мужчина лишь резко притянул к себе парня и легонько чмокнул – благо, людей в тот момент каким-то чудесным образом было не так много, да и смотрели они куда-то в совершенно другие стороны. Но зеленоволосый всё равно недовольно пробурчал любимому, что надо быть скромнее в выражении своих чувств на людях, хотя сам с трудом сдерживал счастливую улыбку на губах.
До сеанса оставалось чуть меньше пяти минут, как вдруг случилось непредвиденное… Фран приметил невдалеке двух людей, которые смутно, хотя нет, очень даже чётко напоминали ему кое-кого из его знакомых…
Розетта никогда не была романтиком по натуре. Розетта бы никогда и не подумала, что её парень будет предлагать нечто подобное, ведь подберёт она его по своему образу и подобию. И поэтому Розетта весьма и весьма не ожидала, что у её порога будет стоять Бельфегор и, тряся билетами, говорить о каком-то походе в кино. Но это, увы, случилось, хотя свои отношения с учителем по рисованию девушка и не определила – то ли это любовь, то ли просто чушь какая-то… Она, стоя в своей обыденной домашней одежде, даже не смутилась, однако обеспокоило её кое-что другое: время сеанса на фильм. С помощью несложных математических вычислений Розетта заключила – осталось двадцать минут. С учётом того, что путь от её дома до кинотеатра эти двадцать минут как раз и составлял. Времени треснуть нагло улыбающегося Бела чем-то тяжёлым уже не было – девушка всё же пожалела его силы и деньги, потраченные на билеты, поэтому мигом отправилась переодеваться, однако же не пустив мужчину дальше порога. Тогда она и злилась, и радовалась одновременно – фильм ей очень понравился, она сама давно хотела сходить на него, да времени не было, но вместе с тем Розетта не любила, когда за неё что-то решали. Она решила, что не постесняется, и выскажет Белу всё, что о нём думает и не думает также. Но сейчас надо было лишь успеть на этот чёртов сеанс…
Про дикую пробежку при пронзительном холодном ветре и относительно низкой температуре девушка теперь не забудет никогда… Сколько тогда было высказано между ними: и плохого, и очень плохого, и того, что точно бы не пропустила цензура. Бельфегор, в общих приличных словах, называл Розетту копушей и медленной, словно слизняк, та, в свою очередь, не постеснялась в крепком итальянском слоге высказать ему всё своё отношение к этому незапланированному походу в кинотеатр. Но благодаря их исключительной быстроте, они смогли добраться до нужного места вовремя и даже чуть раньше. Собственно, эти несколько минут и последующие десять им и понадобились для того, чтобы отдышаться и привести себя в порядок. Сдав верхнюю одежды и тяжело дыша, Бельфегор и Розетта направились к залу, в котором должен быть их сеанс, как внезапно…
– Фран? что ты тут делаешь? – И Фран, услышав знакомый голос и узнав в девушке свою подругу, оказался удивлён не лучше её. Изумило его также присутствие семпая – хотя, конечно, такое он и мог предположить, но всё равно не ожидал. Бельфегор безумно улыбался, собственно, как и всегда. Кёнэ чувствовал его взгляд, пускай даже сквозь чёлку, который пронизывал их вместе с Мукуро насквозь. Но парень решил взять себя в руки и повести как ни в чём не бывало, хотя Розетта и стала как-то странно на них поглядывать.
– Привет, Рози. Как видишь, пришёл в кино. Видимо, и ты тоже? – Девушка прервала созерцание Мукуро и, улыбаясь, закивала в ответ.
– Правда, из-за кое-кого я думала, что опоздаю сюда, – она недовольно глянула на Бела. Тот поспешил ответить:
– Нет, это какая-то миледи переодевалась так долго, хотя результат не удивляет, – блондин кивком головы указал на джинсы и кофточку Розетты. Та, даже покраснев от злости, накинулась на него:
– Да ты вообще оборзел! Сам же заявился внезапно за двадцать минут до начала сеанса ко мне домой и ещё чем-то недоволен! – кажется, перебранка бы продолжилась до бесконечности, если бы не Мукуро, который, заметив, что в их зал уже начинают запускать людей, позвал Франа за собой.
– Мой милый, если мы будем слушать их, то не сможем увидеть понравившийся тебе фильм. Идём! – он потянул парня за собой. Бельфегор, внезапно переключившись с девушки на них, вдруг громко выдал:
– Эй, голубки, а у вас действительно всё серьёзно? – в тот момент Фран упорно сверил глазами пол, пытаясь отыскать в нём хоть какую-нибудь дырочку, чтобы скрыться от стыда и смущения. Ситуацию исправила Розетта, непонимающе глянув сначала на Мукуро с Кёнэ, потом на Бела, и вдруг выдав:
– Послушай, Фран, о чём он? – Парень ответил, что не знает. Тогда она лишь отмахнулась от последующей реплики учителя по рисованию насчёт правдивости его слов: – Боже, всякую чушь мелешь! От тебя нормального не дождёшься. В общем, сейчас я иду смотреть фильм, и если ты мне помешаешь, я не знаю, что сделаю с тобой.
Ее многозначительный взгляд твёрдо упёрся в Бельфегора, после чего она присоединилась к компании Рокудо и его ученика, последовав с ними к залу. Блондин же нервно засмеялся, говоря, что ещё отомстит им. Фран заметил, что Розетту ничуть не смутило то, что они с учителем вместе идут в кино – хотя навряд ли такое может показаться странным, и было не похоже, что она догадалась о чём-либо. Это немного успокоило его, однако постоянные реплики со стороны Бела насчёт того, что они парочка, малость раздражали и делали ситуацию комичной. Девушка не принимала его слова всерьёз, хотя каждый раз зеленоволосому казалось, что вот именно сейчас она поверит ему и изумлённо глянет на них. Но Фортуна сегодня была на стороне Франа.
Когда они зашли в зал и расселись по своим местам, то оказалось, что места Бельфегора и Розетты находились недалеко от мест Мукуро и его ученика: всего в двух сиденьях сзади них. Вот тут и началось веселье для Каваллини… Фильм уже начался, и все взоры были устремлены на экран, и только Бел-семпай во все глаза уставился на двух влюбленных, которые, в общем-то, своим поведением сейчас их и не напоминали. Но он-то как раз и пытался доказать обратное своей подружке – показать, не важно, как, что они парочка. Зачем, на что это Розетте и ему самому, Бел точно не знал, но, скорее, хотел потешить своё самолюбие, поставив, какую-никакую, цель и решив её достичь. Поэтому на протяжении всего сеанса он только и делал, что высматривал репетитора и его ученика, пытался подмечать самые незначительные сокращения расстояния между ними и тому подобные вещи и незамедлительно говорил об этом девушке, толкая её в бок и указывая на них. Та раздражённо отвечала ему, что бы он отстал по-доброму, и вновь пыталась сосредоточиться на фильме. В это время Фран полностью увлёкся им, собственно, как и Мукуро, – вместе они даже не подозревали, что творится у них за спиной, потому и преспокойно наслаждались фильмом – он им обоим очень понравился. В отличие от Розетты, у которой спокойной не была ни одна минута…
После сеанса, выйдя из зала, девушка, немного разозлённая, со всей дури треснула Бельфегора своей сумочкой и подошла к своему другу, начиная долго и нудно жаловаться на своего то ли парня, то ли… в общем, чёрт их разберёт!..
– Господи, как он мне надоел! – она судорожно выдохнула, а потом сделала ещё несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. – Слушайте, он мне весь мозг промыл о том, что вы вместе и так далее. Совсем не понимаю, что ему нужно!
Розетта бессильно опустила голову и тяжко вздохнула. Кёнэ лишь с сожалением взглянул на ней: да, не хотел бы он такого возлюбленного. Сказав ей пару слов в качестве поддержки, парень сообщил, что им уже пора – Мукуро нетерпеливо тянул его куда-то. Хотя совсем понятно, куда. К себе домой. Наверняка там будет интересно. Распрощавшись с Розеттой, Фран, увлекаемый Рокудо за руку к гардеробу, едва поспевал за ним. Они быстро переоделись и вышли из кинотеатра, направившись в совершенно противоположную дому парня сторону. Кёнэ чувствовал на своих губах счастливую улыбку – день сегодня выдался замечательным, даже если считать встречу с Бельфегором.
Мрак уже понемногу сгущался на улицах города; где-то уже зажигались фонари, на часовенке пробило семь. Снег, словно по какому-то мановению, медленно закружил в воздухе, мягко ложась на предметы. Франу совершенно не нравились снежинки, путающиеся в волосах, но держать тёплую ладонь возлюбленного – очень даже. Зима всегда вызывала у него противоречивые чувства. Хотя и в этом есть свой плюс. В эту зиму он понял многое – и про себя, и про любовь, и про… вдохновение, как ни странно. Всё-таки, нечто похожее на него существует в мире, но зацикливаться на этом – удел лишь одних неудачников. А сильные идут вперёд, добиваясь своим творчеством больших высот. Только вот иногда нужно и отдыхать, без ярого фанатизма преследуя цель. Это-то и понял Кёнэ. Поэтому решил одно точно – в этот вечер он отдохнёт на славу.
Так что же такого интересненького его ожидает?..
========== Глава 25. Способы согревания зимним вечером. ==========
Зима – иногда самая романтичная пора. Но чаще всего только тогда, когда у тебя есть любимый человек. Ведь на морозе руки медленно, но верно становятся ледяными, и только тёплые руки твоего возлюбленного могут исправить это дело. Франу всегда было интересно, как это так получается, что у него всё тело вечно мёрзнет, а у Мукуро – нет. Однако ответа он так и не нашёл, однако отыскал решение – прижиматься как можно ближе к мужчине, таким образом согреваясь. Поэтому-то и сейчас, не обращая внимания на остальных людей, Кёнэ держался за тёплую руку своего учителя и пытался прижиматься к нему самому настолько близко, насколько это было возможно. Холодок же, не сдаваясь, всё равно пробирался даже под плотную куртку и кофту. Парень изредка мелко-мелко дрожал, особенно при каждом порыве ветра, который пронизывал насквозь. Фран с периодичностью раз в пять минут спрашивал у Рокудо, как скоро они дойдут до его дома. А мужчина, как-то хитро на него поглядывая, отвечал, что скоро, и они вновь шли по заснеженным улицам Падуи. Кёнэ, как мог, запоминал маршрут до дома своего репетитора – правда, в памяти эти частые переходы на другие улицы отложились не так сильно. Наконец учитель зеленоволосого стал сбавлять скорость и наконец полностью остановился перед подъездом. Кёнэ поспешил глянуть на адрес улицы, про себя его ещё раз несколько проговорив. Теперь парня разъедал жгучий интерес – уже не стыд, всё-таки, Мукуро его простил. Зеленоволосый мог сравнить такое лишь с одним примером из детства: когда он, маленький, уже за месяц до Нового Года начинал мучить себя догадками, что же могут ему подарить, и наконец останавливался перед подарком, завёрнутым в яркую упаковку. В тот момент его переполняли яркие эмоции, заставляя сгорать от нетерпения, но тем не менее Фран пытался себя сдержать хоть ещё на чуть-чуть, чтобы сохранить и насладиться той атмосферой ожидания, которая так грела сердце. Вот и сейчас, словно как тогда, Кёнэ начинал чувствовать свои частые удары сердца в предвкушении наконец увидеть то, что он так долго не видел, а мог лишь догадываться.
Подъезд был самым что ни на есть обычным: слегка мрачноватым, с серыми ступеньками и лифтом где-то неподалёку; лишь не особо яркая лампочка освещала это помещение. Но даже и это показалось в тот момент парню самым загадочным и необычным – уж слишком обострились его чувства, и восхищение взяло верх. Они молча прошли до лифта, и Рокудо нажал на кнопку вызова. Когда они зашли в него, мужчина ткнул пальцем в цифру “пять”. Зеленоволосый немного удивился:
– Получается, ты тоже живёшь на пятом этаже? – Мукуро как-то довольно и странно улыбнулся, при этом кивнув. Кёнэ казалось, что его учитель сегодня какой-то… загадочный, необычный, что ли. Синеволосый же вдруг, резко, но не грубо взяв своего возлюбленного за воротник, прижал к стене лифта и буквально впился самым страстным поцелуем, которые только бывают. Его язык без труда разомкнул немного влажные губы Франа и проник внутрь, мгновенно найдя язык того. Парень почувствовал, каким дерзким может быть его репетитор – так быстро до возбуждения всего лишь одним поцелуем его ещё никогда не доводили. У него будто бы перехватило дыхание, а разум перестал существовать вообще; Рокудо тем временем осторожно проводил языком лишь по одним губам, заставляя Кёнэ злиться. Потом, будто бы также забыв про существование разума, мужчина, неожиданно приподняв любимого и вновь вжав в стену ещё крепче, внедрился таким поцелуем в губы парня, что… тот от вскружившей головы страсти начинал даже забывать, как его зовут. Стало жарко, а руки синеволосого, так опасно устроившиеся на бёдрах Франа, вовсе не улучшали положения.
Кёнэ чувствовал, какой жар мгновенно разлился по всему его телу, а в особенности там, где ниже пояса – даже сквозь плотную ткань брюк наверняка и мужчина ощутил его напрягшийся орган. То, что произошло в следующий момент, не мог предположить даже сам Фран, казалось, знающий своего возлюбленного почти что до конца, – Рокудо стал медленно перемещать свою ладонь с бедра на… Парень, выдохнув от напряжения, понял, как, наверное, нелепо сейчас выглядит – его щёки полностью горели румянцем, а голова была запрокинута назад, как можно дальше. Его тело настороженно напряглось, предвкушая что-то приятное. Мукуро же не мог сдержать хитрой улыбки, глядя на своего ученика, такого милого и подвластного лишь ему одному. Он осторожно коснулся напрягшегося органа сквозь брюки и лишь одними пальцами аккуратно, но так обманчиво его погладил. Фран беззвучно открыл рот, словно желая простонать, но ещё не мог – всё же, ничего такого пока не произошло. Его тело пробила дрожь, а сам он вжался в стенку, теперь уже прикусив губу до крови. Вторая рука синеволосого пошла вверх, к голове Кёнэ, и наконец остановилась на задней части шеи, легко поглаживая её, что также заставило того вздрогнуть.
– Какой ты чувствительный… – с особой интонацией прошептал на ушко своему возлюбленному Рокудо, специально касаясь губами кожи и даже слегка прикусив её. – Ты ведь чего-то хочешь, верно?
