Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)
– Я не смогу нарисовать её так же, как в первый раз, будь это хоть по фотографии… – удручённо проговорил Фран, кутаясь в одеяло и снова уткнув взгляд перед собой. – Да и боязно теперь… вдруг всё опять будет также?
Мужчина лишь вздохнул – дать гарантию на полную сохранность картины и вправду никто не мог. Если только выплата за моральный ущерб в случае чего, но и то… какой прок довольно-таки хорошо живущему Кёнэ от этих денег? Ответ очевиден. Мукуро покачал головой и сел рядом с учеником, заставив его наклонить голову на своё плечо. Некоторое время зеленоволосый ещё тихо прихлёбывал чай, а его возлюбленный молча поглаживал его по голове. Вскоре молчание нарушилось последним…
– Тебе нужно просто время, чтобы принять это и успокоиться. Восстановиться, короче говоря. А потом нужно будет возвращать тебя на творческую стезю… – Парень мгновенно поднял голову и какими-то огромными от страха глазами глянул на него.
– Ну уж нет… Знаешь… это всё так несправедливо. Наверное, я покончу с рисованием. Даже вон, посмотри, сама судьба мне намекает, уничтожая мои картины, что я бездарность и что нечего захламливать своим шлаком и так захламленный мир. Такой низкосортной мазни и так, судя по всему, очень много! – Фран точно не знал, что за ересь нёс, но его воспалённый разум выдавал именно такие варианты ответов, преподнося их так, словно они и являлись непоколебимой правдой. Мукуро лишь прикрыл рукой глаза и горько усмехнулся – это было скорее похоже на всхлип.
– Господи, что ты несёшь? Ладно, думай сейчас, что хочешь. Это вполне нормально. У тебя был сильный стресс, так что тебе нужно просто его пережить.
– Не хочется… – вдруг тихо сказал Кёнэ, укрыв одеялом нос и упав на колени своего учителя.
– Чего не хочется? – с удивлением спросил Рокудо, убрав зелёные волосы с лица и аккуратно проведя пальцами по коже любимого.
– Пережить… жить… Ради чего вообще? – сорвался Фран и вновь уткнулся носом в колени синеволосого. Мужчина вздохнул, понимая, – пока внушать ему что-либо бесполезно, особенно сегодня, и наклонился над ним, приобняв его и пытаясь успокоить снова. Мукуро понял, глядя на это беззащитное, упавшее духом создание, что его нельзя будет отпускать в ближайшие дни, – пока рассудок не придёт в порядок, и Кёнэ не воспримет это адекватно. Парнишке просто нужны помощь и присутствие рядом, иначе без этого он погибнет под гнётом своих же собственных мыслей. А сейчас они у него были весьма негативными… Так что, минуты через две, Рокудо прошептал:
– Сегодня ляжешь со мной… – Лёгкий поцелуй коснулся шеи Франа. Тот вздрогнул, но решился развернуться лицом к любимому.
– Это правда? Как хорошо… – его голос был тих и слаб, веки уже начали закрываться, а на губах же застыла какая-то натянутая и тусклая улыбка. Парень, перенеся сегодня такой стресс, сильно устал, поэтому сейчас его клонило в сон. Мукуро не стал шевелить его и просто позволил заснуть любимому у него на коленях. Уже проваливаясь в царство Морфея, Кёнэ тихонько шептал одними губами:
– Спасибо, Мукуро, спасибо за всё… – Эта фраза повторилась раз пять, а потом юноша всё же позволил сну отключить его речевой аппарат. Мужчина на это ничего не сказал, просто ласково провёл пальцами по его лбу и слабо улыбнулся – он с удовлетворением понимал, что в самую отчаянную минуту в своей жизни Фран вспоминает именно его. А может, потому что он сам разделяет его печаль? Вполне возможно. Но Рокудо отчего-то было и стыдновато – вроде, сам он ничего такого сверхъестественного и не сделал для любовника, так почему же он так благодарен? На самом же деле ответ был на поверхности: зеленоволосый ценил всё, что делал для него учитель, и прекрасно понимал, как тот сопереживал ему в его горе. Так что даже из этих мелочей и складывалась общая благодарность за помощь. Мукуро невесело усмехнулся и продолжил успокаивающе поглаживать юношу о щеке. В примерно таком же темпе и прошла для них оставшаяся часть дня.
Фран практически весь день пролежал на кровати, лишь изредка выходя из комнаты по нужде. Мужчина пытался не отходить от него по максимуму, исключения составляли лишь те моменты, когда ему нужно было уйти готовить. Его ученик, в принципе, ничем и не занимался, просто лежал на постели и смотрел в потолок; правда, Рокудо заставлял его, как мог, заняться чем-нибудь – пока, ясное дело, не рисованием, а хотя бы чтением, ну, или просто бесцельным лазаньем в Интернете. Удавалось не так хорошо, но всё же репетитор пытался – а иначе как вытащить парнишку из депрессняка? Как-то так они и сумели скоротать время до вечера.
Таким невесёлым образом и подошёл к концу день Кёнэ и его возлюбленного. Зато в сегодняшнем, казалось бы, безвыходном положении юноша смог отыскать даже один плюс: теперь он сможет спать вместе с учителем. Правда, стоило ли это того, чтобы его творение оказалось съедено жарким пламенем с концами? Фран считал, что нет, ибо с Мукуро можно было договориться, а с пеплом от картины – нет. Она уже не соберётся заново. Всё. Это событие, пускай и самое печальное на памяти зеленоволосого, как уже можно было догадаться, сыграет огромную роль в его последующей жизни – сможет ли Кёнэ оправиться после него, начнёт ли рисовать снова и, наконец, восстановит ли свою утерянную работу? Как ему справиться со всем этим нахлынувшим, если он чувствовал себя угнетённым и раздавленным? Эти все вопросы и должны в скором времени найти свои ответы, ну а пока… Нам остаётся лишь печально вздохнуть и понадеется, что в будущем у парнишки всё наладится в лучшую сторону.
========== Глава 35. Прогулка как способ восстановления. ==========
Бывают дни – почти как близнецы, только погода разная.
Харуки Мураками (с).
Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!
Ф.М. Достоевский (с).
На следующий день всё казалось Франу не тем и не таким. Вчерашнее происшествие сильно поразило его, так что за один день он, ясное дело, оправиться не мог. Поэтому и его пессимистичное состояние практически никуда не делось, да и нежелание больше творить усилилось в несколько раз. Так что можно было предположить, что чувствовал и испытывал Кёнэ в те моменты…
Сейчас же парень нехотя приоткрыл глаза и устало взглянул на серый тусклый свет, льющийся из окна. Вроде бы и лёг спать аж в восемь часов, а ощущение было такое, будто лишь пару минут назад. Расстройство дало сильный эффект, поэтому и сон выдался исключительно беспокойным и бесполезным. Фран протяжно зевнул и тяжко вздохнул после. Рядом с ним зашевелился Мукуро и, вскоре развернувшись лицом к нему, начал потихоньку просыпаться. Кёнэ уже выглядел давно проснувшимся и просто лёжа смотрел в потолок. Его взгляд не выражал прежней энергичности, которая была у него по утрам даже тогда, когда юноша спал всего пару часов. Глаза зеленоволосого казались тусклыми, уставшими, выражали полную разочарованность в жизни и безысходность его положения. Рокудо некоторое время, не подавая виду, понаблюдал за ним, а потом всё же привстал на кровати и пододвинулся поближе, слегка нагнувшись над любовником.
– Доброе утро, Франни… Как ты? – Кёнэ вздохнул и медленно перевёл взгляд на учителя.
– И тебе. Ну, смотря в каком смысле.
– Как ты вообще?
– Хм… плохо. – Фран перевернулся на правый бок, спиной к репетитору. Синеволосый прекрасно понимал его состояние, поэтому доставать лишними вопросами не стал, лишь кивнул своим мыслям и собрался вставать, чтобы приготовить завтрак. Ему было неприятно, больно видеть своего любимого таким подавленным и убитым, но он понимал, что это, скорее всего, временно. Хотя если подумать, то, если не оказать помощь парню вовремя, можно будет наблюдать его таким постоянно. Мужчина осознавал это, но даже не знал, с какой стороны подобраться к любовнику и как лучше начать. Кёнэ вчера (даже ближе к вечеру) категорически отметал от себя мысль о том, чтобы продолжить рисовать и восстановить сгоревшую картину. Ничто не могло дать ему сильную мотивацию: ни уговоры Мукуро, ни возможность побывать на выставке, ни радость от собственной победы. Фран полностью был поражён и огорчён этой утратой, что хотел отречься от всего этого дела. Конечно, Рокудо ни в коем случае пока не настаивал – прошло ещё слишком мало времени, чтобы делать какие-то серьёзные поступки. Но и смотреть на нёсшего полную ересь юношу он тоже не мог, так что разрывался между возможными вариантами действий.
Однако единственное, что он, скорее всего, мог дать Франу пока – это внимание и заботу. Только это может хоть как-то помочь пареньку в его выкарабкивании из пучины депрессии и горя. Но это лишь первостепенная задача; далее должно быть труднее – надо было ещё и направить Кёнэ на путь, с которого он сбился, упав в эту пропасть, – на путь рисования. А иначе, думал мужчина, ещё один талант будет нещадно загублен; между прочим, гениальных людей сейчас и так немного, так что терять пускай начинающего, но достаточно способного художника мир бы наверняка не захотел. И эта тяжёлая ноша в виде сохранения популяции художников была лишь на плечах Мукуро.
Синеволосый же встал и осторожно перелез через юношу; тот устроился поудобнее и залез под одеяло с головой. Рокудо перевёл взгляд с любимого на спинку стула, где висела его одежда, и начал переодеваться, лишь бы не смотреть на расстроенного Франа. Конечно, этого он не пытался избегать, принимая и понимая то, что нынче его любимый не будет чрезмерно весёлым и энергичным, но и порой расстраиваться из-за этого мужчина тоже не горел желанием, осознавая, что ему нужно подавать пример парню, показывая лишь улыбку и хорошее настроение, а также веру в то, что всё будет хорошо. Мукуро надеялся, что когда-нибудь заразит этим и его.
Рокудо присел рядом с кроватью и аккуратно стащил с Кёнэ одеяло, открыв его лицо.
– Мой милый, я сделаю завтрак. Что хочешь: яичницу или сухой завтрак с бутербродами? – бодро спросил он. Фран лениво приоткрыл один глаз и тихо проговорил:
– Ничего не хочу. Нет желания есть…
– Ну как это так? Нет уж, Фран, можешь меня ненавидеть сколько угодно, но я не позволю тебе не кушать. Если не будешь есть – можешь умереть от голода. Знаешь, каково будет мне тогда? – Мукуро даже на секунду позабыл, что говорит это исключительно в воспитательных целях, и сорвался в конце – уж слишком дико ему было понимать то, что что-то сможет разлучить его с учеником. Только лишь эти слова как-то повлияли на зеленоволосого, и он вдруг серьёзно задумался, вдруг поняв, как был неправ. Горе горем, а тех, кто о тебе заботится, забывать не нужно. Фран виновато на него посмотрел и, присев на кровати, мягко приобнял его, прошептав “Прости…”. Мужчина лишь слабо улыбнулся, заключив парня в объятия в ответ.
– Господи, да я же на тебя и не сердился! Просто знай, что это далеко не конец. Жизнь продолжается, всё идёт своим чередом. И ты должен подняться на ноги, пускай и после такого горя. Иначе можешь погрязнуть в этих думах… А я тебе буду максимально помогать, договорились? – Со стороны Кёнэ почувствовался энергичный скорый кивок. – Вот и славно…
– Только обещай, что не будешь потакать всем моим слабостям, хорошо? А то вдруг я разбалдею… – Отстранившись, серьёзно произнёс зеленоволосый, задумчиво взглянув на репетитора. Тот по-доброму усмехнулся, но кивнул, выражая полное согласие в этом вопросе. Отчего-то парень стал чувствовать себя лучше после этой пары минут общения с любимым человеком – конечно, какое-то смятение ещё висело в его душе грязным лоскутом, но… хороший заряд положительных эмоций ветерком уже пытался сбросить его. Как бы ни было неприятно то событие, Фран решил точно: он справится. Ведь мужик он, в самом-то деле? Да, пускай было действительно больно, горько и тягостно понимать, что то, что ты создавал так долго и упорно, уже нет в мире, и пропало оно безвозвратно, но, если подумать с другой стороны… это не было уж таким большим горем, ведь никто не умер – и уже хорошо. Человек не картина – её-то можно восстановить, пускай она будет и чуть хуже или нарисована по-другому, но ведь это возможно. А в случае с человеком – нет. Если только найти чем-то схожую ему замену, да и то… слишком сложно это, а порой и просто невозможно. Кёнэ всерьёз задумался над этим и даже укорил себя за то, что позволил себе так вести вчера весь день. Его горе не единственно и не исключительно – кроме него в машине были десятки других работ разных людей. Им тоже сейчас не по себе, но наверняка они не сокрушаются, как юноша. От таких мыслей тому стало даже слегка стыдно: негоже парню так себя вести. Ладно, в первый день можно и простить, ведь новость была для него слишком внезапна, но сидеть в депрессии весь сегодняшний день он себе позволить не мог. А если не он, то Мукуро.
Мужчина, кстати, уже давно встал и отправился на кухню. Фран пару минут посидел на кровати, подумал, а потом встал также и следом пошёл за ним. Рокудо весьма удивился, когда увидел, что на пороге кухни стоит его ученик. Кёнэ поспешил объяснить:
– Мукуро-сенсей, а можно я помогу с приготовлением завтрака? Можно яичницу, кстати… – Пару секунд изумление не покидало лицо синеволосого, а потом он, улыбнувшись, проговорил:
– Конечно можно! Только вот…
– Со мной всё в порядке, правда… – тихо ответил парень, подойдя к учителю и оперевшись о кафельную плиту. – Я постараюсь не думать об этом.
Рокудо лишь хмыкнул и улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Это хорошо, Фран, ты молодец. А то мне, если честно, было страшно на тебя смотреть… – Тем временем он отправился к холодильнику и стал доставать оттуда яйца. – Сколько будешь?
– Ну-у… давай три. – Зеленоволосый прислушался к громкому урчанию в своём желудке и понял – зря вчера не поел. Поэтому и решил восполнить норму сейчас.
– Ого, аппетит проснулся! – радостно воскликнул Мукуро. – А когда проснётся горячо мною любимый сарказм?
– Скоро… – хихикнув, хитро ответил Фран и подмигнул ему. Мужчина же выглядел отчего-то поистине счастливым. Ведь для хорошего настроения нужно всего-то ничего – чтобы у ближнего твоего была улыбка на лице. Порой это и есть весь секрет счастья.
Кёнэ достал сковородку и масло, включил плиту, забросил в турку немного кофе. Готовка заметно отвлекла его от своих мыслей и заставила позабыть о картине и обо всём на свете. Рокудо иногда с интересом поглядывал на него, и лицо его раз от раза становилось светлее и радостнее – полностью увлёкшийся делом ученик напоминал ему того Франа, который на время ушёл в спячку из-за вчерашнего. Но, кажется, скоро следовало ожидать его возвращения…
В общем готовка прошла очень даже весело: всё сгорело, кофе вылилось, стакан разбился из-за неловкого движения паренька, нож упал чуть ли не на ногу последнего, однако чудесным образом приземлился между его пальцами, а колбаса, которую они хотели бросить в яичницу, оказалась просроченной, из-за чего весь завтрак вышел насмарку. Даже выкапывание кусочков колбаски не помогло – яйца были горячими, и в итоге средний и указательные пальцы обоих были одинаково обожжены. Однако эти все неудачи с утра пораньше учитель и его ученик восприняли с лёгкой улыбкой на лице и даже нисколько не расстроились, а наоборот – это внесло хоть какую-то остроту в их начавшийся не очень хорошо день. Обыкновенно они бы, может, и чуть-чуть расстроились, но только не сегодня – парадоксально, но мелкие неудачи вызывали у Франа лишь положительные эмоции именно сейчас. На самом же деле ему нужно было просто разгрузиться и переключить своё внимание на что-нибудь другое. В этом и была вся суть какой-никакой терапии. Да, ещё одной, пускай и незаметной для Мукуро и его любимого.
Поесть мужчине и парню нормально не удалось. И попить тоже. Поэтому и пришлось им, перекусив какой-то оставшейся в живых частью от яичницы, начать подумывать над тем, что бы ещё такое съесть. Кёнэ, выковыривая из еды колбасу, пытался найти хоть какой-то кусочек, но из тарелки на него смотрели лишь обугленные останки. Глубоко вздохнув, он отложил вилку и, улыбнувшись, глянул в тарелку репетитора – там дела обстояли также. Рокудо усмехнулся, наблюдая со стороны за своим возлюбленным, и поудобнее упёрся об подлокотник дивана.
– Ну и повара мы с тобой! Ты же говорил, что неплох в кулинарии? – с деланным укором произнёс мужчина. Фран глянул на него и задумчиво ответил:
– Это да… Но я больше неплох в каких-нибудь изысках, а не в обыденной еде. Я бы, кстати, что-нибудь всё же приготовил, но, боюсь, у нас ничего нет…
– Кроме просроченной колбасы, – заключил синеволосый, кивнув. Кёнэ пожал плечами и слегка опустил голову, словно в этом был виноват он. Но лёгкая улыбка выдавала его полностью – ясное дело, что никакой вины он не чувствовал и был готов с радостью перебросить ответственность на учителя. Но заурчал его живот, и было уже не до “перебрасываний”. Мукуро, прикрыв рот рукой, кажется, о чём-то задумался – взгляд его был сосредоточенным и отрешённым. Через пару секунд он вдруг выдал: – Решено: идём в какой-нибудь ресторан! Всё равно в планах на сегодня была прогулка…
Он мигом встал с дивана и поспешил в комнату; Фран поплёлся за ним. Видно было, что в его планах было сегодня совсем другое – просто полежать дома, никуда не выходя… Но он подумал, что таким образом сможет отвлечься от печальных мыслей – опыт такого у него уже был. Парень зашёл в комнату и увидел, как Рокудо стянул с себя футболку, а потом стал ходить в поисках чего-нибудь потеплее. Кёнэ не хотел, но… его взгляд невольно остановился на прекрасном теле учителя. Разве нельзя было им не любоваться? Зеленоволосый просто обожал разглядывать его, хотя и понимал, насколько это, должно быть, противоестественно. Хотя чего уж: и так он полюбил мужчину, так зачем теперь стыдиться своих желаний? Думая таким образом, Фран, решив, что “он якобы в депрессии, ему можно делать сегодня что угодно”, резко остановил за руку проходящего мимо него Мукуро. Синеволосый удивился лишь самую малость – думаете, он не догадывался о такой реакции? Юноша же развернул его к себе и, на секунду взглянув в его глаза и не увидев там и капли недовольства, встал на цыпочки и потянулся к губам любимого.
– Что, чего-то хочешь? Смотрю, проснулись в тебе и давние желания… – прошептал перед тем, как соприкоснулись их губы, Рокудо. Кёнэ ухмыльнулся и слегка толкнул репетитора в сторону шкафа, который был рядом. Мужчина, нисколько не сопротивляясь, а даже нарочито поддаваясь, лишь хитро улыбался и наблюдал с усмешкой за действиями своего ученика. Фран с жадностью накрыл губы возлюбленного своими, вжав его плечи в дверцу шкафа. Ему нравилось с какой-то нежностью вперемешку со страстью впиваться в губы Мукуро и чувствовать неохотные, дразнящие и ленивые ответные ласки того на себе. Правда, через пару секунд жутко затекли ноги – стоять на носках было нелегко, но юноша не сдался, а лишь, обхватив руками шею учителя, опустился на полную стопу, увлекая за собой и его. Теперь синеволосому пришлось немного наклониться; его ученик же был доволен проделанной работой. А поцелуй начинал потихоньку сводить Франа с ума – Рокудо наконец перестал халтурить, а стал ласкать его рот по-нормальному. Думать про себя, насколько это кайфово, Кёнэ не хотел, иначе всё это должно было закончиться очередным походом в ванную. Однако мужчина не касался своего любимого руками, держа их вдоль туловища. И это было, кажется, неспроста…
Когда воздуха стало жутко не хватать, парень отпустил любовника и начал тяжело дышать, глядя ему прямо в глаза. Хитрая мина так и не сползла с лица Мукуро, поэтому он сейчас как-то странно поглядывал на юношу и улыбался. Зеленоволосый, не совсем осознавая свои действия, прошёлся руками сначала по торсу мужчины, а затем плавно спустился на пояс его брюк, начиная медленно оттягивать тугую резинку. Рокудо лишь приподнял бровь и насмешливо взглянул на Франа так, будто тот был ничего не понимающим маленьким ребёнком, который полез не в своё дело.
– Решил таким образом забыться? – Кёнэ неопределённо пожал плечами и опустил взгляд, однако руки с пояса не убрал. – Тогда, уж извини, бразды правления я возьму в свои руки…
– Нет! – громко воскликнул парень и упрямо скрестил руки на груди. – Я хочу это сделать!
Рокудо сначала удивился, затем улыбнулся, а после залился хохотом.
– Ты думаешь, тебе это будет по силам? – Упорный кивок. – Тогда я буду смеяться очень долго…
– Но почему я не могу доставить тебе хоть немного удовольствия? – Фран был несказанно удивлён этому. Мужчина схватил его за руку и резко прижал к двери, сам при этом развернувшись. Теперь они поменялись местами.
– Потому что… в общем, считай это моим маленьким капризом. Люблю я доводить тебя до оргазма. Ты просто создан для этого… – Его пальцы аккуратно прошлись по щеке парнишки и опустились дальше, на шею. Второй же рукой Рокудо прижал его бёдра к своим. Юноша выдохнул, стараясь не думать о теплеющей тяжести ниже пояса и о том, как медленно, но верно начинает твердеть его половой орган при соприкосновении с явным бугорком любимого. Он прикрыл глаза, сжал руки в кулаки и попытался сообразить, что же всё-таки ему ответить, чтобы не выглядеть идиотом. В итоге Кёнэ так ничего и не сказал, лишь прикрыл глаза и закусил губу, словно в ожидании чего-то такого… однако ничего такого не произошло – Мукуро, легко чмокнув его в щёку, в один миг отстранился и как ни в чём ни бывало пошёл отыскивать свою верхнюю одежду. Фран недовольно, но тихо поворчал, всё же отклеился от дверцы шкафа и также принялся искать свои вещи. Весьма неожиданная реакция учителя немного удивила его – с чего это вдруг мужчина так резко реагирует на его действия? Почему же не хочет?.. Зеленоволосый вздохнул и едва заметно покачал головой – он не знал, да и спросить не догадался. Но решил, что обязательно сделает это в следующий раз, ведь сейчас и нужный настрой на такого рода вещи пропал, да и есть хотелось по-прежнему… Так что исполнение своих плотских желаний паренёк оставил на потом.
Одевшись, учитель и его ученик вышли из дома – на улице было тепло и хорошо, а утренняя смурь куда-то вмиг исчезла. Небо было гладко вычищено, и солнце мягко согревало всё, до чего доставало. Кёнэ с наслаждением вдохнул в себя свежий воздух и чему-то мечтательно улыбнулся. Даже вот так, никуда не двигаясь и стоя на одном месте, он понял, что день сегодня будет замечательным, хотя бы потому, что погода отличная. Они вместе с Рокудо ещё пару минут постояли посреди практически пустынной улицы – кроме пары-тройки прохожих здесь никого не было – и вскоре тронулись с места в правую сторону от дома зеленоволосого. Франу было, в принципе, всё равно, куда идти, однако Мукуро решил таки предупредить:
– Позавтракаем в одном хорошо тебе известном кафе. – Кёнэ начал судорожно соображать, в каких вообще кафе он бывал недавно, и стал сопоставлять это с их путём. Но пока это давало ему весьма мало информации – направо от своего дома он шёл в девяносто процентах случаев, когда выходил куда-нибудь. Так что его гениальный дедуктивный метод пока помочь ничем не мог. Рокудо же лишь усмехнулся, взглянув на парня, и аккуратно взял его руку в свою. Так делать он не боялся никогда; всегда считал, что их симпатию глупо было бы скрывать. Зеленоволосый его, конечно, поддерживал, но всё равно порой боязливо оглядывался по сторонам. Что ни говори, а идущие за руку мужчина и парень наверняка смотрелись странно… Но, благо, улицы им попадались либо немноголюдные, либо такие, на которых людям было как-то всё равно на них. В общем говоря, сегодня двум влюблённым везло.
Впереди стала виднеться одна из главных площадей этого города. Этот путь стал смутно что-то напоминать Франу, но вот конкретно что – было непонятно. Глубоко задумываться над этим он не стал, а решил нарушить повисшее между ним с Рокудо молчание.
– А что мы будем делать после завтрака и вообще весь день?
– Гулять, – просто ответил мужчина, наполовину развернувшись к ученику и проговорив эти слова так невозмутимо, будто бы они являлись единственной истиной в этом мире. Кёнэ от удивления даже позабыл прикрыть рот.
– Реально? А нам не надоест? – имея привычку выходить на улицу лишь по надобности, Фран сильно изумился тому, сколько времени им придётся потратить на, казалось ему, бесполезное времяпрепровождение. Синеволосый усмехнулся и отвернулся вновь.
– Как только надоест – пойдём домой. А так тебе нужен свежий воздух и минимум сидения дома. Я же обещал кое-что… – На это юноша лишь хмыкнул – спорить было бесполезно, зная причину его пускай маленькой, но всё-таки депрессии. – Кстати, Фран, тебе вчера на мобильный какой-то неизвестный номер звонил несколько раз, часов этак в девять. Я уж не стал будить тебя. Но сейчас говорю об этом, чтоб ты знал.
– Кто же это мог быть?.. – стал размышлять Кёнэ, ведь узнать правду у него не было возможности – телефон остался дома. Поперебирав варианты и приплетя к ним тот факт, что вчера с ним произошло, он пришёл к одному выводу: ему могла позвонить или Розетта, или… Если Луссурия дал организаторам той выставки его контакты, значит, это могли быть они. При этой мысли неприятный осадок вновь взболтался в его душе, заставив сморщиться от тягостных воспоминаний и попытаться поскорее забыть это. Вчерашний день счастья действительно не принёс. Но, пообещав себе больше не впадать в эти ужасные раздумья о том, что всё пропало и было до крайности бесполезно, Фран подсобрался и с мужеством принял то, позвонить ему могли скорее всего организаторы выставки. Ему даже стало несложно догадаться, по какому поводу они могли обратиться к нему – выплата за потерянную из-за их оплошности картину. Но отчего-то брать трубку парень пока не хотел – во-первых, деньги ему были ненужны, а во-вторых… вновь вспоминать прошедшее он не горел желанием, а человек, звонящий ему, наверняка хорошенько и во всех подробностях напомнит ему об аварии. И так он кое-как отходил от горя, а если ещё раз заставят вспомнить!.. В общем, эта возможность его никоим образом не прельщала, так что и отвечать пока он не собирался.
А тем временем, пока юноша раздумывал над всем этим, они преодолели достаточно большое расстояние – уже прошли полностью площадь и оказались на одном из её концов, ведущему к какому-то бульвару. У зеленоволосого было словно дежавю – будто когда-то давно они с Мукуро уже ходили здесь… До боли знакомый бульвар с разного рода лавочками, набитыми всякой всячиной, шумные непомерно продавцы, горячо уверяющие, что их товар самый лучший, смешение запахов клубничного мыла, кофе, свежей выпечки и даже краски и где-то впереди виднеющаяся вывеска, гласящая о том, что в подвале этого дома находится какое-то там кафе… всё это как-то сразу запало в глаза Франа, запахи с силой ударили по его ноздрям, а различные звуки от тихого побрякивания колокольчика до грузного удара мешка о землю – по его ушам, заставляя парня вспоминать какие-то отрывки из прошлого, но тем не менее обманчиво не давая воссоединить их в целое. Если судить по тем кусочкам его памяти, то… можно смело сказать, что практически ничего не поменялось: Рокудо всё тот же самый, торговые лавки остались почти что на своих прежних местах, погода солнечная и самая что ни на есть лучшая, а у Кёнэ настроение как всегда меланхолично-равнодушное. Наверное, разница была лишь в том, что с мужчиной они идут теперь не как учитель с учеником, а как любимый с любимым, да и внесценические персонажи вокруг них малость сменились, неизменными остались только продавцы. Хотя… разве тот человек, поедающий свой паёк, не просто ли переместился с площади на скамейку в просвете между домами, чтобы утреннее солнце пригревало его, как днём? А этот… этот самый, который так внимательно наблюдал за фонтанами?.. Сейчас он о чём-то бойко переговаривался с продавщицей из лавки сувениров, рассматривая разложенные перед ним то ли браслеты, то ли ожерелья… Наверняка хотел подарок купить, а потом вновь возвратиться на прежнее место. Зеленоволосый поражённо улыбнулся. Значит ли это, что и кафе, в которое они идут сегодня, будет тем же самым?..
– Мукуро-сенсей, неужели?.. – не успел спросить парень, как тяжёлая дверь, глухо скрипнув, растворилась перед ним, представив взору темноватую лестницу, тускло подсвеченную разноцветными лампочками и видневшуюся стойку, за которой стоял официант. Рокудо лишь рассмеялся и ещё шире приоткрыл дверь, поторопив любимого:
– Давай заходи уже! – Юноша поспешил войти туда; мужчина проследовал за ним. Воспоминания в голове Франа выстроились в логическую цепочку, теперь уже полностью позволив тому припомнить, что и как было в тот день. Тёплое и приятное чувство стало согревать его изнутри – ностальгия? Он вздохнул и, счастливо улыбаясь, шагнул вниз; едва слышный шаг незамедлительно послышался за ним следом. Когда они добрались до низа, их встретил всё тот же самый полноватый мужчина, который, широко и добро улыбаясь им, пригласил мужчину и его ученика за свободный столик. А атмосфера в самом кафе ни капельки не изменилась – всё те же муляжи охотничьих трофеев и приглушённый свет. Кёнэ мог сильно ошибаться, но после наплыва стольких эмоции ему уже казалось, что и столик был тот же, что и в прошлый раз. Но, скорее всего, это было маловероятно. Мукуро, когда они уселись и стали дожидаться официанта, молча поглядывал на возлюбленного и про себя незаметно улыбался – восхищение и искреннее удивление не мог прочитать на лице юноши только самый глупый. Фран, хоть и был здесь уже, с удвоенным вниманием принялся разглядывать охотничьи трофеи, муляжи животных и остальные предметы интерьера, испытывая восторг от их созерцания даже больший, чем в первый раз. Наверное, в этом была вина не столько необычности дизайна, сколько неожиданности от того, как это резко произошло и какие эмоции вызвало. Несколько минут парень был ещё в прострации, а когда рядом с ним замаячила фигура официанта, он вздрогнул и обернулся.
Поднимать взгляд вверх отчего-то не хотелось – если события таким счастливым образом повторялись, то вполне возможно, что и человеком рядом с ним может оказаться никто иная, как бывшая девушка его Мукуро. А видеть Хроме Кёнэ ну вообще не хотел – сколько бы он ни испытывал к ней жалости из-за случившейся аварии и перенесённых ею невзгод, он всё равно конкретно недолюбливал Докуро. Хотя это и было вполне естественно, но… Признавать, что он ревновал её к Рокудо уже тогда, в далёкой древности, вовсе не хотелось; а думать о причинах того и тем более неохота. Так что сейчас юноша заметно напрягся и мгновенно вернулся с небес на землю и, собравшись с духом, стал медленно поднимать взгляд с ног официанта до его головы. Заметив просторные штаны, носки мужских ботинок, а потом и коротко остриженную голову, Фран отчётливо понял, что этот человек по определению не мог быть хрупкой девушкой по имени Хроме. Послышался громкий облегчённый выдох со стороны зеленоволосого, чем он удивил Рокудо и подошедшего к ним мужчину. Через пару секунд синеволосый, конечно, догадался о причине такого успокоения парня и обратился к официанту по какому-то вопросу. А юноша-то вдруг и вспомнил (увидев хитрую улыбку возлюбленного), что Докуро здесь уже давно не работала, а перевелась в другой ресторан, в котором они, кстати, побывали когда-то.
