Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
Думая над всем этим, парень откинул голову на спинку дивана и вздохнул. На кухне стала слышна возня его репетитора – ему оставалось ещё и ужин приготовить. Кёнэ решил, что это нечестно, поэтому встал и пошёл на кухню. Его возлюбленный и только он в последнее время готовил практически все обеды и ужины – Франу порой перепадало лишь приготовить завтрак, да и то не всегда. Зеленоволосый всегда пережевал о том, что это неправильно, и не раз говорил Рокудо о своих мыслях, но тот лишь отвечал, что ему не сложно и вообще, доставляет удовольствие заботиться о любимом. Но парень видел, как иногда сложно было мужчине со всем этим справляться в одиночку, потому и решил пойти помочь.
Как только Кёнэ очутился рядом с кухней, то сразу ощутил вкусный запах. Впрочем, как всегда. Когда он вошёл туда, то Мукуро, даже не оборачиваясь, мгновенно заявил:
– Если ты помочь, то можешь порезать помидоры. – Его ученик лишь усмехнулся, но поплёлся искать те самые помидоры. Когда нашёл их, то принялся резать, предварительно вытащив доску. В кухне повисло молчание, разбавляемое лишь звуком ударов ножа о дерево и шипением масла в сковородке. Рокудо, некоторое время ещё переворачивая что-то, вдруг остановился и прикрыл крышкой жарящуюся еду. Его взгляд вроде бы и упирался в стену, но, казалось, будто бы и проходил сквозь неё. Фран невольно залюбовался им, совершенно позабыв о своих помидорах. Его нож завис над овощем, а зелёные глаза вовсю уставились на учителя. Его вид, если честно, начинал вводить в некое трансовое состояние. Во всяком случае, юношу точно. Разве это лицо, эти благородные черты, синеватые тонкие волосы и проницательные глаза не могли не загипнотизировать? Ответ Кёнэ нашёл для себя уже давно. Он и не заметил, как его возлюбленный развернулся, подошёл к нему и убрал из его руки нож. В сковородке что-то лихорадочно зашипело, но мужчина не обратил внимания. Только-только Фран смог очнуться от его завораживающего взгляда; Мукуро провёл пальцами по его шее и, будто бы слегка придерживая его лицо, наклонился к нему, и его губы соприкоснулись с губами парня. Тот просто прикрыл глаза, но не полностью. Что-то было в этом поцелуе не совсем обычное, как-то эти губы слишком странно скользили по коже зеленоволосого, а язык до чудного сводил сводил с ума, по-особенному лаская его рот. Парень осторожно поднял руку и смог кое-как дотянуться только до плеча репетитора, но зато крепко вцепился в него. Это, кажется, единственное, что ещё не заставило его раскиснуть в лёгком полуобъятий возлюбленного и его ласках.
Наконец синеволосый прекратил это делать и прямо взглянул на Франа; тот непонимающе глядел на него также. Мужчина растянул свои губы в тёплой улыбке и слегка снисходительно спросил, наклонив голову вбок:
– Ты такой забавный, когда так смотришь на меня. В твоём взгляде так и читается…
– Усмешка, равнодушие и озлобленность? – на ходу придумал Кёнэ, с интересом поглядывая на учителя и посмеиваясь про себя. Тот слегка искривил свой рот в недоброй усмешке, но оставался даже спокоен. Рокудо просто придвинулся к парню ближе, заставив того вжаться в кафельную плиту и чуть ли не залезть на неё. Его тело не грубо, но твёрдо вжало зеленоволосого, давая понять, что просто так тому теперь не пройти. А Фран поздно прикусил язык – его возлюбленный ох как не любил, когда его ученик в такие моменты разрушал всю атмосферу. Хотя если бы он этого не делал, то это был бы не он. И репетитор это прекрасно знал, но любил почувствовать свою власть над мальчишкой, всячески устрашая его то взглядами, то словами. И правильно, переучиваться никогда не поздно. Рокудо сжал тело Кёнэ своими руками, словно тисками, и припал к его уху, не больно прикусив его и прошептав:
– Дерзкий мальчишка! Любишь ты вот так обламывать столь романтичную атмосферу… Тебя бы проучить хорошенько!
– Бесполезно, Мукуро-сенсей, – усмехаясь, ответил тот, слегка поморщив носик. Юноша ощутил, как его возлюбленный ухмыльнулся и прижал его к плите ещё сильнее. Такая ограниченность в движениях не особо нравилась Франу, так что можно было сказать, что репетитор действовал правильно. Прошло пару минут, которые растянулись для Кёнэ, находящегося в объятиях-тисках любимого, до бесконечности. Да и не только свободу в действиях любил парень; ещё и такая близость к учителю сносила ему голову знатно – его тело, прижатое к такому же разгорячённому телу мужчины, было на грани срыва в пропасть, имя которой Страсть. Наконец, увидев раскрасневшиеся щёки своего ученика, Рокудо решил сжалиться над ним, слегка отстранившись, но ещё не до конца отпустив его.
– Кстати… ты можешь попросить меня…
– О чём? – на выдохе спросил зеленоволосый, пытаясь отогнать от себя неприличные мысли, которые стали чаще светиться в его голове.
– О подарке. О сексе, – томно и тихо проговорил Мукуро, оставив на шее своего возлюбленного засос, от появления которого тот вздрогнул. Пальцы Фран сжал до побеления костяшек; от понимания сказанного его учителем мгновенно повысилось давление, а сумятица в голове так и не утихла. Он прикрыл глаза, пытаясь осознать эти короткие фразы до конца, и понять, что же ему сказать, как вообще поступить в таком случае. Его пожизненно строгий репетитор теперь даже и не против такого… Неужели мужчина действительно готов пойти на это? А как же его вечное “тебе ещё нет восемнадцати”? Об этом-то и хотел спросить Кёнэ и уже было открыл рот, как Рокудо, будто каким-то чудесным образом отгадав его мысли, начал:
– Тебя, верно, интересует, почему это я так внезапно. Отвечаю: тебе скоро будет семнадцать. Ну, год не дотерпели, чего тут теперь поделать… – словно оправдывая хоть чем-то свой неординарный поступок, проговорил Мукуро. – Так что если ты захочешь, можешь попросить, только хорошенько, и я всё сделаю по первому твоему зову. Только сам всё тщательно обдумай, а то мало ли…
После этого мужчина отстранился насовсем. Фран смог спокойно выдохнуть и разжать пальцы. Его возлюбленный отошёл к плите и с проклятиями стал переворачивать еду, которая нехило так подгорела. Кёнэ решил, что обязательно подумает. Только не сегодня – дел нынче по горло: вон, целых четыре помидорины осталось порезать. Юноша принялся за них; в скором времени ужин благодаря усилиям обоих был приготовлен и съеден. Остальная часть дня прошла менее интересно.
На следующий день, как раз таки день перед днём рождения Франа, всё стало как будто бы немного странным и суетным. Какие-то походы по магазинам, скрывшийся на два часа Мукуро (потом он так и не сказал, где был), постоянно звонящая Хлоя, которая то говорила, что приедет завтра, то спрашивала что-то не столь существенное. Потом Кёнэ стала названивать Розетта, которая поначалу спросила, завтра ли его день рождения, а потом просто докучала какими-то расспросами, между которых мелькало чаще всех одно – что же её друг хочет на свой праздник в подарок. Юноша смог деликатно и ненавязчиво намекнуть ей о чём-то, о чём сейчас он сам уже даже и не помнил. Потом позвонил, к великому удивлению Франа, Бельфегор, причём с телефона своей подруги. Учитель по рисованию сначала, будучи в своём репертуаре, высказал пару ласковых слов будущему имениннику, а потом сказал, что ради Розетты всё-таки поздравит завтра парня. Тот был удивлён. А приятно или нет, он и сам не понял.
Во второй половине дня, уже ближе к вечеру, изволил заявиться домой Рокудо. Зеленоволосый весь день исскучался по своему возлюбленному, поэтому как только услышал скрежет ключей в замочной скважине, сразу бегом рванул туда. Сходу он накинулся на шею репетитора и крепко-крепко обнял, при этом не стараясь задушить его. Мужчина также сомкнул руки на его талии, прижав к себе.
– Мукуро-сенсей, кажется, наказывать нужно тебя и только тебя. Ну кто так поступает, оставляя своего любимого ученика почти что на весь день? Раньше надо было подарок покупать, – решил подшутить над синеволосым юноша, улыбнувшись.
– Зато завтра я надеюсь увидеть тебя счастливым, Франни… Актуальным будет подарок… – проговорил Рокудо, поцеловав любимого в щёку и отстранившись от него. Он снял с себя пальто и обувь; и вот они уже сидели вместе за вечерним чаем в гостиной. Тут Кёнэ, держа в своих руках горячую чашечку, кое-что вспомнил.
– О, Мукуро, послушай: так что ты там говорил насчёт того… – Фран внезапно остановился, только теперь осознав, что хотел спросить. Его лицо мгновенно покрыла несильная, но видная краска, а сам он прикрыл рот ладошкой. Мужчину это весьма заинтересовало, судя по тому, что он отложил кружку и внимательно взглянул на него, переспросив:
– Насчёт чего, мой милый? – Юноша вздохнул и взял в себя руки: сказать надо было. Всё же родной человек, а не кто-то посторонний.
– Насчёт того, что ты мне подаришь завтра. Не про первый подарок, а про… второй, – Кёнэ украдкой взглянул на возлюбленного; тот звонко рассмеялся, убрав мешающие волосы со лба.
– Господи, Фран, да называй ты вещи своими именами, а то как скромная пятиклассница! – А Франа весьма задело это последнее словосочетание, потому как он начал мысленно обдумывать план мести. Мукуро, видя замешательство своего любимого, поспешил действовать и, отобрав у него чашку с чаем и поставив её на стол, он повалил парня так, что тот оказался под ним. Зеленоволосый и не успел что-либо сделать, как его прижали к дивану; с наслаждением он смог понять, что вновь ощущает горячее со вкусом мяты дыхание учителя. То самое, что когда-то вскружило ему голову в их самые первые встречи, когда парень ещё жутко переливал воду в турку… Ах, воспоминания, воспоминания! Кажется, прошла целая вечность, а на самом деле всего-то… полгода, может, меньше.
– Так что, мой милый? Что ты желал узнать? – спросил Рокудо, проведя одними лишь пальцами по коже лица своего возлюбленного; его взгляд как-то ласково, но и одновременно насмешливо смотрел на него. Первые секунды Фран даже и не знал, что он хотел спросить, но вскоре вспомнил. Хотя навряд ли это можно было назвать вопросом…
– Ты… точно сделаешь это, если я попрошу? – мужчина, ни секунды не посомневавшись, утвердительно кивнул. – Но… а как же…
– Если ты переживаешь по поводу о том, как это необычно и смогу ли я, то не волнуйся, я тебе всё расскажу. И возьму полную ответственность на себя. Но это если ты захочешь… Ты же не просил. – Юноша кивнул, отведя взгляд в сторону. Он просто ещё не решил. А может, скорее не верил, чем не решил. Не верил, что это вообще перед ним тот самый учитель, который за лишний поцелуй был готов дать упражнений тридцать из своего сборника. Хотя если хорошенько вспомнить, то, когда дело касалось именно той стороны жизни, он был незаменим… страстен, ласков, невероятно нежен, но одновременно с тем и возбуждающе груб. Мужчина никогда не оставлял своего ученика неудовлетворённым, каждый раз доводя до такого великолепного оргазма, что… Кёнэ было не на что жаловаться, это точно. Даже одни воспоминания порой возбуждали его не хуже какой-нибудь качественной порнухи.
– Наверное, ты всегда думал, что я строгий. Уж прости меня за эту черту характера. Верно, я переборщил слегка, – прошептал синеволосый, уткнувшись носом в плечо Франа. Тот приобнял его одной рукой, погладив по спине. Улыбка не сходила с его лица.
– Ничего, учитель… Ты был чаще всего прав. А насчёт завтрашнего я пока не знаю.
– Н-да… видимо, придётся хорошенько тебя отыметь, чтобы ты смог говорить это слово не стесняясь, – задумчиво произнёс Мукуро, скучающе взглянув на парня исподлобья, слегка развернувшись в его сторону. Тот вмиг сравнял цвет своего лица с цветом помидора (как раз именно того, который он резал) и смущённо воскликнул:
– Ну ты чего, Мукуро?!
– У-у… всё куда хуже, чем я предполагал. Придётся назначить тебе курс из нескольких сеансов секса, чтобы ты запомнил надолго, – уже не пытаясь себя сдерживать, смеялся Рокудо, нависнув над возлюбленным. Фран чувствовал крошечную обиду на своего учителя – любителя поговорить с издёвкой, но в основном также не мог не улыбнуться – что эти мелкие обиды по сравнению с тем, что для него сделал Мукуро, кем стал, из какой опасной бездны вытащил. Это всё куда более важнее. Немного повалявшись на кровати, они всё-таки встали и допили свой чай. Потом занялись чем-то несущественным, а вообще… Вечер прошёл как-то тихо и уютно. Такую атмосферу можно почувствовать лишь в семье, в которой царят мир и согласие. Кёнэ слишком привык к этому, что теперь и жизни своей не представлял без неё.
Франу ещё не совсем верилось, что когда-то, год назад, он встречал свой день рождения с лютой ненавистью, думая о том, что прожил ещё один период жизни зря. Просто тогда ему казалось, что и жить-то не для кого – ни друзей, ни любимого человека, ни нормальной семьи… А в этом году… будто, начиная с самого прихода учителя в дом, туда вошёл не только сам человек, но и… счастье. Обычное человеческое счастье, которого многим не хватает. Кёнэ не любил сравнивать, хоть в последнее время и пристрастился к этому, потому как понимал опять и опять – разница между его прошлым и светлым настоящим была всего лишь в одном человеке. Казалось бы, так немного, а меняет целый мир одного!
В общем говоря, Кёнэ с нетерпением ждал следующего дня. Что же он принесёт? Какие подарки, новости? Проблема по переезду в загородный дом всё ещё волновала его, но не так сильно – Мукуро смог его успокоить. Да и думал парень, что не зверь всё-таки его мама – должна понять также и принять необходимые меры. Фран был готов с радостью принять любые презенты завтра от своей подруги, любимого, мамы; он просто знал, что когда-то давно получил свой огромный бесценный подарок – это их всех, а особенно Рокудо. И то было поистине важнее всего остального.
========== Глава 30. Желанный день. ==========
Когда-то с утра пораньше Фран ощутил, как родное тепло под боком неожиданно исчезло. Но ему было лень просыпаться и что-либо говорить по этому поводу, поэтому он продолжил спать, укутавшись в одеяло ещё больше. Кёнэ, конечно, понял, кто это мог уйти, и даже мог предположить, зачем. Отчего-то сейчас и кровать, и мягкая подушка, и ставшее большим пространство не особенно радовали парня – уж лучше чуть потесниться, но спать с Мукуро, думал он. Однако некая усталость и недосып сделали своё дело, и через минуту Фран как ни в чём ни бывало посапывал, совершенно про всё забыв. Перед этим он, правда, слегка поворочался – ну как слегка: половина одеяла была на полу, простыня полностью съехала в один конец кровати, а сам Кёнэ лежал почти что поперёк постели. Единственное, что осталось неизменным, это подушка – как лежала у изголовья кровати, так и осталась там. Зеленоволосый проспал в такой обстановке, наверное, часа два, потом же стал просыпаться – он чувствовал себя куда более бодрее и лучше. Как только он сел на постель, его сонное состояние сразу улетучилось, и спать, ясное дело, вовсе не хотелось; наоборот, теперь Фран ощущал, как нескончаемый запас энергии так и хочет вырваться наружу, хотелось в буквальном смысле вставать и петь. Да и осознание того, что сегодня твой день рождения, безумно радовало Кёнэ. Подарки, родные, отличное настроение… Что может быть лучше в такие дни?
И даже тогда, когда парень взглянул за окно и увидел серое матовое небо, то не расстроился: да, пускай погода сегодня не из лучших, зато атмосфера в его доме совсем иная, чем, к примеру, год назад. Зато снег сошёл полностью, и была, если верить градуснику, плюсовая погода – аж целых семь градусов. Фран сладко потянулся, расправив плечи и улыбнувшись. Он раскрыл шторы пошире, чтобы хоть этот слабый свет ворвался в его тёмную комнату. Решив, что пора выходить и умываться, Кёнэ, когда подошёл к двери, вдруг на секунду задумался. Задумался о том, что же может ожидать его за этой дверью. Конечно, ничего такого о себе он не мнил, но подумал, что было бы здорово, если за порогом оказалось нечто… необычное, радующее глаз. Какая-нибудь мелочь, а всё равно до одури было бы приятно. Практически бесшумно повернулась желтоватого цвета железная дверная ручка (Фран только сейчас заметил, насколько она была гладкой, хотя трогал её до этого раз, наверное, миллион), и дверь тихонько стала отворяться в сторону, открывая перед парнем вид тёмной гостиной. В ней не было ничего такого необычного, ведь темнота заглушала всё. Было слышно, как на кухне кто-то усердно что-то делал; тусклый свет лился из под двери тонкой струйкой, лишь немного освещая помещение. Хотя было совсем понятно, кто и что делал. В слабом отблеске юноша смог различить что-то яркое, висящее на стене. Может, даже несколько таких штук. Однако Фран совершенно спонтанно, улыбнувшись, быстро пересёк гостиную и достиг ванной комнаты, закрыв за собой дверь, когда вбежал в неё. Он понял, что сможет с лёгкостью разглядеть то, чем было украшено помещение, но не хотел этого делать, решив чуть-чуть продлить интригу.
Зато теперь у него было такое чувство, когда находишься в предвкушении чего-то особенного, праздничного, приятного душе. Ты точно не знаешь, что это может быть; хотя немножечко и догадываешься, но всё равно не знаешь. Вроде и видел, но, с другой стороны, недостаточно для того чтобы понять, что это такое, до конца. Юноша, как мог, быстро принял душ и наконец мог выйти из ванны. Он услышал, что за дверью что-то точно происходит. Кёнэ нашёл в шкафчике чистую одежду и поскорее надел её. Далее повернул ручку двери и… Опять, как всегда, лишь одна только дверь отделяла его от…
В гостиной уже горел свет; атмосфера сразу переменилась с темноватой и интригующей на праздничную и яркую. На стенах висели, колыхаясь на воздухе, разноцветные шарики; там же, где-то между ними, были привешены и буквы, сложенные в предложение “С днём рождения, Фран!”. Сердце Кёнэ непривычно быстро и, кажется, счастливо забилось. Ему чудилось, будто где-то в его душе что-то точно расцвело: такое же нежное, прекрасное и возвышенное, как и его чувство. Ему не верилось, для него ли это всё? Эти шарики, надпись и… Мукуро с его неизменной улыбочкой, стоящий посреди комнаты. “Может, я и не Фран вовсе? Разве это всё для меня?” – с неким смущением думал юноша, проведя рукой по лбу, одновременно убрав назад мокрые волосы. Даже это, казалось бы, такое простое оформление воспроизвело на него самое хорошее впечатление: ведь оно было самым первым на памяти Кёнэ и, к тому же, в честь его самого. А что может быть лучше такого внимания на день рождения? Зеленоволосому казалось, что ничего более. Между тем он осторожной поступью прошёл по паркету вперёд, поближе к учителю и всей той красоте, созданной для него. Глаза Франа восторженно перебегали с одного угла гостиной на другой, удивляясь будто бы каждой мелочи, которая присутствовала в комнате и наполняла её чем-то своим, особенным: то ли радостным, то ли оживлённым. Вот уже рядом с ним возник Рокудо, сияющий блеск глаз которого было не передать словами. Отблеск счастья? Парень, если честно, смутно понимал, почему за него так радуются, но знал, что сам он определённо когда-то так поступал. И это было поистине прекрасно.
– Доброе утро, мой милый Фран. С днём рождения! – тихо начал мужчина, но не договорил, потому как на него накинулся с объятием Кёнэ, буквально повиснув на шее. Он уткнулся носом в его твёрдое плечо и с наслаждением вздохнул. Разве это не счастье?
– Спасибо, Мукуро-сенсей, спасибо… Я тебе так благодарен, – юноша наконец немного отстранился, взглянув в разноцветные глаза репетитора. Тот был немало удивлён такой реакции, приподняв бровь.
– За что ты меня благодаришь, глупенький? Я же ведь ничего ещё не сделал… – шептал он, приблизившись к лицу парнишки и нежно коснувшись губами его щеки. Фран, решив не сдаваться, сделал маленький шажок назад, чтобы лучше видеть возлюбленного, и весьма аккуратно взял его за ворот футболки, притянув к себе поближе.
– Ошибаешься, Мукуро… – также негромко сказал Кёнэ, растянув губы в довольно-таки хитрой улыбке, – Ты уже многое сделал для меня, это точно.
– Например? – Рокудо не промах, знает, какие вопросы нужно задавать. Юноша лишь несколько секунд пребывал в молчании, а потом ответил:
– Твоя любовь – уже самая лучшая награда для меня. Больше мне уже ничего не нужно. – Фран коснулся губ любимого, прикрыв глаза. Как-то повелительно схватил его верхнюю губу, несильно прикусил и наконец позволил репетитору проникнуть в его ротик, ещё пытаясь сопротивляться действиям Мукуро. Его руки прошлись по телу парня, сомкнувшись где-то на середине. Кёнэ ощутил, как его прижали. В этом поцелуе не было ничего такого страстного, однако он был нежен и ласков – зеленоволосый стал классифицировать их с учителем поцелуи. Бывало и такое, что при одном лишь прикосновении сразу думалось о всяких пошлостях, но было и такое, когда всего этого не наблюдалось вовсе (сейчас был как раз-таки такой случай). Наконец мужчина смог оторваться от сильно манящих губ его ученика и взглянуть на него немного насмешливо.
– Ты точно уверен, что тебе ничего не нужно? А если я покажу вот это… – он взмахнул рукой и будто бы из неоткуда появились две плотные бумажки. Фран с восторгом улыбнулся – этот фокус его удивил: плавно, совершенно незаметно и весьма неожиданно. Одна из бумажек оказалась мягко вложена в ладонь юноши; Кёнэ медленно опустил взгляд вниз и несколько секунд недоумевал – может, ему показалось, или то, что он прочёл, всё-таки не является помутнением его рассудка? Зеленоволосый вчитывался в буковки и долго не мог понять их смысл, хотя все слова были ему понятны; наверное, это было из-за того, что они сильны поразили его, ему просто-напросто не верилось. Фран также медленно перевёл взгляд на возлюбленного, словно тем самым спрашивая его “Я не ошибся?..”. Но Мукуро утвердительно кивнул, всем своим взглядом показывая, что его ученику это не приснилось.
– Это… это билет на поездку? на море? На самый известный пляж?!.. – то ли спрашивая, то ли утверждая, с придыханием проговорил Кёнэ, переводя взгляд с билета на Рокудо. Его восторженная интонация и не менее восторженное выражение глаз говорили всё сами за себя; юноша тяжело дышал, чувствуя, как его душа постепенно наполняется… счастьем, радостью, чем-то ещё нежным и неуловимо прекрасным. Стало сразу как-то лучше – во всех смыслах. Поехать на море было самой заветной мечтой Франа, исполнение которой он откладывал на потом – не было ни времени, ни возможности. То учёба, то что-то ещё, да и одному было как-то невесело ехать. А теперь… Он взглянул на дату поездки и понял, что его возлюбленный делает, действительно, весьма актуальные подарки. Наверняка мужчина предполагал и такой вариант, что Хлоя решит всё же увезти его ученика в загородный дом, поэтому времени на общение с ним может быть не так много; по этой причине он и решил сделать именно такой подарок – поездку на двоих, чтобы хоть когда-то не бояться быть замеченными и делать всё, как велит сердце. Юноша чувствовал, что подарок выдался на удивление хорошим и нужным; его бы даже так не впечатлила какая-нибудь вещица, нежели чем это. Он прижал бумажку к себе, будто боясь потерять, и благодарно взглянул на Рокудо. Сейчас никакое “спасибо” не могло передать того, что испытывал зеленоволосый на самом деле – разве шло что-нибудь в сравнение с тем, что для него сделал возлюбленный?.. Верно, нет. Фран же на секунду завис, вновь опустив свой взгляд на билетик. Тут до его плеча коснулась рука Мукуро, слегка напугав и заставив вздрогнуть.
– Ты рад? – отчётливо спросил мужчина, когда парень поднял голову. Их глаза столкнулись; Кёнэ улыбнулся несвойственной ему улыбкой: простодушной, милой.
– Конечно! Ты даже не представляешь, насколько!.. Просто, знаешь… теперь мне кажется, что я не смогу удивить тебя своим подарком на твой день рождения, – печально вздохнул зеленоволосый, но в следующую секунду его лицо вновь приобрело весёлое выражение – такого рода мысли редко задерживались у него в голове, всё-таки, сегодня его праздник, можно было и не размышлять о таком. Однако понимание того, что его сообразительность и фантазия могут быть не на таком уровне, как у его любимого, ещё слегка расстраивало юного художника. Синеволосый на эту фразу лишь тихонько засмеялся, при этом потрепав его по голове.
– Вот всегда-то ты думаешь о таких последствиях. Нет чтобы повеселиться как следует, так он ещё и расстраивается! – воскликнул Рокудо, даже как-то осуждающе глянув на ученика и скрестив руки на груди в следующий момент. А Кёнэ и не знал, что ответить на это: даже сейчас ему стало слегка неловко. Мужчина, видя его замешательство, быстро схватил его за кисть и притянул поближе к себе, нагнувшись так, чтобы оказаться на уровне с его ухом.
– Запомни: любой твой подарок будет для меня самым-самым.
– Даже если я подарю тебе набор для душа? – съёрничал Фран, победно улыбнувшись. За это он получил по башке: легонько, но получил. Отстранившись, Мукуро добавил, также хитро щурясь:
– Ну, если в том комплекте будешь ещё и ты, тогда ничего так, сойдёт. – Он кивнул. А Кёнэ, уже было открывший рот, чтобы ответить на такой выпад, вдруг приостановился, поняв, что ничего толком ответить на это и не сможет. Теперь настала очередь победоносно улыбаться его репетитору.
– Что, ощутил вкус победы над беззащитным ребёнком? – решил хоть как-то выйти из ситуации юноша, хмыкнув и скрестив руки на груди. Мукуро вновь звонко рассмеялся.
– Ребёнком? Мой милый, не смеши меня: уж семнадцать годков исполнилось, а ты всё ребёнок да ребёнок. И да, по количеству цинизма в твоей плоти, ну или где он там у тебя находится, – неоднозначно сказал мужчина, подняв бровь, – Ты уже не подросток и даже не мужчина.
– А кто? – искренне удивился зеленоволосый, даже приоткрыв рот и теперь с интересом глядя на возлюбленного.
– Обиженный миром… ста-ри-чок, – специально по слогам произнёс Рокудо, наслаждаясь вмиг ставшим гневным (несерьёзно, конечно) лицом своего возлюбленного. Тот ощутил, что вспыхнул, как брошенная в сухую траву спичка. Однако от этого Фран не почувствовал серьёзной злости или обиды по отношению к учителю, вовсе нет, скорее… скорее он был даже рад. Да, это было весьма странно, но парнишка понял, что тоже умеет и обижаться, и злиться, и даже беситься. И это с учётом того, что раньше его до подобного состояния было весьма сложно довести. Поэтому-то это и казалось ему сейчас чем-то определённо необычным и даже странным, хотя было вполне в порядке вещей. Тем временем Кёнэ лишь чуть-чуть побагровел от сказанных слов, его пальцы до побеления костяшек были сжаты в плотные кулаки, а глаза полыхали невиданными доселе огоньками наивысшей степени возмущения.
– Ого! – Синеволосый даже присвистнул негромко от удивления. – Вот это эмоции! Вот это чувства! Не ожидал, честно.
А юноша на секунду задумался. Уже и слова эти забылись и вовсе не казались теперь уж такими обидными, но вот само это ощущение… как будто бы открываешь в себе нечто новое. Или хорошо утрамбованное старое. Фран отчётливо это почувствовал на себе. Его тело слегка подрагивало, ум вмиг приобрёл ясность. а на душе стало как-то свободнее. “Значит ли это то, что я на самом деле не тот, кем себя представлял?..” – парнишка задумался. Значит, всё верно. Эта наброшенная маска равнодушия не спасла его от разоблачения – зато сейчас было куда лучше. было. конечно, непросто ломать, казалось бы, непреложную истину, которой Кёнэ придерживался уже бог знает сколько лет, но… каков был результат. Открыть в себе до того неизведанные черты… может, и не такие положительные, однако характерные нормальному человеку. Абсолютно нормальному. Тому, кем себя парень раньше и не считал, необоснованно классифицировав свою личность в группу пофигистов.
Пока зеленоволосый размышлял над всем этим, то и не заметил, как возлюбленный подошёл к нему. Фран вовсе не держал обиды на учителя, поэтому просто прямо взглянул в его лицо. Разноцветные глаза смотрели будто с каким-то то ли намёком, то ли вопросом; сам парень, честно, не мог как-то определённо трактовать этот взгляд. Мукуро, некоторое время ещё так постояв, вдруг простодушно заявил:
– Видимо, ты что-то понял для себя. И это хорошо. Однако у нас осталось немного времени… – Кёнэ действительно решил больше не возвращаться к старой теме, всё уяснив для себя ещё до того. Его слегка удивила последнее предложение репетитора.
– В каком смысле мало времени? – переспросил он, подняв голову повыше. – Мы куда-то спешим?
– Верно, – подмигнул ему мужчина, развернув своего любовника за плечи и толчками пихая его в сторону комнаты. – Переодевайся быстрее! Мы идём кое-куда. Это не совсем сюрприз, скорее, ты про это просто хорошенько забыл. Но да ничего страшного, сейчас напомню.
– А? – только и успел проговорить Фран перед тем, как его запихнули в комнату и прикрыли дверь. Пару секунд он постоял в ступоре, а потом решил повиноваться Рокудо, открыв шкаф и вытащив первую попавшуюся оттуда одежду. Этим оказались тёмно-синие джинсы, клетчатая чёрно-зелёная рубашка и неизменная любимая цепь юноши, которая, кстати, почему-то тоже завалялась на полке с одеждой. Кое-как расчесав свои мокрые патлы, Кёнэ, отбросив расчёску куда-то в сторону, выбежал в гостиную. Мукуро уже ждал его там: как всегда он был был безумно красив, идеален, вся одежда его была отглажена, не то что у зеленоволосого…
– Так, позавтракаем потом. Нужно поспешить, правда, – проговорил мужчина, развернувшись и направившись в сторону выхода.
– Ого, так у нас есть завтрак? – Франа это весьма заинтересовало, поэтому он заглянул одним глазком на кухню, о чём потом немало пожалел: ведь то, что лежало на столе, выглядело поистине вкусным и потрясающим. Голодный желудок дал о себе знать, громко заурчав. Но оклик учителя заставил его вернуться в реальность, недовольно оторвавшись от созерцания завтрака. Он прошёл в прихожую и принялся надевать верхнюю одежду и обувь. Его возлюбленный был уже готов и, казалось, уже давно ждал его, оперевшись в стенку и поглядывая на своего копающегося ученика.
– Ну, сделай мину повеселее. Что так о еде беспокоишься? Это не так долго, зато впечатлений будет много, обещаю.
– Точно обещаешь? – исподлобья глянул на Мукуро зеленоволосый. Тот кивнул. Вскоре они вышли из дома; Рокудо, взяв за руку своего юного любовника, повёл его какими-то знакомыми, но не вспоминающимися тому путями. На улице тем временем стало уже совсем хорошо, хотя ветер ещё дул с прежней силой и холодностью. Снег сошёл, оставив после себя грязь, лужи и порой непроходимые пути. Жизнь на улицах кипела в своём ритме: кто-то куда-то спешил, допивая свой кофе и откусывая гамбургер, кто-то, застряв в пробке на главной улице, раскрыл газету почитывал о том, что же произошло в мире нового, а кто-то просто не спеша прогуливался по скверам, любуясь яркой свежей зеленью, покрывшей голые и неприятные ветки деревьев, сделав их более уютными. Город наполнился различными звуками: гудением машин, окликами людей, звуком жарящейся еды, пиликаньем телефонных звонков и неловким скольжением машинных колёс по не расчищенной трассе. Серое небо грозно нависало над Падуей, но уже начинало давать пробоины: солнечные лучи стойко пробивались сквозь густую пелену, иногда расчищая себе целые клочки; за ними виднелось красивое лазурное небо. Таким был город с утра, и Франу казалось, что он уже вечность не видел этой привычной суеты – занятия дома не давали возможности выходить на улицу так часто. О чём Кёнэ сильно жалел.
