Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)
Таким образом Фран, даже не скрывая больше своей улыбки, дошёл до школы. Да даже понимание того, что придётся заглянуть к директору, не так сильно расстроила его! Ах, да, директора его школы звали Занзас. И то был до жути странный человек. Зеленоволосому, слава богу, не посчастливилось увидеть его гнев, но кому это удалось, рассказывали, что один только взгляд чего стоит! Можно, говорили, умереть от инфаркта только лишь от одного вида Занзаса. Но парень им как-то не верил. Да и можно ли быть настолько ужасным?.. Уроки должны были начаться, поэтому к школе подходили только самые запоздавшие. Франу же была назначена встреча на чуть позднее время. Мимо него пробежали два или три одноклассника, очень удивлённо посмотревшие на Кёнэ. Не ожидали. Или дело в чём-то ещё? Тут зеленоволосый вспомнил, что вот уже как минут пять просто улыбается, словно дурачок какой-нибудь. Он быстро попытался спрятать свою улыбку, но выходило не так хорошо. Видимо, настроение сегодня было просто прекрасное! Раз такое дело, ничего не поделаешь…
Фран стянул с себя куртку и повесил на крючок. Теперь он отправился в кабинет к директору. Он находился на первом этаже, в самом тихом коридоре из всех в школе. Здесь были кабинеты литературы, информатики, географии и чего-то ещё, а также побочные кабинеты чисто для работающего персонала школы. Кёнэ помнилось, что здесь всегда пытались говорить как можно тише, даже сами преподаватели. А на переменах здесь всегда было немного народу, но чаще всего отсюда убегали как можно быстрее, а переговаривались лишь шёпотом. Говорили, что Занзас любил тишину и тех, кто осмеливался говорить на тон выше, жестоко наказывал. Это очень подрывало энтузиазм парня, но делать было нечего…
Перед тем, как войти, Кёнэ сверился со временем. Ровно то время, в которое его ожидал Занзас. Вдохнув-выдохнув, Фран постучался. Получилось как-то робко, неуверенно. Грубый мужской голос ответил:
– Да, входите.
Парень осторожно открыл дверь и вошёл в комнату. То был просторный кабинет, но зрительно уменьшаемый от того, что был в тёмных тонах синего, фиолетового, чёрного. За тёмным столом сидел на своём мягком кожаном кресле директор школы, в которой учился Фран – Занзас Сорренти.
– Здравствуйте, мистер Сорренти, – вежливо поздоровался Кёнэ. Тот поднял на него свой взгляд красновато-карих глаз и вновь опустил на какую-то бумагу, которую подписывал.
– И тебе того же, мусор.
Конечно, это немного оскорбило зеленоволосого, но он решил промолчать. С таким типом лучше не связываться. У Франа появилось немного времени, чтобы рассмотреть своего директора, ведь, толком, он его никогда не видел. То был видный собой мужчина с хорошим телосложением, смуглой кожей, чёрными, немного растрёпанными, волосами. Лицо его выражало некую… твёрдость, решимость характера. Одет он был в чёрную рубашку, на которой первые несколько пуговиц были расстёгнуты, и в такого же цвета штаны. Н-да, разнообразием в цветовой гамме мистер Сорренти не отличался.
– Вы попросили меня прийти к вам. Я сдаю экстерном и… – начал Фран, решаясь нарушить создавшуюся тишину. Занзас, подняв угрюмый взгляд на него, перебил его речь:
– Берёшь вот эти контрольные и идёшь писать где-нибудь, только не здесь! Понятно? – мужчина пододвинул тому несколько листков, и зеленоволосый поспешно взял их. – И только попробуй списать откуда-нибудь!..
Эти слова, не закреплённые никакими фактами того, что Сорренти может узнать, всё равно малость напугали Франа. Поспешно взяв листы в руки, Кёнэ направился к выходу. Он чувствовал, что прожигающий взгляд словно упирался в его спину. Это было очень неприятно. «Но ведь Мукуро смотрит не так…» – пронеслось в мыслях у парня. Выйдя из кабинета, зеленоволосый отправился искать место, где можно было бы сесть и написать. Этим местом оказался столик, который был в небольшой рекреации вместе с диваном. Фран достал ручку и принялся за свои работы. Как оказались, они были не такими уж и трудными, однако иногда попадались и сложные задания.
Таким образом прошло немного времени, и вскоре прозвенел звонок. Однако отсюда был едва различим шум и гам, какой обычно бывает во время перемены. На этом же этаже ученики, как только выходили из класса, сразу уходили отсюда, пытаясь производить минимум шума и как можно тише разговаривать. Однако совсем бесшумно и незаметно всё это происходить не могло. Кто-то шаркал ногами по полу, кто-то всё-таки осмеливался говорить громче, кто-то внезапно вскрикнул от удивления, а кто-то уронил нечто тяжёлое. Ясное дело, Фран понимал, что сейчас, если они все вмиг не утихнут, произойдёт что-то не очень хорошее… Тут, однако, начал звонить его телефон. Благо, звонок был на вибрации. Кёнэ достал свой телефон и увидел, что звонил ему Мукуро.
– Да, учитель, я слушаю, – как можно тише произнёс зеленоволосый.
– Фран, ты там как?
– Сдаю контрольные вот… А что?
– Ну как, не сложно? Да так, просто позвонил, предложить кое-что хотел…
– Нормально. Что же?
– Ты, наверное, сегодня очень устанешь, предлагаю сходить куда-нибудь погулять, развеяться. Должен же я как друг помочь тебе? – Фран не мог знать точно, но почему-то ему казалось, что Рокудо улыбнулся. Это подняло настроение и самому парню.
– Конечно, давайте! Я вам перезвоню чуть позже, хорошо?
– Окей, но я совсем недалеко, в кафе, так что смогу встретить тебя.
– Хорошо. Спасибо.
На этом их разговор прекратился. Фран отчего-то улыбался. Просто было безумно приятно. Он ещё некоторое время бесцельно смотрел на свою заставку, думая о чём-то своём. Видимо, очень-очень хорошем, потому как он не услышал, что дверь медленно открылась, и из кабинета вышел сам директор, дабы навести тишину. Это было настолько страшно, что ученики быстро-быстро разлетелись в стороны, а кто не успел, попал под горячую руку Занзаса.
– Я же сказал вам, мусор мелкий, не шуметь. Так, ты, ты и ты подойдите ко мне в кабинет сейчас же! – указав рандомно на нескольких учеников, Сорренти вошёл к себе снова. Часть из той группы, действительно, была виноватой в создавшемся ажиотаже. «Вот эта интуиция!» – удивлению Франа не было предела. Он, не заблокировав телефон, положил рядом с листочком. Это было ошибкой…
– Эй, ты, зелёный мусор! Что рядом с тобой делает светящийся телефон? Я же говорил, не списывать! – голос звучал почти что рядом, всего в нескольких шагах от Кёнэ. «Чёрт, я пропал!» – панически думал Фран.
– Нет, вы не так всё поняли, мне позвонили и…
– Зайдёшь ко мне в кабинет после тех дармоедов! И это не обсуждается! Будем смотреть, кто тебе там звонил… – сказал, как отрезал. Теперь парень понимал, что находится в очень безвыходном положении. Ведь тогда Сорренти может аннулировать работы и всё. Полетит вся эта сдача экстерном к чертям собачьим. Но Фран пытался унять панику и придумать, как выбраться из этой ситуации. Решение он видел только в одном…
– Алло, Мукуро-сенсей, можете говорить?
– Да, Фран, что-то случилось?
– Ага… тут такое дело… – зеленоволосый передал ему своё положение в двух словах. – Учитель, у меня есть план. Вы сейчас просто скажете ему, что это вы мне звонили и…
– Нет, так дело не пойдёт. Я иду к тебе, жди, – кажется, у Рокудо имелся свой собственный план. Кёнэ уже слышал лишь гудки. Он понял, что остаётся только ждать.
Кабинет директора находился совсем рядом, поэтому Фран мог слышать голоса находящихся там. Однако сложить их в слова не получалось, то ли слишком тихо, то ли слишком непонятно. Голос же самого Занзаса не был слышен вообще или в очень редких случаях. Наконец дверь открылась, и из неё стали выходить весьма угнетённые личности, лица которых не выражали ничего, кроме вечной скорби. Парню даже стало жаль их… Он встал и пошёл в кабинет. Теперь уж какая доля на него выпадет, то и случится.
Сорренти, заметив его ещё в дверях, усмехнулся и сказал:
– Ну что, зелёный мусор, доигрался? – он выглядел так, будто одержал победу. А Франу, действительно, оправдываться пока было нечем. Парень стоял рядом со столом директора и пытался не смотреть тому в глаза, боясь столкнуться с тем взглядом, выражающим гнев и злобу. Казалось, Занзас ждал от того оправданий или чего-то подобного, но, не дождавшись, решил приступить к своей речи, как вдруг!..
– Здравствуйте, мистер Занзас Сорренти, – до боли знакомый голос раздался за спиной Кёнэ. Ну конечно, это его учитель! Фран обернулся в его сторону. Тот, подмигнув своему ученику, прошёл вглубь кабинета и остановился рядом с зеленоволосым.
– А это что за шут? – спрашивая скорее себя, чем кого-то другого, тихо проговорил Сорренти.
– Я репетитор Франа. Рокудо Мукуро, – спокойно сказал синеволосый, каким-то властным взглядом глядя на директора. – Я бы хотел прояснить ситуацию, что оказалась весьма затруднительной для моего ученика. Тогда я позвонил Франу, в общем, никоим образом не догадываясь, что он пишет тест, а потом мой ученик забыл положить телефон в сумку, поэтому-то вы и подумали, что он списывает…
– Так ты его сообщник, – ухмыльнулся Сорренти, с усмешкой поглядывая на них двоих.
– Нет, что вы. Поверьте на слово, Фран честно сдаёт все экзамены. Он действительно хочет получить знания. Скажите, много ли ваших учеников сдают экстерном?
Вопрос, казалось, немного задел Занзаса, и это было на руку Мукуро, он продолжил:
– Вы хотите лишить единственного ученика такой возможности без серьёзной на то причины? Это глупо, согласитесь.
Франа же поражало то, как Рокудо разговаривал. Уверенно, чётко, немного властно, каждому его слову хотелось верить. Во всяком случае, так казалось Кёнэ. Что думает насчёт этого его циничный директор было непонятно. Сорренти же ещё молчал, но его взгляд стал более заинтересованным.
– Так что Фран не списывал, я вас уверяю. Он способный ученик, так что не будет заниматься такой ерундой, – в конце сказал синеволосый, кивнув в сторону своего ученика. Речь Рокудо весьма удивила Занзаса, из-за чего он, приподняв бровь, хмыкнул.
– Ладно, хорош разглагольствовать! Можете идти. А ты, зелёный мусор, иди дописывай эти чёртовы тесты, но чтоб я больше телефона не видел. Свободны оба! – заключил Сорренти, однако с некоторым интересом поглядывая на них двоих.
– До свидания! – попрощался репетитор, и они вместе с зеленоволосым вышли из кабинета. Как только они оказались как можно дальше от директора, Кёнэ произнёс, благодарно смотря на своего учителя:
– Спасибо вам, Мукуро-сенсей. Не знаю, чтобы без вас делал… – зеленоволосый хотел сказать нечто большее, но подходящие слова, как на зло, не находились именно сейчас.
– Да ничего, Франни. Я же твой друг… – Рокудо тепло улыбнулся, потрепав парня по голове. – Ладно, иди дописывай свой тест, я тебя буду ждать около входа.
Синеволосый пошёл, Фран же кивнул ему в знак того, что понял. Он вернулся к своему столику и принялся за контрольные.
Через минут тридцать Кёнэ написал всё. Как думал он сам, получилось неплохо. Даже хорошо, всё-таки вчера ещё готовился. Парень вновь зашёл к Занзасу и отдал ему тесты. Тот принял листки и отпустил ученика своей школы долой. Однако перед тем, как Фран вышел из кабинета, он спросил:
– Слушай, мусор, а этот твой Рокудо… Он точно лишь только твой репетитор? – как-то ехидно усмехнулся Сорренти. Этот вопрос смутил и удивил Кёнэ, но он ответил:
– Да, лишь репетитор. До свидания.
«Ну, ещё и друг» – подумал зеленоволосый, однако распространятся о том не решился. Он выбежал из кабинета и стремглав бросился на выход, по пути забежав в раздевалку, набросив на себя куртку и обмотав себя шарфиком. Его, конечно, удивило, зачем спросил про то Занзас, которому на всё было наплевать и вообще очень редко интересно что-либо из жизни своих учеников. Думы его развеял Мукуро, который ждал его, а когда увидел, то просто улыбнулся.
– Ты чего-то долго. Сложный, наверное, тест был?
– Да нет, просто несколько сразу, – ответил Фран, а потом дополнил: – Спасибо вам ещё раз, Мукуро-сенсей. Я бы пропал без вашей помощи…
Он опустил взгляд, пытаясь им как будто даже просверлить асфальт, но только не смотреть в глаза синеволосого. А Рокудо как-то на удивление нежно провёл по его щеке, лишь едва касаясь пальцами его кожи. Отчего-то это нравилось Кёнэ… не просто, а даже до одури.
– Не стоит благодарностей, Фран, – тихо произнёс он. – Пойдём уже, а то и так долго проболтались с этим твоим директором.
Репетитор пошёл вперёд, зеленоволосый последовал за ним. Он даже не стал спрашивать, как мужчина заставил Занзаса поверить. Просто знал, что это его учитель. Он может многое, если не всё. Наверное, дело опять в даре убеждения, коим обладал Рокудо. «Какой всё-таки классный у меня учитель!» – гордо подумал Кёнэ, улыбаясь этому. Он не заметил, как Мукуро, украдкой взглянув на него, улыбнулся также каким-то своим мыслям.
Кажется, наступила та самая идиллия, которая сблизила Мукуро и его ученика. Но на сколько её хватит? И всё-таки, что же за испытание их ожидает впереди?.. Пройдут ли они его или же сломаются ещё на первых порах? Всё зависит лишь только от них самих…
========== Глава 11. Новый учитель? ==========
Фран, придерживая свою папку с листами, поспешно шёл в школу искусств. Наконец наступила долгожданная суббота! Кёнэ чувствовал себя прекрасно, настроение было на высоте. Парень даже себя не узнавал… С утра в выходной день было не так уж много народа, поэтому не было привычной толкучки. На ярко-лазурном небе вовсю светило солнце – может, тепло-то и не стало, зато солнечный свет радовал глаз. Фран был прав, вторая часть сентября обещала быть тёплой. Хотя потом погода могла стать снова отвратительной. Но это, в общем, не так расстраивало. Во всяком случае, Кёнэ – точно.
В последнее время он понимал, что начинает наслаждаться жизнью. Да, для его обычной пофигистичности и пессимистичности то было странным явлением. Но что поделать! Тем временем Фран уже оказался в холле своей художки. Он снял свою куртку и повесил её в раздевалке. Далее поднялся на третий этаж и, как всегда, направился вдоль по коридору до нужного ему кабинета. Сегодня Кёнэ пришёл не как обычно, за час, а почти что в одиннадцать. На часах было без пяти. Фран зашёл в кабинет. Там было шумно, присутствовали почти все. Парень поздоровался с Луссурией и, повнимательнее приглядевшись, заметил, что тот даже не снял пальто и беспокойно поглядывал на часы. То показалось зеленоволосому немного странным, но он быстро забыл о том, как только дошёл до своего места и сел на стул.
– Привет! – раздался с правой стороны слегка знакомый голос. Парень обернулся и заметил улыбающуюся Розетту.
– Привет… – Только сейчас Фран вспомнил, что это первый раз, когда с ним заговорил нормальный человек по своей инициативе. Так внезапно? Что-то поменялось? Тут он припомнил, что, кажется, улыбнулся девушке тогда утром. Так вот оно что… Твори добро, и оно к тебе вернётся?
– Тебе тоже кажется странным поведение учителя? – спросила она тихо, указывая в сторону Луссурии. Кёнэ неопределённо пожал плечами.
– Может быть. Что-то произошло, думаешь?
– Кто его знает! – Розетта внимательно пригляделась к их учителю. – Мне почему-то кажется, будто он куда-то спешит… Но почему тогда урок не отменили?
– Хм… – Зеленоволосый призадумался. А ведь действительно… – Давай подождём? Потом увидим, в чём причина. Может, заменять кто-нибудь придёт, а может, сегодня просто без него посидим. Всё и так понятно!
Розетта не могла что-либо возразить по этому поводу, но видно было по её лицу, что она не успокоится, пока не узнает. Ведь без учителя им не разрешалось сидеть, за это могло влететь самому Луссурии, а замена… в этот день, кроме их преподавателя по рисованию, не было никаких других в школе.
– Ладно, – сдалась она, улыбнувшись, – однако всё это странно.
И вернулась на своё место. Да и самому Франу это всё казалось не таким простым. Однако он решил не думать о том, посчитав это занятие глупой тратой времени, и взглянул на доску, где каждый урок значилась новая тема или та, которой отводилось несколько занятий. Сегодня же она была новой. «Tempesta» – значилось на доске неровным почерком, что в переводе означало ураган. Кёнэ слегка поморщился: он никогда не любил рисовать бушующую природу. Тогда краски должны были быть обязательно тёмными, а Фран любил яркие тона. Да и ветер у него получалось не так хорошо изобразить. В общем, сейчас он был не в восторге, но что поделать. Парень искренне надеялся, что следующая тема будет по-интереснее. Сейчас он принялся доставать свои художественные принадлежности. Налил в баночку воды, открыл краски, выудил из рюкзака кисточки и, наконец, поставил на мольберт свой лист. Зеленоволосый начал думать, чтобы такое изобразить. И только-только идея начала приходить в голову, как…
– Эй, придурок, да как ты смеешь?! – слегка хрипловатый голос вопил где-то недалеко. Фран обернулся, с интересом поглядывая, что случилось. Гокудера, схватив за шиворот какого-то парня, злобно на него поглядывал.
– Как ты посмел пролить воду на босса? – Хаято встряхнул парнишку сильнее. Тот был ни жив ни мёртв и не мог и слова произнести.
– Г-Гокудера-кун, всё в порядке, это я был не внимательным и столкнулся с ним! – взволнованно говорил Тсунаёши, осторожно положив руку на плечо друга и пытаясь успокоить его. Кёнэ всегда удивляла эта парочка, он не понимал, почему же пепельноволосый называет своего друга «боссом»? Может, какие-то ролевые игры?..
Фран встряхнул головой, отбрасывая эти мысли. Хотя тех двоих можно было вполне представить вместе…
– Точно всё в порядке, Джудайме? – Зеленоволосый не знал значения этого слова, но думал, что оно тоже как-то связано с «боссом». Тсуна быстро закивал головой. Только тогда Хаято отпустил свою жертву, которая тут же поспешила скорее отойти от них. Такие концерты были не так редки в их коллективе. Фран разочарованно вздохнул. А он-то ожидал, что сейчас Гокудера вмажет тому парню, как это случилось однажды, правда, тогда жертва была другой. Но всё быстро уладилось, даже без вмешательства Лусса. Кёнэ вновь принялся за картину, уже решив, как и что нарисует. Он взял толстую кисточку и обмакнул её сначала в воду, потом в синий цвет. Вновь добавив побольше воды, зеленоволосый стал, для начала, набрасывать фон.
Пока Кёнэ скептически оглядывал нарисованный им фон, сочетающий в себе оттенки синего, серого, фиолетового, и даже красного цветов, то услышал, как у Луссурии зазвонил телефон. Фран оторвался от своего дела и прислушался. Казалось, его учитель ждал этого звонка, так как мгновенно поднял трубку и нетерпеливо произнёс: «Да, это я, слушаю.» Некоторое время он слушал своего собеседника, а потом ответил слегка взволнованным голосом:
– Да зовите его уже сюда, я опаздываю! Но кто он? – в следующее мгновение лицо Луссурии изменилось, он даже не мог подобрать нужных слов, но потом, запинаясь, произнёс: – А вы точно уверены, что ему подходит эта роль?
Видимо, услышав от кого-то утвердительный ответ, учитель сбросил вызов, некоторое время ещё, казалось, обречённо поглядывая на светящийся экран. Кёнэ почувствовал на своём плече чью-то руку. Обернулся и вновь увидел Розетту, которая, заговорщически ему подмигнув, спросила:
– Ты ведь слышал, да? – Парень кивнул. – Ты был прав. Замена. Но кто?
– У нас вроде нет сейчас в школе учителей по рисованию. Даже предположить не могу.
Девушка вздохнула, но было видно, что этот вопрос не выходил у неё из головы. «Да что ж ей так интересно?» – недоумевал Фран, поглядывая на неё. Но потом остановился на одном простом выводе: «Пф, это же девчонка!» и принялся за свою работу далее. Но не успело пройти и пяти минут, как Луссурия, вновь ответив кому-то по телефону, встал и громко сказал:
– У вас сегодня замена, ребятки! – класс расстроено охнул, тем самым выражая своё недовольство. Многие уже очень давно занимались у Лусса, так что недолюбливали остальных преподавателей. Среди них был и Кёнэ.
– Я обещаю вам, он очень талантливый художник, раньше обучался у нас; так что сегодняшний урок должен пройти хорошо. Только, пожалуйста, лучше не перечьте ему!.. – Кого-то это описание напоминало Франу. Долго думать не пришлось.
– Ши-ши-ши, ты это верно сказал, Луссурия, лучше принцу не перечить! Некоторым это будет полезно слышать, да, лягушка? – шелестящий голос раздался около двери, и вскоре в помещение вошёл… Да, он самый, Бельфегор Каваллини! Франу хотелось взвыть волком – провести ещё три с половиной часа вместе с этим психом казалось ему плохой перспективой. Да если ещё учесть, как они расстались в прошлый раз… Сегодня блондин, Кёнэ был уверен на все сто, не оставит его в покое после того случая. Ведь Мукуро тогда сказал ему, будто бы они любовники, значит, издёвок не избежать. Зеленоволосый вдохнул и выдохнул. Да поможет ему ещё не ушедшее полностью хладнокровие!
– Ой, Бельфегор, перестань! Он всё прекрасно знает, так что не ругайтесь сегодня, хорошо? – приторно-сладким голосом спросил Лусс и, даже не удостоверившись в ответе, прихватил свой кейс и ушёл, сказав всем «Пока!». Теперь класс на минуту затих, с интересом поглядывая на нового человека. Конечно, в тот раз они тоже видели Бела, но лишь мельком, тогда его приход больше напоминал смертельно быстрый ураган, нежели приход обычного человека. Ураган… Теперь Фран понял, с кем будет ассоциировать своего нового «учителя». У них было кое-что схожее: их обоих Кёнэ не любил. Девчонки вновь принялись перешёптываться на свою излюбленную тему: есть ли у него девушка, и кто же будет ею, на случай, если её нет. Фран обернулся: даже Розетта немного смутилась, искоса поглядывая на блондина. Да мир сошёл с ума!
Зеленоволосый же искренне не понимал, как этот безглазый (это новое название, которое придумал Кёнэ ему, ведь его глаз действительно не было видно сквозь густую чёлку) мог кому-то нравиться? Но факт оставался фактом: сейчас все девчачьи взгляды были прикованы к Каваллини, жадно рассматривая его. Бел же некоторое время просто стоял, ничего не делая. Наверное, дал всем наглядеться на себя вдоволь. Фран уже перестал обращать внимания, переключив его на картину. Ураган не ураган, а по программе должно быть нарисовано!
– Ши-ши-ши, ну что, художнички? Меня зовут Бельфегор Каваллини, сегодня я буду у вас заменять урок. За этот день я попытаюсь научить вас хоть чему-нибудь дельному, нежели этот ваш Лусс!..
Его перебил нежный голосок, принадлежавший девушке, который доносился из-за спины Франа:
– Луссурия – самый лучший учитель! Не говорите так о нём! – Кёнэ обернулся и увидел, что это была Розетта. Она, встав со стула, воинственно смотрела на Бельфегора, опираясь руками о стол. «Вот смелая!» – думал Фран, тем временем с интересом поглядывая на блондина, ожидая его реакции. Улыбка того стала шире прежней, и он как-то быстро подошёл к её столу, оказавшись совсем близко с Розеттой. Девушка вздрогнула, вся её злость куда-то сразу запропастилась, давая место другому чувству – страху.
– Я смотрю, кто-то здесь не усвоил правила номер один: принцу лучше не перечить… – сказал каким-то тихим голосом, от которого мурашки шли по коже, блондин, а Розетта, заметно умерив свой пыл, словно была без сил, присела на своё место. Кажется, Бел обладал некой устрашающей аурой. Франа даже передёрнуло. Тем временем Каваллини, возвращаясь к столу, на минуту задержался рядом с Кёнэ, улыбаясь, как всегда, во все тридцать два зуба. Зеленоволосый сразу почуял неладное…
– Ну что, лягушка, как поживает твоя пятая точка? – с издёвкой обратился он к Франу, слегка нагнувшись поближе к нему. Тот же прекрасно понимал, на что тот намекал. Отнекиваться смысла не было, но и отвечать что-либо было глупо. Парень сначала был в замешательстве, но потом, кое-что сообразив, ответил:
– Всё нормально с ней, Бел-семпай. Я больше волнуюсь за вашу белоснежную улыбку. Такие вопросы, как ваши, иногда обходятся ценой в два или три зуба…
– Что такое «семпай»? А впрочем, неважно! – Кёнэ решил называть его так, потому что Бел хотя и был учителем, но сам парень не принимал его за того, поэтому-то и приставка переводилась как «старший ученик». – Думаешь, твой ананасик сможет мне что-нибудь сделать? Не смеши меня!
Блондин рассмеялся своим противным смехом.
– Но, скажи мне, лягушка, его ещё не посадили за совращение несовершеннолетних? – Каваллини как-то грубо схватил парня за подбородок. То движение вовсе не походило на то, как делал это Мукуро… Так Фран подумал, однако вскоре отбросил эти мысли.
– Нет, Бел-семпай. Скорее, посадят вас, если вы продолжите так горячо дышать на меня, – равнодушно проговорил Кёнэ, пытаясь как можно быстрее избавиться от этого неприятного касания. Бельфегор, выругавшись и проговорив «Надоедливая жаба!», отстранился и отправился за свой стол. Зеленоволосый мог наконец вздохнуть спокойно. Каваллини вернулся на своё прежнее место и принялся что-то рассказывать. Парень его не слушал, однако примерно понимая то, что их новый учитель рассказывал сейчас, как более эффектно нарисовать гнущиеся от ветра деревья. Фран, послушав лишь часть его рассказа, удивился: действительно, Бельфегор хоть и был (или казался) высокомерным, как он себя называл, принцем, но в рисовании был почти что профи. Если, как говорил Луссурия, он закончит ещё и институт искусств… То это будет очень талантливый художник!
Но Кёнэ всё равно его не любил. Что-то бесило его в Беле. Да и Каваллини, верно, тоже был не в восторге от Франа. Но переживать было нечего – всё равно взаимно.
– Теперь попробуйте использовать тот приём, о котором я говорил! Кто не сделает – получит подзатыльник, а кто уже нарисовал, то… если там не будет хоть чего-то, что я говорил, то заставлю перерисовывать! Ясно всем?
Класс поспешно закивал. А зеленоволосый взглянул на свою картину – там не было и трети того, что говорил Бельфегор. Фран просто его не слушал, да и считал, что необязательно следовать чужим советам. Ведь на то они и советы, чтобы просто помочь, а не приказывать, что и как нужно делать. Свою же работу он выполнил так, как считал нужным; до завершения её оставалось сделать столько же.
– Эй, Фран! – тихий голос раздался позади. Кёнэ уже не нужно было гадать, кто это мог быть. На время работы в классе разрешалось переговариваться, только как можно тише, поэтому в помещении слышался шёпот, прерываемый иногда громкими фразочками.
– О чём вы тогда с Бельфегором говорили? – глаза Розетты горели жаждой узнать.
– Да вовсе ни о чём особенном…
– Ну скажи, Фран! Мне ведь интересно! Кто такой ананасик? Что у вас там случилось? – девушка заваливала вопросами. Зеленоволосый ответил, что ему неохота это рассказывать. Только тогда Розетта отстала, но, видимо, желание узнать правду ещё долго не отпустит её. Но Кёнэ надеялся, что в скором времени она забудет про это…
Прошло около тридцати минут, может, больше. На часах было – без пятнадцати час. Скоро должен быть небольшой перерыв в двадцать минут. Это радовало парня, всё же рисование порой отбирало немало сил. Но перед тем, как учитель отпускал их отдохнуть, он обычно проходил по рядам, рассматривая работы. Говорил плюсы, минусы, что нужно доработать, а что лучше оставить в первозданном виде. Во всяком случае, так всегда делал Луссурия. Он был мягок, но правдив, за что его многие и любили. Теперь же ожидать ничего хорошего не стоило…
– Боже, что это за мазня! Как ты вообще прошёл экзамен в эту школу? В моё время сюда брали только гениальных. Куда всё катится, чёрт возьми! – Бельфегор нависал над своей первой жертвой, коей оказался Савада Тсунаёши. Фран был очень удивлён, ведь считал, что шатен рисует хорошо: его работы всегда были чётко прорисованы, в них ощущалась лёгкость, воздушность, которой порой сложно добиться. Теперь же этот псих так критиковал картину, при чём совсем необоснованно! Как понял зеленоволосый, негодование испытывал не только он один…
– Да как ты смеешь, челкастый, так оскорблять работы Джудайме? – позади Савады, с шумом отодвинув стул, встал в воинственную позу Хаято, вызывающе поглядывая на Бельфегора. Такой выпад в сторону блондина показался не только Кёнэ смелым поступком: весь класс с замиранием сердца теперь наблюдал за происходящим. Фран даже зауважал после такого итальянца.
– Оу, да я посмотрю, вы здесь все не усвоили моё первое правило, – Каваллини отвернулся от Тсуны, как-то недобро улыбнувшись Гокудере. – Наверное, тебя стоит наказать, раз ты не понимаешь…
Откуда ни возьмись у Бела в руках появились небольшие ножички – стилеты. Однако Хаято не стушевал и тоже, совершенно внезапно для всех, вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько штук… динамита?! Зеленоволосый подумал, что если эти два устроят драку, то, как минимум, полшколы разнести должны точно. Что самое страшное, пути отступления были закрыты, ведь Тсунаёши сидел за первым столом, что как раз находился рядом с дверью. Можно было уже вполне начать прощаться с жизнью, как внезапно…
– Прекратите, пожалуйста! Гокудера-кун, мистер Бельфегор! Я, наверное, и правда не очень хорошо рисую, раз мне так говорит выпускник этой школы! – видно было, что Савада был готов согласиться со всем, лишь бы всё обошлось без насилия. А зря. Хорошее бы зрелище из этого вышло. Однако Бельфегор вновь спрятал свои стилеты, также незаметно, как и вытащил. То же самое проделал со своим динамитом Гокудера. Франа всё ещё волновал вопрос: зачем таскать с собой холодное оружие и взрывчатое вещество? Вроде, и не разрешено даже… Всё-таки, опасные эти два типа!
Бел, более или менее успокоившись, вновь с двойной силой принялся ярко, самыми эпичными словами, разносить в пух и прах творение Тсуны. Хаято, злобно поглядывая на блондина, казалось, был готов в любую минуту броситься на него и загрызть. Но всё обошлось без инцидентов. Таким образом Каваллини обошёл все ряды, приближаясь к месту Кёнэ, который сидел за самым последнем столом в ряду около окна. Бельфегор называл лишь минусы, никому никогда не сказав даже о достоинствах картины. В общем, самооценка многих опустилась на самое дно океана. Всё-таки, большинство творческих людей – ранимые личности!
Подходила очередь Франа послушать несколько «приятных» словечек о своей работе. Разобравшись с впереди сидящим учеником, Каваллини повернулся к зеленоволосому и, маньячно улыбнувшись, подошёл к нему.
– Ну сейчас посмотрим, жаба, что за мазню ты там изобразил! – Бельфегор резким движением повернул к себе мольберт. На некоторое время улыбка блондина исчезла. Кёнэ даже не знал, стоит ли радоваться этому или наоборот, ожидать чего-то плохого. Наконец Бел выдал свой вердикт:
– Думал, лягушка, я буду более мягок к тебе, раз ты выиграл на том конкурсе? Ничего подобного! Всё просто ужасно! Я не вижу здесь ничего из того, что я вам показывал на доске. Полная отсебятина!
