Текст книги "Сдать экстерном, или Мой репетитор (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)
Когда парень и его подруга вышли на тот самый перекрёсток, где должны были расходиться в разные стороны, то Кёнэ, ободрительно улыбнувшись ей, слегка приобнял её. Та заметно повеселела и также улыбнулась в ответ. Они распрощались и пошли каждый своей дорогой. Фран искренне надеялся, что Розетта не будет больше вспоминать сегодня этого гадкого Бельфегора. Хотя на самом деле тот был и не таким, каким мог показаться на первый взгляд… Это был весьма непростой человек. Но зеленоволосый решил откинуть эти мысли на потом, потому как с улыбкой вспомнил, что дома его ждёт любимый человек… После этого и снег стал красивее, и город казался намного лучше, да и вообще, жизнь, кажется, заблистала в новых красках. Фран с упоением вдохнул свежего морозного воздуха. Вот и его дом показался за углом…
Кёнэ поспешно вытащил ключи и открыл сначала входную дверь, а потом, поднявшись на свой этаж, вторую, уже от квартиры. А в его доме, как, впрочем, и всегда, царил уют и порядок: в кухне горел свет, что-то шипело и доносился вкусный запах чего-то съестного. Мукуро что-то строгал, судя по звукам, и, видимо, не услышал негромкий скрежет ключей в замочной скважине, потому как не вышел навстречу своему ученику. Фран осторожно снял куртку и сапоги и тихонько пошёл в кухню. Ступая бесшумно, всего лишь на одних носочках, он подкрался к репетитору сзади и, когда тот принялся сбрасывать в сковородку что-то нарезанное, аккуратно обнял его, соединив руки впереди. Рокудо, к удивлению парня, даже не вздрогнул, следовательно, мог предполгать, что его возлюбленный будет дома так скоро. Мужчина, прикрыв крышкой брызгавшую маслом жарящуюся еду, развернулся наконец к ученику.
– Ну что, мой милый, как день прошёл? Чего такой радостный? – синеволосый внимательно вгляделся в лицо парнишки и провёл пальцами по его щеке, убрав капельку воды.
– Представляешь, мою картину взяли на рассмотрение. Если жюри оценят положительно, то её возьмут на выставку! Ту самую, на которой мы с тобой были. Правда я глянул, отбор там жёсткий, но всё же… Надежда есть! – глаза Франа радостно блестели, а сам он восторженно глядел на учителя; тот, лишь ещё плотнее прижав его к себе, нежно поцеловал, – кратко, но по-особенному приятно; так умел делать только он. Кёнэ положил голову на грудь Мукуро и прижался к нему. В сковородке же в это время что-то активно зашипело…
– Мукуро-сенсей, у тебя, кажется, что-то горит… – заметил парень, глянув на плиту. Рокудо же преспокойно ответил:
– Ну и что? Всё равно же есть будешь ты!
– Ну Мукуро-сенсей!.. – А Фран уже обожал и эти мелкие издёвки, которые, в общем-то, ими и не являлись, а были какими-то особенными шутками, которые были возможны лишь между ними двумя. Причём каждый из них не имел права обижаться на них, ведь всё это делалось с любовью. Особой, не такой уж понятной многим, но любовью. А вы думали, что легко полюбить такого странного человека, как Рокудо?
После вкусного ужина, за который Кёнэ готов был вечно благодарить репетитора, на что тот ответил “Отработаешь”, но каким именно способом, так и не сказал, они пошли в гостиную и повалились на диван. Кёнэ включил телевизор и, некоторое время переключая каналы, вдруг остановился на одном, хотя сделал это не по собственной воле. Мукуро, выхватив у него пульт, повалил его на диван. А Фран и не сопротивлялся… Лёгкие поцелуи, нежные прикосновения и какие-то слова, произнесённые шёпотом, – вот их вечер в нескольких словах.
– Мне кажется, что твой смачный засос сегодня заметил Бельфегор… А может, и все остальные, правда, я пытался его тщательно скрывать, – парень откинул чёлку с лица и приобнял своего любовника. Тот усмехнулся.
– Эх, а я так старался!.. Кстати… – вдруг словно что-то вспомнив, сказал Рокудо и, обхватив талию зеленоволосого, перевернулся так, что теперь Кёнэ оказался сверху, – Тебе вчера понравилось то, что я делал с тобой?
Фран смутился лишь немного и ответил:
– Ну а ты будто и не догадался?
– Хм… логично. Твоих хриплых стонов и изящных выгибаний я не забуду никогда, – хитрая улыбка тронула тонкие губы. Кёнэ лишь прижался ещё сильнее к учителю и вдохнул запах… его вкусный запах. Он всё-таки выяснил, что это был одеколон, но что-то ему подсказывало, что в этом аромате был не только он… Что-то родное, до одури приятное и заставляющее улыбаться. С каких пор зеленоволосый стал романтиком? Он уже и сам не помнил. Только сейчас парню в голову, будто внезапная вспышка грозы на небе, пришла мысль, что… раньше такого он себе и позволить не мог – вот так вальяжно лежать на своём учителе и иметь возможность прикасаться к нему, целовать. Раньше всё это было лишь мечтами, а теперь… мужчина был его и только его.
– Мысли же материальны, учитель? – вдруг спросил Фран, подняв голову и уставившись в лицо Рокудо. Тот по-доброму усмехнулся.
– Знаешь такое выражение? Не мечтай, а то сбудется! Тебе должно пригодиться, – выдал он, вроде бы и не отвечая на вопрос своего ученика, но в то же время и давая некую подсказку в этих словах.
Парень прилёг рядом с ним на спину и, отчего-то счастливо улыбнувшись, произнёс:
– Кажется, Мукуро-сенсей, у меня уже сбылось…
– И сбудется ещё не один раз.
Эта фраза дала Франу будто какую-то надежду и твёрдую веру в то, что его картина может быть показана многим людям. Кажется, на ней изображено нечто личное, но всё же от этого не менее прекрасное. Теперь Кёнэ верил в лучшее, а виной тому была лишь всего одна фраза. Казалось бы, немного, но, если она прозвучала от любимого человека, то уже и этого становилось достаточно.
========== Глава 27. Сладость и горечь. ==========
Согласитесь, приятно просыпаться с утра пораньше, если ваш взгляд упирается в настенный календарик, и вы понимаете, что до вашего долгожданного дня рождения осталось всего-то ничего – неделя. Это-то самое приятно чувство и ощутил Фран, когда, перевернувшись на правый бок, вдруг случайно приметил дату сегодняшнего дня. Месяц уже скоро должен был подойти к концу, а если быть точнее, то через одиннадцать дней. Кёнэ любил этот месяц не только потому, что его день рождения был именно тогда, но и потому, что в это время Италия будто бы начинала отходить от зимнего сна, постепенно преображаясь и смывая со своих улиц снежные пейзажи. Правда, теплее не стало – минус ещё имел место быть, но снега стало намного меньше. Однако через пару недель температура должна была подняться за отметку ноль, это точно. Пока же Падуя только-только сбрасывала с себя белоснежную одежду, и это весной можно было назвать только отчасти. Это во многом и не нравилось Кёнэ – на свой день рождения он всегда хотел, чтобы снег сошёл полностью, а солнце бы даже немного припекало, немало согревая после холодных порывов ветра. Но так было редко – а если уж вспомнить хорошенько, то раза два-три, не более. Фран искренне надеялся, что в этом году ему повезёт, и его желание исполниться. Ведь одно же исполнилось…
Парень, думая об этом, по-глупому улыбнулся и перевернулся на другой бок, там, где рядом с ним спал его любимый… Мукуро, подложив руку под голову – он так часто любил делать, тихо посапывал, уткнувшись носом в подушку. Зеленоволосый не мог сдержать взгляда, полного нежности, и легонько провести пальцами по его щеке. Подумать только, раньше у него даже и в мыслях не было того, чтобы вот так вот лежать вместе с учителем в одной кровати, а сейчас… возможности были превосходные. Фран пододвинулся поближе к спящему и теперь стал ощущать размеренное дыхание того. Это было действительно потрясающе – понимать, что у тебя есть любимый человек и что ты ему также не безразличен, и вы можете быть вместе… К сожалению, не у каждой пары есть такие возможности… Рассуждая подобным образом, Кёнэ возблагодарил судьбу, которая так удачно распорядилась их отношениями и правильно изменила его, вечно равнодушного и дерзкого парня, на того, кем он сейчас являлся. Зеленоволосый, позабыв про то, что мужчина сейчас спит, неожиданно приобнял его за шею одной рукой. Ему ещё раз хотелось ощутить, что это правда… что этот идеальный и чёртов Рокудо лишь только его… Мукуро, немного дёрнувшись, приоткрыл сначала правый глаз – тёмно-красный, а потом и левый, синего цвета. Пока он глядел сонно и, кажется, был ещё “по ту сторону добра и зла”.
Фран же, воспользовавшись временной беспомощностью репетитора, легко, но в то же время с немалым подтекстом и относительно страстно коснулся губ мужчины и отстранился. Мукуро, вмиг проснувшийся, резко повалил парня и аккуратно подмял его под себя. Кёнэ, ясное дело, не ожидал такого, но тихо и с улыбкой произнёс:
– Доброе утро, Мукуро-сенсей… – тот кивнул и ответил также тихо “Доброе…”. Рокудо опустился на шею возлюбленного и начал жарко что-то шептать. Тёплый, нет, разгорячённый воздух коснулся чувствительной кожи парня и заставил его мелко-мелко вздрогнуть. Он прикрыл глаза от удовольствия, когда ощутил на шее лёгкие, но до одури возбуждающие все тайные желания поцелуи. Тонкие губы медленно скользили, стараясь одарить лаской каждый миллиметр кожи. Руки мужчины стали оглаживать бёдра, спускаясь то выше, на талию, то ниже, вновь на бёдра. Они то и дело приподнимали ненужную сейчас пижаму Франа; вдруг сам Кёнэ почувствовал, как пуговицы на его ночной рубашке стали расстёгиваться. Не просто так, конечно. На открывшемся участке тела Мукуро поспешил запечатлеть свой поцелуй; Фран надрывисто выдохнул, напрягшись всем телом, предвкушая нечто с ума вон сводящее. Он откинул голову назад, его руки сошлись за шеей репетитора, а сам Рокудо двинулся вниз, прикоснувшись тёплыми губами к коже на груди своего ученика. Длинный синий тонкий хвост учителя, свалившись вперёд, дразнил Кёнэ, щекоча его и так напряжённое тело. Наконец поцелуи стали чаще – мужчина страстно целовал и ласкал тело своего ученика, не забывая иногда подниматься наверх и касаться приоткрытых губ часто дышащего Франа. Тот уже мало чего понимал, но одно стопроцентно – что проваливается в бездну, в сладостную нирвану, выхода из которой, кроме как удовлетворения, не существует. Его уже не волновало, почему любимый стал делать это так внезапно, хотя мог понять его возбуждённое состояние – с утра бывает и не такое. Сам парень ощущал, как и так напрягшийся до того член теперь прямо намекал, упираясь в Мукуро, об его состоянии.
Синеволосый сразу всё понял, потому как поднялся над Кёнэ и поглядел на него – зелёные глаза будто в каком-то безрассудстве смотрели на него, теперь уже умоляя о разрядке.
– Вот умеешь ты, Мукуро-сенсей, весьма неожиданно заставить меня… так хотеть… – с придыханием проговорил он; Рокудо хитро улыбнулся и прошептал на ушко своему любимому:
– Зря ты так возбудился. Но ладно, вставай. Мы не будем делать этого здесь, – заявил он и поднялся. Было неохотно отпускать мужчину, но Франу пришлось это сделать и даже привстать; а голова тем временем пульсировала от прилившей туда крови. Он понимал, что, наверное, выглядит сейчас смешно – его пижама была расстёгнута, а сквозь штаны невооружённым глазом можно было приметить нехилый такой стояк. Мукуро, усмехнувшись, оглядел его, стоящего перед ним и едва сдерживающего себя от затуманившей голову страсти. Как и в прошлый раз, сейчас в голове у Кёнэ была только одна мысль и одно желание – наконец получить разрядку, получить ту порцию ласк, ощутить себя в сильных руках, которые должны были довести его до полного исступления и заставить расслабиться. Синеволосый первый тронулся с места и направился на выход из комнаты.
– Идём в ванную. Вспомним былые времена. – Фран услышал усмешку и пошёл за ним. Немного покачиваясь, он дошёл до ванной; там уже находился его учитель, давно скинувший с себя одежду. Парень начал расстёгивать оставшиеся пуговицы, руки его слегка дрожали от возбуждения и не могли просунуть чёртовы пуговицы в такие узкие петельки. Рокудо сжалился и поэтому подошёл к нему, за две секунды быстро расправившись с оставшимися. Зеленоволосый одними губами прошептал “Спасибо…”. Мужчина присел на корточки, чтобы видеть лицо своего маленького любовника, и сказал, улыбаясь:
– Боже, ты даже этого сделать не можешь! Ты ещё слишком юн, поэтому и воспринимаешь это так остро, – он провёл ладонью по щеке Кёнэ и спустился, проведя ею по телу, на резинку штанов. Синеволосый приспустил их и, не без смешка заметив горизонтально стоящую плоть своего ученика, снял полностью с Франа. Мукуро легко зашёл в кабинку для душа и подал руку зеленоволосому. Иначе без помощи тот бы и не смог переступить такой высокий порог – его всё ещё потряхивало от возникших эмоций. Неожиданно брызнули первые, слегка холодные, струи душа, заставив вздрогнуть от внезапности парня. Вскоре вода стала потеплее, что подействовало весьма успокаивающе на него. Рокудо взял его за локоть и осторожно прижал к прохладной стенке, но, немного подумав, развернул его лицом к ней, таким образом пристроившись сзади. Фран понял, что единственной его опорой будет тело любимого позади и стенка – впереди. Он упёрся ладонями, чувствуя, как вода медленно сочится сквозь пальцы, и мелкие брызги долетают до него – всё же он стоял не под душем, а лишь рядом.
Мукуро обхватил пальцами его член, а его влажное тело плотно прижалось к Кёнэ. Несколько пока не быстрых движений заставили парня вспомнить, что было в прошлом, и начать яростно двигаться бёдрами противоположно движениям руки. Он едва смог стоять на ногах – если бы не те самые стенка и Рокудо, он бы упал. Фран содрогался от каждого резкого движения, от того, как пальцы осторожно сжимали и тёрли его чувствительную кожу. Он слышал будто бы и не свои полустоны-полухрипы, которые гулко отзывались в кабинке. Парень запрокидывал голову, сжимал пальцы до побеления костяшек и вновь и вновь толкался бёдрами вперёд, спеша скорее кончить. Но у мужчины были другие планы – он массировал член сначала так же быстро, как и двигался его юный любовник, но потом, когда до конца оставалось всего ничего, вдруг замедлил свои движения, заставляя Кёнэ от негодования тихонько взвыть. Тогда синеволосый начал немного другие ласки, которые свели с ума его возлюбленного не меньше, да ещё и вкупе с существующим возбуждением это дало мощный результат.
Рокудо свободной рукой провёл по боку, животу Франа; губы его легко коснулись влажного плеча, а рука, которая мастурбировала, стала двигаться куда более медленнее и размереннее, но этого не менее возбуждающе – парень, стиснув зубы, что-то промычал и стал сам толкаться бёдрами, но этого было мало. Ноги его готовы были в любую секунду подкоситься, но сильные руки придерживали его каждый раз, когда тело опасно накренялось. А вода тем временем струилась где-то между ними, уже даже охлаждая разгорячённые тела.
– Учитель… пожалуйста… быстрее! – сиплым голосом проговорил Фран, откидывая голову назад. Он ощутил, как мужчина, схватив его за подбородок рукой, прижал к себе, назад, и сейчас покусывал заднюю часть шеи, до которой дотягивался. Наслаждение уже которой волной проходило по юному телу, заставляя выгибаться, что получалось у парня очень даже красиво, если не изящно и легко. А рука продолжала поглаживать твёрдый член, который с минуту на минуту должен был выпустить белую струйку, но никак не мог – пока не позволяли медленные движения Рокудо.
– Не так скоро, мой милый… – судорожно прошептал ему на ушко Мукуро; его поцелуи пошли по спине вниз – Кёнэ, уже ничего не понимая от нахлынувшей страсти, негромко простонал, чувствуя, что уже на пределе. До жути запретные ласки сильно разогрели его тело, доведя до состояния, когда может спасти лишь одно – хорошая разрядка. Мужчина внезапно выдал, вновь поднявшись наверх и целуя в щёку своего любовника: – Ты даже не представляешь, как возбуждаешь меня, мой мальчик… Твои вздохи, стоны, выгибания… всё это доводит меня до безумия…
Это самое безумие и смог почувствовать Фран, когда ощутил, как в него упирается вставший член его репетитора. Он, пару секунд сомневаясь, всё-таки решил и осторожно взял пальцами ствол и начал аккуратно, ещё неуверенно двигать ими вверх-вниз. Рокудо издал удивлённый вздох, но противиться не стал, так как нуждался в этом. Поэтому сейчас Кёнэ, одной рукой упершись в стену, другой лаская своего любимого, едва держался на ногах от благодарных в ответ движений Мукуро, которые стали такими страстными, такими дерзкими!.. Зеленоволосый сосредоточился теперь только на этом, получая блаженное удовольствие от того, что сотворял с ним возлюбленный, и от того, что он сам сейчас доставлял наслаждение своему учителю, неустанно двигая рукой по большому твёрдому члену. Их движения становились быстрее одновременно; дрожь пробивала обоих; сиплый хрип донёсся уже и с губ синеволосого; ещё немного и Рокудо, слегка надавив, заставил парня обильно кончить и расслабиться. Но тот не забыл, что в долгу перед репетитором, поэтому, несмотря на слабость, продолжил упорно двигать рукой. Он сам не поверил в то, что сделал – белая струйка стремительно вылетела, обрызгав по пути парня, а Мукуро выдохнул, также вздрогнув – лицо его тогда выразило такое удовольствие, которое ещё не видел его ученик. Поняв, что миссия его закончилась, Фран устало подумал о том, что смог довести своего возлюбленного до разрядки, а это уже достижение – чуточку парень был горд за себя.
Он практически бессильно повис на Рокудо, тот слегка его придерживал, стараясь не отпустить своего юного любовника. А вода теперь уже казалась действительно холодной – температура их тел значительно повысилась во время такого дела. Но Кёнэ лишь довольно улыбался, ведь получил, что хотел; собственно говоря, улыбался и Мукуро, только вот он даже и не предполагал, что его ученик сам выразит желание доставить ему удовольствие. Когда расслабление тёплой волной укутало их обоих, то весь свет будто бы перестал существовать для них. Поэтому Фран и позабыл, что за день сегодня такой… Благо, Рокудо, ещё не полностью забывший всё, тихонько напомнил ему на ушко. Зеленоволосый неохотно кивнул и встал под струю воды, чтобы смыть с себя сперму. Его примеру последовал мужчина, а через минут пять они, каждый по-своему мечтательно улыбаясь, вытирались полотенцами. Набросив на себя лёгкий халат, Кёнэ вышел из ванной комнаты; его возлюбленный, найдя какие-то свои домашние штаны, надел их и также вышел.
Через минут пятнадцать был готов немудрёный, но вкусный завтрак, и учитель со своим учеником сели за стол для того чтобы, собственно, поглотить эту самую еду. Диван был мягкий и удобный, что было весьма кстати для них, считая утреннее происшествие. Прожевав бутерброд, Фран медленно проговорил:
– Да, Мукуро-сенсей, это было весьма внезапно…
– О, ты не поверишь, но и для меня тоже. Особенно твоё усердие в конце… – улыбнувшись, Рокудо хитро подмигнул парню; тот лишь слегка улыбнулся в ответ.
– Скажи, Мукуро… – зеленоволосый в редких случаях называл своего любимого без приставки “сенсей”, – Тебе… понравилось?..
На это мужчина, поставив чашечку с кофе, поманил своего ученика к себе. Тот подобрался к нему поближе; Рокудо, взяв его за подбородок, прошептал:
– Запомни: меня ещё никто так страстно не удовлетворял, кроме тебя. Ты сделал это на удивление неплохо для первого раза. Я, честно, от тебя не ожидал… – он легко коснулся щеки Франа губами. Тот лишь немного покраснел, но в основном смущён не был – всё это казалось ему в порядке вещей. А если вспомнить, какое выражение было на лице синеволосого в тот момент… это действительно стоило того! Парень улыбнулся и, сам теперь схватив возлюбленного за подбородок, дразняще поцеловал Мукуро. Когда тот отстранился, то произнёс:
– Господи, ты уже даже целуешься точь-в-точь как я!
– Ну так я же твой ученик… Это вполне естественно, что я повторяю за тобой, – Кёнэ вновь легко коснулся губ репетитора и теперь отстранился насовсем. Рокудо тихонько засмеялся, откинувшись на спинку дивана и прикрыв ладонью лицо. Фран тоже слегка улыбнулся и продолжил пить уже подостывший кофе.
– Не забывай, тебе сегодня в школу и сдавать тесты. Ты хоть готов? – во взгляде мужчины читалась усмешка. Его ученик поперхнулся напитком и закашлялся – за свою готовность он ручаться не мог. Синеволосый сострадающе на него взглянул и похлопал по спине. Через некоторое время Кёнэ мог вздохнуть спокойно и поставил чашечку на стол – от греха подальше.
– Ты бы ещё чего смешнее спросил! – недовольно и хрипло проговорил парень, взволнованно поглядев на репетитора. Только сейчас Фран понял, что тему, которая обозначена у него в списке, он знал ну максимум на два. От понимания этого становилось стыдно – ведь наверняка подумают не на плохого ученика, а на то, что плохим является его учитель… А Кёнэ ой как не хотелось подводить своего любимого – он был готов уже прийти и сказать, что в своих незнаниях виноват он и только он, потому что не слушал и не слышал, а лишь предавался каким-то своим глупым мечтам. Да, эти с ума сводящие ласки сделали своё дело и довели его до такого состояния! Хотя нет, парень сам подался им и сам довёл себя до такого положения… Мукуро же просто смотрел со стороны на изменения, произошедшие в лице своего юного любовника, и, немного поразмыслив, вдруг бесстрастно выдал:
– Я пойду с тобой. – Зеленоволосый удивлённо глянул на учителя – не издевается ли он. Но лицо Рокудо выражало полное спокойствие и даже какое-то сострадание. Мужчина продолжил: – Ты же без меня пропадёшь. Так что в качестве поддержки я иду с тобой.
Кёнэ легко кивнул головой. Но всё-таки ему казалось, что его репетитор что-то не договаривает… Как будто синеволосый сделал для себя какой-то вывод и выжидает момента, чтобы рассказать о своих мыслях парню. Только вот чувствовал Фран, что вывод этот будет не из совсем приятных… Он уже вроде и начал догадываться, что такое может высказать ему возлюбленный, как тот, быстро встав с дивана, стал поторапливать мальчишку.
Через минут пятнадцать они уже вышли из дома, направившись в школу Кёнэ. За это время учитель и ученик перебросились лишь пару-тройками фраз, не больше. Какое-то тугое, неприятное молчание так и повисло между ними. А зеленоволосый прям ощущал, что это всё из-за него, из-за какой-то гадкой черты его скверного характера. Когда они вышли на улицу, то Рокудо даже не взял его за руку, как это бывало обычно. Парень заметно напрягся, чувствуя, что мужчина всё-таки на что-то обиделся… “Ну да, в последнее время я учился из вон рук плохо… Но я же исправлю”, – Фран, честно, действительно даже догадаться не мог, в чём мог быть виноват перед учителем. Если припомнить недавние дни, то Мукуро лишь просто обучал своего ученика, но вот тот… И тут Кёнэ неприятно осенило, хотя эта мысль ещё и не могла являться верной, – может, дело в том, что сам он, если уж быть честным, не хотел учиться, а слова своего репетитора пропускал мимо ушей? Парень часто прерывал того, говорил, что он слишком строг, и дальше шло всё будто по какому-то странному, но оттого не менее приятному плану – поцелуи, объятия, мягкая кровать… Только вот синеволосый в те моменты как-то необычно, в силу своего характера, не сопротивлялся и поддавался своему юному любовнику, но было видно, что делает он это не с большой охотой. Всё это принял во внимание Фран, но всё равно был не уверен, что так оно и есть. Надо было немного подождать. Может, ответы найдутся в будущем?..
Впереди стало виднеться здание школы. До него оставалось буквально пару минут – надо было пройти ещё через площадь и небольшой бульвар, прилегающий к ней. Снега уже мало где виднелось – лишь один голый асфальт и массивные камни, коими были мощены некоторые участки улиц и площадей. Мукуро и Фран шли неспешно, ведь оставалось совсем немного до школы. Они пересекли небольшую площадь и с сожалением смогли заметить, что фонтан на ней ещё пока не заработал – а так это зрелище было действительно потрясающим: мелкие брызги, сверкая на солнце, рассыпались в разные стороны, а причудливые формы, которые принимали струи, приятно удивляли своим разнообразием. Сейчас же это было просто серое невзрачное основание, ничем особым непримечательное. Фран так и не понял, к чему стал разглядывать его. Но что-то это всё-таки ему сейчас напоминало, только вот что?..
Наконец Рокудо и Кёнэ оказались на бульваре и, пройдя и его, оказались уже рядом с воротами школы. Они прошли через дворик, который становился особо красив лишь поздней весной – сейчас деревья только-только покрылись тёмными почками и от этого красивее не выглядели. Вот учитель и его ученик вошли в холл, далее, повесив одежду в гардероб, направились к кабинету директора. Как же Фран давно его не видел! Но, тем не менее, не соскучился. Мукуро остался где-то позади, а парень осторожно постучал в дверь. До жути родное “Входи, мусор!”, и зеленоволосый усмехнулся, поняв, что всё идёт так, как нужно. Занзас, судя по виду, был относительно спокоен и просто сунул парню очередные тесты. Сорренти как-то внимательно глянул на него своими красновато-карими глазами и вдруг выдал:
– Только если замечу, что твой учитель тебе помогает, сразу двойки по этим предметам поставлю. Понял? – лишних объяснений Франу и не потребовалось: он лишь кратко кивнул, про себя же удивившись, как это директор их заметил. Специально что ли высматривал? Кёнэ вышел в коридор, туда, где его ожидал Мукуро, и пошёл в ближайшую рекреацию, где чаще всего писал свои тесты. Он слышал, как синеволосый осторожно ступал за ним следом. Вскоре парень плюхнулся в мягкое кресло и положил листочки на стол, пока решив взяться за тест по алгебре. Он выудил из остальной массы именно тот листок и, взяв ручку, которая всё время лежала на этом столе, начал внимательно читать задания, шепча их себе лишь одними губами. Мукуро же аккуратно присел рядом, удобно раскинувшись в кресле и откинув голову назад.
Прошло уже минут двадцать, если не больше, а Фран так и не сдвинулся дальше пятого задания из десяти – да и то, первые два оставил на потом. Правда, понял Кёнэ для себя, что вообще впервые раз в жизни не знает даже, как решить это. Какой ответ правильный из предложенных четырёх? Нужно же это как-то решить, чтобы узнать, но… парень остро чувствовал себя… тупым? Да, скорее всего, ведь даже не знал, какую и формулу здесь использовать, каким путём пойти. Рокудо же, одним глазом глянув на примеры и увидя, что Фран за всё это время не подчеркнул ровным счётом ничего, тихо и как-то сухо проговорил:
– В первом ответ “в”, во втором “а”, третье нужно решить через дискриминант, ну а дальше наверное догадаешься, в четвёртом – “с”, а в пятом – ответ корень из трёх делённое на два. – Кёнэ едва успел обводить в неровные кружочки нужные ответы, вовсю благодаря своего учителя. Он диву давался, как так его Рокудо, глянув лишь одним глазом, смог так верно всё решить. Правда, он не знал, верно или нет, но доверял репетитору, поэтому думал, что ответы были правильными. Парень поднял полный благодарности взгляд на Мукуро и тихо ответил:
– Спасибо… – Синеволосый тяжко вздохнул и молча отвернулся. А Фран чувствовал себя так, будто был в чём-то серьёзно виноват перед учителем. Мужчина скрестил руки на груди и прямо спросил:
– Знаешь, как решить остальное? – Кёнэ честно помотал головой в стороны. – Неудивительно. На, возьми, это ответы на этот тест и на все остальные. Ты же сегодня сдаёшь алгебру, геометрию и итальянский?
Парень удивлённо кивнул. Рокудо достал из кармана маленькие листочки, на которых были видны аккуратные столбцы заданий и рядом буквы – ответы, написанные аккуратным, мелким и понятным почерком. Мужчина положил их рядом со своим учеником и, даже не глядя на него, встал и куда-то пошёл. А в груди у Франа что-то неприятно заныло – такая холодность Мукуро заставляла задуматься о поведении. Он понял, что… наверное, разозлил своего любимого тем, что ничего не учил, постоянно склоняя того провалиться в бездну нирваны и поскорее получить удовольствие. Кажется, зеленоволосый слишком увлёкся этим и забыл, какая у него стоит задача; то, к чему он так долго и усердно стремился – было бы обидно потерять всё это в раз, считая и то, что подготовка к экзаменам шла через одно место. И не по вине учителя, как может показаться на первый взгляд, а по вине самого ученика, которому полностью затуманила разум страсть – порок, который могут пересилить лишь сильные люди. И Кёнэ ощутил, как был виноват перед Мукуро; даже сейчас возлюбленный спас его от плохой оценки, однако, увы, не от плохих знаний. “Стыдно, стыдно, стыдно!” – думал он, тряся головой, и только хотел было остановить синеволосого, как не обнаружил его в рекреации. Ушёл. Куда? Фран был бы и рад сорваться с места, бросившись вслед за ним, но понимал, что лучше от этого не будет – и так времени на тесты оставалось немного, да и Рокудо, своим быстрым шагом, наверняка ушёл далеко и за пределы школы.
Парню было не впервые чувствовать стыд, но именно до такой степени – да, первый раз в жизни. Мукуро, его холодный взгляд, до самого конца бесконечная преданность и желание помочь… Вспоминая это, Фран чувствовал себя самым отвратительным человеком в мире. А он даже не замечал, как постепенно прерывал их уроки всё чаще и чаще, срываясь и заставляя Рокудо его всячески удовлетворять. А разве мог до безумия влюбленный мужчина как-то противиться желаниям мальчишки? Лично Мукуро – нет. И Кёнэ понял, что его разбаловали. Да и что уж говорить – он по жизни был легкомысленным парнишкой, никогда не заботящемся о чём-то, кроме его интересующего. Всю жизнь его обеспечивала всем и в самом лучшем качестве Хлоя, а в дальнейшем, если брать другую сторону жизни, и его репетитор, который одаривал парня такой любовью, какой ещё никогда никого не любил. И виноваты были не они, а сам Фран, который, поддавшись удовольствию, совершенно забыл про свои обязанности. И легкомыслие перешло все границы – он ещё никогда так не скатывался по учёбе. Да, было дело, когда он чего-то недопонимал, но сегодня… его знания обратились в ноль. В круглый, пустой ноль.
В самом ужасном настроении Фран быстро обвёл ответы в тестах, чувствуя, как совесть, будто какой дикий зверь, больно гложет его всего. Он сложил листки вместе и быстро отнёс их Сорренти. Кёнэ положил их на стол и уже собирался было закрыть за собой дверь, как услышал:
– Эй, зелёный мусор! Что ж это твой репетитор без тебя ушёл? Чего-то не поделили? – Парню показалось, или в глазах его директора действительно промелькнула искорка интереса и даже удивления?
– Не поделили… – тихо ответил зеленоволосый, немного развернувшись к Занзасу, – мою тупость не поделили, вот что…
