Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 49 страниц)
Телевизор, посудомоечная машина и кофеварка стали любимыми атрибутами новой жизни Нотта, и он не представлял, что будет делать, лишившись их в один страшный день. Шеклболт обещал, что поможет ему перебраться к матери в Австралию, и Теодор надеялся, что на «зелёном континенте» блага маггловской цивилизации окажутся столь же доступны. А если нет, то он закажет их доставку. Недаром он гордился тем, что сам разобрался с телефоном, работой почтамта и без подсказок прохожих нашёл дорогу в прачечную.
Еда у магглов тоже оказалась недурственной. Нотт по достоинству оценил батончики «Кэдбери» – ничем не хуже шоколадных лягушек, хоть не брыкались во рту, а уж помадки от «Торнтон» завоевали сердце Теодора с первого укуса.
Раз в неделю Тео, смешиваясь с туристами, прогуливался в районе вокзала Сент-Панкрас и пожирал глазами новенькое здание Британской библиотеки, которое вот-вот должно было открыться. Теодор трепетал от предвкушения, ему не терпелось очутиться внутри, пройтись по залам, вдохнуть пыль африканских манускриптов и рукописей Леонардо, погрузиться в море литературной истории. И всё это не раньше двадцать пятого июня – дня открытия, когда библиотеку посетит королева. Будь возведённый напротив крыльца библиотеки Ньютон волшебной статуей, а не куском бездушной бронзы, то уже расхохотался бы над приплясывающим от нетерпения Ноттом и ткнул бы его своим циркулем.
В общем, Тео на удивление быстро вписался в новую среду. Каждый день он открывал для себя что-то интересное и всё больше восхищался изобретательностью магглов. Неудивительно, что они зачастую не замечали магии под собственным носом, ведь их жизнь бурлила стремительным потоком. Стоило взглянуть хотя бы на рекламные слоганы, которые были повсюду: «Меняйся к лучшему!», «Драйв твоей жизни», «Попробуй что-то новое сегодня»… «Впусти прогресс в свой дом!» – призывала женщина с плаката навороченного пылесоса.
Блейз много путешествовал и видел всякое, но Тео мог поклясться, что он, не выезжая за пределы Англии, уже узнал больше бывшего друга.
Однако он был волшебником, а не магглом, и иногда его безумно тянуло поколдовать. Волшебная палочка всегда была при Нотте – мало ли что, и от невозможности воспользоваться ею иной раз перехватывало дыхание. Пролитое на пол горячее молоко шипело тихонько: «Экскуро». Разбитая тарелка звенела: «Репаро». Тео держался как мог, но пару раз давал слабину и с восторгом любовался искорками от простейших бытовых заклинаний. Основная причина, омрачавшая Теодору приобщение к маггловскому миру, заключалась в его соседе – угрюмом молодом человеке, поставившем на жизни крест. А звали этого беспросветного нытика – Драко. Малфой заперся в четырёх стенах и, раздобыв каким-то чудом колдорадио, с унылым видом слушал выпуски «Поттеровского дозора». Одно дело – умышленно не пользоваться магией, другое – лишиться такой возможности невольно и навсегда. Тео ему сочувствовал и пытался растормошить Малфоя, отвлечь, но всё бесполезно. От него Тео узнал о себе много «нового», успел побывать «книжным червяком», «скользким окками», «привязчивым лукотрусом», быть проклятым на трёх языках за то, что никак не оставлял его в покое. Драко, Драко…
Люпин предлагал Драко уехать в Ирландию и спрятаться в какой-то деревеньке с названием, которое мог дать только заика. Малфой отказался наотрез, сказав, что не перенесёт столько рыжих перед глазами. Настоящая же причина была в том, что земля Святого Патрика была слишком далеко от его дома. Волшебника бы это мало заботило, но волшебником Малфой как раз больше не был.
– Я не оставлю родителей! – воскликнул Драко, впервые поделившись с Тео тем, что лежало у него на душе. – Мама что-то придумала, чтобы обхитрить Тёмного Лорда, но ни одно колдовство долго не продержится. Я найду способ помочь ей выбраться из мэнора. Я покину Англию только с ней и отцом!
В груди Тео шевельнулось что-то вроде уважения к однокурснику, но от этого Драко не перестал быть занозой в заднице. Или меньше ныть. Или быстрее освобождать ванную.
Орден Феникса никак о себе не напоминал. Теодор получил зачарованный галлеон, и иногда Гермиона присылала ему сообщения – скупые уведомления на ребре монеты.
Так минули первые весенние месяцы. Панцирь Драко потихоньку трескался. Теодор всё чаще ловил друга на просмотре кулинарных шоу, которые напоминали ему о зельеварении и были понятны даже потомственному чистокровке, но какие мысли возникали в голове Драко, Тео с уверенностью сказать не мог. До одной майской ночи.
*
Первого мая он крепко спал, что случалось с ним до обидного редко. Вопль Драко заставил полусонного Нотта выскочить в коридор их крохотной квартирки. Малфой стоял в дверях и выглядел как взъерошенное чучело гарпии.
– Поттер сейчас в Хогвартсе! – выпалил Драко. – «Дозор» только что объявил. Тёмный Лорд тоже на территории школы!
Тео не тешил себя иллюзией насчёт Поттера – он никогда особо не верил в его победу. Этим утром взойдёт солнце и осветит всё тот же мир, в котором Тёмный Лорд будет уничтожать и принижать неугодных ему волшебников. Это обыкновенный прагматизм, реальный взгляд на вещи. Тео не мог себе позволить мечтать попусту. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что Гермионе удастся спастись.
– Орден, скорее всего, соберёт последние силы, чтобы нанести по нему удар, – задумчиво сказал Тео, поглядывая на новенькую волшебную палочку. Он даже не понял толком, насколько та послушна – соваться с ней в гущу боя было слишком рискованно.
– Орден, Пожиратели смерти, – торопливо выдохнул Драко, – все там!
– Ты же не собираешься отправиться в Хогвартс? – нахмурившись, спросил Нотт.
– Пусть сами разбираются, чья палочка длиннее, а я отправляюсь домой – в мэнор!
– Каким образом? Даже отыскав камин, ты не сможешь туда прорваться.
– Мы аппарируем к воротам.
Тео фыркнул, не сдержавшись.
– Мы?!
– Мы, – утвердительно кивнул Драко. – Сейчас всё внимание Тёмного Лорда сосредоточено на Поттере, и у нас появился шанс.
– Шанс на что, Драко? – обомлел Теодор. – Твой отец сейчас наверняка в Хогвартсе.
– Но моя мать наверняка нет! К тому же в подвалах мэнора полно пленников. Я не знаю, какую участь им уготовил Тёмный Лорд и как закончится сегодняшняя битва, но мы можем их вызволить, мы можем спасти их, Тео, – в осанке Малфоя появилась гордость, глаза засверкали, как у его чокнутой тётки, чем-то потусторонним, истинно блэковским. – То-то Тёмный Лорд и Белла удивятся! Пусть знают, что я, всего лишь сквиб, приложил к этому руку! Что я – не трус!
– Очнись, Драко. Нам не пройти через ворота, если в твоём поместье остался хоть один человек «Сам-Знаешь-Кого».
– А кто сказал, что мы пойдём через ворота? – сказал Малфой, и впервые за долгое время Тео увидел на его лице знакомую малфоевскую ухмылку.
*
Они бесшумно двигались вдоль ограды. Ветка больно оцарапала Тео руку – до этого ему удавалось аккуратно отодвигать ветви, но он сдержал готовое сорваться с языка ругательство. Драко двигался куда увереннее.
Сквозь дыры в пологе леса, обступавшего мэнор, серебристыми потоками струился лунный свет.
Статуя девочки, прижавшей палец к губам, пряталась в тени распустившего почки кустарника. Ночной ветер будоражил листву над её головой.
– Здравствуй, Лу, – прошептал Драко с нежностью в голосе. – Я вернулся.
Каменная ладошка, до этого сжатая в кулачок, распрямилась и потянулась навстречу Малфою через решётку.
– Возьми её за руку, Тео, и Лу проведёт тебя на ту сторону парка.
Нотт послушно исполнил указание Малфоя. Рука статуи оказалась необычайно холодной, а перемещение через прутья ограды – сродни проходу под ледяным душем. Тео словно только что обменялся рукопожатием с призраком, а может, так оно и было.
Через секунду Драко уже стоял рядом с ним в парке мэнора. Лу убрала палец от губ и улыбнулась, насколько может улыбаться мраморная статуя.
Все цветы в парке закрылись на ночь, зато их листья блестели так, будто были орошены звёздной пылью. В лужах стоялой воды на дорожках плавали сорвавшиеся за день лепестки. Красота наружная скрывала в себе внутреннюю гниль этого места.
Драко провёл Тео к восточному крылу дома. Дверь кухни поддалась после простейшей Алохоморы, и они вошли в особняк. Нотт потёр веки, чтобы быстрее привыкнуть к лишённому света помещению, но так ничего толком и не увидел. Малфой же не нуждался в Люмосе – он помнил здесь каждую мелочь.
Из кухни он вывел Нотта в длинный коридор и указал на немного выступающий из кладки в стене камень.
– Если нажать здесь, то откроется спуск вниз, к камерам. Я никогда там не был, так что…
Вдруг пальцев Тео коснулось что-то мокрое. Он отдёрнул руку и отшатнулся к стене. Два жёлтых мутных глаза таращились на него из темноты.
Драко издал смешок.
– Тише. Это Герд – охотничий пёс отца. Он уже старичок, почти не видит.
– Я чуть не околел от страха, – пробормотал Нотт, приходя в себя.
– То, что он вышел к нам – хороший знак, – сказал Малфой, поглаживая пса между ушами. – Герд не выносит волчий запашок. Значит, Грейбека в поместье сейчас нет.
– Ну здорово, – проворчал Тео. – Супер. Хоть об этом можно не беспокоиться.
– Куда сначала?
Герд зацепил зубами штанину Драко и потянул его в сторону холла.
– Всё решили за нас, – констатировал Теодор, и они втроём пошли к парадной лестнице мэнора.
Тео бывал здесь сотню раз и знал парочку укромных мест, где можно спрятаться в случае непредвиденной ситуации. Особняк Малфоев был ненамного больше имения Ноттов, но здесь чувствовалась женская рука. Хозяйка дома отвечала за убранство мэнора внутри и снаружи, пользуясь полным одобрением супруга.
Предки Драко дрыхли на портретах. Абраксас трубно храпел. Многие картины были скрыты гобеленами, чтобы свет не мешал спать изображённым на них колдунам.
Оказавшись на площадке второго этажа, Герд оставил своих спутников и засеменил к дверям хозяйской спальни. Он надавил лапой на ручку и проскользнул внутрь комнаты, стоило двери приоткрыться. Раздалось глухое единичное тявканье, после которого Нотт услышал обеспокоенный голос Нарциссы Малфой.
– Что случилось? Что-то с Люциусом?!
Драко перестал красться по дому на цыпочках. Он в два счёта преодолел оставшееся расстояние до спальни и ворвался внутрь. Тео чуть помедлил, проявив деликатность, пока Нарцисса со слезами приветствовала сына. Она была одета по-домашнему, на прикроватном столике лежала какая-то книга, горела свеча. Вот так жёны Пожирателей смерти ждут мужей с очередного рейда – не смыкают глаз. Так и мама ждала отца в день нападения на Отдел Тайн, откуда он прямиком отправился в Азкабан.
– Мама, идём с нами, – сказал Драко, выбравшись из объятий и повернувшись к Нотту. – Мы с Тео пришли за тобой.
– Пришли? Милый, вам опасно здесь находиться. Тёмный Лорд может вернуться с минуты на минуту.
– Я поставлю на то, что Поттер продержится дольше, – заметил Тео.
– Поттер? При чём тут он?
– Они оба сейчас в Хогвартсе. Орден Феникса приготовился к решающей схватке.
Нарцисса схватилась за сердце и пошатнулась.
– Люциус…
– Отец тоже там, да? Я так и знал, – выплюнул Драко. – Всё равно ждать больше нельзя. Мы сможем спрятаться в маггловском мире. Он огромен, мама. Отправь эльфа к отцу. Сделай это прямо сейчас!
– Но как же…
– Мама, пожалуйста, – голос Драко дрогнул и сошёл на шёпот. Он отчаянно заглядывал в глаза матери, пока та не кивнула. Сначала неуверенно, слабо, потом гораздо твёрже.
– Да… Хорошо. Пакстер! – воскликнула она, хлопнув в ладоши.
В центре комнаты возник домовой эльф, дряхлее которого Тео отродясь не видывал.
– Юный господин объявился, – просипел домовик и покачнулся, точь-в-точь как минуту назад его хозяйка.
– Не время для обмороков, – произнесла Нарцисса. – У нас мало времени. Вели Банни и Листику отправляться в Хогвартс, они должны найти хозяина и передать ему, что он должен срочно вернуться домой. Это вопрос жизни и смерти. Пусть так и скажут. Он должен их послушать.
– Пакстер отправится с ними!
– Нет, – возразил Драко. – Ты соберёшь всё самое необходимое и доставишь по этому адресу, – он вынул из кармана смятый лист бумаги, выдранный из кулинарного журнала. Поверх печатного текста Нотт разглядел надпись, оставленную убористым почерком Малфоя. Это же адрес их квартирки в Лондоне! – Запомнил? – спросил эльфа Драко. – А теперь уничтожь. Никому больше не говори, где нас искать.
– Хозяева, – эльф всхлипнул, из носа-картофелины потекло. – Разрешите вашему старому слуге отправиться с вами! Пакстер не знает другой жизни, он должен служить госпоже Нарциссе и юному господину Драко!
– О-о, – Нарцисса, растрогавшись, протянула к нему руку. – Пакстер, ты столько лет был со мной. Я бы ни за что с тобой не рассталась по своей воле!
Тео испугался, что эльф помрёт от счастья. Он рухнул в ноги миссис Малфой, вытирая глаза краем её же пеньюара.
– Время, – напомнил Нотт.
– Да, – согласился Драко, взмахом руки приведя эльфа в чувство, словно волшебство все ещё теплилось в его жилах. – Приказы не ждут.
– Они все будут исполнены! – с поклоном отозвался домовик и аппарировал.
– Мама, накинь что-нибудь, не требующее получасовой шнуровки.
Нарцисса призвала из гардероба обычный серый макинтош и больше не церемонилась с выбором одежды.
– Я готова, но, Драко… Как же Регулус?
– Брать его с собой слишком рискованно, – сказал Теодор, тщательно взвесив все «за» и «против». – Он Пожиратель смерти и служит Лорду по собственной воле.
– Это я виновата, – прошептала миссис Малфой. – Я солгала ему о Сириусе. Столько лжи…
Тео отвернулся от Малфоев и сказал:
– Поторопимся, нам ещё есть кого спасать.
Драко подхватил мать под руку, и они покинули спальню вслед за Ноттом.
– Мы собираемся открыть темницы, – сказал ей Драко.
– Да, да, – отозвалась Нарцисса, оказавшись на лестнице. – Но мы должны быть предельно осторожны. У ворот точно осталась охрана. Кто-то из Пожирателей смерти. А внизу пленников стережёт Питер Петтигрю. Я пойду первой. Он откроет мне дверь, после чего вы его сразу же атакуете.
– Не волнуйтесь насчёт этого, – заверил Теодор.
– Как ты могла забыть обо мне, дорогая сестричка?
Все трое резко развернулись и подняли головы. На верхних ступенях стояла Беллатриса Лестрейндж. Теодор впервые увидел знаменитую Пожирательницу смерти так близко.
– Драко, ты привёл к нам друга? – спросила она, надув губы, точно кокетка. – Тёмный Лорд будет доволен.
– Тео, беги! – вскричал Малфой.
– Он никуда не уйдёт, – зловеще произнесла Беллатриса, и палочка в её руке вытянулась в хлыст. Тео уже встречал Блэка, который мастерски орудовал огненным бичом – ничем хорошим та дуэль для Нотта не закончилась. – Твой отец, Теодор, сейчас дежурит у ворот. Может, позвать его? Он преподаст тебе урок. Или нет, лучше этим займусь я.
– Ты не посмеешь их тронуть, – сказала Нарцисса, загородив собой Тео и Драко. – Не в моём доме, Белла!
– Уйди с дороги, Цисси! – взвизгнула Лестрейндж, таращась на неё шальными глазами. – Даже не думай защищать этого предателя крови за твоей спиной! Только не ты! Я не позволю тебе очернить имя нашей семьи!
Нарцисса коротко рассмеялась.
– Что осталось от нашей семьи, Белла? От нашего имени? Безумие и гордыня. Нет! – воскликнула она, когда сестра приблизилась на одну ступеньку, и выхватила из-под плаща волшебную палочку, угрожающе нацелив её ей в лицо. – Ни шагу дальше! Я предупреждаю тебя.
– Ах, Цисси, мы обе знаем, ты не способна причинить мне вред!
– Драко! – не глядя на сына, продолжила миссис Малфой. – Уходи отсюда. Тебя это тоже касается, Теодор.
– Мама, нет! Я не оставлю тебя с ней.
– Идите! Займитесь Петтигрю.
– Ну уж нет, – прошипела Беллатриса, спускаясь всё ниже. – Я не позволю! – она замахнулась кнутом, по которому побежали электрические искры, такие же как по изломанному проводу кофеварки, когда Тео впервые включил её на высокой мощности.
Теодор приготовился отбиваться, но рука матери Драко перехватила Беллатрису за запястье, помешав ей размахнуться как следует. Лестрейндж резко повернула голову, из-за чего её чёрные пышные волосы пружиняще подпрыгнули. Женщины пристально уставились друг на друга.
– Драко, я жду, – строго произнесла Нарцисса.
Малфой слабо мотнул головой и побежал обратно в коридор, где находился тайный спуск в подземелья мэнора. Теодор последовал было за ним, но Драко внезапно остановился, и Нотт врезался в него сзади.
– Я справлюсь, – слабым голосом сказал Драко. – Помоги моей матери.
– Справишься?! Как, во имя Мерлина, ты собираешься справиться с Петтигрю? У тебя нет волшебной палочки…
– Я сквиб. Я знаю! – яростно перебил Драко. – Доверься мне. У меня получится! Теперь получится.
Тео замолчал. В такие мгновения возможно всё, так почему бы не довериться другу?
«Без магии ты наконец-то стал человеком, Драко», – печально подумал Нотт и выдохнул:
– Ладно.
Он поспешил назад – в парадный зал мэнора, позволив Драко скрыться в коридоре.
Волшебницы схлестнулись в бою у подножия лестницы, поочерёдно переходя от защиты к нападению. Обе мастерски владели тёмной магией, но Беллатриса, что неудивительно, всё же брала верх над сестрой. Она оттеснила её в сторону гостиной, нанося молниеносные удары, которые с каждой секундой становились всё опаснее. Гобелены на стенах дымились, люстра дребезжала.
Теодор ворвался в комнату, запустив в спину Пожирательницы смерти режущим проклятьем, но ведьма проворно уклонилась от разрушительного луча, словно ждала нападения. Она переместилась так, чтобы видеть обоих противников, не переставая улыбаться как безумная.
Тео передёрнуло.
Чокнутая тварь!
Её мастерство вызывало в Тео злость и восхищение. Тётка Драко обладала поистине удивительной магической силой, она умудрялась отбиваться, посылать проклятья в Нарциссу, попутно осыпая её оскорблениями. Рыча, она напоминала бешеную волчицу.
Беллатриса замахнулась палочкой, вновь удлинившейся в хлыст и полоснувшей воздух в дюйме от уха Теодора. Магическая волна удара прошла дальше и раскрошила в пыль часть камина. Решётка погнулась, а осколки мрамора, уголь и тлеющие щепки поленьев разлетелись по ковру. Три самых больших куска мрамора превратились в скорпионов и кинулись на Нарциссу. Самого крупного Нотт отпихнул ногой ещё на подходе. Он отвлёкся на мгновение, но этого хватило, чтобы пропустить удар. Короткий замах палочкой, и невидимая подсечка ударила Теодора под колени. Выронив палочку, он грохнулся навзничь и шмякнулся затылком об пол. Перед глазами поплыло, чернота обступила Нотта, проглатывая, поглощая…
Когда он пришёл в себя, то едва узнал гостиную Малфой-мэнора.
В стенах вокруг него образовались дыры – следы от угодивших туда заклинаний. Шторы висели рваными тряпками, а жерло раскуроченного камина выплёвывало огненных саламандр, разбегающихся во все стороны, разнося жар и пепел, но даже они гибли в Адском пламени, которое выплёвывала палочка Беллы.
Нарцисса взяла сестру на себя, приковав её внимание и давая Тео время очухаться.
– Вы недостойны быть Блэками! – кричала Беллатриса. Её платье было изрезано в районе рёбер с левой стороны, но она выглядела намного лучше Нарциссы, у которой едва хватало сил выставлять щиты. – Предатели! Все вы! Ты, Андромеда и Вальбургины щенки! Вы сгорите, сгорите все!
Тео попытался встать.
Ядовитая тварь, трансфигурированная Беллой, вскочила ему на грудь, потрясая жалом, и тут же рассыпалась в крошево, когда Герд смёл её своим телом и снова скрылся в дыму.
Со второго раза Теодору удалось подняться.
– Ненавижу! – срывая голос, твердила Лестрейндж. – Я убью тебя, Цисси. Тогда ты поймёшь, что я была права! Это место – хороший выбор для смерти. Посмотри, как красиво! Ты любишь этот дом, правда? Так полюбуйся на него сейчас, в огне он ещё прекраснее!
Она не видела Теодора, в этот раз точно – в таком дыму это было невозможно. Беллатриса оказалась в каком-то шаге от него, и тогда он подался вперёд, схватил её и рывком потянул на себя. Дикий гортанный вопль сотряс гостиную – в руках Тео оказалась не женщина, а разъярённая фурия. Она упиралась, извивалась змеёй и неистово мотала головой, так что волосы лезли Нотту в рот. Ногти, загнутые шипы, впились ему в предплечье, но он держал её, оттаскивая от матери Драко. От вспыхнувшей боли в руке Тео шумно вздохнул и чуть не захлебнулся раскалённым воздухом.
Беллатриса начала палить заклинаниями куда попало. Теодор услышал щелчок, посмотрел вверх и увидел хрустальный водопад, грозящий накрыть его осколками. Люстра падала.
Он разжал руки, позволив Пожирательнице смерти вывернуться, но было поздно. Поздно для них обоих.
*
Это конец. Боль притупилась, а жар подступающего пламени больше не тревожил. Ничто не тревожило, даже полоска раскалённого металла, впившаяся в ногу.
Теодор повернул голову. В какой-то миг он увидел человеческий силуэт в дыму, уворачивающийся от падающего сверху огня. Светлые волосы.
Нарцисса? Люциус?
Кто-то кричал, звал:
– Они где-то здесь! Скорее!
Мерлинова борода! Полоумная Лавгуд?
Драко удалось задуманное?
Топот ног.
– Тео? Тео!
И снова всё стихло, кроме чавканья пламени.
Волосы Беллатрисы Лестрейндж уже тлели, но её это не волновало. Она не двигалась, усыпанная подвесками люстры, как звёздами. Возможно ли?..
Нет. Теодор не хотел умирать рядом с ней. Скверная компания. Он не заслужил.
Где-то били часы. У Малфоев хорошие часы. И люстра у них хорошая: красивая, большая, тяжёлая… в одиночку не поднять. Закричать бы, но горло сдавила невидимая хватка. А снаружи сейчас так свежо. Листья ивы шуршали над прудом, и где-то неподалёку мягко улыбалась маленькая Лу. Мерлин! Как были прекрасны её руки, прохладные, восхитительные руки… и трава, зелёная, пахнущая самой жизнью.
Тео ясно представил её. Лечь бы туда отдохнуть.
«Я могу помочь».
Теодор только-только смежил веки. Видение весеннего сада так манило, что не хотелось открывать глаза и возвращаться в огненную ловушку. Но голос не отставал:
«Я дам тебе выжить. Нам выжить!»
Нотт прищурился, пытаясь понять, откуда исходил этот настойчивый призыв. Рядом никого не было видно, но Тео ощущал чьё-то негласное присутствие рядом. Его иллюзорный собрат по несчастью всё ещё цеплялся за жизнь, вот только где же он?
«Здесь».
Возле тела погибшей Пожирательницы смерти лежало что-то блестящее. Тео присмотрелся и опознал в этом предмете небольшое изделие из чёрного стекла в виде розы. Брошь.
«Вместе мы станем сильнее, обещаю. Возьми меня. Спаси меня из огня, и я сделаю тебя великим. Мы выживем, выживем, выживем…»
Теодору ничего не стоило дотронуться до этой вещицы – протяни руку, и готово, но он не спешил. Магия, истекающая из броши волнами, оставляла горький привкус на языке. Чем бы ни было то существо, что сидело внутри неё, от него исходила та же энергия, что от диадемы Равенкло, которую Тео нашёл в Выручай-комнате. То же зло.
– Не мешай мне умирать, – прошептал Тео, облизав пересохшие губы, и закашлялся.
Нет, до чего же скверная компания ему досталась!
Он вновь закрыл глаза, стараясь не замечать панический зов, нарастающий с каждой секундой.
«Лежи уже спокойно», – устало подумал Теодор, но ему самому в этом удовольствии неожиданно было отказано.
Нога заныла, когда часть кованой люстры отлетела в сторону. Чьи-то дрожащие руки дотронулись до Нотта, ощупывая шею и лицо.
Тео с неимоверным усилием приоткрыл глаза и увидел над собой перепуганного отца.
– Я вытащу тебя отсюда, сынок, – сказал он, и больше Тео не слышал ничего, кроме визга, донёсшегося из броши Беллатрисы Лестрейндж, когда адский огонь проглотил её, как и прочий хлам.
========== Глава 66 – Том Риддл ==========
Иногда Том спрашивал себя, в чём разница между чистокровными волшебниками и охотничьими собаками, выезжать с которыми когда-то обожали Риддлы. В их особняке была шикарная псарня.
В тот день, когда Том появился в Литтл-Хэнглтоне впервые, он ещё издали услышал звонкий лай, а приблизившись, увидел на выгуле не менее двух десятков гончих за толстой решёткой вольера. Риддлы любили парфорсную охоту и отмечали своих питомцев, выстригая вензель «R» у них на боку.
Что стало с собаками после смерти хозяев, Том понятия не имел: подохли, осели в приютах, пошли по рукам сердобольной прислуги… Их метки на боках наверняка исчезли через пару лет, чего не скажешь о людях, которых Том клеймил своим знаком. От Чёрной метки невозможно избавиться, как и нельзя скрыться от того, кто её оставил. Многие Пожиратели смерти расценивали её как награду, но были и те, кто принимал её с неохотой. С такими волшебниками приходилось поработать, понатаскать их, как породистых щенков…
Трэверс и Джагсон были похожи на немецких легавых: исполнительные, быстрые, послушные. Подобно псам-добытчикам, они доставляли в руки Тома богатый улов, подвергая проклятью Империус самых неуступчивых волшебников. Хороший пёс обязуется поймать добычу, а что с ней делать дальше, решает его хозяин. Так было и здесь.
Абраксас и Люциус всегда напоминали Тому английских сеттеров. С ними приходилось проводить больше времени, чтобы они считали себя исключительными и полезными. Впрочем, польза от них была весьма и весьма ощутимой. Малфои обладали чутьём на продажных чиновников и водили знакомство со многими волшебными семьями, представители которых заседали в Визенгамоте. Но, как и сеттер, Люциус оказался привязан не только к хозяину. Заделав блэковской девке ребёнка, он стал осторожнее и ленивее. Абраксас, получив внука, вовсе отошёл от дел. Семья превыше всего.
Они были нужны, их надо было выделить, задобрить, впечатлить. Том оставил им на хранение великую ценность – свой дневник, хранивший на страницах осколок души его самого. Самый первый и любимый крестраж. Самый сильный. Зря. Как оказалось – зря.
Загнав лисицу или зайца, некоторые собаки мгновенно разрывают их на мелкие части. Так вёл себя Макнейр со своими жертвами, частенько лишнего позволял себе и Селвин. Спускать их с поводка всегда следовало с осторожностью. Кинь таким шмат мяса, за которым можно побегать, – и они будут лизать тебе пальцы. Том даже удивился, когда ему сообщили об участи Селвина. Он-то думал, что у того вовсе нет души, а всё же дементор нашёл, чем полакомиться.
Больше всего Том любил своих «гончих»: Антонина и Лестрейнджей. Преданные, выносливые, по-хорошему злые, если дело касалось врага. Грациозные в бою, отличные тактики, им можно было поручить любое задание, не опасаясь возможного провала – его не будет. Отца Рудольфуса Том знал ещё со школы, его сыновья отличались той же верностью делу. Их стоило поощрить, и Том доверил им чашу Хельги Хаффлпафф, которую семья Лестрейнджей берегла как бесценную реликвию своего благодетеля.
Крэбб и Гойл – вылитые английские бульдоги: чтобы вытащить их из конуры, надо показать им кость. Никакой пустой суетливости. За тёпленькие места в Отделе магических игр оба были бесконечно благодарны, а ведь Том едва ли шевельнул пальцем, чтобы их ими обеспечить. Всё сделал Эйвери-старший. Вот уж незаурядный экземпляр. Помесь шарпея и мастифа. Великанья кровь, слава Мерлину, не отразилась на его мозгах – только на телосложении.
Был ещё Нотт. Сэмвелл выпустился из Хогвартса вместе с Томом и уже тогда усвоил правила игры, как ротвейлер, прошедший жёсткую дрессуру. Вспышки ярости выливались в настоящее бедствие для его противников во время схватки. Том никогда не сомневался в его тупой беззаветной преданности их «высшему делу». Однако болезнь превратила Сэмвелла в колченогого болванчика, а его сын не унаследовал от отца и толики нужной для дела хватки. Размазня.
Вообще это было забавно. Нотт, умник Розье, Мальсибер и Абраксас Малфой – да никто не понимал, что «высшим делом» для Тома всегда был сам Том. Ни чистота волшебной нации, ни восстановление прав и преференций старых семей, ни борьба за места у кормушки министра никогда не являлись для него приоритетом. Только Том – Волдеморт.
В какой-то момент азарт заводчика заставил его обратить внимание на Блэков. Эта семья обладала большим влиянием в нужных ему кругах. Втереться к ним в доверие было вызовом, ведь действовать против них силой свора Тома никогда бы не решилась. Он дёргал за нужные ниточки, играя на гордыне Блэков, но Альфард был слишком беспечен, Орион – ленив, а столетний Арктурус – упрям. Иметь с ними дело представлялось невыносимым. Том кое-как наладил связи с Поллуксом – тот из вредности всё делал наперекор брату. У них с Арктурусом шла давняя вражда.
Пришло время закрепить результат. Том отправился к Блэку с подарком – брошью Годрика Гриффиндора. Найти её стоило Тому немалого труда, но так или иначе в его власти оказались артефакты всех четырёх Основателей Хогвартса, как он когда-то и мечтал. Четыре крестража из семи задуманных.
И что же он увидел, явившись с великолепным даром в поместье Блэков в Бери? Привыкший к «гончим» и «борзым» Том внезапно столкнулся с вальяжным «котом». Поллукс Блэк рассматривал брошь, как дешёвую безделушку, попутно почёсывая пузо и усмехаясь в усы.
– Занятная вещица, – сказал он, вернув её Риддлу без всякого сожаления. – Но от неё так и веет Тёмной магией.
Том поморщился.
– Мне казалось, ваша семья…
– А что с ней? Продолжай, – грозно проговорил старик, и Лорд Волдеморт впервые с момента выпуска ощутил себя школьником, запутавшимся в ответе на экзамене. Нет. Вообще впервые. – Что с моей семьёй?
– Она не имеет предубеждения против артефактов такого рода, – с располагающей улыбкой закончил Том. – Вы гораздо мудрее многих несведущих.
– Зачем мне артефакт, который не приносит владельцу пользы, только вред? От него нет выгоды. Да, он дорого стоит, и на него всегда найдутся желающие, но мы, Блэки, не испытываем затруднений ни в деньгах, ни в авторитете.
– Это любезность, – настаивал Риддл. – В честь вашего юбилея, мой друг. И людей, и богов подкупает хороший подарок. (1)
– Хороший? Я не уверен, не знаю, какая гадость в нём сидит, но я достаточно сведущ в таких вещах, чтобы оценить риск владения ими. Твоё внимание мне приятно, Том, но с подарком ты явно прогадал. Я не приму его.
Риддл был готов заавадить строптивца на месте. Да как он смел?!
– Если подарок понравился, значит, ты отдал часть своей души, (2) – сказал Том. – Мне жаль, что с вами вышло иначе. Моя оплошность. Впредь я буду тщательнее подходить к выбору в отношении вашей семьи.
Отказ был непредвиденным. Том ощущал вскипающую злость, покидая особняк Блэков, как вдруг перед ним появилась ведьмочка, порвавшая бусы. В ней было всё то, что Том так ценил в своих подчинённых: охотничья хватка, пренебрежение к заведённым порядкам, острый ум и дерзость, над которой можно было поработать, чтобы воспитать из юной мисс Блэк королевскую гончую. Впечатлить её ничего не стоило – незамысловатый трюк с цветком и присмиревший кролик. Детский восторг был не чужд даже внучкам Поллукса.
