Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 49 страниц)
– Оно не диагностируется стандартными детекторами. Дочь прежнего владельца принесла её вчера. Папаша девчонки заводил эту штуку каждый день и довольно скоро спятил.
– Полагаю, его свело с ума пение авгурея, – безразличным тоном сказал Том, выпрямившись. – Так написано на крышке.
– Не может быть! Я бы заметил, – возразил Горбин, оторвавшись от работы.
– Взгляните на руны. Здесь. И здесь.
Горбин покрутил шкатулку в руках, тупо всматриваясь в непонятные закорючки, и с кривой улыбочкой покосился на Тома.
– Умник, значит. Пойдём, покажу тебе что-то… – он развернул ткань, и глазам Риддла открылась чёрная, будто обугленная в доменной печи рука. Ссохшаяся пятерня призывно растопырила пальцы, намекая, что не прочь подарить любопытствующему крепкое рукопожатие.
– Рука Славы, – констатировал Том. – Рука повешенного, «Разбойничий фонарь». Я видел похожий экспонат в музее Уитби.
– В музее, – презрительно выплюнул Горбин. – Магглы и не подозревают, какой силой обладают вещи, хранящиеся под их носом. Вставь в неё свечу, и её свет будет виден только тому, кто держит Руку…
Том проявлял интерес ко всему, что показывал владелец магазина, начиная с закупоренных в сосуд слёз русалок и заканчивая чашей майя, используемой во время жертвоприношений. У Юджина были нужные качества для ведения бизнеса, но недостаток знаний осложнял работу с зачарованными артефактами. Сам того не заметив, Горбин показал Риддлу магические диковинки, которые собирались годами, иногда не совсем честным путём.
Он так увлёкся, что пропустил тот миг, когда Том шевельнул палочкой, и Рука Славы, словно огромный чёрный паук, подползла к Горбину. Одно неловкое движение, и его запястье угодило в ловушку её мёртвой хватки. Кости, ломаясь, затрещали. Горбин смачно выругался, вцепившись в жёсткие пальцы висельника в попытке отодрать их.
– Депульсо! – приказал Риддл, взмахнув волшебной палочкой.
Рука Славы дрогнула, и её пальцы медленно раскрыли капкан.
Горбин задумчиво изучил отпечатавшиеся на запястье синюшные следы и с прищуром взглянул на Тома.
– Кажется, помощник мне всё-таки пригодится…
Гарри, наблюдавший за этой сценой, щедро предложенной ему к просмотру медальоном, в очередной раз поразился тому, как легко Риддл манипулировал людьми – он будто предугадывал их дальнейшие шаги.
Вот и Горбин пал жертвой его интриг. Том не зря считал лавку перспективной: с помощью магазина он вышел на артефакты, связанные с именами основателей Хогвартса, познакомился с Хепзибой Смит. Он убил её и использовал для ритуала создания из чаши Хельги Хаффлпафф очередного крестража.
Теперь же сам Волдеморт от него и избавился.
Переоценкой своих сил страдали даже злодеи.
Сейчас, оставшись один в кухне Мюриэль, Гарри вновь перенёсся в его сознание. Увиденное его не обрадовало: Волдеморт летел по небу. Впереди возвышался горный массив.
– Дело дрянь, – заключил Гарри, возвращаясь. Он так крепко стиснул медальон, что символ Слизерина отпечатался на внутренней стороне ладони. Его охватила мигрень, от которой, казалось, череп вот-вот расколется.
– С кем ты разговариваешь, Гарри? – спросила Гермиона, встав рядом с ним.
Он сдёрнул с носа очки и провёл ладонью по лицу.
– Сам с собой.
– Бывает, – сказала Гермиона.
Её фигура казалась тонкой, сгорбленной, а взгляд был задумчиво и горько устремлён вдаль. Она грела руки о бока пузатой кружки с горячим молоком. В призрачном свете казалось, что Гермиона пила лунную росу.
– «Тот-Кого-Нельзя-Называть» нашёл Грегоровича, – слова с трудом давались Гарри, меньше всего на свете он хотел пугать друзей ещё больше, – но не Бузинную палочку, он ищет её, ищет. Мы должны его опередить, найти её самим!
– Я тоже о ней думала, Гарри, но Дамблдор дал тебе совершенно ясное задание – отыскать крестражи.
Поттер сжал края подоконника. Она не понимала. Он ощущал себя ребёнком, которому Санта вручил игрушку, но запретил в неё играть. Дамблдор хотел, чтобы он знал о Дарах, но не искал их?
– Нам не нужно этого делать. «Тот-Кого-Нельзя-Называть» от них избавляется, – сказал Поттер и лишь тогда всецело осознал, что, по сути, так оно и было. Волдеморт облегчал им работу, в какой-то мере возвращая своей душе целостность. Он был вынужден собирать себя по кусочкам. Зло настолько укоренилось в нём, что человеческое тело попросту не выдерживало.
– Что? Как ты узнал? – всполошилась Грейнджер. – И до сих пор молчал?
– Я сам только недавно это понял, – пробормотал Гарри.
– Опять видения, – Гермиона не спрашивала, а утверждала. Он не стал её разубеждать. Она недовольно глянула на него из-под упавших на лоб волос и всё же спросила: – Сколько у него осталось?
– Змея и чаша больше не в счёт.
– Уже что-то.
– Угу.
– Меч у меня в сумочке, – сказала Гермиона, медленно сделав глоток. – А медальон… он у тебя?
– Нет, – солгал Гарри, сунув руки в карманы. – Я спрятал его на Гриммо вместе с клыком василиска.
– Ну ты даёшь! Сколько дней прошло? А Снейп? Надо покончить с медальоном, теперь нет смысла ждать. Может, твои видения покажут тебе следующий шаг «Того-Кого-Нельзя-Называть» или наведут на оставшийся крестраж. Всего один, Гарри, представляешь? Мы как никогда близки к цели.
– Ты не возражаешь? – удивился Поттер. – В смысле, не прочитаешь ни одной нотации о том, какой я самонадеянный дурень?
– А что бы это дало? – устало откликнулась Гермиона. Она села на подоконник и прикрыла веки.
Слова подруги не слишком утешали.
– Ты всё равно останешься самонадеянным дурнем, – она негромко усмехнулась, стараясь звучать позитивно. – Самым везучим на свете.
– С друзьями мне точно повезло, это правда. Расскажешь, что там у вас произошло?
Гермиона открыла глаза и посмотрела ему прямо в лицо.
– О чём это ты?
Он пожал плечами.
– Сколько дней прошло? Пора бы уже – колись. В последний раз, когда мы виделись в «Норе», Блэк не горел желанием помогать нам, а ты называла его эгоистичным избалованным снобом.
– Он и сейчас эгоистичный избалованный сноб, – припечатала Гермиона.
– Как скажешь, – Гарри попытался ободряюще ей улыбнуться. Они слишком хорошо друг друга знали. Гермиона не была бы самой собой, если последнее слово не оставалось за ней.
Она пожевала губу и спросила, глянув на него из-под ресниц:
– Почему ты спросил?
– Потому что ты выглядишь так, словно тебе нужен совет хорошего друга, – простодушно ответил Поттер. – Обычно я занят по четвергам, но для тебя сделаю исключение. Консультирующий психотерапевт Поттер к вашим услугам, – он надеялся вызвать у подруги улыбку, но её не последовало. – Выкладывай.
– Я сделала ему больно, – прошептала Гермиона, поставив рядом с собой кружку. Пар от быстро остывающего молока завитками поднимался вверх, гипнотизировал. – Регулус сказал мне кое-что, к чему я была не готова.
– Он тебя обидел?
– Нет! – воскликнула Грейнджер и, виновато покосившись на дверь, намного тише добавила: – То есть да, но уже потом. Я не знаю, как тебе объяснить. Я запуталась. Не люблю чего-то не понимать.
– Никто не любит, но ты – Гермиона Грейнджер! Девочка, выдержавшая взгляд василиска и объятия великана, обуздавшая время. И я ещё ничего не сказал о твоём коронном хуке справа. Малфой в тот день челюсть уронил не только от удивления. Ты никогда не пасуешь перед трудностями.
– Запиши эту речь, я хочу услышать её на своём дне рождения, а лучше получить в письменном виде.
Гарри усмехнулся в кулак.
– К сентябрю я сочиню новую.
Какое-то время они провели молча, думая каждый о своём.
– Я вижу, у тебя что-то на уме, – Гермиона внимательно посмотрела на него. – Только не исчезай, Гарри. Мы сильнее, когда вместе. Мы – команда.
– Куда я денусь…
– Это не шутки!
– Только не надо накладывать на порог моей комнаты воющие чары.
– За кого ты меня принимаешь?
– Ты не хуже меня знаешь, какой можешь быть упёртой, когда захочешь, – сказал Гарри, отодвинувшись от окна и озорно поглядев в смешно округлившиеся глаза Гермионы. – В конце концов есть окно, – затем он тёплым тоном добавил: – Утром я отлучусь на Гриммо и сразу же вернусь. Обещаю.
– И ничего я не упёртая, – пробурчала Гермиона. Она вытерла запотевшее от пара стекло и слезла с подоконника, прихватив кружку.
Гарри легонько толкнул подругу в бок, её рука дрогнула, и часть молока выплеснулась на пол.
– Ну вот! – воскликнула Гермиона.
– Был бы здесь Живоглот…
– Да уж.
– Фред сказал, что они не успели его захватить, когда покидали «Нору». Он убежал. Но ты не переживай за него. Твой кот волшебный. Найдётся.
Гермиона вяло кивнула.
– Как и Хедвиг. Скучаешь по ней?
– Она была моим первым другом в волшебном мире, – признался Гарри. – Когда она улетала на охоту, а я оставался в доме Дурслей, то немного завидовал. Мне пришлось выпустить её, когда мы собирались покинуть дом Уизли. А как там… – он запнулся, —…в Хогвартсе?
– Не так, как раньше.
– А ребята?
– Настоящие львы! Невилл изменился до неузнаваемости: он так возмужал!
Гарри ощутил прилив гордости, и вместе с тем пришла тоска.
– Иногда я жалею, что судьба быть Избранным выпала мне, а не ему.
– Послушай, так нельзя…
– Знаю! – невольно вспылил Поттер и добавил намного тише: – Я знаю, Гермиона. Мне самому противно, но разве я виноват, что мечтал о нормальном детстве? Родители Невилла в больнице, уж лучше смерть… наверное… Но у него хотя бы есть бабушка, она его любит, а я… вот. Я – полный кретин, правда?
– Ты мой лучший друг, – сказала Гермиона. – Остальное меня не волнует.
– Когда всё закончится, мы вернёмся в Хогвартс, – проговорил Гарри, старательно пряча глаза, которые внезапно защипало, – зайдём на посиделки к Хагриду и съедим по каменному кексу, потом навестим Клювокрыла, обойдём весь замок и под вечер устроим в гостиной Гриффиндора самую крутую вечеринку за всю историю школы!
– С вейлами и огневиски? – с дрожащей улыбкой спросила Гермиона.
– Ага! А ещё с фейерверками Фреда и Джорджа, живыми «Ведуньями» и фонтаном из шоколада!
– А фонтан-то тебе зачем?
– Понятия не имею, – искренне сказал Гарри. – Но пусть будет!
– А рядом фонтанчик «Vimto». (3) Я сто лет не пила «Vimto»!
– Да будет так! – провозгласил Гарри, и они вместе тихонько засмеялись.
– Как твои руки? – спросила Гермиона. – Ещё болят?
– Мазь Флетчера сотворила маленькое чудо, – признал Поттер. – Ожоги прошли, и следа не осталось.
– Удивительно, да? Тебе повезло, что этому проходимцу так всё к рукам и липнет. Эту мазь будто сам Агриппа сделал.
– Ага…
Остаток вечера они провели, беседуя обо всём и ни о чём. Давненько такого не было.
– Я положу меч на твою кровать. Он должен быть у тебя, – наконец произнесла Гермиона. – А… хочешь, пойду в дом Блэков с тобой?
– Зачем? У меня есть мантия папы, так что как-нибудь справлюсь без охраны.
– Да ну тебя, – усмехнулась Гермиона и ушла, оставив Гарри в полумраке кухоньки.
Всего один крестраж, не считая медальона.
Гарри достал украшение из кармана, куда успел его незаметно сунуть. Шесть осколков души. Шесть ли? Может быть, они все ошибались?
*
Гарри впервые был на Гриммо один. Дом вызывал у него тоску и ничего более. Его мысли занимало другое.
Клык василиска лежал нетронутым в буфете. Гарри сунул его в рюкзак, затем зажёг свет в коридоре и отыскал среди портретов многочисленной родни Сириуса единственного, кто мог ответить на его вопросы, вот только рама некстати пустовала.
Помедлив, не зная, будет ли толк от его действий, Гарри постучал по её нижней части.
– Профессор Блэк, – Поттер приблизил лицо к холсту и прокричал: – Финеас Найджелус!
– Незачем так орать.
На портрете появилась недовольная физиономия пожилого колдуна. Зелёная кисточка волшебной шляпы живописно спадала ему на ухо. Финеас элегантным жестом откинул её назад и огладил бороду.
– Поттер.
– Ожидали увидеть кого-то другого?
– Моего праправнука, если на то пошло, хотя он не стал бы повышать голос на предка…
– С Регулусом всё хорошо, – нетерпеливо сказал Гарри. Ещё не до конца понимая, откуда в нём взялась уверенность, он посмотрел в глаза мистера Блэка и спросил: – Кому вы рассказали, что мы с друзьями поселились в этом доме, и кто прислал сюда Флетчера?
Комментарий к Глава 41 – Гарри
1) В июне 1944 года немцы приступили к ежедневным налётам на английские города с использованием самолетов-снарядов Фау-1. Жители британской столицы прозвали их «жужжащими бомбами» за издаваемый их двигателями характерный звук.
2) Леонард Спенсер-Мун – двадцать пятый министр магии Великобритании (1939-1948).
3) «Vimto» – знаменитая газировка родом из Англии. Рецепт включает в себя сочетание фруктовых соков: виноградного, чёрной смородины и малины.
========== Глава 42 – Северус ==========
Он внутри калейдоскопа. Безумие красок, свечи, огни, расфуфыренные гости… всё кружилось, сияло, звенело… Французское барокко с его нарочитой роскошью вызывало у Северуса мигрень. Приём, организованный в честь прибытия иностранной делегации, не уступал по помпезности Святочному балу, устроенному три года назад. Правда, в то время часть «высоких» гостей, присутствующих на сегодняшнем вечере, отбывала срок в Азкабане.
Мадам Забини постаралась на славу, превратив мрачный особняк в сверкающую ёлочную игрушку. Повсюду блистали хрустальные плафоны из изумрудного стекла в серебряной оправе, на аккуратных столиках выстроились предметы роскоши в стиле Версаля, вазы с цветами и прочий аристократический мусор, на полу развернулся художественный паркет. Никакой английской сдержанности, классической строгости и мрачной величественности – одно показное благополучие!
Насмешка. Нелепица. Видели бы бывшие хозяева поместья, во что превратился их дом. С другой стороны – поделом им. Поделом всем Блэкам, живым и мёртвым. Их поместье в Бери-Сент-Эдмендсе давно отошло в руки Люциуса, а тот распорядился им так, как пожелал Волдеморт. Малфой-мэнор изначально не рассматривался в качестве места для приёма зарубежных гостей, Лестрейндж-парк – тоже, а свой милый особнячок в Уэльсе мадам Забини, на чьи плечи Повелитель возложил все хлопоты по устройству торжественной встречи, посчитала слишком маленьким и скромным для достопочтенной публики.
Северус никогда не бывал здесь прежде, но тонко чувствовал, что особняк Блэков, как и другие волшебные дома, был с характером. Угрюмый, сварливый старикан, он обладал капризностью ребёнка, разбуженного громкой музыкой и вынужденного бодрствовать из-за развлекающихся гостей. Гул оркестра заглушал сердитый скрип доспехов в галерее и свист сквозняка в коридорах, где будто кто-то невидимый дышал в затылок и скрёб по стене когтями, злобно шепча: «Убирайтесь! Вон! Вон!».
Снейп не сомневался, что дом напичкан самыми неприятными заклятьями, но к ним примешивалось что-то ещё, настолько древнее, что Северусу становилось не по себе.
Нарцисса, выросшая здесь, казалось, ничего не замечала. Она приветствовала гостей с заученной прохладцей, что не мешало ей осыпать прибывающих по каминной сети магов дежурными комплиментами на нескольких языках.
Мальсибер, пристрастившийся к вымоченной в коньяке вишне, облюбовал местечко возле стола с закусками во влажно-синем отблеске люстры. После освобождения из тюрьмы он всё чаще искал покой в пьяном забвении.
Северус направился к старому другу, надеясь, что ещё не поздно увести его в противоположную от соблазнов сторону. Да и друга ли?
– Ты перевёртыш, Сев, – сказал на днях Мальсибер, когда Снейп варил ему на ночь глядя антипохмельное зелье. – Думаешь, я не понял? Двойную игру ведёшь.
Снейп не спешил с ответом, методично помешивая варево. Перед внутренним взором мелькали события последних дней и настойчиво гремело:
«Какие доказательства? Где я ошибся?!»
– Вот приду в себя к утру и обвиню тебя в измене Тёмному Лорду.
– Иди, Персей. Он тебя наградит, – ответил Северус, зачерпывая зелье и наливая его в деревянную кружку, – повернёт время вспять и отмажет тебя от Азкабана.
Мальсибер не стал спорить, лишь кивнул, молча сделав глоток.
Рассвело, но либо Персей так и не пришёл в себя, либо нужное утро так и не наступило…
Толпа гостей растеклась по дому. Людской поток подхватил Северуса и увлёк в другую часть комнаты – подальше от Мальсибера, со скоростью плотоядного слизня покончившего с пьяной вишней и перешедшего на ромовые трюфели, что не мешало ему озорно посматривать на груши в белом вине.
– …соблюдать все взятые обязательства, – долетел до Снейпа голос Люциуса. – Мы уважаем международный Статут о секретности.
– Я не сомневался, что вы так скажете, – выпустив струйку сигаретного дыма, ответил мужчина в тирольской шляпе.
Его сосед с ярко выраженным французским профилем степенно кивнул в знак согласия.
– Мы наслышаны о проблемах, с которыми столкнулся господин Тикнесс на новом посту. Беспорядки, теракты, нападение в стенах Министерства магии в конце концов! Этот злодей, малолетний преступник…
– А’рри Потте’г, – с сильнейшим акцентом произнесла подошедшая к ним женщина, играя бокалом пунша. – По-моему, это так захватывающе! Юный ‘геволюционе’г с эмблемой огненной птицы на знамени – знаком воз’гождения из пепла…
– Ради Мерлина, Паола, не романтизируй образ преступника. Точно так же начиналась история с Гриндевальдом…
– Вы только что сравнили семнадцатилетнего Поттера с Геллертом Гриндевальдом? – издевательским тоном поинтересовался Снейп. – Мальчишка лопнет от… важности, если услышит подобное.
Впрочем, Поттера сейчас занимали совсем другие вещи. Он повадился терзать Финеаса Найджелуса своими подозрениями. Северус был к этому готов. Отправлять на Гриммо Флетчера, вооружённого клыком василиска, с самого начала представлялось ему рискованным предприятием.
– Поттер считает, что Флетчера подослали к нему вы, Альбус, – сказал Финеас, вернувшись как-то с площади Гриммо.
– Каким образом? – едко поинтересовался Снейп, опередив Дамблдора с вопросом.
– Версий у него предостаточно, не сомневайтесь, начиная с тайного завещания с дополнительными указаниями и заканчивая совершенно безумными умозаключениями.
– Утолите же наше любопытство, мой друг, – с завидным спокойствием попросил Альбус.
Блэк напыщенно хмыкнул в бороду.
– Мальчишка всерьёз считает, что вам удалось выжить после Авады и падения с башни.
– Директор-Который-Выжил, – просмаковал Снейп, не удержавшись от колкости. – Вера Поттера в вас просто потрясает!
– Это ненадолго, Северус, – печально проговорил Дамблдор. – Ему пора узнать правду. Без медальона и змеи Том стал уязвимее. После вашего рассказа о той ночи в Годриковой Впадине я уверен, что Том не остановится на Нагини. Он невольно помогает нам, уменьшая число собственных крестражей. Тёмная магия изуродовала его тело слишком сильно. Думаю, он сойдётся на чём-то одном.
– Чаше? – предположил Северус.
– Или вещи, принадлежащей Ровене Равенкло. Мы до сих пор не знаем, что это, только предполагаем…
Итак, два, а то и вовсе один крестраж, отделяли сына Лили от смерти. Северус прекрасно знал, что рано или поздно ему придётся встретиться с Гарри. И для чего?! Чтобы сообщить ему: «Вы должны умереть, Поттер. Будьте так любезны».
– Надеюсь, до таких размахов малец не дорастёт, – словно угадав упаднические мысли Снейпа, сказал француз. – И всё же есть в этом что-то подозрительное, в их связи с Дамблдором. Не так уж и прост был старик.
– Ничего удивительного: Альбус Дамблдор жил интригами, – со льстивой вкрадчивостью поддакнул Малфой. На вечере он походил на себя прежнего – элегантно одет и тщательно причёсан. Не хватало только волшебной палочки в кармане, о чём его собеседники, конечно, не догадывались. Будь Люциус отважнее, он давно бы приобрёл новую палочку взамен старой. Бизнес Кидделла в Косом переулке процветал после ухода Олливандера со сцены. Но Люциус не смел переступать порог его лавки. Тёмный Лорд, пусть и косвенно, лишил Малфоя права пользоваться магией, и Люциус покорно нёс наказание. – Вы читали вышедший недавно бестселлер от Риты Скитер, мсье Бонаккорд? Почитайте. Вы на многое взглянете по-новому.
Мадам Бонаккорд вздохнула, с особым удовольствием подчёркивая гуттуральные «р»:
– Меня всегда тянуло к загадочным сильным личностям. Поданные блюда, конечно, чудесны, Люциус, но я п’гибыла сюда не для того, чтобы убедиться в кулина’гном масте’гстве английских эльфов. Я жажду увидеть Волдемо’гта.
По лицу Люциуса прошла судорога. Колдун в тирольской шляпе закашлялся.
– Увы, он не сможет почтить нас визитом, – справившись с голосом, ответил Малфой.
С тех пор, как Тёмный Лорд отправился на поиски Грегоровича, Пожиратели смерти вздохнули с облегчением. Волдеморт всё реже устраивал собрания, а значит, и показательные выволочки с применением Непростительных к провинившимся приспешникам пока откладывались. Северус и вовсе не видел Повелителя с конца октября. Месяц отдыха – настоящая роскошь.
– Какая жалость. Я так надеялась с ним познакомиться.
Француженка улыбнулась, как Северусу показалось – немного самодовольно, и все вернулись к бесконечной череде слухов и домыслов – величайшему удовольствию светского общения. Хотя Люциус несколько раз нервно оглянулся на двери зала, будто ожидал прибытия охотников за головами, являющихся по душу любого, кто осмеливался назвать Повелителя по имени, невзирая на дипломатический протокол.
Снейп отошёл, оставив Люциуса обрабатывать гостей и приглашённых иностранных наблюдателей. Теперь они обсуждали таинственную гибель маггловской принцессы в туннеле у моста Альма в Париже. (1)
В соседней «группе» во главе с Трэверсом (у того был волшебный дар убеждать и уговаривать) яро перемывали косточки бывшему главе Аврората. Робардса уличили в утечке важных сведений Ордену Феникса. Часть авроров выступила на его стороне и не позволила задержать ренегата. Уходя с боем, изменники взорвали камин прямо в Атриуме. Напоследок отставные авроры выкрикнули: «За Гарри Поттера!» и «Смерть выскочке Тикнессу!»
Тихий саботаж назревал и в Отделе тайн. Северус незаметно, но старательно способствовал разладу среди невыразимцев, выставляя Руквуда в самом нелицеприятном свете в глазах Лорда. Августу никак не удавались чары по снятию Фиделиуса, на которые Повелитель возлагал большие надежды. Всё для поимки Поттера. Финансирование Отдела тайн уменьшалось. Недовольство служащих росло.
В отмене в Англии Чемпионата мира по квиддичу тоже винили беглого мальчишку, и только в Отделе магических игр и спорта вздохнули с облегчением, подсчитав сэкономленные галлеоны: только на меры безопасности на стадионе ушёл бы полугодовой оклад сотрудников.
Северус обошёл главный зал особняка по периметру, всерьёз подозревая Забини в применении чар незримого расширения. Иначе столько народу попросту не вместилось бы в помещение.
Сама устроительница торжества с блуждающей улыбкой потягивала вино в компании Снайдов. Забини виртуозно заполняла возникающие паузы в разговорах, поддерживала каждую забуксовавшую беседу. Она напоминала экзотическую птицу, щебечущую без передышки. Образу способствовали алые перья в её волосах и яркий наряд из пурпурного бархата. Ни дать ни взять «Безжалостная красавица». (2)
От её любезности у Снейпа сводило зубы.
Блейз не уступал матери в красноречии, развлекая своих сверстников, попутно пытаясь научить комнатную собачонку миссис Паркинсон держать на носу печенье. Кого-то он Северусу сильно напоминал – легкомысленный, взбалмошный и с ветром в голове, но исключительной верой в собственное везение. Эдакий богатенький бездельник. А вот младший Нотт, его однокурсник, скучающий в тени балюстрады, был не так-то прост. Он как рождественский пирог: с виду заурядный, а надкусишь – тебя ожидает сюрприз. Неподалёку стояли его отец и мать, урождённая Смит. Мистер Гринграсс безуспешно пытался продемонстрировать ей своё остроумие, пересказывая набивший оскомину анекдот о двуглазом циклопе.
Гринграссы, Паркинсоны, Фоули и Забини раздражали Северуса больше, чем кровожадный Грейбек или визгливый фанатик Амикус. Это с их молчаливого одобрения такие, как Фенрир и МакНейр, громили дома волшебников, вырезали семьи и мучили невинных людей. Никакие финтифлюшки на люстрах, умные книжки у всех на виду и зверьё в милейших пинетках не приукрасят то, чем на самом деле занимались эти люди и нелюди.
– Ты как медведь на балу, Северус, – Долохов улыбнулся довольно-таки по-доброму, встав по правую руку Снейпа. – Я тоже ощущаю себя не в своей тарелке.
– Неужели.
– Уже оценил эти порции? – спросил Антонин, отправив в рот тарталетку, похожую на дамскую шляпку, с креветкой, свисающей с хрустящего бока. – Сколько живу среди вас, англичан, хоть бы раз как следует накормили. Вот – взял, что дают. Еда паршивая, дома холодные, потайных комнат тьма, а нужную, как приспичит, не найдёшь. Слышал, здесь у мансарды витает какая-то нечисть? Может, болотный туман? Но шипит будто на польском.
– Поосторожнее, Тони, – сказала Беллатриса, приблизившись к ним с бокалом «Кровавой Мэри». Голос Беллы звенел, несмотря на холод Азкабана, казалось бы, впитавшийся в тела и души всех, кто имел несчастье там побывать. – Это призрак моего предка. Нас, Блэков, он не беспокоит, но вот чужаков может довести до помешательства. Когда-то он поймал грима и заключил с ним сделку. Многие чистокровные семьи в родстве друг с другом. Тем, в ком течёт кровь Блэков, повезло. Остальным же… Слышите звук когтей по полу? Это грим присматривает за вами.
Белла сделала паузу, напоминая Северусу о круге избранных, к которому он не принадлежал.
– Что лишний раз доказывает: наша кровь – не водица, и на гербе не просто так изображён чёрный пёс.
– Ты давно уже не Блэк, Белла, – со смешком поддел её Долохов, не впечатлившись фамильными легендами, – а корону так и не сняла. Раз уж ты вспомнила о родственных узах, расскажи, как поживает твой зять?
Беллатриса облизала ломтик лайма и не поморщилась.
– А как, по-вашему, он поживает? – спросила она игривым тоном.
Северус не сумел скрыть удивление:
– Тонкс ещё жив?
– Поразительно, правда? У него так много сил. Как же, дитя двух миров…
Снейп не видел Эдварда Тонкса, но слухи, что магглорождённый волшебник находился в плену, дошли и до него.
– Тёмный Лорд подарил мне его забавы ради.
Получается, Беллатриса забрала его себе для игры в кошки-мышки. Если Тонкс не в мэноре, то в доме Лестрейнджей. Проникнуть туда гораздо проще, Снейп это ясно понимал, но извещение Ордена влекло неоправданные риски. Кто знает, на что готов пойти Люпин ради обретённого родственника? Впервые за многие годы сопливый оборотень кому-то нужен. Он будет защищать семью жены. А тут ещё этот Блэк выскочил, как лукотрус из дупла…
– Ты знал его, Северус?
«Ловушка! Тонкс – это приманка, на которую я не куплюсь. Ещё одна проверка на бесчеловечность в череде прочих, ещё одно имя в списке тех, кого мне не суждено спасти».
– Нет, Беллатриса. Я никогда его не встречал.
– Неужели даже пресловутый Орден Феникса брезговал принимать в свои ряды грязнокровок? Скучный муженёк моей сестрицы, – протянула Белла, беспечно смахнув локоны, упавшие ей на лоб. – Такой молчун. О Поттере ни слова, о моём любимом кузене – тоже.
– Регулус, – отрывисто произнёс Долохов. – Руди рассказывал, что парень не изменился ни на день.
– Не терпится с ним увидеться, – с убийственным холодом проговорила Лестрейндж.
– Я помню, как Эйвери ставил ему удар, – продолжил Антонин. – Мальчишка схватывал налету, а если что-то не выходило, ему всё равно прощалось. Чистокровный и благородный, мать его, ручки не любил пачкать.
– Я знала, что рано или поздно он выкинет феерическую глупость. Реджи слишком многое сходило с рук. Как и его паршивцу братцу, – Беллатриса с заносчивой ухмылочкой покосилась на Северуса и заговорила с горячим, мстительным наслаждением: – Завидуешь мне, Снейп? Признайся, тебе хотелось прикончить Сириуса самому? Ничего, я могу уступить тебе Регулуса. Они похожи даже больше, чем я предполагала. Оба – мерзкие предатели крови!
– Сначала нужно его найти.
– Это верно, – Белла поджала ярко накрашенные губы.
Северус сверился с часами. Положенное для приличия время он, к счастью, отбыл – пора возвращаться в Хогвартс. По привычке Снейп выхватил взглядом Персея. Мальсибер любезничал со старухой Фоули, ровесницей Гризельды Марчбэнкс.
– Персей…
– Северус! Ты знал, что у почтенной мадам Марчбэнкс пятеро сыновей и четырнадцать внуков? Её жизнь удалась, а я… Я обречённый на одиночество холостяк. Через несколько лет никто не подаст мне стакан.
– Меня больше волнует, что будет некому его у тебя отобрать.
Снейп опоздал и уже не мог помочь старому товарищу. Опоздал на несколько лет.
На выходе из зала Северус столкнулся со взъерошенным Роули. Глаза Торфинна лихорадочно блестели, ладони тряслись.
– Северус, – произнёс тот на выдохе и беглым взглядом окинул огромное помещение за спиной Снейпа. – Кажется, мы нашли их, нашли место трансляции «Поттеровского Дозора»!
– Замечательно, – сухо прокомментировал Снейп. – Уверен, Тёмный Лорд будет рад это слышать, но его здесь нет.
Роули попытался обойти его, выцепив в толпе фигуру Яксли.
– Корбан…
– Занят непринуждённой беседой с португальским дипломатом. Ты можешь передать всю информацию мне или отправиться в Малфой-мэнор самостоятельно и попросить Повелителя об аудиенции. Возможно, он вернулся из своего путешествия. Не знаю, в каком он сейчас настроении.
Роули передёрнуло: тело ещё помнило Круциатусы – плату за былые ошибки.
– Пойдём, здесь слишком шумно, а информация важная. «Поттеровский Дозор» долго докучал Тёмному Лорду, – сказал Северус, разворачивая сомневающегося Торфинна в сторону коридора. – Как ты вышел на точку трансляции? Кто ещё знает об этом?
Комментарий к Глава 42 – Северус
1) 31 августа 1997 года погибла Диана, Принцесса Уэльская.
2) «La Belle Dame sans Merci» (с фр. – «Безжалостная красавица») – картина английского художника Фрэнка Бернарда Дикси, посвящённая героине одноимённой баллады Джона Китса. Баллада рассказывает историю рыцаря, который повстречал загадочную фею, заманившую его в грот и отнявшую его жизнь своей любовью и ласками. В предсмертном сне рыцарь видит других воинов и королей – жертв красавицы. Все, кто влюблялся в неё, погибали.
========== Глава 43 – Кукольник ==========
– Блейз, мне страшно, – пробормотала Панси, вцепившись в локоть Забини.
– По-моему, это была твоя идея отправиться сюда, – язвительно заметил Блейз.
Решение поймать привидение родилось спонтанно. Блейз винил в этом явно лишний бокал эльфийского вина, но отказаться от него на глазах у усмехающегося Малфоя он тоже не мог. Их противостояние с Драко имело крепкие корни и разрасталось с каждым годом.
Свечи в железных лапах-скобах на стенах вспыхивали по мере приближения и разгоняли тусклый полумрак, царящий в коридоре. Маме не хватило времени навести лоск во всех многочисленных помещениях и коридорах особняка. Удивительно, как вообще она так быстро справилась с украшением вестибюля, обеденного зала, библиотеки… А ведь при первом визите сюда в компании Люциуса Блейз поразился заброшенности дома.
