Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"

Автор книги: -Edelweiss-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц)

– Хватайте его, хозяин! Хватайте!

Нотт круто развернулся и выпалил:

– Петрификус Тоталус!

Вместо Блэка под удар попал сам Кричер, кинувшийся под луч проклятья, как на амбразуру. С поднятыми вверх кулаками эльф со стуком повалился на пол.

В следующую секунду в классной комнате грянули заклинания, лучи схлестнулись и рассыпались. Воздух окрасили разноцветные искры, фонтаном брызнувшие при стыке.

Огненная плеть вспорола пол, ударив в то место, где только что стоял Тео: он кувырком перекатился вправо и выпалил проклятье в ответ. Блэк выставил щит, взорвавшийся после выстрела Нотта. Несколько искр попало на него, и он громко чертыхнулся, смахивая с плеч гаснущие огоньки. Регулус не преминул воспользоваться его замешательством и напал вновь.

Капризная палочка отказывалась исполнять его команды как надо, всё время норовила выскользнуть.

Гермиона с досадой наблюдала за поединком. К счастью, Блэк не нуждался в помощи. Он не уворачивался от ударов, а методично отбивал их, перенаправляя то в одну, то в другую сторону, иногда возвращая назад.

Тео проигрывал. То ли слизеринское упрямство, то ли расчёт на банальную ошибку более искусного соперника заставляли его, вопреки здравому смыслу, снова и снова сплетать чары и бросать проклятья.

– Коллошио! – выпалил Регулус, устав от вертлявого противника.

На сей раз Теодор прозевал удар, дёрнулся с места, но было поздно. Он припал на левую ногу, прочно прикованную к полу.

Враг впервые оказался так близко к Гермионе. Она схватила настольную лампу и ринулась на него, готовясь обрушить светильник ему на голову.

– Эй! Эй! – поднял крик Забини, кинувшись к другу. – Стойте! Остынь, Тео.

Последнее заклинание угодило в стену рядом с головой Блэка, и дуэль прекратилась.

Сначала Нотт уставился на Блейза, потом с удивлением заметил Гермиону, до белых костяшек сжимающую лампу.

– Мерлинова борода! Откуда здесь Грейнджер? Ты что, собиралась огреть меня этой штукой по спине?

– Мне было всё равно по какому месту, – с вызовом ответила Гермиона. – Как, собственно, и сейчас!

– Я обещал, что мы их отпустим, – сказал Забини, надавив Тео на плечо.

– Вот как? – сведя брови, спросил Нотт, не спеша опускать палочку. – Они тебя пытали, приложили Конфундусом или били по голове?

Блейз демонстративно потёр затылок.

– Почти угадал.

Тео снова посмотрел на Гермиону.

– Я думал, что ты умнее и давно собрала чемоданы.

– С чего бы мне это делать?

– С того, что вы проиграли.

– Многие волшебники ушли в подполье, – вспыхнула Гермиона, – но продолжают борьбу!

– Борьбу? – мрачно повторил Нотт, дёрнув ногой в безуспешной попытке отклеить ботинок от паркета. – Без Дамблдора всё пошло под откос. Какая польза от прячущегося по домам орденовцев Поттера? Ему страшно? Правильно. Им всем страшно.

– Мне показалось, или ты нам сочувствуешь? – саркастично спросил Регулус, снимая с эльфа оцепенение.

– Почему бы и нет? – ощетинился Тео. – Тёмный Лорд не станет церемониться, когда доберётся до вас, а я не привык к тому, чтобы однокурсников убивали на моих глазах.

– Только пытали? – прохладно уточнил Регулус, направив палочку на ногу Нотта. – Фините.

Тео отскочил назад от неожиданно предоставленной свободы.

– Я бы никогда не опустился до такого!

Регулус не ответил, смерив его презрительным взглядом.

– Не смотри так, будто меня знаешь. Я – не мой отец, – сквозь зубы произнёс Тео. – Да и он тоже не хотел иметь метку, но дед заставил. Лучше бы старик сам посидел в Азкабане год-другой, ощутил бы на собственной шкуре каково там, но нет же. Он разъезжает по дому в кресле-каталке, пыхтит, пердит и бредит, что в один прекрасный день я изуродую себя таким же скотским клеймом. А я мечтаю лишь о том, чтобы он почтил своим вниманием червей в фамильном склепе.

От его речи Гермиона покрылась мурашками.

– Так вы позволите нам уйти? – напомнила она. – И не вызовете «Сами-Знаете-Кого»?

– О-о! Его! Даже если бы хотели, не смогли, – признал Блейз, задрав рукав и продемонстрировав нетронутую меткой кожу на левой руке. – И, раз уж у нас утро откровений, – добавил Забини, – всё-таки зачем, ради всего святого, вам понадобился меч Гриффиндора?

Гермиона покачала головой. Она не спешила выкладывать карты на стол.

– Я не могу рассказать.

– Что-о ж, – протянул Забини. – Будем надеяться, у Поттера есть план получше, нежели зарубить парочку Пожирателей смерти.

Гермионе не верилось, что им удалось так легко отделаться, и в итоге ночное приключение не обернулось катастрофой.

– Как же вы собираетесь покинуть школу? Снейп заметит пропажу меча.

– Не заметит. Я позаботилась об этом и заранее сделала копию. Так что пару дней мы можем вести себя как обычно, а там что-нибудь придумаем.

– Не сомневаюсь.

Грейнджер ликовала. Получается, Гарри ошибался насчёт Забини. Что-то смогло пересилить его нетерпимость к магглорождённым. И Нотт оказался не так уж плох. Хотя его странный задумчивый вид Гермионе совершенно не нравился.

– Было бы неплохо получить назад наши палочки, – напомнил Регулус.

– Точно! – спохватился Блейз. – Ваши палочки внизу. Как и меч. Мы убрали их подальше на всякий случай, – он скорбно вздохнул. – Я предполагал, что к утру стану героем, задержавшим подлых грабителей. Теперь-то я могу получить свою палочку обратно?

Регулус был непреклонен:

– Я так не думаю.

Блейз в чисто итальянском жесте возвёл глаза и ладони к потолку.

– Ни капли доверия. Чёрная неблагодарность.

– Получишь мои извинения в письменном виде, когда мы будем подальше отсюда.

– Не утруждайтесь, – подал голос Нотт. – Совы нынче дороги.

Гермиона сунула руку в карман, где хранила небольшой флакон с Оборотным, но только порезала пальцы об осколки. По-видимому, он разбился при падении.

– Кричер, – отдал приказание Блэк, – принеси нам по порции зелья. Ты знаешь, где найти.

– Будет сделано, хозяин.

– Ни за что не подумаешь, что у этого сморчка окажется столько силы, – пошутил Блейз, как только эльф исчез.

– Осторожнее выбирай слова, – обманчиво мягким голосом произнёс Регулус. – Палочка всё ещё у меня.

– Нужно как можно скорее исправить сие недоразумение, – оскалился Блейз. – Тео?

Нотт молча кивнул.

– Эй, Ван Хален! Теперь понятно, почему Уизли стал так хорошо разбираться в чарах, – напоследок сказал Забини. – Я оценил эту штуку с хлыстом. Было круто!

Дверь за слизеринцами закрылась, и в классе повисла тишина.

Гермиона выдохнула с облегчением:

– Могло быть и хуже.

– Уходим сегодня же, – произнёс Регулус. – Немедленно!

– Что?! Почему?

– Потому что не стоит верить людям, которые начинают фразу со слов «честно говоря». Получается, до этого они только и делали, что лгали.

Грейнджер неодобрительно поджала губы.

– Забини и Нотт могли поднять шум и доставить уйму проблем с учётом того, что всё, что ты смог изобразить против Теодора, – это приклеить его ботинок к полу.

– Проклятье, Гермиона! Я не сомневаюсь, что Сэмвелл Нотт всё тот же ссохшийся кусок дерьма, что и двадцать лет назад. Едва ли возраст сделал его мягче. Забини излил тебе душу, и ты растаяла. Прекрасно! Пусть так. Вы прониклись друг к другу симпатией. Но что будет, когда Снейп окинет взглядом стол Слизерина и устроит себе экскурсию по чьей-нибудь памяти? Или Нотт по какой-то причине пересмотрит свои приоритеты.

– Ничего этого бы не произошло, следи ты за дорогой по карте.

Регулус смутился, и у неё зародилось нехорошее предчувствие.

– А где вообще она?

– Я оставил её в кабинете Снейпа.

– Снейпа? – вскинулась Гермиона, всплеснув руками. – Поверить не могу!

– Да, я тоже оплошал. Со всеми бывает.

– Только я, в отличие от упомянутых «всех», не читаю тебе лекции.

– За что я крайне благодарен, – Регулус улыбнулся совершенно обезоруживающе.

Наверняка репетировал это выражение лица перед зеркалом. Точно. Годы и годы тренировок. Гермиона не могла долго на него злиться. Как можно, столкнувшись с ангельской кротостью? Откуда что берётся?

Эх, знать бы наверняка, когда Блэк искренен, а когда – шут гороховый.

Она села рядом с ним на краешек стола.

Солнечный луч падал на них из окна узкой полосой позолоты. Мир притих. Всё молчало. Гермиона подняла руку и посмотрела на свет сквозь пальцы. Вокруг танцевала пыль. Грейнджер тоже ощущала себя пылинкой во вселенной, крохотной и хрупкой частичкой чего-то большего, чем она могла осознать.

– В каких звёздных далях тебя носит? – спросил Регулус.

Он не представлял, как недалёк от истины.

Гермиона посмотрела на него с немым упрёком, ещё не отойдя до конца от произошедшего.

– Прости, – произнёс Блэк, дотронувшись большим пальцем до разбитой губы. – Ненавижу, когда что-то идёт не по плану.

– Поэтому у Гарри не бывает планов, всё наобум, – откликнулась Гермиона и неожиданно для самой себя расхохоталась. Волнение дало о себе знать и вырвалось из её груди звонким смехом. Наконец она шумно выдохнула и заболтала ногами, поднимая осевшую на пол пыль. – Мне тоже стоит извиниться, мистер Ван Хален. Ваша магическая дуэль с мистером Ноттом заставила меня грызть ногти от напряжения.

Регулус улыбнулся, прикрыв глаза.

Она внимательно изучала его лицо. Ни веснушек, ни родинок – только след от удара Нотта. Гермиона осторожно коснулась подбородка Регулуса в том месте, где в скором времени обязательно появится синяк, двинулась выше, проведя подушечками пальцев по его щеке, а когда вновь подняла глаза – поймала его потрясённый взгляд. Она резко вдохнула, осознав, насколько близко к нему сидит, и облизала пересохшие губы.

Дверь открылась резким толчком, и Блэк отпрянул от Грейнджер, будто её пальцы были хуже наждачной бумаги.

Нотт вихрем влетел в класс, на ходу доставая две волшебные палочки из внутреннего кармана мантии.

– Убирайтесь отсюда! – сказал он, отдав их владельцам. – Через минуту будет уже поздно.

– Я не понимаю…

– Ваши палочки всё это время были у меня, и Блейз отлично это знал.

– Не может быть!

– Неужели ты поверила в его россказни? В моём мизинце на ноге больше героизма, чем во всём Забини. Его дядя в плену у Пожирателей смерти, и он ни за что не променяет его жизнь на вашу.

– Спасибо, – искренне сказал Регулус.

Тео невнятно прогудел.

– Меч там, – он указал на чайный сервиз Трелони.

– Там? – переспросила Гермиона, осмотрев чашки и блюдца.

– Рядом с вилкой, видишь? С красным камнем на рукоятке. Блейз превратил его в столовый нож.

Грейнджер невольно восхитилась мастерством Забини в трансфигурации, сунув нож в бисерную сумочку.

– Почему ты это делаешь? Блейз – твой друг.

Теодор издал раздражённое «пф-ф».

– Именно поэтому. Я не даю другу совершить ошибку. А-а… неважно. Путь вниз вам заказан. Кэрроу вернулись в замок.

Гермиона не понимала, что заставило его спасти их. Порыв ветра ворвался в класс, бросив волосы ей в лицо. Она круто обернулась, обнаружив открытое окно. Регулус поставил ногу на подоконник, высматривая что-то внизу.

– Грейнджер, будь добра, предоставь мне алиби, – сказал Тео, разведя руки в стороны. – Именно так поступают в хороших детективах – отводят подозрения. Полагаю, оглушающего заклинания будет достаточно.

Гермиона направила палочку ему в грудь.

– Не знаю, что сказать.

– Может, спасибо? – насмешливо предложил Нотт и, встретившись взглядом с обернувшимся к нему Блэком, добавил: – Летает твоя подруга неважно, так что присмотри за ней в небе.

– Само собой.

– Ступефай! – скомандовала Гермиона.

Если Тео хотел сказать что-то ещё, было уже поздно. Магия сковала его тело, и он завалился назад, вытянув руки по швам.

– Погоди-ка, что значит «в небе»?

– В самом прямом. Пришло время продемонстрировать полученные навыки, – энергично произнёс Регулус, поймав сначала одну влетевшую в окно метлу, затем вторую.

Гермиона попятилась и упёрлась поясницей в стол. Не мог же он всерьёз рассчитывать на то, что она вылетит из окна самой высокой башни замка на «Чистомёте» Рона? На старом-престаром «Чистомёте» Рона.

– Так, проблема налицо, – обеспокоенно сказал Регулус. – Ты отлично держалась на тренировке по квиддичу!

– Там не было так высоко!

В коридоре за дверью раздались голоса. Блэк бросил в неё запирающее заклятие и переправил несколько столов, чтобы перегородить вход.

– Я не смогу, – пролепетала Гермиона.

– Брось! Если не хочешь лететь сама, то садись позади меня! – Регулус протянул ей руку. Теперь его тон стал успокаивающим: – Гермиона! – мягко сказал он. – Я не уроню тебя, даю слово. Единственное, чего я хочу – вернуть тебя домой живой и невредимой.

Она осторожно выглянула наружу. Порыв ветра ударил ей в грудь. Полы мантии заполоскались между ногами, а капюшон захлопал вокруг головы.

Регулус перекинул ногу через древко метлы и терпеливо ждал, когда девушка займёт место за его спиной.

Гермиона обхватила себя руками и с превеликой осторожностью опустилась на метлу.

«Я не упаду, – уговаривала она саму себя, – с чего мне падать?»

– Знаешь, будет лучше, если ты обнимешь меня, – посоветовал Регулус.

Метла завибрировала, как норовистый жеребёнок под горе-седоком.

Грейнджер мёртвой хваткой вцепилась в плечи юноши, и он охнул.

– Прости, – жалобно протянула Гермиона, оглянувшись на дверь, сотрясшуюся от удара извне.

Блэк пообещал, что не уронит, но его слова… чем не ложь во спасение? Он же не рассчитывал, что это её успокоит?

– Не думай о высоте, метла сделает всё сама.

«Чистомёт» качнулся при очередном порыве ветра.

– Легко сказать. О чём же мне тогда думать?

Регулус обернулся к ней с самой лукавой улыбкой, какую ей доводилось видеть в его исполнении, и приподнял её подбородок указательным пальцем.

Она насупилась в ответ на его ребячество. Нашёл время!

– На удачу, – сказал Регулус и, опустив взгляд на её губы, добавил: – Позже можешь влепить мне пощёчину.

– За чт…

В следующий миг он её поцеловал.

Гермиона оцепенела, напряглась, как струна. Мысли вылетели из головы со скоростью снитча. Сердце, казалось, остановилось, прежде чем запуститься заново, отчаянно отдаваясь в ушах.

Поцелуй внезапно закончился, и жизнь потекла дальше.

Блэк отстранился.

В ту же секунду дверь класса распахнулась на взвизгнувших петлях. Столы с треском разъехались в стороны.

– Держись крепче! – призвал Регулус, оттолкнувшись от пола, и развернулся навстречу ветру.

Гермиона обхватила его за пояс и прижалась к спине. Метла рванула с места.

Комментарий к Глава 27 – Гермиона

1) Van Halen – американская хард-рок-группа, основанная братьями Эдвардом и Алексом Ван Халенами.

========== Глава 28 – Гарри ==========

У многих людей есть утренние ритуалы. Кто-то, едва разлепив веки, плетётся на кухню и ставит чайник, кто-то включает плеер и встаёт на пробежку, а некоторые счастливцы переводят будильник на полчаса вперёд и, перевернувшись на другой бок, погружаются в сладкий сон.

Гарри Поттер каждое утро, едва забрезжит рассвет, проверял, на месте ли злосчастный медальон.

Гарри хранил его в ящике низенького комода, прикрыв футболкой с изображением Даффи Дака. (1) Ближайший маггловский магазин не входил в когорту дорогих бутиков, но Гарри не жаловался. Было время, когда он донашивал шмотки за кузеном, только вот Рон и Джинни были достойны большего, нежели дешёвые фланелевые рубашки и колючие свитера. Даже их пришлось украсть, облачившись в мантию-невидимку.

Гермионе бы это не понравилось. Никому бы не понравилось, но вся одежда, что друзья готовили перед побегом из «Норы», так и осталась в бисерной сумочке Грейнджер. Вместе с книгами, запасом еды и Картой Мародёров. Без карты соваться в замок за мечом было безумием, да и с ней, вообще-то, тоже.

Гарри перекинул полотенце через плечо и выглянул в окно.

Солнце стояло у самого горизонта, но мягкий утренний свет уже разукрасил небосклон. Тротуар напротив дома Батильды был щедро засыпан мокрыми осенними листьями: жёлтыми, красными, зелёными… целый калейдоскоп.

В Годриковой Впадине царила осень.

Само время здесь текло иначе – медленней. Дни тянулись, как вечность.

Рон умирал от скуки, занимая себя шахматами сутки напролёт. Джинни помогала миссис Бэгшот по дому. Так их размеренная жизнь выглядела со стороны, но на деле всё обстояло совсем иначе. Дни сменяли друг друга, но вместо сонной безмятежности Гарри ощущал возрастающую в груди тревогу.

С появлением в доме медальона о покое пришлось забыть.

Гарри отдыхал лишь под утро, за ночь вдоволь насмотревшись кошмаров, в которых он снова был Волдемортом. Его тело испещряли язвы. Иногда они обсыпали горло, и он задыхался, словно двухсотлетний старик, а бывало – растирал зудящую кожу так, что она сходила хлопьями. А после Гарри просыпался в холодном поту.

Что это? Взаправду эти бедствия происходили с Волдемортом или Риддл испытывал на нём очередной морок, оставалось только гадать.

Так или иначе, стоя в душе, Гарри тщательно рассматривал руки, боясь отыскать на них борозды от ногтей или что похуже, но ничего не находил, кроме старого «подарка» от Амбридж. Он научился скрывать любые признаки недомогания от друзей, ведь им было и так тяжело.

Рон выглядел бледной копией себя прежнего. Со спутанными волосами, отросшей чёлкой и синяками под глазами, он жадно вслушивался в голоса Фреда и Джорджа и не подпускал никого к приёмнику, даже когда радио источало один треск. Он всё чаще срывался на сестру и пару раз накричал на бедную Батильду.

Джинни, наоборот, сделалась более замкнутой, подолгу молчала, и порой Гарри чудилось, что девушка выпала из пространства, унеслась куда-то мыслями, и однажды она не вернётся, не сможет полностью проснуться.

Ухудшала атмосферу в доме их изоляция от волшебного мира. Вестей о Гермионе не было, да и откуда им взяться. «Поттеровский дозор» вёл подсчёт захваченных Пожирателями магов, но Гарри не представлял, что должно случиться, чтобы враги добрались до его подруги.

Гермиона превратит их в червяков, заставит забыть собственные имена, завяжет им ноги морским узлом, а нет – так по-маггловски врежет в нос при необходимости, но не сдастся! И уж она бы точно придумала, как уничтожить крестраж, добытый с таким трудом.

Гарри тогда едва унёс ноги из Министерства, а она осталась. Сунула ему мантию и осталась.

Худо-бедно расчесав пряди пальцами, Гарри провёл рукой по влажным после душа волосам, вытащил из шкафа серую толстовку – единственную стоящую вещь в его новом гардеробе – и привёл постель в порядок.

Сегодня была его очередь спать наверху. Рон ютился в гостиной, крутился всю ночь на стареньком диване, а значит, с самого пробуждения будет в препаршивом настроении.

Задвигая ящик с вещами, Гарри приподнял футболку с изображением главного недруга Багза Банни и глянул на медальон, с невесёлой улыбкой сказав:

– Ещё один денёк с нами, да, Том?

Риддл никогда не отвечал.

Он затаился, укрылся среди стекла и металла – в кругляше размером с галлеон, но одновременно его присутствие ощущалось во всём доме. Он был везде: в тенях за раковиной, в скрипе оконных ставен, в шуршании дождя, забравшегося в трубы…

Мерлин свидетель, они пытались от него избавиться. Джинни первая выпустила по крестражу череду заклятий, включая коронное Редукто, но куда там… Медальон даже не поцарапало. Огонь его не брал. Примитивная сила – тоже. Молоток миссис Бэгшот разлетелся вдрызг после первого же удара. Осколок металла отлетел в сторону и прошил Рону бровь.

– Шрамы украшают мужчин, – произнесла Джинни, залепив его рану волшебным пластырем.

– Не знаю, – буркнул Рон, покосившись на Гарри. – Тебе виднее.

Всё, что Гарри мог сделать – унести крестраж наверх и запереть в комоде. На некоторое время это, вроде, помогло.

Он спустился на первый этаж. Рона было не видать за скомканным мерно вздымающимся одеялом. На кухне кто-то хозяйничал с утра пораньше. Запах поджаренного хлеба быстро распространялся по дому.

Радиоприёмник с лёгким потрескиванием выдавал что-то из репертуара Нины Симон. Джинни хлопотала у плиты. Мурлыча себе под нос и качая в такт песне головой, она чуть слышно подпевала.

У Гарри защемило сердце от увиденного. Он покачался с пяток на носки и кашлянул.

Джинни замолчала и обернулась.

– Ты сегодня рано.

Гарри налил себе кофе, понюхал молоко, но не стал добавлять – оно скисло.

– Не спится. Что-то новенькое на завтрак?

– Фирменные гренки Молли Уизли, – сказала Джинни, поставив перед ним тарелку с золотистыми ломтиками хлеба в яичном кляре. К ним прилагались две румяные свиные сосиски в форме хлопушек и половинка помидора. – Не то чтобы я претендовала на лучшее исполнение…

До этого в доме Батильды они никогда не готовили ничего сложнее макарон и яичницы-болтуньи. Кажется, в кладовке завалялся мешок картошки. Ребята отложили его до лучших времён.

Гарри жадно набросился на предложенную еду. За свою жизнь он перепробовал массу тостов и гренок. Некоторые делал сам, потому что чёрствый хлеб, оставленный ему Дурслями на завтрак, нельзя было есть по-другому. Иногда тётка отдавала ему то, что не смог осилить Дадли – само собой, это случалось крайне редко. Гарри доводилось пробовать стряпню Кричера, но его кулинарные способности оставляли желать лучшего: Сириуса он не жаловал, следовательно, его друзей в особняке на Гриммо – тоже.

Джинни – в самом наихудшем смысле – затмила всех. Гарри утешался тем, что кофе без молока оказался убийственно крепким и перебивал все остальные вкусы во рту.

– Ну как?

– Очень даже, – тяжело сглотнув, ответил Гарри, не вдаваясь в подробности.

Джинни просияла. Она села напротив него и затеребила наспех сделанную косу.

Несколько минут они молча сидели на кухне. Гарри, практически не жуя, проглатывал завтрак. Джинни рассеянно смотрела в окно. В призрачном утреннем свете она казалась ему такой хрупкой, беззащитной, тоненькой, как стебелёк. Он вдруг подумал: как она летает? Ей ведь трудно держаться на метле – она же пушинка, а на большой высоте ветер порой бьёт наотмашь.

Поддавшись трепетному чувству в груди, Гарри накрыл ладонью её прохладные пальчики. Джинни бросила на него быстрый взгляд и снова отвернулась, но уголки её губ дёрнулись в намёке на улыбку.

Недосказанность давно висела между ними.

Гарри сжал девичью ладошку сильнее и потянул на себя вокруг стола, чтобы через мгновение Джинни со смехом перебралась на его колени. Он охнул, столкнувшись с ней лбами, но это лишь вызвало новую волну хихиканья. Джинни обвила его плечи руками и подалась навстречу для поцелуя.

Их губы встретились, сначала коснулись робко, а потом всё увереннее, и Гарри выпал из реальности. Он хотел забыться. Не думать… Не думать… Иначе придётся оттолкнуть, и Джинни снова закроется, понурит голову, что цветок под палящим солнцем. Он столько раз её отталкивал – из-за Сириуса, из-за Дамблдора, из-за того, что за его голову назначена награда.

Джинни отстранилась и уткнулась лбом в его плечо.

– Очень мило.

Гарри вздрогнул от того, как злобно прозвучал голос Рона за спиной. Джинни тут же подскочила.

Рон прошагал к раковине, сполоснул стакан под струёй воды и понюхал молоко в кувшине.

– Весь аппетит пропал.

Гарри подозревал, что причина этому была вовсе не в молоке.

– Что это? – угрожающе тихо спросил Рон, уставившись куда-то поверх плеча сестры.

– Ты о чём? – спросила она, нахмурившись.

– Я об этом, чёрт возьми! Кто тебе позволил сменить радиостанцию?

Джинни возвела глаза к потолку.

– Успокойся, Рон, жабы с неба не посыпались из-за получаса музыки. Джордж обещал новый выпуск «Дозора» ближе к вечеру.

– Обычный выпуск, а если будет экстренный? Если что-то случилось с нашими друзьями или родными, пока вы развлекаетесь? Об этом вы, конечно, не задумывались…

Гарри стиснул край столешницы. Не было никаких сил унимать очередное противостояние Уизли.

– Ты прекрасно знаешь, что всё не так! – вспыхнула Джинни.

– Ха, – ядовито протянул Рон. – Я прекрасно знаю, как всё обстоит на самом деле! Ты давно хотела выбраться из-под маминой опеки и быть ближе к Гарри, занять место Гермионы.

– О Мерлин, держи себя в руках. Я не виновата в том, что её здесь нет!

– Нет, не виновата, но и не расстроена. Ты всегда завидовала ей, чувствовала себя лишней в нашей компании. Что я могу сказать? Ты не нужна нам, ты – обуза!

Джинни отпрянула от брата, словно он её ударил.

– Прекрати, Рон, – угрожающе сказал Гарри.

– А что, разве не так? Толку ведь никакого. Она ничего не умеет, не знает, даже колдовать не может вне стен этого дома, её сразу засекут. Одно достижение: засунула язык в рот моего друга.

Звук пощёчины показался Гарри оглушающим.

Прижав руку к щеке, Рон ошарашенно таращился на сестру. Джинни всхлипнула, прикусив палец, сражаясь за крохи душевного спокойствия, но слёзы уже было не остановить.

– А говорят, на правду не обижаются, – произнёс Рон, развернувшись. Он хлопнул дверью с такой силой, что посуда задребезжала в мойке.

Джинни уронила голову на стол – на скрещенные руки. Гарри попытался приобнять её за плечи, но та не далась.

– Мы должны с ним что-то сделать, – отрезала она. Её голос прозвучал надтреснуто, на лице появилось страдальческое выражение. – Как можно скорее.

– С Роном?

– С ними обоими, – Джинни тяжело вздохнула, массируя виски. – С Роном, с Риддлом. Я чувствую его, Гарри. Постоянно. Он повсюду. Даже во сне. Он преследует меня, мучает кошмарами и шепчет, шепчет, шепчет… И Рон, я уверена, ощущает что-то похожее, поэтому так мерзко ведёт себя с нами.

Она потёрла ладонь. Гарри подумал, что ей самой стало больно из-за пощёчины.

– Отнесёшь завтрак миссис Бэгшот, когда она проснётся? Я немного устала.

Гарри кивнул, не поднимая глаз от собственных ботинок.

Он вновь поднялся наверх, пройдя мимо лучшего друга, с угрюмым видом засевшего в гостиной, и на обратном пути от комнаты Батильды вытащил из-под подушки скомканную мантию-невидимку.

Каждый раз, накидывая её на плечи, Гарри переставал быть Избранным, спасителем волшебного мира, Мальчиком-Который-Выжил, символом сопротивления, он становился никем и мог идти, куда душе угодно.

Хотя бы на полчаса. Несколько минут свободы. Гарри выскочил за дверь и побежал по тротуару.

На улице, несмотря на солнце, моросил дождик. Там, где водосточная труба была частично оторвана от стены, обещала вырасти лужа. В эту горькую минуту Гарри подумал, что готов простоять под дождём вечность, лишь бы не возвращаться назад.

Он быстро добрался до церкви, по пути заглянув в булочную старого Демпси – добродушного маггла, по утрам выставлявшего для бездомных пакеты с едой.

«Всё лучше, чем воровать продукты быстрого приготовления из супермаркета», – рассудил Гарри, вгрызаясь в бутерброд. Божественно вкусный мясной сок потёк по подбородку.

Мистер Демпси родился в Годриковой Впадине, поэтому давно ничему не удивлялся – даже промелькнувшему и исчезнувшему в воздухе сэндвичу в коричневой обёрточной бумаге. Сначала одному, потом второму.

Пару минут Гарри постоял перед родным домом – вернее, тем, что от него осталось, – за старой, латаной-перелатанной оградой. Дверных створок уже не было, а верхний этаж в левом крыле здания и вовсе обрушился.

Вывеска с пожеланиями победы, маячившая у входа, согревала Гарри сердце, и дышалось на улице куда легче. Кто бы знал, как ему не хотелось идти назад, к друзьям, не имея понятия, как положить конец их общей головной боли. А если не он, то кто ещё за это возьмётся?

Поттер впадал в отчаяние, пытаясь придумать, где ещё можно поискать крестражи.

Когда Гарри вернулся, в гостиной привычно шуршал динамик радиоприёмника. Напряжение явственно ощущалось в доме, ворочалось неуклюжей массой, словно противоестественное живое существо. Джинни с кислым видом листала давнишний журнал о квиддиче, а Рон играл в шахматы. Невозмутимый, как рептилия.

Том Риддл занимался любимым делом – отравлял им всем жизнь.

*

Тяжёлые тучи висели над Годриковой Впадиной который час кряду. Дробь дождевых капель колотила в окна так громко и напористо, что Гарри переживал за стекло и наполовину сгнивший подоконник в предчувствии очередной бессонной ночи. Он даже не разделся, лёг на накрытый пледом диван и уставился в потолок.

Угли в камине едва тлели, и в гостиной стало холодать.

Прижав руку ко лбу, Гарри закрыл глаза и сам не заметил, как провалился в сон.

Он двигался в мутной цветущей воде, ботинки и носки промокли насквозь. Было темно, где-то безостановочно капала вода. Знакомое место, знакомые чёрные провалы в стенах. Там, впереди, его уже ждали.

Эхо хлюпающих шагов плескалось под потолком и разносилось по трубам замка.

– Джинни! – позвал Гарри, ускоряясь.

Надо поторопиться! Чудовище утащило Джинни в Тайную комнату. Её скелет останется там навеки.

Гарри то оступался, то оскальзывался, но не сдавался. Хотел осветить себе путь, но в руке вместо палочки оказалась рукоятка меча. Точно! В прошлый раз лезвие вошло в пасть василиска и пробило нёбо насквозь.

Когда Гарри вбежал в зал с колоннами, увенчанными змеиными головами, василиска там не оказалось, как и наследника Слизерина с его насквозь фальшивой улыбкой, но Джинни была там же, где он помнил: лежала у подножия статуи.

Он бросил оружие и приподнял её над полом – на сей раз легко, как куклу. Она шевельнулась в его руках и открыла глаза, в которых блестели знакомые красные огоньки. Улыбка, чудовищная улыбка, тронула её бледные, обескровленные губы, и она сказала:

– Ещё один денёк с нами, да, Гарри?

Меч всё ещё лежал рядом, но дотянуться до него не представлялось возможным. Рубины на эфесе играли огненными бликами, а медальон на шее Джинни отливал эфемерной зеленью.

– Нам пора уходить, – проговорила она, проследив за взглядом Гарри.

– Ты ненастоящая. Я сплю.

Джинни залилась диким смехом.

– Верно! И сейчас я настоятельно рекомендую тебе проснуться, – она пихнула его в грудь.

Он поехал на скользком полу и упал.

Гарри ожидал болезненного удара затылком, зажмурился, выставил локти, но ничего подобного. Под ним был старенький плюшевый ковёр. Несколько мгновений понадобилось, чтобы понять – где он: на полу гостиной миссис Бэгшот. В комнате было холодно. Угли в камине почти остыли, и снаружи было непривычно темно. Фонари не горели.

Все ещё сонный, Гарри нащупал на столе очки и волшебную палочку, которую старался держать поближе даже ночью, и побрёл к окну. Похоже, молния угодила в обыкновенный маггловский трансформатор на столбе соседнего дома, а дождь его прикончил, лишив электричества всю деревушку. От сгоревшей, сыплющей искрами коробки поднимался слабый дымок. Соседям-магглам не повезло.

Гарри подавил зевок. Увиденный кошмар, вернувший его в Тайную комнату, отбил всё желание возвращаться на диван.

Капли дождя стекали по стеклу, шлёпали по листьям, и к их мерному стуку примешивался тихий шуршащий звук. Казалось, он исходил откуда-то изнутри дома, а не снаружи.

– Люмос, – прошептал Гарри, озарив пространство вокруг себя тусклым голубым светом. Он выхватил из темноты лестницу, изгибом уходящую в темноту, громоздкую древнюю мебель, тарелку с недоеденными Роном тостами, корзинку с пряжей, серебряные статуэтки и ордена миссис Бэгшот… а потом мерно жужжащий между керамическими рыбками заросший пылью вредноскоп. При виде крутящегося волчка Гарри охватила дрожь. Он метнулся в коридор, повалив по дороге стул.