Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц)
Она даже не заметила, когда её спутник проскользнул в магазин и вышел оттуда с полными карманами хлопушек.
– Смотри, Си! Смотри, что у меня есть! – воскликнул Регулус, потрясая перед ней пакетиком, в котором что-то перекатывалось. – Целая куча конфет «Берти Боттс» в подарок!
Они сели на лавочку и разорвали упаковку. После нескольких неудачных экспериментов Сирена стала выбирать только розовые клубничные конфеты, в то время как Регулус ел все без разбору.
– Теперь надо сложить все зелёные с белыми прожилками, лимонные и синие обратно и подсунуть Рабастану. Они самые невкусные, – объяснил Регулус.
– Ещё белые, – посоветовала Сирена, сделав вид, что вытирает губы платком, а на самом деле выплюнув разжёванный боб. – У них вкус тухлого яйца или мыла.
– Да? А я думал – кокоса. Ладно, их не так много – не жалко.
Неожиданно Блэк подпрыгнул, едва не рассыпав драже на тротуар.
На другой стороне улицы показалась небезызвестная в Хогвартсе четвёрка. Будущий третьекурсник Сириус Блэк возглавлял процессию, прямо на ходу заталкивая в рот шоколадное пирожное и умудряясь при этом разговаривать. Стоял хохот. Друзья Сириуса заговорщицки переглядывались и перешёптывались, и Сирена многое бы отдала, чтобы узнать, о чём они болтали. Регулус быстро ссыпал конфеты обратно в пакет и, многообещающе глянув на подругу, побежал следом за шумной компанией.
– Идём скорее, а то отстанем! – возбуждённо бормотал Регулус, проталкиваясь через толпу волшебников, отделяющую его от Сириуса, и Сирена быстро-быстро перебирала ногами, чтобы не потерять Блэков из виду. – Спорим, они опять что-то затеяли, а мы всё разузнаем и помешаем!
– И как же?
– Пока не знаю, – беззаботно сказал Регулус.
Вскоре стало ясно, что Блэк, Поттер, Люпин и Петтигрю направляются в Лютный переулок. У последнего поворота мальчишки резко затормозили. Петтигрю внезапно раздумал идти дальше. Регулус мигом спрятался за выставленной у стены бочкой и потянул Сирену вниз.
– Да чего такого-то? – искренне удивился Джеймс. – Даже Ремус в этот раз не против.
– Ещё как против, – откликнулся Люпин.
– Ты же сам сказал, что это могло бы быть интересно! – воскликнул Сириус.
– В том-то и дело, что могло бы быть, – сварливо зашептал Ремус.
– Давайте лучше посмотрим новые мётлы, – предложил Петтигрю.
– Мы и так проторчали там всё утро! – раздражённо сказал Сириус. – От того, что ты пялишься на новый «Чистомёт», у тебя в кармане не появится лишний десяток сиклей. Если трусишь, Пит, оставайся здесь, а мы посмотрим на сушёные головы и вернёмся!
– Нет, один я тут точно не останусь!
– Сегодня стартует самая большая распродажа окаменелостей, я ни за что такое не пропущу, хоть тресни – объявил Поттер, для наглядности топнув ногой.
Поспорив несколько минут, друзья всё-таки отправились вперёд. Пришла очередь Сирены упрямиться.
– Ты же не собираешься туда идти, Реджи?! – возмутилась она, скрестив руки на груди. – Идём назад. Твоя мама будет ругаться, если мы не окажемся возле банка через час.
– Ну и что! – вызывающе отрезал Регулус и, не раздумывая, бросился за братом. Он пробежал несколько футов и оглянулся на подругу. – Ты со мной, Си?
Она не умела ему отказывать.
Они отправились по узкой улочке, крытой серым липким булыжником. Поблизости оказалась букмекерская контора. У дверей была выставлена доска, по которой со скрипом передвигался белый мелок, под диктовку диктора, голос которого лился из приёмника, выводя имена и длинные строчки цифр. Несколько волшебников следили за сменяющимися числами, затаив дыхание.
– «Стоунхейвенские Сороки» ведут с разгромным счётом, – уловила Сирена краем уха. Квиддич. Все мужчины помешаны на этом виде спорта. Она уяснила это будучи маленькой девочкой. Отец не пропускал ни одного матча «Нетопырей Ньюкасла» по колдорадио.
Блэк тащил её за собой, протискиваясь через толпу беттеров, захваченных ходом игры настолько, что никто не обратил внимания на проскользнувших мимо детей.
– Вон они! – Регулус затормозил так резко, что Сирена врезалась ему в спину.
Сириус с Ремусом и Питером стояли у витрины, за стеклом которой возвышался огромный скелет дракона. Костяные крылья были распластаны до самого потолка магазина.
– Клык нунду – сто галлеонов штука! – воскликнул Петтигрю, сложив ладони «биноклем» и прижав их к стеклу, чтобы лучше видеть то, что творилось внутри помещения. – Кость грифона за тридцатник! Это же целое состояние!
Сириус ткнул Люпина локтем.
– Чего он так долго?
Дверь магазина открылась. На улицу вывалился Поттер, гордо выпятивший перед друзьями грудь, на которой красовался подвешенный на шнурке крючковатый коготь.
Сириус и Ремус переглянулись.
– Крут, – вынес вердикт Люпин.
– Клянусь, что в жизни не видел более важной рожи, – прыснул со смеху Сириус.
– Да ну вас, – отмахнулся Джеймс.
– Теперь-то уж Эванс точно скажет, что ты выдрючиваешься, и будет права, – заметил Сириус.
– Много она понимает, – важно изрёк Джеймс, зашагав по переулку.
Друзья последовали за ним.
– А теперь пойдёмте смотреть на сушёные головы! – объявил Поттер.
Сириус и Ремус закивали. Только Питер будто не расслышал предложение друга и указал пальцем в сторону.
– Глядите!
Регулус тоже вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть объект интереса Петтигрю. Сирена положила руки ему на плечи и привстала на цыпочки, чтобы увидеть хоть что-то поверх его головы.
Среди домов с облупленными фасадами промелькнула хрупкая девичья фигурка.
Поттер воскликнул:
– Это же «Стрекоза» – Трелони с шестого курса! Она-то что здесь забыла?
– Явно не грильяж с кокосовыми орехами, – покачал головой Люпин.
– Чего?
– Коробка. У неё в руке была коробка конфет, – пояснил Ремус.
– Если только она собралась заправить их приворотным, – засмеялся Питер.
– Что толку гадать? Давайте проследим за ней! – предложил Поттер.
Ребята кинулись вперёд, хихикая и шикая друг на друга за создаваемый шум. Регулус, в отличие от гриффиндорцев, передвигался на удивление бесшумно.
«Как змея», – подумала тогда Сирена, стараясь не задеть выставленные на улице горшки с уродливыми цветами. Трелони она знала плохо, хоть и училась с ней на одном факультете. Друзей у Сивиллы почти не наблюдалось, и многие не понимали, зачем профессор Слизнорт пригласил эту странную девчонку в свой клуб. Регулус говорил, что через несколько лет профессор пригласит и его с Си, потому что декан «коллекционирует» важных людей.
Сирена не считала себя значимой персоной, но всегда верила Регулусу на слово. Она верила ему, даже когда он вёл её за собой по извилистому Лютному переулку, от которого порядочным людям стоило держаться подальше.
Вывески сменяли друг друга. Посетителям переулка предлагали сделать защитную татуировку, заказать барельеф для отрубленной эльфийской головы, купить яд, способный свалить дюжину троллей одной каплей… Сирена не успевала разглядывать все прилавки, но иной раз глаз цеплялся за такое, что могло испугать любого взрослого. Регулус же совсем не смотрел по сторонам, будто подобные картины встречались ему ежедневно, и это её успокаивало.
Наконец они остановились неподалёку от замерших в засаде Сириуса и его друзей. Трелони постучала в дверь и повернула появившуюся прямо из деревянной поверхности ручку. Мгновение, и Сивилла исчезла внутри двухэтажного дома с тусклыми стёклами. Света в окнах не было, лишь во дворе горел одинокий фонарь. Под навесом, состоящим из черно-белых полосок грубой ткани, располагалась облезлая и местами потрескавшаяся вывеска: «Великая Кассандра».
Сирена опомниться не успела, как Поттер уже стоял под полосатым навесом и ломился в дверь. Казалось, целую вечность друзья ждали, когда перед ними возникнет ручка. Регулус весь издёргался, досадуя, что из укрытия не видно и не слышно, что там происходит. И вот Сириус, Джеймс и Ремус пропали за дверью, а Петтигрю остался снаружи.
Их не было около пятнадцати минут. Первым вышел Люпин. Сирена никогда не видела его таким разбитым, за ним показались Поттер и Блэк.
– Ну что? – дрожащим от волнения голосом спросил Питер.
– Карга проклятая, – зло сказал Сириус, пнув валяющуюся рядом жестянку.
– Я говорил сразу, что она – мошенница! – громко объявил Джеймс. – Не слушай ты её, Луни.
– Да что было-то? – не успокаивался Петтигрю.
Сириус значительно поднял палец и загробным голосом изрёк:
– Опасайтесь однорукого человека, подстерегающего вас за дверью-ю-у-у. Ты тут случайно не видел такого, Пит?
Джеймс нервно рассмеялся, не сводя насторожённого взгляда с Ремуса. Тот даже не улыбнулся. Сирене, наблюдавшей за происходящим со стороны, стало не по себе. Ей захотелось убежать отсюда как можно скорее, и в то же время она умирала от любопытства.
Сириус кашлянул, нарушив повисшее молчание.
– Ну чего ты хвост опустил? – сказал Поттер, хлопнув Люпина по спине. – Это мне наобещали всякие страсти на Хэллоуин!
Сириус порылся в карманах и вынул горсть сиклей.
– Так! Сегодня моя очередь угощать кислотными шипучками! – он пренебрежительно осмотрел пространство вокруг. – Не так уж тут и страшно. Мы даже не встретили ни одного злобного карлика.
– Или горбуна, – подхватил Поттер.
– А ещё лучше карлика-горбуна!
– Карбуна!
Мальчишки расхохотались. Люпин картинно возвёл очи горе.
– Двигаем! Посмотрим новую модель «Чистомёта», – сказал Джеймс.
– А как же сушёные головы?
– Да ну их! Посмотри на Нюниуса, он и то безобразнее. Идёмте отсюда!
Люпин мотнул головой.
– Да, – согласился он. – Пойдёмте.
Петтигрю недоумевающе пожал плечами и поторопился за остальными.
Сирена встретилась с Регулусом взглядом. Его глаза сверкали в предвкушении.
Она не сопротивлялась, когда Блэк ринулся к дому Кассандры Трелони, просыпав по дороге несколько конфет, выпрыгнувших из карманов. Собравшись с духом, Регулус повернул круглую дверную ручку, и Сирена бесшумной тенью последовала за ним, как делала многие годы, пока ей не исполнилось шестнадцать, и от их дружбы ничего не осталось.
Пара ступенек при входе даже не скрипнула под их лёгкими ногами.
– Всего лишь дети, – услышала Сирена и с трудом удержалась от того, чтобы не выскочить наружу.
Регулус прошёл по коридору и остановился возле полога из стеклянных шариков. Сирена встала позади него.
Обстановка внутри комнаты, где сидела предсказательница, показалась ей зловещей, а сама Кассандра Трелони – грозной ведьмой из сказки. Лицо было закрыто вуалью, но морщинистые руки женщины выдавали её преклонный возраст. На столе перед ней лежала колода карт. Верхняя карта – лицевой стороной вверх – с изображением луны, на которую выли собака и волк, разделённые тропой, уходящей за горизонт.(1)
«Стрекоза» устроилась на табурете напротив провидицы.
– Никак не возьму в толк, что это значит.
– Потому что ты ничего не смыслишь в прорицаниях, – проворчала старуха, подняв вуаль. – Сколько раз я тебе говорила, убери палочку. Она не поможет. Великий Салазар, до чего ты тупа, Сивилла. Только ты могла принести мне эти отвратительные конфеты. Чем, по-твоему, я буду их грызть? Думаешь, я не понимаю, почему ты ко мне таскаешься? Всё надеешься, что я обучу тебя? – Кассандра оборвала речь и посмотрела прямо туда, где стоял Регулус. – Кто это у нас? Дитя, скажи, что ты здесь делаешь? – она одним взмахом руки убрала карты и улыбнулась беззубым ртом. – А-а-а… Хочешь узнать свою судьбу, мальчик? Твой брат тоже хотел заглянуть в будущее, но остался недоволен результатом. А ты, девочка, – провидица перевела водянистые глаза на Сирену и нахмурилась, от чего морщин на её лице стало больше, – зачем ты привела с собой столько мертвецов?
Перетрусив, Сирена обернулась назад, но никого там не увидела.
Кассандра вытянула перед собой дряблые руки.
– Нет, с тобой пришли только семеро, остальных привёл мальчик. Пусть он уйдёт! Сивилла, выгони его!
Обрадовавшись, что она наконец-то пригодилась, «Стрекоза» вскочила со стула, чуть не опрокинув стол. Пока она выбиралась из спутавшейся у самого пола скатерти, Регулус не стал ждать. Он рванул по коридору в сторону выхода. Сирена побежала за ним.
Она обернулась у самой двери.
Семь мертвецов смотрели на неё из-за спины провидицы. Стеклянные шарики, нанизанные на нитки, таинственно поблёскивали. Четырнадцать призрачных глаз, таких же круглых и мерцающих, провожали перепуганную Сирену Фортескью из дома Кассандры Трелони.
На улице потемнело невероятно быстро. Сирена испугалась, что их с Регулусом не было несколько часов. Неужели погоня за гриффиндорцами настолько захватила её, что она потеряла счёт времени?
Теперь она замечала гораздо больше. То ли страх открыл ей глаза, то ли жители Лютного переулка потянулись наружу только с заходом солнца. В тени между лавками толкались нищие. Мясник умелыми ударами рубил на куски незнакомое девочке существо прямо на открытом прилавке. Кровавые брызги попали на платье Сирены, и она, остановившись, принялась остервенело отряхивать заляпанную юбку.
– Ты потерялась, девочка? – прорычал мужчина с чёрными жучиными глазками.
– Нет, – отпрянула она, ища глазами Регулуса.
«Бежать! Бежать!» – стучало в её голове, но глаза не видели дороги. Отовсюду на Сирену взирали ухмыляющиеся рожи. Она почувствовала, как волоски на шее зашевелились, и в этот момент незнакомец сказал:
– Я отведу тебя к родителям. Я знаю их.
– Нет! – снова взвизгнула Сирена, когда колдун схватил её за руку выше локтя. Она набрала воздух в лёгкие, чтобы закричать во всё горло, но мужчина опередил Сирену и заорал так, что у неё заложило уши.
Регулус ударил его по рукам огромным пучком огненных лилий, и мужчина с воплем отцепился. Его руки мгновенно покрылись ярко-красными дымящимися волдырями.
– Уходим! – завопил Регулус, бросая назад цветочный горшок.
Время и пережитый ужас стёрли из памяти детали. Оглядываясь назад, Сирена не могла сказать, как они выбрались из переулка. Домовые эльфы, отправленные на поиски, нашли их возле здания Гринготтса.
Сирене казалось, будто это её руки покрылись язвами от ожога, а не того проходимца, что схватил её возле мясной лавки, потому что запах горелой плоти преследовал её и за границами Лютного. Она взглянула на Регулуса. Рукав его рубашки обуглился, а на ладони краснел ожог. Он всё-таки задел ядовитый лист.
– Ты спас меня, – прошептала она, прежде чем отправиться домой и выслушать от матери всё, что та думает о маленьких непослушных девочках, шатающихся по злачным местам.
Регулус светился от счастья, потирая больную руку.
– Ерунда.
Что он считал ерундой – её жизнь или ожог – Сирена уточнять не стала.
Если сейчас снять перчатки и дотронуться до огненной лилии, она могла бы ощутить то же, что и он в тот день.
Сирена потрясла головой, выходя из оцепенения.
Нарцисса осматривала помещение лавки и прикасалась к разным предметам вокруг, просто чтобы отвлечься.
– Какое страшное лицо, – сказала она, остановившись перед маской, висевшей на стене.
– Кобэсими из «театра Но»(2) – лицо ветреной женщины, – мрачно усмехнулась Сирена. – Подарок одного из моих мужей. Странный человек, хотя стоит признать, столь внушительного состояния не оставлял мне никто ни до него, ни после. Он был помешан на традициях своей родины. Он провалил какое-то дипломатическое задание японского Министерства магии и свёл счёты с жизнью. Жаль, он мне начал нравиться. Я оформила мастерскую на японский манер исключительно в память о нём. И его средствах.
Сирена поморщилась. Сколько раз она зарекалась не рассуждать о смерти мужей перед впечатлительной подругой.
– Люциус, – пробормотала Нарцисса. – Тёмный Лорд так и не простил его до конца. Он забрал у Люциуса палочку.
– Какой кошмар!
– Есть ли больший позор для волшебника? По крайней мере Тёмный Лорд оставил Драко в покое. Вчера ночью должно было произойти нечто важное, это связано с Гарри Поттером. Тёмный Лорд рассчитывал захватить его, но Орден всех перехитрил. Это плохо – радоваться их успеху?
– Держи мысли под замком.
– Только этим и занимаюсь. В собственном доме я не могу расслабиться ни на минуту. Если кто-то узнает, Си, что я бываю у тебя, то мне несдобровать! Но я всё равно покидаю мэнор, замаскировавшись под старуху. Иначе сойду с ума. Не знаю, кого стоит бояться больше: своих или чужих. Белла выдаст меня, не задумываясь.
– Никогда не понимала подобных ей, одержимых чувством долга, честью или идеей. Отвратительный тип людей.
Беллатриса была такой. И Сириус. Они представляли собой разные стороны одной медали.
Миновал год со дня смерти Блэка, а для Сирены – так все шестнадцать лет. Они расстались в январе тысяча девятьсот восьмидесятого на заснеженном пятачке земли недалеко от паба, и больше их пути не пересекались.
– Ну вот! – воскликнула Сирена, избавившись от перчаток. – Осталось наложить замораживающие чары на цветы. Глацио! По-моему, эта шляпка идеальна.
– Ты права.
Сирена отлевитировала опустевшую вазу со стола, уничтожила обрубки стеблей и протянула шляпу Нарциссе.
– Мой подарок. Да, помню, я собиралась содрать за неё кругленькую сумму, но мне кажется кощунственным требовать деньги за шедевр.
– Не знаю, что и сказать.
– Ну что ты, Цисси. Если уж тебе так неудобно, можешь на днях заглянуть в магазинчик и приобрести пузатый мешок Летучего пороха. Два сикля за ковшик, и никаких скидок!
Нарцисса улыбнулась.
– Я возьму два мешка, Си.
– Вот и отлично, – пробормотала Сирена, – и обнови маскирующие чары на плаще. Старушка, которой тебе так полюбилось прикидываться, сегодня показалась мне моложе, чем обычно. Лет на сто. Знаешь, в последнее время я теряю кучу денег из-за происходящего в Британии хаоса. Признаюсь, что подумываю вложить средства в одно маггловское предприятие.
– Ты сошла с ума! – не поверила подруга.
– Моей репутации уже ничто не повредит.
Обе женщины рассмеялись.
– Спасибо, Си, – внезапно сказала Нарцисса. – С тобой я чувствую себя прежней.
Вскоре миссис Малфой накинула на голову капюшон и вышла из шляпной лавки. В руках она несла коробку, перевязанную шикарным подарочным бантом.
Сирена встала напротив маски, неприятно поразившей Нарциссу. Губы на глиняном женском лице были плотно сомкнуты, глаза превышали все разумные размеры, брови располагались практически на лбу. Уродство. Именно так японцы высмеивали излишне красивых женщин, легко обольщающих мужчин. Сирена повернулась к зеркалу, перед которым так часто вертелись её покупательницы, примеряя новую шляпку, и на мгновение увидела вместо отражения своего прекрасного лица ту же маску.
Дверь вновь распахнулась. Колокольчик издал звон.
– Мама, как ни зайду, ты всё стоишь перед зеркалом, – насмешливо произнёс загорелый черноволосый юноша.
– Здравствуй, Блейз, – сказала Сирена Забини, впервые за день улыбнувшись по-настоящему.
Комментарий к Глава 4 – Чёрная вдова
1) Карта Таро «Луна».
2) Театр Но – один из видов японского драматического театра масок.
========== Глава 5 – Гермиона ==========
После ухода министра все принялись рассматривать завещанные Дамблдором вещи. Гермиона с замиранием сердца следила за тем, как старинная книга сказок переходила из рук в руки. Переплёт был таким ветхим и облупленным, что кусочки кожи буквально отрывались от книжного корешка и приставали к пальцам.
– Книга сказок. Гермиона, зачем он оставил тебе книгу сказок? – в сотый раз поинтересовалась миссис Уизли.
– Может, кто-нибудь уже объяснит, кто такой Бидль? – спросил Гарри.
– Детский сказочник.
– Les Contes de Beedle le Barde, – пропела прибывшая на днях Аполлин Делакур. – Мсье Бидль долго жил во Ф’ганции, поп’гавлял здо’говье при нашей l’académie de magie и буквально влюбился в волшебный фонтан.
– О чём это вы? – удивился Артур.
– «La Fontaine de la Bonne Fortune»! На самом деле его п’гототипом стал фонтан Николаса Фламеля, ‘гасположенный в па’гке замка Ша’гмбатона.
– Погодите, так Бидль всё выдумал? Получается, что Фонтана феи Фортуны не существует? – спросил Рон, чудом сохранив серьёзное выражение лица.
– И ты никогда не найдёшь его и не попросишь у Феи мозги, – захихикал Фред.
– Эй, не было там такого!
Все засмеялись. Гермиона заметила, что даже Гарри улыбнулся, хотя они оба плохо понимали, о чём речь.
– Говорят, он сделан из чистого золота, – вытянув под столом длинные ноги, сказал Билл.
– Так и есть! – с восторгом сказала Флёр. С приездом родителей и младшей сестры она повеселела и стала ещё красивее, хотя, казалось, это невозможно.
– Скучаешь по Франции и золотым фонтанам?
– Нет, любимый, ведь ты здесь, – промурлыкала Флёр, поцеловав жениха.
– Фу-у, – в один голос протянули близнецы. Молли отвесила лёгкий подзатыльник Рону, изобразившему приступ тошноты.
Габриэль последней пролистала книгу, прежде чем вернуть её Грейнджер. Убедившись, что листы испещрены рунами, девочка лишь разочарованно хмыкнула.
На этом интерес к сказкам был исчерпан.
– Зачем нам золотой фонтан, если у нас есть золотой снитч, верно, Гарри? – сказал Джордж.
– Бесценное сокровище, – подхватил Фред, подбросив на ладони шарик.
Снитч удостоился наибольшего внимания со стороны присутствующих.
Третий диковинный предмет, доставшийся ребятам после открытия завещания, тоже оставался загадкой.
Мистер Уизли пытливо осматривал делюминатор, вертел его так и эдак…
– Дамблдор был гением, – шептал он, щёлкая кнопкой. Лампы, расставленные по периметру расчищенной для празднования площадки, гасли и вновь загорались, сильно нервируя Молли.
– Гарри, милый, все проголодались. Мы не могли начать без тебя. Как насчёт вкусного обеда? – сказала она, выудив из рук мужа делюминатор.
– Вкусного? Разве у нас бывают другие? – отозвался Чарли.
– Подлиза, – беззлобно поддразнил Рон.
Фред и Джордж горячо поддержали озвученное матерью предложение.
Гермиона помогла Молли расставить стулья и накрыть стол. В честь праздника миссис Уизли постаралась на славу. Приготовленные ею блюда не умещались на скатерти. Здесь был так горячо любимый Гарри ростбиф под соусом из чёрной смородины, бараньи отбивные, рыба с лимоном и миндалём, сосиски под домашним маслом, четыре вида подливки к мясным медальонам и многое другое. Левитируя тарелки, Гермиона гадала, сколько Уизли потратились на день рождения Гарри и предстоящее свадебное торжество.
– Чем это так умопомрачительно пахнет? – игриво поинтересовался Рон, приобняв её за плечи.
– Ежевикой, – ответила она, опустив вазочку с ягодным джемом на стол.
– А я думал, твоими новыми духами.
Грейнджер скептично хмыкнула, несмотря на тронувший щёки румянец.
«Хвала Мерлину, что у меня в руках не оказался поднос с говяжьими рёбрышками».
Гарри не успел отойти после стычки с министром, поэтому к блюдам едва притронулся. Гермиона разделяла его чувства и хмуро рассматривала чаинки, кружившиеся в чашке.
Ей не терпелось поскорее заглянуть внутрь книги. Грейнджер надеялась, что под обложкой найдётся тайный шифр, и ей удастся его разгадать.
И, конечно, глупо полагать, что Дамблдор, несмотря на чудаковатость, оставил Гарри обыкновенный снитч.
– С днём рождения! – внезапно пробасил Хагрид, вытерев рот платком размером со скатерть. Остальные подхватили поздравление и несколько раз прокричали его хором.
– Задувай свечи на торте, А’рри, – пропела Флёр.
Габриэль захлопала в ладоши.
– Не забудь загадать желание! – крикнула она.
Джинни неодобрительно поджала губы, покосившись на неё.
Когда с десертом было покончено, гости начали расходиться по комнатам. Только Хагрид всё выспрашивал приехавшего за день до свадьбы Чарли о судьбе Норберты и не торопился покидать двор.
– Встретимся наверху, – напоследок шепнул Гарри Гермионе, пока она помогала мистеру и миссис Уизли приводить огород в порядок.
Грейнджер кивнула и продолжила уборку.
Живоглот сидел на крышке кадки, наполненной водой для полива цветов и наблюдал за работой хозяйки. Молочник, сахарница и опустошённые тарелки проносились мимо него в сторону кухни, влетая туда через открытое окно. Стол постепенно пустел, и вскоре на нём осталась только книга сказок. Ей предстояло присоединиться ко многим другим томам, тщательно отсортированным Гермионой и выбранным для того, чтобы взять с собой «в поход».
Побег из «Норы» Гарри назначил на следующий день после свадьбы Билла и Флёр, до которой осталось совсем ничего. А у них до сих пор не было толкового плана.
С чего начинать? Где искать Р.А.Б.?
Записку из ложного крестража Гермиона знала наизусть, как формулу из учебника трансфигурации.
Печально осознавать, что в Хогвартс они не вернутся. Т.Р.И.Т.О.Н. и Ж.А.Б.А. уже не казались Гермионе важными, а свиток со списком предметов для изучения на седьмом курсе стал бесполезной бумажкой.
«Почему упырь не умеет разговаривать? – в шутку сокрушался Рон, глядя, как сгорают письма с гербом Хогвартса. – Я бы отправил его вместо себя. А что такого? Профессор Биннс вообще разницы не заметит!»
Живоглот смотрел куда-то вверх янтарными глазищами, не мигая.
Грейнджер тоже подняла голову.
На небе одна за другой загорались звёзды.
Теперь другие школьники будут рассматривать их через стёкла телескопов профессора Синистры, чертить карты небесных светил и созвездий. В сентябре, например, в первые дни занятий над Хогвартсом всегда висели Весы, ярко светил Сириус… Сейчас же над владениями Уизли распростёрлось серебряное созвездие Льва. Его хорошо видно в феврале и начале августа. Нижняя звезда сияла так ярко, что её соседки казались блёклыми подделками из папье-маше.
– Вот и всё, – пробормотала Молли, избавившись от последней гирлянды из глазированных букв.
Праздник окончательно подошёл к концу.
Гермиона взяла книгу и подхватила Живоглота на руки до того, как Хагрид уселся на кадку. Кот ворчливо мяукнул и попытался вывернуться из рук, поняв, что его забирают в дом. Ему не хотелось оставлять своего небесного кошачьего собрата.
У Грейнджер было такое чувство, будто она упустила что-то важное, подсказку, маячившую перед носом, намёк.
Живоглот продолжал вырываться. Этот день, так хорошо начавшийся, оказался изматывающим. Внезапно Гермиона поняла, что у неё тоже нет желания переступать порог, подниматься по скрипучей лестнице в мезонин, где уже собрались мальчики. Сейчас они сидят там и ломают голову над завещанием Дамблдора. Рон щёлкает делюминатором, а Гарри вертит в руках снитч или медальон.
Р.А.Б.
Три буквы, разделённые точками, скрывающие загадку.
На последней странице воскресного выпуска «Таймс» всегда можно найти огромный кроссворд.
В Австралии Венделл Уилкинс выписывает какую-то другую газету, заваривает по утрам горячо любимый женой Моникой кофе Маракайбо, берёт в руки карандаш и, включив утренний новостной канал, начинает разгадывать кроссворд.
Гермиона зажмурилась. Нет, нет! Этим мыслям не место в её голове. Не сейчас!
Она громко вздохнула и постаралась сосредоточиться.
Р.А.Б.
Что это: анаграмма, инициалы или прозвище? В разгадке ребуса не помогли бы даже подшивки старых «Пророков», где Гермиона отыскала фотографию матери Снейпа.
«Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это», – стоит ли считать это подсказкой?
Гермиона поравнялась с Артуром, левитирующим разбежавшихся по огороду полусонных кур обратно в загон.
– У нас за сараем опять завелись гномы, – сказал он, посмотрев на взъерошенного Живоглота. – Второй день шебаршатся, вот твой кот и нервничает. Ну ничего, завтра утром я с ними разберусь.
– Мистер Уизли, может, вы знаете волшебника или волшебницу с инициалами Р.А.Б.? – спросила Грейнджер.
Артур задумчиво потёр подбородок.
– Хм… Кажется, у Людо есть тётушка Ромильда. Точно-точно! Недавно ей исполнился сто шестьдесят один год! Ох, до чего сварливая женщина, скажу я тебе. Она как-то приходила в мой Отдел поскандалить после укуса дверной ручки, так и норовила стукнуть меня тростью…
Гермиона искренне сомневалась, что миссис Бэгмен была человеком, обокравшим Волдеморта, но на мгновение всё же представила старую даму, плывущую в лодке по пещерному озеру и огревающую выглянувших из воды инферналов палкой.
«Тёмному Лорду».
Никто из знакомых Гермионы не звал Волдеморта таким образом, и вряд ли на подобное когда-либо осмелится столетняя старушка. Тёмным Лордом его называли только… Пожиратели Смерти.
– Нет, – произнесла Гермиона с обретённой уверенностью. – Нет. Это должен быть кто-то из окружения Волдеморта.
Артур помрачнел. Миссис Уизли сдавленно охнула, даже Хагрид закашлялся в бороду так сильно, что едва не свалился с кадки. Невозмутимость сохранил только Чарли, отвыкший от страха перед этим именем.
– Я не знаю, чем помочь. Извини, Гермиона, никто не приходит в голову, – серьёзно ответил мистер Уизли.
Молли вытерла руки о фартук.
– Ложись спать пораньше, милая, завтра будет сложный день.
*
– Наконец-то! – воскликнул Гарри, едва Гермиона переступила порог комнаты. – Мы только тебя и ждали. Взгляни сюда. У меня есть идея, – он держал снитч, сверкающий в свете потолочной лампы. – Ничего не приходит в голову? Я поймал его в самом первом матче. Помните? А как именно я его поймал?
Рон взволнованно замахал руками.
– Это же тот, который ты чуть не проглотил!
– Правильно, – довольно сказал Гарри и на несколько секунд прижал снитч к губам.
Все трое с волнением замерли и уставились на шарик.
На гладкой золотой поверхности, где еще секунду назад не было ничего, появилась гравировка – четыре слова, написанные наклонным почерком: «Я открываюсь под конец».
– И что это может значить? – спросил Уизли.
Гермиона и Гарри недоуменно покачали головами.
Они ещё долго обсуждали визит Скримджера, но так и не подобрались к сути. Альбус Дамблдор, находясь на том свете, не изменил себе и озадачил учеников новой загадкой.
– А тут ещё меч, – беззастенчиво зевая, сказал Рон после того, как они отказались от попыток проникнуть в смысл надписи на снитче. – Зачем директору понадобилось, чтобы меч был у тебя, Гарри?
Внизу что-то хрустнуло.
– Наверное, Чарли крадется, чтобы, пока мама спит, заново отрастить волосы, – нервно произнёс Рон.
– Так или иначе, нам пора спать, – прошептала Гермиона. – А то будем ползать сонными мухами.
– Да уж, – согласился Рон. – Зверское тройное убийство, совершённое матерью жениха, может немного подпортить свадьбу. Свет я сам выключу.
Как только Гермиона вышла из комнаты, он щёлкнул делюминатором.
Часы внизу пробили одиннадцать раз, когда она вернулась в комнату Джинни, стараясь не создавать много шума.
Окно было открыто, но в спальне царила духота. Ни ветерка. Шторы висели безжизненными тряпками. И тень. Горбатая тень на траве, там, где Уизли выстроили гору резиновых сапог.
«Это гномы, – сказала себе Гермиона. – Садовые гномы и волнение».
– Вы трое не вернётесь в Хогвартс? – тихо спросила Джинни. Её голос в ночи прозвучал оглушающе.
Гермиона не любила лгать.
– Нет, – сказала она. – Не вернёмся.
