Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)
– Каким образом? – спросила она, от удивления забыв держаться сухо и неприступно.
– Маггловские выродки похитили у них магию.
Сирена с шумом втянула воздух. Большей глупости ей давно не доводилось слышать. Она подняла глаза на Корбана Яксли. Его грубая физиономия оставалась бесстрастной, однако внезапно он рассмеялся, дохнув дымом.
– Так он у вас? – холодно осведомилась Сирена.
Казалось, дым прилип к её губам – горький, зловонный, он сиреневой дымкой висел в кабинете и пропитывал здесь каждый дюйм.
– Нет, но я знаю, где вы его найдёте, а ещё я знаю, почему он там оказался. Флориан Фортескью служил информатором в запрещённой ныне организации под названием «Орден Феникса». Вы не кажетесь удивлённой, мадам. Вы никогда не замечали за ним ничего необычного? Вы знали о его странных друзьях? А ваш сын?
Сирена конвульсивно стиснула палочку в руке. Она не позволит себя арестовать и причинить вред Блейзу! Мерлин свидетель, парочка заклятий уже вертелась у неё на языке. Ударить бы Яксли Фурункулусом или, на худой конец, трансфигурировать его в рыбную косточку!
Бороться до конца!
Она уже не та глупышка, что сидела за столом Большого зала, вжав голову в плечи, когда пресса пронюхала, что владелец кафе-мороженого, открывшегося в Косом переулке, состоит в родстве с чистокровными Фортескью и что он – сквиб. Ведь считалось, что нет ничего унизительнее.
…Цисси Блэк отложила «Ежедневный пророк» и насупилась. Регулус глядел из-за стола Слизерина сочувственно и печально, будто в жилах Сирены тоже не было ни капли волшебства.
Ей было стыдно, некуда девать глаза. Друзья-равенкловцы делали вид, что ничего не случилось, и только Сириус Блэк хлопнулся рядом на скамью и произнёс:
– Поздравляю, Си! Иметь дядю – здорово! Ты познакомишь меня с ним? Я слышал, он открыл кафе в Косом переулке. Мы с парнями угостились бы парочкой сливочных шариков. Вообще-то нам надо сделать вылазку туда всем факультетом.
Ей хватило смелости выдавить:
– Спасибо.
В тот день она не подозревала, что найдёт семью в лице своего дяди. К тому моменту в её жизни ещё не появился главный человек – любимый сын.
Ради них Сирена пришла сюда – в кабинет нового заместителя министра.
– Ни я, ни Блейз не имеем отношения к делам Ордена, – произнесла она. – Убеждена, Флориан – тоже.
– Мне бы вашу уверенность, – с усмешкой сказал Яксли. – Ваш второй муж, как я слышал, был полукровкой?
– Хоть магглокровкой. Вас это не касается.
– Вы не очень-то заинтересованы в освобождении дяди. Зачем вы меня разочаровываете? Вы же умная женщина. Окончили Равенкло, так?
– Поэтому загадками и ребусами сыта по горло. Чего вы хотите?! – огрызнулась Сирена.
– Мы хотим, чтобы вы доказали преданность нашему делу и лояльность действующей власти.
«Наконец-то мы подобрались к сути».
– Чем я могу помочь моим добрым друзьям из Министерства магии? – подчёркнуто светским тоном осведомилась Забини.
– У вас масса возможностей, мадам, – Яксли выдвинул ящик стола и вынул стопку бумаг. На верхней Сирена узнала свою подпись. Это был контракт на поставку Летучего пороха.
– Ваш покойный супруг оставил вам дело.
– У меня семь покойных супругов. Конкретнее.
– После смерти мистера Уилдсмита вы стали единственным в Британии производителем и поставщиком Летучего пороха. Договор, который вы подписали с представителем Руфуса Скримджера, совершенно не устраивает нынешнего министра магии.
Сирену передёрнуло.
– Какие же условия его устроят?
Не сводя с неё глаз, Яксли сделал вид, что задумался. Много времени ему не понадобилось. Он дотронулся палочкой до пергамента и приказал:
– Инсендио.
Договор вспыхнул. Пока он горел, из того же ящика выпорхнул исписанный убористым почерком бланк и лёг перед Забини.
Она пробежалась глазами по строчкам. Содержание ошеломляло. В первое мгновение Сирена не почувствовала ничего, кроме ярости.
– Вы настаиваете на том, чтобы я отдавала семьдесят процентов прибыли с продаж Летучего пороха и на добровольной основе выделяла его на нужды Министерства?
– Я хочу поскорее расправиться с делами и уйти домой. Мой график зависит от вас.
Теперь правда глядела ей в лицо.
Она не уйдёт отсюда, не заверив эту бумагу.
– Мне подписаться кровью?
– Перо зачаровано, мадам, – сказал Яксли.
Перо настойчиво скребло столешницу рядом с рукой. Сирена обхватила его пальцами до хруста. Стержень обжёг её, будто стебель огненной лилии.
– Воистину, Равенкло – факультет амбициозных и сообразительных, – Яксли взмахнул палочкой, и пергамент с изящным росчерком Сирены в нижнем углу скользнул в нарядную папку. – Посмотрите на меня!
Оцепеневшая, безжизненная, как манекен из шляпной лавки, Забини послушно повернула голову к мужчине. Её размытое отражение мелькнуло в приютившемся на бюро кофейнике – отражение побеждённой ведьмы. Жалкой подпевалы нового режима.
– Вы и дальше будете сотрудничать с нами, делать то, что от вас понадобится. А пока не вижу ничего предосудительного в том, чтобы вы повидались с родственником.
– Флориан Фортескью в Азкабане?
– Причастные к делам Ордена Феникса содержатся отдельно от прочих преступников. Они гораздо опаснее и умнее. Вас будут ждать в Малфой-мэноре. Люциус дивно обустроил подвалы в поместье. Предполагаю, вскоре вы сможете забрать оттуда дядю, но не сегодня, мадам. И не в ближайшую неделю. Мы рассмотрим интересующее вас дело в ускоренном порядке и решим, насколько мистер Фортескью замешан в террористической деятельности. Отправляйтесь-ка домой и собирайте сына в школу. Остальное подождёт.
– Нет. Я хочу отправиться в Малфой-мэнор сейчас.
– Дело ваше, – Яксли с явной неохотой нацарапал служебную записку. Бумажная птичка взмыла над его столом и выскользнула через замочную скважину за дверь.
Сирена не имела возможности покинуть его кабинет так же быстро.
*
Нарцисса обняла её дрожащими руками. По выражению лица подруги Сирена легко определила, что та в курсе цели её визита.
Знала и молчала.
– Отведи меня к заключённым.
– Если бы я только могла, Си… Мне так страшно.
В порядке исключения она расщедрилась на правду.
Забини подняла руку в останавливающем жесте.
– Не хочу слушать оправдания. Не сейчас.
Нарцисса кивнула и повела её к дальней двери, потом по мрачному тайному коридору мэнора. На скудно освещённой лестнице женщины столкнулись нос к носу с Фенриром.
Оборотень шумно втянул воздух через осклабленную пасть.
– Вкусно пахнете, мадам Забини.
Сирена пропустила сальный комплимент мимо ушей. Ей не верилось, что Нарцисса терпит в доме эту шваль. Похоже, она больше не хозяйка мэнора. Только сумасшедшие могли привечать у себя неуправляемого оборотня.
– Мы идём вниз, – сказала Нарцисса, выставив перед собой палочку, озарившую бурые пятна на одежде Фенрира. – Моей подруге позволено навестить пленника.
– Знаю, – прорычал оборотень. – Яксли сообщил. Я сам провожу куда надо. Нечего вам идти вместе, а то свалитесь в обморок и вляпаетесь в чью-нибудь блевотину. Мне потом что – двоих тащить наверх?
– Да как ты смеешь указывать мне в моём собственном доме?!
– Не стоит. Дальше я сама, Цисси, – сказала Забини.
Она зажгла на палочке Люмос и двинулась за Грейбэком. Боязнь подземелий охватила её вновь, но Сирена постаралась сконцентрироваться на крутых, утопающих во тьме ступенях.
Внизу находилась металлическая дверь. Фенрир отпер её и пропустил Сирену в подземный коридор, местами покрытый плесенью. Холод сотни зим впитался в стылые стены. Единственными источниками света были две тусклые лампы, висевшие напротив ближайших к выходу камер.
– Идите направо. Я подожду вас за дверью, – сказал Грейбэк, нахально оглядев фигуру Сирены. – Если через двадцать минут не постучите – пойду искать, но сначала давайте сюда палочку.
– Прикажете мне бродить тут в полутьме?
Оборотень сплюнул и снял со стены заросший паутиной факел, которым, похоже, давно никто не пользовался.
Пока он зажигал его, Сирена боролась с желанием огреть Фенрира чем-нибудь по косматому хребту. Благо рядом стояло ведро, до краёв заполненное водой.
– Если погаснет, поползёте к двери сами.
– Спасибо за заботу.
Она зашагала вдоль стены, ведя по неровному камню рукой, заглядывала за прутья решёток, ожидая, что из темноты появится кто-нибудь ещё – куда опаснее Фенрира.
– Дядя?
Впереди что-то зашуршало, и Забини бросилась на звук.
Флориан Фортескью прильнул к решётке и протянул племяннице руку. Сирена кинулась к нему и прижала его ладонь к щеке.
– Ну будет, будет. Не надо плакать.
– Они хорошо обращаются с тобой?
Дядя кивнул.
– У меня даже свечи есть, – он указал туда, где из-за тряпья пробивался тусклый свет. – Домовой эльф исправно приносит еду и газету.
Сирена сжала прутья побелевшими пальцами.
– Чего они хотят?
– Им нужен не я, девочка, а Поттер. Они думают, что он прячется в одной из штаб-квартир Ордена Феникса.
– А на самом деле?
– А на самом деле, – долетело из другого конца коридора, – это не ваше дело.
– Полегче, старина, это моя племянница, – откликнулся Фортескью.
– Что не мешает ей вынюхивать сведения для «Сам-Знаешь-Кого».
– Вы всё-таки живы, Грюм, – констатировала Сирена, – и, кажется, сносно переносите тяготы заключения. Вам не впервой сидеть в замкнутом пространстве.
– На сей раз у меня даже есть собеседник, – едко парировал Грозный Глаз.
– Вас только двое? – прошептала Сирена, обратившись к дяде.
– За стенами точно есть кто-то ещё. Сюда доносятся крики о помощи.
– Клянусь, ты здесь не задержишься! Я добьюсь от Яксли твоего освобождения.
Грюм закаркал – иначе его смех назвать было нельзя.
Сирена подошла к его камере. Условия, в которых находился бывший аврор, оставляли желать лучшего. Тут не было света, лишь лишайник – порождение сырости, чуть мерцал в углах камеры. Одежда на Грюме совсем износилась. Деревянная нога куда-то запропастилась, но зачарованный глаз по-прежнему бешено крутился в глазнице. И запах… Сможет ли она когда-нибудь забыть этот запах немытого тела, пота и крови?
– Богач-итальяшка, дипломат, модель, торгаш из Лютного, и вот теперь убийца из шайки Тёмного Лорда. Это ведь Яксли дал вам разрешение? Вы катитесь по наклонной, миссис Забини.
Сирена горько рассмеялась, удивляясь, что после пережитого за вечер ещё помнит, как это делается. Смутный проблеск сочувствия к калеке испарился.
– Не ревнуйте, – беззлобно сказала она. – Вы неважно выглядите. Хотите пить или умыться? Я принесу воды.
Грюм насупился и сложил руки на груди.
– Не стоит. Ведро слишком тяжёлое. Надорвётесь с непривычки.
Сирена поправила выбившиеся из причёски локоны.
– Мой четвёртый муж – тот, что торгаш из Лютного – весил целую тонну. Мне приходилось перекатывать его на бок каждую ночь.
– Всё-таки вы его отравили? – прищурив здоровый глаз, спросил Грюм. – Признайтесь.
– Он вдохнул волдырный порошок и не смог позвать на помощь. Что немудрено, если его внутренности превратились в пупырчатый студень. Не моя вина, что он совал свой нос во все флаконы и коробочки, что ему присылали.
– Если он был так противен, могли бы уйти от него.
– Это допрос? Я вам так скажу: ни одна женщина Фортескью не опозорила и не опозорит себя разводом!
– Поэтому опозорили убийством.
– Подозрением, мистер Грюм, только подозрением, – она вставила факел в пустое гнездо и принесла ведро, но при ней старик не шелохнулся.
– Что мне сказать Блейзу? – прошептала Сирена, прощаясь с дядей. – Он думает, что тебя схватили по ошибке.
– Расскажи ему правду, Си. Может, это откроет ему глаза на «Сама-Знаешь-Кого».
Где-то скрипнула дверь, и в коридоре послышалась грузная поступь.
– Эй, дамочка! – гаркнул Грейбэк. – Где вы там? Пора на выход!
Как она выбралась из владений Малфоев, Сирена почти не помнила. Мысли были заняты дядей. Вонь подземелья, казалось, впиталась в кожу. Забини взглянула на ладони – чёрные, словно она вручную перебирала сажу, даже дождь, поджидавший её за границами мэнора, не смыл эту грязь.
Очутившись в своей прихожей, она увидела слугу в проёме открытой двери. Он держал поднос с согревающим зельем и свежим номером журнала «Magic Life». На его глянцевой обложке лучезарно улыбалась семья волшебников за обеденным столом – эталон чистокровной фамилии. Рот отца семейства приоткрылся, и на обложке появилось облачко со словами: «Теперь мы живём в безопасности».
========== Глава 22 – Гермиона ==========
На фоне сверкающего моря кружили чайки, они то садились на воду, то снова взмывали ввысь, словно ожившие гребешки. Их крики смешивались с шумом волн, накатывающих на отлогий берег. И если чайки иногда замолкали – а ночью их вовсе было не слыхать, то монотонный шипящий звук моря не стихал ни на минуту. Гермиона его ненавидела, как и этот берег, это море, этот дом и эту маленькую кухню, где каждое утро собирались Тонксы. Будь её воля, на всех комнатах уже давно бы лежало оглушающее заклинание.
Она спустилась к завтраку раньше обычного.
Мистер Тонкс, явившийся на кухню последним, не изменяя себе, почитывал утреннюю газету. Время от времени он озвучивал подробности главной новости Магической Британии – несанкционированного проникновения в Министерство Магии Нежелательного лица №1.
Андромеда стояла у плиты, со стороны жутко напоминая Беллатрису Лестрейндж. Но Белла на кухне – увольте… В столовой, за величавым резным столом с подсвечниками в виде черепов – ещё куда ни шло, но в этом доме столовая и просторная кухня были совмещены, а черепов Гермиона вообще нигде не видела, словно здесь и не жили добрую сотню лет тёмные волшебники.
Кричер скрёб напольные доски вокруг стола. Сам Регулус с аппетитом уплетал поджаренный бекон с куском горячего хлеба. Даже Дора занималась сущей ерундой: меняла перед зеркальцем форму носа.
Окна были широко распахнуты. Снизки ракушек, подвешенные над окном, мерно покачивались, соприкасаясь с тихим стуком. Солнечный узор причудливо раскрашивал столешницу и стоящий на ней волшебный приёмник. В последнее время он не выключался, так как все ждали возвращения в эфир Ли Джордана с новостями «Поттеровского дозора». Иногда голосом магического радио становился Люпин. Тонкс в такие дни не отходила от аппарата, поглаживала живот и жадно вслушивалась в любимый голос. Ремус всё чаще отлучался из дома.
Сейчас приёмник молчал, издавая тревожный гул, когда Нимфадора задевала его локтем. Никто не знал, когда начнётся эфир.
Гермиона с мрачной покорностью опустилась на стул напротив преступно расслабленного Блэка.
Как он мог есть после того, что случилось? Да ещё с таким аппетитом! Разве несколько часов, проведённых в Министерстве Магии, пока люди Волдеморта распечатывали камины и пытались разобраться, кто напал на главу Комиссии по учёту маггловских выродков, для него ничего не значили? Мистер Уизли за это время постарел лет на десять, а Гермиона молила бога, чтобы её Оборотное зелье оказалось сварено лучше, чем то, что где-то откопал Гарри. Не варил же он его сам, в конце концов? Допросы, допросы, допросы, несколько часов ожидания в тесной приёмной. Был миг, когда Гермиона всерьёз испугалась, что больше не выйдет наружу, не увидит солнечный свет. Нет, произошедшее было слишком свежо в памяти.
Кричер закончил уборку и принялся помогать Андромеде. Возвращение Регулуса с того света благостно отразилось на его характере. Или Блэк велел домовику быть приветливее с Тонксами?
Грейнджер не слышала от эльфа ни единой гадости в адрес Доры или Теда. Всё-таки тот, кто любит, относится к людям добрее. Теперь Кричеру было кого любить.
Регулус выглядел расслабленным: он переместил руку за спинку стула и откинулся назад.
– Ты ничего не съела, Гермиона. Ломтик бекона? – предложила Андромеда, держа дымящуюся сковороду.
– Спасибо. Я не голодна, – откликнулась Гермиона, свернув салфетку пополам.
– Тед?
– Что угодно, кроме овсянки, – отозвался мистер Тонкс, посмотрев на жену поверх «Ежедневного Пророка», в котором отгадывал кроссворд. – Не люблю, когда с утра каша в голове.
За последние дни Гермиона уяснила, что у отца Доры своеобразное чувство юмора.
– Лучше помогите найти слово. Кровожадная нежить. Восемь букв.
– М-м, вурдалак? – предположила Нимфадора, уткнувшись в кружку с надписью «брюзга», бледневшую с каждым выпитым глотком горячего кофе.
Мистер Тонкс сверился с клетками.
– Нет, не подходит.
– Ещё кусочек торта, хозяин? – трескуче спросил Кричер, гордясь тем, что ему доверили завершающее блюдо.
Регулус отрицательно покачал головой. Он переместил руку локтем на стол, чтобы опереться подбородком на ладонь.
– С шоколадным кремом и шоколадной крошкой, – ввернула Дора.
– Дорогая, ты точно ждёшь ребёнка? – поинтересовался Тед. – Столько выпечки в последние недели… Может, ты попросту тортеешь?
Тонкс возмущённо засопела.
– Папа! Я беременна, поэтому у меня могут возникать самые безумные желания.
Домовик изобразил подобие поклона в её сторону.
Мистер Тонкс издал смешок и встряхнул газету так, что Гермиона невольно бросила взор на передовицу «Пророка», где красовалась кислая физиономия Долорес. Кто бы мог подумать! Какой конфуз! Позор! Самый разыскиваемый волшебник в Великобритании самолично явился в Министерство Магии со своими сообщниками и сорвал слушание по делу маггловских выродков, напав на главу комиссии в её же кабинете, поставил на уши все службы и благополучно скрылся. Прямо-таки растворился в воздухе!
«Поделом тебе, старая гаргулья!»
Гермиона ощутила волну гордости за Гарри: вот оно – долгожданное удовлетворение. Поставить злобную ведьму на место – самое приятное из того, что случилось за последние недели… не беря в расчёт добытый крестраж, само собой. Медальон Слизерина нашёл нового владельца, и хотелось бы верить, что на этом его перемещения закончатся.
Грейнджер посмотрела на Блэка. Ей не терпелось обсудить их «приключение» во всех подробностях. Вчера у неё попросту не было сил на это, поэтому по возвращении она упала на кровать, раскинув руки, как делала только в детстве, и немедленно заснула. Её не смутила неудобная поза, одежда, открытое окно, из-за которого спальня за ночь заледенела. Она впервые как следует выспалась за бог знает сколько времени! Наконец Гермиона не вставала мешать варево, засыпать в котёл крылья златоглазок… Иной раз ей казалось, что не только её одежда пропахла водорослями, но и руки, волосы, она вся!
После разговора с Флетчером Грейнджер твёрдо знала, что нужно делать, и неукоснительно следовала намеченному плану. Часть ингредиентов для Оборотного отыскалась в подвале «Гнезда» (кто-то из Блэков увлекался зельеварением), часть пришлось доставать в Лютном. Гермиона долго не решалась доверить Регулусу мантию-невидимку, но в итоге отправила его за шкурками бумсланга, затем за спорышем… Он с готовностью откликался на её просьбы, пару раз даже сменял Гермиону у котла, когда ложка для помешивания буквально выпадала из её рук. Как-то после очередной вылазки в Лютный она поймала его с серебряными ложками, на которых был фамильный герб Блэков. Гермиона не желала знать, как он их достал, лишь надеялась, что Регулус никого не убил в погоне за семейным сервизом.
Одна из серебряных ложечек прямо сейчас звенела о края бокала.
Регулус был слишком занят смакованием поданного ему кофе, чтобы обратить внимание на Грейнджер.
Сложнее всего было уломать Уизли, а точнее, миссис Уизли. Именно Молли после долгих уговоров позволила Артуру взять Гермиону и Регулуса с собой, провести их в Министерство для подтверждения статуса крови.
Волосы Рона и Джинни, снятые с расчёсок и свитеров, Молли отдавала так, словно её вынуждали расстаться с сокровищем.
Гермиона вздохнула. Она безумно соскучилась по Рону!
Будь она расторопнее, непременно шепнула бы Гарри: «Приходи на площадь Гриммо, там относительно безопасно», но при встрече с другом радость, что он цел и невредим, затмила разум и все мысли о будущем.
Крестраж теперь у Гарри, но как он собирался его уничтожить? Он упомянул меч Гриффиндора, но достать его не представлялось возможным, разве что…
Голос Доры вернул Гермиону в реальность.
– Может, поганище, пап? – Нимфадора положила четвёртую ложку сахара в кружку, после чего Андромеда будто бы ненароком отодвинула от нее сахарницу.
Мистер Тонкс покрутил карандаш в пальцах.
– Это скорее болотное чудовище, внешне похожее на человека. Его тело на три четверти состоит из грибницы и лишь на одну – из отмершей ткани.
Регулус сделал шумный глоток кофе и отставил чашку в сторону.
– Иногда, – увлечённо жестикулируя, пустился в объяснения Тед, – его туловище заполняют черви и брюхоногие моллюски, образуя миниатюрную биосистему, поэтому нельзя со стопроцентной уверенностью отнести поганище к нежити. Однажды я видел покусанного им пациента, зрелище отвратительное. Кишки…
– Не за столом, дорогой, – выразительно стрельнув глазами, сказала Андромеда.
– Тогда дуллахан, – прошептала Дора, стоило матери отойти к плите.
Отец понизил голос до минимума:
– Нет, это разновидность привидений, у дуллахана нет головы, вместо неё…
– Инфернал, – Блэк взмахнул палочкой, отправив посуду в раковину, и резко поднялся. – Восемь букв. Нежить. Весьма кровожадная, как я слышал. После укуса инфернала везти в Мунго уже нечего. Ах да! Приятного аппетита.
Гермиона откинула салфетку, за время завтрака превратившуюся в шарик смятой бумаги, и вышла через дверь на террасу вслед за Регулусом. Мысли бились в её голове, сталкивались, рождая чудовищный по смелости план.
Она едва поспевала за ним, шла, спотыкаясь о камни и корни, вылезшие на едва заметную среди пожелтевшей травы дорожку из щебёнки. Многие годы, пока домом почти не занимались, дикие растения медленно, но верно подкрадывались к проторенным человеком тропам. Морской ветер сделал прибрежные деревья сильнее, приземистее, выносливее, и они, одичав, наконец одержали победу. Понадобится помощь десяти эльфов, чтобы привести здешний сад в порядок. Да и само «Гнездо» снаружи было не так ухожено, как внутри. По облезлым стенам тянулся плющ с прозрачно-зелёными листьями, оплетая дом, как вздувшиеся вены – руки старика.
– Всё в порядке? – поинтересовалась Гермиона, когда грохот волн отделил их с Блэком от остального мира. Она участливо положила руку ему на плечо.
– Да, просто не люблю кроссворды, – излишне бодро ответил Регулус. – Итак?
– Итак?
– Во время завтрака ты чуть дыру во мне не протёрла. Конечно, я знал, что неотразим, но во всём должна быть мера.
Гермиона покачала головой, не купившись на приступ бахвальства.
Регулус ненадолго замолчал, но не сделал ничего, чтобы стряхнуть её руку.
– Я завидую им. Завидую, – повторил он. – У Андромеды отличная семья. Совсем не похожа на Блэков, где всякий уродлив на свой манер. Все мы в чём-то жестоки, притом каждый по-своему. Даже по отношению друг к другу.
– Я не знала всех твоих родных, но Сириус и Андромеда совершенно не похожи на то, что ты описываешь.
– Сириус. Его язык был острее ножа. Его врагам приходилось несладко, если даже друзьям и близким он мог сделать больно одним словом. Энди… скажем так, ты не видела её в гневе. Салемские ведьмы покажутся невинными овечками на её фоне.
«А ты?» – чуть было не спросила Гермиона, вовремя остановившись.
– Представь пауков, запертых в банке, и поймёшь, о чём я.
– Никто не идеален.
– И-де-ал, – раздельно произнёс Регулус. – К нему мы все и стремились.
– Хочешь, поделюсь секретом? Я всегда завидовала Уизли, – проговорила Гермиона, неуютно поёжившись под его удивлённым взглядом. – Мои родители часто отсутствовали дома – настоящие трудоголики. Им ничего не стоило сорваться с места и уехать в другую страну ради семинара по зубной эмали. Раньше мы часто отдыхали в лесу Дин недалеко от озера. Зимой там особенно красиво. Всё такое белое, чистое, как будто сложено из бумаги. Последний раз мы были там осенью. К вечеру пошёл ливень. Мы спрятались в машине от дождя, слушали радио и смотрели на огни автомобильных фар.
Гермиона непроизвольно улыбнулась, представив оранжевые пятна на мокрой земле.
– Они любили меня. Мама с папой. Но со временем всё больше отдалялись. Я не хотела пугать их, многое умалчивала – боялась, что они не отпустят меня в Хогвартс, если узнают, что за моим лучшим другом охотится самый страшный волшебник на свете. Магия воздвигла между нами стену, и с каждым годом она лишь росла. С другой стороны, Уизли всегда были мне рады. Я стала чаще проводить каникулы в «Норе», оставаться там на праздники. Даже на Рождество! Мне было стыдно из-за того, что я не хочу домой. Мир без волшебства стал скучен, словно потерял краски. А в доме Уизли было весело, несмотря на странные рождественские свитера и плум-пудинг. (1) Молли всегда перебарщивает с сахаром в тесте, но мне не хватает смелости сказать ей об этом. Один раз я чуть не сломала зуб из-за попавшейся в начинке пуговицы.
– Я ни разу не пробовал плум-пудинг, – задумчиво сказал Регулус.
– Да ты шутишь?! Это же рецепт идеального праздника!
– И у меня никогда не было странного рождественского свитера.
– Кажется, я знаю, что подарить вам в Сочельник, мистер Блэк, – проговорила Грейнджер.
Регулус с интересом посмотрел на неё сверху вниз.
– Я, между прочим, тоже немного вяжу. Мы обязаны восполнить пробелы в твоём рождественском невежестве! – деловито сказала Гермиона и грозно предупредила: – Только посмей раскритиковать мой свитер!
Регулус рассмеялся.
Она не хотела признавать, что иногда, очень-очень редко, он был сносен.
На его лице была странная улыбка, дразнящая и нежная одновременно, что так отличалась от его обычной надменной ухмылки.
Обычной…
Но знала ли Гермиона его вообще? Что она видела, кроме красивого лица и напускной надменности, по-видимому, наследственной.
Она не знала ничего о нём.
Ничего.
Гермиона закусила губу, ногти впились в ладони. Она подошла ближе и внимательно заглянула ему в глаза.
– Можем ли мы начать сначала?
– Извини?
– Наше знакомство не задалось, – сказала Грейнджер, поколебавшись. – Это несправедливо. Мы не имели право требовать от тебя помощи после того, что случилось. Я знаю, ситуация поймала тебя врасплох, и это, вероятно, послужило причиной того, почему ты был груб, высокомерен, дерзок…
– Ничего себе, – присвистнул Регулус, – это лучшее извинение, что мне доводилось слышать.
– Сам посуди: у тебя появился прекрасный шанс прожить целую жизнь. Я бы хотела, чтобы мы стали в ней друзьями, – с неловкой улыбкой продолжила Грейнджер и протянула руку. – Это возможно? Всё заново, всё с нуля.
– Друзьями, да? – Блэк с любопытством склонил голову набок. Он медлил, заставив Гермиону нервничать, но всё-таки ответил на рукопожатие и легко сжал ей пальцы. – Как ты и Гарри? Или как ты и Рон?
Гермионе не понравилась его интонация и то, как он разделил мальчиков.
– Мы могли бы попробовать, – добавил Регулус, не дождавшись ответа.
– О! Ну… это здорово…
Грейнджер выдохнула, аккуратно вытянув ладонь из его захвата, и скрестила руки на груди.
– Так что же вчера произошло на самом деле? Ты видела Гарри с медальоном?
Мысленно она поблагодарила его за шанс замять неловкость.
– Да! Он оглушил Амбридж и воспользовался Перуанским порошком мгновенной тьмы, чтобы сбежать. Мне удалось обменяться с ним парой слов.
– Странно, что вы ограничились только этим. Я имею в виду, почему ты не ушла вместе с ним?
– Потому что не могла подвести тебя, – сказала Гермиона, – и мистера Уизли.
– Да? – без энтузиазма отреагировал Регулус. – Значит, крестраж теперь у Гарри.
– Его ещё надо как-то уничтожить.
– Кричер что только ни перепробовал…
– У него не было яда василиска! – самодовольно произнесла Гермиона. – Он практически прожёг дневник Риддла, когда Гарри проткнул обложку клыком василиска на втором курсе.
– Дора рассказывала о Тайной Комнате. Поттер убил змея Салазара Слизерина. С ума сойти!
– Гарри убил его мечом Годрика Гриффиндора. Меч закалён кровью василиска! Им можно уничтожать крестражи, поэтому Дамблдор оставил меч Гарри, но министр не позволил забрать реликвию одного из Основателей обыкновенному школьнику. Это значит, будь у нас меч, мы смогли бы избавиться от медальона, – на одном дыхании выпалила Грейнджер.
– Звучит логично, но нет, – сказал Регулус, стряхнув невидимую пылинку с манжеты. – Я не готов сложить голову за ваше правое дело. Один раз ещё куда ни шло, но дважды…
– Я пока ничего не предложила!
– Я понял, к чему ты ведёшь. Вот только не надо пытать меня щенячьим взглядом, у меня высокая сопротивляемость к нему, выработанная годами. Вы сумасшедшие. Ты, Уизли и Поттер. Иначе бы тебе и в голову не пришло выкрасть меч из Хогвартса.
– Значит, ты такой же, раз подумал о том же, – с нажимом произнесла Грейнджер.
Регулус сорвал с ближайшей ветки небольшое сморщенное яблоко, взвесил его на ладони и подбросил.
– Меч находится в кабинете Снейпа, так? – Ещё бросок. – Как ты себе это представляешь? Мы придём к нему и попросим отдать оружие против Тёмного Лорда? – Блэк сжал плод в руке до хруста. – Разве что он грохнется в обморок, увидев меня живым и невредимым. Чёрт, я бы хотел это увидеть, но не ценой своей жизни.
У Гермионы был ответ и на это.
– Мы воспользуемся Оборотным зельем и отправимся в Хогвартс! Я сварила достаточно.
Регулус застонал.
– Ни следа здравого смысла, одни спонтанные решения. Давай уточним кое-что: ты предлагаешь мне выкрасть один из самых важных исторических объектов волшебного мира?
– Кто бы меня учил! Я давала тебе мантию-невидимку для поиска ингредиентов, а не для кражи серебра.
– Нельзя украсть то, что и так принадлежит мне! Флетчер не имел права распоряжаться имуществом моей семьи. Я лишь вернул награбленное. Никого даже не покалечил в процессе.
– Какое великодушие. Ты подвергал себя опасности!
По лицу Регулуса поползла улыбка.
«Плохой знак, плохой знак!»
– Волновалась за меня, да?
Гермиона насупилась.
– Очень странно, – вслух рассуждал Регулус. – Ведь тогда мы ещё не были друзьями.
– О, замолчи! Тебя поэтому выставили из Пожирателей – за паршивое чувство юмора?
– Это семейная черта, – сообщил Блэк, надкусив яблоко. – Совсем кислое. Как же твоя вера в Поттера и Орден? Они сами не справятся?
– Невинных людей сажают в Азкабан, а та уродливая скульптура… Ты же видел, какое место уготовано магглам! – напустилась Гермиона. – Неужели тебе всё равно? Знаешь, что я почувствовала, когда мы спасли братьев Криви?
Линия его губ чуть искривилась, как всегда, когда речь заходила о магглах или магглорождённых. В эту минуту сходство с Сириусом испарялось.
– Удовлетворение! Радость! – торжественно произнесла Гермиона.
– Избавь меня от нотаций, Си, – с видом великомученика пожаловался Регулус.
Гермиона понятия не имела, кто такая эта «Си» и почему он окрестил её подобным образом. Может, так звали няню, заставлявшую его мыть руки перед едой и чистить зубы после? И бывают ли у волшебников няни? Может, детьми занимаются специально обученные эльфы-домовихи?
