Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)
Так Джинни думала раньше, винила стены и балки, безликую враждебность дома Блэков. Теперь она понимала: крестраж сделал это с ним, осквернил его внутренности, как яд прожигает жилы. Канделябры и люстры, ковры и гобелены, шторы и мебель… за то время, что медальон пролежал на Гриммо, они пропитались злом, тягучей, отвратительной ненавистью Тома.
С тем же рвением он принялся за дом миссис Бэгшот, но огонь расправился с коттеджем в Годриковой Впадине раньше, чем Риддл покончил с ним сам.
О! Он пытался уничтожить его изнутри. Приходил во сне к его обитателям. Джинни видела его в своих кошмарах. Риддл выглядел немного старше того, что был заперт в дневнике – демонически красивый высокомерный ублюдок, глядящий на неё со снисходительной улыбочкой. Пока она спала, он беззастенчиво копался в её мозгах, выискивал постыдные вещи и самые потаённые страхи и вынимал их из подкорки памяти наружу. Он играл с ней, усугубляя осознание собственной никчёмности.
– Они жалеют, что ты с ними, – говорил он, приходя к ней по ночам. – На твоём месте должна быть Гермиона. Гарри тоже так считает, ему тебя жаль, поэтому он, бедняга, молчит.
– Убирайся, Том! Второй раз этот номер не пройдёт.
– Хочешь сказать, что я тебя обманываю? О нет, малышка. Горькая правда ранит сильнее искусной лжи. Не веришь мне? Спроси его. Спроси Гарри. Он не посмеет соврать тебе. Он не должен лгать, верно?
Джинни сходила с ума от ревности к Гермионе и жалости к самой себе.
Но она не могла задать Гарри волнующий её вопрос, не хотела услышать то, чего боялась. Она им мешает. Она для них с Роном обуза. Её знаний не хватало, запас боевых заклинаний был скуден, а целебные чары не удавались ей вовсе.
Джинни снова оказалась бесполезна, когда Гарри мучился от ожогов, полученных во время боя с Макнейром. Края разорванных брюк въелись в его рану на бедре, кожа с ладони слезла, тело сотрясал кашель. По-хорошему, его следовало показать колдомедикам Мунго, но именно там Пожиратели и станут их искать после пожара. Рон переправил в госпиталь Батильду. Таскать её с собой было бы верхом глупости. Они не могли о ней позаботиться, хотя краем сознания Уизли твёрдо понимала: у миссис Бэгшот мишень на спине.
Вернуться на Гриммо – идея, если честно, так себе, но податься больше некуда. Рон считал, что соваться к волшебникам рискованно.
– Мы не можем быть уверены, что они не сдадут нас первому же Пожирателю смерти в надежде на награду. Ты видела, сколько обещают за голову Гарри?!
Сам Гарри так ослаб, что не стал возражать, позволив втянуть себя по ступенькам крыльца в тёмный вестибюль дома Блэков.
С первых шагов сгусток тьмы налетел на них и обдал могильным холодом.
– Северус Снейп?
Если бы язык Джинни не свернулся в трубочку, она бы завопила на весь Лондон.
– Бон Бизли, – кое-как пролепетал брат, и она чуть ли не впервые восхитилась его выдержкой. – А это Балли и Гинни.
Призрак Дамблдора взорвался в воздухе и больше не беспокоил.
«Ты не представил Тома, – хотела сказать Джинни, дрожащей рукой накладывая на дверную ручку чары оповещения. – Он тоже с нами, прицепился салазаровой пиявкой!»
У них не было запасной одежды, денег, еды, зелий. Рон вообще потерял свой ботинок и трансфигурировал башмак из старой покрышки. Они пришли на Гриммо ни с чем, но всё же дела обстояли лучше, чем в прошлый раз, когда им пришлось бежать со свадьбы.
Гарри первым делом затолкал медальон в старую наволочку и спрятал в комнате миссис Блэк.
Что было странно, в первый день Риддл молчал.
После перевязки ран мальчиков обычными бинтами и тщетных призывов Кричера Джинни готовилась к кошмарной ночи и очередной порции издёвок со стороны Тома, но он не показался.
Ей снилась «Нора». Джинни петляла между садовыми деревьями, а Чарли силился догнать её, грозно потрясая игрушечным драконом.
Она проснулась счастливой и отдохнувшей. Зелёный цвет стен не давил на неё, а успокаивал, и тепло одеяла манило остаться в постели подольше.
Рон встретил её улыбкой. На кухне отыскался мешок крупы и банка каких-то солений. Брат с сияющими глазами продемонстрировал спустившейся на кухню Джинни надпись на стеклянном боку – пометку, которую оставляла мама.
– Я же говорил, что прийти сюда – правильное решение! Зови Гарри! Я объявляю время завтрака!
– Ты хорошо спал? – осторожно поинтересовалась Джинни.
– Угу, – возясь в шкафчике, отозвался Рон. – Слушай, в этой змеиной вотчине есть еда: крупа и какие-то специи. Гвоздика, – прочитал он, вытащив несколько пакетиков, – куркума, пижма, каска… каскаролла и схизопека… пета… пенета, – Рон вернул приправу на полку. – Я всё равно не ем то, что не могу произнести.
– Кричер не появлялся?
– Не-а. Он же в Хогвартсе, если этот Блэк не забрал его оттуда. Знаешь, я думал, что мы найдём его здесь.
– Регулуса?
– Да, он же так рвался сюда, помнишь? С другой стороны, какой сумасшедший привёл бы его на Гриммо?
Джинни нервно покусывала ноготь на большом пальце. Да, она помнила. Будто это происходило в прошлой жизни. Сколько времени прошло с тех пор? Ей надо делать зарубки на дереве или складывать камешки, по одному на каждый день.
– Доброе утро! – сказал Гарри, переминаясь на пороге. – Слушайте, я… – он замялся, глядя то на Джинни, то на Рона, потом подошёл и крепко обнял их обоих сразу.
Рон несколько раз кашлянул.
– Стой смирно и терпи, – угрожающе сказала Джинни. С этого рыжего балбеса станется – испортит всю душещипательность момента.
– Как ты, дружище? – спросил Рон, хлопнув Гарри по плечу.
– Будто меня провернули через мясорубку, – ответил тот, отступив.
– Это что-то маггловское? – уточнил Рон, содрогнувшись. – Орудие средневековых пыток, да?
Поттер рассмеялся.
– Вроде того.
– С тобой точно всё в порядке? – спросила Джинни.
– Голова немного болит. Кажется, «Сами-Знаете-Кто» был жутко недоволен, что мы оставили его с носом.
– Ты хотел сказать «без носа».
– И это тоже.
– Если он хотел тебя сцапать, ему стоило пошевеливаться. Старость не радость, да? Даже при бессмертии, – весело сказал Рон. – Или он всё ещё болен?
– Я не знаю.
Завтрак впервые за долгое время прошёл в дружеской атмосфере, взаимных подколках и разговорах ни о чём и обо всём сразу. Один раз разошедшийся Рон получил от Джинни по щиколотке носком её туфли, но в целом вёл себя как раньше – до их добровольного изгнания.
После еды она притащила в гостиную свежие бинты и занялась повязками Гарри. Его ладонь пострадала больше всего. Бинт прилип к влажной коже и не хотел отходить.
– Придётся держать палочку в левой руке, – сказал Рон, смотря на сцепившего зубы друга.
– Скажи спасибо, что мы вообще выбрались оттуда живыми.
– Это точно, – Рон подошёл к камину и носком ботинка подтолкнул в огонь выпавшее полешко.
– Гарри, – тихо позвала Джинни. – Насчёт медальона…
– В чём дело? – тут же забеспокоился Поттер.
– Ты уверен, что адское пламя не успело его обжечь?
Из груди Гарри вырвался тяжкий вздох.
– Я сглупил. Надо было оставить его там, и пламя сожрало бы его вместе с домом Батильды. Но зато я спас мантию папы.
– Дело не в этом. Просто… он молчит, – Джинни неуверенно заглянула Гарри в глаза, надеясь, что он сможет понять её, и не ошиблась.
Он кивнул.
– Притих. Я тоже заметил. После того, как мы выбрались из Годриковой Впадины, что-то изменилось. Я почувствовал, что Том злится, нет, он был в ярости, а потом ему стало… не знаю, как описать… грустно?
– Грустно? – усомнилась Джинни, вскинув брови.
– Я знаю, как это звучит, но… да. Мне стало жутко, и голова разрывалась от боли, – казалось, Гарри хотел сказать что-то ещё о Риддле, путая себя с ним, но раздумал, вместо этого опустил голову и пробормотал: – Я не собирался возвращаться сюда когда-либо. Без Сириуса здесь так пусто.
Она не стала давить на него и отступила.
Укладываясь спать, Джинни с тревогой покосилась на дверь в комнату. Ей чудилось, что за ней звучат чьи-то шаги. В старых домах часто водятся призраки, может, у Блэков тоже жило привидение, только раньше оно не вылезало из излюбленного угла…
«Призрак Сириуса?!» – от одной мысли Джинни покрылась мурашками и вцепилась в столбик кровати.
Она положила палочку под подушку и натянула одеяло до подбородка. Пролежав так добрых полчаса, гипнотизируя взглядом дверную раму, девушка зарычала. Она не позволит Тому запугать себя, точно кролика, с которого вот-вот сдерут шкуру! Не позволит ему верховодить!
Джинни вскочила с кровати, рывком открыла дверь и бегом вернулась на место. Через минуту до неё донеслось смешанное с лёгким храпом сопение брата. Рон дрых без задних ног в соседней комнате.
Под звук его дыхания Джинни вскоре уснула.
*
Третья зарубка. Джинни опустила палочку, стоя под рожком газовой лампы. Если Кричер всё-таки заявится домой и обнаружит, что она изо дня в день намеренно царапает балясину перил, разорётся так, что перебудит всю округу. На пару с миссис Блэк с первого этажа. Эта мегера по-прежнему давала о себе знать, стоило что-то уронить, задеть или сдвинуть с места.
Джинни спустилась ещё на один лестничный марш, когда со стороны входной двери послышались металлические щелчки, а затем и скрежет цепочки. По ногам прошёлся сквозняк: осенний воздух хлынул в помещение. В вестибюль вошёл человек, и Уизли приготовилась к атаке.
Голос Грюма, казалось, вырвавшийся из недр преисподней, требовательно спросил у вошедшего: «Северус Снейп?»
– Нет! Нет! – просипел гость, прижавшись спиной к стене. – Я бы никогда!
Рон выбежал из гостиной, следом за ним в вестибюле появился прихрамывающий Гарри.
– Не стреляйте!
– Флетчер, ты, что ли? – выплюнул Рон, опустив палочку.
Наземникус держал руки над головой и озирался, будто ждал нападения.
– Что вы здесь делаете? – с неприязнью спросил Гарри. – Ищете, чем ещё поживиться? Вы уже вынесли отсюда всё более или менее ценное.
– Это штаб-квартира Ордена, – жалобно протянул Флетчер, отряхнув пиджак от пыли рассыпавшегося призрака директора. – Я собирался пересидеть здесь денёк-другой. Честно говоря, у меня и мысли не было, что вы тут прячетесь.
Поттер дёрнулся, будто последнее слово его ударило.
– Гарри! – крикнула Джинни, спустившись к ним. – Этот прощелыга сдаст нас при первой возможности, променяет на вознаграждение!
– Возьмите с меня Непреложный обет, – сказал Флетчер, подбоченившись. – Я, может, не геройствую, но своих не продаю. Не хотите пускать меня на постой – не надо. Дайте только согреться, и уйду. Я не навязываюсь, просто на улице сегодня холодина, – он потёр руки в дырявых перчатках. – Не знаю, зачем я пришёл. Не хотел же сюда. Мне тут вообще не нравится…
– Чай у нас закончился, а хлеб только заплесневелый, – буркнул Рон, позволив ему протиснуться на кухню.
Джинни нехотя пошла за ним. Ещё не хватало, чтобы этот пройдоха взаправду их обчистил. С него станется, и однажды он уже прибрал к рукам медальон, понятия не имея, что за «сокровище» ему привалило.
Флетчер разжёг огонь и поставил чайник.
– Ну, если уж пришли, рассказывайте, – сказал Гарри, сев за стол напротив Наземникуса.
– Что рассказывать-то, парень? Тебя по всей стране ищут, ты и сам в курсе. Пожиратели вас по всей Годриковой Впадине искали-разыскивали, всё там вверх дном перевернули, потом нагрянули в дома, связанные с Орденом.
– Кто-нибудь пострадал? – спросила Джинни.
Флетчер принюхивался к каше, сваренной Роном, пока тот не накрыл кастрюлю крышкой.
– Кто его знает. В газетах про это не пишут. «Ежедневный пророк» давно в их лапах, а «Придира» пока молчит.
– «Придира»? – ощутив волну благодарности к Луне и её отцу, уточнила Джинни. «Ежедневный пророк» не волновал её после того, как там стали писать ерунду о Дамблдоре.
– Только на них сейчас и можно полагаться.
– Во дают! – присвистнул Рон. – А что говорят в самом Ордене?
Флетчер пожал плечами. Он потянулся за бокалом, но перепутал с подстаканником, из-за чего пролил содержимое вскипевшего чайника на пол.
– Я стараюсь держаться подальше. Мотает меня, что флюгер. То там, то здесь. Вчера за «Виверной» ночевал. Хозяин тамошний, Бородавчатый Харрис – мой старый знакомый. До этого у магглов ошивался, но за связи с ними теперь отлавливают и в Министерство тащат. Про охотников за головами, поди, слышали? Погодите-ка! Про Уизли я кое-что знаю. Грейбек сунулся в Оттери-Сент-Кэчпоул…
У Джинни что-то оборвалось в груди.
– …но ушёл ни с чем. Там никого не оказалось. Видать, предупредили вашу родню.
– Папа и мама целы? – приглушённо пробормотал Рон, обменявшись взглядами с сестрой.
– Должно быть. А вот в Мунго недавно была заварушка. Говорят, погибшие есть. Кто напал – неясно.
– Неясно? – с сарказмом спросил Гарри, сжав в кулаки лежавшие на столе руки.
Флетчер замялся.
– Официальная версия – магглорождённые выродки. Акция… ну… я так слышал.
– Что-нибудь о Гермионе?
– О вашей подружке? Не думаю. Чего это у тебя с рукой, Поттер? Обжёгся? Я тоже недавно жалящее поймал, так припекало, что терпеть не было мочи, – Наземникус принялся выворачивать карманы, на которых наверняка было наложено заклятие расширения, потому что иначе столько хлама в них бы не поместилось. – Держи, – сказал он, выложив вслед за любимой трубкой жестяную круглую банку. – Противоожоговая мазь. Пригодится.
– Спасибо, – удивлённо промолвил Гарри.
Посидев ещё немного, Флетчер засобирался. Джинни не нравилось, что он пронюхал об их укрытии.
– Не помешало бы стукнуть его Конфундусом, – шепнула она брату.
– Да ты посмотри на него, его и так шатает.
– Всё равно!
– Я никому не проболтаюсь, – заверил Наземникус, прощаясь с Гарри, а потом уставился вглубь коридора с отсутствующим выражением лица. – Не нравится мне тут. Сириуса дома нет, да?
– Эм-м… – Гарри покосился на Рона. Тот отмахнулся.
– Хорошо. Я не должен попасть ему на глаза. Он из меня чуть душу не вытряс за серебро.
Рон незаметно для Флетчера покрутил пальцем у виска. Джинни помрачнела ещё больше.
– Совсем из ума выжил, – заключил Гарри, закрыв дверь.
– Зато мы знаем, что родители в безопасности!
– Знаем ли, Рон? – Джинни взмахнула палочкой, обновляя чары. – Они вовремя оставили «Нору», но где сейчас – неизвестно.
Брат в задумчивости почесал затылок.
– Думаю, они могли отправиться к тёте Мюриэль! – сказал он, пожевав губу. – Она б не отказала им в помощи. Или к Биллу и Флёр. У них свой дом на берегу моря. Гарри! Я возьму твою мантию?
– Само собой, Рон!
– Что ты задумал? – насторожилась Джинни. – Только не говори, что собрался на поиски мамы с папой?
– Меня никто не увидит.
– Мы никогда не были в «Ракушке». Ты не сможешь аппарировать в никуда! Гарри, скажи ему!
Поттер развёл руками.
– Я видел колдоснимок с их домиком на берегу, – заявил Рон. – Не промахнусь!
Он накинул мантию-невидимку Поттеров и выскользнул на улицу. Джинни подбежала к окну, прекрасно зная, что ничего не увидит.
Рон ушёл в пустоту, слился с ней. Дождь и туман поочерёдно сменяли друг друга, и иногда ей казалось, что мира вне стен особняка Блэков вовсе не существует.
– Ну и наследил же Флетчер, – сказал Гарри, перешагивая через грязь, натёкшую с ботинок неряхи Наземникуса. – Тергео!
– Ещё бы, на улице льёт с самого утра, – проворчала Джинни, помогая ему с уборкой. Она выписывала палочкой восьмёрки, уничтожая следы ног. На кухне их оказалось больше всего.
Возле стола была лужа. О чём только думал Флетчер? Не удосужился наложить на себя даже водоотталкивающие чары. Рон, правда, о них тоже не вспомнил.
На столе, где рядком выстроились чашки, что-то лежало, завёрнутое в носовой платок. Джинни сердито вздохнула и одёрнула саму себя. Она всё больше становилась похожа на маму.
– Гарри!
– Что?
– Кажется, Флетчер что-то забыл тут!
Платок был грязный, весь в пятнах. Джинни подцепила его двумя пальцами, и из ткани выпал светлый изогнутый предмет. С тихим стуком он ударился о столешницу.
– Это же… это…
Гарри встал за спиной Джинни и обхватил её за плечи, заинтересованно всматриваясь в необычный предмет, которому не было места на кухне. Нигде не было.
У Поттера перехватило дыхание.
– Клык василиска, – шёпотом произнёс Гарри, глядя на лежащий перед ним зуб гигантского змея.
*
– Я не знаю, – пробормотал Гарри, протерев очки краем футболки, прежде чем водрузить их на нос.
– Чего ты не знаешь? – произнесла Джинни, непроизвольно перейдя на шёпот. – Мы ждали этого несколько месяцев.
Как счастливчик с выигрышным лотерейным билетом не верит в свою удачу, так и Гарри не торопился с выводами. Он привык к ловушкам, полосе невезения…
В этом было что-то странное, даже завораживающее: медальон Салазара Слизерина лежал рядом с клыком василиска.
– Откуда он у Флетчера? – в который раз за час спросил Поттер. – Каковы шансы, что Наземникус просто забыл у нас на кухне оружие, способное уничтожать крестражи?
– Ты видел его. В таком состоянии свои зубы забудешь, не то что чужие.
Гарри поморщился.
– Флетчер никогда не упустит выгоду. Интересно, где он его раздобыл? И ведь уже не спросишь…
– Какая разница? – вскипела Джинни. – Даже если бы здесь появился соплохвост, вооружённый мечом Гриффиндора, я бы его расцеловала от радости! К тому же, мы не в той ситуации, чтобы привередничать в поиске союзников.
Гарри упёрся взглядом в столешницу.
– Почему ты медлишь?
– Потому что мне это не нравится! Так не бывает! Я не помню, чтобы пил Феликс Фелицис сегодня с утра, а Флетчер не похож на Санта Клауса, чтобы завалить нас подарками. Противоожоговая мазь, Джинни! Каким-то образом он предусмотрел даже это!
– Но, Гарри…
– Вдруг Лорд почувствует, если я причиню вред его душе? Что тогда? Он перепрячет оставшиеся крестражи.
– Перепрячет? Нам-то что с того? Мы и так не знаем, где их искать.
– Дождёмся Рона, – отрезал Поттер, убрав медальон в карман.
– Хорошо, – ледяным тоном сказала Джинни. – Мне не терпится увидеть, как он воткнёт клык в эту проклятую побрякушку, раз уж у тебя рука не поднимается.
Она никогда не говорила Гарри ничего подобного, не пыталась его задеть, но сейчас не могла смолчать. Больше всего на свете ей хотелось вонзить зуб василиска в крышку медальона и услышать визг Тома. Ещё один кусочек его души потеряет связь с этим миром и обернётся в прах.
Будь на её месте Гермиона, Гарри бы не стал мешкать. Мнение Грейнджер всегда много для него значило.
– Я тоже на это с радостью посмотрю, – ответил Гарри стальным голосом.
В прихожей хлопнула дверь. Дом сотрясли крики миссис Блэк, а следом ласковое:
– Девочка моя!
Джинни обернулась и тут же угодила в крепкие объятия. Лицо Артура сияло от счастья, когда он наконец выпустил дочку из рук.
– Папа? Как? Откуда ты? – она посмотрела в сторону двери, где стоял Рон, поспешно вытирающий со щёк слёзы. Чуть выше его правого глаза, где ещё недавно был глубокий порез от отскочившего осколка молотка, виднелся след от губной помады. Маминой.
– Как же мы по тебе скучали, – пробормотал папа, поцеловав Джинни в макушку.
– Я… я… – она не находила слов, настолько поражённая встречей, а потом крепко обняла отца в ответ. – Я тоже безумно соскучилась. Как мама? Где она?
– У Мюриэль. Мы вовремя ушли из «Норы».
– Мне так жаль, что мы подвергли вас опасности, – виновато сказал Гарри.
– Брось! Это всё равно бы рано или поздно случилось. Наша семья – самые отъявленные осквернители чистоты крови! – с улыбкой произнёс Артур.
– Чем не повод гордиться, а? – жизнерадостно подхватил Рон.
– Заклятие Доверия защитит нас. Я – Хранитель тайны. Как-нибудь справимся. На работу, конечно, вход закрыт, но я порядком устал улыбаться продажным мерзавцам.
– Не зря же я подумал о Мюриэль, – не удержался от похвальбы Рон. – Сначала я аппарировал на соседний холм, а дома тётки и след простыл! Сколько ни вглядывался – всё без толку, тогда я отправился к Биллу, хотя вживую никогда «Ракушку» не видел, только на колдографии. Тут уж мне повезло. Его коттедж тоже оказался под Фиделиусом, ну… и я снял мантию…
– Ты сделал что?! – воскликнула Джинни.
– Ой, не вопи только, мама и так меня отчитала, провела терапию криком…
– Рональд! – строго произнёс отец.
– Флёр увидела меня из окна и выбежала навстречу, – продолжил Рон, залихватски сунув палочку за пояс, – а потом появился Билл, он сообщил папе, тот остальным… В общем, всё хорошо, что хорошо кончается!
– Вон отсюда! Как вы смеете… – снова донёсся голос матери Сириуса и столь же неожиданно смолк.
Раздался топот ног, и в комнату влетел Ремус Люпин – весь мокрый от дождя, волосы встрёпаны ветром. Кажется, сегодня никто не защищал себя от ливня чудодейственным плащом или чарами.
В поднявшемся гомоне Джинни разобрала, что Люпину сообщили обо всём Фред и Джордж. Снова объятия, возгласы и лёгкий упрёк Рона за риск. Слава Мерлину, он оправдался!
– Я не рассчитывал, что вы решитесь укрыться на Гриммо, – признался Ремус. – Это место крайне ненадёжно. Снейп может нагрянуть сюда в любой момент, хотя Грозный Глаз наложил на особняк парочку сильных заклятий, чтобы не подпустить его близко и связать ему язык, если он попытается раскрыть тайну кому-либо ещё.
– Да уж, – отозвался Рон. – Почерк Грюма сложно не заметить. От тени директора на первом этаже у меня каждый раз волосы дыбом встают во всех местах.
– Кто-нибудь из Ордена может получать оповещения, если здесь, в доме, кто-то появился? – внезапно спросил Гарри.
– Например, Флетчер… – добавила Джинни, догадавшись, куда он клонит.
– Нет, я так не думаю.
– Вот что, дети! – произнёс папа. – Вам не стоит тут оставаться. У Билла совсем тесно, но у Мюриэль места достаточно. Фред и Джордж получили целую комнату под запасы товаров, хотя большую часть времени проводят у своего приятеля Ли Джордана.
– А Гермиона? – оживился Гарри. – Она тоже живёт у вас?
Джинни подавила поднявшее голову чувство ревности.
– Не угадал, – ответил Ремус. – То, что вытворяла последние недели Гермиона, заслуживает отдельной истории. Она живёт у Тонксов.
Джинни поразилась тому, каким грустным и тревожным в одночасье стало его лицо. Разумеется, Рон ничего не заметил, поэтому бодро вскочил с кресла, куда плюхнулся минутой ранее.
– Не терпится её увидеть!
– Мама просила не задерживаться, – сказал отец, – но я не вижу ничего страшного, если мы сделаем крюк и навестим Гермиону.
На сборы ушло совсем немного времени. Джинни всё ждала, когда Гарри скажет Рону о подвижках с крестражем, но, как выяснилось, напрасно. Она даже не знала, перепрятал ли он медальон и клык где-то наверху или собрался взять с собой. Между ними словно разверзлась пропасть. Джинни не понимала: чего он боялся? Чего ждал?
Понадобилась ещё пара минут, чтобы Люпин переправил их всех по очереди к дому Тонксов.
У Джинни никогда не было проблем с переносом в пространстве. Крепкий организм и отточенный играми вестибулярный аппарат позволили ей быстро прийти в себя и оценить обстановку. Она оказалась на побережье. Странно. Разве они собирались в «Ракушку»?
Над горизонтом догорал закат, перламутровое малиново-золотое небо отражалось в воде. Даже пена на гребнях волн казалась розовой.
– Дом здесь, – сказал Люпин, указав на участок берега впереди. – Вы не сможете войти внутрь, а я – провести вас. Хранитель тайны – отец Доры.
Джинни так упрямо вглядывалась в пространство между морем и скалами, что у неё заслезились глаза. Папа старался приободрить её или просто решил больше никогда никуда не отпускать, поэтому положил ладонь на плечо и утешительно сжал его.
Здесь было красиво, но, казалось, сам песок был пропитан немой печалью.
Гермиона вышла из ниоткуда, как мираж в пустыне – моргнул, а перед тобой Фортуна-Фатум.
Мальчики сорвались с места, ринувшись ей навстречу. Она плакала и обнимала их, что-то беспрестанно бормоча. То, что связывало этих троих, обладало куда большей силой, чем Джинни когда-то предполагала. Есть вещи, после которых невозможно не стать друзьями на всю жизнь. Для них это была стычка с троллем на первом курсе. Ей оставалось только принять это. По крайней мере, у неё была любовь Гарри. Ведь была же? Что бы Том ни говорил…
На берегу появилась Тонкс. Джинни улыбнулась ей, но обычно не поддающаяся печали Нимфадора только вяло помахала в ответ.
Гермиона взвизгнула, когда Рон поднял её в воздух и закружил.
«Что ж, хотя бы этим двоим хорошо вместе», – Джинни отвернулась от парочки. Её взор упал на стоящего у поваленного дерева Блэка. Она сразу распознала это выражение лица, этот взгляд, эти сжатые кулаки. Видела в зеркале.
«Мы оба ревнивые эгоисты, – подумала Джинни, когда Регулус отвернулся и зашагал прочь, сливаясь с сумерками. – Может, поэтому мы несчастливы?»
========== Глава 40 – Пожиратель смерти ==========
Как бы ни была хороша копия, оригинал всегда лучше. Всегда! Регулус усвоил это с детства.
Они с Сириусом были похожи. Нет, их не путали, но ни у кого, глядя на них, не возникало сомнений – братья. Старший – душа компании, заводила и бунтарь; младший – его хвостик, впечатлительный мальчик, спокойный и рассудительный по натуре, но своего не упустит. Когти умели выпускать все Блэки.
Сириусу ничего не надо было делать, чтобы оказаться в центре внимания, эдакое солнце в их «звёздном» семействе. С ним здорово и весело, оно согревает вниманием, пробуждает к жизни, но в переизбытке – выматывает и иссушает.
Мать была не столь поэтична в сравнениях. Доведённая очередной выходкой сына до белого каления, она вопила:
– Позор! Срам моей фамилии! Неблагодарный мальчишка! Сорняк!
Сорняки ведь потому и раздражают, что живут, как им вздумается. Сириус так и поступал: делал, что захочется, не признавал авторитеты, отстаивал своё мнение вопреки всему. Регулус же был послушным ребёнком, лучшим сыном, какого можно пожелать. Лучшим, но не любимым.
Он завидовал брату, его смелости, силе воли… завидовал и восхищался.
Если выбирать между ними двумя, он и сам бы предпочёл Сириуса. Конечно, он был той ещё занозой, никто не мог обидеть Регулуса так сильно, как собственный брат, но и так же развеселить или подбодрить никто не мог тоже.
Он понимал, почему Андромеда широко улыбалась, стоило Сириусу оказаться в её поле зрения, почему Сирена выбрала его. Сириус Блэк был порядочной свиньёй, но в основном люди его обожали. Даже мама. Она злилась на него, проклинала, но любила…
Когда брат ушёл из дома, Регулус стал наследником, главной надеждой благороднейших и древнейших, он занял место Сириуса в семье, но не в сердцах любимых женщин.
Прошли годы, а может, недели, смотря как считать, а Регулус вновь притворялся кем-то другим. Он примерил личину Уизли, взял лицо, влез в его шкуру, так крепко влип в чужую жизнь, что перенял не только привычки Рона, но и привязанности.
Теперь перед ним предстал оригинал.
Поттер вернулся, а с ним и Уизли.
Гермиона выбежала им навстречу, на ходу вытирая слёзы.
Ревновал ли он?
Регулус стоял поодаль, у старого пропитанного морской сыростью дерева, следя за воссоединением друзей, за объятиями Грейнджер и Поттера, за тем, как Рон подхватил Гермиону на руки и закружил, как он целовал её мокрые щёки и безостановочно бормотал ей на ухо… Наверняка что-то сопливое.
Регулус вдруг почувствовал, как головокружительной волной его накрыли зависть, отчаяние, тоска и злость. Он должен был заставить себя отвернуться.
Мысль, что она могла любить другого, отдавалась в груди… болью? Он не мог обжечься второй раз, не должен был, но именно это и произошло. Над ним висело подлинное проклятье – влюбляться в девушек, которые никогда не ответят взаимностью.
Но, чёрт возьми, Грейнджер его поцеловала! Отравила своими губами, руками, глазами, всем телом, прижатым к его. Пожалуйста, он не был святым!
Или беда настигла его раньше? Когда этот разрушительный механизм был запущен впервые? В лесу? В Хогвартсе?
Каждый раз, когда Регулус видел её, когда она улыбалась, прикасалась к нему, он был в смертельной опасности, даже не подозревая обо всей серьёзности ситуации.
Регулус пытался не думать о Грейнджер, ведь были дела поважнее, но воспоминания о поцелуе наводняли разум, как вода, неизбежно подступающая к берегу с приливом.
Её губы. Её тепло. То, как она вздыхала под его руками. Это сводило с ума. Как и последовавшее малодушное избегание. Будто он был коварным духом, только вместо молитвы Гермиона всё чаще повторяла имена своих друзей: «Как там мальчики, как там Гарри, Джинни и Рон»?
Рон. Рон. Рон…
Это слово подходило для названия болезни, ужасной пандемии, от него всё скручивалось внутри, оно сковывало каждый нерв в теле Блэка и погружало в тягостное напряжение.
И вот он здесь – наглядно – главный источник недуга. Хотелось наколдовать ему кандалы и бросить на дно моря.
Впустить Поттера и Уизли в дом не представлялось возможным – Хранителем тайны был Тед. Люпин попытался провести Гарри в «Гнездо», но магия не позволила. Регулусу показалось, что Андромеда задержала дыхание, боясь, что Поттеру удастся войти, это означало бы худшее.
– Тед жив, – прошептала она, её плечи опали, ноги подкосились.
Регулус подхватил сестру под локоть.
– Конечно, он жив, Энди. Мы вернём его!
Если бы у него были силы схватить Теда за шиворот и притащить к жене и дочери… Но куда там! Доблестный целитель Тонкс остался помогать раненым и корить себя за смерть старухи Бэгшот.
Сириус бы тоже не стал бежать. Это особый сорт людей – потенциальные герои. Они переживают за незнакомцев, которых могут спасти ценой своей жизни, за первого встречного, увидевшего их в ореоле славы, но только не о чувствах собственных родных. Безрассудный героизм…
Соревноваться с братом Регулус никак уже не мог. Нельзя одержать победу в битве с мёртвым, но что-то не отпускало.
Тонкс был жив, но неизвестно, что хуже. Когда дело касалось пыток, Тёмного Лорда выручал старый-«добрый» Круциатус, а вот Долохов и Макнейр обладали воистину богатой фантазией.
Главное, чтобы об этом не думала Энди.
Нимфадора увела её в дом, остальные остались на берегу, заняв места за трансфигурированным на скорую руку столом и складными стульями с веранды. Эмоции улеглись, настало время серьёзных разговоров. Очевидно, Поттеру не терпелось рассказать о подвижках с крестражами, но при старшем Уизли об этом не могло идти и речи.
– Мы слушали «Поттеровский дозор» каждый день, – поделился Гарри. – Благодаря вам, Ремус, Фреду и Джорджу мы не теряли связь с волшебным миром.
– Они ещё и шутить умудрялись! – подхватил Рон. – Прикол про василиска – высший пилотаж. Шутка о тролле – моя любимая! И кому пришла гениальная идея начинать каждый выпуск с высказываний про «нос»? Держите нос по ветру! Выше нос! Не вешайте нос, даже если по уши в…
– Задумка Фреда, – добродушно сказал Люпин. – Эдакий щелчок «по носу» тому, у кого нет носа.
– Спасибо! – искренне произнёс Поттер.
– Ты даже не представляешь, сколько людей верит в тебя, Гарри, – рассказал Ремус. – Мы получаем письма со всей Британии, нам пишут не только волшебники, но и вейлы, гоблины, не говоря уже об одном полувеликане.
