Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)
– Что натворил?
– Хотел бы я знать, – со вздохом поделился Регулус, пнув раковину. Волна подхватила её и снова вымыла на берег. – Попробуй угоди этим женщинам.
Ремус одарил его понимающей улыбкой.
– Добро пожаловать в мою лодку. Надеюсь, Блэк, ты взял с собой весло?
Комментарий к Глава 32 – Регулус
1) «Friends Will Be Friends» (с англ. – «Друзья останутся друзьями») – песня с альбома A Kind of Magic британской рок-группы Queen.
2) Деви Джонс – морской дьявол в фольклоре европейских (преимущественно английских) моряков. Выражение «сундук Дэви Джонса» обозначает некий огромный бандитский клад, а фраза «попасть в рундук Дэви Джонса» – смерть в море.
========== Глава 33 – Гермиона ==========
Прошедший вечер Грейнджер провела, закопавшись в книгах с собственноручными заметками. Она искала информацию о предметах, которых Волдеморт мог коснуться своей магией и превратить в хранилища для души.
В какой-то момент перо стало впустую царапать пергамент и оставлять кляксы.
«Непозволительная небрежность», – голосом Снейпа отчитало сознание. Чего-чего, а сознательности Гермионе было не занимать. Она проштудировала гору книг и остановилась на том, что крестражем Волдеморта могла послужить диадема Ровены Равенкло. Гермиона составила арифмантическую схему, рассчитав вероятность своей догадки. Семьдесят процентов – это не шутки! Но исключать ошибку тоже нельзя…
Здорово, если Гарри уже догадался насчёт последнего крестража и нашёл способ уничтожить их все! Если нет – меч Гриффиндора к его услугам.
За этими думами Гермиона забылась сном раньше, чем добралась до подушки, и проснулась от крика пролетевшей мимо окон птицы, спешащей к морю на утреннюю трапезу. День обещал быть ясным и лишённым потрясений, пока Регулус не выбил её из колеи своим внезапно проснувшимся дружелюбием.
Конечно, иногда Гарри с невиннейшим выражением лица говорил, что она отлично выглядит, и тогда Грейнджер отчётливо понимала: он забыл про эссе для Флитвика или тест для МакГонагалл. Память лучшего друга страдала избирательностью, когда дело касалось учёбы. Гарри надо выручать!
Комплименты Рона чаще всего касались её умственных способностей, вовремя протянутой руки помощи, мастерскому исполнению заклинания… Летом, начитавшись книжек по обольщению юных волшебниц, он перешёл на новую ступень отношений. Его напор усилился на свадебном торжестве, пока Уизли не испортил всё ревностью к Виктору.
Стараясь мыслить позитивно, Грейнджер вызвала в памяти образ самого Крама. Четвёртый курс, Святочный бал, чарующая музыка и атмосфера… Языковой барьер и природная замкнутость Виктора мешали ему красноречиво выразить симпатию и донести её по адресу.
Так или иначе, она никогда не теряла самообладание.
Гермиона ополоснула лицо водой в надежде обрести ясность мышления и почти заскрипела зубами. Всё тщетно! Она ещё могла понять, если бы дело касалось не её, а, скажем… Флёр! Точно, Флёр. Или другой миловидной француженки с очаровательными ямочками – её младшей сестрицы. Та выглядела бы сногсшибательно даже с молочной пенкой на губах… в мешке из-под картошки. Лысая.
«Ты красивая».
Грейнджер фыркнула.
На ней были потёртые джинсы и свитер из голубой шерсти со снежинками размером с яблоко – то немногое, что она не взяла с собой в Хогвартс и оставила в «Гнезде», потому что Джинни никогда бы такое не надела. На запястье левой руки красовался чудодейственный пластырь радужной расцветки. Мама покупала ей почти такой же, маггловский, когда учила кататься на роликах. Синяки под глазами были больше самих глаз. Волосы… В зеркале ванной у них был такой жалкий вид, что Гермиона обречённо вздохнула и смиренно взялась за щётку. Привести их в порядок без волшебства – заранее проигрышное предприятие, но почему бы не попробовать. Магия «бесподобных локонов» так и осталась для неё загадкой, а Браун не спешила поделиться секретом идеальной причёски на каждый день. В конце концов Гермиона считала косметические зелья напрасным переводом полезных ингредиентов.
«Ты красивая».
– Простая вежливость, – произнесла Гермиона, заколов непослушные пряди. Её хмурое отражение не выглядело убеждённым.
Она назвала Регулуса другом, и он сделал ей приятное в ответ. Однако Невилл, Симус, Дин и даже Кингсли тоже были её друзьями, но никогда не говорили ей:
«Ты красивая».
Тем более таким глубоким бархатным голосом, от которого мурашки бегут по коже, сердце замирает в груди, а в животе что-то сладко переворачивается.
Она не виновата, что Блэк одной обронённой фразой заставил её дыхание участиться.
Гермиона стрелой вылетела из его комнаты и едва не сшибла Люпина, спасшего её, запутавшуюся в собственных ногах, от встречи с полом.
– Ты добрый утром, Ремус, – пропищала Гермиона. – То есть, утренней доброты. О Мерлинова борода! Доброе утро!
– Ты тоже добрая утром, – поддержал Ремус с понимающей улыбкой.
Гермиона протиснулась мимо него в надежде, что ей хоть чуточку удалось скрыть своё состояние – состояние полной растерянности.
Весь день она провела, ловя своё отражение в зеркалах, чтобы понять наконец, почему Блэк сказал:
«Ты красивая».
– Чёрт возьми! – прорычала Гермиона, поймав себя за тем, что прислушивается к запаху собственных волос.
У неё были куда более важные заботы, требующие внимания.
Ни одно злодеяние в мире не обходилось без участия представителей змеиного факультета. Забини, самый настоящий змеёныш, практически загипнотизировал её своими речами. Ему бы в театр на роль Гамлета, или лучше Макбета – презренного предателя!
С Ноттом всё ещё запутаннее, но факт остаётся фактом – он их спас. Возможно, Тео пришлось поплатиться за свою выходку. Почему он помог? Регулус вроде как проникся к нему симпатией, когда закончилась их дуэль – насколько слово «симпатия» вообще вписывалось в его скудное понимание ситуации. Гермиона могла бы расспросить его, что он думает о Нотте, о Кэрроу, о дальнейших действиях Снейпа, но теперь… Теперь её чувство уверенности в себе изрядно пострадало. По его вине!
– Гарри, как мне тебя не хватает, – пробормотала Гермиона, уткнувшись лбом в дверцу ванной.
Рона, само собой, тоже. Но… но не так. Не сегодня. Гарри был её точкой опоры. С ним было комфортно в любой ситуации, никогда не нужно притворяться. Они понимали друг друга с полуслова. А что сейчас?
От близких друзей ни весточки, судьба семьи Уизли тоже неясна. Как было условлено, Гермиона отправила Артуру патронус, коротко сообщив о грозящей опасности, но ответа так и не получила.
Из-за переживаний у неё разболелась голова. Вне сомнений, ни о какой аптечке в доме Блэков и речи идти не могло.
– Почему волшебники не могут изобрести что-то вроде маггловского аспирина, – проворчала Гермиона. – Обязательно три часа стоять над котлом в духоте и испарениях?
Она ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркале и покинула ванную комнату.
Неудивительно, что возвращение Теда Тонкса стало для неё подарком, поводом отвлечься. Он как раз вешал плащ на крючок в вестибюле, когда она спускалась на первый этаж.
Андромеда услышала мужа из гостиной и поспешила заключить его в объятия.
– Я ненадолго, Дромеда. Сменю одежду и что-нибудь быстро перекушу, – усталый взгляд отца Доры упал на Гермиону. – Вы вернулись?
– Вчера утром. Регулус был ранен, но я его подлатала, – сказала миссис Тонкс, окинув супруга озабоченным взором.
– Я его осмотрю.
– Ты вторые сутки на ногах, Тед! Ты выглядишь хуже, чем Регулус, когда он появился здесь с раскуроченным плечом! И потом – ты сомневаешься в моих способностях залатать родного кузена?!
Правдами и неправдами ей удалось уговорить мужа отдохнуть и забыть о долге хотя бы на час. Она взяла Теда за руку и переплела свои пальцы с его, как бы говоря: не отпущу.
Все обитатели «Гнезда» собрались внизу, чтобы выслушать последние новости из внешнего мира.
В Годриковой Впадине вспыхнули беспорядки. В Мунго было много раненых волшебников, но вместе с ними пострадали и магглы. Работы для целителей было с избытком.
– Гермиона, – ласково обратился мистер Тонкс, – чуть не забыл самое главное. У меня есть вести о Гарри. Ну, как вести… Возможно, чушь на пустом месте. Одна из пациенток, пожилая колдунья в общем отделении, утверждает, что Гарри Поттер жил в её доме в Годриковой Впадине все последние месяцы.
Регулус скрестил руки на груди, всем видом излучая: не стоит полагаться на россказни старой курицы, сочиняющей истории.
– Как её зовут? – поинтересовался он с демонстративной ленцой в голосе.
– Батильда Бэгшот.
– Батильда Бэгшот?! – дружно переспросили Регулус и Гермиона.
– Та самая? – с сомнением уточнил Блэк, немного успокоившись. – Автор «Истории Хогвартса»?
Тед озадаченно переглянулся с женой и потёр подбородок. Двухдневная щетина на нём отдавала проседью.
– Я не очень хорош в истории, но, полагаю, та самая.
– Она в здравом уме? Не впала в старческий маразм? – предположил Блэк. – Сколько ей сейчас? Лет двести-триста.
– Вместе с Гарри были двое его друзей. Их имена Батильда называть не стала.
– О боже! – воскликнула Гермиона. – Рон и Джинни!
– Я тоже так подумал.
– Как они? Целы? Расскажите всё!
– Многого я не добился. Батильда поделилась новостями о Гарри, чтобы поддержать раненых, чтобы они знали, что мальчик не сбежал за тридевять земель, он всё ещё здесь, борется.
Ремус взял слово:
– Даже если это правда, вряд ли Гарри посвятил Батильду в свои дальнейшие планы.
– Да, но она как никто другой знает историю Основателей, – сказала Грейнджер, захваченная новой идеей. Кто, если не миссис Бэгшот, в силах подсказать, что из вещей Основателей могло впечатлить Волдеморта настолько, чтобы изготовить крестраж? А она ещё ругала Гарри за пренебрежение историей магии! Оказалось, он слушал профессора Биннса внимательнее неё и сообразил, к кому обратиться за помощью.
– Основателей? – Ремусу не отказало внутреннее чутьё, и он уцепился за услышанное. – При чём тут это?
Гермиона прикусила губу и заёрзала на софе. Ложь, ложь… скоро она погрязнет во лжи…
– В комнате слон, давайте не будем его игнорировать, – азартно сказала Тонкс. – Слушайте, я тут умру от любопытства! Колись, Гермиона!
– Скажи им, – посоветовал Регулус, повернувшись к ней.
Лица всех присутствующих были обращены к Грейнджер.
– Один раз я уже ошибся, когда отправился в пещеру один. Не повторяй мою ошибку.
– Есть предметы, – осторожно заговорила она, – особенные предметы, в которые тёмные волшебники, вроде «Сами-Знаете-Кого», помещают части своей души. Если такого волшебника убьют, он не умрёт окончательно. Эти предметы, как якоря, удержат его в мире живых и не дадут ему уйти за Грань.
– Постой, ты говоришь о бессмертии? – нахмурившись, уточнил Ремус. – «Сама-Знаешь-Кого» нельзя победить, потому что он бессмертен?
– Разумеется, нет! Ни в коем случае! Дамблдор уже уничтожил один крестраж – так называются эти предметы; второй был обезврежен Гарри четыре года назад. Дневник, пленивший разум Джинни Уизли, был крестражем! Том Риддл в нём – проекция души.
– Так вот как он заставил её открыть Тайную комнату, – прошептала Дора.
Гермиона кивнула.
– Зло внутри крестражей обладает собственной волей. Джинни была случайной жертвой.
– Сколько их? – тихо спросил Тед. – Два он потерял, сколько у него ещё?
– Мы точно не знаем.
– А что это за вещи? – напирала Тонкс.
– Обладающие яркой магической историей, – мрачно сказал Регулус. – На меньшее Тёмный Лорд не стал бы распыляться. Медальон Салазара Слизерина, например.
– Чаша Хельги Хаффлпафф, если верить Дамблдору, – добавила Гермиона. – Как видите, Риддл испытывает слабость к блестящим предметам и сильным магическим числам. Семь – красивое число…
– Логично предположить, что, получив сокровища двух Основателей, он занялся поисками реликвий Гриффиндора и Равенкло, – произнесла Андромеда. Она единственная из Тонксов отнеслась к рассказанному Гермионой с олимпийским спокойствием. Завидное самообладание семьи Блэк тому виной, или «кое-кто» успел посвятить её в тайну?
Регулус переглянулся с кузиной, подтверждая догадку Гермионы.
Дора открыла рот, чтобы спросить что-то, но её перебил взволнованный Ремус:
– Поэтому вы поехали в Хогвартс? Меч Гриффиндора – крестраж?
– Меч – единственное известное нам оружие, способное уничтожать их, – пояснила Гермиона.
– Подождите, – произведя подсчёты на пальцах, Дора вскинула на неё глаза. – Медальон, чаша, что-то, принадлежащее Равенкло. Уже три.
– Змея, – добавила Гермиона. – Нагини, по мнению Дамблдора, тоже является крестражем Тёмного Лорда. Это символ его дома. Он наследник Слизерина, в конце концов. Уже четыре.
Несколько мгновений в гостиной царила тишина.
– Исчерпывающе, – наконец заключила Нимфадора. – Значит, вы охотитесь за побрякушками съехавшего с катушек клептомана и в процессе пытаетесь их уничтожить?
– В общем и целом, да, – убитым голосом сказала Гермиона.
Тонкс рывком повернулась к матери, попутно взглянув на отца:
– Ты знала, мам?
– Я?
– Конечно, знала! – нахохлившись, обвинила Дора. – Иначе ты бы сидела с тем же выражением лица, что у папы.
Тед сразу же подобрался. Андромеда не стала отрицать очевидное.
Гермиона бросила короткий взгляд на Блэка. У него хватило совести смутиться.
– У вас есть идеи, где могут быть спрятаны остальные крестражи? – спросил Ремус.
– В качестве тайника Риддл выбирал особенные места, важные для него, – недовольно отозвалась Грейнджер. – Дом родни по линии матери, пещера, где он впервые показал свою силу другим сиротам.
– Сиротам? – удивилась Андромеда.
– Да, Риддл вырос в сиротском приюте.
Затем Гермиона рассказала о своих заметках и исследованиях, назвав ещё пару мест, где Волдеморт мог бы хранить крестражи, хотя в глубине души она сомневалась, что Риддл стал бы прятать бесценные кусочки души в магазине Бёрка, маггловском приюте или отцовском особняке. Последний вариант – ещё куда ни шло. Волдеморт скрывался там во время Турнира Трёх Волшебников.
Регулус встретил предложенные варианты со скепсисом.
– Слишком мелко для Его Темнейшества, – сказал он, соединив ладони домиком и поднеся их к губам. – Но проверить стоит.
– Это точно. Особенно особняк Риддлов.
Гермиона улыбнулась схожести их с Регулусом мыслей.
Ремус несколько мгновений переваривал информацию.
– В любом случае это слишком опасно, чтобы соваться туда без подготовки.
– Но у нас нет времени на подготовку, – настаивала Грейнджер. – «Тот-Кого-Нельзя-Называть» поймёт, что меч украден не просто так. Он начнёт действовать.
– Мы даже не знаем толком, что искать, кроме чаши, – сказал Люпин.
Мистер Тонкс согласно кивнул.
– Поэтому нам и нужна Батильда Бэгшот! – объявила Гермиона. – Она самый известный историк в волшебном мире. Сомневаюсь, что кто-то изучил жизнь Основателей лучше неё!
– Она очень слаба, – возразил Тед Тонкс. – Я попробую её разговорить, но сомневаюсь, что из этого выйдет толк, и не раньше, чем ей станет лучше.
– Ты проделала колоссальную работу… – сказал Ремус.
– Гермиона у нас невероятно умная, правда?! – живо подхватила Тонкс, подмигнув Регулусу.
– …подметила важные детали, – добавил Люпин нравоучительным тоном, – но нужно переждать бурю в «Гнезде». Снаружи опасно.
– Да, мы уже поняли, что «опасно» – твоё любимое слово, – съязвил Регулус.
Ремус, надо отдать ему должное, невозмутимо стоял на своём.
– Я могла бы… – подала было голос Гермиона.
– Нет, если два дня назад ты была одной из многих магглорождённых, не явившихся в Комиссию по учёту, то сегодня ты беглая преступница, открыто выступившая против нового режима. «Сами-Знаете-Кто» наверняка расставил вокруг тайников ловушки, с которыми не справится недоученная семикурсница, какой бы сильной волшебницей для своих лет ни являлась. Не говоря о том, что в Мунго тебя банально могут узнать нагрянувшие в приёмный покой охотники за головами. Шесть тысяч галлеонов соблазнят кого угодно. Именно во столько оценили твою жизнь.
– Я мог бы предложить им больше за молчание, – невозмутимо произнёс Блэк и пожал плечами как ни в чём не бывало, когда собравшиеся уставились на него. – Если дело только в сумме, почему бы и нет? Семь тысяч выглядят ещё соблазнительнее.
Ремус с осуждающим видом покачал головой.
– Мы пришлём кого-нибудь из Ордена забрать Бэгшот после того, как она восстановит силы.
Грейнджер не сомневалась в необходимости пообщаться с Батильдой. Однако спорить с Ремусом в упёртом состоянии – бесполезно.
– Что касается приюта, – задумчиво произнёс Люпин, – я сегодня же разузнаю поподробнее. Мне понадобятся списки воспитанников лондонских сиротских домов, а в особняк Риддлов можем отправиться хоть завтра. Я лишь наведу справки, вдруг его продали.
Часы в вестибюле напомнили о себе натужным звоном. Мистер Тонкс засобирался обратно в Мунго, а Люпин – на тайную сходку «поттеровских дозорных», как провозгласили ведущих радиоэфира Фред и Джордж. Сейчас «дозорных» было пятеро: близнецы, Ли Джордан, Ремус и Кингсли. Последний появлялся в эфире реже остальных, но приносил самые важные сводки. Кроме того, Ремус пообещал расспросить близнецов об остальных Уизли.
Андромеда вышла проводить его, а Гермиона поднялась наверх. Миссис Тонкс была очень добра к ней, выделив ей комнату, уставленную огромными книжными шкафами. В комнате Блэка стояли такие же, и на верхней полке одного из таких здоровяков на подставке крепилась бутылка с длинным узким горлышком, внутри которой на всех парусах шёл игрушечный корабль. Гермиона не разбиралась в моделях парусников, но то была поистине ювелирная работа. В комнате Регулуса вообще было полно безделушек, так или иначе связанных с морем. В спальне Гермионы было лишь одно упоминание о близком соседстве с побережьем, – зато какое! – на стене над письменным столиком висела потрясающая картина с изображением старинного корабля, оснащенного здоровенным гарпуном.
На кровати лежали разбросанные Гермионой вещи. Сегодня она непростительно долго выбирала одежду, прежде чем спуститься вниз. Стол… бедный стол скоро рухнет от количества справочников и талмудов, со стороны похожих на пузатые хлопушки из-за количества цветных закладок, торчащих их них. Гермиона никогда не загибала уголки страниц, приравнивая неуважительное отношение к книгам к вандализму. В последней прочитанной книге она нашла любопытное заклинание из разряда высшей магии – редкие чары дезиллюминации. Толково написано, несмотря на то, что автор – убеждённый магглофоб – прямым текстом указал в предисловии: «рождённые магглами не в силах освоить ни одно заклинание из сего труда». Звучало как вызов. Естественно, Гермионе было трудно пройти мимо.
Попрактиковавшись в новом заклинании, она могла бы проникнуть в Мунго самостоятельно. В конце концов, Дамблдор научился становиться невидимым без волшебной мантии. А все эти наведения справок о приюте – пустая трата времени!
Стоило идее захватить её, как в дверь тихонько постучали. Гермиона высунулась в коридор и встретилась глазами с Блэком.
– Есть минутка?
Она пропустила Регулуса в комнату, машинально проверив ту на наличие бардака. Бардак, к сожалению, никуда не делся.
Регулус выдвинул стул и сел на него верхом, положив руки на спинку.
– Итак?
– Итак? – переспросила она.
– Ты уже придумала, как попасть к Батильде?
Гермиона прислонилась к дверному полотну и невинно улыбнулась, что под пристальным взглядом Регулуса было достижением.
– С чего ты взял, что я ослушаюсь Ремуса?
– Ну же, – поддержав её игривый тон, сказал Блэк. – Не разочаровывай меня.
Она сдалась без боя, лишь шумно вздохнула.
– Ты плохо на меня влияешь. Я хитрю и выкручиваюсь.
– Уверен, ты не гнушалась этого и раньше. Так как? Полагаешь, Бэгшот могла навести Гарри на другие крестражи?
– Мы не будем уверены, пока не убедимся лично, – Гермиона подошла к столу за книгой и показала Регулусу отмеченную страницу. – Есть одно любопытное заклинание. Твоё мнение?
Он пробежал глазами по строчкам, затем вернулся к началу и прочёл титульный лист.
– Варнава Деверилл, – озвучил Регулус, приподняв брови в знак удивления. – Весьма специфичный выбор. Где ты достала эту книгу? Тебе не стоило её читать.
– Почему? Потому что автор ни во что не ставит магглорождённых волшебников и каждые две страницы любезно напоминает об этом? Неужели я буду обижаться на человека, который жил два века назад? По крайней мере, он не призывает убивать нас направо и налево. Странно, правда? Выходит, раньше к магглорождённым относились терпимее, чем сейчас.
– Это объяснимо, Гермиона, – сказал Регулус, потирая корешок книги большим пальцем. – В двадцатом веке магглорождённых волшебников стало гораздо больше, чем во времена Деверилла. Неприязнь к ним крепла с каждым десятилетием и окончательно установилась при Нобби Личе.
– Первом маглорождённом министре.
– В точку. При нём магглорождённые и полукровки получили значительные преференции для продвижения по карьерной лестнице, началось квотирование рабочих мест по статусу крови.
– Ты цитируешь «Историю магии». Марши сквибов, забастовки зельеваров из-за роста цен на котлы, роспуск Попечительского совета при Хогвартсе. Я всё это знаю, – нетерпеливо сказала Гермиона. – Ряд факторов объясняет социальную нестабильность и рост возмущения у обывателей, но не жестокость, приведшую к Первой магической войне.
Блэк шумно вздохнул.
– В то время я был очарован волшебником, приехавшим издалека, прекрасно образованным, утончённым и успешным. Он волновал меня своими идеями. Он говорил, что убивать врага так же нормально, как защищать свой дом, чем и является Британия для каждого из нас. В конце концов испокон веков убийство не считалось чем-то зазорным, если совершено во благо общества. Это борьба. Даже казни когда-то собирали тысячи зрителей. Римляне, образчик цивилизованного европейца, приходили в восторг от гладиаторских боёв в стенах Колизея, от вздетых на пики голов, и в то же время эти люди возродили Рим из пепла, укрепили границы и подарили миру образчики искусства архитектуры, скульптуры, поэзии. Этот волшебник не боялся общественного мнения, не испытывал обычных человеческих ограничений, в том числе моральных. В его словах жила часть нас самих, наши желания и чаяния, на воплощение которых у многих не хватало смелости. Он говорил то, что мы боялись произнести, делал то, чего втайне жаждали самые тёмные, уродливые уголки наших душ. Это ужасало и притягивало одновременно. Второе перевешивало. Мы были напуганы, наш мир менялся под воздействием маггловского, а страх всегда рождает агрессию.
Гермиона не ожидала услышать подобное откровение. Иногда она напрочь забывала, что перед ней не просто её сверстник, а бывший приближенный Волдеморта.
– Главное, сейчас ты так не думаешь. Ты изменился.
Регулус хмыкнул, возвращая Гермионе труд Деверилла.
– Хотелось бы верить.
Гермиона посмотрела на него в момент передачи и выпустила книгу из рук. Страницы зашелестели, закладки с пометками брызнули на пол, едва почуяв свободу. Часть залетела под кровать, некоторые цветные бумажки забрались под ближайший шкаф, другие остались лежать у стула.
Гермиона кинулась поднимать их, хотя смысла торопиться уже не было – всё смешалось. Регулус сделал то же самое. Вдруг он наклонился за закладкой так близко к её лицу, что они чуть не ударились носами.
Грейнджер усмехнулась.
– Конечно, ты изменился. Разве прежний Регулус Блэк расстался бы с семью тысячами, чтобы спасти какую-то магглорождённую волшебницу?
– Не какую-то. Ты – особенная.
Гермиона притворно ахнула.
– Неужели? Потому что я невероятно умная и красивая, – прозвучало как утверждение. Она запнулась, когда осознала, что беззастенчиво ляпнула. Впору было смутиться. Да она вела себя… как Лаванда! Даже хуже! Ведь Лаванда вертела хвостом перед Блэком, искренне принимая того за Рональда. Так себе оправдание, но Гермиона и Рон никогда не объявляли себя парой, они даже не целовались, не объяснялись в чувствах…
Не флиртовали, как она только что делала с Блэком. И утром, и в лесу, и… и до этого! А он отвечал ей, всегда отвечал. Иногда откровенно провоцировал.
Её пальцы машинально стиснули поднятую книгу.
– Да, – произнёс Регулус, выпрямившись. – И поэтому тоже.
Гермиона схватилась на спинку стула, поднявшись следом, не отрывая взгляд от его лица. Глаза Блэка казались ей совсем тёмными, колдовскими. Она не могла пошевелиться. Если пошевелится, то мгновение разрушится. Пульс участился, разжигая кровь.
Регулус протянул руку, как если бы хотел прикоснуться к ней.
Дверная ручка повернулась, и Блэк резко повернулся к возникшей в проёме Нимфадоре.
– Ох! – прокряхтела Тонкс, споткнувшись на пороге. – Здорово, что вы оба здесь! – она осмотрелась. – У вас тут что – единорога стошнило радугой?
– Экскуро! – Регулусу хватило одного движения палочкой, чтобы избавиться от разноцветных бумажек. – Ты по делу или из праздного любопытства? Мы заняты. Почему без стука? Патологическая неловкость переросла в бесцеремонность?
– Ого! Какой горячий приём! Заняты? Я чему-то помешала? – с хитрым блеском в глазах поинтересовалась Дора.
Теперь лицо Гермионы стало полностью красным. Что ж… одно верно точно: она никогда не улыбнётся Блэку, просто потому что не сможет на него посмотреть.
– Разумеется, ты нам не помешала, – с откровенным недовольством сказал Регулус.
– Испугались, что вас застукает мой муж, открывший в себе замашки диктатора?
На слове «муж» Тонкс ударила ладонью по столу, из-за чего выстроенная Гермионой башня из книг подверглась участи Александрийской библиотеки. К подобному все привыкли – Дора роняла и сбивала вещи каждый день.
– Надеюсь, ребёнок не унаследует твою грацию, – проворчал Регулус, – вернее, её отсутствие.
Волосы Нимфадоры угрожающе порыжели на кончиках.
– Только красоту, – добавил он, поёжившись.
– Разве можно на тебя сердиться? – пропела Тонкс, расслабившись. – Знаете, я тут обмозговала сказанное папой об этой старушке, и вот что я думаю…
– Просвети нас, о мудрейшая из смертных!
–…оставлять её в госпитале нельзя! – закончила Дора. – Она во всеуслышание объявила себя пособницей Гарри Поттера. Каковы шансы, что Пожиратели смерти захотят заскочить к ней на чашечку чая? Полагаю, весьма высокие. Разве я не права?
– Конечно, – чересчур быстро ответила Грейнджер, опустившись на кровать.
Тонкс просияла.
– Вот и я о том же! С нами Бэгшот будет в большей безопасности.
Регулус сжал переносицу.
– Стоп! Давай посмотрим, – проговорил он с сомнением. – Ты предлагаешь проникнуть в отделение и похитить пациентку твоего отца?
– То, о чём папа не узнает, не причинит ему вреда.
– Андромеда разорвет меня на куски, а я только недавно вернулся с того света и пока не собираюсь обратно.
– Мама тебя обожает, – перебила Тонкс, смешно поведя носом. – Ты идеальный. С хорошими манерами, начитанный, воспитанный чистюля и всякое такое. Смазливым мальчикам всё сходит с рук. Что поделать, если я родилась яркой незаурядной личностью со сложным характером?!
– Не знаю, – с сомнением протянул Регулус. – Что скажешь, Гермиона? – спросил он подчёркнуто вежливым тоном. Её поражала его выдержка. В то время как она была живым клубком нервов, Блэк излучал вселенское спокойствие. – Я и Дора доставим Батильду в надёжное место, и ты сможешь поговорить с ней в своё удовольствие.
Гермиона обуздала эмоции, вернув контроль над собой.
– Ты и Дора? Почему не я и Дора? Или я… и ты?
Регулуса, бесспорно, развлекла её запинка.
– Гермиона, – вмешалась Тонкс, – извини, не хочу занудствовать, как Ремус, но твоё присутствие принесёт больше вреда, чем пользы. Оборотка у вас закончилась. Сколько минут потребуется министерской типографии, чтобы напечатать плакаты с твоим изображением?
– Нам не нужно лишнее внимание, – поддакнул Регулус, сев рядом с Грейнджер. Она повернула к нему голову.
– Ещё недавно ты не возражал против моего участия!
– Ещё недавно… – эхом откликнулся Блэк, ненароком потянувшись за трудами Деверилла. Гермиона, сообразив что к чему, вцепилась в обложку пальцами. Регулус грозно посмотрел на неё, уже откровенно потянув книгу на себя.
– Да-да? – процедила Гермиона, сузив глаза. – Ты что-то хотел сказать?
– Сначала я бы хотел получить это. Я не дочитал.
– Неужели? А больше ты ничего не хочешь?
– Так вот чем вы занимались всё это время? – скучающим тоном вклинилась Дора. – Книжки читали.
Он, разумеется, оказался сильнее, и Гермионе пришлось уступить, чтобы перетягиваемый талмуд вообще уцелел.
– А чем же ещё? – возмущённо воскликнула она, глядя на торжествующее выражение лица Блэка. Регулус выглядел донельзя самодовольным.
– Ещё недавно с нами в сговоре не было блистательного метаморфа. Это гораздо быстрее и эффективнее, чем предложенное тобой заклинание. Времени в обрез.
Гермиона смяла угол подушки, которую поселила у себя на коленях для морального успокоения.
Тонкс нахмурилась.
– Предлагаю обсудить детали и пошевеливаться.
– Хорошо, – сухо сказала Гермиона. Больше всего ей хотелось подтянуть колени к груди и завернуться в одеяло, но что-то подсказывало – оно не скоро её дождётся. Она расправила плечи и погрузилась в обсуждение нового плана.
Блэк был так спокоен, что она засомневалась в реальности случившегося между ними. По сути, ничего и не произошло, осталось только убедить в этом себя.
========== Глава 34 – Целитель ==========
– Целитель Тонкс! Целитель Тонкс! – молодая медсестра вынырнула из процедурного кабинета. – Вы просили сообщить, если у мистера Гудвилла немного сойдёт отёк.
Отёк… Лицо несчастного парня превратилось в раздувшийся квоффл после укуса муховёртки.
Тед попробовал влить в его рот, уплывший на место подбородка, настойку из лирного корня, но после двух глотков мистера Гудвила замутило.
– Придётся подождать, – резюмировал Тед, привычным взмахом палочки сотворив очищающие чары. По сто раз на дню каждый целитель во время обхода применял различные модификации Экскуро и Тергео, а каждая сестра носила с собой флакон пятновыводителя «Чистикс» – что-то вроде знака профессионального отличия.
В последние дни персонал выглядел подавленным. В былые времена, каких-то три года назад, когда Тед вёл в госпитале практику, он бы обязательно нашёл что-то забавное, поднял настроение коллегам и больным… Здоровый юмор всегда разряжал обстановку, даже во время ночных дежурств, когда госпиталь преображался. В широких опустевших коридорах глухо звучали шаги невидимых пациентов, казалось бы, давно ушедших за завесу и навсегда покинувших как Мунго, так и сам бренный мир. Нет-нет, и где-то в тёмном уголке палаты раздавался стон, негромкий, словно виноватый; чья-то призрачная рука скреблась по спинке койки; тусклый силуэт маячил на лестничной клетке и покладисто исчезал после окрика старшей сестры. Эфемерные посетители тоже не были редкостью. Каждый вторник в восточном крыле, где располагалось отделение по борьбе с волшебными вирусами, над кроваткой, подходящей по размеру для ребёнка, стенал призрак колдуньи в изъеденной молью шали.
