Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)
Питер… Даже его имя причиняло Люпину душевную боль.
С потолка свисали искусно сделанные модельки волшебных существ. Некоторых Ремус опознал сразу, других видел впервые. Огромный печатный станок в центре комнаты потоком выплёвывал «Придиры». Нарядная ель с золотой звездой на макушке мерно покачивала тяжёлыми ветвями.
– Так ты говоришь, мне грозит опасность?
– Так и есть. Кингсли получил сообщение и отправил меня к тебе с предупреждением. «Придира» долгое время была единственным изданием, которое печатало правду.
– Так будет и впредь! – провозгласил Лавгуд, собирая свежие выпуски в кучку. – Меня не запугаешь! Наш первейший долг – помогать Гарри Поттеру!
– Да, – Ремус немного растерялся от уверенности в голосе Ксено, – но, кажется, у Пожирателей смерти лопнуло терпение. Ты должен быть осторожнее.
– Вы предлагаете закрыть мою типографию? Что именно сказал Кингсли?
Типографией Ксенофилиус гордо величал надрывно гудящий станок.
– Не закрыть – лишь приостановить её деятельность.
– Они не посмеют меня тронуть! – заявил Ксенофилиус, приняв позу оратора. – «Придира» завоевал сердца аудитории…
Стало кристально ясно, что свой дом Лавгуд покинет только под угрозой смерти, но ведь речь о ней и шла! Полчаса уговоров прошли впустую. Ослиное упрямство новоявленного светила свободной прессы показало, что он и не думал сворачивать деятельность. Ремус понял, что взывать к благоразумию Лавгуда было тратой времени, и надеялся только на не по годам мудрую Луну.
– Как твоя дочка?
– Луна? – Ксено несколько удивился сменой темы разговора. – Вчера она приехала на каникулы, а сейчас пошла на ручей, чтобы наловить пресноводных заглотов, – он разлил чай по квадратным чашкам. – Заглоты чудесно поют под Рождество, а какая из них вкусная уха!
Ремус вежливо отказался от предложенного к чаю угощения весьма сомнительного вида и свежести, когда увидел на серванте гипсовый бюст волшебницы в необыкновенном головном уборе, отдалённо похожем на диадему.
– Это Ровена Равенкло? Что у неё на голове?
– А, заметил! «Ума палата дороже злата»! – продекларировал Ксенофилиус, довольный вниманием гостя к его сокровищу. – Модель ещё в разработке. Не хватает сифонов для мозгошмыгов. Я взял за основу рисунок Луны.
– Я могу его увидеть? – взволнованно попросил Ремус.
Лавгуд покопался в груде бумаг на столе и вытянул знатно помятый пергамент, где той же рукой, что изобразила птиц, рыб и насекомых на стенах дома, был выполнен рисунок Основательницы Хогвартса.
– У Луны талант! Она в точности перенесла на пергамент облик Ровены Равенкло. Её статуя стоит в гостиной факультета.
Могла ли диадема быть крестражем? Внутренний голос подсказывал Ремусу: да!
– А эти розы. Взгляни, они как живые, – с любовью произнёс Лавгуд, показывая другой вырванный из альбома лист, на котором при наклоне проступали волшебные краски и складывались в изображение царственно алых цветов. – Это сорт «Львиная гордость», он назван в честь Розиты Гриффиндор. Она была сестрой Годрика и невестой Салазара Слизерина, – вдохновенно вещал Ксенофилиус, – её смерть от рук магглов положила начало вражде между Основателями. Красные розы как по волшебству проросли на её могиле. Тогда Годрик сорвал одну из них и приколол к своему плащу, провозгласив, что отныне портрет его сестры удостоится чести защищать его студентов. Вам она известна под именем «Полной Дамы». (1) Хотите посмотреть на эти диковинные цветы? У меня в теплице есть несколько черенков. Они заткнут за пояс любой питомник.
Ремус почти не вслушивался в болтовню Лавгуда, поэтому лишь рассеянно кивнул.
Они вышли на крыльцо, которое обрамляли две яблони, согнувшиеся от ветра. Дом Лавгудов стоял на вершине холма, откуда была видна вся округа. Блестящая лента ручья, большей частью скрытая трубками камыша, тянулась в низине, в нескольких местах пересекаемая аккуратными мостиками.
– Заглоты сидят в камышах, – просветил Ксенофилиус, обходя опавшие сливы-цеппелины, похожие на тряпочки, которые остаются от лопнувших шариков. – Им нравится слушать, как ветер поёт между стеблями.
Через трубки камыша вода, закрытая ледяной крышкой, получала приток кислорода, поэтому жизнь в его зарослях кипела полным ходом даже зимой, но Ремус уже убедился, что спорить с уверенным в собственной правоте собеседником бесполезно. Люпина куда больше занимал рисунок мисс Лавгуд, который он до сих пор держал в руках.
Издалека теплица напоминала гигантскую жирную гусеницу. Люпин был в паре футов от входа, когда по ушам ударил отголосок хлопка аппарации, неподалёку раздалось клацанье ног в мокром снегу. Со стороны ручья послышался крик.
– Луна! – воскликнул Ксенофилиус, оскальзываясь на замёрзшей грязи и заваливаясь на Ремуса. Люпин отпихнул его от себя и метнулся вперёд, обогнув голый кустарник. Пригнувшись, он выставил волшебный щит, спасший его от выпущенного из зарослей камыша заклятия. Движимый волчьим инстинктом, Ремус вслепую выстрелил в ответ. И попал! Вскрикнув от боли, противник шарахнулся в сторону.
Противник пятился и стрелял, но разъярённый Ремус не обращал на атаки внимания. После полнолуния прошло всего ничего. Люпину не нужно было видеть человека, чтобы знать, куда тот сворачивал в камышах. Он чуял его. Внезапно другой, знакомый запах, наполнил ноздри, и Ремус резко остановился. Стебли справа шевельнулись.
– Иммобулюс!
– Рефлекто!
Силой отражённого удара Ремуса развернуло, и он выронил палочку. Глядя на наглую улыбку выступившего из зарослей Регулуса, Люпин нахмурился.
– Как такое возможно? Что ты творишь?
– Брахиабиндо! – громыхнуло сзади.
Тело Ремуса туго обхватило верёвками, и ему ничего не оставалось, кроме как завалиться спиной в ледяную жижу.
– Девчонка у меня, Блэк!
Регулус кивнул кому-то. Люпин зарычал, попытался изогнуться и увидеть напавшего на него мага, но путы сжались ещё крепче. Грудь поднялась и упала. Он с жадностью поймал ртом воздух, на мгновение не способный вдохнуть.
Ремус завозился и снова встретил взгляд Регулуса. Блэк мягко покачал головой.
– Не дёргайся, иначе верёвка тебя задушит.
– Оставь его. Уходим!
Регулус подцепил носком туфли палочку Ремуса и зашвырнул её в ручей.
Дело было сделано. Пожиратели смерти покидали предместье Оттери-Сент-Кэчпоул, и Регулус был среди них. Одним их них. Заодно с ними.
На последнем шаге он крутанулся, позволяя себе раствориться в рывке аппарации.
Ремус бессильно закричал. Ветер над ним выл в камышах, будто волчья стая в холодную долгую зиму.
*
– Скажи! Скажи это ещё раз! – произнесла Андромеда.
– Регулус напал на меня, – пробормотал Ремус, пока Дора хлопотала над ним, накладывая одни сканирующие чары за другими. Ногу, на которой под коленкой осталась глубокая царапина от верёвки, она уже обработала летейским эликсиром. И где только научилась? Неужели от отца?
Друзья собрались в гостиной дома Мюриэль и внимательно слушали отчёт Ремуса о произошедшем в доме Лавгудов.
– А я предупреждал, что ему нельзя доверять, – сурово припечатал Рон.
– Не говори так! Его околдовали! – воскликнула Гермиона, вскочив на ноги. – Я ни за что не поверю в предательство!
– Империус? – спросил Гарри, с надеждой уставившись на Люпина.
На скованного чарами подчинения Регулус походил меньше всего, но Ремус выбрал нейтральный ответ:
– Всё может быть.
Гермиона при этом прерывисто выдохнула и нервно заломила руки.
– А что с Ксенофилиусом? – спросил Артур.
– Он наотрез отказался уходить со мной.
– Бедная Луна, – сказал Рон, покачав головой. – Что же с ней сделают?
– За её жизнь можешь не беспокоиться, – подала голос Нимфадора, оставив Ремуса в покое. – Она нужна им живой, чтобы приструнить дурака Лавгуда, и он тоже это понимает. Боюсь, журналу пришёл конец.
– Журналу, который мы знали, – справедливо заметила Джинни.
– Похоже на то.
– Нужно как можно скорее сообщить Кингсли и остальным! Если Лавгуд поддержит Министерство магии, магглорождённые окажутся под угрозой, – сказал Рон.
– Почему это?
– Потому что Лавгуд выдаст ваши точки сбора!
– Рон прав! – воскликнул Гарри.
Ремус устыдился из-за того, что сам не подумал об этом. А нечего было церемониться с Лавгудом! Схватить его и Луну, да бежать! Теперь же столько жизней оказалось под угрозой.
– Да, Рон. Ты молодец, – пробормотал Ремус, отправляя послание Кингсли с помощью зачарованного галлеона.
Ответ пришёл незамедлительно: «Ничего не предпринимайте. Ждите!»
– Ждите, – проворчал Гарри, прочитав надпись на ободке монеты. Его тон Ремусу совершенно не понравился.
Наблюдая за сыном лучшего друга, он чуть не пропустил нечто важное: выражение лица миссис Тонкс. Он отлично его знал. Так же смотрел Сириус, встретившись с Питером спустя тринадцать мучительных лет под сводами Визжащей хижины. Это взгляд человека, готового на всё. Но когда Ремус сообразил, что к чему, Андромеда уже покинула комнату.
– Кроме Империуса, что это может быть? – тихо спросила Гермиона, когда почти все разошлись. – Вдруг Регулуса чем-то опоили?
Гарри встал рядом с ней, хмуро буравя Ремуса глазами.
– Ты не хуже меня знаешь, Гермиона, что ни одно зелье не даст такой результат.
– А как же морочащая закваска? Я никогда её не варила, но читала, что это снадобье может изменить восприятие реальности, и вообще – на свете очень много дурманных настоев!
– Согласен, но моих знаний в этой области недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Мне искренне жаль, Гермиона, что так случилось.
– Это мог быть не Блэк, – сказал Гарри. – Кто-то другой, принявший Оборотное зелье с его волосом.
– Точно! – казалось, Грейнджер была готова расцеловать Поттера сию секунду.
Ремус не был столь уверен. Перед ним у пруда был Регулус. Настоящий Регулус Блэк.
– Хочу показать вам ещё кое-что, – сказал Люпин, протянув Гарри пожелтевший пергамент. Он промок, и изображение волшебницы немного расплылось.
– Рисунок вашей подруги. Взгляните. Это статуя Ровены Равенкло, которая украшает гостиную факультета. У неё на голове диадема.
Гермиона направила палочку на изображение и убрала влагу.
– Я уже видел это, – пробормотал Гарри севшим голосом.
– Я и не знала, что ты был в гостиной Равенкло. Чжоу тебя проводила?
– Нет, – Поттер улыбнулся совсем как Джеймс в далёком прошлом. – Я видел эту диадему и даже держал её в руках. Буквально в прошлом году.
Комментарий к Глава 49 – Люпин
1) За основу взята фанатская теория о личности Полной Дамы.
========== Глава 50 – Блейз ==========
Рождественский приём, устроенный Тёмным Лордом, был предназначен отнюдь не для того, чтобы вручить «верноподданным» подарки. Главной целью собрания было провести смотр свежей крови и привлечь талантливых кандидатов под свои знамёна.
Неудивительно, что Тео «подхватил жуткую простуду». Он будет увиливать от принятия Метки столько, сколько возможно. Отметки Нотта в последние недели скатились в Марианскую впадину, так что его отцу даже нечем было похвастаться перед Повелителем.
Мэнор поражал великолепием. Миссис Малфой постаралась на славу, украсив дом к празднику, поэтому Блейзу было обидно за напрасность её труда. Рождественским настроением здесь и не пахло.
Тёмный Лорд пока отсутствовал, но все ждали его появления, не позволяя себе расслабиться. Ни музыка, ни световые иллюзии на потолке, ни водопад шампанского в вестибюле – ничто не могло избавить гостей от тревоги.
Думая об этом, Блейз поражался спокойствию директора. Снейп не изменил себе, облачившись в чёрную мантию без изысков. Держался он со всеми холодно и лишь иногда перебрасывался репликами с Мальсибером, пока тот безнадёжно вздыхал, провожая взглядом подносы с эльфийским вином.
Блейз перехватил пролетающий мимо бокал и позволил себе выпить. В конце концов мама не могла ему запретить: она наотрез отказалась идти на приём, сославшись на недомогание. Ещё одна притворщица. Они с Тео оставили его одного в клетке с мантикорами.
Драко в противоположном конце зала выглядел, как ребёнок, попавший в чёрный список Санты.
Блейз обожал английское Рождество: обмен открытками, поцелуи под омелой, слаще которых только карамельные тросточки, а уж баночки «Кока-Колы» занимали особое место в его сердце. Маггловский дедушка в красном кафтане и с мешком за спиной покорил даже волшебников, преуспев в этом куда лучше Тёмного Лорда.
В отцовском доме в Италии праздновали совсем иначе: семья Забини признавала католическое Рождество, но вместе с тем с размахом отмечала именины Геркулеса, Бахуса и Сатурна, устраивала фестиваль зимнего солнцестояния. И всё в один сумасшедший день! Каждая тётушка, а у Блейза их было восемь, так и норовила затащить его на площадку для танцев, которую разворачивали под открытым небом, и облобызать его в обе щеки. Желательно по два раза, а это на тридцать два поцелуя больше, чем ему хотелось получить.
Сегодня же Блейз умирал от скуки так, что предпочёл бы подвергнуться пытке любвеобильными тётушками, нежели и дальше чинно околачиваться по углам мэнора. Отчаянные времена требовали отчаянных решений. Блейз уже смирился с тем, что придётся подойти к Малфою и заговорить с ним первым. Драко довёл умение ныть до невероятных высот и явно собирался излить свои горести на первого, кто проявит хоть какое-то участие.
Или ещё понаблюдать за Снейпом? Забини пока не определился. До сих пор в голове не укладывалось, как тот сумел вызвать патронуса. У него же на лице написано: «Дементорам тут ничего не светит».
Склад в Уэст-Бромидже обыскали вдоль и поперёк, но он оказался пуст. Ли Джордан вновь ускользнул, так что «Поттеровский дозор» по-прежнему радовал слушателей сводками новостей.
Неужели Снейп предупредил? Чушь! Он был правой рукой Волдеморта! Убийцей старика директора.
Дамблдор столько лет безгранично доверял слизеринскому декану. Раньше Блейз считал, что старикан выжил из ума и потерял нюх, но теперь сомневался в поспешных выводах.
– Слушай, Забини, если сейчас тебя ударить лбом о свежий гипс, то останется оттиск, похожий на иероглиф.
Блейз перестал хмуриться и повернулся к Драко, прокручивая в уме остроумный ответ, когда Селвин провозгласил:
– Слава Тёмному Лорду!
Разговоры смолкли, музыка стихла, и все обратили взоры к дверям. Тёмный Лорд торжественно шествовал к креслу, установленному для него в противоположной стороне зала.
– Слава Тёмному Лорду! – грянул нестройный ряд голосов.
С появлением Волдеморта, казалось, даже свет потускнел, а по ногам повеяло сквозняком.
Малфоя-старшего и след простыл. Беллатриса Лестрейндж, наоборот, постаралась занять место в первых рядах – как можно ближе к Повелителю.
– Приятно видеть вас здесь, друзья. Этот год подходит к концу, он был тяжёлым для нас, но плодотворным. В Магическую Британию наконец-то приходит порядок. Настоящие волшебники занимают положенные им по статусу места, а чумная зараза в виде маггловских выродков уходит в прошлое. Позорное прошлое.
Две булавочные головки зрачков засветились красным на лице Волдеморта, а губы растянулись в холодной улыбке.
– Мне больно осознавать, что некоторые волшебные семьи оторвались от нас. Страна только начала приходить в себя после упадка, и внутренние распри нам совершенно ни к чему. Снова и снова мы пытались прийти к мирному решению, но этот мальчик… Гарри Поттер словно околдовал часть наших собратьев. Он ведёт их к гибели, вынуждая жертвовать жизнью ради него! Это ли не самое подлое преступление? Сегодня я обещаю вам, мои верные соратники, что не остановлюсь ни перед чем и принесу мир в ваши дома. Я искореню маггловскую заразу, поразившую сердце Магической Британии, приложу все силы для помощи министру Тикнессу. Вместе мы, все мы, приступим к строительству нового мира. Нам предстоит много работы, но мы презрим опасности и бросим вызов судьбе. Презрим саму смерть!
– Слава Тёмному Лорду! – не совладав с эмоциями, мадам Лестрейндж кинулась целовать край его мантии.
– Я покажу вам, что мои слова – не пустой звук, – равнодушно продолжил Волдеморт. – Регулус, друг мой, пробуждённый мною к жизни, выйди ко мне.
И тогда Блейз увидел того, кого совершенно не ожидал. Не здесь.
Ван Хален! Мерзавец всё это время стоял среди гостей в тени Беллатрисы Лестрейндж.
– Что он тут делает? – вырвалось у Забини.
Малфой проследил за его взглядом.
– Так это и есть мой дядя.
Блейз внимательно всмотрелся в глаза Драко, прикидывая, сколько тот выпил за вечер, раз отмачивает такие шуточки.
– Ты говорил, что твой дядя пропал на девятнадцать лет, а этому парню всего девятнадцать!
Ван Хален выступил вперёд и опустился на одно колено перед Тёмным Лордом.
– Благодарю вас за оказанную милость, Повелитель!
– Полно вам. Мистер Блэк – живое доказательство моих слов. Для магии, истинной магии, нет ничего невозможного!
Собравшиеся в зале возбуждённо загудели. Они знали его? Блейз ничего не понимал.
– А у твоего дяди случайно нет брата-близнеца? – в общем шуме прошептал он, пихнув Малфоя под рёбра. – Какого-нибудь похищенного в детстве или отданного на воспитание магглам?
– Слышите, Регулус? – насмешливо сказал Волдеморт, с диким удовольствием всматриваясь в побелевшие лица гостей. Несколько Пожирателей смерти согнулись в поклоне. – Ваше появление вызвало нешуточный переполох. Подобно Лазарю, вы явились в наш мир, и люди пали ниц пред мощью руки, вернувшей вас к жизни. Ваша семья служила мне верой и правдой на протяжении долгого времени. Я не мог оставить род Блэков без достойного наследника и приложил все силы для того, чтобы изменить ход вещей, времени, миропорядка.
Многие волшебники и чародейки пребывали в шоке, с ужасом разглядывая так называемого «пробуждённого к жизни». Тёмный Лорд произнёс ещё несколько сдобренных пафосом фраз и под конец предложил гостям проследовать в столовую, где они смогут разделить рождественское угощение. Нарцисса Малфой на правах хозяйки дома отдала распоряжение эльфам, и на столах появились причудливо оформленные блюда.
Блейз небрежно ковырял вилкой, ощущая себя круглым дураком. Неужели он ошибся? Шутка про близнецов Блэков уже не казалась ему смешной.
Затем празднество перетекло обратно в гостиный зал, но Блейз ни на чём не мог сосредоточиться. Он одним глотком допил вино, прихваченное с ужина, и нагнал Драко.
– Познакомь меня с ним, – Забини кивнул на Ван Халена. – Обещаю, я буду хорошо себя вести и не посрамлю тебя перед родственником. Давай, давай!
Малфой подозрительно сощурился, но согласился. Приблизившись, Драко напустил на себя надменный вид.
– М-м, дядя?
Регулус опустил глаза, спрятав насмешливый взгляд, но не удержал улыбку от такого обращения.
– Дражайший племянник.
Драко перекосило. При иных обстоятельствах Забини вряд ли бы удержался от смеха.
– Прошу – знакомьтесь. Мой однокурсник – Блейз Забини.
Ван Хален протянул руку.
– Регулус Блэк.
Блейз так долго таращился на него, что давно перешёл рамки приличия. Это какой-то розыгрыш? Перед ним совершенно точно стоял Ван Хален и с невинным выражением лица изображал из себя другого человека! Никаких признаков беспокойства. Браво!
– Приятно познакомиться, – произнёс Блейз, приняв рукопожатие.
– Взаимно. Я не привидение, как думают многие. Рад, что вы рискнули подойти. Я давно не общался со сверстниками. Теперь мои одногодки годятся мне в отцы.
«Бессовестный! – сию секунду заключил Забини. – Вокруг меня одни шпионы».
В голове пронеслись десятки возможных вариантов для продолжения разговора: «Куда Грейнджер подевал?», «Где моя волшебная палочка?», «Какое выражение было у Поттера, когда он понял, что меч – фальшивка?», «Как долго синяк заживал?» и прочая ерунда. Вместо этого он, послав деликатность к Мерлиновой бабке, выдал:
– Сейчас угадаю: вы были на домашнем обучении?
Драко поперхнулся пуншем и закашлялся до слёз в глазах.
– Нет, – ответил Блэк. – Я учился в Хогвартсе.
Блейз восхитился его актёрскими способностями.
– А как же неконтролируемая тяга к Непростительным? У вас это наверняка семейное.
И снова стена недоумения. Вот это выдержка! Ван Хален и бровью не повёл, зато Драко в тихом бешенстве заскрипел зубами.
– Смешно, – сказал Регулус, не дрогнув ни одним мускулом.
– Но вы не смеётесь.
Тут уж Малфой решил вмешаться:
– Блейз много времени проводит за границей, поэтому не очень хорошо изъясняется на английском…
– У вас такое подтянутое тело, мистер Блэк, – гнул своё Забини, – полагаю, не покривлю против истины, предположив, что вы мастерски держитесь на метле. За вами так просто не угонишься, да?
На сей раз Ван Хален самую малость смутился, а Малфой стал цветом с помидор.
– Раньше я был ловцом, – признался Регулус, ища глазами кого-то в толпе. – Забини? Вы сказали «Забини»? Ваша… – он сделал паузу, прикидывая что-то в уме, и продолжил: – …ваша мать тоже здесь?
Пришёл черёд Блейза изумляться.
– Моя мать? Нет, она не пришла сегодня. Нехорошо себя чувствует. Вы знакомы?
– Немного. Хотел засвидетельствовать ей своё почтение.
– Почему именно ей? – допытывался Забини. – Почему не Кэрроу?
Блэк несколько раз моргнул и посмотрел на Алекто, разговаривающую с Трэверсом неподалёку.
– Не хочу мешать старым знакомым насладиться беседой. Не люблю быть навязчивым.
– А как насчёт любви к холодному оружию? Шпагам, рапирам, мечам?
– Так! – Малфой схватил Забини под локоть и буквально потащил из гостиной. – Я обещал показать тебе новый домик для павлинов.
– В чём дело? Нормально же общались! Сдался мне твой домик для павлинов!
– Что это было? – процедил Драко, пойдя пятнами.
– Он не тот, за кого себя выдаёт, – Блейз перешёл на шёпот, выстреливая словами. – Драко, я знаю его, это дружок Грейнджер. Его домовик мне чуть затылок не расшиб.
– Чуть? Ты что, на голову слаб? Он – Пожиратель смерти! И не такой как ты или я, а настоящий.
Забини вырвал руку из хватки Малфоя.
– Ты меня не слушаешь!
– Понятия не имею, какой гадости ты надышался и зачем позоришься, но лучше тебе прекратить это. Имей в виду!
– Драко…
– Ну похож он немного на кого-то там, и что? Ты на себя посмотри, ты сам смахиваешь на Блэка!
– Я? Ерунда.
– Мы все в той или иной мере друг другу родня. Слава Мерлину, мы с тобой – в весьма отдалённой. Или хочешь сказать, что Тёмный Лорд лжёт?
«Чёрт возьми! Да!» – хотелось закричать Блейзу, но жизнь ещё не успела ему наскучить.
– Я это так не оставлю.
Забини в который раз пожалел, что Нотт такой притворщик. Вдвоём они бы вывели Ван Халена на чистую воду!
Приём подходил к концу. Паркинсоны откланялись в числе первых, за ними поспешили Гринграссы с двумя дочерями и вдова убитого недавно в рейде Роули. Вскоре в Малфой-мэноре остались одни Пожиратели смерти, не считая матери Драко.
Атмосфера праздника улетучилась.
Тёмный Лорд занял притворно расслабленную позу.
Яксли взял слово, обрисовав обстановку в Министерстве магии в кратком докладе Повелителю. За ним выступил Руквуд (та ещё образина). Оба из кожи вон лезли, мастерски орудуя цифрами. Типичная нудятина вроде числа пойманных за последние месяцы потенциальных заговорщиков, грязнокровок и обнаруженных подделок родословных. Тёмный Лорд слушал их, полуприкрыв глаза, как вдруг бросал быстрый пронзающий взгляд на кого-нибудь из собравшихся, желая поймать случайный шепоток или гримасу отвращения, чтобы молниеносно получить подтверждение своих подозрений.
– …финансирование улучшилось, показатели стабилизировались, – заканчивал Руквуд. – Следующий год мы начнём в новых лабораториях. Португальские власти обещали оказать поддержку в изучении чар сокрытия и прислать своих специалистов.
– Отрадно слышать, – сказал Малфой. – Международные договоры, которые нам удалось заключить после ноябрьского приёма, приносят первые плоды. Мой Лорд, я подготовил список артефактов времён Основателей, которые нам удалось обнаружить благодаря содействию министра магии Египта.
– Магия – сила! – в восторге вскричал Трэверс.
– Магия – сила, – эхом повторил Волдеморт, покручивая в пальцах палочку. – Нам ли не знать это? Я продемонстрировал вам настоящие чудеса, но не хочу останавливаться. Люциус, друг мой!
Отец Драко согнулся в поклоне.
– Приведи нашего строптивца.
Малфой дал знак. Двери отворились, и Блейз увидел скованного цепями человека, которого двое мужчин протащили в центр зала. Зловоние опережало его на несколько шагов.
– Дамы и господа, – провозгласил Тёмный Лорд, – прошу приветствовать! Перед вами знаменитый аврор и выдающийся дуэлянт – Аластор Грюм. Своего рода легенда.
Забини напрягся. Колючий страх пронёсся по его позвоночнику ледяной волной. Что-то грядёт.
– Не могу сказать о тебе того же, – проговорил Грозный Глаз.
Волдеморт развеселился. Его голос сквозил шутливостью.
– Безногий одноглазый старик – лучший воин Альбуса Дамблдора. Хороша армия, ничего не скажешь!
Дружный смех Пожирателей разнёсся под потолком.
– Сколько раз вы пытались сбежать? Подаёте истинный пример Гарри Поттеру. Он тоже любит играть в салки, а ещё больше – в прятки.
– Кончай с этим, Том, – сказал Грюм.
Тёмный Лорд нагнулся к нему и прошептал:
– Вот так просто? Сколько моих товарищей ты убил, старик? Сколько бросил на расправу дементорам? Признай – тебе это было в радость.
Грюм издал сиплый смешок.
– Здесь мы с тобой похожи, правда?
Тёмный Лорд заставил себя улыбнуться в ответ и направил палочку на старого аврора. Вязь заклинаний опутала Грозного Глаза потусторонним фиолетовым свечением, пока Волдеморт беззвучно шевелил губами. Вокруг скорчившегося на полу Грюма появились огоньки – мерцающая воронка. Свободная рука Лорда поманила их к себе в зовущем жесте, и они чередой спланировали ему в ладонь.
– Дайте аврору палочку! – распорядился Волдеморт, улыбнувшись.
Никто не сдвинулся с места.
– Ну же!
Рудольфус вытащил палочку из крепления и бросил её на пол недалеко от Грюма.
Волдеморт удовлетворённо кивнул и опустился в кресло с видом заинтересованного зрителя.
Несколько мгновений Грозный Глаз не шевелился, затем молниеносно подобрал палочку и направил её на Лорда.
– Авада Кедавра!
Пожиратели смерти, которые ближе всех стояли к Волдеморту, бросились врассыпную.
Забини содрогнулся, но ничего не произошло. Грюм ещё трижды повторил смертельное проклятие, пока Лестрейндж не вырвал палочку из его дрожащей руки.
– Поздравляю вас, – бесстрастно сказал Тёмный Лорд. – Вы так долго защищали магглов, теперь вы один из них.
Сердце Блейза сковал ужас. Он облизнул резко пересохшие губы и нашёл взглядом Снейпа, впервые прочитав в глазах директора страх.
========== Глава 51 – Гермиона ==========
В комнате было слишком душно. Гермиона вышла на воздух, оставив за спиной запах ёлки, имбирного пирога и духов тётки Рона.
Лёгкий ночной ветерок приносил успокоение, а вот пейзаж садового участка перед домом, наоборот, угнетал. Мюриэль твёрдо решила не оставлять ни одного фута земли свободным от рождественских украшений. Из каждого куста выглядывали светящиеся ангелочки и феи в кукольных платьицах преимущественно розовых оттенков. То тут, то там вспыхивали искорки зачарованных гирлянд, от которых рябило в глазах. Вакханалия цвета и света переходила все рамки разумного. Апогеем безвкусицы служил искусственный снег, присыпавший дорожки и вечнозелёную траву на выпестованном газоне.
Искусственный снег! В Рождество!
Уголок цветущего лета, поддерживаемый Мюриэль круглый год, напомнил Гермионе о старушке-чародейке из сказки Андерсена. Чем дольше Герда жила у неё, тем больше забывала о своей миссии, забывала о Кае, чьё сердце с каждый днём становилось черствее и «ледянее». Времена года сменяли друг друга, но в чудесном саду всё оставалось по-прежнему. Так и в доме Мюриэль время будто остановилось. Отсюда надо бежать. Никто не принесёт им последний крестраж на тарелочке!
Гарри был уверен, что диадема Ровены Равенкло сейчас в Хогвартсе – в Выручай-комнате. Проникнуть туда – дело не из простых, но сердце Гермионы сжималось не поэтому.
Рон встал рядом с ней. Она посмотрела на его профиль, озаряемый подвешенной неподалёку гирляндой. Его волосы светились в темноте неоновым красным, зелёным и золотым.
Когда они в последний раз стояли так близко вот так вдвоём?
Фред распевал рождественские песни в гостиной. Джинни крутилась на кухне, где под присмотром Молли готовила индейку. Гарри с Джорджем играли в карты, периодически взрывающиеся у них в руках и осыпающие комнату конфетти. Хозяйка дома начищала столовое серебро, пока Артур под её руководством в десятый раз переносил из одного угла в другой наряженную в пух и прах ёлку.
Рон поймал взгляд Гермионы и обезоруживающе улыбнулся. Да, они здесь совершенно одни. Рон мог бы запросто поцеловать её.
Каких-то три-четыре месяца назад она бы задрожала от одной мысли об этом. Она была влюблена в него. Наверное, что-то осталось. Должно было остаться.
Гермиона выдавила улыбку в ответ.
– Не надо притворяться, – внезапно сказал Рон, убрав квадратик конфетти из её волос. – Я же не слепой.
Гермиона растерялась от его прямоты.
– Мы все переживаем за Луну. Прошло больше недели, а мы ничего о ней не знаем. Ты вправе хандрить из-за этого. Гарри тоже волнуется, как и мама с папой, хотя они её практически не знали. Про Джинни нечего и говорить.
– Да, Рон, ты прав, – тихо сказала Гермиона. – Я переживаю.
– Но мы ведь можем позволить себе отдохнуть хотя бы один день и насладиться последними часами Сочельника вместе, правда?
Она неопределённо качнула головой.
У ближайшего розового куста в свете лампочек блеснула гномья лысина.
– Красота, – проговорил Рон, осмотревшись. – Эти гирлянды просто потрясающие! Они похожи на светящийся планктон. Когда мы были Египте, я как-то нырнул в море и увидел целую стайку между кораллами, помнишь, я рассказывал, как принял их за тритонью икру?
– Ага.
Рон немного помолчал, подыскивая новую тему для разговора.
– Ты замёрзла? Вся дрожишь, – он снял свой свитер и накинул на плечи Гермионе.
Она скомкано поблагодарила. Проделай он подобное курсе на шестом, она бы впала в экстаз. Тогда ей казалось, что лучше Рональда нет никого на свете. Он – её судьба. Они столько препятствий преодолели вместе. Она, Рон и Гарри. Как злилась из-за Лаванды. Стыдно вспомнить! Гермиона так ревновала, что едва могла дышать в одной комнате с Браун, и посрывала все рождественские бубенчики в спальне девочек, лишь бы не слышать звенящее «бон-бон».
– Посмотри, сколько звёзд! – продолжил Рон, как-то незаметно встав поближе к Гермионе.
Она подняла голову к небу, положив руки на перила площадки.
– Я не силён в астрономии, но вон та группа звёздочек с яркой красной точкой напоминает летящую птицу, может быть, феникса, – Рон прочертил в воздухе несколько линий, в то же время свободной рукой накрыв пальцы Гермионы. – Вон там русалочьи волосы, а рядом… похоже на ожерелье. Романтично, не находишь?
