Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)
Для работы целителем требовались крепкие нервы. Самому большому испытанию подвергалась нервная система стажёров. Юная ведьмочка с ярко выраженными гоблинскими корнями сбежала в первый день практики, не совладав с разбушевавшимся больным, который не мог контролировать выплески магии. На пятый этаж, где оказывали помощь жертвам неудачной трансфигурации, лучше не заходить на полный желудок. Герберт Чорли каждый раз так и норовил задушить осматривающих его целителей. Ну, и пролетающие по коридорам подставные судна – малоприятное зрелище.
После прихода к власти Пия дела в Мунго стали совсем плохи. Новые законы нанесли удар не только по магглорождённым, лечить которых в волшебных учреждениях «не рекомендовалось», но и выкосили ряды самих колдомедиков, что не могли похвастаться родословной. Многие ушли в подполье или бежали, пока была возможность. Только старые закалённые жизнью громамонты, вроде целителя Сметвика, не боялись ничего.
Тед покинул свой пост после возрождения «Того-Кого-Нельзя-Называть», когда Гарри Поттер вернулся из волшебного лабиринта с телом Седрика Диггори. Тонкс находился в числе тех, кто открыто поддержал Альбуса Дамблдора и поверил Гарри, а потому попал под тяжёлую руку Фаджа.
– Если вы считаете, что магглам угрожает опасность из-за якобы вернувшегося «Сами-Знаете-Кого», – раздражённо сказал Теду ныне бывший министр, – хотя это, конечно же, наглая ложь: он не вернулся, так вот, можете паковать вещи и отправляться к этим самым магглам. Всё лучше, чем сеять панику среди коллег.
Так заместитель Главного целителя госпиталя Святого Мунго Бонама стал обычным врачом в приёмном кабинете на окраине Лондона.
Но вот минуло два года с небольшим, и Тед Тонкс вновь переступил порог больницы магических болезней и травм.
После погрома, учинённого Пожирателями смерти в Годриковой Впадине, в Мунго хлынули раненые, среди которых были и магглы, бок о бок существовавшие с волшебниками, члены их семей. Их организм отвергал некоторые зелья, и колдомедикам приходилось выкручиваться, чтобы найти подход к лечению.
Через час в вестибюле показалась Гестия Джонс с прихрамывающей племянницей – так Тонкс узнал, что Годриковой Впадиной прислужники Волдеморта не ограничились. Стаей саранчи они налетали на дома волшебников, которых подозревали в связи с Орденом, и выспрашивали о Поттере.
– Поттер? Он, поди, убрался на другой континент и греет бока на южном солнышке, – обронил мужчина с наспех забинтованной ступнёй.
Волшебники, до этого шумно ожидающие помощи, притихли.
– Ему до нас дела нет, – высказалась колдунья в пропахшей дымом мантии. – Когда его видели последний раз? Два месяца назад?
– Может, его уже нет в живых? – подхватили другие.
– Гарри Поттер, – пожевав губу, сказала какая-то старуха, – никуда не делся! До прошедшей ночи он жил у меня в доме, дышал, ходил и разговаривал. Он ещё себя покажет и отомстит за смерть Джеймса и Лили.
Вестибюль взорвался сонмом голосов. Всем не терпелось выведать подробности. Теду пришлось вмешаться, иначе остальные пациенты смяли бы обезумевшую старуху, как ветошь.
– Я знаю, что вы думаете, – сказала она, схватив защищавшего её от толпы Тонкса за локоть, – вы считаете меня сумасшедшей, но это правда. Гарри Поттер всё это время скрывался в моём домике недалеко от коттеджа его родителей. Он и двое его друзей.
Тед споткнулся, от чего женщина чуть не упала.
– Друзей? Кто вы? Как ваше имя?
– Вам я позволю называть меня Батильдой. Вы хороший человек, сразу видно, но больше я ничего не выдам. Даже вам!
Полчаса ушло на то, чтобы разогнать и успокоить любопытствующих. Целительница Страут приставила к миссис Бэгшот стажёра и велела никого к ней не подпускать, пока страсти не улягутся. Тонкс осмотрел её ожоги на обеих руках и просканировал волшебной палочкой на порчу.
– Вы думаете, я сумасшедшая? – поинтересовалась Батильда.
– Я думаю, что вы моя пациентка, – сказал Тед, сделав ей компресс из молотой руты.
– Целитель Тонкс! – в палату ворвалась медсестра. – На пятый этаж срочно! Три жертвы удушающего проклятья!
– Тонкс, – пробормотала Бэгшот. – Вы магглорождённый? Вот увидите, всё изменится. Мальчик справится, и «Тот-Кого-Нельзя-Называть» исчезнет навсегда. Он тоже был в моём доме, незримый, страшный!
– Вы сказали, что с Гарри были ещё двое волшебников. Вы можете описать их?
Батильда затрепетала, и из блёклых, подслеповатых глаз старушки потекли слёзы.
– Он мучил нас всех! Приходил по ночам, нашёптывал…
– Целитель Тонкс!
– Сейчас приду, Гретель! – Тед накапал в стакан стандартную порцию умиротворяющего бальзама. – Выпейте. Это поможет успокоиться.
– Я не сумасшедшая.
– Я знаю, – он подтолкнул стакан к губам пожилой волшебницы. – Пейте, прошу вас. Здесь вы в безопасности.
Бэгшот затихла, громко, как ребёнок, глотая напиток. Тед принял это за хороший знак. Эта странная дама точно что-то знала. Позже, когда она придёт в себя от шока, он опять попытается её растормошить.
В коридоре стоял гул. Портреты на стенах переговаривались, под потолком туда-сюда перелетали чистые бинты. В воздухе висел специфический больничный душок – смесь запаха свежей крови, пота и зелий.
Гретель Блоксам, стуча каблучками, неслась впереди Теда и докладывала подробности: кого привезли, что сломано, сколько крови. Он досадовал, что годы взяли своё, ему уже не угнаться за молодыми. Тед отвык от беготни по палатам, сидя в маггловском приёмном кабинете и отращивая тюлений живот.
Сметвик его опередил и уже хлопотал над двумя больными. Они не двигались, целители боролись за их жизни. На третьей койке лежала оставленная без внимания женщина со спутанными волосами. Тонкс поспешил к ней.
– Не стоит, Эдвард, – ровным тоном сказала Страут. Она подняла палочку, и тело женщины накрыла появившаяся из воздуха простыня. – Когда фениксовцы доставили её, было уже поздно. Займитесь живыми.
И Тед занялся. Он погрузился в знакомую рутину, став ещё одной пчёлкой в рое, метался по палатам, менял повязки, накладывал швы, не отличая магов от магглов, а те и другие всё прибывали.
К концу первого дня штатный стиратель памяти валился с ног от усталости. Слава Мерлину, ни один паразит из Министерства магии не сунулся в госпиталь, размахивая стопкой указов или палочкой!
Тед тоже ощущал усталость, но не мог бросить ни в чём неповинных людей. За весь день он не нашёл ни минуты, чтобы навестить старого друга – Фрэнка Лонгботтома, с которым, казалось, сотню лет назад они вместе отмечали выпуск из Хогвартса. Тогда Лонгботтом ещё только набирался смелости сделать предложение юной гриффиндорке с причёской Одри Хепберн – Алисе Вуд.
– Она невероятная! – с жаром говорил Фрэнк, не обижаясь на подтрунивания друзей, собравшихся у старины Аберфорта. – Вот увидите, мы будем вместе до конца наших дней! И пусть весь мир подождёт!
У Судьбы было замысловатое, жестокое чувство юмора на сей счёт…
Смеркалось, когда привет-ведьма объявила, что поток пострадавших закончился. На деле это означало, что им на смену пришла ватага их родных.
– Удивительно, уже темнеет. Вы ничего не ели, мистер Тонкс, – сказала Гретель, протянув Теду булочку с сыром.
Шёл первый перерыв, длившийся дольше двадцати минут.
– Держите, это всё, что осталось в буфете. Мне удалось раздобыть чайный пакетик. Могу заварить, если вы не против подобных извращений.
Тед сдержанно улыбнулся.
– В кабинете Януса Тики ещё растёт лимонное деревце?
Гретель хитро ухмыльнулась.
– Растёт и плодоносит. Сделать вам чай с лимоном?
– Будьте любезны.
После нескольких манипуляций Блоксам волшебной палочкой напиток был готов. На вкус так себе, не сравнишь с тем, что мастерски заваривала Дромеда.
– У тебя в родне были китайцы, – сказал ей как-то Тед, попивая лучший травяной чай в его жизни. – Или индийцы, я ещё не решил.
– Мерлин! Слышал бы тебя мой отец! – хихикнула Андромеда. Она предпочитала пить жидкую сахарную бомбу. Приверженностью к сладкому дочь пошла в неё.
Как относиться к внезапно воскресшему родственнику супруги, Тед до сих пор не определился. Он был вежлив и предупредителен с Регулусом, но в глубине души всё ещё ворочался червячок сомнения. Что-то же заставило этого парня принять метку? Была в нём какая-то червоточина… Жаль, нельзя измерить зло в человеке, взвесить, как волдырный порошок, и наклеить этикетку «применять не рекомендуется» на видное место. После появления последнего из Блэков на берегу возле «Гнезда альбатросов» Дромеда всё взяла в свои руки, увела Регулуса наверх, и три часа к ряду они разговаривали. Тед задумался, о чём спросил бы сам на месте Регулуса, если бы отсутствовал в подлунном мире почти двадцать лет.
Но он не был Блэком. Иногда Тонкс малодушно завидовал их семейной выдержке, причудливо смешавшейся с отчаянной порывистостью. Он всегда знал, что был слишком простоват для Андромеды.
Она бросила всё, чтобы быть с ним. Словно желая убедить его, что ни на миг не пожалела о своём выборе, она каждый день целовала его рядом с ухом и произносила:
– Я люблю тебя.
Как обещание, как клятва, как в первый раз, когда они лежали на траве в тени могучего замка.
Дромеда сбежала с урока Слизнорта, взорвав котёл на пятой минуте занятия. До экзаменов оставалось всего ничего. В низине у Чёрного озера цвёл вереск, а в ветках можжевельника копошились жаворонки.
Андромеда повернулась к Теду. Её блестящие, пахнущие жасмином волосы стелились по земле, хотя Тонкс заботливо подложил ей под голову шарф в пчелиную полоску.
– Знаешь что? – звонко спросила Андромеда. От её голоса птицы взлетели вверх. – Я тебя люблю! Я поеду с тобой, когда учёба закончится.
Он часто-часто заморгал, чтобы не развести сопли, как говорил его друг Аберкромби. Она сказала, что поедет с ним! Куда? Разве это имело значение?
– Рано говорить об этом, – боясь обнадёживать самого себя, пробормотал Тед. – Мы ещё обсудим, как нам поступить с твоей роднёй.
Андромеда поднялась на локтях. Волосы полились по её плечам водопадом каштановых локонов. Глаза сверкали уверенностью.
– Нечего тут обсуждать! Мы расстанемся, только если небо упадёт, и нам в руки посыплются жаворонки! (1)
Когда она с лукавой улыбкой притянула его для поцелуя, Тед не нашёл аргументов для возражения.
Чем? Чем он заслужил эту женщину?
– Мистер Тонкс.
– Да, Гретель? – спустившись на грешную землю, откликнулся Тед.
За окнами давно стемнело. В Мунго с опозданием началась вечерняя уборка. В закутке, где Тед позволил себе передышку, в предвкушении работы задребезжали вёдра.
– Время обхода.
– Да, – согласился Тонкс. – Закройте, пожалуйста, окно, Гретель. Холодно, а я оставил палочку в медицинском халате.
*
Батильда Бэгшот походила на сову, большую взъерошенную сову, застигнутую среди ночи светом фар.
Тед отвёл волшебную палочку в сторону, чтобы Люмос не резал ей глаза.
– Вы не спите? Как себя чувствуете?
Женщина несколько раз моргнула.
– Геллерт, мальчик мой, это ты?
Тонкс аккуратно закрыл тумбочку с лекарствами и наложил на ширму у кровати оглушающие чары, чтобы не мешать другим пациентам спать.
– Нет, миссис Бэгшот, это ваш целитель. Эдвард Тонкс.
– Ах! Я вас помню. Вы магглорождённый.
– Да, – он прочистил горло. – Кто такой Геллерт? Ваш сын?
– Племянник, – с необычайной нежностью отозвалась Батильда, подвинувшись так, чтобы Тед мог присесть.
Тонкс взял себе стул. Сидеть на кровати пациента считалось верхом непрофессионализма.
– Давно не навещал меня, но я его не виню. Ни в чём не виню, хотя он причинил много зла этому миру. Он убивал людей.
Теда пробрал озноб от того, с каким спокойствием старуха произнесла последнее предложение.
– Он увлёкся тёмной магией, и пути назад уже не было. Я надеялась, что дружба с Дамблдорами поможет, но ошиблась. Альбус увидел в нём что-то хорошее, но этого оказалось недостаточно. Или слишком поздно…
– Погодите. Вы говорите об Альбусе Дамблдоре? Кто ваш племянник? Гриндевальд?!
– Геллерт, – с упрёком сказала Батильда.
Тед пытался переварить услышанное. Бэгшот тем временем принялась рассказывать о своём любимом племяннике, о том, какие открытки он ей присылал в тридцатые годы, пока Европа жила в ожидании войны, готовясь к пронзительной кульминации. Уже тогда Гриндевальд двигался по заданному пути, возомнив себя вершителем судеб и творцом «общего блага», но Батильда, казалось, не принимала или отказывалась принимать его сходство с Волдемортом. Последнего она боялась до дрожи. Что ж, зло, как и добро, имело своих героев.
Вытянуть из Батильды информацию о Гарри оказалось невозможно. Она всхлипывала, когда Тед спрашивал её о Поттере, путала Гарри с Джеймсом и начинала нести бред. Тонкс навещал её ещё дважды за ночь, и оба раза Батильда крепко спала.
В половине шестого началось проветривание, и работа вновь закипела.
Усталость дала о себе знать к полудню. Тед почувствовал, что у него слипаются глаза, пока он прислушивался к рваному дыханию спасённой фениксовцами Афины Аббот. Тело её тётки давно унесли. Передали ли его родным? Тед не знал. В животе было пусто. Хотелось как следует отскоблить мочалкой лицо и руки, вывести запах дыма из одежды.
– Идите домой, – Мириам Страут обладала выдающимися способностями в части чтения эмоций, поэтому так быстро находила подход к подопечным. Теда она тоже раскусила в два счёта. – Вам есть, куда идти? С женой и дочерью всё в порядке?
– Они под надёжной защитой.
– Тогда идите к ним. Андромеда наверняка волнуется.
Тонкс не стал спорить. Он и не думал, что успел так прикипеть к домику на морском берегу. Это место не было его домом в сакральном смысле, у него не возникало желания положить на входе коврик «Welcome», но там поселилось его сердце – его семья.
*
Час среди родных и друзей пролетел в одно мгновение.
– У тебя измождённый вид, – заметил Тед, прощаясь с Дромедой. Она сошла вместе с ним к старому поваленному дереву, кутаясь в накидку от пронизывающего осеннего ветра. Тонкс вынул палочку и наложил на неё согревающие чары. Его Снежная королева была жуткой мерзлячкой.
– Ерунда. У нас была трудная ночь, но мы справились.
– Ты отлично поработала над раной Регулуса.
– Поверь, мой вклад скромнее, чем ты думаешь. Эта девочка, Гермиона, очень сильная волшебница. И, знаешь, там что-то есть.
Тед помолчал, задумчиво пощипывая губу.
– Что-то?
– Угу.
– Это плохо?
– Пока не знаю, – со вздохом призналась Дромеда. С годами они научились понимать друг друга почти без слов, не прилагая усилий. – Мне стоит присмотреться к ней получше.
Тед скорее бы присмотрелся к юному мистеру Блэку, нежели к девочке.
– Принеси несколько бутылочек рябиновой настойки, мои запасы закончились, – Дромеда убрала непослушные волосы с лица и поцеловала Тонкса так же, как делала тысячу раз до этого. – Я люблю тебя.
Поразительно, как слова любимого человека вдыхают жизнь и заряжают энергией. Вернувшись в Мунго, Тед с азартом взялся за дело и опомнился только, когда ярко-красное закатное зарево уже растворялось в линии горизонта.
Тонкс спустился на первый этаж, откуда через сарафанное радио в виде переговаривающихся портретов поступил тревожный сигнал – у одного из ожидавших в очереди на приём магов пожелтели пальцы. Не хватало только грибковой золотухи!
В вестибюле было полно народу. Некоторые волшебники томились в креслах с прошлого вечера, отказавшись покидать стены госпиталя и оставлять здесь своих близких. Тед был на подходе к очереди, когда из её глубины донеслось:
– У него только что заблестел кончик носа! Как галлеон заблестел!
– Золотая болезнь!
– Золотуха!
– Он заразен, уберите его от меня!
– Дайте пройти! – со стальными нотками в голове распорядился Тед, пробираясь между шарахнувшимися во все стороны людьми. – Не прикасайтесь к этому господину!
Краем глаза он заметил, что входная стеклянная дверь, за которой в фальшивой витрине стоял призванный отпугивать магглов манекен, пошла рябью. Два человека, несмотря на гомон вокруг и панику, стали протискиваться через толпу к окошку привет-ведьмы. Первый, мужчина с круглым смутно знакомым лицом, задел Теда локтем.
– Ой, ты тут па… Парацельс местный? – он внезапно набычился, разгладив усики над выпирающими «кроличьими» зубами. – Где тут у вас колючки вытаскивают? Моего сына ужалила тентакула.
Спутник грубияна безобразно раскашлялся, старательно пряча физиономию под капюшоном мантии. Его можно понять, после атаки тентакулы лицо приобретало непередаваемый баклажанный оттенок.
– Вам на четвёртый этаж к дежурному целителю, – ответил Тонкс. За годы практики он повидал достаточно разношерстных личностей.
Усатый буркнул что-то нечленораздельное, напоминающее «А ну живее!», и потащил сына дальше.
Тед обошёл их, наконец добравшись до мужчины с золотым носом, обернувшись напоследок и посмотрев в спины странной парочке. Бедный паренёк. Похоже, из трудной семьи. И ведь не скажешь, что эти двое были плохо одеты. Беспардонный папаша, всё равно ломанувшийся к информационному стенду, носил недурственное дымчатое пальто. У Теда имелось похожее, правда, не такое пыльное и потёртое на локтях, а в целом почти одинаковое.
– Эй! Забыли про меня, что ли, мистер? – привлёк внимание якобы больной «золотухой». Видок у него был типичный для какого-нибудь шулера из «Белой Виверны». Лицо всё в рытвинах от перенесённой когда-то оспы, под глазом подживал фингал.
Тонкс отточенным движением провёл палочкой над макушкой потенциального пациента. Никаких странностей беглый анализ не выявил.
– Сканирующие чары не обнаружили ничего необычного. Вы здоровы.
– А это тогда откуда?
Тед взял со стойки салфетку и без церемоний ухватился за позолоченный нос. На бумаге остался жёлтый переливающийся след.
– Видите? Всего лишь пыльца златоглазок.
– Зря я перетрухнул, выходит? – спросил мужчина.
Тед оставил его, покачав головой. На душе, однако, скребли кошки.
– Селли, – воскликнул Тонкс, пробравшись к справочному столу, над которым висел поэтажный указатель, – кто-нибудь спрашивал о Батильде Бэгшот?
Пухлая блондиночка, Селина Малпеппер, оторвалась от списка пациентов, над которым нетерпеливо прищёлкивало волшебное перо.
– Бэгшот? Нет, целитель Тонкс. Никто не обращался.
Тед немного расслабился.
– Ладно, спасибо, – отойдя от окошка привет-ведьмы, он глубоко вздохнул и несколько раз резко выдохнул через нос. Обычно это успокаивало. Да и с чего он так всполошился? Волшебник – к счастью, без признаков золотухи – до сих пор отирался возле стойки и создавал в приёмной толкотню. Если раньше все от него шарахались, то теперь так и норовили ткнуть локтем, кулаком, носком туфли, палочкой под рёбра… Раздались первые угрозы превратить негодяя, зазря перепугавшего столько людей, в рогатую жабу или слизня.
– Чего это вы меня пихаете? Руки уберите!
– Да я тебя в подкову обращу! Будешь блестеть под копытом у фестрала.
– Кошелёк! Пропал кошелёк! Вытащили, ироды!
Тед, как крейсер, рассекал толпу, продираясь к главному возмутителю спокойствия. В воздухе мелькнули первые волшебные палочки.
Шоу должно продолжаться, как сказала бы Дора, процитировав обожаемых «Queen». Она не шибко разбиралась в маггловских вещах, путала тостер с вентилятором, слово «мясорубка» прочно ассоциировала с орудием пыток, но музыка… маггловская музыка захватила душу Нимфадоры, как это когда-то произошло с Сириусом. Андромеда, пусть не сразу, смирилась с буйным характером дочери. Стены прежней комнаты Нимфадоры были щедро украшены плакатами с эпатажными музыкантами, певцами, гитаристами, в образе которых Дора черпала вдохновение. Её любимая детская забава – выходить к родителям в виде какой-нибудь знаменитости и спрашивать, как попугай: «Ну, кто я теперь? Угадали?»
«Узнал, папа?»
– Что вы здесь делаете? – рявкнул Тед, настигнув фальшивого больного. – Я же сказал вам, вы здоровы. Можете уходить.
– А чего вы меня гоните, может, у меня ещё что болит?
– Не морочьте мне голову.
– Нет уж, вы проверьте как следует.
Тед был не в том настроении, чтобы препираться.
– Охрана! – позвал он, высматривая дежурного у входа.
– Ладно, ладно, – пошёл на попятную симулянт. – Ухожу я, ухожу. Пять минут я девчонке всё же выгадал.
– Что вы сказали? Выгадали?
Рябой с хитрым прищуром ухмыльнулся.
– Галлеон заплатила, – он переместил по костяшкам пальцев монету. – А за три я драконью оспу изображу с пеной у рта, сыпью и всем прочим. Хотите?
– Кто вам заплатил? Кто?
– Имя я не спрашивал.
– Что за девчонка? – спросил Тед, схватив его за грудки.
– Спокойнее, доктор. Я её пальцем не тронул. Она сама меня нашла у «Дырявого котла». Ничего такая. Волосы тёмные, глаза серые. С ней ещё смазливый паренёк был.
– Вот же муховёртка доморощенная! – прорычал Тонкс, бросив свирепый взгляд на лестницу. Не зря у него на душе кошки скреблись. – Парацельс местный! Я тебе покажу Парацельса!
Он запыхался, поднявшись наверх. Гретель, попавшаяся ему у входа в отделение, обеспокоенно закудахтала.
– Мне нужна девушка с лицом Фредди Меркьюри! (2) – Тед чертыхнулся, поняв, что сморозил глупость. – Забудь, что я сказал, Гретель! Бэгшот. О ней кто-нибудь спрашивал?
Блоксам порозовела, прижав к груди планшет с подколотыми бумагами.
– Да, сэр, её сын. С ним был приятный молодой человек, такой обходительный… По-моему, это её племянник.
– Искренне надеюсь, что нет, – сквозь зубы произнёс Тед, оставив Гретель озадаченно глядеть ему вслед.
Настоящий племянник Батильды пятьдесят лет как гниёт в Нурмергарде.
«Блестяще! Нимфадора, просто блестяще! Ты превзошла саму себя».
Тед в два счёта достиг двери, из-под которой лился тусклый свет. Тонкс толкнул её, нацепив самое жёсткое выражение лица, на которое был способен.
Дора, как в детстве, пискнула, непроизвольно возвращая себе собственный облик. Перепуганная переменой Батильда вжалась в спинку кровати.
– Я предупреждал, что так и будет, – с укором произнёс Регулус. Наглец успел нацепить на старушку шаль и наколдовать тапочки.
– Я всё расскажу твоей матери, – пообещал Тед, погрозив дочери пальцем, затем он повернулся к Блэку, – и, естественно, твоей кузине. Похищение больного человека со спутанным сознанием – вот что вы задумали?
– Я не сумасшедшая, – возмущённо пролепетала миссис Бэгшот.
– Конечно, нет, – с обворожительной улыбкой сказал Регулус, похлопав её по ладони. – Вы самая здравомыслящая из нас. Мы друзья Гарри, а эта девушка вообще из Ордена. Вы меня понимаете? Орден Феникса. Дамблдор, Грюм. Вы их помните? Ну, Грюма-то сложно забыть, одноглазый аврор с манией преследования и во-от таким шрамом, – Блэк провёл мизинцем по всей длине щеки.
Батильда непонимающе захлопала глазами.
Регулус переглянулся с Дорой. Та беспомощно развела руками.
– Поттеры? – предположил он.
Бэгшот оживилась.
– Джеймс и Лили?
– Бинго! Именно они, – подхватил Блэк, помогая Батильде подняться на ноги. – А Сириус? Вы помните Сириуса? Красавчика, что заходил к ним? Я его брат. Похож на него, правда? Пойдёмте со мной.
Тонкс преградил им путь.
– Это исключено!
– Папа!
– Нет, Нимфадора, – Тед намеренно использовал полное имя дочери, чтобы она не сомневалась – он очень зол!
Она упрямо смотрела на него.
– Мы должны забрать её отсюда!
– Целитель Тонкс!
Тед вздрогнул, обернувшись к дверям. Гиппократ Сметвик вошёл в палату с волшебной палочкой наизготовку.
– Что происходит? Откуда в палате эти люди? Никто не должен беспокоить наших пациентов.
– Они сейчас же покинут госпиталь, сэр.
– Так не положено, нет, нет… – твердил Сметвик, будто не услышав Теда. – Мадам Бэгшот, вам нужно идти со мной. Я переправлю вас в надёжное место.
– Она никуда не пойдёт с вами! – заслонив Батильду, сказала Дора и в следующий миг вскинула палочку: – Петрификус Тоталус!
Тед впервые увидел дочь в атаке. Она была молнией! Быстрой и опасной.
Луч заклинания ударил Гиппократа в грудь. Волна магии прошлась по его телу, руки вытянулись по швам. Сметвик опустился на колени и упал ничком, прежде чем Тонкс осознал случившееся.
Бэгшот прижалась к руке Блэка, а остальные пациенты, ставшие свидетелями нападения на главного целителя, закричали на своих кроватях.
– Он под Империусом, – отрывисто пояснила Нимфадора, стянув с себя отцовское пальто и накинув его на плечи Батильды. – Околдовать главного целителя. Умно…
– Но… но как ты узнала? – прохрипел Тед, убедившись, что коллега не ударился затылком, когда грохнулся об пол.
– Так у него халат надет наизнанку, и чудесное перо протекло в кармане пиджака. Видишь пятна? Наверное, он что-то писал, когда его ударили Непростительным, и на автомате сунул его в карман, – с нетерпением откликнулась Дора. – Регулус, помоги миссис Бэгшот! Я проверю коридор. Пожиратели где-то поблизости!
Враг проник в Мунго. Враг внутри. Он действовал, пока Тед нерешительно озирался, будто волшебник в уродливой маске прямо сейчас стоял за его спиной и целил палочкой под лопатку.
Регулус потащил Батильду к выходу.
– Папа! Очнись! – командный тон Нимфадоры отрезвил Теда. Он произнёс несколько заученных фраз, чтобы успокоить перепуганных больных, и выскочил из палаты следом за дочерью, мысленно пообещав себе, что сядет на диету и начнёт бегать по утрам. Стоило попробовать хотя бы ради спортивного интереса…
До конца лестницы оставалось два этажа, когда Мунго огласили крики. Мимо Теда пронеслось что-то маленькое и жужжащее. Он отмахнулся, стараясь не отставать от Доры. Казалось, само здание гудело, и вскоре Тонкс понял почему. В вестибюле поселился пчелиный рой. Регулус поднял капюшон и достал палочку, шепча что-то на латыни. Свободной рукой он тащил за собой спотыкающуюся Батильду. Насекомые норовили пробраться к ним, но натыкались на невидимый щит.
Внизу творился хаос. Тед сразу потерял дочь из вида. Все вокруг него разом сошли с ума.
– Наружу! – скомандовала Нимфадора, разбив магическое стекло, и люди, облепленные пчёлами, повалили на выход. – Экстренная эвакуация!
Тед продрался сквозь рой, держа над собой защитный магический купол.
От раскуроченной стойки привет-ведьмы ему навстречу выступил человек в маске. Он замахнулся и выстрелил смертельным проклятьем. Тонкс сгруппировался, отскочив в сторону, но Пожирателю не было до него дела. Его интересовала Бэгшот, и удар Авадой предназначался Блэку.
Регулус уклонился, втолкнув Батильду в служебный коридор.
– Эверто Статум! – воскликнула Дора, прикрывая им спины. Заклинание на несколько дюймов разошлось с головой Пожирателя смерти и врезалось в постер с рекомендацией держать котёл в чистоте, проделав в нём дыру. Волшебник в чёрном развернулся и ринулся в атаку, осыпая Нимфадору проклятиями.
Тед словно скинул оцепенение, почувствовав, как кровь стынет в жилах.
Дочка! Его дочка в беде! Пусть она отлично справлялась, но он не мог сидеть сложа руки и поспешил к ней. Прицелиться издали мешали люди, в панике метавшиеся по вестибюлю.
Чтобы расширить проход, Тонкс отлевитировал пластиковые стулья, на которых обычно рядком ждали своей очереди больные, и принялся швырять мебель в Пожирателя. Первый же снаряд задел тому руку, палочка вылетела. Тед не успел порадоваться – кто-то пнул его в голень и сбил на землю. Он приготовился к худшему, но на помощь пришёл Блэк. Он врезался в напавшего на Теда волшебника. Одной рукой Регулус перехватил занесённую для атаки палочку, а кулаком другой ударил врага в живот.
Тед попробовал подняться, когда громкий стон, переходящий в рокот ломающегося камня и железа, грянул над головой. Звук исходил от стен вокруг Тонкса.
Большой кусок потолка упал на пол рядом с ним, подняв облако каменной пыли.
– Пригни голову, Тонкс!
Лучи заклятий схлестнулись в серой мгле красными и синими потоками плазмы. Колонна, по которой бежали новые и новые трещины, наклонилась, открыв вид на коридор второго этажа.
Тед заставил ноги вынести его ближе к двери.
Пожирателей смерти было трое. С одним сражался Регулус где-то позади, со вторым, вернувшим себе палочку, ожесточённо билась Дора, третий подонок был снаружи – хватал выбегающих из госпиталя женщин, скорее всего, выискивая Батильду.
К Нимфадоре внезапно присоединилась Гестия Джонс. Тед не знал, откуда она взялась, но на пару девушки справились быстро. Их противник схватился за шею, в которой теперь недоставало целого куска. Его голова мотнулась назад, а маска сползла набок. Под ней оказалось лицо, искажённое болью и удивлением…
Сколько раз Тед видел подобное? Лицо недоверия, лик смерти. Немой вопрос в глазах умирающего: «Неужели всё кончено?» Разница в том, что прежде Тонкс не чувствовал при его виде облегчения.
Регулус тоже обернулся, услышав предсмертный хрип, и вздрогнул.
– Басти! – прорычал Пожиратель у входа. Он направил палочку на девушек и выпустил череду смертельных проклятий. Его не заботило то, что некоторые Авады угодили в невинных людей, волей случая заслонивших Гестию и Дору.
– Поднимайся, Тонкс! – приказал Регулус, отведя взгляд от лужи крови, растекающейся под мёртвым врагом. Визави самого Блэка скрылся в толпе. – Выведи отсюда Бэгшот. Она с колдосестрой.
– Дора…
– Я присмотрю за ней. Ну же, пошевеливайся!
Тед выбранил себя за неуклюжесть и помчался за Батильдой, чтобы на первом же повороте наткнуться на бездыханное тело Гретель.
Милая, несчастная Гретель полусидела-полулежала на полу, прислонившись к стене в служебном коридоре. Издали казалось, что она решила отдохнуть после долгой смены. Наклонившись, Тед заметил, что её лоб был влажным от испарины. Губы искусаны до крови. Ногти сломаны. На полу остались следы от них. Её пытали.
«Батильда!»
Тонкс со всей силы ударил кулаком по дверной раме чулана и услышал, как что-то ухнуло внутри каморки. Швабры накренились одна за другой, напугав ещё больше и без того оцепеневшую миссис Бэгшот.
– Вы можете идти? – прокричала ей на ухо Тонкс. Впрочем, ответ был налицо: Батильда потерянно вертела головой и моргала.
Уговоры не возымели действия, зато сработали чары транспортировки, которыми персонал перемещал раненых между этажами. Теду удалось сдвинуть её с места, протащить мимо тела бедняжки Блоксам и вывести в вестибюль, где не было ни единой живой души.
Звуки борьбы раздавались снаружи, и что-то подсказывало – ничего хорошего ждать не стоило.
– Ещё немного, миссис Бэгшот, – прошептал Тед, но Батильда его уже не слышала. Ничего не слышала. Она умерла.
По правде говоря, Тонкс был удивлён, что она протянула так долго.
Прямо на дороге возле входа в Мунго лежало человек пять убитых волшебников. На обочине валялся манекен-проводник, а рядом – лимонный халат и сброшенная кем-то больничная пижама, по которой ползала пчела.
Битва продолжалась на улице. Среди сражающихся Тед выхватил высокую фигуру целительницы Страут, чуть дальше без передышки палил обезоруживающими чарами стажёр Сепсис. Плевать, что на улице была минусовая температура, а они выскочили в одних халатах. Некоторые больные, выбежавшие из госпиталя, не могли аппарировать и до сих пор топтались неподалёку. Псевдо-газовые уличные фонари дрожали из-за перебоя напряжения. Тротуарная плитка местами вздыбилась. Машина, припаркованная у соседнего дома, безостановочно сигналила. Маггловская техника сходила с ума от переизбытка магии рядом.
