Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)
– Голос правды, – добавил Артур, накинув свою мантию на плечи сидящей рядом дочери. – «Ежедневный пророк» в первых рядах сдался на волю победителя, теперь можно верить только «Дозору» и «Придире».
– «Придире»? – уточнил Гарри с теплотой в голосе. – Так это правда…
– Отец Луны считает тебя надеждой магического мира, – сообщил Регулус.
– А ты-то откуда знаешь? – спросил Рон.
– Это длинная история, – сказала Гермиона. – Верите или нет, но мы с Регулусом недавно вернулись из Хогвартса.
– Не может быть!
– И вернулись не с пустыми руками, нам удалось достать меч Гриффиндора!
Гермиона поделилась новостями из замка, не забыв упомянуть о возрождении Отряда Дамблдора, издевательствах Кэрроу и директорстве Снейпа, их побеге из-под носа Забини…
– Ого, Блэк! – с насмешкой произнесла Джинни. – Как ты уговорил её сесть на метлу?
Взгляд Регулуса упал на губы Грейнджер, и – что за мука – она непроизвольно их облизала.
– Другого пути не было.
– Пока не увижу, не поверю!
Рон скрестил руки на груди.
– А мне вот не верится, что никто из моих друзей не раскусил чужака в своих рядах, слизеринца на моём месте.
– Я провела хорошую подготовительную работу, – сказала Гермиона, проведя рукой по топорщащимся волосам. – Кроме того, пора перестать думать штампами, Рон. Слизеринцы, гриффиндорцы, равенкловцы… все люди разные. Если бы не Теодор Нотт, слизеринец Нотт, меня бы сейчас здесь не было. Мы сбежали только благодаря ему.
– После вашего побега в Хогсмиде ввели комендантский час, – заметил Люпин, сложив пальцы в замок, – и дементоров на границах школы стало вдвое больше.
– Откуда вы знаете? – удивился Гарри.
– Тайный осведомитель. Письма из Хогвартса приходят с начала учебного года. После рассказа Гермионы я не исключаю, что все они от Нотта.
– Это может оказаться ловушкой, – со скепсисом высказался Рон. – Чего стоит отследить сову?
– Мы разместили штаб-квартиру «Дозора» в здании заброшенного склада неподалёку от дома Ли Джордана. Кингсли огородил склад защитными чарами, такие собьют кого хочешь со следа, – заверил его Ремус. – Найти дорогу сможет лишь человек с добрыми намерениями и только через порт-ключ. Мы разбросали их в полях и на окраине леса. «Придира» регулярно печатает адреса новых точек сбора для магглорождённых волшебников. Чистокровные в жизни не разгадают шифр в журнале Лавгуда. Ли об этом позаботился.
– Вы спасаете магглорождённых?
Люпин ограничился коротким кивком и бросил быстрый, едва заметный взгляд на Гермиону.
– Кингсли помогает их семьям с укрытием, а некоторых переправляет из Британии на континент или в Штаты.
– Это потрясающе! – воскликнул Гарри. – Вы молодцы, Ремус. Все вы!
– У Молли сердце не на месте из-за всей этой аферы, – сказал Артур. – Так она называет идею с радио, хотя, конечно, гордится мальчиками. Но это очень опасно! В последнее время атаки участились, и Пожиратели подбираются всё ближе. В прошлом месяце пострадали Вэнсы, на той неделе – Абботы, теперь вот Тед…
Поттер стал мрачнее тучи.
– Что произошло?
– Он пропал, – сказал Регулус. – Отправился в Мунго, чтобы помочь жертвам налёта в Годриковой Впадине.
– Ах да, Гарри, – вспомнил Ремус. – Твои родные в безопасности. Нам пришлось перевезти их в новое укрытие.
Регулусу показалось, что Поттер не сразу сообразил, о ком это Люпин.
– Дурсли?
Уизли нарочито громко фыркнул.
– Хорошие люди умирают, а этим хоть бы что!
– Рон! – возмутилась Грейнджер.
– А что, не так? Вечно ты заступаешься за всяких…
– Так, ребята, уже поздно, – сверившись с карманными часами на медной цепочке, сказал Артур. – Молли не терпится вас увидеть.
– Извините, мистер Уизли… – Гарри красноречиво переглянулся с Гермионой, – сначала нам нужно кое-что обсудить между собой.
– Это не может подождать до завтра? – уже догадываясь об ответе, спросил Артур. Он тяжело перевёл дыхание и сдался: – Рон поможет вам аппарировать во двор Мюриэль.
– Не волнуйся, пап, так и будет.
– Ждём вас через час. Джинни, детка, ты идёшь?
– Нет! Я тоже останусь!
– Я позабочусь о них, Артур, – подал голос Люпин. – Отправляйся, скоро Молли сможет вдоволь наобниматься со всеми ими.
Уизли оставалось только последовать его совету. Сам Люпин тактично отлучился проверить жену, напоследок заверив Поттера, что лучшей кандидатуры на роль крёстного для малыша, кроме как самого Гарри, им с Дорой не сыскать.
– Ему известно о крестражах, – призналась Гермиона, обновив светящийся шар Люмоса над головами оставшихся.
– Что?! Но как? Ты ему сказала? – вспылила Джинни.
– Спокойнее, Уизли. Иначе было нельзя, – сказал Регулус. – Неуловимый Гарри Поттер не подавал признаков деятельности с момента побега из Министерства магии, никаких известий, ничего. Нам пришлось довериться им…
– Им? – ядовитым тоном перебил Рон.
– Кто ещё? – устало спросил Поттер.
– Тонксы и Ремус.
– Как же так, Гермиона! – воскликнул Рон, не сдержавшись. – Тед Тонкс сейчас у «Сама-Знаешь-Кого»! Теперь он знает, что мы ищем крестражи! – последнее слово Уизли произнёс почти беззвучно. – Здесь вообще нельзя оставаться. Отец Доры может выдать тайну Фиделиуса Пожирателям смерти!
– Хранитель может раскрыть местонахождение объекта только добровольно, тайну не вытянуть принуждением, – вступился за родственника Блэк, – ни под Империусом, ни под пытками.
– Тебе виднее, – буркнул Рон, наградив его взглядом исподлобья. – Ты у нас специалист по Тёмной магии.
– Кто-то же должен, – легко согласился Регулус. – Ничего бы не произошло, позаботься вы о Батильде.
– Мы и позаботились! – в запальчивости Рон ударил кулаком по столу. – Я сам доставил её в Мунго.
– Неужели? А не приходило в голову, что именно там её станут искать в первую очередь? Она укрывала вас на протяжении нескольких месяцев. Батильда мертва.
Уизли пришёл в такое раздражение, что на побережье вокруг них начала подпрыгивать галька.
– У меня было не так много времени, чтобы рассматривать другие варианты.
– Стоп! Прекратите! – вскричала Гермиона. – Вы оба!
Рон подавился воздухом от возмущения.
– Лучше скажите мне, откуда у Флетчера мог взяться клык василиска, и почему он оставил его мне? – сказал Гарри.
– Сегодня утром он заявился на Гриммо, – объяснила Джинни, – и после его ухода, мы обнаружили неожиданный подарок.
– Вы разрушили его? – напряжённо спросил Регулус. – Медальон?
Джинни повернулась к Поттеру с натянутой улыбочкой на губах.
– Мы разрушили его, Гарри?
Между ними произошёл непонятный бессловесный спор, который было сложно не заметить.
– Нет, – наконец сказал Гарри. – Чтобы «Тот-Кого-Нельзя-Называть» ничего не заподозрил, я пока не уничтожал крестраж. Боюсь, он чувствует, когда частицы его души исчезают.
– Клык василиска! И как я сама не догадалась, пока была в замке! – воскликнула Гермиона.
– Ты всё равно бы не вошла в Тайную комнату без знания парселтанга, – отстранённо заметил Поттер.
– Тянуть больше нет смысла, – пробормотала Джинни.
Гарри поскрёб ногтем столешницу.
Регулус ощутил необъяснимую потребность увидеть медальон в последний раз. Это всё равно, что, будучи призраком, приходить на место своей смерти или навещать убийцу, изводя его внезапными появлениями в самый неподходящий момент.
– С ума сойти! – всплеснул руками Рон. – И я узнаю об этом только сейчас! Нет, вы продолжайте, пожалуйста. Как я посмотрю, тут у всех свои секреты.
Уизли вскочил на ноги и демонстративно зашагал прочь, несмотря на оклики друзей.
– Рон! – страдальчески произнесла Гермиона и сорвалась за ним.
Регулус призвал все силы, чтобы остаться на месте.
– Ему надо выпустить пар, – со вздохом заключила Джинни. – С ним всегда так.
– Если кто и сможет его успокоить, так это наша Гермиона, – пробормотал Гарри, чуть улыбнувшись. – Что думаешь, Регулус? Тебе не кажется это странным? Флетчер бескорыстно вручил нам замену мечу Гриффиндора.
– Разумеется, кажется, – сказал Блэк, напрасно вслушиваясь в голоса скрывшихся в сумерках Рона и Гермионы.
*
Давно стемнело, когда Регулус увидел стоящую у окна сестру.
Андромеда – сильная женщина, но и сталь можно согнуть. Если бы знать, где Тёмный Лорд держит Теда. В Азкабане? Тонкс – магглорождённый волшебник, открыто восставший против режима. Азкабан – подходящее место для противников вроде него, но нутро подсказывало, что так легко его не отдадут на расправу дементорам. О том же Грюме тоже не было вестей. Пожиратели взяли Грозного Глаза в августе, и до сих пор его судьба не ясна. По прошлому опыту Регулус подозревал, что старого аврора держат в подземелье кого-нибудь из ближайшего круга, надеясь выведать что-то о Поттере. Схожая участь была уготована и Тонксу.
Ремус сидел в гостиной, задумчиво рассматривая танцующее в камине пламя, выхватывающее из темноты его покрытое ранними морщинами худое лицо.
Он повернулся, когда Регулус окликнул его.
– Ордену что-нибудь известно о том, где Пожиратели смерти держат пленников?
Люпин убедился, что на лестнице никого нет, и отрицательно покачал головой.
– Никаких точных сведений. Министерство платит подонкам вроде Скабиора или Грейбека, там их называют охотниками за головами, чтобы те отлавливали магглорождённых. Часть из них отправляют в тюрьму, часть пропадает бесследно. Ты сам видел ориентировки.
Регулус немного помолчал.
– Где сейчас сам Лорд?
– Спроси что попроще.
– У него должна быть ставка, где-то же стоит его трон, куда Пожиратели стекаются, чтобы лобызать ему зад.
– Кингсли подозревает, что «Тот-Кого-Нельзя-Называть» занял поместье Малфоев.
– Да… – пробормотал Регулус. – Да. Абраксас никогда бы не пошёл на такое, но Люциус всегда был рад угодить. Наверное, он все губы стёр, раз позволил Тёмному Лорду хозяйничать в мэноре.
– Ты же понимаешь, что проникнуть туда смерти подобно? – вполголоса поинтересовался Люпин.
– С чего ты взял, что я собираюсь это делать? – беззаботно проговорил Блэк, словно речь шла о школьной шалости.
– С того, что прекрасно знаю это выражение лица. Оно у вас, Блэков, одно на всех. Я провёл достаточно времени с твоим братом, поэтому могу в точности сказать, когда в вашу голову приходит откровенно бредовая идея. Например, освобождение Теда Тонкса из заключения в Малфой-мэноре. Безрассудство.
– Как бы там ни было, меня ты не знаешь, – сердито сказал Регулус. – У меня всегда есть план, которого я придерживаюсь.
Ремус рассмеялся от души.
– У Сириуса тоже всегда был план, которого он придерживался, просто план обычно – дерьмо.
Регулус не нашёлся с ответом.
– Мы должны быть уверены, что Тонкс именно там, – сказал Люпин, – не в Азкабане, не в Министерстве, не у Эйвери или Руквуда, а в Малфой-мэноре. Это можно узнать только одним способом: захватить кого-то из Пожирателей смерти, желательно, из ближнего круга. Нам обоим не безразлична судьба Теда. Думаешь, я не пойду на всё, чтобы вернуть Доре отца? – он произнёс это слово с такой горечью, что сразу стало ясно: Нимфадора разбита и храбрится только на людях. – Но пока я делаю то, что могу: спасаю других людей. Кстати, нам в Ордене пригодился бы хороший боец.
– Надеюсь, вы не расписываетесь кровью при вступлении? – не без иронии спросил Блэк. – От татуировок я зарёкся.
– Достаточно твоего слова. Остальное ты уже доказал, позаботившись о Гермионе в Хогвартсе.
Последнее, что попросил Люпин перед отправкой Хогвартс-экспресса – присмотреть за Грейнджер. Регулус обязался проследить, чтобы с ней не случилась беда. С её горячим нравом она могла угодить в западню. В итоге попались они оба, позволив Забини и Нотту себя обезоружить.
– Подумай об этом, – сказал Люпин.
Это было внове – нормально общаться с ним. Регулус никак не мог привыкнуть. Если бы он знал раньше, как Сириусу повезло с друзьями, то завидовал бы брату ещё больше.
Регулус вернулся в свою комнату и несколько минут курсировал между окном и дверью.
Малфой-мэнор. Величественный и неприступный снаружи, роскошный внутри. Чего стоила королевская люстра под высокими сводами парадного зала: вся в хрустальных виньетках, чередующихся с пирамидами ароматных золотых свечей. Последнее Рождество Регулус провёл на приёме у Малфоев, и хотя внутреннее убранство особняка волновало его тогда меньше всего, красоту мэнора, наведённую стараниями Нарциссы, было невозможно проигнорировать. Сестра украсила все стены веточками остролиста с красными ягодами…
Нарцисса… Знала ли она о его чудесном возвращении в мир живых? Ответит ли ему, если он напишет, или окрестит предателем, как случилось в прошлом с Андромедой?
В коридоре раздались торопливые шаги.
Блэк выглянул наружу. Комната Гермионы была совсем близко, дверь открыта… Искушение зайти казалось непреодолимым, и Регулус поддался ему без сопротивления.
Грейнджер собирала вещи. Она оглянулась на него, но не оставила сборы.
– Я отправляюсь к Уизли, – её голос прозвучал так, словно она оправдывалась. – Гарри не может войти в «Гнездо», ваш дом под защитой Фиделиуса, а Хранитель – мистер Тонкс…
Регулус прислонился плечом к дверному косяку, хмуро следя за её действиями.
– …а на Гриммо слишком опасно оставаться надолго. Снейп может сунуться туда в любой момент, едва ли паутина и пыль его задержат. Прости, я не должна была так говорить о твоём доме.
Он следил за тем, как она сгребает книги в кучу, перетряхивает свитки в поисках каких-то личных заметок. Она двигалась стремительно и чётко, словно уничтожала улики.
– Меч я возьму с собой, хорошо?
– В силу моей принадлежности к змеиному факультету у меня меньше всего прав на меч Гриффиндора, – наконец подал голос Регулус.
Гермиона остановилась, зажав в руках пальто Андромеды, и нерешительно пощупала ткань. Теперь она не знала, куда его деть.
– Это неправда. Ты заслужил право обладать им. «Гриффиндорец» – это состояние души, а не ярлык, навешанный Распределяющей Шляпой!
– Неужели я удостоился похвалы?
– Почему нет? Так и поступают друзья, – пробормотала Грейнджер.
Регулус несколько секунд испытующе смотрел на неё.
– Друзья, которые иногда целуются?
Она скрестила руки на груди, словно защищалась от обвинений, как минимум, в краже.
Регулус оттолкнулся от дверной рамы, намереваясь подойти к девушке. Она стояла там, тёплая и нежная, мучительно ожидая его слов. Если он признает свою слабость перед ней, сможет ли рассчитывать на ответные чувства, любить её без боязни быть отвергнутым?
– Гермиона, – прошептал Регулус, вкладывая в звуки имени желание удержать её и болезненное понимание того, что ему это не удастся. – Останься.
– Я… – она отвела глаза. – Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу остаться, меня не поймут.
– Ты не любишь его.
Гермиона уставилась на Регулуса.
– Извини?
– Уизли. Ты так внимательна к мелочам, но совершенно не замечаешь главное. Если бы ты любила Рона Уизли, то не целовала бы меня. Он тебе нравится, да, но это не одно и то же.
– Чушь! Я всё тебе объяснила, – упрямилась Гермиона. – Прошу прощения за недоразумение…
– Замечательно, но я не прошу прощения за то, что поцеловал тебя! – с жаром перебил Регулус. – К Моргане приличия! Я сделал это, потому что захотел. Меня не волновало мнение кого-то со стороны, кого-то третьего – только твоё. А сейчас я хочу, чтобы ты осталась.
– Почему же? Из-за моего сходства с девушкой, которую ты когда-то любил?
Блэк запрокинул голову назад и вздохнул:
– При чём тут это?
– А при чём тут Рон? Чем тебе так не угодили Уизли?
– А с чего бы мне их любить?
Гермиона повесила пальто на спинку стула, задержавшись на ткани, комкая её пальцами.
– Они приняли тебя у себя, приняли после того, как ты объявился в их доме.
– Взяв с меня парочку Непреложных обетов, – не скрывая неприязни в голосе, сказал Регулус.
– Это был Грюм. Мистер Уизли вступился за тебя!
– Артур Уизли, – с откровенной насмешкой произнёс Регулус. – Пример для подражания! Напомни-ка, чем он прославился во время Первой магической войны?
– Не говори так. Мистер Уизли добрый и отзывчивый…
– И хорошо пел в школьном хоре.
– Он никогда не был бойцом, – повысила голос Гермиона. – Он не аврор, не дуэлянт. Артур не мог рисковать молодой семьей, примкнуть к Ордену, но в душе он всегда поддерживал Дамблдора и…
– И между производством маленьких рыжих Уизли от всего сердца сочувствовал силам сопротивления, – закончил Регулус.
– Ты несправедлив, – процедила Гермиона сквозь зубы. – Ты совсем его не знаешь, как не знаешь Рона. Ты повёл себя безобразно, подбивая его на ссору.
– Он может быть инкарнацией Мерлина, мне всё равно.
– Может, в этом и проблема? – завелась Гермиона. – Предлагаешь мне оставить Гарри и Рона, которых я знаю с детства, которым безоговорочно доверяю свою жизнь, и предпочесть тебя? Уже забыл, как старательно тяготился моим присутствием? Мы всё время спорили, мы и сейчас это делаем.
– С Уизли у вас, конечно, полное взаимопонимание, – саркастично произнёс Блэк.
Гермиона густо покраснела.
– Признаю, Рон довольно вспыльчивый, но зато он отзывчивый, добрый…
– Копия отца, как я понимаю.
– …и смелый! Никогда не бросит в беде! Не пытайся убедить меня, что ты лучше Уизли.
– Куда уж мне до них.
– По крайней мере они никогда никого не пытали и не убивали!
Регулус застыл. Правая рука дёрнулась к предплечью левой.
Гермиона с вызовом смотрела на него несколько мгновений, но потом что-то в её лице переменилось.
Как она смела?! Он жалел об этом каждую минуту, секунду, каждое мгновение. Он жалел о том дне, когда принёс присягу Тёмному Лорду, о магглорождённых, над чьими домами висела Чёрная метка, о маггле, которого пришлось убить в треклятом пабе. Регулус задыхался от бешенства. Она не могла знать, но, ударив наугад, попала в яблочко.
– Мне не следовало так говорить, – пробормотала Гермиона. – Это было бестактно…
– Почему же? – переспросил Блэк, изо всех сил стараясь быть сдержанным. – Всё так. Доходчивый сравнительный анализ. Я не буду пытаться притворяться тем, кем не являюсь. Да, я сражался против твоих друзей, против фениксовцев вашего обожаемого директора, а однажды помог Долохову и Белле прикончить обоих Прюэттов, братьев Молли Уизли. Они были хорошими людьми. И знаешь, я не раскаиваюсь, потому что в ином случае они бы отправили на тот свет меня.
– Ты нарочно так говоришь! Ты не мог убить их, – прошептала Гермиона, и он увидел, что в её глазах стояли слёзы.
Регулус фыркнул, сунув руки в карманы брюк.
– Как любезно. Ты так трогательно печёшься о целостности моей души? Нет, их нет. Я никогда не убивал волшебников.
– Только магглов вроде меня, – с кривой улыбкой произнесла Гермиона.
– Ты не маггла.
– Нет, – она отвела взгляд. – Я хуже. Куда хуже и опаснее. Я та, что украла магию у настоящих волшебников. Так теперь пишут в газетах.
– Хоть раз я упрекнул тебя за происхождение? Ты дурочка, Гермиона, – в сердцах бросил Регулус. – Что, по-твоему, я должен делать? Радоваться, что ты грязнокровка?
Она выглядела так, словно он её ударил. Блэк ощутил досаду, пока слова ещё звенели в воздухе, и одновременно испытал дикое удовольствие от того, как она побледнела. Её губы дрожали, грудь часто вздымалась, но трясло Грейнджер не от обиды, а скорее от ярости. Звонкая пощёчина – то, чего он заслуживал, но её не последовало.
Молчать было правильно, потому что больнее они сделать друг другу уже не могли. С самого начала его попытка удержать её была обречена на провал. Бессмысленна.
«Ну, а чего ты ожидал?» – глумился внутренний голос.
– Спасибо, что приютили меня в «Гнезде альбатросов», – ровно произнесла Гермиона и взяла со стола бисерную сумочку. – Будем держать друг друга в курсе событий.
Регулус освободил ей дорогу из комнаты. Часть его хотела извиниться, задержать её, остановить, но нужные слова где-то потерялись.
Напоследок Гермиона обернулась к нему.
– Попрощайся за меня с Дорой и Андромедой.
– Всенепременно.
Регулус так и остался стоять на пороге комнаты, окутанной тусклым светом лампы с нелепой бахромой.
Он только что разрушил всё с той же лёгкостью, с какой ломаются песчаные замки. Ему вдруг стало мучительно тесно в душной девичьей спальне, и он побрёл вниз. Снаружи совсем стемнело. Люпин, казалось, даже не изменил позу, впав в полудрёму в старом кресле у очага.
Регулус посмотрел на бутылку сливочного пива. Мерлин, он бы не отказался сейчас от чего покрепче, но придётся довольствоваться тем, что есть.
– Гермиона отправилась в дом тётки Молли – Мюриэль, – внезапно сказал Ремус, отлевитировав несколько поленьев в тлеющий камин. – Мне жаль.
– Почему тебе должно быть жаль? – спросил Регулус, горько улыбаясь.
– Наблюдать за тем, как кто-то разрушает своё счастье, всегда больно. Ты любишь её?
– Не знаю, – честно признался Регулус, откупорив бутылку и сделав глоток. – Зато уверен, что не заслуживаю её любви.
– Ты прав. Не заслуживаешь, – безжалостно припечатал Ремус. – Но если хочешь узнать ответ, то искать его надо сердцем. Я в своём нашёл Дору.
Блэк стиснул зубы.
– Сообщи мне, когда будет следующее нападение, – попросил Регулус. – То, что ты говорил об Ордене Феникса… Я подумал об этом. Я согласен.
– Полагаю, ты узнаешь о планах Пожирателей смерти раньше нас, – ответил Ремус, мазнув взглядом по его предплечью.
– Точно, – невесело произнёс Регулус. – Я же один из них.
========== Глава 41 – Гарри ==========
Гарри облокотился о подоконник, глядя на наливающееся чернилами небо. Где-то в саду журчала вода. Деревья стояли зелёными благодаря замысловатым чарам тётки Рона.
Бурное воссоединение с семьёй Уизли оставило Гарри без сил, пусть усталость и была приятной. Аппарировать сюда было ошибкой. Он не мог здесь остаться надолго, а уходить на сей раз будет сложнее, чем раньше.
Рон разомлел от материнской ласки. Оказавшись в тепле и уюте, сытый и спокойный, он похватал все вышедшие за время их затворничества у Бэгшот спортивные журналы и уснул в обнимку с последним выпуском «Квиддич сегодня». Молли не могла насмотреться на сына и превзошла саму себя в искусстве кулинарного мастерства, приготовив все любимые блюда Рона разом. Естественно, она не забыла и о Гарри. А уж для Джинни миссис Уизли расстаралась настолько, что испекла двухэтажный торт – компенсация за пропущенный день рождения.
Фред и Джордж наперебой пересказывали самые удачные шутки из эфира, и постепенно Гарри начал забывать, что за границами садового участка Мюриэль, по которой проходит кромка защиты Фиделиуса, идёт война. А этого делать нельзя! Нельзя впускать в себя тепло, ленивую апатию, иллюзию счастливой жизни, иначе ему никогда не выбраться отсюда, не разорвать кокон материнской заботы, в который его укутала миссис Уизли.
У него была миссия, план и… проводник.
После пожара в Годриковой Впадине медальон Слизерина молчал – Том в нём молчал.
Как ни абсурдно, Гарри забеспокоился. Он часами рассматривал старинное украшение, прислушивался к ощущениям… Дошло до того, что Поттер заговорил с Риддлом сам, прошипев несколько фраз на змеином языке – конечно, не на глазах у Рона и Джинни. Они брезговали брать крестраж в руки, тем более что на Гриммо жизнь начала налаживаться. К ним вернулся спокойный сон. Рон пребывал в хорошем расположении духа, а Джинни опять начала улыбаться. Она хмурилась, только когда Гарри брал медальон, а он регулярно сжимал его в ладони, стискивал до побелевших костяшек пальцев. И иногда слышал, чувствовал слабый размеренный пульс за изумрудным стеклом. Том ещё жив. Он внутри.
В какой-то момент Гарри схватился за сердце, не зная, куда деваться от жгучей боли, пронзившей каждый нерв в его теле и, казалось, ещё и в душе. В ту же секунду медальон, который Поттер носил на груди под хлопковой майкой, завибрировал, сотрясаясь в такой же агонии, разделяя с ним боль, страх и гнев.
В конце концов Том снова заговорил.
– Он хочет стать целым, – встревоженно пронеслось в голове Гарри, но мысль ему не принадлежала.
Он закрыл глаза, тяжело глотая воздух, чтобы восстановить дыхание. Как странно, его веки были опущены, но всё было видно… Кабинет. Кресло. Стол. Выглядывающий из неаккуратно закрытого ящичка пергамент. Литера «М» на пузатой книге. Нет, на фамильном альбоме. У Люциуса была масса недостатков, но самый главный – сопливая привязанность к своим корням. Это бич многих чистокровок. Мало кому из них удалось добиться чего-то стоящего в жизни, пропитанной дорогими женщинами и напитками, но практически каждый мнил себя пупом земли. Ничтожества. Положение, деньги и власть достались им по праву рождения, а Тёмный Лорд добился всего без чьей-либо помощи.
Почерневший кубок опустился на стол. Золото на нём померкло навсегда, магия покинула шедевр древности и влилась в новый сосуд – в тело самого могущественного волшебника в истории. С ней вернулся эфемерный осколок, помещённый в чашу Хельги Хаффлпафф годы и годы назад, после смерти глупой жеманницы Хепзибы.
Его душа стала чуточку целее, даже дышалось легче.
Гибель Нагини дала ему невольную подсказку, открыла способ укрепить кожу и кости, не желающие носить в себе его зло. Тёмному Лорду отказывало собственное тело. Цена бессмертия оказалась велика. Семь – сильное число, но магия чисел подвела его.
– Он будет нас искать, – шепнул медальон, выводя Гарри из транса, из кабинета в далёком Малфой-мэноре, из чужого сознания.
Шрам нещадно пульсировал. Гарри потёр его дрожащими пальцами.
– Кажется, ты боишься его, Том? А ведь вы одно целое.
– Он безумен, – отозвался Риддл из медальона, вернее, одна шестая его души. – Он нас погубит.
Гарри рассмеялся в голос. Такого он никак не ожидал.
Зло пожирало само себя.
А затем был Флетчер, клык василиска, ссора с Джинни… Гарри медлил, ему стало жаль расставаться со своим собеседником-шпионом.
Следующий скачок в сознание Волдеморта Поттер впервые совершил намеренно. Потом он отважился закрепить результат. С медальоном Гарри чувствовал себя увереннее, что само по себе было странно.
Казавшаяся ранее полным бредом идея проникать в разум злейшего врага предстала в ином свете – как шанс разведать обстановку.
В свою очередь, Том из медальона показывал ему своё прошлое, знакомил с новыми людьми и местами. За последние дни Гарри общался с ним больше, чем с Роном, своим лучшим другом.
Он узнавал о Риддле что-то новое, стараясь отыскать подсказку, ключ, намёк на следующий крестраж. Иногда это напоминало просмотр фильма на рваной, зажёванной проектором плёнке – отдельных эпизодов жизни того, кому ещё только предстояло стать Тёмным Лордом. Поттер закрывал глаза и погружался внутрь этой «киноленты», буквально вживаясь в главного героя, становясь с ним единым целым.
Он видел Лондон сороковых годов, видел армады смертоносных немецких машин, проносящихся в небе под звуки воздушной тревоги и стрёкот «жужжащих бомб», (1) видел огороды в Кенсингтонском парке и крыс на Трафальгарской площади… Сотни усатых мордочек в садах, переулках, на складах.
В то же время по другую сторону завесы, кирпичной стены за «Дырявым котлом», протекала совсем иная жизнь: там была магия. А магия – это свет, тепло, безопасность, это еда без рационных купонов и бесплатная горячая вода, это возможность уснуть, не боясь, что на крышу твоего дома упадёт бомба.
И всё же война есть война, и в Косом переулке тоже бывало неспокойно. Гриндевальд представлял угрозу для всего волшебного сообщества, хотя никогда не обладал большой силой в Британии. Поговаривали, что в Лютном переулке собираются его сторонники, намеревающиеся убить Спенсера-Муна. (2)
Так или иначе приличным волшебникам нечего было делать в Лютном, но в лавочку «Горбин и Бэрк» иной раз захаживали те же люди, что пили бренди в компании министра. Малфои, Селвины, Блэки отвалили немало галлеонов, чтобы взглянуть на товары, которые Горбин прятал в закутке за стойкой.
Товары на витрине хранили множество грязных секретов самых благородных семейств магической Британии. Например, то восхитительное ожерелье с опалами. Сколько человек оно свело в могилу до того, как оказалось на бархатной подложке в магазине?
Том отлично владел собой, но иной раз восхищение брало верх, если дело касалось реликвий древности, переживших своих создателей, сменивших десятки владельцев. Человеческое тело хрупко, а на то, чтобы оставить след в истории, отведено так мало времени… Благо, у него его в достатке.
– Что-то приглянулось?
Владелец лавки выставил на витрину музыкальную шкатулку с орнаментом в скандинавском стиле, а рядом поместил табличку с пометкой «Осторожно: проклято неизвестными чарами».
– Приглянулось? – переспросил Риддл с галантной улыбкой. – Ваш магазин – самое известное заведение в Лондоне, занимающееся скупкой волшебных артефактов. Признаюсь, я поражён.
Юджин Горбин не так давно принял дело почившего от странной болезни отца и сам пребывал в экстазе от добра, свалившегося ему в руки. Похвала заставила его приосаниться.
– Ожерелье стоит сто галлеонов, но сегодня вы первый клиент, поэтому отдам за девяносто.
– Вы очень добры, однако я ищу нечто более интересное.
Юджин вопросительно свёл брови.
– Работу, мистер Горбин. Я слышал, вам требуется помощник?
– Вас дезинформировали, молодой человек, – ответил волшебник, уйдя в глухую оборону. – Вы не первый, кто предлагает свои услуги. И уж, разумеется, я не беру в помощники школьников.
Вой, разнёсшийся над городом, начался внезапно, заставив Тома похолодеть. Следом за гласом леденящей душу сирены, предупреждавшей об авиаударах, раздался стрёкот, будто первое знамение воплощалось в реальность, будто стая саранчи держала курс на Лондон, вырвавшись из самых пучин ада.
– Опять летят, – устало пробормотал Горбин. – Магглы никак не навоюются.
Том, как заворожённый, не мог оторвать взгляд от неба за окнами убогой лавчонки. Самолёты не могли навредить ему здесь – только не в волшебном мире. Мире, спрятанном от них, словно выдвижные элементы – в детской книжке.
Вот чёрная точка в голубом небе вильнула куда-то в сторону, неся огонь и смерть – или на сей раз просто пугая.
Риддла затрясло от одной мысли, что под удар мог попасть его приют. Нет, это, конечно, глупость. Даже если так, ему нет дела до приюта миссис Коул. Вот бы его вовсе уничтожили! Скоро он покинет это богом забытое место, он волшебник, он хозяин своей судьбы. Но страх, липкий страх никуда не делся, въелся, сросся с ним, стал второй кожей.
– Время сейчас трудное, сами видите, – обыденным тоном сказал Горбин. – Но мне не нужна помощь с улицы.
– Вот как… – произнёс Том, словно отказ его не задел. Он склонился над древней шкатулкой, осмотрев загадочные символы, вплетённые в позолоченные узоры на её крышке, стараясь отвлечься от звуков снаружи. – Вы указали, что проклятие неизвестно?
Горбин, успевший потерять интерес к Риддлу и заняться распаковкой недавно поступившего товара, нетерпеливо посмотрел на витрину.
