Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц)
Регулус остановился возле лавки запрещённых лекарств и препаратов. Рядом с дверью находилось большое окно, но увидеть, чем торгует магазин, было нельзя из-за высоких ваз, стоявших на подоконнике.
Сирены здесь не было. Не могло быть, правда?
До слуха донеслись тяжелые шаги, и вскоре показались и волшебники, которым они принадлежали. Дэрвиш и Лим всё-таки набрались достаточной храбрости и алкоголя.
Блэк ушёл в тень, благо лавка Серпента ютилась в глухом тупике Лютного, и наложил на себя чары дезиллюминации, полностью сливаясь с окружающей темнотой.
Грабители немного постояли у двери.
Лим осмотрелся по сторонам и ободряюще кивнул напарнику. Тощий вытащил палочку и неумело наложил чары тишины. Дальше не было смысла церемониться.
– Портоберто!
Воздух на миг окрасился в голубой.
Заклинание разбило навесной замок и оставило дымящуюся дыру на месте замочной скважины. Практически выбив дверь ногой, Лим ломанулся внутрь, Дэрвиш – за ним. Свет новых вспышек мигнул в недрах лавки. Раздался женский крик.
Женский…
Регулус невербально нацепил на себя маску Пожирателя смерти и кинулся в приглашающий полумрак магазина. Сухопарая фигура Дэрвиша подвернулась первой.
– Ступефай! – ярко-красный луч ударил в правое плечо, но этого, естественно, хватило, чтобы убрать тощего охотника с дороги.
– Сукин сын! – взревел Лим со стороны прилавка и метнул в Регулуса проклятье. Блэк увернулся, прижавшись к дверному косяку и со свистом рассёк воздух палочкой. Помещение озарили разноцветные искры. Попав на мантию Лима, они прожигали ткань насквозь. Мордастый разозлился. Стряхнув пришедшую в негодность верхнюю одежду и запыхтев, как носорог, он заметал вокруг себя заклинания, вынуждая Регулуса пятиться назад к двери.
Они сцепились в центре лавки, окружённые поломанной мебелью и осколками глиняных ваз.
Блэк отвечал на выпады словно новичок, бросая откровенно детские заклятия.
– Ты тратишь моё время! – гаркнул Лим, прорычав очередное режущее заклятие. – Надоедливый гадёныш!
Блэк улыбнулся под маской. Охотник выходил из себя, дышал всё тяжелее, колдовал – медленнее. Подножки и сглазы-щипки его порядком утомили. Всего одна оплошность, а она последует непременно…
Но всё-таки как же здорово! Двигаться! Сражаться!
Нога Лима вдруг поехала на осколке.
Регулус выбросил палочку вперёд:
– Экспульсо!
Заклинание ударило в щит и мощной волной оттолкнуло Лима к испещрённому зазубринами прилавку. Волшебник пошатнулся.
«То, что нужно!»
– Орбис!
Пол под Лимом с рёвом разверзся, поглощая его тело до груди, принимая в чёрную пасть и смыкаясь до хруста. Палочка укатилась к витрине. Там ей и место до прихода авроров. Или кто там сейчас следит за порядком на улицах магической Британии Тёмного Лорда?
Регулус обогнул скулящего врага, зажатого в земляном коконе, и осмотрел пространство за прилавком, толкнул дверь в подсобку – никого. Блэк вернулся к Лиму и, положив руку ему на плечо, вгляделся в изуродованную шрамами физиономию.
– Где владелица лавки?
От боли глаза Лима закатились. Блэк встряхнул его, возвращая в реальность.
– Не знаю.
– Кто кричал?
– Мордредова птица! – выплюнул охотник, выкашляв кровь на подбородок.
Только тогда Регулус увидел клетку над тем, что недавно было тумбой. Неясная груда красных перьев виднелась между прутьями. Попугай.
Контуженный проклятьем попугай.
– Мы на одной стороне, парень, – прохрипел Лим, когда Регулус подошёл к распростёртому телу Дэрвиша и вытащил из внутреннего кармана его мантии скатанные в свиток ориентировки.
Поттер, Грейнджер, Нимфадора Тонкс, Гестия Джонс… десяток имён. Люпин придумает, как распорядиться этой информацией.
Регулус молча убрал скатанные в трубочку ориентировки за пазуху.
– Ты убьёшь нас?
– Силенцио, – не глядя на Лима, повёл палочкой Блэк. Он осмотрел сотворённый не без собственного участия бардак: осколки амфор, раскуроченный ящик с землёй и листьями, щепки и черепки…
Энди обмолвилась, что денег у Си навалом. Что ж – сбегает в Гринготтс, опустошит пару сундуков. С неё не убудет.
Авроры что-то не торопились. Хотя чего он ожидал – что соседи заметят вспышки и вызовут подмогу?
Регулус сорвал нашивку с мантии сначала одного воришки-неудачника, затем второго. Лим при порче своего имущества возмущённо задёргался в тисках. Твёрдая земляная масса поднялась на несколько дюймов выше, распространяясь по его телу, как коралл, обработанный зельем ускоренного роста.
– Не дёргайтесь, иначе земля доберётся до носа, и вы задохнётесь, – великодушно проинформировал Регулус.
Он положил нашивки с эмблемой Министерства на раскрытую ладонь и продемонстрировал онемевшему Лиму:
– Инфламаре.
Регулус стряхнул пепел и, отвесив разъярённому охотнику за головами изящный поклон, покинул лавку.
О ночь! Она была прекрасна! Из всех живых существ только человеку дано великое благо – обращать лицо к небу. (6) Тот, кто написал эти строки, знал, о чём говорил. Блэк упоённо вдохнул прохладный воздух. Казалось, ворожба самой Царицы ночи разогнала облака над городом и коснулась Регулуса сияющим покрывалом из чистого лунного света.
Этим мир волшебников отличался от мира магглов. Здесь, в клочке неба между крышами домов, виднелись звёзды – тысячи крохотных звёздочек. Ни кричащие неоновые вывески, ни безвкусные рекламные щиты в ореоле мигающих лампочек не оттеняли их красоту пёстрой мешаниной.
Регулуса переполняла энергия. Упоительное ощущение. Электризующая жажда действия, наслаждение свободой – они вернулись. Это как у буддистов: сначала нужно умереть для себя, чтобы в итоге достичь просветления.
Каждый мускул гудел в его теле. Даже жаль, что драка закончилась так быстро. Палочка пела.
Регулус поднял её вверх и запустил над крышей «Спинни Серпент» воющие чары.
*
В последний раз, когда Блэк видел Грейнджер, та смахивала на старательную студентку, обложившуюся учебниками. Девушка закрылась в комнате, всерьёз взявшись за перевод «Сказок Бидля».
За несколько часов ситуация в корне изменилась. Сломанные перья по-прежнему громоздились на покрывале, всюду лежали толковые словари по рунам, но сама Гермиона просто уткнулась лбом в раскрытый у себя на коленях справочник. Судя по кругам под глазами, она корпела над ним несколько дней кряду. На краю кровати опасно балансировало блюдце с чашкой давно остывшего кофе.
Блэк уже собрался тихонько уйти (в конце концов Наземникус вполне подождёт до утра), когда Грейнджер повернула голову и безучастно моргнула.
– Что-то стряслось?
– У меня для тебя подарок. К сожалению, не в красной упаковке, а весьма потрёпанной. Кричер искал его больше недели по всей Англии.
Губы Грейнджер тронула улыбка.
Последний раз он видел её такой довольной ещё в «Норе» среди Уизли.
– Уже что-то! – Гермиона вытащила из-под завалов пергамента мантию-невидимку. – Не терпится его получить!
На сей раз Грейнджер не мучилась три часа, примеряя мантию так и эдак, чтобы та накрыла полностью её и Блэка. Она встала так близко, что Регулус невольно вдохнул аромат её шампуня. Она пахла какими-то цветами, но не розами. Розы и табак остались у старины Мюнстера.
– Безопасность прежде всего, – робко сказала Гермиона, по-своему расценив его молчание.
– С этим сложно не согласиться.
Резкий толчок сквозь пространство… и вот он – дом, милый дом.
На площади горел один единственный фонарь. Бродячий пёс обнюхивал клумбу у соседнего крыльца. Ничего примечательного, разве что наблюдатели Тёмного Лорда никуда не делись.
Регулус чудом удержал мантию, норовившую соскользнуть при первом несогласованном с Грейнджер шаге. Хватка на его плече стала ощутимее, и он услышал извиняющийся девичий шёпот у шеи, от которого по спине до затылка пробежали мурашки:
– Крыльцо скользкое.
В ту же секунду Кричер милостиво отворил дверь.
Дежавю.
Вернуться и обнаружить родной дом в столь плачевном состоянии представлялось Регулусу пыткой. В прошлый раз он волновался, ждал и… надеялся. Только на что? Увидеть родителей живыми?
Надежда… Упрямая, необоснованная, сдавливающая внутренности надежда вгрызлась в нутро маленьким хищным зверьком, стиснула сердце зубами и выплюнула – болеть, ныть и… снова надеяться.
Прикидываться равнодушным, пока Грейнджер пытала его взглядом, было не так-то просто.
Призрачный морок вновь не дождался Северуса Снейпа и без следа растворился в узком коридоре.
Регулус снял мантию-невидимку и двинулся вглубь дома.
– Я его выпотрошил, – доложил Кричер, засеменив рядом и подстраиваясь под шаг хозяина.
Гермиона поперхнулась воздухом.
– …но ничего в чемодане не нашёл. Один хлам. Пропал перстень господина Ориона, совсем пропал… и картинки мисс Цисси…
Флетчер лежал на полу гостиной, туго спелёнатый шторой.
– Ворюга проснулся и начал сопротивляться. Кричер о нём позаботился.
Грейнджер развязала Флетчера и сразу же произнесла обезоруживающее заклинание. Палочка вылетела из внутреннего кармана его пропахшего дешёвым табаком сюртука и спланировала ей в руку.
– Вы чего творите?! – завопил Наземникус, кое-как вскочив на ноги. – Зачем натравили на меня это пугало?! Я всё выложил вашим дружкам, чего ещё надо?!
– Значит, не составит большого труда повторить, – заметил Регулус, бросив мантию на спинку кресла.
Гермиона вовремя отступила, иначе Флетчер сшиб бы её с ног: так неожиданно он шарахнулся назад. По пути Наземникус споткнулся о складку на ковре и опять упал, задёргавшись подобно майскому жуку, перевернувшемуся на спину.
– С-с-с, – пролепетал он, отползая к стене.
– С-с-с? – издевательски переспросил Блэк.
– Сириус!
– Не угадали. Добрый день, мистер Флетчер, – вкрадчиво сказал Регулус, присев на подлокотник кресла напротив него. – Рад, что вы наконец-то составили нам компанию.
– Ты… Ты давным-давно помер! Тебя не должно быть здесь!
– О! Как приятно, что вы меня всё же вспомнили, – невозмутимо произнёс Блэк и сделал паузу, смакуя момент. – Я рассчитываю побеседовать с вами о том, как вы обчистили моё скромное жилище.
– Сириусу этот хлам и даром не был нужен! – выпалил Флетчер. Его веки затрепетали в нервном тике, лицо почернело. – Он всегда так говорил, а сколько добра повыкидывал! Я бы и хотел всё вернуть, но так ведь у меня ничего не осталось. Барахлишко я в Лютном сбросил, кой-чего Горбин прикупил, а серебро в трактире Блетчли за пять минут ушло: табакерка, кубки, ордена…
– Накажите его, хозяин, – зашипел Кричер, затопав ногами. – Накажите ворюгу!
– Там гравировка на сервизе и табакерке, такое сбыть сложно! Если вы поторопитесь, может, ещё успеете… Серебро, ясное дело, зачарованное. Блетчли его не сразу расплавит.
Регулус склонил голову набок и пугающе улыбнулся, совершенно спокойный.
– Вы очень заботливы, – сказал он, проведя большим пальцем по волшебной палочке. – Табакерка принадлежала моему дяде Альфарду. Он любил путешествовать, объехал почти весь мир, целый год изучал сфинксов в Каире. Вам известно об этом? Нет? – Регулус наклонился вперёд, заглядывая в лицо вору. – Знаете, мистер Флетчер, какое наказание предусмотрено в арабских странах за воровство?
Кричер перевёл торжествующий взгляд с Флетчера на хозяина и обратно.
Наземникус издал придушенный хрип и с мольбой уставился на Гермиону.
– Среди вещей, которые вы забрали из дома, был медальон? – жёстко спросила она. – Где он?
– Отдал я его, честное слово! Даром отдал!
– Кому?!
– Бабёнке из Министерства. Уродливой такой. С бантом на башке! Я так и приятелям вашим рыжим доложил! Слово в слово, – Наземникус зажмурился. – Только не пытайте меня, я всё расскажу!
– Амбридж, – прошептала Гермиона и вцепилась в лацканы сюртука Флетчера. – Эту женщину звали Долорес Амбридж?
Он яростно закивал.
– Кажется, да. Да! Да! Точно!
– Только нам может так повезти! Это плохо. Очень плохо.
– Кто такая Амбридж? – озадаченно спросил Регулус.
– Самая мерзкая ведьма на свете! – Грейнджер глубоко вздохнула, обуздав эмоции. – Что будем делать с нашим гостем? Твои предложения?
Последовавшие рекомендации стоявшего рядом Кричера вышли весьма красочными.
– Почему бы нам не запереть его в одной из комнат на веки вечные? – Регулус словно рассуждал сам с собой, но в его глазах плясали чёртики. – Свободных много, пусть выбирает любую.
Наземникус потрясённо ахнул.
Гермионе с превеликим трудом удалось сохранить серьёзность.
– Я изменю память, – сказала она. – Слышали меня, Наземникус? Я сотру воспоминания о нашем разговоре. Никто вас убивать или замуровывать не станет.
– Ты владеешь заклятием забвения?
– Были причины научиться, – угрюмо откликнулась Грейнджер, но быстро взяла себя в руки.
Регулус будто впервые увидел её – худенькую смелую девчонку с непослушными волосами, заколотыми над ушами невидимками. Неужели все гриффиндорцы такие: безумцы с огоньком азарта в глазах?
Гермиона навела волшебную палочку на лоб Наземникуса и без запинки произнесла:
– Обливиэйт.
Флетчер замер с нелепым выражением лица.
– Надо вынести его отсюда, пока не очухался, – подытожила Гермиона и выжидающе посмотрела на Блэка.
Он был солидарен. Странно: Регулус ощутил сродство с ней, диковинную связь, установившуюся между ними, словно они – команда.
– Так что, займёшься этим?
– Кричер, доставь его в тупик за «Белой виверной», (7) – приказал Регулус. – Полагаю, мистер Флетчер не удивится, если очнётся в подворотне.
*
Когда они вернулись на побережье, море было непривычно тихим. Грейнджер – тоже.
Регулус практически кожей ощущал, как она была подавлена, вяло шагая к дому в нелепых туфлях на мягкой подошве. Густая волна каштановых волос закрывала её лицо.
Он задержал девушку за локоть, заставив остановиться.
Слова вырвались изо рта против воли – иначе как объяснить, что он сказал:
– Я помогу найти крестраж.
Будь они друзьями, она бы кинулась ему на шею. В её глазах что-то вспыхнуло. Уголки губ поднялись.
– Хорошо, – коротко проговорила Гермиона Грейнджер. – Очень хорошо.
Комментарий к Глава 18 – Волшебник в маске
1) Дедуля Мюнстер – герой комедийного телесериала «Семейка монстров Мюнстеров», популярного в 1960-1970. Глава семьи Герман – полный аналог франкенштейновского монстра, его жена Лили и тесть, которого все зовут просто «Дедуля», – вампиры, а младший сын Эдди – оборотень.
2) Смертенины – праздник, устраиваемый привидениями, чтобы отметить годовщину собственной смерти.
3) Знаменитое английское пиво Wychwood Black Wych («Черная Ведьма») из реально существующей английской пивоварни в Вичвуде. Пивоварня отразила в названиях производимого продукта имена обитателей расположенного рядом средневекового леса: «Король гоблинов», «Страшила», «Черная Ведьма» и другие…
4) Чизпурфлы – мелкие паразиты с большими клыками. Их привлекает магия. Они могут селиться в шкуре или оперении волшебных животных. Иногда проникают в жилища магов и поселяются в грязных котлах, питаясь остатками зелий.
5) Виквэя – индейское мужское имя, переводится как «тот, кто приносит».
6) Автор цитаты – Агриппа Неттесгеймский – немецкий гуманист, врач, алхимик, натурфилософ, оккультист, астролог и адвокат.
7) «Белая виверна» – трактир в Лютном переулке.
========== Глава 19 – Гарри ==========
Тепло камина и треск поленьев действовали усыпляюще, но Гарри пока держался. Он снял очки и протёр слипающиеся глаза, сверился с часами, подаренными миссис Уизли. По циферблату вместо стрелок медленно ползли звезды.
Через двадцать минут зелье необходимо помешать.
То Оборотное, что было при Гарри в день свадьбы, быстро закончилось, хотя несказанно помогло при наблюдении за входом в Министерство магии.
Так Рон подслушал, что Амбридж обосновалась на первом уровне – самом охраняемом во всём здании. На другой день уже сам Гарри мельком углядел странные золотые кругляши в руке спешащего на работу волшебника. Рассмотреть их получше не хватило времени. Это стоило Поттеру последней капли зелья, и едва ли его действие протянуло ещё час.
Гарри трезво оценивал свои навыки в зельеварении. Без учебника Принца шедевр ему не сварить, но деваться было некуда.
Едва вспомнив о Снейпе, Поттер с силой сжал кулаки. Ненависть хлестнула кнутом.
Ходили слухи, что Снейп получил должность директора Хогвартса.
Снейп в кабинете Дамблдора. Снейп за его столом. Снейп за кафедрой в Большом зале. Думать об этом было невыносимо, но и не думать Гарри не мог.
Одно хорошо: сон как рукой сняло.
Жизнь в доме Батильды текла размеренно, но Поттер не обольщался. Магическая Британия пала ниц перед Волдемортом. Во главе Министерства магии стояла его марионетка – Пий. Грозный Глаз оказался прав на его счёт, прав во всём. Вестей о нём самом не было. Об остальных Уизли и Гермионе – тоже.
Гарри тяжко вздохнул. Как же ему не хватало её нерушимой веры, что они справятся со всем на свете. Сам он потерял эту веру где-то по пути.
– Она не пропадёт, – сказала Джинни, когда они прибыли в Годрикову Впадину, и Гарри всё оглядывался, надеясь выцепить знакомый силуэт между домами. – Уж Гермиона точно что-нибудь придумает, задаст жару любому Пожирателю, вставшему на её пути.
– Может, Крам догадался уволочь её из шатра, – тихо обронил Рон. – Забрал её в свою хвалёную Болгарию. Там для неё безопаснее…
Гарри снова посмотрел на часы.
Сейчас нигде не было безопасно.
Удивительно, но хозяйка дома ни разу не поинтересовалась, что они задумали, зачем поставили котёл в гостиной, как долго собирались у неё жить. Всё-таки жизнь в её коттедже в Годриковой Впадине лучше голодных блужданий по всей Британии.
Миссис Бэгшот казалась Гарри древней, как стены Хогвартса. Иногда она что-то делала по дому, пекла или убиралась, а вечером неизменно вязала, сидя в кресле у камина. Батильда не пользовалась магией, а ловко орудовала спицами сама. В такие минуты Гарри вспоминал «Нору»: громыхание зачарованной посуды в мойке, чудодейственные метёлки и самовяжущие спицы. Батильда походила на обычную старушку-магглу, обвязавшую ноющую поясницу шерстяным платком. Даже небольшой пирог ко дню рождения Джинни, напоминающий кляксу из теста, Батильда испекла собственными руками.
– Уменьши пламя, мальчик, – булькнула она, глянув на Гарри. – Оборотное не любит спешки.
Поттер взмахнул палочкой, с подозрением покосившись на миссис Бэгшот. Она снова увлеклась вязанием.
Откуда ей было знать, что именно они варят? Почему она всегда обращалась к нему «мальчик», но никогда не звала по имени? Потом он вспомнил, что сам просил у неё кое-какие ингредиенты. Опытному волшебнику не составит труда догадаться, для чего нужны шкурки бумсланга и сушёные златоглазки.
Отвар из них настаивался несколько дней. Ещё сутки Гарри дожидался полнолуния, чтобы достать свежие водоросли.
Невозможно долго! Амбридж, забравшая у Флетчера медальон Слизерина, сотню раз могла избавиться от крестража.
План Гарри был прост и одновременно невероятно сложен. Он прекрасно понимал, что проникнуть в Министерство магии – только полдела. Им предстояло выискать там Амбридж, которая, если верить газетам, получила высокий пост в Комиссии по учёту маггловских выродков. Найти и отнять у неё медальон.
Батильда прекратила цокать спицами, распустила вязание и взялась за работу заново.
– Я хорошо знала твою мать.
– Правда? – удивился Гарри, мысленно отвесив себе подзатыльник.
Конечно, они были знакомы. Отсюда до коттеджа Поттеров рукой подать. Он даже ходил смотреть на развалины. Среди гниющих досок, ржавчины и вымахавшей ему по пояс сорной травы его встретила только памятная вывеска.
– Да, да, – продолжила Батильда. – Я частенько захаживала к вам по соседству…
Скучный вечер преобразился. Гарри слушал миссис Бэгшот, затаив дыхание. Она с любовью вспоминала визиты к Поттерам, с теплотой отзывалась о Лили. Его мать познакомила её с телевизором. У Лили была аллергия на пыльцу фей. Она отменно готовила фруктовый крамбл. Оказывается, у Поттеров была кошка… После трагедии Батильда забрала её себе, но животное лишь немного пережило первых хозяев.
Гарри почувствовал, как к глазам подступили слёзы. Он взял черпак, чтобы чем-то занять руки.
Было странно вести беседу с человеком, который знал его родителей такими: домашними, семейными людьми.
Этот разговор был куда приятнее того, что ему довелось пережить по прибытию в Годрикову Впадину, когда Аберфорт привёл их на порог дома пожилой волшебницы. Тогда речь зашла о Дамблдорах, и Гарри не хотел вспоминать услышанное. Ему легче было списать всё на полуобморочное состояние. В ту ночь ему сильно досталось при аппарации, он долго лежал в Запретном лесу, то отключаясь, то вновь приходя в себя. Джинни от него не отходила. Страшно подумать, чем всё могло закончиться, не приведи Рон Аберфорта им на выручку.
– Твои родители были очень смелыми! – с гордостью произнесла Батильда. – Истинные гриффиндорцы. Я отвела им целую главу в «Истории магии», но редактор посчитал, что сантименты в учебнике ни к чему.
Стыдно признаться, но книгу миссис Бэгшот Поттер открывал редко и далеко не по назначению. Впервые – чтобы засушить листья болиголова, а в следующий раз – расправить пергамент по нумерологии, на который по неосторожности плюхнулся Невилл.
Гарри несколько раз потёр лоб. Шрам начало покалывать.
– Я рассказывала, как Лили показала мне маггловский ящик с картинками? – причмокнув губами, спросила Батильда.
– Э-э-э… да, кажется, да, – промямлил Гарри.
Ему стало жалко её. Сколько лет она прожила здесь в одиночестве? Навещала ли Батильду хоть одна живая душа? Не считая продажную душонку Риты Скитер…
Пушистые седые брови старухи взлетели вверх.
– Разве? – она почесала нос, оставив на нём следы. – Ах! Точно-точно…
– Если вам что-то понадобится, обращайтесь, – горячо сказал Гарри. Он чувствовал себя обязанным Батильде, давшей им приют. – Мы будем рады помочь вам по дому или в саду: подстричь газон, разобрать книги или протереть пыль. У вас столько наград и кубков, плохо, если они потемнеют.
– Этой посуде место на чердаке, – бросила Батильда.
– Да что вы?! Давайте я их почищу!
– Ничего им не будет, мальчик. Большинство из них я получила от Миллисенты Багнолд – тогда Министерство магии не экономило каждый кнат и всерьёз заботилось об образовании юных волшебников и чародеек. Эти кубки и статуэтки из гоблинского серебра. Сам материал отталкивает грязь и принимает в себя лишь то, что его закаляет. Однажды я пролила на Орден Мерлина умиротворяющий бальзам. Видишь его на полке рядом с вредноскопом? Так теперь при мигрени прикладываю эту блямбу на лоб, – совершенно по-девчоночьи хихикнула Батильда. – Увидит кто со стороны, стыда не оберёшься.
Гарри молча кивнул. В другой раз он бы посмеялся, но шрам заныл сильнее.
Миссис Бэгшот с любовью посмотрела на полки, но её внимание было приковано не к наградам, а к когорте фотографий в одинаковых рамках. Если бы Гарри не знал наверняка, то ни за что бы не заподозрил в молодых людях на колдоснимках знаменитых волшебников прошлого. Гриндевальд несколько лет терроризировал Европу, а сейчас отбывал наказание в Нурмергарде. Дамблдор… Мысли о нём приносили Гарри боль.
Что ж такое? Он снова потёр лоб.
Голос Батильды отошёл на второй план, стал тихим, словно потусторонним.
Пространство гостиной расширилось, потемнело и рассеялось.
Теперь Гарри шёл по сумеречной улице. По обеим сторонам тянулись дома с деревянными фронтонами. Он приблизился к одному из них, увидел, как его белая рука с длинными пальцами постучала в дверь.
«Осталось совсем чуть-чуть».
Дверь отворилась, на пороге появилась женщина. Она взглянула в лицо Гарри и ахнула.
– Грегорович? – произнес он высоким, холодным голосом.
Женщина рьяно покачала головой, попыталась закрыть дверь, но тщетно.
«Нет, так всё не закончится». Он так устал, пока добирался сюда. Вымотался.
– Мне нужен Грегорович.
Вспышка. Зелёный свет, и…
Гарри очнулся, когда Рон плеснул ему что-то в лицо. Поттер нащупал упавшие на грудь очки и водрузил их на мокрый нос.
Джинни тоже была рядом, тёрла босые ноги одна о другую. Батильда, белая как полотно, сжимала в узловатых пальцах стакан воды.
Гарри проглотил ком в горле.
– Идите спать, миссис Бэгшот, – предложила Джинни. – Спасибо, что позвали.
Батильда кивнула. Вид у неё был перепуганный, но старушка прониклась симпатией к младшей Уизли и послушалась её беспрекословно.
Гарри проследил за её удаляющейся фигурой, и только когда Бэгшот скрылась в тени лестницы, он хрипло прошептал:
– Я его видел.
– Серьёзно? – нервно спросил Рон.
– Думаешь, я шучу такими вещами? Он не в Британии, – просипел Гарри. – Всё ещё ищет Грегоровича.
– Не дай ему заморочить тебя, – сказала Джинни. – Риддл умеет мастерски запудривать мозги.
Гарри покачал головой.
– Нет, – он дотронулся до покалывающего шрама. Лоб был липким от выступившего пота. – Он слишком занят поисками. Я буквально почувствовал его волнение, когда дверь открылась. Там была женщина, сейчас она мертва.
Уизли переглянулись.
– Пока он за границей, надо действовать, – Гарри старался говорить с воодушевлением, но после пережитого собственный голос показался ему жалким. Сложно выглядеть решительным, сидя в кресле с обивкой в цветочек. – Всё самое важное мы знаем. Чем дольше будем откладывать вылазку, тем дальше может уйти медальон. Не исключено, что Амбридж его уже выбросила. Завтра вечером, если мы всё сделаем правильно, у нас будет приличное Оборотное зелье, а послезавтра предлагаю отправиться в Министерство магии.
Рон поскреб затылок.
– Я вообще не уверен, что тебе надо идти, – медленно сказал Уизли, ковыряя ворс ковра носком ботинка. – Я сам смогу справиться с Амбридж, подкараулю её в лифте, ничего сложного.
Джинни толкнула брата в плечо.
– Не неси чепуху! Мы пойдём втроём! Верно? – она требовательно уставилась на Гарри.
Его застали врасплох. Ему не хотелось брать Джинни с собой, но это не её голову оценили в десять тысяч галлеонов. И не у неё случались «припадки».
– Верно, – нехотя пробормотал Поттер.
– Пройдёмся по всему плану завтра, – объявила Джинни.
– Жду не дождусь, – мрачно отозвался Рон, скрестив руки на груди, всем своим видом излучая недовольство.
– Знаете, ребята, – неуверенно произнёс Гарри. – По-моему, Риддл болен.
– Да ну? Чем же – воспалением злобности?
Сил на дальнейшие препирательства ни у кого не осталось. Джинни порывалась занять наблюдательный пост у котла, но Гарри был непреклонен.
– Ты точно чувствуешь себя хорошо?
– Умоляю, не надо ходить вокруг меня на цыпочках.
Джинни пришлось сдать позиции и уйти наверх. Рон протопал следом.
Гарри трансфигурировал кресло в небольшой диванчик и притащил плед.
Варево было необходимо помешать ещё дважды, потом дать отдохнуть.
В другом месте, у тех же Дурслей, Гарри включил бы телевизор и тупо уставился в экран, завидуя детям, которые пугались выдуманной жути. Тот же Дадли, вдоволь насмотревшись ужастиков, спал с одеялом на голове, а утром его будила мать, сунув под нос тарелку с блинчиками, плавающими в море клубничного джема.
Миссис Уизли как-то сказала, что вкусная еда может исправить даже дурного человека. О, как она заблуждалась…
Гарри лёг, сцепив руки под затылком. Нахлынули усталость и безнадёжность.
Последнее видение было слишком ярким и оставило после себя кучу вопросов. Как долго Грегоровичу удастся скрываться от Волдеморта? Зачем тот его ищет? Кем была та женщина? Гарри не знал, сколько времени прошло, прежде чем он снова увидел её лицо и услышал, как кто-то сказал: «Проклятье!» Лишь момент спустя сообразил, что голос принадлежал ему самому. Это он стоял в тускло освещённой комнате, и тело убитой им ведьмы лежало у его ног.
«Стерва! Она подняла крик, и Грегорович успел скрыться».
Столько сил потрачено зря, чтобы добраться сюда, а теперь он вынужден вернуться в исходную точку. Но что это? Гарри увидел на собственном запястье надорванный клочок кожи, пергаментной и сухой, потянул за него. Кожа отслоилась от руки сплошным лоскутом и оборвалась в районе плеча. Его тело зудело так, словно по нему ползали муравьи. Тысячи мелких букашек – и все они вонзали в него зубы, кусали, стараясь пробраться поглубже. Перед глазами поплыло, поле зрения заволокло пеленой.
Гарри очнулся, с остервенением стряхивая с рук невидимых насекомых. Его колотило – да он попросту захлёбывался воздухом от страха.
Поттер перевернул ладони, задрал рукава и осмотрел предплечья.
Ничего. Он снова опустился в кресло, но одно знал точно: уснуть не удастся.
В мешочке, подарке Хагрида на день рождения, до сих пор хранились две половинки волшебного камня, который Поттер искренне считал волшебным камнем из сказки.
Гарри достал их, соединил, смежил веки.
«Мама», – мысленно воззвал он, поворачивая камень. – «Папа».
Глаза открывать не хотелось.
До рассвета оставалось несколько часов. На лестнице послышались робкие шаги. Гарри пребывал в тревожной полудрёме, когда Джинни скользнула под плед и прильнула к нему.
Пламя в камине едва виднелось, но его света хватило, чтобы Гарри смог рассмотреть блестящие глаза девушки. Уж не плакала ли она там наверху? Ему хотелось прикоснуться к ней, запустить пальцы в её длинные рыжие волосы, самые прекрасные на свете… Однако позволить себе подобное проявление ласки в данную минуту – не лучшее решение в его жизни. Он занёс ладонь над её головой, но, вспомнив недавний кошмар – слезшую с руки кожу, резко передумал.
Джинни как будто разочарованно вздохнула.
Гарри пообещал себе, что обязательно обнимет её позже, прижмёт к себе, поцелует, скажет, как она ему дорога. Позже. Когда война закончится.
«А вдруг на борьбу с Волдемортом уйдут годы?»
Гарри прикусил щёку. Нет, только не сейчас! Этому чудовищу не место в его голове.
– Пришла удостовериться, что я не уснул? – он пошевелился, чтобы выбраться из-под пледа.
– Наоборот, – прошептала Джинни, положив руку ему на грудь, тем самым пресекая попытку сдвинуться с места. – Убедиться, что ты хоть немного поспишь. Не бойся, я не стану к тебе приставать.
От её ладони исходило слабое тепло. От волос пахло земляничным мылом и степными травами.
Гарри редко чувствовал себя настолько безмятежно. Он словно проглотил волшебную пилюлю, приносящую мир и покой.
Поттер закрыл глаза и вскоре провалился в глубокий сон.
Ему снился Дамблдор, натирающий меч Гриффиндора умиротворяющим бальзамом.
========== Глава 20 – «Джинни» ==========
Её ноги, казалось, были сделаны из ваты, и кто-то другой передвигал их по лакированному паркетному полу, ведь сама она не могла заставить себя сделать и шаг вперёд. Или могла? Гермиона в сотый раз оправила юбку. Слишком короткая. Джинни не упускала случая показать всему миру свои ноги.
– Всё хорошо! – поддержал мистер Уизли, но его голос прозвучал не слишком убедительно. И всё же Гермиона с благодарностью посмотрела на него.
Предыдущий визит в Министерство магии запомнился ей на всю жизнь, но даже тогда, два года назад, пустой Атриум не казался ей таким зловещим.
