Текст книги "Мыс альбатросов (СИ)"
Автор книги: -Edelweiss-
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 49 страниц)
– Мой ответ подвергнет тебя опасности, дурак! Ты мне дорог, разве не видишь? Укажи я тебе, дай хоть одну подсказку, и ты станешь искать остальные. Ни к чему хорошему это не приведёт. Память, – горько произнесла Гермиона, выпустив пар, – тонко устроена. Тот, кто играет с ней, должен быть готов к последствиям.
– Кто стёр мои воспоминания?
– Тот, кого ты зовёшь Тёмным Лордом.
Регулус надолго замолчал. Гермиона внимательно следила за малейшими изменениями его лица.
У него были брови вразлёт, но в минуты раздумий или недовольства они смещались ближе к переносице, а глаза тускнели. Если он злился, то они, наоборот, вспыхивали серебряным огнём. Недоверие и неудачную шутку Регулус выражал подёргиванием левым уголком губ. Как и сейчас.
Гермиона приготовилась услышать тираду в защиту доброго имени величайшего благодетеля Магической Британии. Да как её маггловский рот мог источать клевету в адрес Повелителя? Или что-то ещё в том же безумном духе.
– Аластор Грюм, – вместо этого произнёс Регулус, – как так вышло, что я связан с ним Непреложным обетом?
Она удивилась его спокойствию, поэтому пошла ему навстречу, делясь частичкой правды, которую он так жаждал получить:
– Ты дал его ему, поклялся, что никогда не причинишь вред Гарри Поттеру.
– Я был в плену у Ордена?
Гермиона сомневалась, как правильно ответить на этот вопрос. Взаперти Блэка в «Норе» не держали, но свободу значительно ограничивали.
– Да, можно сказать и так.
– Тогда следующий вопрос, – проговорил Регулус с запинкой. – Сириус… Он был Пожирателем смерти?
Вот оно! По его дрогнувшему голосу Гермиона поняла, что всё это время отказывалось укладываться в начертанную перед ним картину мира, гложило душу. Регулус мог поверить в убийцу-Люпина, Тёмного Лорда в качестве спасителя магии, заговор невыразимцев, может быть, даже в нарглов, если на то пошло, но не в Сириуса, сражающегося против тех, с кем вместе учился, жил, сидел за одной партой. Она не могла так поступить с крёстным Гарри: оскорбить память о Сириусе ложью, с которой он прожил четырнадцать лет, неся клеймо беглеца из Азкабана.
– Сириус Блэк никогда не был Пожирателем смерти! – уверенно заявила Гермиона. – Он умер героем! Мы все по нему скорбим.
Регулус прикрыл глаза. Судорожный вздох нарушил тишину побережья, на котором волны сердито перетирали гальку.
– Я запутался, – произнёс Регулус. Он зажмурился и тяжело сглотнул, словно не был способен на нормальный выдох. – Голова раскалывается. Я словно горю заживо и не могу сбить пламя.
Он посмотрел на Гермиону с невысказанной мукой. Она не удержалась и потянулась к нему, намереваясь дотронуться до его руки, но Регулус в последний момент сделал шаг назад.
– Если ты не лжёшь, тогда объясни, зачем это Тёмному Лорду?
– Я не знаю, – честно призналась Гермиона. Она понятия не имела, почему Регулус до сих пор был жив.
– А что ты знаешь? – с горечью отозвался Блэк. – Иногда мне кажется, что я держу в руках китайскую шкатулку с секретом – чем больше стараешься вынуть палец, тем хуже становится. Стоит найти один ответ, как вопросы множатся и множатся.
– Ты мог бы пойти со мной, – дрогнувшим голосом произнесла Гермиона. – Вместе, все вместе мы бы придумали, как вернуть тебе память. Орден – не зло, с которым борются уставшие от угнетения чистокровки, не тайная армия Дамблдора. Тебе ли этого не знать? Малфой обратился к нам за помощью.
– Это другое! – вскинулся Регулус. – Драко узнал то, что ему не предназначалось. Люциус совершает ошибку за ошибкой. Нарцисса не хотела, чтобы её сын страдал из-за отца. Я убью и предам любого, кто посягнёт на жизнь тех, кого я люблю.
Ей не удастся убедить его поменять взгляды на мир. Гермиона и не надеялась, что достигнет успеха. Этот Регулус Блэк был слишком далёк от того юноши, что отправился в пещеру у моря, но сердце, упрямый орган, не собиралось мириться с этим. С глупым, наивным ожиданием чуда Гермиона вновь пошла в атаку:
– За что ты борешься? Зачем остаёшься с теми, чьи идеи больше не разделяешь? Ты не такой, как они.
– Ах, – он наигранно прижал ладонь к груди. – Вот мы и зашли в тупик. Хочешь образумить заплутавшегося грешника? Вернуть овцу в стадо? Я не предатель! Я верен клятве, данной Тёмному Лорду.
– Ты ненавидишь меня? – спросила Гермиона, наступая на него. – Магглов, полукровок, полувеликанов? Ты правда считаешь, что мы заслуживаем смерти только за то, что появились на свет? Поцелуя дементора? Азкабана? Почему я обязана доказывать своё право принадлежать волшебному миру?
Регулус растерялся от такого напора, но быстро оправился.
– Никто не отправит вас на эшафот или в Азкабан без веской на то причины. Вы оказываете сопротивление официальной власти, вы представляете угрозу порядку, подвергаете риску население и основы Статута о секретности, вступая в связи с магглами. Я был лоялен и терпелив с тобой только потому, что нуждался в ответах, иначе бы…
Гермиона издевательски рассмеялась, ткнув пальцем ему в грудь.
– Себя хоть не обманывай. Я устала слушать текст из агиток. Постой-ка! Драко… Так ты тоже знаешь тайну своего обожаемого Лорда? Тебе известно о крестражах!
Регулус смутился.
– Да, я знаю.
– И?!
– И что?! Что? Каких слов ты от меня ждёшь? Я прочитал о крестражах, я знаю, что это. Мерзость, абсолютная мерзость!
– Ты до сих пор с ними – вот что! – воскликнула Гермиона. – С Пожирателями смерти!
– Я могу не соглашаться с их методами, презирать Тёмного Лорда за ту магию, что он использует, противиться словам Лестрейнджа, но я не нарушу клятву, не предам память своих родителей… Я не переметнусь на сторону Ордена, не примкну к магглолюбам. Никогда. Чистота крови решает всё!
– Всё? – переспросила Гермиона, дрожа от гнева. – Идеалист. Проклятый идеалист. Магглолюбов, значит… Ты мог бы наложить на меня «Империус» и сию секунду узнать всё, что хотел, но ты этого не сделал. И не сделаешь, – отрезала она с мрачным удовольствием.
Дождь усилился. Капли, в начале робко ударявшие по отдельным камням, теперь застучали повсюду и исчезали под ногами в песке. Море вспенилось, в вышине ударил гром. Гермиона вздрогнула, и Регулус, схватив её за локоть, прошипел в лицо сквозь зубы:
– Почему нет? Отличная идея.
Она запрокинула голову, испытующе смотря на наглую улыбку.
– Ты обещал мне, что не допустишь, чтобы я потеряла власть над собой.
Регулус наклонился к Гермионе, небрежно прикоснувшись двумя пальцами к её распущенным волосам, спонтанно дёрнув за прядь.
– У меня есть отличное оправдание, – он приблизился ещё на дюйм и прошептал ей в губы: – Я этого не помню.
Вода стекала по лицу Гермионы. Ресницы потяжелели от влаги. Она тяжело дышала от разочарования и крепко ухватила Блэка за руку в ответ. Напряжение, пронизавшее воздух на побережье, только что не звенело, и тогда Гермиона выдохнула:
– Поцелуй меня.
– Сумасшедшая, – он покачал головой и, не сводя с неё глаз, с развлечением в голосе продолжил: – Мне нравятся властные волшебницы, но, кажется, мы уже выяснили, что ты не можешь требовать у меня что-либо…
– Не то чтобы ты раньше этого не делал, – самодовольно перебила его Гермиона. – Ты думал о нашем поцелуе, не так ли? У тебя не так много приятных воспоминаний, чтобы было из чего выбирать. Признайся, прокручивал его в уме не раз и не два?
Что-то внутри Блэка дрогнуло. Он сузил глаза.
Минуту они с Гермионой могли только яростно буравить друг друга взглядами. Захотелось схватить его за плечи и трясти, трясти, трясти или окунуть с головой в морские волны. Боже, ей никогда так не хотелось толкнуть человека в ледяную воду!
Она возликовала, когда он отвернулся, отдав ей первенство в игре в гляделки, словно признавал её правоту, и вдруг спросил, казалось, совсем не то, что хотел:
– Это что, жалкая проверка на приверженность идеологии?
– Само собой, – сердито произнесла она, закипая. Каждый сантиметр её кожи будто горел от проснувшейся злости. – У нас половина Ордена состоит из полувейл и морских сирен, которые соблазняют чистокровок и едят их сердца на завтрак, обед и ужин, но в прошлый раз ты заартачился и не подошёл на роль жертвы. Мне пришлось искать кого-то посговорчивее, чистокровный идиот! Не больно-то и хотелось тебя целовать. Да я бы скорее поцеловала Тревора…
Прежде чем она смогла закончить фразу, Регулус обхватил её лицо руками. Гермиона ахнула. Его взгляд блуждал по её лицу, остановившись на губах, как если бы он умел по ним читать.
– Кто такой Тревор? – прошептал Регулус и потянулся к ней, на сей раз посмотрев прямо в глаза.
– Это бородавчатая жаба, которая гораздо симпатичнее тебя.
– Должно быть, красивая жаба…
– Да, очень.
– Очень?
– Очень-очень.
Блэк слабо улыбнулся, наклонился и ласково прижался губами к волосам Гермионы выше лба. Она застыла. Нет! Ошеломляющая радость прошлась волной по телу. Она ошибалась. Это был её Регулус. Всё ещё он. Где-то там под тоннами чванства и чистокровной спеси. Гермиона едва не задохнулась от нежности, ей с трудом удалось подавить улыбку, которая грозила всё испортить, когда его руки обвились вокруг её талии. Он обнимал бережно, трепетно, как никогда прежде, и словно до сих пор колебался, не уверенный в правильности происходящего. Она с обезоруживающей благодарностью обняла его за шею, боясь спугнуть, словно птицу, опустившуюся ей на ладонь.
Запах дождя окутывал их, отрезая от внешнего мира. Сейчас их почти братско-сестринское объятие значило для Гермионы больше, чем банальный поцелуй. Но оно слишком быстро закончилось. Регулус медленно выпрямился. Гермиона не желала его отпускать – приникла к его плечу. И вдруг у неё земля ушла из-под ног.
– Возвращайся к своим друзьям, – проговорил Регулус, избегая смотреть на Гермиону.
«Нет! Нет! Нет! Всё не так!»
Гермиона вскинула голову, оглушённая стуком собственного сердца.
– Послушай…
Он осторожно приподнял её лицо за подбородок и вытер большим пальцем влагу на щеке. Гермиона покорно прижалась к его ладони. Слёз не было. Вспышка молнии расчертила побережье на чёрное и белое. Гермиона не слышала грома, только свой несмелый шёпот:
– Пожалуйста…
– Уходи, – сказал Регулус, высвободившись из её объятий, отступая. – Пока они не забили тревогу. Возможно, ещё увидимся, Гермиона Грейнджер, но лучше не стоит. Больше никогда.
Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, становясь единым целым с ночью, пока не исчез в аппарационной вспышке.
Гермиона глядела перед собой застывшим взором, оглушённая обрушившимся раскатом. Она подняла глаза к небу, подспудно надеясь увидеть белый росчерк крыла среди грозовых туч, но ночью птицы сидят в своих гнёздах и жмутся друг к другу в поисках спасительного тепла. Ей тоже хотелось тепла, но лёд не может согреть.
«Билл и Флёр там с ума сходят», – пронеслось в голове, но Гермиона ещё долго стояла на берегу в полном одиночестве.
========== Глава 60 – Блейз ==========
«Ад пуст!
Все дьяволы сюда слетелись»,
– Уильям Шекспир «Буря»
Блейз отпил кофе из чашки и потёр щёку. Весеннее солнце пригревало.
Настоящий японец, знаток керамики, мог бы вызвать его на поединок, увидев, как Блейз налил кофе в японскую чашку для чая. Этот поступок сродни богохульству. Отчим Блейза был помешан на традициях своей родины. Впрочем, у всех есть право на странности. Маме этот зануда даже нравился. В память о нём она оформила шляпную мастерскую в японском стиле: расписала стены цветами сакуры, повесила колокольчики – фурины, расставила двухстворчатые ширмы периода Эдо. Всё это помогало забыться и хоть на минуту перенестись в пространстве и времени на другой конец света.
Блейз соскучился по путешествиям, по новым знакомствам. Ему не сиделось на месте, будь его воля – он бы тотчас сорвался в дорогу, вскочил на трап корабля и отправился куда-нибудь к Амазонке.
– Р-раз галлеон, два галлеон, тр-ри галлеон, – с выражением произнёс попугай, которого мама забрала сюда из лавчонки покойного Спинни.
Красно-чёрный ара наклонил голову и сощурился на солнце.
– Это к клиенту, – сказала мама, присаживаясь напротив Блейза. – Годрик никогда не ошибается.
Попугай захлопал крыльями, ободрённый похвалой.
– У нас столько золота, что мы можем выкупить каждую вторую забегаловку на этой улице, а ты всё считаешь клиентов, – рассмеялся Блейз.
– Мои шляпки – произведение искусства, а искусство следует продвигать в массы. Взгляни на последнюю с перьями фламинго. Я назову её…
Узнать название очередного шедевра Блейзу, увы, не довелось. Колокольчик над дверью обречённо звякнул, знаменуя появление на пороге главной любительницы розового цвета во всей Британии.
– Чудесный день, не правда ли, – с серебристым смешком произнесла Долорес Амбридж, уверенно засеменив к владелице лавки.
Нелепый кружевной воротничок впивался ей в шею, утопая в складках, но, по-видимому, не доставлял неудобства. Глаза, круглые, немного навыкате, жадно обшаривали помещение. Жаба жабой. Так её и прозвали в школе: «жаба в розовом».
– Да, действительно, – сказала Сирена, виртуозно скрыв презрение, и поднялась навстречу Амбридж. – Снаружи сейчас куда приятнее, чем внутри.
– Я рада, что вы вновь открылись. Вы подаёте пример другим коммерсантам в Косом переулке.
– Благодарю вас, Долорес, – сказала Сирена, пока Амбридж осматривала головные уборы на манекенах.
На памяти Блейза, его мать впервые обозвали «коммерсантом».
– Сегодня выходной. Вы куда-то собираетесь, раз почтили мой скромный бутик своим присутствием?
И снова из уст Амбридж вырвалось хихиканье, от которого у Блейза побежали мурашки по коже, а кофе попал не в то горло.
– Кхе-кхе. Моё жалованье не столь велико, но иногда я могу побаловать себя и позволить обновку.
– Понимаю.
– Зато каждый сикль был заработан честно, благодаря добросовестному отношению к работе. Сегодня не каждая женщина может этим похвастаться, согласитесь?
Блейз сжал челюсти так, что заиграли желваки, но мама осталась бесстрастной.
– Вы трудитесь не покладая рук, Долорес, и всё на голом энтузиазме.
Глядя на госпожу «бывшего директора школы», стоящую рядом с его матерью, Блейз не мог представить двух более непохожих друг на друга женщин. Тем временем Долорес добралась до короба с бантами и запустила в него свои короткие пальцы-обрубки, живо перебирая атласные и шёлковые изделия в попытке найти что-то под стать чёрному бархатному бантику, напоминающему жирную муху, взгромоздившуюся ей на голову.
– Я давно вас не видела, но наслышана о необычной вещице, перешедшей к вам во владение, – сказала Сирена. – Где же ваша семейная реликвия?
Долорес резко выдохнула и развернулась, бросив копаться в коробе для аксессуаров.
– Простите?
– Старинный медальон, доставшийся вам от вашего предка по линии Селвинов.
– Его украли, – отрезала Амбридж.
– Невосполнимая потеря. Я так хотела на него взглянуть. Моя мать была из Селвинов. Вы знали?
Блейза перекосило от внезапно обретённой родственницы. Хотелось дать ей волшебного пинка и посмотреть, как резво она поскачет по ступенькам, вскидывая дряблые колени.
– Поразительно! – по-девчоночьи тоненько произнесла Амбридж. – У вас много интересной родни. Как поживает ваш дядя?
– Флориан? Вполне сносно.
– Не поймите меня неправильно, дорогая, я всегда особо относилась к сквибам. (1) Они больше всего пострадали от рук маггловских выродков, мерзких похитителей магии.
Стоило отдать должное нынешним чинушам – пропагандистская машина Яксли работала с максимальной отдачей. Находились те, кто верил в подобную чушь.
– Ваш сын наверняка оценил благоприятное воздействие политики министра на школу. Сегодня в Хогвартсе учатся волшебники с проверенной родословной.
– В полной мере, – откликнулся Блейз. – Раньше я ощущал себя потерянным среди черни, а теперь куда ни глянь – столпы светского общества.
– Мы навели там порядок! – с гордостью сказала Амбридж.
– И всё же январский инцидент в Хогсмиде… – начала было Сирена.
Блейз не любил, когда мама упоминала произошедшее после зимних каникул. Да и сам он не хотел возвращаться в тот день, когда впервые ощутил на собственной шкуре, каков на вкус Круциатус.
Удивительно, но Снейп в самом деле прислал Блейзу записку, совсем короткую, состоящую всего из одной строки:
«Ваш друг в безопасности».
Иногда Забини разворачивал её, перечитывал и вновь убирал. Он не видел Драко несколько недель, с тех самых пор, как дверь гостиной мэнора закрылась перед носом Блейза, оставив его с дурным предчувствием на душе.
Нарцисса Малфой отвечала Блейзу вежливым отказом каждый раз, когда он собирался навестить Драко. Письма, которые он отправлял, оставались без ответа. Наступив гордости на нежное горлышко, Блейз написал Блэку. И тот, гад, тоже его прокатил.
Пасхальные каникулы подходили к концу. Раньше Блейз без особого удовольствия отправлялся домой, но в этом году всё было иначе. Теодор, обычно проводивший все каникулы в школе, окопавшись в библиотеке, ещё в январе примкнул к Ордену и с помпой покинул Хогвартс, развалив половину лестниц в вестибюле, оставив кухню без натюрморта с фруктами (Кэрроу разорвали его в лоскуты), а Блейза – без единственного человека, с которым можно поговорить о чём-то, кроме квиддича.
Он остался один в переполненном замке.
– Согласна, – напустив трагизма в голос, сказала Долорес. – С тех пор меры предосторожности были усилены. Авроры провели несколько операций, в ходе которых удалось задержать подозреваемых в поддержке Ордена Феникса.
Сирена сладчайше улыбнулась.
– Ну разумеется, нам ли не знать, как работает Министерство магии.
– Осталось поймать лидера этих жалких оппозиционеров, нужно как следует взяться за Гарри Поттера.
– За Гарри Поттер-ра! За Гарри Поттер-ра! – оживился ара, раскачиваясь на жёрдочке.
– Надеюсь, вы не арестуете мою птицу? – рассмеявшись, спросила Сирена. – Этот проказник привык к решёткам, но ест за четверых. Вы на нём разоритесь.
Долорес льстиво растянула губы.
– Пожалуй, мне пора.
– Вы ничего не выбрали? Что ж, – сказала Сирена со странным выражением, которое человек, плохо её знающий, мог бы принять за жалость, – приходите через неделю, Долорес. Как раз выйдет моя помощница, и мы устроим большую распродажу шляпок для волшебниц всех возрастов.
– Ах, какая забота! Всё же я не оставлю вас без дневной выручки, дорогая. Кое-что мне всё-таки приглянулось, – Долорес ненадолго закопалась в безвкусной цветастой сумке и выудила несколько монет. Пока она расплачивалась за выбранный бант, бросая косые взгляды на попугая, тот спокойно перелетел на ширму и завёл старую пластинку:
– Р-раз галлеон, два галлеон, три…
– Я не могу удержаться, – сказала Амбридж, со щелчком застегнув сумочку. – К среде это всем станет известно, но вы узнаете в числе первых. Ваш сын приближён к «Тому-Кого-Нельзя-Называть», так что ничего страшного, если я поделюсь с вами.
Блейз заметил, как лицо матери застыло.
– Скоро возмездие настигнет всех поганых грязнокровок! В Вальпургиеву ночь (2) справедливость наконец восторжествует, – глаза Амбридж засияли. – Я уже получила от Яксли все необходимые распоряжения и подготовила список магглорождённых, которые подвергнутся заслуженному наказанию. Двадцать пять человек. Они лишатся магии, которую столь низко и незаконно присвоили. Вам должно быть особенно приятно это слышать, ведь в вашей семье есть сквиб. Увы, он не станет волшебником от того, что грязнокровки потеряют свои магические силы, но хотя бы утешится.
– Вы правы, Долорес, – произнесла Сирена.
– Где же пройдёт столь знаменательное событие? – напряжённо спросил Блейз.
Амбридж громко причмокнула накрашенными губами.
– Полагаю, в неком особом месте для всех волшебников Британии. Одна птичка мне напела о деревеньке Лонг Комптон. «Страна ведьм», кажется, так её называют местные магглы. Надеюсь, мне удастся присутствовать там в урочный час.
– Спасибо за вести, Долорес.
После ухода «жабы в розовом» в магазине повисла тишина. Даже Годрик помалкивал, лишь изредка прищёлкивал клювом.
– Подлая стерва! – выдохнула Сирена, взмахнув палочкой так, что приветственная табличка на входной двери повернулась к улице обратной стороной. – Родственница Селвинов – как же! Выскочка без рода и племени, дорвавшаяся до власти!
Блейз наколдовал стакан воды и поспешил к матери.
Она сделала глоток и глубоко, размеренно вздохнула.
– Зачем она только приходила… – проворчал Блейз.
– Всё не может мне простить один случай, – рассеянно отозвалась Сирена. – Я как член Попечительского совета школы выступила против её назначения на должность директора Хогвартса, потому что женщина, не способная подобрать к туфлям правильную сумочку, не сможет управлять целым учебным учреждением. Да, и то, что я сказала сегодня, милый…
– Про стерву или про выскочку?
– И то, и другое. В приличном обществе так, разумеется, не выражаются. Это недостойно благородного волшебника, но в тот момент я не была благородной волшебницей.
– Она практически назвала тебя… намекнула, что ты, – Блейз покраснел и понизил голос до шёпота, – обыкновенная торговка и заработала всё через мужей. Я хотел спустить её с крыльца!
– О, Блейз, – мать взяла его пылающее румянцем лицо в ладони. – Мой свирепый защитник. Она отвратительна, Министерство Тикнесса отвратительно, мы отвратительны. Каждый день мы обслуживаем и содержим преступников, убийц. Кормим их, обшиваем, развлекаем и зачастую сами неплохо зарабатываем. Если бы каждый волшебник в стране взялся за палочку, если бы каждый вышел на улицу и боролся… Но все ждут, когда явится Избранный и совершит очередное чудо. Боюсь, мы недостойны этого чуда, мой мальчик. И чем оно обернётся для нас, подпевал новому режиму, ещё неизвестно. Победа Поттера не даст нам ничего хорошего. При первой же возможности общество обвинит меня во всех смертных грехах.
– Тогда каков выход?
– Убраться отсюда при первой возможности, кто бы ни отпраздновал в итоге победу.
– До Вальпургиевой ночи чуть меньше месяца, – задумчиво пробормотал Блейз. – Тёмный Лорд заберёт магию грязнокровок себе, а когда с ними будет покончено, – он взглянул на мать, – за кого он возьмётся следом?
Комментарий к Глава 60 – Блейз
1) У Амбридж, согласно доп. материалам от Роулинг, был брат – сквиб, который вместе с матерью отправился в маггловский мир, оставив Долорес с отцом.
2) Вальпургиева ночь – с 1 на 2 мая.
========== Глава 61 – Гермиона ==========
Дальше откладывать было нельзя. Они так долго ждали подходящего момента, так долго…
Гермиона расхаживала по помещению, пока Кингсли докладывал обстановку. У него ещё остались люди в Министерстве, которые присылали ему весточки, предупреждали об облавах Аврората, шпионили за главой отдела магического правопорядка, делились новостями анонимно.
– …Яксли отдал распоряжения. Магглорождённых волшебников доставят из Азкабана к месту проведения ритуала под конвоем дементоров…
Гермиона всё это уже слышала. Слышала миллион раз.
Склад, служивший Ордену местом для апрельских сходок, насквозь пропах рыбой. Кирпичик за кирпичиком здание медленно разрушалось. Некоторые ящики с эмблемой шотландской рыбодобывающей компании, сохранившиеся со времён Второй Мировой, казалось, вот-вот раскрошатся. Это и значит «уйти в подполье» – перебиваться тайными вылазками в богом забытых дырах, просчитывать каждый шаг, хвататься за палочку при малейшем шорохе.
Гермиона была самой юной из четырёх женщин среди собравшихся, тощая неуклюжая девчонка по сравнению с невыразимцем в отставке – Дороти Вэнс, грациозной Флёр и полной достоинства миссис Уизли. Тонкс могла бы быть пятой, но она едва-едва оправилась после родов. Джинни сюда не пустил отец.
Складское помещение могло свободно вместить в себя человек семьдесят, но присутствовало меньше тридцати.
Гавейн Робардс слушал Кингсли с каменным лицом. Его ребята – дюжина бывших авроров, отказавшихся служить новому режиму – сгрудились вокруг своего лидера, иногда втихаря посматривая на Гарри, мальчика, который по последним слухам, старательно распространяемым «Пророком» и прогнувшейся под режим «Придирой», покинул Великобританию и преспокойно загорал себе где-то на Гонолулу.
Кингсли уверял, что «Тот-Кого-Нельзя-Называть» собирается провести ритуал в Вальпургиеву ночь, тем самым отдав дань «Вальпургиевым рыцарям» – так когда-то звали себя «Пожиратели смерти».
– …после того, как Том Риддл лишит магии этих несчастных, он станет ещё сильнее.
– Сильнее? – в ужасе пробормотал Дедалус Дингл.
– Да, – подтвердил Гарри. – Он буквально подпитывается магическими силами, которые выкачивает из других волшебников. Это произошло с Аластором Грюмом.
Робардс стал ещё мрачнее, если такое возможно.
– Старина Аластор, – сказал он, покачав головой. – Кто из нас мог представить себе, что Грозный Глаз встретит такой конец? Ладно, давайте к делу.
Сэвидж и Уильямсон – авроры, которые когда-то охраняли Хогвартс, развернули на столе перед ним большую карту.
– Начнём с того, что знаем, – Робардс, вооружившись палочкой, нарисовал среди волнующегося на пергаменте изображения моря чёрный треугольник – Азкабан. – Заключённых повезут отсюда. Порт-ключи и аппарация исключены, так что остаётся путь по воздуху.
– Конечный пункт, – Кингсли покачал головой, – держится в тайне. В шепотках министерских служащих проскальзывают два места: Роллрайт Стоунс (1) к северо-западу от Оксфорда и реже – гора Пендл Хилл в Ланкашире. (2)
– Скверно, – проговорил Билл.
– Да уж. Открытое пространство, голые склоны, – заключил бывший глава Аврората, – неподходящие места для засады. Надо перехватить заключённых в дороге.
– Мерлин, – Молли побледнела от страха. – Вы собираетесь атаковать дементоров?
– Именно так, мэм, – сказал Сэвидж.
Близнецы как по волшебству достали откуда-то целый короб с амулетами, от которых исходило слабое свечение.
– Наша последняя разработка! – с гордостью объявил Джордж. – Эти штучки не гарантируют полную защиту от дементоров, но значительно облегчат вам жизнь. Обратите внимание, что кое-какие медальоны запечатаны. Это проверенные образцы.
– Внутри хранятся наши с Джорджем счастливые воспоминания о некоторых удавшихся шалостях, – подхватил Фред, выудив объятый свечением амулет из общей массы. – Пожертвовали самым дорогим, что тут скажешь.
– Класс! – воскликнул Рон.
– Разбирайте. Остальные вы заполните сами.
– По одному берите! – рассмеялся Джордж, когда волшебники, опережая друг друга, кинулись к чудо-изобретениям.
Рон зачерпнул из короба сразу три кругляша-амулета, оценивающе взвесил их на ладони, один взял себе, второй протянул Гарри, а третий, самый симпатичный на вид, предложил стоящей рядом Гермионе.
– Спасибо, – она взяла амулет и потёрла его большим пальцем. Пожалуй, осталось самое трудное – найти достойное для него воспоминание. Учитывая, как она мучается с вызовом патронуса, ей предстоит как следует постараться.
Люпин подсел к столу и взглянул на карту:
– Пендл Хилл ближе к морю. Добираться туда гораздо легче и быстрее.
– Ритуал состоится в Роллрайт Стоунс, – уверенно объявила Вэнс. – «Тот-Кого-Нельзя-Называть» помешан на символизме. Согласно легендам, Камни Роллрайт являются окаменелыми фигурами короля и его последователей. «Шепчущие Рыцари» – так называют их в народе. Тёмная колдунья околдовала их – проучила невежественных магглов.
– В самом деле, – признал Кингсли, – Риддлу бы это понравилось.
– Мы не можем быть уверены, – возразил Билл Уизли.
– Побрякушки с воспоминаниями милые и даже светятся в темноте, но этого не хватит для борьбы с дементорами, – сказала Вэнс. – Никто из вас не был в Азкабане, верно?
– Я был, – откликнулся отец Рона, слегка приподняв руку, будто просил разрешения высказаться. – Однажды по делам. Печальное место, пропитанное страданиями и болью, когда всякая надежда умирает, и тебя охватывает тупая апатия.
– Невыразимцы десятки лет пытаются разобраться в природе дементоров, – продолжила волшебница, – и до сих пор не нашли способ убить их. Эти бездушные существа – само отчаяние во плоти, их негативная энергия лишает человека рассудка.
Гермиона поёжилась, вспомнив встречу с одним из них в Хогсмиде. Она думала, что сияние, вырвавшееся из делюминатора, уничтожило дементора, распылило, но тот соткался из лоскутов тьмы заново, разрастаясь на глазах, неся с собой скорбь и горе.
– К чему ты клонишь, Дороти? – устало спросил Робардс.
– Если атакующую группу постигнет неудача, вторая группа должна подстраховать первую, поджидая этапируемых на месте.
– Тогда нам нужны не две, а три группы, – заметил Гарри. – Одна в небе, вторая в Ланкашире и, – он постучал указательным пальцем по кривой синей линии на карте, – третья у речки Банберри, мимо которой не пролететь к Роллрайтовским камням.
– Точно подмечено, Поттер, – согласился Робардс. – Молодец!
– Хотя, ’газумеется, их марш’гут может быть абсолютно случайным, – задумчиво протянула Флёр, – а все весточки – ложными.
От её слов всем стало не по себе.
Рон обменялся взглядом с Биллом, который и сам впал в ступор после высказывания жены.
– Я полечу! – Уильямсон браво ухмыльнулся. – Я трижды брал Кубок школы по квиддичу, что, с этими тряпками летающими не слажу?
За ним во главе с Робардсом вызвались ещё несколько авроров, по их признанию, хорошо владеющие не только палочкой, но и метлой. Однако человек всё равно не хватало.
– Мы с вами! – в один голос объявили Фред и Джордж.
– Разве с вас не достаточно того, что вы изобрели для всех эти амулеты? – драматично произнесла миссис Уизли. – Вы ещё вчера были школьниками, а всё туда же.
– Мам, не позорь нас, – тихо, но с отчётливым недовольством сказал Фред.
– Им нужны волшебники, которые смогут сражаться в воздухе, – сказал Джордж. – Кто справится с этим лучше, чем загонщики?
– Артур, запрети сейчас же!
Мистер Уизли замялся, очутившись между молотом и наковальней. Всю жизнь он следовал тому, что хотела от него жена. На ум Гермионе невольно пришли слова Регулуса, сказанные им об Артуре в день их прощания в «Гнезде». Она бросила быстрый взгляд на Рона. Вызовется ли он следом за братьями? Это было невозможно объяснить, но ей хотелось, чтобы Рон выступил вперёд и заявил, что полетит вместе с ними, даже если мать станет умолять его одуматься и в итоге уговорит отступить.
Несправедливо так думать, несправедливо по отношению к Рону, который чуть не погиб после проклятья. Несправедливо по отношению ко всем Уизли.
– Молли, но что я могу? Они уже взрослые…
Ремус провёл палочкой над картой, подсвечивая точки сбора:
– И всё же я отправлюсь в Пенинские горы.
– Я с вами, – сказал Гарри.
Кингсли нахмурился, сведя брови:
– Это плохая идея.
– Я должен встретиться с Риддлом, – произнёс Гарри. – Это неминуемо. Дамблдор знал, что так будет, и готовил меня. Оттягивать больше нет смысла. Я готов.
