Текст книги "Наваждение (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)
«Твою мать!»
«Неужели это моя жизнь?»
Юра судорожно соображал, что делать. Срочно переключить на что-нибудь бодрое или дать ей выплакаться, оставив доиграть эту композицию. Рука потянулась к сенсорной кнопке, но в последний момент он отдернул пальцы. Пусть уже дослушает, так бесцеремонно врываться в состояние, пытаясь на него повлиять – негоже. Он буквально молился, чтобы следующий трек был жизнеутверждающим. К счастью, вслед за Reamonn рандом выдал не отягощенный тяжелыми эмоциями норвежский инди-поп, и врач немного расслабился.
Сказать, что он был шокирован – ничего не сказать. Он словно увидел нечто, для его глаз не предназначавшееся, чувствовал, что подглядел. Что там скрывается за её летящей походкой, за её легкой улыбкой, за её беспечностью? Шёл всего лишь третий день, он уже был на двести процентов уверен – что-то страшное! Снова и снова врач перебирал в голове строчки. «Я сбилась с пути, но супердевушки не плачут, они парят над суетой», «Все идет как надо, что может пойти не так, когда ты влюблен?», «Засмеется, прогоняя прочь ночные кошмары», но в конце концов «закричит», «завопит».
Всё ориентированное вовне в ней – наносное. Становилось не по себе, становилось жутко. Что это? Что конкретно ее грызет?
Не удержавшись, Юра снова посмотрел в зеркало заднего вида – и внезапно столкнулся с взглядом карих глаз. Хмурясь, Ксения смотрела теперь прямо на него – тускло, без всякого интереса. К этому жизнь врача не готовила. Всё, что он смог выдать, будучи застигнутым врасплох, это понимающую полуулыбку, которую она не увидит, но которая должна была отразиться в глазах, и «гениальное»:
– Мы почти приехали.
«Черт возьми!»
Они действительно приехали. Спустя пять минут врач уже запарковал машину на служебной стоянке клиники, спустя семь открыл ей дверь, прихватил с собой пакет, спустя десять – передавал клиентку в руки специалистов, попросив сделать не только УЗИ органов брюшной полости, но и взять расширенный анализ крови, включая гормоны. На все эти манипуляции Ксения, не выразив ни малейшего сопротивления или возмущения, не задав ни единого вопроса, согласилась: молча кивнув медбрату, она последовала за ним. Складывалось ощущение, что дочь Льва просто приняла ситуацию – вместе с решением терпеливо, сколько понадобится, подчиняться требованиям врача, сносить все тяготы и лишения – в угоду отцу. Все то время, что Юра ждал окончания обследования, у него из головы не выходил комментарий Льва Глебовича о резких сменах настроения и равнодушие в её глазах: то, что плескалось сейчас там, в её глазах, совершенно не соотносилось ни с тем, что врач видел тогда в клубе, ни с тем, что несколько дней мог наблюдать в отеле. Неужели единственная песня могла так подействовать, ведь утром в лобби все было более или менее нормально, не считая не слишком адекватного поведения жениха? Насколько же смысл текста должен был отозваться в её душе?
Вот дверь кабинета забора крови открылась и Ксения возникла на пороге. Смерив врача уничтожающим на своем пути всё живое взглядом, она проследовала за медбратом в кабинет УЗИ и дверью хлопнула так, что администратор клиники на стойке регистратуры чуть с места не подскочила. Ну, хоть что-то… Желание убить в любом случае лучше апатии.
Настроение у нее и правда меняется, как погода в марте. Полчаса назад Юра видел слезы, потом – безразличие, теперь – раздражение. Что дальше? Так не годится, так дело не пойдет. Как можно кукситься в такое солнечное летнее утро, когда всё вокруг поет о том, что жизнь прекрасна? Ну подумаешь – анализы, ну УЗИ… Врач был почти уверен, что там все будет в относительном порядке: если у нее и есть какие-то проявления булимии, то, судя по общему осмотру, болезнь находится на начальной стадии, когда есть шанс откорректировать пищевое поведение малой кровью. Главное – найти причину и успеть ее отработать. Если не успеет, настоятельно посоветует Льву Глебовичу продолжить программу под наблюдением новых специалистов. Здесь нужен терапевт, возможно, диетолог и психолог.
Юра крепко задумался, насколько мелкими или широкими шагами двигаться дальше. И пока думал, девушка выпорхнула из кабинета УЗИ-диагностики… Довольная… Чертовщина какая-то… Голова кругом идет!
– Ксения, на этом всё. Больше я Вас такой экзекуции подвергать не стану, обещаю. Мне нужно послушать заключение диагноста, если хотите, подождите в машине. Держите…, – врач протянул девушке ключи и яблоко в пакете, который он с самого утра таскал с собой, —Вы ничего не ели.
Она удивленно посмотрела на врача, но яблоко стремительно изъяла и тут же впилась в него зубами. На все фойе раздался сочный хруст, шатенка смешно зажмурилась: видимо, фрукт оказался кислым.
– Шпашибо. Тохда я на уице, – с набитыми щеками артикуляция у нее вышла… забавная. Махнув Юре поднятой рукой с ключами на пальце, Ксюша ускакала вон.
Как врач и ожидал, ничего криминального в ходе УЗИ обнаружить не удалось: печень немного увеличена, остальные органы – в пределах нормы. Значит, она еще не успела нанести значительный урон своему организму, значит, это вот только-только началось. Обнадеживающе. Результатов крови, которую он, дождавшись, когда Ксения покинет клинику, попросил отправить дополнительно на токсико-химическое исследование, еще предстояло дождаться.
В общем, в медицинском учреждении Юра провел еще минут 15-20. А когда вышел, наконец, на свежий воздух, девушку ни в машине, ни у машины не обнаружил. Твою ж налево! Усыпила бдительность, называется… Притворилась смиренно принявшей свою долю… В голове мгновенно всплыло Федотовское: «А то срулит на полпути куда-нибудь. Эта может». Мужчина оглянулся по сторонам, внимательно вглядываясь в прохожих. Так и есть. Срулила.
«Вот твоя благодарность за яблоко, женщина!?»
И что делать?
Ясно что – ждать. Не может же он сейчас явиться в отель и заявить Льву Глебовичу и протрезвевшему Ивану, что потерял в городе их драгоценную Ксению. Кто-то из них точно пожелает свернуть ему за это шею. Да и… Неправильно это как-то. Правильно – дать ей шанс обелить свое имя. Тем более, если с час назад она была в таком подавленном состоянии.
Юра достал смартфон и набрал номер. На той стороне раздавались длинные гудки. Снова набрал – и опять. Третий раз – ничего не менялось: она не брала трубу. Спустя десять минут врач набрал в четвертый. По-прежнему длинные гудки. Или это форменный посыл по известному адресу, или что-то случилось… Он бы, без сомнений, предпочел первый вариант. Нервничать не хотелось бы, но потихоньку волнение все же начало накатывать.
Внезапно через автомобильное стекло врач заметил свечение экрана смартфона. Она еще и телефон оставила! Да Ксения без телефона даже такси себе не вызовет, если что! Юра открыл дверь и вперился взглядом в экран.
Входящий вызов: Склеротик
«Что!?
Склеротик!?
…Справедливо»
Он даже не понимал, как на это реагировать, честное слово. Отчего-то вдруг захотелось рассмеяться, и если бы не ситуация, в которой врач сейчас оказался, смеялся бы он обязательно. А так по лицу проскользнула лишь кривая ухмылка: мужчина чувствовал, что звание получил заслуженно. Да, заслуженно, тут всё ясно-понятно: просто не будет, самолюбие уязвлено по «самое не хочу». Признаться, что ли?
Нет. Судя по всему, «такое» действительно не прощается. Тем более, теперь, когда у него над Ксенией в некотором роде власть. Подчиниться – она подчинится, хоть ей это всё не по нутру, уже показала, а вот довериться – шиш тебе с маслом. Значит, продолжаем исполнять свою роль на бис. Рано или поздно, но она поверит. И расслабится.
Врач.
Пациентка.
Договор.
Нью-Йорк.
– Извините, Юрий Сергеевич, – вдруг раздался за спиной голос, – кофе очень захотелось, а там стафф как сонные мухи, – девушка опять материализовалась словно ниоткуда. Как она это делает?
«Слава Богам!»
Юра выдохнул, мысленно заставил себя заткнуться и медленно обернулся к ней, стараясь на ходу придать лицу выражение понейтральнее; он хотел было протянуть девушке ее смартфон, но у той были заняты руки – по стаканчику кофе в каждой.
– В следующий раз берите телефон, Ксения…
– Ой, а Вы звонили? – делано удивилась Ксюша. – Держите Ваш кофе.
– Можно сказать, линию Вам оборвал, – иронично произнес врач, забирая станканчик и отдавая ей гаджет. – Спасибо за заботу! Мммм, вкусный. Это Раф?
«Ччччёёёёёёрт….»
Повисла тишина. Он мог поклясться, что в этой тишине слышал судорожное движение «шестерёнок» в голове девушки. Краска начала заливать её щеки.
«Стыдно, значит, тебе стало, да? Это хорошо. Значит, случай наш не безнадежный»
– Извините, Юрий Сергеевич, я просто… Разозлилась тогда. Вы как две капли воды похожи на одного человека… Просто одно лицо.
– Ну, это мы уже обсуждали, – врач сделал еще один глоток. – «Действительно Раф. Сладкий просто невыносимо. Да там тонна сахара!» – Если бы мы виделись, я бы Вас запомнил. И где же обитают мои копии?
– В «Пропаганде»…
– В «Пропаганде»? – Юра поднял глаза к небу, словно вспоминая, – Что-то знакомое… А вообще, звучит, как название кафе для сотрудников желтой прессы.
«Ты что, даже своих передвижений в ту ночь не помнишь? С ума сойти…»
– Нет, – выдохнула девушка, – Ясно. Забудьте.
– Уже. Я ж склеротик.
Мужчина наблюдал, как снова широко распахиваются её глаза и гуще краснеют щеки; уголок губы пополз вверх. Но промолчать оказалось выше его сил! Он знал, что сейчас же за это и расплатится:
– Поехали, Ксения. У нас еще дела в городе, если Вы не торопитесь. А Вы, думаю, можете не торопиться. Суженый Ваш часа три еще точно проспит.
– Куда? – она озадаченно покосилась на врача.
– Увидите. Садитесь.
Переименовать контакт «Склеротик»: «Язва»
Этот язва привез ее сначала в спортивный магазин, где долго и увлеченно выбирал палки для скандинавской ходьбы и спортивный костюм, чтобы всучить все это добро её отцу, где после уже вместе они долго и упорно выбирали ей форму и новые беговые кроссовки; а затем – в «Аудиоманию», где она перемерила на себе наушники всех видов и размеров, где глаза разбегались от богатства выбора, и где она по этому поводу впала в транс от растерянности. В результате Ксения, потупив взгляд, призналась, что наушники бы ей хотелось, как у него.
«Маршаллы», – заключил врач, и через минуту они уже стояли у нужной полки. Белые, черные, коричневые… Хотелось их все: под белые кеды, под total-black, под цвет глаз! Выбрав шоколадно-коричневый вариант беспроводных «ушей» для комнаты и «капельки» от другого производителя для бега, еще немного поглазев на разную технику, синтезаторы, колонки и проигрыватели, довольная и сияющая девушка отправилась на кассу, чтобы за них расплатиться, но оказалось, врач давно уже был там: он опередил её, заплатив со своей карты, и теперь терпеливо ждал, когда она налюбуется, наконец, на все это великолепие, на этот храм музыки.
– Хоть что-то хорошее должно у Вас в памяти обо мне остаться, – бросил Юра небрежно, протягивая Ксении фирменный пакет магазина и разворачивая её в сторону выхода. Девушка опешила и замялась: подобного жеста она никак не ждала. Открыла уже было рот, ведь надо же или поблагодарить, или сказать, что сама могла бы за себя заплатить, но вдруг осознала смысл сказанного. Ксюшу как обухом по голове огрело – огрело так, что она чуть не споткнулась на ровном месте, в буквальном смысле потеряла дар речи!
«Ты издеваешься!?»
– Не хочу у Вас ассоциироваться с мутными типами, вредными докторами, церберами, склеротиками, охраной и так далее и тому подобное, – поспешил пояснить врач. – Мне нужен от Вас положительный настрой, иначе каши мы не сварим. Так что считайте, что это подкуп. Кстати, – добавил он, взглянув на часы, – время у нас еще есть. Едем в парк. Тестировать.
«Подкуп…»
Звучит чертовски логично.
.
.
.
В парке он посадил ее на лавку, выдал наушники, помог их подключить и ретировался на некоторое расстояние, объясняя свой маневр необходимостью совершить пару рабочих звонков. Ксюша так и просидела час, подставляя лицо солнцу и летнему ветерку и растворяясь в своей музыке: в новых наушниках все эти композиции звучали совсем иначе – глубоко, объемно. Время от времени она приоткрывала ресницы, обнаруживала врача метрах в пятидесяти на лужайке, наматывающего по ней туда-сюда круги с трубкой у уха, успокаивалась и снова закрывала.
...Минуты неслись незаметно…
...Музыка лилась, окутывала…
...Солнечные зайчики в листве отпечатывались на внутреннем веке…
...Мысли разлетались и душа успокаивалась.
Хорошо и очень спокойно.
Жизнь – здесь.
====== Глава 6 // «Куколка» ======
Честно говоря, Ксюше, черт возьми, понравилась их поездка, несмотря на то, что в ночь после молчаливой сцены в дверях, после того, как запомнившиеся ей полгода назад черточки были обнаружены на его равнодушном лице, и все сомнения мгновенно развеяны по ветру, после его иронично брошенного: «А Вы как думаете, Ксения?», она зареклась иметь с ним хоть какие-либо дела вообще. То есть, иметь придется, никуда не денешься, но не более того, что требуется по протоколу, не более того, что требуется, чтобы усыпить бдительность папы.
Девушка поймала потом себя на мысли, что стоя там, в дверях, занималась тем, что опять пыталась влезть к нему в голову и найти ответы на свои вопросы, но все усилия по-прежнему были тщетны: все они разбивались о невидимую стену в его взгляде. Юрий Сергеевич словно огородил окно в душу плотным занавесом, отделяющим зрителя от сцены, перекрыл все лазейки, увесистый замок на дверь в нутро повесил, и она явно не принадлежала к избранным, ради которых он готов был бы его снять – не успела заслужить такой чести. Судя по всему, и не успеет. А вопросы так и продолжали атаковать. Не помнит? Помнит, но превосходно играет амнезию? Может быть, он и не шутил про целибат этот? Вдруг он правда… Того этого? Вдруг именно поэтому он ее оттолкнул в клубе, прикрываясь дурацкой фразой про бессмысленность происходящего. Нет, она тогда не могла с ним согласиться: казалось, ей это было действительно нужно! «Что они творили… Какой, мать его, целибат!?». Ксюша же чувствовала, что он был готов начать ее раздевать прямо там, не сходя с этого места! Какое воздержание!?
«А Вы как думаете, Ксения?»
Да никак, никак она не думает! Пусть катится ко всем чертям, злилась девушка, ворочаясь в постели битый час, пусть идет лесом со своей амнезией и своим целибатом! Ее не покидало ощущение, что где-то здесь прямо сейчас проворачивается грандиозный на*б, и ей в нём отведена главная роль, что он над ней просто-напросто глумится. При этом еще и хочет, чтобы она его Юрой называла! Обойдется! Если у тебя настолько большие проблемы с памятью, что ты не помнишь этого сумасшествия, минут этой близости, и этим настолько унижаешь, о каком «Юре» может идти речь? Хотя… Может, Юлька и права и надо молиться, чтобы не вспомнил… А то ж она со стыда сгорит – фактически замужняя девушка и так откровенно на него вешалась, еще и будучи под градусом. Ксюша до сих пор не определилась, что лично для нее было бы предпочтительнее – признание в том, что те мгновения свежи в памяти, или же вот этот самый паралич мозга. Не определилась и от того бесилась. Но в любом случае, Юра – это если бы она ему доверяла, Юра – это что-то дружеское, это если бы она была к нему расположена. Юрий Сергеевич и никак иначе!
Но за минувший день этот Юрий Сергеевич успел заставить её все принятые на свой счет решения, о которых сам был ни сном ни духом, пересмотреть. Начать с того, что вправил мозги Ваньке – Боже, как же неудобно-то вышло! – начать с того, что позволил ей в дороге побыть один на один с мыслями и в душу не лез, попридержал свой острый язык за зубами, и заканчивая… Черт, весь этот день, если попытаться отстраненно, отбросив претензии и обиды, взглянуть, весь этот день с самого начала и до самого «Всего доброго, Ксения. Хорошего дня» в лобби был одной сплошной о ней заботой, от которой она, признаться, уже успела отвыкнуть. Конфликт с её парнем, еле слышная музыка в поездке, чтобы не мешать ей «спать», яблоко… а она-то все гадала, что у него в пакете этом. Спокойное принятие ее исчезновения без предупреждения и телефона, ни ругани, ни угроз, ни прессинга, помощь в выборе кроссовок и наушников, помощь в их настройке, часовой выгул в парке, а потом мирное возвращение домой: Ксюша пересела на переднее сидение, полпути болтала с Юлькой в мессенджере, а полпути задавала врачу осторожные вопросы про жизнь и карьеру, на которые он довольно открыто отвечал. В руки ошалевшего от трансформации дочери папы врач ее передал в состоянии полнейшего умиротворения и пофигизма. Девушка кинулась к отцу, обвила руками его шею, поцеловала его в щеку и счастливая упорхала к себе.
«Какого же черта ты свалился мне на голову? Какого чёрта оказался не только такой притягательный, но и такой чуткий!?»
Чуткость. Забота. Да. Но искренние ли? Папа-то ему за ее душевное равновесие баснословные деньги платит, это его работа. Осознание данного факта заставляло нутро неприятно сжиматься. А еще неприятно сжиматься нутро заставляло понимание, что за несколько часов прошедшего дня она про Ваньку ни разу толком и не вспомнила, настолько захватило ее происходящее вокруг. Ну, может, пару раз. Понимание, что ровно три дня ее мысли заняты совершенно посторонним человеком – с какой стати? Понимание, что врач действительно ничегошеньки не помнит: настолько как ни в чем не бывало, настолько непринужденно всё это проведенное вдвоем время он себя вел. Надо сказать, что когда Ксюша осознала, что Юрий Сергеевич не помнит не то, что её, а даже сам факт того, что вообще был в том клубе, всё вдруг стало казаться очень логичным, очень объяснимым. Разве что фраза эта, пошатнувшая появившуюся было уже уверенность в том, что воспоминания надежно смыты алкоголем: «Хоть что-то хорошее должно у Вас в памяти обо мне остаться»…
Но и тут врач умудрился выкрутиться, дав вполне понятные пояснения.
«Ох, не о том ты думаешь, Завгородняя, не о том…»
23:30 Кому: Юлька: Как выкинуть из головы посторонние мысли и заставить себя заняться делом?
23:32 От кого: Юлька: Дай угадаю. Это ты про поездку свою?
23:33 Кому: Юлька: Угу
23:35 От кого: Юлька: Тогда шепотом: «Никаааак… С любовью, твой незавершенный гештальт». Пока не закроешь, и не мечтай. злобный закадровый смех )))
23:37 Кому: Юлька: Спасибо за поддержку, блин ((
23:39 От кого: Юлька: Не, ну а че ты хотела? Кто тебе еще на правду глаза откроет?
08 июля
Последние четыре дня Ксюша посвятила подготовке к свадебному торжеству: бороться с навязчивыми мыслями она решила именно так. Время шло, до мероприятия оставалось меньше месяца, а у нее еще конь в буквальном смысле и не валялся, только платье в шкафу висело, и то – оно уже успело ей разонравиться. Именно этим аргументом про коня Ксения оперировала перед отцом, объясняя свое отсутствие в отеле с самого утра и до поздней ночи. На его недоумение и предложение поручить подготовку какому-нибудь раскрученному свадебному агентству отрицательно мотала головой, заявляя, что раз уж ее тут в отеле все равно на пушечный выстрел ни к чему не подпускают, свои организаторские способности она будет оттачивать на подготовке к собственному празднику.
Ваню, правда, на один день хватило – уже на второй он благополучно отморозился. Пятого июня съездил с ней за костюмом, обувью и бабочкой в цвет основных цветов свадьбы, а выбор фотографов, видеографов, декораторов, флористов, ведущих, музыкального сопровождения, составление программы – всё это оставил своей будущей жене на откуп. Хорошо, хоть ранее список гостей вместе согласовали и приглашения разослали.
В принципе, примерно такого поведения от своего суженого Ксюша и ожидала. Чтобы мужчина в здравом уме с энтузиазмом погружался во все эти процессы… Нет. Скорее уж она встретит в лифте радужного единорога. Ксения старалась не концентрироваться на Ванином желании в «мутоту эту» не влезать и пыталась больше думать о том, что вся эта подготовка, по сути, отличная проверка на вшивость ей – будущей владелице собственного отеля. Определенно, если она сможет справиться со всем самостоятельно, папа посмотрит на ее организаторские способности другим взглядом, да и собственной уверенности прибавится. А если провалится – что ж… Значит, отец прав и ее и правда нельзя подпускать к этому бизнесу на километр.
Первые три дня прошли в разъездах с личным водителем по офисам всевозможных подрядчиков: девушке непременно было нужно прочувствовать этот движ во всей его насыщенности и полноте. Можно было бы пригласить их с буклетами в отель, но тогда пришлось бы и самой в нем торчать, а в Ксюшины планы пересекаться с объектом своих лишних мыслей не входило. Чай, не обидится «после всего, что между ними было» три дня назад: у нее неотложные дела, должен войти в положение! Надо сказать, поставленной задачи девушка достигла: голова буквально лопалась от увиденного и предложенного подрядчиками, у нее было не больше недели, чтобы обдумать все детали, все мелочи и дать ответ каждому. Честно говоря, мало кто берется за работу, когда до мероприятия меньше месяца, но пообещай заплатить двойную цену, и люди становятся гораздо сговорчивее… Гораздо!
Абсолютно точно девушка была уверена только в одном: основные цвета свадьбы – летние: «слоновая кость» и «персиковый». Ненужные мысли забились ворохом новых. То, что доктор прописал…
На четвертый день сумасшедшей гонки по городу Ксюша вернулась в отель пораньше – к обеду. Виски раскалывались от головной боли, она хотела только одного: добраться до постели, уронить себя в пуховое одеяло и забыться до вечера. Как она не старалась, но не злиться на Ваню не получалось. «Дорогая, выбери сама». «Милая, ну у тебя же такой хороший вкус, я ничего не понимаю в этих пионовидных розах, смилуйся, умоляю». «Солнышко мое, я работаю, мне сейчас некогда думать о каких-то арках. Не обижайся». «Смотри, как у тебя хорошо получается, я всегда знал, что ты у меня гений организации».
«Мне что, одной все это нужно!?»
Впрочем, с другой-то стороны, на что жаловаться? Ксения хотела прочувствовать движ – и ей это в полной мере удалось. Хотела занять себя, свою голову – и блестяще справилась с поставленной целью, и Ваня помог ей, сам того не ведая. Чего только не было в этом ворохе всевозможных эмоций… Главного – радости предвкушения, счастья от осознания, что скоро будешь женой любимого человека. Всё спланировано, все слова произнесены и обещания даны, гости приглашены, родные счастливы и уже вовсю готовятся няньчить внуков, Ваня понастроил кучу планов, мечта фактически в кармане. И вдруг немного неожиданно для себя самой ты обнаруживаешь себя стоящей на перепутье, меж тем, как минуты неумолимо бегут, приближая момент, который разделит жизнь на до и после… Какая уж тут радость предвкушения? Она еле справлялась с охватывающей её паникой. «Может, дело вовсе и не в Ване, а в том, что я в принципе боюсь новой жизни и новых обязательств? Может, я ищу причины и лазейки?» – вот до каких мыслей доходило.
Входя в стеклянные двери, Ксюша думала о том, что не согласовала день свадьбы с человеком, который будет отвечать за плавный ход мероприятия здесь, в отеле – с управляющей! Она ведь в курсе только назначенной даты… Меню, количество гостей и рассадка, тайминг праздника… И еще куча, куча всего! Боги!!! Одним разговором они не отделаются, столько всего предстоит обсудить за оставшиеся недели. Голова гудела от мыслей, разрывалась на кусочки.
Ксюша тяжело вздохнула. С Маргаритой ей не хотелось иметь абсолютно никаких дел. Возможно, это какая-то зависть к её вечной занятости в глубине души играла, возможно, Завгороднюю раздражало, что вокруг миловидной блондинки вечно вьется рой мужиков, и она сама выбирает, знает себе цену, никому не позволяет собой помыкать, а может быть бесило то, как она заглядывает в рот отцу. Да скорее всего – все вместе.
Остановившись посреди лобби, девушка оглядела пространство в надежде обнаружить управляющую, побыстрее порешать с ней хоть кое-какие вопросы, ведь рано или поздно, но начать придется, и освободиться уже. Долго искать не пришлось: со стороны углового столика послышался Ритин заливистый смех, тут же отдавшийся в висках. Ксюша медленно повернула голову на звук и застыла. И кому это Маргарита у нас тут глазки строит? Над чьими язвительными, должно быть, шутками, смеется? Ну конечно! Над шутками… Её. Личного. Врача! Её!!!
«А как же твой целибат!?»
То есть, пока Ксения тут четвертый день носится с высунутым языком, освободив тем самым Юрия Сергеевича от необходимости «приглядывать» за ней, предоставив ему некоторую свободу, эта белобрысая, значит, времени даром не теряет? Клювом, что называется, не щелкает? Обрабатывает себе очередной «годный вариант» потихонечку… А этот – посмотрите на него! Сидит прохлаждается, чаи гоняет! Улыбается скромненько!
«Работай! Занимайся отцом! За что он тебе деньги платит!?»
Этот человек-феерия три дня не попадался ей на глаза и всё было хорошо! Прекрасно. Чудесно. А сейчас… Там, голове, снова он, а свадебные заботы – их как и не было, как ветром все эти мысли посдувало!
«Это не мое дело»
А с другой стороны… Ведь вечно бегать от него тоже не получится – и это правда.
Ксюша стояла и размышляла, как сейчас лучше поступить: направиться прямиком к парочке и разрушить их маленькую идиллию, или пойти к себе и попробовать поспать. Виски пульсировали, хмурясь, она касалась их пальцами: идеальным решением было бы окружить себя тишиной. Но вот беда: врач, сидевший ко входу лицом, её уже несколько секунд как заметил. Ноги понесли сами. И донесли. Юрий Сергеевич с любопытством уставился на девушку, на секунду остановив взгляд на болтающихся на её шее наушниках, из которых еле слышно доносился голос солистки группы Evanesсence.
«А вот и наш блудный сын. Точнее, дочь. Почтить своим присутствием изволили? Наконец!»
– Кхм-кхм, Маргарита… Простите, что отвлекаю Вас, – Ксюша выразительно переводила взгляд с одного на другого, – от, очевидно, очень важных дел, но мне необходимо обсудить с Вами некоторые моменты, касающиеся свадьбы. Не могли бы Вы уделить мне минуточку Вашего драгоценного времени?
Маргарита с неохотой оторвала взгляд от своего собеседника, обращенная к нему улыбка медленно сползла с ее лица. Изящно поднявшись из кресла, она бросила извиняющийся взор на Юрия Сергеевича и произнесла томно-снисходительно:
– Конечно, Ксения Борисовна. Когда Вам угодно?
– Сейчас, – на губы Ксюши легла искусственная приторная улыбка. В отличие от управляющей, в ее планы обольщение находившихся в радиусе ближайших двух метров мужчин не входило. Шатенке просто отчего-то хотелось самую малость поправить ее идеальную укладку. – Пока не забыла.
– Разумеется, – покорно склонила голову Маргарита, – я в Вашем распоряжении.
– Я думаю, Юрий Сергеевич уснет от скуки, если ему придется слушать этот разговор. Давайте отпустим его к работе. Или… Может, прогуляемся? Юрий Сергеевич, Вы же не возражаете? – Завгородняя склонила голову к плечу и теперь уничтожала его взглядом в ожидании ответа.
«Интересно, а что будет, если я скажу, что возражаю?»
Врач пожал плечами:
– Нет, Ксения, конечно нет. Кстати, буду Вам признателен, если потом и Вы уделите мне минуточку Вашего драгоценного времени и внимания. Все результаты давно пришли, а Вас днем с огнем не сыщешь. Нужно их обсудить.
– Давайте вечером, – коротко бросила девушка, глазами приглашая управляющую заняться уже, наконец, делом. Та, приветливо кивнув врачу на прощание, направилась к выходу из отеля.
– Если свежий воздух Вам не поможет, Ксения, заходите за таблеткой. Подберем Вам что-нибудь, – бросил Юрий Сергеевич девушке в спину.
«У меня что, на лице все написано. Как он понял?»
«Evanescence… Ты, случайно, с крыши сойти не собралась? Боги, да тут работы – непочатый край!»
«Важная напыщенная дура!», – кипятилась девушка, стоя в душе под струями теплой воды. Вот вроде нормально же с Маргаритой пообщались, Ксюша изо всех сил старалась сохранять доброжелательность, говорить только по делу, обрисовать свое видение в подробностях, чтобы у управляющей в голосе сложилась правильная картинка. Та отвечала в тон, кивала, делала какие-то заметки в своем планшете, складывалось ощущение, что все уяснила и повторять не придется. Тогда откуда это раздражение?
Оттуда! Девушка чувствовала всю наигранность, всю фальшь этого принудительно «доброжелательного» отношения. Чувствовала снисхождение к себе, бездельнице. И даже словно бы жалость. Более того, она была уверена, что и Маргарита верно считывает исходящие от дочки владельца отеля вибрации на свой счет. Но улыбается, кивает, и, конечно, сделает все, чтобы свадьба прошла блестяще, не упустит возможности в очередной раз выслужиться перед папой! Управляющая и дочь Льва друг друга на дух не выносят.
«Тогда к чему вся эта клоунада?»
Какое счастье, что терпеть ее присутствие Ксюше осталось совсем недолго… Месяц, два, три – а там и собственный отель, подальше отсюда! Новая жизнь. Новый статус… Станет мужниной женой. Совсем скоро… Почему так страшно?
Вот опять накатывает это чувство голода, который невозможно терпеть! Целых четыре дня она нормально, в меру, питалась, чувствовала себя здоровым человеком, как все, ее не посещали мысли о еде и весе, было просто не до этого. День поездки на УЗИ прошел, положа руку на сердце, прекрасно, следующие три – в бегах, в заботах, с ощущением, что ты, наконец, занят действительно полезным делом. И вот – опять! Отодвигающий все остальные чувства на задний план голод: он доводит буквально до состояния паники, требуя немедленно себя погасить!
Так. Нужно взять себя в руки. Нельзя заказывать в номер три блюда и поедать это все в одиночестве. Ксюша уже знает: потом её непременно накроет чувство вины перед собой и захочется от съеденного каким-то образом избавиться. Это желание – нездоровое, это уже тенденция. Тенденция, которая девушке не нравится, которая начинает пугать! Да, она бегает по утрам, а теперь еще и в новых кроссовках, но этот вклад в поддержание фигуры ничтожен с таким-то неуемным аппетитом. Есть одной – нельзя! Она потом вряд ли удержится… Но – как же хочется! Чтобы никто, ни одна жива душа не видела.
Ксюша быстро набрала номер отца:
– Пап, привет! Ты здесь? …Слушай, может поужинаем, рано еще, но я ужасно голодная! …Уже ужинаешь? …Хорошо, я сейчас спущусь!
Скорее!
Ксюша, «влетев» в длинное летнее летящее платье и сандалии, сообразила на голове «Мальвинку», спрятав перехватывающие сзади волосы резинку под светлым платком фактически платью в тон, подмахнула ресницы тушью. Сегодня для папы она будет милой послушной дочерью. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, девушка осталась вполне довольна внешним видом – то, что надо. Теперь – есть!
